К концу ноября Сергей уже светился, но не от счастья, а оттого, что стал еще более худым, бледным и прозрачным, как пергамент. Он уже несколько дней еле держался на ногах, днем занимаясь общими вопросами повседневной деятельности, вечерами согревая душу офицерам штаба дивизиона в своей каюте корабельным шилом (чтобы были поснисходительнее при приеме курсовой задачи, которую предстояло сдавать в ближайшее время), а по ночам готовя документы все к той же курсовой задаче.
Наконец, накануне назначенного срока штаб дивизиона просидел у Сергея до пяти утра. Весь месячный запас шила вместе с накопленными «дополнительными доходами» был израсходован. В итоге, уходя, офицеры штаба, покровительственно похлопывая Сергея по плечу, заплетающимися языками дружно заверили его, что курсовую задачу он уже сдал.
Но не успел Сергей прибрать в каюте и хоть на несколько минут уронить голову на подушку, как в 6.00 вместе с сигналом «Подъем» раздался стук в дверь.
- Товарищ командир! – доложил дежурный по кораблю. – Прибыл штаб дивизиона для приема курсовой задачи!
У Сергея вытянулось лицо. Он никак не мог сообразить, то ли ему снится весь этот кошмар, то ли он сошел с ума, - за спиной дежурного светились улыбками ясные, чистые, абсолютно не мятые, как всего лишь час назад, гладко выбритые и совершенно трезвые лица офицеров штаба!
«Вот это закалка!!!» - невольно подумал Сергей, с трудом растягивая свою физиономию в такой же приветственной улыбке и (внешне) легко вскакивая навстречу проверяющим.
Правда, к обеду накал и напор у офицеров штаба как-то естественным образом спал. А после того, как Сергей, немного внепланово «пощипав» стоящие на обеспечении у ПЗСа лодки, чуть-чуть поправил здоровье офицеров штаба, задача действительно была принята.
Но торжество было недолгим. Буквально через два дня вышел из строя один из двух дизельгенераторов, - из одного из подшипников каким-то непонятным образом ушла смазка, и вал «сжевал» всю силуминовую прокладку.
На обеспечении у ПЗСа в то время находилось три подводные лодки, и второй дизельгенератор вынужден был «молотить» без остановки.
Нужно было срочно ехать на завод и ремонтировать подшипник. А дело это было не такое простое, поскольку, даже не принимая во внимание трудности, связанные с необходимостью договориться о внеплановом ремонте, доставить почти за двести километров обычным транспортом, на перекладных – никакой машины Сергею для этого, естественно, не дали - вкладыш весом около пятидесяти килограммов было совсем нелегко.
Но деваться было некуда, и, упаковав дефектный вкладыш в парочку прочных брезентовых мешков и взяв с собой двоих матросов, Сергей отправился на завод. На ПЗС же для поддержания порядка и обеспечения его работы прикомандировали помощника флагманского механика дивизиона, чему тот был «несказанно рад».
На завод Сергей прибыл в среду после обеда и, пака оформлял материальный пропуск и обустраивал матросов на ЭНСе (энергетическом судне) - находившемся в заводе другом вспомогательном судне из своего же дивизиона, - естественно, никого из «нужных» людей уже не застал.
Четверг и половина пятницы ушли на переговоры, и лишь к обеду пятницы удалось достичь «консенсуса», применив главный аргумент в виде нескольких литров шила, которое Сергею собирали в дорогу со всего дивизиона (собственные запасы были полностью израсходованы в процессе подготовки и сдачи курсовой задачи). Правда, работу обещали выполнить не раньше чем к середине, а то и к концу следующей недели.
Посовещавшись со своим коллегой – командиром ЭНСа – и решив, что в выходные на заводе ему все равно делать нечего, Сергей отправился в родную базу, чтобы использовать нежданно образовавшееся свободное время с пользой.
Дело в том, что у его отца в гарнизоне была небольшая однокомнатная квартирка в пятиэтажной хрущевке. Отец в ней практически не жил, почти все время проводя на службе, а мама была в Ленинграде. Квартира большей частью пустовала, и отец с готовностью предоставил ее сыну, пока тот не получит свое жилье.
Квартирка была довольно запущенной, и Сергей старался, когда у него выпадало время, сделать в ней ремонт, чтобы к Новому году привезти сюда свою молодую жену с недавно родившимся сынишкой.
Дорога предстояла неблизкая, но по северным меркам нормальная: нужно было сначала из Росты добраться до Мурманска, там, на автовокзале, «добыть» билет на автобус до Западной Лицы и ехать еще почти полтораста километров, объезжая весь Кольский залив, через Колу, Дровяное, Мишуково, мимо Килп-Явра, где в это время находился мурманский аэропорт, почти до самой Титовки, а потом еще семнадцать километров в сторону от Печенгского шоссе.
Билет на автобус Сергею достать не удалось, поскольку с ними практически всегда были проблемы, - количество ходивших по маршруту автобусов никак не отвечало количеству «желающих» совершить путешествие между Мурманском и Западной Лицей в обоих направлениях.
Но это Сергея не очень расстроило, поскольку жизнь уже выработала способ выхода из этого положения. Не доставшие билет, как правило, своим ходом добирались до Колы и там на промежуточной остановке дожидались подхода автобуса на Западную Лицу (там, вдали от контролеров, водители сажали всех желающих без особых проблем – не оставлять же людей на улице, на морозе, на ночь глядя, - а им самим – не лишний дополнительный заработок).
Главное, нужно было успеть приехать в Колу раньше лицевского автобуса. А это тоже было не так уж просто, поскольку билеты (бронь) продавались практически до самого отправления автобуса, да и непосредственно при отправлении, как это у нас нередко бывает, могло «вылезти» какое-нибудь неучтенное место.
Здесь Сергею не очень повезло, - никаких других автобусов, следующих в том же направлении и отправляющихся хотя бы на несколько минут раньше, в этот момент не оказалось, так что до Колы пришлось добираться на такси. Зато приехал он туда заблаговременно, и у него было в запасе еще минут двадцать, чтобы подумать о смысле жизни.
И вот тут ему в голову пришла гениальная мысль: зачем ехать в Западную Лицу, в пустую и неухоженную квартиру, если в имеющиеся двое с половиной суток – с командиром ЭНС они договорились, что Сергей вернется к полудню в понедельник первым же утренним автобусом, а до того тот его «прикроет» – можно смотаться в Ленинград к жене, которую он не видел уже в течение трех месяцев, и к сынишке, которому уже исполнилось два месяца, и которого он еще не видел вообще. Тем более что билет на самолет до Ленинграда стоил всего восемнадцать рублей.
Мысль эта Сергею настолько понравилась, и он настолько отчетливо представил себе встречу и те неподдельные радость и счастье, которыми засветятся от неожиданности глаза жены, что все его тело в миг наполнилось каким-то особенным теплом и нежностью.
В волнении выкурив одну за другой штук пять «Беломорин», он пропустил еще недавно так желаемый им лицевский автобус, - водитель, с которым Сергей договаривался еще на автовокзале, в недоумении даже несколько раз переспросил его, едет он все-таки, или нет, - и стал дожидаться идущий за ним следом аэропортовский.
Но когда он очутился в автобусе, настроение начало потихонечку портиться: автобус был почти пуст, и объяснялось это тем, что аэропорт был уже почти неделю закрыт «по метеоусловиям». Но каким-то образом менять решение уже было поздно, поскольку пропущенный им лицевский автобус в этот день был последним.
В самом аэропорту ожидавшая Сергея картина была настолько же безрадостна: в некоем подобии зала ожидания тут и там стояли чемоданы, валялись рюкзаки, тюки и мешки, на которых в самых невообразимых позах дремали вперемешку мужчины, женщины и дети.
Но как только Сергей вошел в здание аэровокзала (если, конечно, можно так громко назвать тот деревянный сарайчик, который был выстроен на краю военного аэродрома, используемого в качестве аэропорта в период строительства нового в Мурмашах), как аэропорт открыли и объявили регистрацию на первый рейс.
В долю секунды Сергей очутился около кассы, и оказалось, что места есть(!), - некоторые, у кого не выдержали нервы, посдавали свои билеты и предпочли самолету более надежный и не зависящий от погоды поезд.
В Ленинграде все происходило именно так, как Сергей и предполагал, единственное только – в понедельник утром страшно не хотелось улетать и вновь расставаться. Разве что только немного согревала мысль, что это не на долго, что к Новому году Леночка обещала вместе с Юрашкой приехать к нему.
Но настроение портило еще и то, что вылет все время откладывали то на полчаса, то на час. Наконец, около одиннадцати все-таки объявили посадку.
Прилетев в Мурманск, Сергей узнал, что самолет, которым он вылетел из Ленинграда, был единственным, после чего мурманский аэропорт снова закрыли (и не открывали, кстати, еще неделю!).
На завод Сергей добрался только часам к шести вечера. Его коллега был страшно недоволен задержкой и сердито бурчал, ссылаясь на то, что ему долго пришлось отбиваться от звонков командования дивизиона, желавшего немедленно пообщаться с Сергеем, но, получив от Сергея в подарок бутылочку коньяка, значительно подобрел.
Получить заново отлитые сегменты вкладыша удалось только в пятницу, и с сознанием выполненного долга Сергей «полетел» в Лицу.
Но там его ждал новый, да и не один, сюрприз. Несмотря на значительно больший опыт службы замещавшего его помощника флагманского механика, тот как-то не очень сориентировался в обстановке, и, почувствовав слабинку, любимый личный состав пошел вразнос.
Мало того, что за период отсутствия Сергея на корабле ежедневно происходили массовые пьянки и самоволки, так еще и отличились его доблестные мичманы.
В воскресенье, воспользовавшись тем, что командир был далеко, а его ВРИО легкомысленно ушел домой, они тоже, причем оба вместе, оставив корабль и любимый личный состав на произвол судьбы (чему последний – личный состав - был несказанно рад), решили немного расслабиться. Напившись в ресторане до полубесчувственного состояния, они нарвались на чьи-то крепкие кулаки, так что оба оказались в госпитале с телесными повреждениями средней тяжести.
Но добиться от них чего-либо было невозможно, поскольку один из них вообще оказался неспособным ни в письменном, ни даже в устном виде изобразить что-либо связное, а второй вместо объяснительной записки создал некий литературный шедевр, который заслуживает того, чтобы привести его здесь дословно: «Третьего декабря мы с товарищем пошли в ресторан. Хотели познакомиться с незнакомыми женщинами, но познакомились с незнакомыми мужчинами, которые нас и избили. Признаю себя виновным в том, что пил»(!)
(Прдолжение следует)