– Лучший способ отхеппибездить женщину – хорошенько ее отмейкапить, – задумчиво произнес Сэнди.
В то время как страна прирастала талантами и валовым внутренним продуктом, Сэнди прирастал джинсовой попой к офисному креслу в редакции. Ноги в стареньких кроссовках водружались на компьютерный столик, а глаза за слегка тонированными стеклами очков впивались в монитор. Взгляд становился отсутствующе сосредоточенным, и член общества выпадал из этого, как его… социума. Абстрагировался.
Вот не нравился Сереге такой абстракционизм. Твори, да не затворяйся. Сам Серега был командным игроком и большим эпикурейцем по части роскоши человеческого общения. Помимо разовых партийных, в смысле, редакционных поручений, он курировал рубрику гороскопов. При этом с Глобами в отношениях не состоял и к работе в научном астрономическом обществе не привлекался. В школе штатный звездочет стабильно ставил ему трояки. Взрослая жизнь не приблизила его к звездам и не добавила проницательности. Стоило Сереге выйти на улицу без зонта – и он тут же попадал под проливной дождь.
Звезды были до фонаря ему, а он – звездам. Однажды в гороскопе он посоветовал Козерогам срочно вложить деньги в какой-нибудь крупный паевой инвестиционный фонд. Через месяц один ну очень крупный фонд мелким бесом слинял к чертовой бабушке, а обманутые вкладчики стали узнавать Серегу на улице. Автографов им было мало. Серегу, как ливерпульскую четверку, просто разрывали на куски. Один шибко нервный козерог с энтузиазмом отлупил астролога прямо у входа в редакцию, но даже после этого звездной болезнью Серега не заболел. Он просто скромно и мужественно делал свою работу.
Как правило, он сидел за своим рабочим столом с чашкой кофе в руке и мычал под нос с легким кавказским акцентом: «Чтоб друг другу вы все пожелали то, что я вам сейчас пожелал…» Иногда вдруг снисходило озарение, и в Серегином творческом блокноте появлялось что-то вроде «Рыбам, отдыхающим на море, не рекомендуется заплывать за буйки». Начальство считало Серегу идиотом, но гороскопы получались прикольными и пользовались популярностью аудитории. Домохозяйки и их толстые коты гламурно мурлыкали и хотели еще.
Все мы просто люди, и мы не железные. Пророческий характер работы истощал организм и требовал релаксации. Ну, хотя бы глотка свежего воздуха. Поэтому Серегу периодически можно было видеть в курилке, пристающим к коллегам с вопросами сверхъестественного порядка. Ну, например, как жить-мочь Стрельцам, чтобы к концу недели не застрелиться от кризиса среднего возраста. Или от дефицита платежного баланса. Варианты заносились в блокнот для последующего глубинного осмысления.
В общем, золотые крупицы материала добывались Серегой как ценой собственных интеллектуальных усилий, так и через журналистские расследования в курилке. Честно, корпоративно и солидарно.
Не таков был умный очкарик Сэнди, индивидуалист и проклятый папарацци. Нет, он не нервировал почтенную публику фотокамерой пыток. Сэнди собирал клубнику. Для этого ему не надо было наниматься напрокат к жадным шведским фермерам и называться гастарбайтером. Отнюдь. Дни напролет Сэнди зависал на сайтах американских и английских таблоидов, игнорируя окружающую редакционную среду со всеми ее обитателями вместе взятыми.
С монитора компьютера Сэнди подмигивали раскрашенные девицы, которые где-то что-то пели или в чем-то там снимались. Ради паблисити девицы принимали неприличные позы, показывали языки и кое-что еще. Политики сплошь и рядом фотографировались в компании девушек облегченного поведения и каких-то томных юношей. Они стоически позировали с зажмуренными глазами, открытыми ртами и засунутыми в нос пальцами. Под фотографиями печатались звездные речи, заставляющие усомниться в сугубо визуальном характере порнографии. О, этот безумный (отсчитайте пять раз) мир!
В задачу Сэнди входило стырить инфу с фотками, адаптировать под менталитет русскоязычного пожирателя гламура и получить за это конверт с зелеными вражескими деньгами. Серьезность задачи требовала вдумчивого подхода и полной самоотдачи. Поэтому, когда Сэнди пребывал в творческом поиске, обращаться к нему с приземленными вопросами и предложениями типа «Как насчет по пивку?» было очень неконструктивной идеей. Было больше шансов дождаться вежливого ответа от глухаря на токовище. Было проще подивиться на Дунай, текущий вспять.
Поэтому, когда Сэнди соизволил отреагировать на Серегины сокрушенные стенания, вся редакция замерла и обратилась в слух. Если кто еще не понял, у Серегиной супруги намечался день рождения, а мыслей насчет подарка категорически не было. Ну, просто шаром покати.
– Лучший способ отхеппибездить женщину – хорошенько ее отмейкапить, – вынес вердикт Сэнди, и все сказали «вау!». Только Серега сказал «уупс», потому что меньше инглиша любил только пенку на молоке. Серега понимал, что все эти гадские англицизмы – издержки профессии. Он точно знал, что ОвнОм Сэнди не был и злить Серегу не собирался. И все-таки ему очень захотелось подойти к Сэнди и больно дернуть его за перетянутый резинкой хвостик.
– Е мое, ты по-русски говорить можешь? Чай, не в Китае, – решил обидеться Серега.
– Почему чай – не в Китае? – голова Сэнди снова на секунду вынырнула из глубин виртуальной реальности. – А, ну да... Косметику, говорю, купи Ленке.
Серега задумался.
– Не-а. Я один раз ей тушь купил. Так эта пакость сначала только сама осыпалась, а через неделю – вместе с ресницами. Окулист потом нас с ведущим – мать его – производителем нехорошим словом обозвал. Нет, теперь насчет косметики я – пас.
– Ну, так бра подари, они это любят. – Не отрываясь от монитора, Сэнди подтолкнул к Сереге увесистый «Космополитен» с задорной блондинкой на блестящей обложке. Грудь блондинки была обтянута чем-то восхитительно ажурным. Бюсту было тесно на плоском глянце, и он просто рвался в третье измерение.
– А почему бра, а не торшер, блин? И зачем, вообще, ты мне суешь эту бурду? – Серега уже жалел о том, что вытащил Сэнди из паутины.
– Во-первых, не «Бурду», а «Космополитен». А во-вторых, словом «бра» бюстгальтеры называют. Деревня…
Точно – бюстгальтер! Или даже комплект: верх и низ. Оригинально, функционально, ваги… ой, нет, это не отсюда. Как он сам не догадался? Ленка не раз вздыхала, проходя мимо дорогих бутиков с бельем из Франции и прочей там Италии. Все без обмана: Лондон – Париж – Нью Йорк. Производитель гарантирует, что перед покупкой год копить будешь. Это тебе не вещевой рынок с ассортиментом Пекин – Стамбул – Ханой.
Ужучив момент, Серега выскочил из редакции и помчался к соседнему фешенебельному кварталу, где разноцветные неоновые трубочки изящно сплетались в названия известнейших брэндов. Витрины сияли оригинальной подсветкой, и ярче них были лишь обворожительные улыбки топ-модельного персонала.
Фотоэлементы первого же встречного бутика были настроены на восторженный прием любого движущегося предмета: от английской королевы до самолета с террористами-камикадзе. Серега рассчитывал увидеть изящные ряды плечиков с нарядами да манекены, навсегда оглохшие от писка дурочки моды. Этого, однако, не случилось.
Первым, что бросилось в глаза, была грудь. Она принадлежала очаровательному созданию с маркировкой «Маша» на бэйджике. Места бедному бэйджику было критически мало, потому что основную часть Машиного антуража занимало декольте. Оно же занимало и ту часть Серегиного мозга, которая у мужчин отвечает за поощрение демографической политики государства. Перед тем как залиться краской и отвести глаза, Серега успел подумать о том, осталось ли после Маши хоть что-то в известной Силиконовой Долине.
– Здравствуйте! Спасибо, что зашли в наш магазин. Что вас интересует? Я могу вам чем-нибудь помочь? – запустила Маша программу обслуживания покупателей. Кнопки «Escape» нигде видно не было, и Сереге волей-неволей пришлось удовлетворять Машино любопытство.
Пять минут показались ему вечностью. За это время Маша успела выяснить цель прибытия высокого гостя, помочь ему произнести слово «бюстгальтер» и окончательно смутить безукоризненными ножками с броским педикюром. Серега успел согласиться со всеми Машиными рекомендациями, вспотеть и тут же простыть под кондиционером.
Закончив с выбором производителя, состава ткани, фасона и цвета, Маша перешла к самому страшному – размеру. С тем же успехом Маша могла бы спросить о Ленкином размере своего дедушку, но ведь на то они и специалисты, чтобы помочь клиенту с амнезией вспомнить все. Маша делово интересовалась, влазит ли Ленкина грудь Сереге в ладошку, и насколько она больше-меньше Машиного собственного эталона. К чести Сереги, от практического эксперимента он наотрез отказался.
Серега пыхтел и отдувался, как в тренажерном зале, и выдавливал из себя в ответ какие-то жалкие междометия. Цветом лица он напоминал рака, но попытки выпятиться на улицу задом успехом не увенчались. Хитрый фотоэлемент, как капкан, работал только на вход. Пытка женскими прелестями продолжалась, и к моменту расплаты у кассового аппарата полногрудая дочь Евы вызывала у Сереги стойкую ассоциацию с Евой Браун.
Накануне Ленкиного дня варенья Серега весь вечер плутовато улыбался и занимался таинственными приготовлениями. Что-то прятал на антресолях и за шторой в спальне. Мудильник с дебильником… то есть, будильник с мобильником… тьфу ты, мобильник с будильником Серега засунул себе… не дождетесь – под подушку. По утрам мобильник будил всю семью батальной песней «На поле танки грохотали». Но завтрашнее утро было особенным. Ничего страшного, если именинница поспит подольше и «не узнает, какой у парня был конец».
Под утро Сереге приснился странный сон: дантист зудел бормашиной у него в ухе, а потом впал в беспричинное веселье и загорланил знакомую песню. Вот только голос его доносился приглушенно, как из-под земли: «На поле танки…». Серега вытащил из-под подушки вибрирующий мобильник и поспешно нажал на красную кнопку. Ленка почмокала губами во сне и перевернулась на другой бок.
Серега улизнул из-под одеяла и прокрался на кухню. Вскоре он вернулся оттуда с подносиком, на котором аппетитно дымились две чашечки кофе. Из-за шторы был извлечен букет роз в вазочке, а с антресолей – красиво обернутый сверток с бантиком. Только после этого Серега коснулся губами Леночкиной щечки и хрипло-бандитским со сна голосом изобразил «хэппи бэздэй ту ю».
Ленка окончательно проснулась, и в глазах ее засветилось… ну, в общем, то, чему положено засветиться в глазах женщины, которой муж с утра принес в постель цветы, кофе и подарок. Сначала были понюханы розы. Потом – распотрошен сверток. Увидев название фирмы на этикетке, Ленка счастливо взвизгнула и ускакала в ванную на примерку. Кофе терпеливо стоял в очереди.
Серега развалился на супружеском ложе и довольно потянулся. Жизнь не так уж плоха, если разобраться. Тем более что в обязательной программе значилось Ленкино дефиле в изделии от кутюр, а в вольной – стриптиз и, возможно, расчет по интимным долговым обязательствам. Мур-р-р!
В дверях появилась Ленка в ночнушке и с какой-то большой тряпкой цвета революционной справедливости в руке.
– Тройка! – трагическим тоном произнесла любимая жена.
– Это по какой системе: пяти или десятибалльной? – шутливо забыковал Серега, с недоумением глядя на красную тряпку.
– Девяти. По девятибалльной! Мой размер – тройка! – всхлипнула Леночка. – Мне, конечно, приятно, что муж оценивает меня на девятку, но… но в следующий раз можешь просто обозвать меня коровой!!!
Не в силах больше сдерживаться, именинница уткнула личико в ладошки и разревелась.
Впрочем, уже через пару часов Леночка счастливо улыбалась: обменять крупнорогатый аксессуар на третий размер труда не составило. Серега шел под ручку с довольной Ленкой и мрачно припоминал, как с недельку назад она тоже сделала ему сюрприз. Сюрпризом была термоядерная «Балтика-9» – плохая замена любимой Серегиной «троечке». Ни черта женщины в пиве не понимают.
– Знаешь, Лен, а ведь через месяц и у меня день рождения, – ни с того ни с сего вспомнил Серега. Получилось, однако, немного злорадно.
– Я подумаю об этом завтра, – ответила Ленкиным голосом Скарлет О’Хара и беззаботно рассмеялась.