* * *
Вечером я рассказала обо всем Валентине Олеговне.
Она схватилась за голову и принялась причитать:
- Где же мы достанем деньги? Никто нам их не займет, а займет – чем отдавать потом? Пенсии моей не хватит… Не знаю, что и делать, Люба.
А у тебя знакомых нет никаких?
Я мысленно перебрала в голове всех, кого знала в этом городе, и внезапно вспомнила о моем случайном знакомом Владимире Сергеевиче Барковском, который как-то неоднократно помог мне, а самое главное – вернул мою собаку. У меня где-то была его визитка. Я бросилась искать ее. Валентина Олеговна удивленно смотрела на меня, когда я потрошила свои сумки, карманы, кошелек… Вот она! Слава богу!
- Есть у меня один знакомый, - я протянула Валентине Олеговне визитку.
Она с недоверием изучила ее.
- Этот не даст. Крутые все жадные. Это ихние рекламы по остановкам поразвешены?
- Да. Но, я все же попытаюсь ему позвонить. Как вы думаете, от Михайловых можно? Не поздно еще?
- Десятый час уже… Не знаю, может и не спят они еще. Сгоняй к ним.
Накинув куртку, я побежала на четвертый этаж к соседям.
Меня впустили, разрешили позвонить.
Трубку долго никто не брал, потом я услышала голос Барковского.
- Владимир Сергеевич? Здравствуйте! Извините, что так поздно, это Люба.
Вы помните меня?
- Честно сказать, не помню…
- Ну, вы еще как-то подвозили меня.
- Я, что, дал вам свою визитную карточку?
- Да.
- Ну, и что же вы хотите, Люба?
Барковский явно не узнавал меня, голос его был удивленный.
- Видите ли, мне не ловко обращаться к вам, но мне очень нужна ваша помощь. Мне просто не к кому больше обратиться… Вы уже несколько раз помогали мне, помогите еще раз, пожалуйста!
- И что же я для вас сделал, интересно?
- Вы нашли мою собаку, помните?
Он как-то странно замолчал, видимо, переваривая услышанное.
- А-а! Любочка! Ну, конечно же, я помню вас, господи! Что же вы сразу-то не сказали? Ну, и что же у вас стряслось на этот раз? Опять собака пропала?
- Нет, - усмехнулась я, - это не телефонный разговор, Владимир Сергеевич.
Где мы можем с вами встретиться, что бы поговорить?
- Дело в том, что я завтра уезжаю из города на несколько дней. У вас что, действительно что-то серьезное?
- Да, очень.
- Господи! – сокрушался он. – Тогда, давайте сейчас. Хотя, уже поздно…
- Я хотел сегодня пораньше лечь спать… Ну, ладно. Где вы находитесь?
Я сказала ему адрес.
- Хорошо, выходите к подъезду и ждите. За вами заедет мой водитель, минут через пятнадцать – двадцать.
- Спасибо, Владимир Сергеевич!
За мной действительно заехал молодой парень на черном «Опеле», но только лишь через час. Я окончательно замерзла, и была безумно рада оказаться в теплом комфортабельном салоне автомобиля.
Мы быстро приехали во двор высотного дома, где я уже как-то была.
Поднялись на лифте, затем водитель сдал меня Барковскому, как говорится, из рук в руки.
- Вас ждать? – спросил он меня.
Вместо ответа я посмотрела на Владимира Сергеевича.
- Езжай, пока… Если что, я тебя вызову, - ответил он.
Владимир Сергеевич отпустил водителя, помог мне снять куртку, затем мы с ним прошли в уже знакомый мне роскошный зал с красивой мебелью,
и присели на мягкий огромный диван.
- Ну, рассказывайте, что же вас привело ко мне, Любочка? - Владимир Сергеевич внимательно посмотрел мне в глаза. – Хотя, нет, погодите, вы, наверное, замерзли, давайте по рюмочке, а? Вы не против?
Я улыбнулась в ответ. Владимир Сергеевич подошел к бару.
- Вы что пьете? Коньяк? Водку? Ликер? У меня даже ром есть, хотите?
- Давайте коньяк, - ответила я.
- Снова коньяк, - усмехнулся Владимир Сергеевич, - помнится мне, вы и в прошлый раз пили коньяк. Я тоже его люблю.
- Ну что ж, коньяк, так коньяк… - сказал он, наполняя рюмки ароматной янтарной жидкостью. Затем Владимир Сергеевич раскрыл передо мной огромную коробку с шоколадными конфетами, еще через мгновенье на столе
стояла ваза с апельсинами и нарезанный на дольки ананас.
Я смотрела на все это великолепие и сглатывала слюну.
Здесь, в этой чудесной квартире все казалось мне изумительным, великолепным, и я, в своем потрепанном старом свитере и вытертых джинсах смотрелась явно нищенски. – Ну, ничего, - успокаивала я себя. Не могла же я закатиться к нему в шикарных шмотках и начать вымаливать деньги…
Да у меня их и не было, этих шмоток. Одевалась я, мягко говоря, скромно.
- Ну, давайте за встречу!
Мы чокнулись и выпили коньяк. Я взяла конфету и раскусила – внутри оказался ликер. Владимир Сергеевич чистил апельсин. По комнате распространился характерный аромат. Коньяк хорошо согревал меня.
- Ну вот, у вас уже щечки порозовели… - ласково произнес Владимир Сергеевич. – Попробуйте ананас, Люба.
Барковский подвинул ко мне поближе тарелочку с кружочками ананаса.
Я робко взяла один и впилась зубами в сочную мякоть, подставив ладонь под подбородок, чтобы не закапать брюки.
Владимир Сергеевич подал мне салфетку, затем снова наполнил рюмки.
Вторую я выпила с удовольствием, после чего, как можно деликатнее, объяснила ему зачем, собственно, мне понадобилась его помощь.
Он выслушал меня внимательно, теребя в руках зажигалку, затем встал с дивана и несколько раз прошелся по комнате туда и обратно.
- Ну и сколько же вам нужно уплатить этому… доктору? – спросил он.
- Пятьсот за обследование я уже уплатила, еще нужно триста за три дня.
Это пока. А если пребывание в клинике затянется еще на несколько
дней, то… Я вообще не представляю, чем буду расплачиваться.
- Но, ведь, если квалифицированные врачи ничем не смогли помочь вашему брату, то почему вы думаете, что какой-то шарлатан…
- Он не шарлатан, Владимир Сергеевич, он кандидат медицинских наук.
Барковский недоверчиво хмыкнул.
- Сейчас, Любочка, любое звание купить можно! Как зовут этого доктора?
Фамилию его вы знаете? Где находится его клиника?
- Его зовут Князев Родион Прокофьевич. Живет он на Сосновке, улица Богодуховская, дом сто двенадцать, квартира один.
Владимир Сергеевич подкурил сигарету, бросил зажигалку на стол и
сел в кресло напротив.
- Триста долларов – это не проблема, - сказал он. – Но, ведь, неизвестно сколько потом еще запросит этот докторишка… А я завтра уезжаю и, честно говоря, не знаю, когда вернусь. Давайте сделаем так: я дам вам эти триста долларов, а вы, через три дня выясните точно, сколько еще понадобится, и перезвоните Диме – моему водителю. Я его предупрежу. Он свяжется со мной, и мы что-нибудь решим. Не волнуйтесь… Давайте еще по рюмочке, и будем прощаться. Я ужасно устал сегодня. Был дурацкий день…
Домой я вернулась в половине двенадцатого. Валентина Олеговна, услыхав звук хлопнувшей двери, тут же вышла в коридор из своей комнаты. На ней была длинная ночная сорочка, поверх которой был наброшен серый пуховый платок.
- Ну что? Дал денег-то? – сипло спросила она.
Улыбнувшись, я достала из кармана три стодолларовых бумажки и покрутила ими у нее перед носом.
- Слав-те, господи! – перекрестилась она. – А я-то уж тут все молитвы перечитала… Все, что знала, те и перечитывала.
- Все нормально, ложитесь, отдыхайте. Я завтра на сутки ухожу.
- А есть-то, чего будешь целый день? У нас, сама знаешь, только хрен с постным маслом…
Я рассмеялась, прижав к себе уже давно ставшую мне родной, Валентину Олеговну и громко чмокнула ее в щеку.
- Поем чего-нибудь, с голоду не помру… Не переживайте.
Валентина Олеговна вздохнула, и пошла к себе в комнату.
* * *
Ровно через три дня я стояла на пороге Князевской квартиры.
Девушка-ассистентка в белом костюме вопросительно смотрела на меня.
- Я на счет больного Мальцева. Мы три дня назад его привезли.
- Да-да, помню. Подождите минутку, я спрошу у Родиона Прокофьевича, сможет ли он вас принять.
Через несколько минут я вошла в кабинет Князева.
Он все так же сидел спиной к двери, уткнувшись в экран компьютера.
- Присаживайтесь, - сказал он мне, не поворачиваясь.
Но я уже сидела, он просто не видел…
- Ну, вы чем-нибудь меня обрадуете? – спросила я.
- Радоваться пока нечему, - ответил он, и наконец-то развернулся ко мне лицом. – Какие-либо выводы делать еще слишком рано. Могу сказать лишь одно: надежда есть.
- Слава богу! - в сердцах произнесла я.
- Молитесь, это, кстати, тоже помогает.
Князев встал и начал прохаживаться по кабинету.
- Неделю еще ваш больной должен пробыть здесь. Это необходимо. Через неделю вы сможете забрать его. Я подготовлю для него специальное лекарство, в аптеке такое не продается. Это лекарство я делаю индивидуально для каждого больного. Потом я начерчу вам график, по которому вы будете это лекарство ему давать. Все нужно будет делать строго по графику, сбоев не должно быть ни в коем случае! Каждый месяц пятнадцатого числа вы будете приходить ко мне и докладывать обо всем, что будете замечать в состоянии больного. Любая мелочь не должна пройти мимо меня. Учтите, все, что может показаться вам незначительным, для меня может оказаться очень важным! Вы заведете блокнот, в который будете все записывать. И еще… больной не должен быть брошен на самотек!
Кто-то постоянно должен быть рядом с ним, что бы ни упустить важных моментов в его состоянии. Ну вот, пожалуй, и все. Жду вас через неделю.
Князев сегодня был подозрительно вежлив и внимателен. Я была приятно удивлена, но… на этом мое удивление не закончилось.
Выйдя в коридор, я спросила у ассистентки:
- А можно мне взглянуть на больного?
- Да, пожалуйста, только через стекло. Пройдите в конец коридора.
Девушка шла за мной следом.
- Вот сюда, пожалуйста. Заходить нельзя.
Я смотрела через стекло в двери из белого пластика на лежащего на специальной кровати Вадима. На лбу у него были какие-то металлические пластинки, такие же были и на запястьях. Над ним свисал с потолка (напоминавший рентгеновский) неизвестный мне аппарат.
- Вы не волнуйтесь, - сказала девушка – ассистентка, - все будет хорошо!
Я поблагодарила ее и пошла к выходу.
Уже очутившись в подъезде, меня вдруг осенило: я же не отдала деньги за лечение! Не спросила, сколько нужно еще уплатить! И Князев промолчал…
Пришлось вернуться. Я снова позвонила в дверь.
- Вы извините, - сказала я девушке – ассистентке, - я хотела заплатить за три дня и узнать, если можно, какую сумму я должна буду еще внести за лечение больного Вадима Мальцева.
Она удивленно посмотрела на меня и отвела мою руку с деньгами, которые я ей протягивала.
- Вы нам ничего не должны.
- То есть, как? – опешила я.
- Вся необходимая сумма уже внесена.
- Кем внесена? – я ничего не понимала.
- Вам лучше знать, - улыбнулась девушка. – Извините.
Дверь передо мной закрылась, а я так и осталась стоять абсолютно ошарашенная.
Я, конечно же, предполагала, кто мог уплатить эти деньги…
Боже мой, я никогда не смогу расплатиться с этим человеком и буду всегда перед ним в неоплатном долгу.
* * *
Через неделю я забрала Вадима домой.
Князев вручил мне 12 бутылочек с лекарством, проинструктировал меня и пожелал удачи. Дома, в спокойной обстановке я разобралась я графиком, по которому нужно было давать Вадиму лекарство. Одна бутылочка на месяц.
Придется подключать Валентину Олеговну, самой мне не управиться, у
меня же ночные дежурства, я не смогу над ним сидеть целыми днями.
Она и не отказывалась, а с рвением принялась за дело.
Я пристально следила за состоянием Вадима, но, надо сказать, каких-либо перемен не замечала.
Позвонив водителю Владимира Сергеевича, я узнала, что из командировки он еще не вернулся, хотя прошло уже две недели.
Я оставила Диме свой рабочий телефон и попросила перезвонить мне, как только Барковский вернется. И, надо сказать, он перезвонил мне на работу спустя четыре дня с момента нашего с ним разговора. У меня как раз было ночное дежурство. Я набрала номер Владимира Сергеевича.
- Это Люба, - сказала я, волнуясь.
- Ах, Любушка! Молодец, что позвонила! Как у вас дела? Как брат?
- Я уже забрала его домой.
- Ну и как? Есть сдвиги?
- Пока нет… Владимир Сергеевич, я… хотела поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали! Спасибо вам огромное! Мне никогда не расплатиться
с вами! Вы так много для меня сделали…
- Да перестаньте, Люба, - перебил он меня. – Пусть ваш брат поправляется, а мы уж с вами как-нибудь сами разберемся… Вы откуда звоните?
- С работы.
- И где же вы работаете?
- В больнице.
- Постойте, но если я не ошибаюсь, вы же, по-моему, работали в школе?
- Работала.
- И что же теперь? Какое у вас образование?
- Высшее. Я преподаватель английского языка.
- А что же вы делаете в больнице?
- Санитаркой работаю. Мне нужно было ухаживать за братом, поэтому я и ушла из школы.
- Господи! – взмолился Барковский. – Это же ужасно, Люба! В общем, это
не телефонный разговор. Давайте-ка с вами встретимся завтра.
- Завтра? – задумалась я. – А когда?
- Когда вам удобнее: днем, вечером?
- Давайте вечером. А где?
- Дима заберет вас, он же знает ваш адрес… Хотя, нет, я сам заеду за вами в семь часов. Форма одежды парадная. Я хочу пригласить вас в ресторан.
Вы не против?
- Да я-то не против, только вот на счет парадной формы… я сомневаюсь.
- Да ладно, я пошутил. Одевайте, что хотите.