Цикл «Сыновья Маглора»
Авторы:
«Одной ненастной ночью» – Tinni
«Раковина» – Noldoris
«В конце пути» – Tinni
Переводчик: Александра Воронцова (mlmaos@mail.ru)
Бета: Lavender Prime, Иври
Фэндом: «Сильмариллион»
Рейтинг: G
Предупреждение: нет
Авторские права: Разрешения на переводы рассказов и их размещение в Сети у авторов получены. Авторские права на мир «Сильмариллиона» принадлежат – Дж. Толкину и К. Толкину.
От переводчика: рассказы написаны разными авторами, в цикл объединены мной. У них общая тема, хотя она и раскрывается в них под разными углами. По-моему, они великолепно дополняют друг друга. Строки из стихотворения Дж. Толкина «Раковина» в одноименный рассказ Noldoris добавлены мной. Полностью это стихотворение в переводе Софьи Кузнецовой можно прочитать здесь – http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/adventur/hisrakov.html.
Краткое содержание: «Ибо Маглор пожалел Элронда и Элроса и обращался с ними ласково, и меж ними возникла приязнь, как ни странно это казалось; но душа Маглора была измучена и иссушена тяготой страшной клятвы».
Одной ненастной ночью
Автор: Tinni
Почта: sharminchoudhury@yahoo.com
Оригинал: http://www.fanfiction.net/s/1341857/1/One_Stormy_Night
Яркий холодный свет разорвал темноту ночи. И громкий грохот грома сказал Элросу, что скоро осенний дождь постучится в деревянную крышу их домика.
Дождь, когда приходил, вечно бормотал что-то непонятное – но Элросу нравился его голос. Он успокаивал... а еще Элрос вспоминал маму. Как в такие ночи она подходила к его кровати, укутывала потеплее и тихонько говорила на ушко... словно раскрывала тайну. О том, что нужно радоваться водичке с неба, потому что она смывает с земли все грязное и нехорошее. И что он может рассказать дождю все, о чем думает. Ведь вместе с каплями, падающими на землю, и ручьями, сбегающими в Море – владенья Ульмо, – уносятся слова и мысли Эльдар, доверенные им. И если будет на то воля Ульмо, эти слова услышит и папа, которому судьбой было предначертано покинуть родные берега и следовать неизведанными путями ради Детей Эру...
Но тут за окном сверкнуло еще. И еще. Гром оглушал, и Элрос не выдержал. Откинув одеяльце, он сел в кровати и оглянулся на Элронда. Оказалось, что брат тоже не спит, а сидит на постели, закутавшись в одеяло, и настороженно смотрит в окно. Громыхнуло еще раз – Элронд вздрогнул и еще плотнее завернулся в одеяло. Через незримую нить, связывающую их от рождения, Элрос ощутил, что брат хочет того, же что и он... Но думает, что им не следует слишком уж откровенничать с их новым Ada. По-видимому, единственным, которого им суждено узнать.
Элрос спрыгнул с кроватки. В конце концов, он – не Элронд, и думать, как его брат – не обязан. Он позовет Маглора, и тот уложит его, и споет ему песню своим невероятным голосом, способным заглушить рокот бушующего моря и в тоже время умеющим быть мягким и ласковым, как... как теплое одеяло студеным зимним утром.
Торопливо семеня босыми ногами, Элрос вошел в соседнюю комнату. К постели он приблизился тихонько – не хотел разбудить Маглора внезапно и грубо.
И вдруг увидел, что постель пуста.
В отчаянии он осмотрел весь их крохотный домишко. Хотя и искать-то было негде – в домике у них всего три комнаты. И Маглора не было ни в одной из них.
– Нет! – вскрикнул Элрос. – И он тоже!
– Он – что? – спросил Элронд, все же надумавший пойти вслед за братом к Маглору. Отчаянный крик Элроса поразил его в самое сердце.
– Ada Маглор, – выдавил Элрос, начиная всхлипывать, – я не могу его нигде найти. Его кровать пуста, и его дорожного плаща нет. И сапог тоже. Он... тоже покинул нас. – Тут он не выдержал и разревелся.
– Нет! – убежденно заявил Элронд. – Он не сделает этого. Он не оставит нас одних. Он не сделал этого раньше и сейчас не сделает. – Но голос его звучал неуверенно – семя сомнения, посеянное братом, уже пустило корни в его душе.
– Но он ушел! Его нет! – крикнул Элрос. – Он оставил нас... Так же, как мама и папа, – тихо добавил он.
От этих слов у Элронда на глаза тоже навернулись слезы. Он подошел к брату и крепко его обнял.
– Не бойся. Мы же с тобой вместе, – прошептал он. – У тебя еще остался я, а у меня – ты.
– Но... но я хочу, чтобы он вернулся, – всхлипывая, пробормотал Элрос, садясь прямо на пол и увлекая за собой брата.
– Я тоже, – не выдержал Элронд и тоже расплакался.
...Так они и сидели на полу в большой комнате, плача и прося, чтобы их Ada вернулся.
Внезапно между раскатами беспощадного грома послышалось лошадиное ржание и стук копыт. Мальчики прислушались – надежда вновь затеплилась в их сердцах.
– Ну же, Майтимо, – донесся до них певучий голос Маглора. – Тебе нужно отдохнуть.
– Отдохнуть? – произнес голос, напомнивший мальчикам о том, что они хотели бы забыть навсегда. – Нет для меня передышки. И не будет никогда.
– Не говори этого! – воскликнул Маглор. – Прошу, Майтимо, не говори так, – повторил он, распахивая дверь домика и пропуская вперед своего брата.
Элронд и Элрос крепче вцепились друг в друга, увидев старшего из сыновей Феанора.
Конечно, в облике Маэдроса Высокого не было ничего пугающего. Даже наоборот, от его красоты, пусть и поблекшей после долгих лет мучений, дух захватывало. Просто мальчики лучше, чем им самим хотелось, помнили, как Маглор уговаривал своего брата пощадить их. И что тот согласился, лишь решив, что они представляют собой большую ценность в качестве заложников.
Но и страх, и почтительный трепет исчезли в тот миг, когда Маглор появился в дверях:
– Что вы, двое, здесь делаете?
Неожиданно для себя он вдруг оказался лежащим на полу. Оба мальчика, дрожа, крепко обнимали его, да еще и вцепились ему в одежду мертвой хваткой.
– Пожалуйста, не бросай нас! – пищал Элрос. – Пожалуйста, Ada Маглор. Не бросай нас совсем одних. Ты нам нужен.
– Бросить вас? – недоуменно спросил певец. – Я и не думал никогда об этом. – Он крепко обнял обоих малышей. – Как вам только могло такое в голову прийти?
– Потому что мы пришли в твою комнату, а тебя не было, – хлюпая носом, пояснил Элрос. – И мы не смогли найти тебя и... и...
Дальше слова кончились, и Элрос засопел. Ему хватило одного воспоминания о том страшном миге, когда он решил, что его снова оставили, чтобы вновь испугаться.
Для верности он еще крепче вцепился обеими ручонками в рубаху Маглора, чтобы тот не смог просто исчезнуть из его жизни, как папа и мама. Элронд не сказал ничего, но тоже не спешил разжать рук.
Певец ласково улыбнулся:
– Не волнуйтесь, маленькие, я не покину вас.
«Во всяком случае, не сейчас», – добавил он про себя.
***
На то, чтобы уложить детей, у Маглора ушло много времени.
Когда он возвратился в свою комнату, то понял, что этот тяжкий труд еще не окончен. Ведь, кроме его мальчиков, здесь был еще один эльф, которого нужно было уложить в постель и, скорее всего, также петь ему – до тех пор, пока тот не заснет. Но только Майтимо ложился в кровать с еще большей неохотой, чем Элрос и Элронд. Для него сон был тяжким липким кошмаром о черных стенах Ангбанда и холодных склонах Тангородрима. И в его снах уже не было эльфа, чья отвага и любовь к Маэдросу были столь велики, что он бросил вызов самому Властелину Тьмы.
Внезапно Майтимо улыбнулся:
– Ах, мой братец, певчая птица, видно, тебе нравится быть отцом. – И шепотом добавил:
– Прости, что я не столь же послушный сын, как Элрос и Элронд.
– Быть отцом и впрямь неплохо, – согласился Маглор. А его лицо всегда было маской, непроницаемой даже для близких. – И все же, брат мой, твоей бедой всегда было излишнее послушание.
Раковина
Автор: Noldoris
Почта: связаться с автором не удалось.
Оригинал: удален из Сети. Копия выложена у меня на Diary.
http://diary.ru/~mlmaos/?comments&postid=37238749
Проводить я пришел утихающий шторм.
Уходя, тот оставил на мокром песке
Нежной раковины розоватый узор.
Я нагнулся. И вот, приютившись в руке,
Засветилась она, и ее тихий звон –
Зов волны, лунных бликов на мокром песке –
Я услышал крик чаек и якоря стон,
Видел свет маяков и огни вдалеке.
Я увидел ладьи очертанья в тиши.
Она словно звала и манила, звеня.
Мне уж нечего ждать, и все сроки прошли.
Я вскочил и молил: «Унеси же меня!»
Только чудом он сумел подавить охвативший его ужас и выдавить:
– Маглор. – И сам едва расслышал свой голос.
– Маглор. – Не громче, чем шепот посреди бури.
Маглор не обернулся, не оторвал взгляда от пустынной глади моря.
Элрос вновь окликнул его – уже громче, но коснуться старшего
эльфа – тронуть его за плечо – не решился.
Внезапно Маглор что-то тихо произнес.
«Что это было? Имя? Если да, то чье?»
– Это я – Элрос. – С этими словами он опустился на прибрежные камни, пытливо заглядывая в лицо сына Феанора.
А тот, теребящий худыми пальцами край своего некогда красивого одеяния, от которого теперь остались одни лохмотья, лишь качнул темноволосой головой. Улыбнулся. Но улыбка была пустой и бессмысленной, как у младенца. А вот глаза были сухими, с недвижимыми зрачками. Слепыми.
– Элрос? – чистым и звучным голосом спросил нолдо.
Сын Эарендиля воспрял духом – голос Маглора не потерял ни своей мощи, ни своей красоты. Он остался таким же, каким он его помнил – даже теперь, когда свет уже покинул глаза и разум его наставника.
И Элросу отчего-то вдруг вспомнилась мать. Он помнил ее запах, нежность ее рук и ее голос. И совсем не помнил лица... Голос приемного отца перенес Элроса в дни детства – и страшные, и сладостные – наполненные его музыкой и песнями. Этим голосом. Теперь он вновь слышит его, но не может понять, откуда тот исходит. Невозможно связать родной и дорогой голос с этим безжизненным лицом, как и признать в этом иссохшем, растрепанном существе того, кого он так долго искал среди каменных скал.
– Я повсюду искал тебя, – с жаром выдохнул Элрос в надежде, что дурное наваждение растает. Потечет, как снег весной под солнечными лучами.
Нолдо моргнул – нелепая восхищенная улыбка не сошла с его лица.
– Элрос? Это ты?
– Да, Ada, это я. Я здесь... я... здесь. Я хотел увидеть тебя.
– Ты здесь. Ты хотел увидеть меня. Это славно. Славно. Хотя я не могу видеть тебя. Свет был слишком ярким. Ты понимаешь, о чем я. Он все еще там?
– Все еще – кто? – ошеломленно спросил Элрос.
– Он все еще сияет? Тебе стоит поберечь глаза, дитя. Тем, кто молод, следует быть осторожным. Как Элронду. Он осторожен. Он ведь куда мудрее меня? Я всегда говорил об этом Майтимо – когда он соглашался слушать меня. – Маглор умолк, его брови сошлись к переносице. Он с грустью добавил:
– Не ссорься со своим братом, Элрос. Это не принесет счастья.
– Конечно, Ada, я не стану, – произнес Элрос. Вина тупым острием кольнула его в сердце – ему почему-то тяжело было дать это обещанье.
– Ты обещаешь мне? – неожиданно жестко спросил Маглор. Теперь он не выглядел безумцем.
– Я обещаю, – уже искренне выпалил Элрос. – Элронд и я никогда не выступим друг против друга. Ведь ты веришь мне? Послушай... Я принес важную новость. Выслушай же меня, мой отец!
Маглор, снова начавший что-то лепетать себе под нос, умолк, и на миг что-то вспыхнуло в его глазах. Затем лицо его вновь расплылось в детской улыбке.
– Славно, славно, – захихикал он, прикрываясь рукавом. – Хорошо, замечательно.
С этими словами он опять принялся бормотать, позабыв о присутствии сына. Элрос нахмурился. Он протянул руку, чтобы перехватить белесые пальцы и заставить Маглора вспомнить о нем. И внезапно понял, что слова Маглора не были бессмыслицей. Они звучали все громче и громче...
А затем чудесным цветком распустилась дивная песнь, и словно сияющий луч озарил небеса. Она закружила Элроса в себе, словно корабль среди бушующих волн, не знающих границ своей мощи и ярости. И в тоже время была она сладостна, исполнена счастья и радости.
Элрос забыл обо всем. Кроме слов, что некогда сказал ему сам Маглор, в те дни еще полный сил и мужества – что музыка зажигает на небе звезды, и те сияют от счастья особенно ярко, услышав породившую их песнь.
Разве могут оказаться ложью или ошибкой слова величайшего из менестрелей?
И разве не Песнью Айнур сотворен сам мир?
Быть может, именно в этот миг у них над головами вспыхнула новая звезда...
Песнь была длинной. Но вот она умолкла, и последнее эхо растаяло среди криков чаек и шелеста океана. И на Элроса накатилось жуткое, тошнотворное чувство, которого он не испытывал, даже сообщая Эонве о своем выборе – беспомощность. Бессилье.
Маглор замер на месте, не шевелясь. По-видимому, он вновь заступил на свой бессменный и нескончаемый пост созерцателя Западного моря.
– Я ухожу, Ada, – выдавил, наконец, Элрос. Других слов не нашлось.
Маглор не спешил с ответом, словно не до конца осознавая смысл этих слов:
– Вот, значит, как... Ну да. Конечно. Тебе надо идти. Это очень красивое место. Спокойное, беспечальное. Да, красивое. Конечно. Славно... – И снова потерял всякий интерес к происходящему.
– Я отправляюсь не в Аман, – тихо произнес Элрос. – Выслушай же. Я должен тебе это рассказать.
Он терпеливо пересказал наставнику о том, какой выбор предоставил Эру полуэльфам, и какую судьбу они с Элрондом избрали для себя.
– Понимаешь, это было бы нестерпимо – следовать путем, которого я не желаю. А мне не нужны ни вечная жизнь, ни благословенный Валинор. Я не могу жить среди вечного праздника. Я – странник. И я желаю познать разное – и злое, и доброе. А это невозможно под неусыпной опекой Валар. И умирать я буду со спокойным сердцем, зная, что не растратил пламя, горящее в моей душе, впустую. И... и я покидаю эти берега. Благодаря Валар...
– Ты оправляешься в море? – впервые прервал его Маглор.
– Да. – Элрос улыбнулся.
– Да, я выхожу в море, – удало, по-молодецки, рассмеялся он. – Я отправляюсь в путь, на поиски приключений! Я буду искать новые земли. Вспомни, кем ты прочил мне стать? Моряк, наконец, собирается в путь!
Маглор обернулся к нему, затем вновь отвернулся и прищурился – словно пытаясь разглядеть что-то своими обожженными слепыми глазами.
– Море? – спросил он. – В это море?
– Да.
Улыбка Элроса растаяла.
– Ты знаешь, что там есть, не так ли? – приглушенно спросил певец.
– Что? – смущенно переспросил Элрос.
– Но ведь ты его собирался искать? Разве нет? Свет, конечно же, сияние! Наш драгоценный камень. Разве Валар не это дозволили тебе? Один – для Эарендиля, другой – Элросу, третий – Элронду. А кому же еще? Ведь они, мои братья, уже все ушли. А мне они ни к чему. И никогда не были нужны. Но из-за них, все они покинули эти берега, мой малыш. Они были могучими, гордыми воинами... Майтимо и Тьелкормо, и Атаринке, и Карнистиро...
Сердце Элроса оборвалось. Маглор действительно думает, что все его братья просто взошли на корабль и уплыли? С трудом сглотнув комок в горле, он произнес:
– Не Сильмарилли ищу я, отец, а земли. Земли! Ты только представь – Валар подняли землю из морских глубин и освятили ее для моего племени. Теперь у нас, атани, как и у квенди, есть настоящий дом. И Валар благословили его и мой народ.
– Атани? – прошептал Маглор.
Элрос вздохнул:
– Да, отец. Я говорил тебе о Выборе. И я пожелал стать Человеком.
Лицо Маглора исказилось. Элрос решил, что он взбешен этим известием. Рука эльфа вцепилась в одежду юноши, и Маглор привлек его к себе, пока они не оказались лицом к лицу.
– Хвала Эру, – хрипло выдохнул Маглор. – Хвала Эру. Из эльдар в эдайн. Ты поступил правильно, Элрос. Я доволен тобой, ты слышишь? Доволен, что ты сумел устоять. Сумел отказаться. Она – не страшна, Элрос. Страшно лишь одно – навечно утратить свободу. Никогда не освободиться от горя и безумия. От памяти. Ты сошел бы с ума. Бедный Элронд. Бедный Элронд.
Элрос ощутил, как огромная беспощадная волна горечи накрывает его с головой.
А Маглор сидел рядом с ним.
И плакал.
Плакал беззвучно. Лишь крупные слезы катились по щекам из слепых глаз.
Благородный воин, князь Калаквенди. Кем он стал теперь? Что осталось от Маглора, кроме собственной тени? Теперь он – словно выбеленная солнцем пустая раковина, выброшенная на берег, красивая и хрупкая, в любой момент способная рассыпаться сухими осколками под чьей-то неосторожной ногой. И, как и у раковины, у Маглора остался лишь голос – отзвук былого величия.
Шум океана.
Перед мысленным взором Элроса мелькнуло размытое, словно окутанное туманом, виденье – копье, пронзившее истомленное тело, и серо-зеленое хмурое море, бьющееся о скалы.
Элрос сжался.
«Вот, должно быть, какова обещанная мне смерть. Это – скорбь и бессилье что-либо изменить».
Он услышал судорожный вздох, вырвавшийся из груди наставника.
Внезапно обжигающая нежность хлынула в сердце Элроса.
– Пойдем со мной, – быстро сказал он. – Прошу,папа. Ты нужен мне. Не только ради тебя – ради меня – не оставляй меня. Не разбивай мне сердце. Я умоляю тебя, отец мой, услышь меня!
Но тот лишь безмолвно покачал головою в ответ.
– Почему нет? – с детским упрямством спросил юноша.
Маглор вновь начал бормотать.
– Маглор! – Крик. Повелительный. Почти, как приказ.
Эльф умолк.
– Почему ты не хочешь отправиться в путь вместе со мной?
– Потому что мне не дано пересечь море. Я утону. И ты вместе со мною. Я не поеду в Валинор.
И ничто не смогло убедить Маглора в том, что он не погубит корабли эдайн, или в хотя бы в том, что они плывут не в Валинор, на чьи берега не дано вступить никому из смертных.
– Ну что же, – сказал Элрос, вконец измученный этой беседой, едва сдерживая слезы. – Если ты отнимаешь у меня отца, пусть будет так. По крайней мере, я никогда не забуду тебя.
С этими словами он ушел, дрожа от ярости и стыда.
И ни разу не обернулся.
Маглор же продолжил разглядывать полосу прибоя, слабо мерцающую в неверном свете звезд. И вновь начал что-то лопотать себе под нос.
***
Никогда более отец и сын не встречались в этом мире.
Став Королем Нуменора, Элрос больше не бывал в Средиземье.
Судьба Маглора осталась неведома для эльфов и людей Запада.
Отправлялся ли кто-нибудь из детей или потомков Элроса на поиски менестреля, также неведомо.
Ни в песнях, ни в хрониках об этом не упоминается.
Двери заперты, улицы пусты, и я –
У закрытых дверей, на холодном ветру,
И когда мелкий дождь налетел и, звеня,
В мостовую ударил, то из моих рук
Вышла струйка песка. На ладони моей –
Мертвой раковины розоватый узор,
Но волшебный тот зов не вернется. Взамен –
Только город пустой, голосов сонный хор,
Одиночества круг, лабиринт серых стен.
В конце пути
Автор: Tinni
Почта: sharminchoudhury@yahoo.com
Оригинал: http://www.fanfiction.net/s/1331293/1/In_the_end
Элладан и Элрохир недоуменно переглянулись.
Близнецы сидели возле камина с раскрытым томом эльфийских хроник, повествующих о Первой Эпохе Солнца. Быть может, не следовало мальчишкам читать о полных горечи и боли годах изгнания нолдор и владычества Моргота, но, на самом деле, эти двое уже успели наслушаться песен менестрелей в Каминном Зале, поэтому не было смысла таить от них эту книгу. Они и без того знали почти все ее содержание.
И все же в ней отыскалась история, которой они раньше не слышали. С пожелтевших от времени страниц близнецы впервые узнали о том, что опекуном и наставником их отца был Маглор, убийца. Но самым невероятным было – «...любовь возникла между Маглором и сыновьями Эльвинг».
Как такое можно понять!
Почему их папа вырос и полюбил эльфа, который вынудил его маму броситься в море?
– Если бы кто-нибудь только попытался сделать такое с мамой, я бы его за пределами Арды нашел! – заявил Элладан.
– Я тоже! – подхватил Элрохир. Подумал и добавил:
– Быть может, в книге ошибка. Помнишь, Глорфиндель говорил, что в книгах не всегда пишут все, что было на самом деле?
Элладан кивнул, проворно вскочил на ноги и сказал брату:
– Вставай и пошли.
– Куда пошли? – задал вопрос Элрохир, поднимаясь с пола.
– Спросим об этом у папы, – ответил старший.
– Спросим? То есть мы спросим? – словно бы между делом поинтересовался Элрохир, пытаясь припомнить, когда это они успели решить, что поступят именно так.
– Да, – твердо ответил Элладан. С некоторых пор он научился говорить таким покровительственным тоном, которого не у всякого эльфийского лорда сумеешь найти.
За окном шел дождь.
***
Отца они нашли в библиотеке. Он склонился над столом, явно занятый, и решительность близнецов на мгновение поколебалась.
Но Элронд услышал звук открываемой двери и поднял голову. Увидев двух своих обожаемых малышей, он улыбнулся и отложил перо в сторону, решив, что письмо к Келеборну может и подождать.
– Входите, мальчики.
Близнецы наперегонки кинулись к отцу, чтобы успеть занять место у него на коленях. Смеющийся Элронд опустился на ковер возле стола и усадил обоих перед собой.
– Ну, а теперь рассказывайте, что вас сюда привело?
Несколько мгновений они молчали, не решаясь задать вопрос.
Наконец, Элладан, более смелый и отчаянный, чем его близнец, выпалил:
– Мы хотели спросить о Маглоре, сыне Феанора.
На мгновенье взгляд Элронда наполнился безысходной печалью, но Владыка Ривенделла быстро справился с собой и уточнил:
– Что бы вам хотелось узнать о вашем втором дедушке? – спросил он, сложив губы в улыбку.
– Втором дедушке, – хором повторили близнецы. – Так, значит, ты и в самом деле любил его.
Элронд был явно удивлен этими словами:
– Конечно, любил. Когда ваш дедушка, Эарендиль, отправился в плаванье к берегам Амана, я и ваш дядюшка Элрос были еще очень маленькими, и, по правде говоря, Маглор был единственным отцом, которого я знал.
Любопытные взгляды близнецов сменились недоуменными:
– Но почему? То есть... он же делал ужасные вещи! Из-за него и его братьев бабушка даже бросилась в море! – воскликнул Элладан.
– Так вот в чем дело... Да, все это правда, – признал Элронд. – Но... отчаявшиеся идут на отчаянные поступки, а сыновей Феанора вели вперед Клятва и безысходность. Давно... Когда ужас и тьма встали над прежде безмятежной землею, они дали клятву, преступить которую было невозможно, так как клялись они именем Всеобщего Отца. Отступись они от этой Клятвы, и Тьма Вечнодлящаяся стала бы их уделом. Мы – эльфы, – дети мои, любим свет и стремимся к нему. И нет для нас ничего ужаснее, чем навеки оказаться во тьме. В своем страхе и отчаянье феаноринги принесли в Арду много зла... И это постоянно терзало их сердца, что бы про них ни говорили ...И что бы ни говорили они сами. Память мучила их беспрестанно. Пожалейте их, дети, не ненавидьте. – Голос его был полон печали.
Элрохир положил руку на колено отца:
– Ты по нему скучаешь.
Элронд кивнул. Лицо его озарилось робкой улыбкой, уже настоящей.
– Не стану таить – когда мы – я и Маглор – встретились впервые, я был очень рассержен и обижен. Я злился на родителей, потому что они оставили нас, и на сыновей Феанора – за разорение Гаваней. Но наш отец пересек море в поисках Амана, чтобы мы могли увидеть мирные дни. Мать кинулась в море, полагая, что мы уже убиты, а, не позволив феанорингам заполучить Сильмарилл, она хотя бы не даст им одержать окончательную победу. Но тогда я этого не понимал. Все, что осталось в моем сердце – горечь обиды и боль потери. Маглор же смог изгнать их оттуда, согрев теплом своего сердца. Мне повезло – я знал настоящего Маглора, не того, каким его описывают хроники и песни – лишенным своей судьбы и навечно обреченным оставаться в тени своего отца. А ведь в его душе ярко пылало желание иметь свой дом и детей, а также безграничная способность дарить любовь. Эту любовь он и отдал мне и Элросу. Отдал всю – без остатка. А мы любили его за этот искренний и бескорыстный дар. И по сей день я по нему скучаю и многое бы отдал за то, чтобы снова встретить его.
Потрясенные всем услышанным, сыновья крепко обняли отца.
– Не печалься, папа, – прошептал Элрохир, зарываясь носом в пышные черные волосы отца. – Когда-нибудь я и Элладан вырастем... И мы найдем его для тебя, – пообещал он, и его брат кивнул, подтверждая.
Но Элронд лишь покачал головой:
– Я благодарен вам за эти слова, мои малыши, но я и Гил-Галад уже пытались отыскать его. Мы искали его далеко на юге, где теперь находится Кханд – люди, живущие там, называли его Певцом Печали. Они же и рассказали, что он провел в их землях долгое время, но, в конце концов, отправился еще дальше на юг. Потом мы узнали, что там, на юге, в кольце неприступных гор есть долина, в которой поселились Авари и Нандор, и они не желают покидать ее до скончания Арды. И мы оставили наши поиски, решив, что, верно, он не хочет больше возвращаться на север или в родные земли. – Элронд вновь вздохнул и повторил:
– И все же я скучаю по нему.
Близнецы обняли отца еще крепче, пытаясь угадать, где в этот миг может быть их дедушка.
***
Он лежал на берегу реки, в укрытой горами долине, напевая вполголоса и перебирая пальцами черные, словно оникс, кудри жены. В шепоте воды он услышал разговор отца с сыновьями и устремил взгляд туда, далеко на северо-запад, но увидел лишь высеребренные пики гор. Даже эльфийский взор не мог преодолеть их. Последний Приют – дом Элронда – отсюда увидеть было не дано.
Жаль, что ему и его сыну не суждено встретиться. А до чего же хочется увидеть его, поговорить. Всем водам реки, по доброй воле Ульмо принесшей эхо родного голоса, не утолить этой жажды.
Он вздохнул.
Да, едва ли он сможет увидеться с Элрондом прежде, чем истечет время Арды.
Его жизнь на севере Средиземья, как и жизнь в Амане, окончена.
Руки жены ласково обвились вокруг его плеч, утешающе погладили по спине. Маглор улыбнулся и поцеловал ее в теплый пробор. Все у него прекрасно, и он счастлив... Но все же его сердце сжалось от печальной мысли.
Мысли, что его милый мальчик еще очень долго не узнает, что сын Феанора и князь нолдор все же сумел найти в этом мире место, где он мог быть просто Маглором.
Конец