Уходи по-кошачьи (не шлифованная)
Литературным рабам, людям несчастным и убогим, посвящается…
Без вести пропавший
- Какое к матери сольфеджио, я тебя за полгода предупредил родная. У нас встреча выпускников, посидим, поокаем. Выпьем, конечно, так что скоро не жди. Алёнку в музыкалку сама отведёшь. Да ну какие девки, о чём ты? Давно, тьфу, тьфу, свою как говорится кхм… и плачу. Да не цепляйся ты к словам. Ну, всё, давай быстренько целуй мужа и я умчался.
- Ванечка, а может, не пойдёшь? Ну, их, эти пьянки гулянки.
- Всё роднуля, не зли. Ухожу по-кошачьи.
- Как это, по-кошачьи?
- Ты видела, как кошка приветствует хозяина? Мурлычет, выгибает спинку, трётся об ногу. А уходит без предупреждения и воздушных поцелуев. Короче, ухожу как кот!
Иван вышел из подъезда, прикрывая за собой зеркальную дверь еще, раз придирчиво оглядел себя. Высок, строен, красив. В его сорок пять лет бабцов всё ещё можно штабелями укладывать. Интересно пацаны мадмуазелей с собой привезут или в сауну закажут? Ну да разберёмся, определимся по месту.
Прошла заспанная поливальная машина, озорной луч солнца преломился в сверкающих струях, и на краткий миг вспыхнула радуга. К добру?!
- Вано, мать мою непристойную женщину! Сколько же лет мы не виделись? Ну, давай быстро раздевайся опоздун и в постель, в смысле хе-хе за стол падай.
Гришка всегда был балагуром, ещё в школе за приколы по соплям получал. Таких говорят могила правит.
- Здорово Гринь, - Иван распахнул свои медвежьи объятия навстречу школьному другу.
- А где остальные? Ещё же должны Лёха Веселков подгрести с Пашкой Ощепковым. Да ты уже банкуешь, может остальных подождём?
- Да сейчас они придут, не кипешуй. Падай, говорю за стол, давай водочки накатим за сретенье. Сам-то как, чем занимаешься? Слыхал бизнес у тебя нехилый?
- А чё у меня Гриня, как занимался газовыми заправками, так и по сей день рулю. Работы море, порой погадить некогда. Маринка верещит, что замену мне найдёт. Я думаю, больше кудахчет по-бабьи, куда она от денег живых свалит?
Друзья выпили по одной, второй, закусили и, закурив, предались воспоминаниям о юности. Пинком, чуть не слетев с петель, распахнулась дверь кабацкого кабинета. В шуме, визге и хохоте в помещение ввалилась компания из двух недостающих одноклассников и пять молодых ярких самок. О профессии последних можно было и не спрашивать. Одежда, повадки, вызывающий смех, всё говорило за себя.
- Ванька, старая сморщенная скотина! Я ж тебя упырь двадцать лет не видал!
- Лёха, - Иван неподдельно обрадовался. – Пашка!
Через мгновение друзья обнимались, а через секунду к ним присоединился Гришка и все четверо одновременно лапали друг друга смеялись, шутили. Глаза повлажнели, шутка ли, двадцать лет!
Застолье было в самом разгаре. Пиво и водка лились рекой, и Иван уже порядком охмелевший тискал забравшуюся к нему на колени накрашенную матрёшку. Его руки ничуть не смущаясь, залезли под коротенький подол юбки, а жрица, поощряя действия кавалера, раздвинула ноги и своими музыкальными пальчиками пристраивала мужскую ладонь себе в развилку. Пашка с дамой целовались и пили на брудершафт. Лешка, держа избранницу за талию, стоял с ней у окна и что-то втирал ей на ушко. Гришка ещё полчаса назад ушёл с двумя сразу, да так и застрял где-то в недрах гостевых комнат.
- Девушка запустила руку в расстёгнутую ширинку Ивана и, поцеловав его в мочку уха, шепнула, - пойдём уже, интриган!
Иван встал, покачнувшись, но девушка подставила плечо и, прихватив кавалера за талию, повела его вон, в соседние апартаменты. В этот миг дверь распахнулась, и в зал вошёл Гришка. – Спокойно подружка, иди выпей чего-нибудь, а нам с твоим ухажёром перетолковать надо. Пойдём Ванечка, перемолвимся, дело есть.
Комната, в которую они вошли, была меньше предыдущей раза в два. Пара мягких кожаных кресел, журнальный столик с пепельницей посередине, бутылка коньяка и пара рюмок. Иван непонимающе уставился на друга. – Гриня, а чё случилось то? Мы же побухать вроде бы, какие-то тайны мадам Вонг.
- Ты садись Ваня, садись и слушай. Дело, о котором я хочу с тобой поговорить конфиденциальное, чужих ушей не терпит.
Он деловито разлил по рюмкам дорогой коньяк и, закурив, глянул Ивану прямо в глаза.
- Слыхал что-нибудь про «реаниматора»?
Иван поперхнулся сигаретным дымом, хмель улетучился практически сразу после услышанного. А Григорий продолжал. – Ты ведь Ванечка газовыми заправками занимаешься, а, сколько у тебя, их на сегодняшний день? Не отвечай, шестьдесят шесть штучек, правильно? Но всего в области их около четырёхсот. Ты ведь Ванюша являешься членом союза АГЗСников? А тогда объясни мне родимый, вы на последнем совете установили цену, решили общим голосованием держать ее, во что бы то ни стало. Так, какого же ты *** демпингуешь мразь? Или по праву сильного решил выпендриться? То, что у тебя всё схвачено на Нефтеоргсинтезе ещё ни о чём не говорит. Человеком будь Ванечка, а не тварью жадной и бесчестной.
- Гриша, но как ты, причём тут «реаниматор»? Я не понимаю, объясни. Ты то, каким боком к этому делу причастен. В голове Ивана вихрем пронеслось всё то, что он слышал про загадочного и неуловимого «реаниматора». Палач, чистильщик, гестаповец, чьё лицо из живых не видел никто. Чьи услуги стоили баснословных денег. Чьим именем можно было пугать не столько детей, сколько зарвавшихся хапуг коммерсантов.
- Я не понимаю Гриша, так ты…
- Ни слова более Ваня, в этом месте просто промолчи. Если ты что-то понял, то оставь это понимание при себе внутри. Но это Ваня последнее предупреждение. Живи сам, но дай жить другим. Завтра начинай исправлять положение на рынке. Эх, Ваньша, наломал ты дров. Знаешь, чего мне стоило уговорить «отца» оставить тебе твою буйную головушку на плечах?
Иван уже немного пришёл в себя, хватив залпом полную рюмку коньяка, он тут же налил следующую и отправил её вдогонку за первой. Выдохнул и закурил. Григорий смотрел на него странным взглядом, в котором были любопытство и жалость что ли? А Иван, наконец, взяв себя в руки, затянулся сигаретой и выдохнул вместе с табачным дымом одно только слово, - нет!
- Что ты сказал, - не расслышал его собеседник.
- Я сказал нет! Если ты в курсе Гришенька, меня много раз пугали, а я всё живу и живу. Просто ужас, насколько живучим оказался. Поэтому передай своим хозяевам, что разговор не состоялся. Не состоялся в вашу пользу. Я не нарушаю законов, я плачу налоги. А по сему, отъебитесь!
Здесь Иван взял рукой коньячную бутылку и, приложив к губам, демонстративно вылил остатки напитка себе в горло.
Григорий задумчивым, долгим взглядом следил за одноклассником. – Ну, что же, Господь тебе судья братец. Ты сделал за меня мою работу, будем считать, что я тебе должен.
- Сколько, - с сарказмом переспросил Иван. В голове его зазвучали колокола, комната начала вращаться.
- Ну, скажем миллион баксов вас устроит? Григорий невесело хохотнул. – Эх, ты, дурак!
А комната вращалась всё быстрее и быстрее, в голове Ивана взорвалась сверхновая, и свет померк окончательно. Иван начал падать, но друг подхватил его подмышки и мягко уложил на пушистый ковёр. Затем подошёл к двери и тихо стукнул в неё два раза. Через мгновение дверь открылась, и вошли всё те же две девицы. Мягко притворив за собой дверь, они воззрились на Григория.
Тон, взгляд, всё в мгновение ока изменилось в бывшем однокласснике.
- В машину его и за город, на свалку. Найти его не должны, пропал без вести. Всё, выполнять!
Затем убийца с сожалением посмотрел на распростёртое тело и вздохнул, - эх, мудак ты Ваньша, как есть мудак!
Когда через десять минут Гриня нетвёрдой походкой зашёл в пиршественную комнату, на него почти никто не обратил внимания, и только одна из девочек пискнула, - а куда это наш красавчик подевался?
На что Григорий ей ответил: - С подругой твоей свалил ик, на тачке ик…
- С Катькой что ли? Ну, это до утра, укатает до полусмерти. А пойдем, и мы поиграем во взрослых? Оба довольно заржали и ушли……
Уходи по-кошачьи-2
Свалка
- Тима, мы тама трупака нашли, а он того, вошкается ещё. Пацаны сказали, что тебе надо типа доложить, авось чё придумаешь.
Диалог, происходящий в самом сердце городской свалки, состоялся в ржавом, латанном перелатанном фургоне от ГАЗ-66, занятом под апартаменты бугром бомжей эксплуатирующих сие Эльдорадо. Хозяин, кряжистый мужик лет пятидесяти, с лицом изрезанным глубокими морщинами и отмеченным всеми пороками угрюмо, исподлобья посмотрел на вошедшего.
- Давай Студень ещё раз, медленно и с подробностями.
Студень, маленькое тщедушное существо с огромным угреватым носом и вислыми мокрыми губами затараторил по новой: - Так я и говорю, пошли с пацанами дальние отвалы потрошить, тама сёдня с «Конфетки» много чё привезли, а тута оно! Слышу, под коробками чё то шеволится. Вначале подумал собака штоле бродячая, а по шуму то больно уж большая. Ну, решили с пацанами пошукать. А тама мужик! Башка в кровище, морда в кровище и глаза нету, во! Ахмед посмотрел и сказал, что типа стреляли в его, тока пуля по чеплыжке скользом прошла, харю разворотила, да гляделку выбила.
- Ну, и где он, покойник ваш? Вот сколь тебя жизнь не учит Студень, сколь зоны не топчешь, а всё такой же дурак. Вот на хер он тебе сдался? Всё добреньким прикидываешься, небось, в царство божие норовишь протиснуться? А ты подумал скот, что ежели его порешили, так значит, помешался кому-то? А если проверять приедут, а ну как потрошить всё подряд начнут? Тебе дрищу жить насрать, а я дак ещё поразъебаю. Ну и чё он, подкидыш ваш, живой?
- Живой Тимочка, хуле ему сделается. Тока смотрит на всех шарами полоумными и не помнит ни хрена. Ахмед сказал контузий у него. Может вообще на всю жизнь при****еканным остаться.
Старшой задумался. А может продать его хачам в рабы? Сако за здорового мужика, да ещё без роду, без памяти тыщ пять даст. Или не даст?
- Ладно, Студень, пусть Ахмед поможет хлопцу, ну раны там обработает и вообще. Если очухается, покормите. А не очухается, так Вафлёрке на свинокомплекс за литру водяры сдадим. Чё стоишь, дрисни отсюда, спать я хочу.
- Косой, одеколон подай! Давай кружку, спрыснем это дело. Стало быть, интересуется тобой один человечек. Нужен ему на дачу мужик по хозяйству. Ты как, двор тама подмести, баньку истопить, смогёшь?
Человек, названный Косым, повернулся к собеседнику. В неверном свете костра, в кровавых бликах, падающих на его лицо, он был особенно ужасен. Безобразный шрам, проходящий ото лба через глаз и щёку, зажил неровно. Вся правая сторона была страшно изуродована, деформирована этим украшением. Косой не торопясь выпил свою порцию одеколона и, отдышавшись, ответил: - Не знаю, я вообще ничего не знаю. Тебе Студень сто раз повторять что ли. Ты как будто издеваешься. Можно конечно попробовать, если человек хороший, так почему бы и нет?!
- Вот и я говорю, попробуй, за пробу в ухо не дадут. А то ведь знаешь, как с нашим братом обращаются. Говно из под ногтей, вот мы кто, а оне люди. И опосля смерти то не как у людей. Бомжей всегда кремируют. Эксгумировать нашего брата все равно никто никогда не требует, а хоронить в гробу - слишком дорого. Мне тут корешок из Митинского морга рассказал, что бомжей привозят часто: "Вскрытие бывает всегда. Причины смерти обычные: алкогольное отравление, цирроз, почечная кома. А всё пойло говённое, жрачка та, что скот хавать не станет, да зимой ясен хер обморожения.
Ты кстати шашлык жрать будешь? Сёдня Ленка проставляется, днюха у её. Толи, правда, днюха, толи очередь дошла. Обещала водовки выставить и шашлык изладить. Небось, за шашлычком то все подвалы с чердаками облазила.
В этом месте увидев, как у собеседника свело рожу, Студень остановился и спросил: - Ты чё, косой, ни разу мяу-мяу не жрал? Ну, я балдею на тебя пацан, нормальная хавка, не ссы. А Ленка, она же поварихой была, пока не спилась да не скурвилась. Замандячит так, что любой гурман слюнями истечёт. Ты только с ней осторожней, она на передок шибко слабая. Начнёт на еблю крутить, не поддавайся, скажи, что *** на войне бомбой отстрелили. Сифозная она, удовольствия на минуту, гамна на всю жизнь.
- Во бля, кто-то прётся. Ааа, в рот старушку на три письки, Ахмед, садись брат к огоньку. Огненной водички хряпнешь?
Человек-бродяга, к которому обратился Студень неторопливо присел на перевёрнутый ящик. Этим наполовину опустившимся существом можно было залюбоваться. Ярко выраженный татарин, примерно под два метра росту и весом едва ли не полтора центнера. Во всех его движениях чувствовалась грация рыси. Взгляд раскосых глаз был жесток и очень умён. Ахмед лениво достал из карманов замызганной дублёнки две бутылки водки и батон копчёной колбасы.
- Студень, ты банкуй пока родной, а я с Косым поговорю.
Ахмед обратил свой тяжёлый, прессующий взор на новенького. Минуту или более того они ломали друг друга взглядами. Ахмед хмыкнул, и очевидно сделав для себя какие то выводы хрипло сказал: - А ты Косой пацан крепкий и борзый. Мне бы такой сгодился в команду. Студень, - бросил он старому бичу, - ты бы сдриснул, куда ни то, пока мы тут перетрём. Слыхал, поди, многие знания рождают великую скорбь.
Студень, что-то бормоча под нос, быстро открутил резьбовую пробку с одной из бутылок и жадно припал к горлышку.
Ахмед скривился, - забирай пойло парашник и сгинь.
После того, как бич исчез во мраке ночи, Ахмед деловито разлил водку из второй бутылки по пустым пол-литровым банкам и, подняв свою ёмкость, сухо бросил: - Ну, давай с выздоровлением тебя Косой.
Выпили и Ахмед, закурив, продолжил.
- А ведь ты не прост бичуган, ох как не прост. Пока я тебе еблет промывал да штопал, я у тебя портачку интересную нашёл. Войска дяди Васи?! Да и на спине у тебя дырки давнишние, штопанные профессионально. Дырки те пулевые, Ахмеда не наебёшь. Ахмед, таких как ты, в Фергане знаешь, сколько у «костлявой» из лап выдернул?
- Так ты врач что ли, - Косой недоверчиво смотрел на татарина. – Как же ты попал в это болото? Ну ладно я, ни хрена не помню, кто, откуда, для чего живу?! А ты людям жизни спасал, сердцем своим жертвовал…
Ахмед с жадным интересом смотрел на собеседника, не перебивая его.
- А ведь ты мужик не совсем потерянный для общества чел. Я думаю, что при известных обстоятельствах память к тебе вернётся. Ишь, не нравится тебе у нас. Болото, гадюшник… Правильно мыслишь, именно болото. И засасывает человека с потрохами, так, что через время только шкурка остаётся, одна видимость.
- Вобщем слухай сюда. Есть работа, серьёзная и опасная аж до самой смертушки. Если хочешь вылезти из этого говна и залезть в другое, если не сыканёшься, греби ко мне. Не один ли тебе хер, что так подохнешь, что эдак. Только со мной воздухом подышишь, а здесь вонью подритузной захлебнёшься во сне, либо старшак хачам тебя продаст. Думай до завтра, а я пойду. Покеда, ВДВ.
Уходи по-кошачьи -3
(проверка)
Человек сидел под лунным небом, в центре великой городской помойки, на груде отходов жизнедеятельности человека. Сидел и горько, по-детски плакал. Его спина и плечи тряслись в беззвучных рыданиях, огромные руки в бессилии, что-либо изменить скомкали давно нестриженные волосы головы.
Кто я, где жил, чем занимался? Почему, за что меня убили? Эти и множество других вопросов теснились в его контуженной выстрелом голове, налезая друг на друга и толкаясь локтями. Единственная зацепка, которая могла привести к озарению – это маленькая девочка, лет десяти, играющая мячом во дворе богатого дома. Снова и снова видел он воспалённым воображением ребёнка, при этом испытывая к нему нежность и любовь.
Шаги со спины и удар ладонью по плечу вывели Косого из ступора и вместе с тем принесли новое страдание в виде детского крика раздавшегося в голове: - Папа Ванечка, а я ещё вот так умею…
Ахмед, а это был он, посмотрел на мужчину долгим тяжёлым взглядом и, морщась, словно от зубной боли произнёс: - Кончай уже Косой душу рвать. Я всё же хоть и бывший, но врач, сострадать умею. Но сейчас мы с тобой пойдём работать, и ты мне без слюней нужен, цельный и конкретный. Соберись братка, нас ждут великие дела!
А то, что ты память потерял, может быть даже к лучшему. По моему разумению и амнезия, и потеря сознания не что иное, как дар божий. Что у тебя осталось там, во вчерашнем дне? Не знаешь. А если бы узнал? Может быть, твой мозг спасает тебя в данный момент от персонального инфаркта? Это, как и с потерей сознания. Ведь большинство людей дают дуба не от самой раны-травмы, но от болевого шока. И когда боль превышает все мыслимые нормы, мозг просто даёт команду – всем стоять. Так что не психуй. Будет немного больше времени, и я разберусь с твоей амнезией.
Покинув территорию свалки, Ахмед и Косой пройдя через загаженный свалкой подлесок, вышли на неприметную лесную дорогу. Здесь, прижавшись к густым зарослям шиповника их, ожидал видавший виды Москвич-412. За рулём сидела молодая женщина, серая и неприметная. Таких ещё называют «белой молью». Ахмед и его напарник, ни слова не говоря сели на заднее сидение и автомобиль, рыкнув, неожиданно резво сорвался с места. Через пять минут петляния по убитой социализмом лесной дороге они вышли на трассу.
Ахмед опустил стекло и, не предлагая Косому, закурил. Москвич всё наращивая скорость, шёл в сторону столицы. Это наблюдение удивило Косого и насторожило. В столицу?! Память начинает работать? К его немалому восхищению он обнаружил, что стрелка спидометра автомобиля твёрдо стоит на ста шестидесяти километрах в час. Перехватив его взгляд, Ахмед хмыкнул и пробурчал: - Движок форсированный, на заказ лепили, да и сам Масквидон машинёшка не простая. В сорок пятом у фашистов забрали в счёт возмещения военных убытков, то ли Опель, то ли BMW, увезли на Урал, да и стали клепать. Правда толку не хватило сделать красиво, так и ***чили пятьдесят лет кусок говна с сердцем атлета.
Ещё вёрст десять ехали молча, показался пригород, и машина вновь свернула на грунтовку. Выбросив очередной окурок в окно, Ахмед тронул Косого за колено. – Теперь брат держи ухо востро. Вон за тем долгостроем сейчас будет «стрелка», подождём результатов, а потом я тебе твою,…нашу работу покажу. Меньше вопросов, больше дела. Светает уже, значит скоро.
Стоя за сломанным одноэтажным строением Косой, наблюдал, как на площадку среди незаконченных корпусов съезжаются машины. Дорогие, все сплошь иномарки.
- Ну что братка, пора тебя просветить на счёт нашего бизнеса, - голос Ахмеда был строг и собран. – Сейчас здесь «крутизна» между собой перетрёт и если всё нормуль, то мы отваливаем домой. А ежели стрельбой закончится, то наше дело из полутрупов готовый продукт сотворить, а потом предать тела дебилов не захотевших идти на завод земле.
При этих словах Ахмед вложил в руку подельника ребристую рукоять. Беглого взгляда Косому хватило для того, чтобы определить, - Тульский Токарев.
- Зачистка является нашей работой, я правильно тебя понял, - Косой с нескрываемым интересом посмотрел на работодателя.
- Умница дочка! Мы же «Мусорщики»! А теперь не баклань, предельное внимание. На нашей совести ещё и подстраховка. Вон те, что справа наши. Раз справа, значит правы. Ты кстати с машинкой то управляться умеешь?
- Разберёмся, - пробурчал Косой, деловито отщёлкивая магазин.
А в следующее мгновение со стороны сборища бандитов раздались выстрелы, люди валились, как опята под безжалостным ножом грибника. Ещё через пару минут показавшихся Косому вечностью, уцелевшие прихватив с собой подранков, запрыгнули в автомобили и разъехались в разные стороны.
- Пошла мать, *** собирать, - Ахмед, а вслед за ним и Косой бросились к месту побоища. «Моль» на москвиче была уже там, но встала так, чтобы особо не следить. На земле в разных позах, кого, как настиг кусочек злобного свинца, лежали трое молодых парней. Один ещё шевелился, но струя крови с палец толщиной бьющая из разорванной выстрелом шеи не оставляла ему шансов.
- Помоги этому, - бросил Ахмед через плечо, - а я остальных проверю.
Косой поднял поставленный на боевой взвод пистолет на уровень груди умирающего, затем, поколебавшись, мгновение и устыдившись своего малодушия, перевёл ствол на голову братка. Дальше, как завещал великий старшина. Автоматически совместил целик с мушкой и нажал на курок. Из аккуратной дырки во лбу парня слабо плеснуло и тут же закупорило изнутри кусочком чего-то спёкшегося. Браток дёрнулся, правая рука его судорожно захватила пригоршню земли, и недавний человек стал мясом.
Трупы свалили на заднее сидение Москвича. При этом вывозились, как инквизиторы в крови. Спинка переднего пассажирского сидения была заблаговременно откинута. Наконец машина, рыкнув, сорвалась с места, увозя в себе то, что совсем недавно пило, ело и считало себя круче неба.
Отдышавшись, Косой, воззрился на Ахмеда. – Подожди брат, а мы то как?
- Как, накакаш, так и смякаш! Не бзди абитуриент, сейчас и до нас очередь дойдёт. Ты чё дёргаешься то? В смысле заберут нас и доставят куда надо. Я тебе хайло не для того из кусков говна собирал, чтобы после единственной, вшивой делюги на фарш пускать. Всё усохни, не зли меня доброго.
Через час с небольшим подельники на жигуле «копейке» въезжали в неприметный дачный посёлок. За рулём сидел дедок лет семидесяти, поминутно курящий и плюющийся в открытое окно. Машина остановилась возле двухэтажного каменного дома обнесённого оградой из сетки рабицы. Створки обшитых сайдингом ворот как по волшебству поехали в стороны открыв проезд к строению. Машина въехала во внутренний двор и, прошуршав метров пятнадцать по выложенной тротуарной плиткой дорожке, остановилась перед каменным крыльцом. Ахмед и Косой вышли наружу.
- А сейчас новобранец, я познакомлю тебя с хозяином, Ахмед широко улыбнулся и повёл товарища в дом. Постучав в дверь, он распахнул двойные створки и мужчины оказались в большой, уютной гостиной. У камина спиной к ним сидел человек. Услышав звуки шагов, он обернулся. Словно удар электрического тока пронзил Косого. Откуда я знаю этого мужика, где я его видел? А хозяин, в свою очередь, разглядев вошедших впал в состояние ступора. Но, моментально оправившись, воззрился на Ахмеда.
- Так это твой новый напарник Ахмедушка? И где ты его подобрал? Ну, не молчи родной, рассказывай.
Ахмед в свою очередь непонимающе уставился на хозяина. – А чё, нормальный пацан. Подобрали его с месяц назад на свалке с простреленной башкой. Подлечил маленько и решил к делу пристроить. А чё не так?
Молчавший до сей поры Косой, решил внести ясность в непонятную ситуацию. – Простите хозяин, а мы с вами раньше никогда не встречались? Такое ощущение, что знал вас раньше. Хотя после контузии в голове постоянно звон и глюки, как после недельного запоя.
- Так ты контуженный что ли? На лице хозяина проступила тень облегчения. Ахмед, что же ты мне раньше ничего не рассказал? И память, поди-ка потерял?
- Как есть беспамятный, ни хрена не помнит, - заговорил Ахмед. – Я ведь его с того света вынул. Видишь харю то, как изуродовали. Крестники мы с ним сейчас. Я ему на вроде отца прихожусь. И имечко дал, как собственному дитяти, - Косой. Да ты Реаниматор не сомневайся, наш человек, кровушкой повязанный!
Уходи по-кошачьи-4
(релаксация)
Ахмед вёл машину небрежно, но в этой небрежности чувствовался высокий профессионализм. Он был в явно хорошем расположении духа. Всю дорогу до сауны шутил, рассказывал анекдоты.
- Кстати Косой, а ты понравился хозяину. Велел держать тебя при себе, долго расспрашивал, как ты вёл себя на пленэре. По всему видать остался доволен. А чёрт, старею! Вот твоя доля за шабашку.
На колени Косому упали несколько стодолларовых купюр.
- Сёйчас в баньке пыль странствий смоем, на грудь примем, как и должно мужику после трудового дня. Насчёт тёлок смотри сам, хочешь, заказывай, не хочешь не заказывай. Я к этим делам прохладен, а может возраст даёт себя знать. Слышь, Косой, а может, ты по мальчикам прикалываешься? Да шучу я, чё сразу морду такую антисоветскую делаешь?! Эх, косточки старые татарские прожарю, пивка накачу живого…
А в это самое время, с другого конца Ойкумены к той же самой сауне приближался джип, с четырьмя братками. Парни все как на подбор здоровые, налитые нерастраченной у станков силушкой. Стандартные, в палец шириной лбы, бритые затылки, кожанки. Под кожанками в оперативных кобурах оружие, спрятавшее свои смертоносные жала в потном тепле до поры, до времени.
- А чё Никифор, кого мочить будем, - говорящий, молодой хлопец, лет двадцати с небольшим, с хрустом потянулся.
- Кого скажу, того и сделаешь, и завали пасть Худой, пока в грызло не схлопотал.
Никифор, бригадир бандюков знал куда едут, знал, конечно, по чью душу и уверенности сие знание в него не вселяло. Ахмед сам кому хочешь вялого присунет и под ряст сховает. Ему людишек потрошить, что рыбу чистить. Одно слово лепила. Ну, да бог не выдаст, легавый не съест!
К сауне подъехали уже затемно. Бегом заскочили в пахнувший распаренной берёзой и пивом предбанник и рассредоточились, заняв позиции для стрельбы.
Примерно минут через десять за дверями притормозила машина. Никифор подал знак о молчании и готовности. Бандиты напряглись для быстрого боя, а точнее расстрела.
- Ахмед, притормози-ка, не нравится мне эта сауна. Пушку давай обратно, да и сам приготовься, - Косого знобило, как бывало всегда либо перед крупным кушем, либо перед потрясающей дракой.
- Ты чё братан, перегрелся? Так давай я печку выключу? Чё закипешевал, приснилось чё?
Ахмед, словно заразившись от напарника его нервозом и сам запсиховал.
- Может и правду людишки говорят, хороший кулак добрую плюху за неделю чует. Держи волыну убивец.
Косой знаком показал напарнику, чтобы обошёл одноэтажное строение слева и взял под контроль единственное не забранное сеткой окно. Ахмед, подчинившись этому порыву товарища, автоматически, не оспаривая, выполнил указание. А сам Косой тем временем быстро переместился к дверям сауны и кувырком, в падении выбил открывающуюся вовнутрь дверь.
Дальнейшее заняло не более полуминуты. Только лишь дверь распахнулась, как тут же в проём ударили выстрелы минимум четырёх пистолетов. Пули уходили в пространство на уровне груди и живота. Тогда как сам Косой из положения, лёжа на спине спокойно, как в тире выбивал двигающиеся мишени. Когда его пистолет встал на затворную задержку выстрелы с той стороны тоже прекратились. Взору подскочившего Ахмеда открылась картина распластанных по полу в разных позах четырёх братков. Стены и небогатая мебель были забрызганы кровью. Ни одна из пуль выпущенных Косым не улетела в молоко.
Ахмед с удивлением и суеверным ужасом воззрился на лежащего, на спине напарника. – ***ссе! Ну, ты братишка даёшь! Такой стрельбы я ещё не видал. Да и трюк с открыванием двери ты лихо прокрутил. ВДВ говоришь? Хрен с ним, хоть и боюсь, но напрошусь к знакомцу, да и выпаду хоть разок из самолёта, ой да на парашютике.
Ахмеда немного подбрасывало, и потому он много говорил, пытаясь скрыть своё волнение.
Вдруг один из трупов зашевелился и рывком-прогибом со спины вскочил на ноги. Это был сам бригадир! Напарники не успели отреагировать на его движение и пистолет, сжатый рукой Никифора выстрелил. Пуля с утробным чавканьем вошла в ногу Ахмеда, а в следующей фазе затворная рама встала в заднее крайнее положение. Ахмед, помедлив для приличия секунду, рухнул на колени и завалился на бок. Пистолет его выпал из вмиг ослабевшей руки и отлетел по паркетному полу далеко в угол от противников. Теперь Косой и браток остались один на один, кулак на кулак.
А Никифор, словно испытывая судьбу, широко ухмыльнулся и поманил Косого двумя руками. – Войска Дяди Васи говоришь? Ну, давай, кажи герой, что ты можешь против морпеха! Далее действо разворачивалось, как пружина из разобранных мальцом часов. Удар левой ноги бандита потряс Косого до самого мозжечка, в голове разорвалась водородная бомба малой бризантности. Прыжок и Косой уже на ногах. Руки противников вытянулись, вперёд касаясь кончиками пальцев, друг друга. Никифор довольно резко показал двумя руками удар в голову, но неожиданно ударил ногой в живот. Неожиданно для дилетанта, но не для человека прошедшего Баграм.
Косой перехватил летящую ногу и, захватив её под мышку подшагнул правой ногой за опорную ступню противника, и ударом в грудь опрокинул его на спину. Не выпуская при этом его ноги. Бандит взвыл от полоснувшей его голеностоп боли. А Косой тоже упав рывком, перевернулся на живот и всё так же, не выпуская ногу врага сел. Раздался хруст, левая ладонь Косого ощутила мокрое, а он продолжал свой натиск. Бросив ногу, он всем телом навалился на лежащего, на животе бандита и, просунув обе руки ему под мышки, забросил ладони на бритый в жировых складках затылок. Усилие и бандит захрипел, ещё одно мощное усилие и раздался характерный хруст ломаемых позвонков. Последнее, что услышал в своей дремучей жизни Никифор, было: - А вот это называется «нельсон», как же вы затрахали своим карате сраным.
Всё было кончено, наступила развязка. Ахмед, прислонившись спиной к обшитой вагонкой стене, пытался при помощи брючного ремня остановить кровотечение. Косой, встав, вытер руки о висящее на гвоздике банное полотенце. Зачерпнул из стоящего на лавке ведра ковшик воды. Сделав несколько жадных глотков, он вылил остатки себе на голову.
- Вставай Ахмед, надо делать ноги. Этот гандон нас не оставит, я его давно знаю, с детства.
- Косой, ты понял что сказал? На нас какие-то козлы наехали. Сёйчас позвоним хозяину, и он всё организует.
- Нет, Ахмед, это ты не понял. Хозяин или как ты его назвал Реаниматор, узнал меня. Это с его подачи меня на вашей помойке валили. Это ему я обязан вот этим украшением!
- Косой, - голос татарина дрогнул, - а ты точно в полном уме?
- В уме Ахмед и в полной памяти. И не зови меня Косым, у меня имя есть. Иван я, так родители назвали. И дом у меня есть и до хрена чего ещё есть. Если поможешь отбить, обижен не будешь. Сколько денег тебе нужно для полного счастья?
- Ахмед, обалдевший от свалившихся событий и новостей, ухмыльнулся и ехидно прохрипел: - Миллион хочу!
- Миллион баксов, - уточнил Иван.
- Рублей конечно дурак вшивый. Ты миллион то сам, поди, не видел никогда.
Теперь пришла очередь улыбаться уже Ивану. – Даю миллион рублей и ещё миллион баксов сверху! Если устраивает, моргни.
Уходи по-кошачьи-5
Кикимора
Ахмед долго отказывался верить случившемуся, несколько раз пытался кому-то звонить по мобильнику и тут же откладывал.
- Это что же получается, скот которому я верил как брату, меня заказал? Возмущение татарина брызгало фонтаном.
- Да не грузись ты так, предательству ровно столько лет, сколько и человечеству. К тому же, Гера-реаниматор никогда не отличался твёрдым словом, порядочностью. А уж про дружбу и говорить нечего. Его ещё в школе били ранцами по башке за ябедничество.
Иван уже рассказал товарищу обо всех своих злоключениях предварявших их встречу на свалке. Объяснил, кто он и за что над ним устроили судилище.
- Понимаешь Ахмед, я долго думал обо всей этой истории, пока отлёживался у тебя «в гостях». Думаю, что всё же есть моя вина во всей этой эпопее. В одном прав Герка, раз договорился, держи слово и не хрен демпинговать. Хотелось доказать свою автономность, независимость. Герой бля Советского Союза. А они, конкуренты-союзники мои вишь чё удумали, зачистить меня решили, ну-ну.
Много работы предстоит нам с тобой сделать, и первое, добраться до города и подать весточку моей жене. Нужно срочно заставить её уезжать, да пусть хоть к маме в Казань едет, а ещё деньги нам с тобой нужны. На первое время у меня есть тайничок, вот там и возьмём всё необходимое. Ты как насчёт прокатиться в пригород? Да тут рядом, не бзди. Кстати, что с твоей ногой, жить будешь или мне тебя прямо сейчас валить?
Ахмед задумчиво почесал давно не стриженую голову и сплюнул товарищу под ноги. – Ранение говно, пуля шкуру содрала и всех делов. Рвение твоё мне не нравится, а может ну её, месть и последующую жизнь красивую и сытую. Поехали Вано со мной на Урал, у меня там крестник начальник городской свалки. Человек богатый и уважаемый, а главное порядочный и меня помнит.
- Ну, уж нет брат, я это дело так просто не оставлю и фирмульку свою никому не сдам без боя. Знаешь сколько дерьма пришлось выхлебать, прежде, чем на ноги встал. Машины возами из Тольятти да Самары гоняли, ворованный бензин цистернами улетал в небытие. Нет, Ахмед, я разберусь с нашими баранами, глядишь на поверку то они и не бараны вовсе, а так, овцы стриженые.
Заводи свою колымагу, за руль я сяду, ты пока боевую рану нянчи, разберёмся. Кое-кого ещё сегодня попроведуем, колыбельную споём. По коням граф, нас ждут доноры, с жилами полными горячей и сладкой крови!
Часом позже машина подкатила к маленькой, словно придавленной гнётом времени избушке-завалюшке на окраине небольшого фабричного посёлка. Не буду долго описывать этот филиал Гарлема, скажу одно. Едва друзья вышли из машины, как торжествующий запах помойки ударил их по ноздрям с интенсивностью снегоуборочной лопаты. Матерясь и поминутно оскальзываясь на отбросах, в изобилии валяющихся прямо под ногами напарники подошли к неприметной покосившейся дверце. Внимательно оглядевшись и не заметив постороннего присутствия, Иван негромко, но настойчиво постучал в дверь. Тишина, затем шаркающие шаги и такой же шаркающий старческий голос: - Кто тама ломится ни свет ни заря. Щас колуном по башке ёбну, так и шастать расхочется.
- Это я тётя Тома, Ваньша! Открывай.
- Не ври мне скот, Ваньшу убили поди-ка с месяц назад. Говори, кем он мне по родству приходится, а то собаку спушшу.
- Открывай, мама двоюроднАя. Сынок твой недоделанный с того свету вернулся.
Через мгновение грюкнул засов и распахнувшаяся дверь открыла взору наблюдателя нечто. Наверное, все смотрели в детстве замечательную экранизацию Эжена Сю, «Парижские тайны». Особь стоявшая за дверью и не шутейно сжимающая в руке здоровенный колун могла бы потягаться в плане красоты с той самой «Совой» из вышеназванного фильма. Разве что Сова была хотя бы внешне раза в два моложе и ровно настолько же симпатичнее.
Крайняя степень бедности была представлена набором самых ветхих и безобразных тряпок очевидно играющих здесь роль одежды. А то, что было выряжено в этот «модерн» описанию вообще не поддавалось. Просто старость, просто запущенность, просто крайняя степень нищеты.
Удивлению Ахмеда не было предела, когда на его глазах Иван встал на колени перед этой бичёвкой бичуганской, а та светло улыбаясь, гладила его по голове, пропускала между пальцев его волосы и приговаривала: - Иванушка мой вернулся, Ванюшечка мой малыш.
Ахмед деликатно отвернулся, увидев слезы, стекающие по щекам своего нечаянного товарища.
А бабка, вдруг встрепенувшись, воскликнула: - Ах, же я махна старая, расскулилась сучка, а детушки с дороги, некормленые. Быстро в дом пострелята!
По тёмным сенкам мужчины вслед за хозяйкой прошли в дом, состоящий из единственной комнаты. К несказанному удивлению Ахмеда в доме было довольно таки чисто и уютно. Диван, пара стульев, старинный круглый стол да тихонько бормочущая радиола на полке. От топящейся печи шёл жар, на столе, как будто специально к ихнему приходу парила картошка в мундире. Несколько краснобоких помидор соседствовали с караваем и трёхлитровой банкой молока.
В слабом свете ночника старуха долго разглядывала изуродованное лицо Ивана. Её старческие глаза слезились. И было непонятно, толи это слёзы старости, толи слёзы боли. Пожевав беззубыми деснами, бабка ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла: - Ну, да за всё ответят. Дай бог Ванечка, чтобы болячки эти были у тебя естественного происхождения.
Давайте детки к столу, только руки сперва сполосните в рукомойнике. Поснедаем, чем Господь послал, а потом и обскажете, какими ветрами вас к старой Кикиморе занесло.
Где-то минут через двадцать сытый, и довольный Ахмед сидел на диване и маленькими глотками смаковал парное, ещё тёплое молоко. Тело, за последние двое суток истерзанное усталостью блаженствовало, а уши ловили разговор хозяйки и Косого.
- Ты мамо всё правильно поняла, накосячил я, дальше некуда. Осознал и жадность свою и непорядочность к партнёрам, а только не люблю я мамо, когда меня убивают. Сама видишь, что со мной сотворили. Так ведь теперь он не остановится, до конца пойдёт. Подскажи, что делать и денег дай в долг, знаешь, за мной не заржавеет.
Старуха пожевала своим беззубым ртом, нахмурила седые кустистые брови. – Помогу я тебе Ванюшка, как не помочь. Вижу, каешься, осознал, стало быть, ошибки свои.
Кряхтя, поднявшись со стула, старуха прошла в угол. Приподняв верхнюю крышку допотопной радиолы «Муромец» она долго рылась во внутренностях. За тем достала из её чрева довольно таки увесистый узелок и положила его на стол перед Иваном.
- Бери Ванюшка сколь надо, хошь всё забирай. Мне понадобится, так я хлопцам скажу, оне ещё принесут.
Ахмед непонимающе воззрился на Ивана развязывающего узлы. Наконец тот справился и откинул края тряпицы в стороны. Так сильно Ахмеда не били с войны. На старом, выцветшем от времени ситце лежало как минимум двадцать полных пачек стодолларовых ассигнаций.
- Ахмед, рот закрой, вафли не летают, - расхохотался Иван. – Что, обалдел? Знай наших, мама Тома ещё не так может шарахнуть. Мама Тома, мне много не надо, тысяч тридцать возьму, не обедняешь? Ну и лады! Ты постели нам на полу, мы с братаном до утра перекантуемся, а там и свалим. Да, вот ещё что. Если человечка верного с машинкой подкинешь, так я и вовсе расчувствуюсь.
Утром, ещё затемно, проспав часа три с половиной, Иван проснулся оттого, что старуха мягко, но настойчиво толкала его клюкой в бок. – Вставай сынок, жизнь проспишь. Дружок твой вона уже чаем тешится, татарин без чая, как орда без Мамая.
Иван рывком сел на пальтушке, служившей ему матрасом. И впрямь, Ахмед уже сидел за столом. Всё такой же угрюмый и огромный, зажавший в гигантских ручищах эмалированную кружку с кипятком. Вот так же, наверное (мелькнула в голове Ивана мысль) каторжник сидел у таёжного костерка, грея посудиной с отваром трав озябшие ладони.
Уходи по-кошачьи-6
Ахмед не успел выйти из одного шока вызванного Гарун-аль-рашидовскими замашками старухи, а бабка вновь подкинула задачку для мозгов. Порывшись в кармане рванья выполняющего роль передника она вынула оттуда самый обычный мобильный телефон и, нажав кнопку срочного вызова, стала ожидать соединения. Через какое-то время, очевидно услышав отзыв, старуха произнесла в телефон единственную фразу: - Возьми ребяток и приезжай ко мне. Когда? После нового года твою мать! Ванечку злые люди обидели, подсобить надо.
Пока бабка поила друзей чаем с пряниками, прошло едва ли минут десять. Ветхий домишко задрожал, как при легком землетрясении, под окном, судя по звукам, остановились две тяжёлые машины. Ещё через минуту в комнатку ввалились два гиганта. Таких великанов Ахмеду доводилось видать только на соревнованиях по тяжёлой атлетике. Вначале ему показалось, что у него двоится в глазах, лишь потом он смекнул, что перед ним близнецы. Увидев Ивана, богатыри кинулись на него и начали тискать в своих медвежьих объятиях. В глазах, жестах, мимике была неподдельная радость, и что удивило Ахмеда более всего искренняя любовь. Затем «Гераклы» долго разглядывали изувеченное лицо друга. Лица их кривились, в глазах закипала ненависть.
- А это наши Вася и Толяся, - проскрипела старуха, - и добавила, уже обращаясь к атлетам, - ну что беркуты хреновы долго, за смертью вас посылать.
Парни смутились и начали мямлить, ссылаясь друг на друга: - А чё Ваську пока разбудишь,… нет, это тебя пока по бабам найдёшь…
- Цыть, недоросли, - рявкнула на них старуха. Сколь народишку привезли с собой?
- Да мы это, никого не нашли быстро так, пришлось брать то, что под руку подвернулось. С нами семеро будет.
- Все при оружии, - продолжала допрос старуха.
- По полной программе мама Тома, - ответил то ли Вася, то ли Толяся.
- Ну, тогда слухайте нехристи. Сейчас поедете с Ванюшкой и его дружком, - Ахмедом звать. Разберётесь, что почём. То гамно, что на нашей территории шустрить вздумало, ко мне привезёте. Только смотрите у меня, чтобы живого и в памяти. Он нам денюжку должен.
И обращаясь к Ивану: - Как говоришь, кличут то убивца этого? Аниматор, аль ещё как вы его обозвали?
- Зовут его Георгий, а кличка у него Реаниматор, - сказал Иван. - Сам, наверное, козёл придумал, чтобы страшнее казаться. Ты мама Тома его не знаешь. Он в детдом пришёл, когда ты уже на пенсию вышла. Всего-то два года с нами перекантовался, до выпуска. А потом пропал надолго. Говорили, что в Афгане сгинул. А оказалось, что всплыл!
- Ну, как всплыл, так и утонет, - ухмыльнулась старуха.
И от этой ухмылки Ахмеду видавшему виды сделалось нехорошо.
Под окном бойцов ждали два джипа, Лендровер и Хаммер. Мужчины быстро загрузились по машинам, и кавалькада сорвалась с места. Один из дуэта Вася-Толяся сел с Иваном на заднее сидение, а Ахмеда посадили рядом с водителем.
- Сейчас мы братишка тряханём эту бледву, - говорил близнец Ивану, - Слыхал, что мама сказала? Он нам за всё оптом ответит. Кстати, а чё корешок твой всё молчит и молчит? Ахмед, ты не обращай на нас внимания, сто лет не виделись с братишкой детдомовским. Щас, пока все кости не перемоем, не остановимся.
- Расскажи ему Толька, расскажи всё, наш это мужик. Про маму скажи как есть, - голос Ивана дрогнул.
Ахмед развернулся назад, насколько позволило сидение и комплекция. Весь превратился вслух. Давно уже подмывало задать кучу вопросов, да природная осторожность, помноженная на школу городской свалки, пересилила.
- Ну, слушай Ахмед, история в высшей мере поучительная и трагическая. Ты не смотри на братковый прикид, волыны и бандитские замашки. Среди наших братанов тупиц нету. Мама Тома в своё время побеспокоилась. Мы же все безотцовщина-материнщина. Росли в подворотне, жрали чё придётся. Нас ловили, сдавали в детский дом, там и познакомились. Казалось бы, почему и не жить в детдоме? Кормят, поят, учат доброму и вечному? Совсем забыл сказать, всё бы ништяк, да вот только детдом наш находился в Грузии. Кто как, попали мы в те благословенные палестины. Мы с братаном Васькой путешествовали по «Совку», ну и где с поезда сняли, там и определили на жительство. Ваньку батя, разошедшийся с мамашей алкоголичкой, самолично грузинам в приют сдал. У него, видишь ли, свежая жена, да и перевод офицерский в другой гарнизон. А тут обуза в виде Ванюхи.
Толян закурил и, выпустив клуб дыма, продолжил. – А знаешь Ахмед, как в Грузинском детдоме относятся к таким, как мы? Вот с такими Рязанскими рожами, глазами голубыми, да конопушками во всю улыбку. Били нас братан за всю хрень. За любой проступок, за кривой взгляд в сторону палача-педагога. Мудохали железными прутками от кроватей, скакалками, армейскими ремнями. Сажали на хлеб и воду в карцер. Эх, татарин, что тут рассказывать. Всё детство наше осталось у тех витязей в тигровых шкурах. И не знаю, выжили бы мы или нет, а только сдохнуть нам не дала простая нянька, уборщица, поломойка. Наша мама Тома!
Чем могла, скрашивала она наше горькое существование. Подкармливала из своих скудных средств, читала на ночь книжки хорошие да добрые. Как орлица бросалась на обидчиков, чтобы собой закрыть нас от побоев. Видал, рука у неё висит? Так это гандон-физкультурник гонял Гошу (он в головном джипе едет) лыжной палкой. А мама Тома своими руками закрыла. А косточки то уже были старческие, хрупкие, как у птички. Вот и сломалась лучевая, да какой то нерв ущемила. Перелом со временем сросся, а рука сохнуть стала. Вобщем брат, мама Тома, это Мама Тома!
Только не смогла она нас угланов от судьбы уберечь. Так видно нам было уготовано небом. Все мы, а нас к слову двенадцать человек прошли свои «университеты», все на «хозяина» побатрачили. Зато когда вернулись, сколотили кооператив. Занимаемся торговлей книгами, да-да, не удивляйся. Но это конечно крыша, а на самом деле дела наши во мраке. А мама, так мамой и осталась. Вытащили мы её из Черножопии, да сюда и перевезли. Хоромы ей хотели сообща поставить, ни в какую. Ерепенится мать, не хочу, говорит ваших денег ворованных. Так мы и не воруем, мы изымаем излишки. А мама Тома у нас вроде казначея, а, по сути, её слово в нашем братстве решающее. Как скажет, так и будет!
Толян закурил ещё одну сигарету, посмотрел на часы и, достав из кармана рацию, произнёс в неё: - Всем внимание, подъезжаем! Проверьте инструмент, машины оставим за деревьями. Готовность Раз!
Затем он внимательно посмотрел на Ахмеда и, пожевав губами, сказал: - Вот так брат и живём. Зато ни одна бледва нас пальцем не тронет. Нас хоть и немного, но каждый за каждого на смерть пойдёт и не дрогнет. Здесь не война, не окопы. Здесь брат татарин детдом! Короче Д, Артаньяны отдыхают и ревут от зависти и бессилия!
Уходи по-кошачьи – 7
Минут через двадцать бригада прибыла на место. Всё тот же дачный посёлок среднего класса, забор рабица и дом в глубине.
- А почему вы решили, что он на месте, - спросил Иван у сидящего с ним рядом Толяси. Близнец-гигант только ухмыльнулся и, приоткрыв окно, негромко свистнул. Через мгновение из густых кустов сирени высунулась лохматая голова, с грязной мордахой. Подросток свистящим шёпотом доложил бригадиру: - Всё пучком старший брат, клиент на месте. Толяся глядя на ошалевшего Ивана, победно улыбнулся и заявил: - В нашем деле Вано, разведка дело первой важности. У кого информация, тот и ананасы хавает.
Далее события понеслись со скоростью горнолыжника смазанного соплями. Толясины братки, все, как на подбор рослые, плечистые рассредоточились по кустам вдоль ограды. Двое из них канули в проулок, с целью обойти дом с тыльной стороны. Сам Толяся, его брат и Иван, с Ахмедом не выходя из Хаммера, развернулись. Толяся достал из-под ног трубу гранатомёта и, глядя на обалдевших друзей, произнёс: - Ну что покойнички, покувыркаемся?! Как там говаривал наш великий браток Стёпа Разин, - Сарынь, на кичку!
Удар гранатомёта и рывок Хаммера почти совпали. Тяжёлая машина, более похожая на портативный танк со страшной силой врезалась в обшитые сайдингом ворота. Створка, не выдержав натиска, со страшным скрежетом слетела с направляющих и рухнула под колёса наступающего джипа. А Толяся произведя ещё один выстрел, теперь уже по парадному входу бросил бессмысленную игрушку, и дико выворачивая затёкшие бешенством глаза, заорал: - Урра, мы ломим, гнутся суки!!!
Атака началась одновременно, со всех сторон. В ближайшие окна полетели две гранаты и практически сразу после их хлопков братки ринулись на приступ. Иван, сжимая в руке вновь заряженный ТТ ворвался в дом и первым бросился в ярко освещённую кухню. На столе стояла едва начатая бутылка водки, в тарелке плавали в сметане ещё парующие пельмени и никого! Единственным живым существом на весь дом оказался здоровенный попугай, вжавшийся от испуга в угол клетки и оравший дурным голосом: - Бухать, бухать, бухать…
Более подробный осмотр дома дал единственный результат. Теплица, почти вплотную подходящая к тыльной стороне дома и тянущаяся через весь огород была вытоптана изнутри так, будто по ней пронеслось стадо свежеподкованных носорогов. Пройдя ради приличия до конца, Иван с Толясей увидели, что противоположный от дома конец теплицы разрезан. Сразу за разрезом начинался забор. Двух досок в нём естественно не хватало. Теперь, когда уши немного отошли от взрывов гранат друзья явственно услыхали шум уносящегося автомобиля.
Толяся злобно ударил кулаком в ладонь и, выругавшись, бросил: - Ушёл гандон, надо ноги делать из этих ****ей. Нашумели мы, скоро мусарня подтянется. По машинам!
Ещё минут через пятнадцать непрерывной гонки по ухабам и пересечёнке машины выехали на трассу и бодро помчались в сторону города.
- Да не ссыте вы пацаны, достанем упыря. В Америку не убежит говна кусок. Эх, так обгадиться, как мальчишка. Всё нахрапом хочется, слёту. Дометался дурак здоровый.
Возмущению Толяси не было предела.
- Ладно, сёйчас пот странствий смоем, отдохнём, а после доктрину выработаем. Где брать это говно и как вообще на него теперь выйти.
- Облажался я мама Тома, виноват. Он был готов или предупредил кто-то. А чё выдумывать то, в лоб по Суворовски атаковали, да и весь хрен пополам. Дак знаю, что недоумок, делать то что? Не понял, мать ты чего такое говоришь? Сидит у тебя, чай пьёт? Лечу, через полчаса буду. Как-нибудь задержать его сможешь? Бля, сам пришёл…
Едем, жди мама Тома!
Толяся оторвал от вспотевшего уха трубку мобильника и ошарашенным взглядом обвёл братков. – Гера-реаниматор у мамы Томы в избушке сидит и чаи гоняет.
Братки остолбенели. Было слышно, как у одного из парней предательски-голодно заурчало в животе. Первым опомнился Иван.
- Поехали, хрена ль тут стоять. Приедем, по месту определимся. Одно скажу, если это чмо не даст мне нормальных веских объяснений, я его сожру с говном и носками.
Машины-звери, как демоны смерти, на задних колёсах ворвались в маленький дворик. С топотом стада разъярённых слонов бойцы выпрыгивали из машин и бегом бросались к низенькой дверце. Толяся, как старший распорядился, чтобы все, кроме него, Ивана и Ахмеда остались у машин. Едва не сорвав дверь с петель, друзья ворвались в маленькую комнатку мамы Томы и остолбенели от увиденного. На столе застеленном свежей скатертью стоял пузатый меднобокий самовар. Вокруг него как корабли сопровождения возле авианосца рассредоточились розеточки с вареньем, чашки, сахар.
За столом сидела мама Тома и с умилением на своём страшном лице подливала гостю чай из самовара. Тихонько хрюкала радиола, в боку пузатого кипятильника золотом плавала единственная лампочка, висящая под потолком. Гость вежливо и чопорно принял из рук хозяйки чашку, поблагодарил старуху, и как ни в чём не бывало, продолжил чаепитие. Конечно же, гостем этим был ни кто иной, как Гера-реаниматор.
У Ивана первого лопнуло терпение. – Кто-нибудь объяснит мне, что это говно делает здесь?
- Ты Ванечка сядь и успокойся. Давай послушаем человечка, вдруг, что дельное скажет? А то с пылу с жару, не разобравшись, наломаешь дров, а потом и сам не рад будешь. А сообщение у него ребятки очень серьёзное. За выкупом приехал бизнесмен наш. Денежку с мамы Томы получить хочет. Давай, говори уже, горе от ума.
- Георгий не торопясь, сделал ещё один глоток из чашки, поставил её на стол и, промокнув носовым платком губы, сказал: - А что говорить то, я ведь уважаемая хозяйка уже всё сказал. У меня есть товар, у вас есть эквивалент стоимостей, давайте меняться.
- Я что-то не пойму, о каком товаре идёт речь, - Иван с недоумением посмотрел на старуху, перевёл взгляд на бывшего одноклассника. Миролюбивое отношение мамы к убийце выбило Ивана из колеи понимания.
- Ты Ваня послушай меня внимательно, постарайся не перебивать, - Гера вгляделся в глаза одноклассника. – Вобщем суть вопроса такова, не секрет, что такой товар, как я надолго не приобретают. А посему очень скоро, может быть уже сегодня по мою душу поедет исполнитель. Поэтому я решил уйти на пенсию. Но и на пенсии человек продолжает пользоваться благами цивилизации. Вкусно жрёт, сладко спит, любит женщин. Деньги мне нужны Ваня, много денег. И за эти деньги я продам тебе свой маленький секрет. Он очень прост, он вульгарен, но от этого, ни сколько не теряет своей ценности. Итак, я говорю тебе имя заказчика, то есть человека заказавшего тебя, а ты мне за эту маленькую услугу выплачиваешь три миллиона долларов. Кстати, чтобы ты не подумал, что я продаю тебе кота в мешке, я скажу больше. Человека этого ты прекрасно знаешь, давно знаешь и уважаешь безмерно. Он вхож в самый ближний, самый внутренний твой круг. Ну, решайся Ваня.
Иван судорожно обдумывал ситуацию, предложенную к рассмотрению Георгием. Безусловно, что если заказчик захотел его убрать, то рано или поздно выполнит свою прихоть. Кто же это может быть? Юра, самый близкий человек в плане бизнеса. А какой ему резон. У него прекрасная зарплата, как пайщик он не имеет ничего. В уставе и учредительном договоре он не прописан. По большому счёту ему молиться за меня надо, чтобы жил долго и счастливо. Конкуренты? Тоже исключено, из-за того, что я позволил себе пару раз демпинговать не убивают. Тогда кто?!
- Ладно, говори гадина, только имей в виду, что такую сумму я враз набрать не смогу. Кое-что придётся пустить с молотка, кое-что перехватить у хороших людей. Слушаю.
- Э нет родной, так дело не пойдёт. Я тебе назову имя, а вы меня здесь же в подвале и прикопаете. Шалишь малыш. Может я и дурак, но не настолько. Я хочу гарантии, и они у меня есть.
Уходи по-кошачьи - 8
Мразь, я порву его прямо сейчас! Отпустите руки суки, он дочь мою украл, мою Алёнушку…
Уже минут пятнадцать бесновался Иван. Братья и Ахмед еле сдерживали одурманенного горем отца. Ещё до того, как Георгий выдал свой «сюрприз» друзья начали догадываться о причинах его напускного спокойствия.
- Вобщем так Ванюша. Чтобы тебе веселее бегалось и дурь в голову не лезла, дочурка твоя пока у меня поживёт. Да ты не боись, с ней всё хорошо будет, главное бабосы собирай быстрее, а Ленка вместо гарантии будет. Накормим, напоим, спать уложим и колыбельную спо…. Георгий не успел закончить фразу, сильнейший удар кулака в челюсть поверг его на пол. По знаку старухи братья навалились на Ивана и через минуту борьбы и надсадного хрипа схомутали его руки за спиной при помощи вафельного полотенца.
И без того страшное, обезображенное шрамом лицо Ивана, от прихлынувшей крови почернело и напоминало жуткую маску вышедшей на охоту смерти. На губах запузырилась пена, вены на шее вздулись верёвками. Того и гляди лопнут.
Ковшик ледяной воды, выплеснутый ему прямо в лицо, был неожидан настолько, что Иван поперхнулся и моментально пришёл в себя. Открыв глаза и проморгавшись, он увидел прямо над собой ехидно улыбающееся лицо мамы Томы.
- Вобщем так Ваньша, - голос мамы Томы дряблый и по старчески расщеплённый, приобрёл властные нотки. – Сейчас ты возьмёшь себя в руки, приберешь харю, и мы решим, что делать дальше.
Звон разбитого стекла, топот под окошком и звук отъезжающей машины заставили присутствующих опомниться. Ахмед бросился на улицу и буквально через несколько секунд вернулся с видом побитой собаки. В комнате стало одним человеком меньше. Этим человеком был сбежавший под шумок Георгий.
- Ну, что будем делать засранцы? Звук старухиного голоса вернул братков в действительность. – Сопли развешивать не резон Ванька, и не дёргайся дурак. Пока ему нужны твои деньги, девку он не тронет. Значит, вы с дороги поешьте чего-нибудь, а я соображу, что к чему.
Договорить старухе не дал мобильный телефон, возвестивший о себе из кармана Толяси.
Атлет резко бросил его к уху, и дальше компания слышала только его. Но даже потому, что отвечал Толян, можно было догадаться кто на том конце провода.
- Да, откуда? На сиденье? Понятно. Мы ж его держали, зря, как знаешь. Соберём, не сомневайся. Девчонку не обижай. Имей в виду, если она поцарапает палец или у неё заболит зуб, - ты наш кровник. Ты хочешь получить десяток кровников? Я предупредил. Будем ждать.
Он сложил телефон-раскладушку и бросил его в карман спортивных штанов. Тягостное молчание, повисшее в комнате, говорило само за себя. Всё было и так понятно, без слов. И в этой тишине голос старухи прозвучал, как откровение.
- Ну, так вот соколы мои ясно и одноглазые. Толку от вас, как от козлов молока. Поэтому слушаем баушку и делаем так, как она скажет. Толян, запрягай «Хаммера», Васька и Ахмед остаются с Иваном. К Аркаше-барону еду!
Далеко за городом, на самой, что ни на есть окраинной окраине. Среди захолустных огородов и не менее захолустных домишек притулился робко и сиротливо трёхэтажный убогий особняк цыганского барона Аркаши. Свирепые цепняки с такой мощью бросились на ворота, стоило в них только постучать, что Толяся поспешно ретировался в недра автомобиля. За дверью нарочито загремело, и грубый мужской голос спросил:- Какого дьявола принесло к бедным цыганам, на ночь глядя?
Уходи по-кошачьи-9
Мама Тома, кряхтя, вылезла из салона автомобиля и голосом жёстким и требовательным сказала: - Ты милый скажи-ко Аркаше, что мама Тома приехала повидаться. Только поторопись, а то я старенькая, не ровён час под дверью твоей железной окочурюсь.
За дверью послышался топот убегающих ног и буквально через пару минут калитка в железных воротах отворилась. Улыбаясь всеми пятью десятками зубов, на пороге стоял человек, не описать которого просто не имею права.
Итак, лет шестидесяти, среднего роста, коренастый, ещё в матёрой мужицкой силе. Длинные чёрные, как смоль волосы перемежающиеся серебряными прядями ниспадали на плечи и сплетались с такой же чёрно-седой бандитского вида бородой. Грудь бочкой и такой же бочкообразный голос. Ревущий, как из канализационного люка.
- Здравствуй Пхэн Тома, здравствуй сумнакай!
- И ты здравствуй Дадо. Как жив, всё лошадей воруешь, чёрт лысый?
Старые знакомые дружно расхохотались. Напряжение оставило Толясю, похоже, что этот «Будулай» искренне рад видеть маму.
А ворота усадьбы уже распахивались по приказу всемогущего хозяина. Толяся хотел загнать машину во двор, но хозяин замахал руками и, подхватив богатыря под локоть, подтолкнул к дому. Резное крыльцо в духе старого села приняло его открытыми дверями. Вытерев ноги, парень вошёл в просторный, по-спартански обставленный холл. В глубине помещения потрескивал дровами камин. Пол был застелен гигантским ковром.
Мама Тома и Аркаша-барон уже сидели в просторных креслах. По знаку хозяина молодая женщина с внешностью Светланы Томы, принесла кувшин с квасом и большое блюдо с виноградом. Толяся опустился в кресло и блаженно вытянул ноги.
- Ты сынок отдохни пока, кваску испей. А мы с Аркашей былое вспомним, да о делах пошепчемся.
Голос мамы Томы источал мёд пополам с халвой.
- Кстати познакомьтесь. Это Толенька, сынок мой названный. Хороший мальчишка, только шебутной. А это Аркадий Петрович, мой давний знакомый. Настолько давний, что поначалу чуть собачками бабку не затравил.
- Томочка, золотка моя ненаглядная. Да как ты можешь такое про старого бедного цыгана подумать?
- Бедного? Глаза мамы Томы притворно полезли на лоб. – Кто ж тебя осиротил то? Скажи ещё нищего. Вот ведь скромник, то каков, - задумчиво произнесла бабка, глядя на Толясю. - Четверть России на него батрачит, а всё такой же бедный. Небось, с хлеба на воду перебиваешься Аркашенька? Может денежками тебе подсобить касатик?
- Спасибо Тамарочка, спасибо моя яхонтовая. Всё у старого Аркадия хорошо, слава богу. Ты то, как хорошая? Я ведь тебя часто вспоминаю. Помнишь Анапу, 1961год. Тогда Хрущ денежки по всей стране менял. А мы с тобой молоденькие и не вполне умные кушали хинкали у Шоты и запивали его каким-то дурным винцом. А потом…
- А потом Аркашка был суп с котом. Ребёнка постесняйся, старый грешник.
Стодвадцатикилограммовый ребёнок усиленно душил в себе хохот и делал вид, что с величайшим интересом разглядывает картину. На которой купчиха в Мытищах пьёт чай и горстями жрёт сахар, тем самым ставя державу в зависимость от черножопой Кубы.
- Беда у нас Арканя, беда! За помощью я к тебе пришла.
При последних словах старухи барон превратился в слух и нетерпеливо взмахнул рукой, - продолжай мол.
- У моего старшенького, злые люди дочурку захватили в заложники, денежку требуют. Три миллиона американских бумажек. Деньги то мы с грехом пополам соберём. Не сегодня, так завтра. Но беда в другом. Девочка находится в руках человека неадекватного, раненого на всю башку. Как бы нам не опоздать! Помоги Арканюшка, а я в долгу не останусь.
Цыган задумчиво пожевал губами, пригубил из бокала квасу и только потом сказал: - Да мне от тебя Кхам ничего не надо. Не приучен я на чужом горе наживаться. Разве что об услуге попрошу, когда плохо будет.
- Это Дадо всегда, пожалуйста. Всё что в моих силах и силах моих сынков сделаю для тебя. Так поможешь?
- Говори дело сестра, слушаю.
- Дело Аркаша в том, что человечек этот смертоубивец наёмный. Звать его Георгий-Жора, а знают его как Реаниматора.
При этих бабкиных словах невозмутимая разбойничья рожа цыгана дёрнулась. Глаза метнулись пол-потолок-пол. От наблюдательной старухи это не укрылось, но она не подала виду и как, ни в чём не бывало, продолжила. – Кто-то заказал этому Жоржику моего Ванечку. Чёй-то не поделили они по поводу газовых заправок, и Ванечку моего стрельнули пулей в голову. Стрельнули, да не насмерть. Выжил Ванечка и ко мне пришёл. Ты помоги мне Аркаша мокрушника найти, да дитятку живьём отцу вернуть. И тогда можешь забирать себе тот торговый центр, на который давно глаз положил. Да не корчи мордашку то свою чернявую, я ведь старенькая уже, всё знаю.
Цыган задумался, затем, словно бы приняв решение, посмотрел маме Томе прямо в глаза и сказал охрипшим голосом: - Ладно, мать, чего греха таить. Я твоего Ивана заказывал! Правда, не знал, что твой он.
Драбаровкиня (гадалка)
Через полчаса напряжённого разговора старые знакомые выяснив все недоразумения, наконец-то пришли к соглашению. И мир вроде бы восстановился. А выяснилась следующая картина. Оказывается в сферу внимания барона вошли несколько АГЗС, не долго думая Аркадий, как человек во многом опередивший время сориентировался и, поняв, что будущее за иными видами топлива, скупил несколько заправок. А далее всё становилось более или менее понятным. Всё тот же демпинг, всё те же деньги.
Молоденькая цыганка принесла гостям чай, варенье в розетках, печенье и ещё что-то. Сервировав стол, она так же неслышно, как и появилась, исчезла в одной из многочисленных дверей. Пару раз заглядывал здоровенный цыган, чем-то неуловимо напоминающий Лойко Зобара. Срисовав успокаивающий жест хозяина, он удалился и до конца разговора уже не отсвечивал.
- Ладно, сладкая моя, - нахмурив брови, вымолвил барон. – Я вроде, как виноват в твоей печали. Вольно или невольно. Мне, стало быть, и разгребать сей хлев. Помогу по старой дружбе, вернём девочку родителю. Вот только где искать этого Жору, ума не приложу. Наверняка с такой спецификой у него существует не одна ям, где он может спокойно отлежаться. Ну, да и у нас есть стратегические разработки.
Цыган громко хлопнул в ладоши и почти сразу же после этого в дверь просунулась всё та же бандитская рожа. – Мишка, старую драбаровкиню мне сюда доставь. Живую или…. Нет, конечно, только живую. И по быстрее. Одна нога здесь, другая…. Ты всё ещё тут что ли?
Цыганок пропал, а хозяин по удобнее устроившись в кресле, пояснил свои действия гостям.
- Вы думаете, старый Аркаша выжил из ума? Зря, не рекомендую. Скудоумием пока не страдаю. Зара-драбаровкиня, лучшая из всех гадалок, каких вы можете себе представить. Она не просто гадалка, она не шарлатанка или физиономистка, как многие из наших женщин. Она самая настоящая ясновидящая. Вот только не надо делать такие постные лица. Зара моему семейству такие деньги сэкономила своим даром, что вам и не снились.
- Ну, допустим Аркаша, что твоя Зара-гадалка действительно видит. А дальше? Может быть, это дерьмо уже к Мехико подлетает вместе с ребёнком. Как мы его вычислим в чужой державе? Кто нам позволит?
- Это тебе золотая моя кроме России все державы чужие. А я цыган! Моя Родина мир! Если жив реаниматор, привезём живого, хоть бы из Австралии. Если помер по дороге, тогда голову его тебе на добрую память доставлю. Ребёнок само собой будет жив. Это моё слово, Солнце нас слышит!
Уходи по-кошачьи- 10
Очень полная молодая женщина, внешностью больше похожая на еврейку или индианку по-хозяйски прошла в комнату и, не спрашивая разрешения отдуваясь, села в кресло. Сопровождавший её Мишка исчез в одной из дверей, оставив вновь прибывшую на попечение хозяина.
Барон внимательно посмотрел на гадалку и промолвил: - Здравствуй Зарочка, здравствуй цветок мой. Беда у нас, плохой человек друзей обидел. Помоги?!
Толстуха - драбаровкиня, тем временем складывала в большой, как у жабы рот печенье и конфеты. Затем отпив остывшего уже чая из Толясиной чашки, она уставилась на маму Тому и совершенно неожиданно заговорила.
- Вот старая же ты женщина и горя тебе в жизни выпало немало, а всё не уймёшься, всё буслайничаешь. А ведь ты одна виновата в том, что малышка сейчас сидит одна в тёмной комнате и плачет о маме.
Затем гадалка перевела взгляд своих угольно-чёрных глаз на барона и, улыбнувшись, сказала: - Девочка сидит у окна, а в окне видно твой дом Дадо, а ещё цыплят под окошком. Скорее всего, второй этаж. На окне решётка, ну я пошла.
С этими словами гадалка поднялась из кресла и, закинув в рот ещё пару печений, вышла вон.
Первой очнулась мама Тома. – Аркаша, ты всё понял, что сказала эта толстуха? Или я сошла с ума или девочка рядом и не исключено, что сейчас любуется из окна твоей усадьбой. Тактически всё верно. Чтобы вещь не нашли, её прячут под самым носом. Арканя, людей подымай!
- Сколько лет знаю эту ведь… эту Зару, а всё никак не могу привыкнуть к её выходкам, - с растерянным видом произнёс барон. – Одно скажу твёрдо, если Зара сказала, значит, так оно и есть.
- Миишкаа!!! Заорал он что есть мочи. Дверь распахнулась, и цыганок предстал перед компанией. Его пальцы нервно подрагивали на рукояти пистолета, небрежно заткнутого за брючной ремень.
- Мишка, - голос барона дрожал в предвкушении победы. – Бегом поднимай наших, всех кого найдёшь. Всех сюда, я скажу, что делать.
- Прямо всех-всех? – переспросил Мишка.
- Тьфу, тебе в рыло засранец, - вспылил барон. – Несколько тысяч бродяг в этом доме? Бррр….
- Тем временем мама Тома, не обращая внимания на барона, говорила по мобильнику. - Бегом все ко мне. По полной программе, да с оружием. Адрес запоминай…
Через полчаса район предполагаемой «темницы» был плотно оцеплен людьми барона. Методом исключения отметили всего два наиболее вероятных дома. Двухэтажный старенький особняк, купецкой застройки. И трёхэтажная «сталинка», на тридцать шесть квартир. Предварительно проинструктированные бойцы разбежались по адресам, а барон и мама Тома, в обществе бессменного Мишки, остались дожидаться вестей.
Иван и Гоша по скрипучей лестнице поднимались на второй этаж купеческой руины. Дом был очень стар. По всему второму этажу его опоясывал такой же старый и ветхий балкон, переходящий в подобие площадки для чаепитий. Из-за ограждения, которой выглядывало нечто, закутанное в полиэтилен. Некая странно знакомая конструкция. Но как Иван не напрягал память, он так и не смог вспомнить, что, же это такое. То ли мотороллер, то ли запчасти от комбайна.
Некогда богатый и прекрасный дом опустился, захирел и, в конце концов, превратился в барак для проживания люмпена самого низшего пошиба. На пятачке между первым и вторым этажом друзьям пришлось перешагивать обширную и дурно пахнущую лужу блевотины. Гоша шёл замыкающим и потому не увидел, как дверь на втором этаже распахнулась, и сноп пламени ударил Ивана прямо в грудь. Эхо выстрела запоздало хлестнуло по ушам, а снесённый мощным ударом Иван уже падал на Гошу. И вместе они с размаху рухнули в самый центр парующей лужи.
Не медля ни секунды, Гоша выцарапался из-под друга и рывком распахнул рубашку на его груди. – Ссукааааа!!! Я порву тебя ублюдок! Ты убил моего брата, ты убил его!
Гоша наклонился к самому уху Ивана и жарко прошептал:- Где броник скомуниздил? Идти сможешь?
Таким же шёпотом Иван сообщил другу, что всё в норме.
А снизу, на звук выстрела уже врывались боевики цыганского барона. Впереди всех бежал Толяся. – Пацаны! Вы живы?!
Гера-реаниматор уже пятнадцать минут торговался через открытое окно с Иваном. Четверть часа все пребывали в страшном напряжении, а сам террорист был предельно осторожен. В окно не высовывался, но дочь Ивану на краткий миг показал. Девочка успела крикнуть: - Папочка, я хочу к тебе, я хочу к мамочке домой. Дядя добрый, только кукла Анфиса дома осталась.
Далее девочка рывком пропала из окна, втянутая сильными руками, а вслед за этим раздался затравленный срывающийся на визг голос Герки.
- Вано, слухай сюды! Ты меня переиграл, не спорю, оценил. Но девочка всё ещё у меня. Терять мне теперь совершенно нечего. Мне будет не просто сделать это, но я сделаю. Если твои бойцы пойдут на штурм или задумают ещё какую-нибудь подлянку, я взорву и себя и дитя.
Условия соглашения в связи с военными действиями изменяются. Первое, мне нужен один миллион долларов упакованный в хороший, компактный рюкзак. Второе, все твои бойцы должны немедленно оставить нас. Клянусь своей жизнью, что при выполнении условий девочка останется невредима, и вы уедете домой, к мамаше. Времени на всё про всё, сорок минут. Не тяни брат, время пошло.
Уходи по-кошачьи- 11
Через полчаса переговоров и взаимных заверений у Ивана в руках оказался добротный армейский вещмешок с искомой суммой денег. Боевики, как цыганские, так и Мамины находились у барона Аркаши на дворе. А Иван, один, без оружия и с деньгами направился к купеческому «бастиону». Очевидно Герка всё же подсматривал, в какую-то хитрую щелочку, и когда Иван подошёл почти вплотную, Герка заговорил.
- Ваня, ты молодец! Ты сделал всё правильно. Вот что значит, учился в детдоме на четыре и пять. Букварь! А теперь медленно и спокойно поднимись в известную тебе квартиру, я жду.
Иван, не медля, последовал указанию и уже через минуту входил в грязную обшарпанную дверь. Притворив за собой вход, он обернулся и увидел направленный себе в лицо ствол АКСУ, а за ним сжавшиеся и ловящие малейшее его движение глаза врага. Моментально оценив обстановку, он вынужден был признать, что силовой захват отпадает полностью. Под левой рукой Герки, обхваченная поперёк талии так, что и не пикнешь, сидела дочь. Губы Ивана моментально пересохли. Его шёпот крик был страшен.
- Алёшка, доченька! С тобой всё в порядке моя пригожая?
- Проходи дорогой, - ощерился Герка. – Чай не предлагаю, некогда. Сумку спокойно и аккуратно бросай мне под ноги. А с дочкой твоей всё гуд, не мандражи. Эх, зря я тогда сбежал, больно уж ты рычал грозно, грех было не струсить. Сейчас бы получил спокойно свои три мульта, да и был таков. Ну да чего сделано, не воротишь. Проехали. Значит так, - голос и тон бандита изменились и приобрели резкие интонации. – Сейчас ты выходишь на улицу, а через минуту за тобой выходит твоя дочь. В целости и сохранности. Я ухожу через чёрный ход и на мотоцикле покидаю вашу чудесную компанию. Подлянок не надо, ведь ты ещё не узнал самого главного. Кто тебя заказал! Обещаю, что ровно через час ты получишь ФИО сего замечательного индивидуума. А теперь, пшол вон, быстро!
Ещё через минуту или чуть более Иван сжимал в руках самое дорогое сокровище в своей жизни. Свою брыкающуюся и хохочущую дочь.
- Папка, ты ужасно колючий, ой ты меня до смерти заколешь. А почему ты такой страшный? У вас, что на работе утренник? Ты штоли змейгарыныча играешь? Рокот мотоциклетного двигателя, ожидаемый Иваном, пришёл почему-то не из-за дома, а сверху. И тогда Иван понял, что же это за конструкция была на балконе.
А одноместный мини-вертолёт с человеком в чреве мгновенно набрал высоту, и помчался прочь!
Иван, с дочерью на руках печально смотрел в след улетающему врагу, ещё совсем недавно бывшему другом. Хлёсткий удар, как будто где-то рядом взвилась гигантская плеть, вывел его из задумчивости. А превращающийся в точку вертолётик вдруг задумался, клюнул своим тупым носом и, набирая скорость, понёсся к земле. На пути его слава богам попалась не твёрдая как такыр автострада и менее твёрдая полевая почва. С высоты сорока метров механизм в фонтане брызг рухнул в реку, неудачно подвернувшуюся на его пути.
- Я ещё в молодости брал призы на краевых соревнованиях по пулевой стрельбе, - похвалялся довольный барон. Тем временем, как его добры молодцы на лодках и вплавь вылавливали из реки, плывущие вниз по течению ассигнации. Герка, враг и подонок по своей сути получил то, что хотел. Страшным ударом об воду его бросило грудью на рулевую колонку и разбило её напрочь! Цыгане, первыми подоспевшие к месту аварии не мудрствуя лукаво, быстренько обыскали труп. И не найдя ничего ценного кроме мобильника, утопили его, предварительно привязав к ногам разбитый унитаз, валявшийся на берегу. Что ж, собаке собачья смерть!
- Вот же гад, какую машинку погубил, - сокрушался цыган. – А интересно, можно ли её восстановить? Я бы на ней в гости к кому-нибудь летал. А сколько такое стоит?
- Я думаю тысяч пятьсот, а может шестьсот, - отозвался Иван. – Я, по-моему, где-то читал про эти штучки. То ли америкосы своих полицаев ими вооружают, то ли ещё кто?
- Хмм, пятьсот тысяч рублей, не так уж и много, ежели посмотреть с практической стороны. А сколько бензину жрёт?
- Вроде бы литров около сорока, только вы сильно-то не обольщайтесь. Пятьсот тысяч долларов я имел в виду.
- Ах, бляха муха-цокотуха, незадача то какая, - цыган сделал испуганное лицо и смешно всплеснул руками. – А пятьсот тысяч долларов, - это очень много?
Только сейчас Иван понял, что над ним издеваются, - плюнул и пошёл прочь.
Мобильник, как предмет, представляющий определённый интерес передали барону, а он в свою очередь вручил его Ивану. Полиэтиленовый пакет с молнией не дал воде просочиться внутрь и убить аппарат. Не медля ни секунды, Иван вынул телефон из чехла и вытер о рубашку несколько наиболее ушлых капель влаги. С аппаратом ещё предстояло поработать. Входящие, набранные, записная книжка. Всё могло пролить свет на недавние события.
Алёнка, довольная и совершенно незакомплексованная сидела в гостиной барона Аркаши и старательно уплетала печенье с конфетами. Бойцы разъехались по своим делам и участкам. В усадьбе остались мама Тома, Толяся, да верный Ахмед.
Барон с бабкой сидели на резной лавке возле крыльца и о чём-то тихо беседовали. Ахмед сидел на заднем сидении Хаммера и делал вид, что кимарит. Когда заорал телефон, Иван от неожиданности чуть не выбросил его на землю. Но быстро сориентировавшись, нажал кнопку приёма и изменённым голосом буркнул в микрофон, - Да!?
Цыган, мама и Ахмед замерли, превратившись в слух. Наступила та самая звенящая тишина, которую любят втыкать писаки к месту и не к месту. А в это время, из трубки парализуя волю Ивана, звучал самый родной и самый любимый голос на свете.
- Герочка, почему так долго? Я волнуюсь милый. И помни, ты обещал, что с Алёнкой будет всё хорошо. Надеюсь моего бывшего уже нет с нами? Что ты молчишь, как истукан?
Чтобы не выдать себя, Иван заговорил ломанным свистящим шепотом.
- Тихо Мариночка, всё уже закончилось. Ленка спит, будить не хочу. Ты где сейчас?
- Слава богу, - голос жены дрожал. – А мне уж чёрт те, что почудилось. Где встречаемся?
- Давай на трамвайном кольце, около «Союзпечати». Через час, извини, пока.
Иван шумно выдохнул сдерживаемый воздух и вытер потный лоб. Ахмед, мама и барон с жадным интересом смотрели на него. В воздухе разлилось то самое напряжение, о котором принято говорить в подобных ситуациях.
- Ну, что вы на меня так смотрите? Иван взял себя в руки, но голос предательски подрагивал. Это была моя жена. Интересовалась, умер я уже или всё ещё пытаюсь дышать.
-Ты сынок только не глупи, - мама Тома прятала глаза, голос её выдавал близкую слезу. – Давай мы с Аркашей решим все вопросы, а ты дочкой займись. Вон она у тебя какая пригожая.
- Нет, мама Тома. Я всё сделаю сам. Единственное, что мне от вас нужно, - посмотрите за Алёнкой. Я быстро вернусь. И если не трудно, дайте мне машину с водилой…
Уходи по-кошачьи (развязка)
Чтобы скоротать оставшиеся до встречи десять минут Иван купил в киоске газету. Огромные чёрные очки в пол лица, в какой-то мере скрывали его шрам. Машина с Мишкой за рулём и напросившимся Ахмедом на заднем сидении стояла поодаль, чуть сзади остановочного комплекса. Вокруг бурлила людская толпа. Ежеминутно, с металлическим треньканьем подходили и уходили трамваи. До Ивана никому не было дела.
Сколько не готовился Иван к встрече с женой изменницей, но появление её было всё равно неожиданным. Она выскочила из-за автобуса, всё такая же ослепительная и стройная. Как же хотел Иван в этот миг, чтобы всё оказалось дурным сном.
Вот она быстрым шагом направляется к киоску «Союзпечати», вот она, вертя головой, ищет Георгия и Алёнку, вот она перешагивает через рельсы трамвайного кольца…. Пора!
Иван, стоящий в пол-оборота, медленно поворачивается, снимает очки и, глядя на жену, призывно машет ей рукой с зажатой в ней газетой. – Здравствуй Мариночка, ждала меня?
Словно электрический разряд поразил женщину, словно молния ударила её с небес. От неожиданности она схватилась руками за горло, оступилась и упала назад себя. Заливисто-тревожный звон трамвая, скрежет тормозов, крики людей и на фоне всего этого белая, обескровленная голова, медленно выкатывающаяся из-под нависшего трамвайного вагона. И вновь Аннушка разлила своё масло…
ЭПИЛОГ
Дверь института пластической хирургии открылась и выпустила наружу человека. Остановившись, он закурил и, повернувшись, придирчиво оглядел себя в зеркальной двери. Высок, строен, красив. В его сорок шесть лет бабцов всё ещё можно штабелями укладывать. Абсолютно седая голова совершенно не портила первого впечатления. Напротив, она придавала мужчине некий шарм, породистость что ли?
Сзади раздался сигнал автомобильного клаксона. Мужчина обернулся. Из-за руля на него весело смотрела самая замечательная рожа в мире. Друг, что может быть лучше. Вряд ли будет, что-то прекраснее этого слова. На коленях у Ахмеда сидела Алёнка и старательно крутила руль. – Быстрее папка, видишь, мы уже отправляемся. Да садись же ты тихоня, мы из-за тебя к бабуле Томочке на именины опоздаем.
Иван сделал движение обернуться, посмотреть на двери заведения, в котором ему пришлось проваляться в общей сложности два месяца. Но сдержавшись, мужчина ухмыльнулся и сказал сам себе. Уходить нужно по-кошачьи!
14.10.07 г. Е.Староверов.