Фамилия у Лады была не Дэнс. На известную певицу она была совсем не похожа, танцевать не любила, была чуть-чуть полновата, темно-русые волосы кудрявились вокруг лица, которое принято описывать как «милое». Несходство с певицей усиливалось абсолютным отсутствием слуха и голоса. Прозвище, однако, в школе прижилось, а после появления «Дэнс, дэнс, дэнс» Харуки Мураками и перестало быть неприятным. На героев Мураками Лада была чем-то немного похожа. Интроверт, жизнь внутри себя. Не белая ворона, но и не совсем черная. Пегой какой-то расцветки. Жизнь вдвоем с мамой, строгое, нетипичное для двадцать первого века воспитание. Лада, конечно, все знала и видела, но как будто со стороны, из зрительного зала смотрела на романы подружек, слушала истории о болезненной дефлорации, читала в журналах о правилах контрацепции.
Ладин отец умирал на ее глазах. Мамина самоотверженность все два года мучительной борьбы – уже не за здоровье и жизнь, а за безболезненный уход. Детские воспоминания: самые первые, самые важные – когда родители вместе и в гармонии совместной радости поставили планку для отношений. Мировой рекорд для прыжков в высоту. Лада об этом особо не задумывалась. Просто поцелуи в подъезде, игра в бутылочку, и все с этим связанное вызывало скуку. Добавленное к «Дэнс» прозвище «Пайдеточка» не обижало.
Училась она не на золотую медаль, но на почти пятерочный аттестат. Мамина зарплата участкового врача особых дополнительных занятий не позволяла. Лада сама готовилась и поступила в МГУ на филфак. Выбор удивил и маму и подружек, но все сложилось так, как Лада сама решила и сделала. Ходила на семинары, иногда пропускала лекции, подрабатывала, экономила. Филфаковские мальчики, про которых в каком-то учебнике на полях было написано: «женщина филолог - не филолог, а мужчина филолог - не мужчина». Редкие вечеринки. Ладина отстраненность и доброжелательная прохладность потенциальных ухажеров не особо привлекали. Более доступного – море. Влюбилась она только на четвертом курсе. Коля, как потом выяснилось, был с физфака. В собравшейся на шашлыки разношерстной компании только он смог развести костер под неожиданно хлынувшим дождем. Что-то толкнуло Ладу - села рядом, пожаловалась на холод. У него оказалась лишняя куртка.
Коля не мог поверить, что Ладу надо учить целоваться, он искренне полагал, что это врожденное свойство человека, естественный рефлекс. Так что первый поцелуй получился учебным. Но потом все наладилось. Губы были мягкими и теплыми, вкус свежим. Касание языком внутренней стороны губ вызывало мягкое шевеление внизу живота. И руки оказались ласковыми и слова - уместными. Страхи - напрасными. Колино терпение и нежность разбудили чертей в тихом омуте. Ладин энтузиазм и изобретательность в ночных развлечениях порой превосходили Колины.
Свадьба получилась шумной: родственники и однокурсники вперемежку. Смогли приехать из Якутска Колины родители. Оказались очень милыми людьми, но больше у Лады встреч с ними не случалось. Хотя они звали в гости к якутским красотам, и Лада с Колей даже начали откладывать деньги на дорогу.
Защита дипломов, первая постоянная работа. Lower middle (нижнее-средний класс) – их семья почти дотягивала до этой границы. Съездили на турецкий пляж. Купили подержанные Жигули, Коля быстро научился водить, возил Ладу в Ашан и встречал у ночного метро с работы. Если разумно планировать бюджет и не смотреть на витрины бутиков - все замечательно. В каком-то глянцевом журнале Лада читала, что, выходя замуж, надо представить хорошо ли тебе будет через пару лет с этим человеком вместе красить стены. С Колей было хорошо делать все: и обои клеить, и белье в «Дикой Архидее» в шутку примерять.
Но как-то так постепенно сложилось, что было хорошо, когда все это придумывала и организовывала Лада. Вроде вместе обсуждали, решали, но и инициатива и последнее слово оказывались за ней. Коля всегда помогал и никогда не возражал. Лада, в общем-то не отличавшаяся особыми лидерскими качествами, недоумевала - почему она фактически стала главой семьи. Зато ни разу не поссорились. Впрочем, зацикливаться на отношениях и некогда. График на работах у обоих скачущий, выходные совпадали редко, в постели с гармонией было все в порядке, и Лада была абсолютно уверена, что семейное благополучие – стопроцентно предохраняет от любых романтических приключений и других влюбленностей.
В двадцать три года жизнь казалась ей распланированной до старости. Поработает еще годик редактором в своем издательстве и можно решиться на ребенка – за время декрета не потеряет место. И маме скоро на пенсию – поможет. Коле удалось работу вполне приличную найти, фирма надежная, перспективы неплохие. Так можно и с кредитом на квартиру справиться, переехать из хрущобки.
Тот день начался кувырком и не сулил приятных подарков. Выйдя из дома, Лада поняла, что сел мобильник и кредитная карточка осталась во вчерашней сумке. Раннее утро, безлюдная улица, сознательная прогулка до не самой ближней станции метро. Зато конечная, повезет - можно сесть и подремать или дочитать Cosmo. Дорога была привычная, по сторонам Лада не смотрела, смотрела по обыкновению внутрь своего личного внутреннего колодца разноцветных эмоций.
Визг тормозов. Большая черная машина врезалась в столб. Человек за рулем повис на ремнях безопасности, разрекламированная подушка не сработала. Дверь не заклинило, ремень быстро отстегнулся, Ладе удалось выволочь бессознательного водителя из автомобиля. Соображения о здравом смысле пришли через несколько минут, когда машина вспыхнула как в американских боевиках. Вспомнились и книжки про войну, медсестер, которые переносили раненых гораздо тяжелее себя. Сдвинуть незнакомца с того места, куда Лада его дотащила, не удавалось.
Быстрый осмотр карманов шикарного костюма. Бумажник, ключи. Работающий мобильник! Казалось, мешок с неприятностями опустел. Удалось вызвать скорую. Преодолевая неловкость, Лада достала из чужого бумажника сто долларов, отдала врачу. Еще двести - в приемном покое больницы.
- Госпожа Дэнс,
- Я не…
- У Вашего мужа ушибы, сотрясение мозга. Операция не нужна. Сейчас достаточно обезболивающего и снотворного. Можете пройти в палату. Мы поместили его в одноместную. Главное – полный покой. Возможно нарушение памяти и речи. По финансовым вопросам подойдите к завотделением.
Пока Лада пыталась собрать в убедительное предложение мешанину слов, врач уже был в другом конце бесконечного больничного коридора.
Пошла в палату. На кровати спал человек «похожий на мечту». Фотографии таких мужчин публикуют в глянцевых журналах. Холеные руки, ухоженные волосы с проседью, из-под одеяла выглядывали плечи, часто посещающие спортзал. Даже с кровоподтеком на голове, он выглядел как в дорогом кино.
Лада опять полезла в чужой бумажник. Визитка – Дэнс Юрий Андреевич, коммерческий директор. Название фирмы, кажется, мелькало в какой-то телерекламе.
- Ладушка, ты… Ты вернулась… Где я?…
И опять уснул.
Насколько быстро Лада действовала на улице, успев за мгновение до вспышки оттащить Юрия Андреевича на безопасное расстояние, настолько заторможено делала все теперь. Только сейчас ее начало трясти. Лада не отказалась бы от успокоительного или хотя бы от пары успокаивающих слов. Но больница жила своей жизнью, «крестник» неспокойно ворочался в искусственном сне.
Оставить все вещи врачу и потихоньку уйти? Позвонить кому-то из близких этого …Дэнса? Ну хотя бы на свою работу надо позвонить…
Лада перелистывала номера в чужом телефоне. Набрала запись «Костров», по ней было больше всего и входящих и исходящих вызовов.
- Я..ээээ…Дэнс… Юрий Андреевич …в больнице…
- Адрес. Сейчас буду.
Лада села ждать у кровати. Юрий Андреевич ворочался, пытался освободиться от капельницы. Лада стала поправлять ему руку и как только дотронулась до ладони – он успокоился. Сжал ее кисть в своей и заснул.
Костров появился буквально через двадцать минут. По нему было сразу видно, что человек привык к довольству, успеху, подчинению окружающих. Мельком взглянул на сидящую в неудобной позе Ладу, нейтрально поздоровался. Сразу пошел в ординаторскую, вернулся с завотделением и медсестрой, которая, как выяснилось, будет дежурить в палате.
Завотделением повторил то же, что и предыдущий врач:
- Сотрясение мозга. Постельный режим - минимум неделя. Покой, никакого волнения.
Лада встревала с объяснениями, твердо намереваясь отдать вещи и уйти, заняться, наконец, своими делами.
- Лада, не волнуйтесь, я отвезу Вас домой. Пойдемте, все вопросы здесь я решил.
Машина, неотличимая от той, что пару часов назад врезалась в столб - все большие черные иномарки были для Лады из одного инкубатора. Она попыталась назвать адрес своей работы. Но тут у Кострова, имени которого Лада так и не успела узнать, зазвонил телефон. Он объяснял, что случилось с Дэнсом, потом переносил какие-то встречи.
Машина остановилась в арбатском дворике, водитель распахнул перед Ладой дверь. Заторможенность, начавшая было проходить в больнице, опять не давала Ладе вернуть течение событий в нормальное русло.
- Лада, я возвращусь буквально через час, если необходимо. Вы переоденетесь и, если захотите, поедете в больницу.
- Послушайте, но у меня свои дела и мне не во что здесь переодеваться.
- Хорошо, хорошо. Конечно.
Костров мягко вел ее мимо консьержки, на второй этаж особняка. Взял ключи, сам открыл сложные замки. Извинился и оставил Ладу в чужой шикарной квартире. Лада взглянула на свое отражение в зеркале, занимавшем полстены огромного холла. Переодеться необходимо, да и умыться не помешает. Вымазанная в земле и копоти одежда, разорванный рукав.
В таких квартирах Лада не бывала. Но оказалось, что вода также течет из крана в ванной, еда на кухне имела такой же вид, как продукты из Ашана. Нашлась в одной из комнат и женская одежда. А через некоторое время Лада поняла, и за кого ее приняли, из-за чего получилась такая неразбериха.
Другая Лада, жившая в этой квартире, была, видимо, весьма своенравна и взбалмошна. Похоже, были и какие-то еще более серьезные проблемы. Алкоголь, наркотики, душевная болезнь? Во всяком случае, та Лада могла уйти и не звонить, появиться через несколько дней без объяснений и вновь исчезнуть, купить двадцать шесть разноцветных сумочек одного фасона, разрезать на куски новое платье. Почему Юрий Андреевич Дэнс терпел все это было непонятно. Но более понятным становилось поведение Кострова, который обращался с Ладой не как с разумным человеком, а как с каким-то непредсказуемым явлением природы. С фотографий смотрела улыбающаяся женщина. Волосы цвета то воронова крыла, то спелой пшеницы. Разные стрижки, невероятных фасонов одежда. Сходство с Ладой стоявшей в комнате на первый взгляд было не больше, чем у них обеих со знаменитой певицей. Но, если присмотреться…
Лада переоделась. Нашла-таки среди вечерних туалетов и деловых костюмов джинсы с футболкой. Поела, собралась с духом, позвонила на работу. Придумала растяжение связок и травмпункт. Внятно объяснить, что с ней произошло на самом деле не нашла сил. Она уже собралась уйти из этой квартиры и странной истории – просто оставить ключи, бумажник и телефон, которые до сих пор лежали у нее в сумке, но тут вернулся Костров.
Повторилась та же сцена. Лада пыталась что-то объяснить. Он говорил: «Да, да, конечно». И делал то, что считал нужным. Сейчас Костров посчитал нужным везти Ладу назад в больницу, потому что позвонили и сказали, что Юрий Андреевич ведет себя неспокойно и зовет Ладу.
К вечеру Лада отзвонилась домой: «На работе аврал». Такое бывало, никто особо не удивился. Почему не смогла объяснить ситуацию ни любимому мужу, ни даже маме не получилось объяснить и себе.
В больнице Юрий Андреевич держал Ладу за руку, говорил, что как только он поправится, они поедут на Майорку. Или, может быть, она хочет снова в Париж? Тепло руки человека, который дышит, потому что ты в критическое мгновение то ли не потеряла голову, то ли, наоборот, потеряла представление о чувстве самосохранения, действовало магически. Лада увидела его таким же внутренним зрением, как впервые когда-то своего мужа. Линию правильных разумных поступков переклинило.
Все-таки удалось объясниться с Костровым. Звали его, как выяснилось, Максимом, был он исполнительным директором в той же компании, что и Юрий Андреевич и его практически единственным другом. Сначала Максим с недоверием слушал историю про спасение из автомобиля. Скептически-отстраненное выражение лица изменилось только, когда Лада показала свои документы. Но после минутного размышления этот человек уверенно сказал, что придется Ладе побыть Дэнс. Юрия Андреевича волновать сейчас никак нельзя, объяснять, что Лада не совсем его Лада – невозможно. Каковы будут медицинские последствия, если она просто исчезнет – лучше не проверять. Так что ничего страшного, если Лада некоторое время поработает женой финансового директора. Сколько она за это хочет? Лада хотела домой к мужу. Максим Костров готов был разговаривать и с мужем. Но к этому уже Лада не была готова. Она все всегда решала сама, ни на кого ответственность не перекладывала.
Лада думала, что роль авантюристки, живущей двойной жизнью – не ее амплуа. Вспоминались ужасные рассказы о мужчинах, которые в командировке заводили вторые семьи и потом их дети от разных браков случайно встречались. Но тяжело было только первые несколько месяцев. С работой, конечно, пришлось расстаться, но с Колей Лада расставаться не захотела. Оказалось достаточным версии о частых дальних командировках. Мама, вроде что-то чувствует-подозревает, но молчит. Юрий Андреевич не требует от Лады отчета, где она бывает и что делает. А сам он оказался удивительным – внимательным без навязчивости, щедрым и ночью тоже.
Лада наслаждается новым состоянием: ощущать себя той, о которой заботятся, а не той, что отвечает за покрой тришкиного кафтана семейного бюджета; колебаться между отдыхом в Ницце и в Риме; изучать ассортимент ювелирных магазинов и предложения косметических салонов. А готовить невероятные блюда из неизвестных продуктов, а выбирать и дарить мужьям неожиданные подарки и видеть в глазах мужчины счастливое изумление…
Что будет, если Юрий Андреевич вспомнит все? Почему Костров не закрывает этот театр абсурда? Что случится, если вернется настоящая обладательница танцевальной фамилии. Обо всем этом Лада очень хотела не думать. Эти ее опасения Костров через некоторое время постарался рассеять. Та – не вернется, добаламутилась, есть документы. Но Дэнсу об этом лучше не знать. И прогнозы врачей по поводу полного восстановления памяти – неопределенные. А он, Максим Костров, готов ради призрака гармонии тоже немножко потерять память и прикусить часть языка. Пусть Лада не волнуется – по сравнению с той атмосферой истеричной стревозности, в которой жил Юрий Андреевич, наличие у Лады параллельной семейной жизни - мелкая милая пикантность.