Он больше не звонил, не звал продолжить вечер в совместной радости, не присылал смешных смсок. На Тинины попытки вернуть в свою жизнь источник счастливых переживаний источник этот отвечал упорным молчанием. Классический мужской вариант расставания без объяснений оказался для Тины непереносимой тяжестью. Образовавшаяся пустота затягивала тоскливой надеждой – завтра будет по-другому. Что-то случится, что–то хорошее. Хотя бы – новое. Случилось.
На голове начали расти цветы. Вместо волосинок – лилии, ромашки, васильки. Розы не росли. Бегонии, анютины глазки, мальва, бархотки – цвели и отцветали. Если сорвать, вырастали новые. Тина попыталась экспериментировать: мыла волосы разными шампунями, ополаскивателями, делала маски. Вспомнила аспирантскую молодость, вела записи, изменяла условия тестов. Все напрасно. Закономерность не улавливалась. Корреляции между веществами, которые лила она на голову, и сортом вырастающих цветов установить не удавалось.
Другая попытка оказалась чуть более удачной. Несколько дней Тине снились сны о радостных моментах растаявшего романа. С Ним на яхте: паруса, поцелуи под брызги воды, солнце. Еще одна картинка: Он купил новую машину и демонстрировал ее достоинства. Двести километров в час по ночной трассе. Полет и тогда – наяву, и во сне занимал место в папке «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». Тина стала замечать, что цветы на голове теплых ярких оттенков. Золотые шары, рыжие астры, розовые флоксы. Ночные слезы окрашивали голову в блеклые голубые тона. Навязчивый кошмар: неприемлемое для Тины общение в формате невыполненных, ложных, забытых обещаний, в которых Он был великим мастером. После сна о самой тяжелой ссоре, завершившейся в тот далекий день бесконечным тягостным молчанием, волосы стали травой с серыми мелкими соцветиями.
Названий некоторых растений Тина даже не знала. Обращалась к справочникам, искала на сайтах, показывала экзотику знакомым ботаникам. Жизнь стала интереснее - по рекламной формуле - на 200 %.
После первого шока, неловкости в метро, уклончивых ответов на вопросы подружек и прохожих, шумного недоумения на работе удалось найти позитивные стороны в новой жизни. Подарки – не проблема. Дома – постоянный оранжерейный праздник. В вазах «волосатые цветы» стояли намного дольше магазинных. Тина никогда особо не увлекалась садоводством. В детстве и ранней юности приходилось помогать родителям – помогала, добросовестно, как делала и все остальное. Но гены раскулаченных крестьян, которые еще Тинину маму заставляли каждую весну сажать картошку и подсолнухи, уже потеряли свою силу, и к земляным работам Тина была равнодушна. Даже цветов на окошках особо не держала. Подарят – поливала, но считала это такой же неизбежной, не самой интересной обязанностью, как мытье полов.
Прошло время. О неудачном романе уже не вспоминалось. Клумба на голове привлекала мужские взгляды. Тина перестала завидовать красавицам. С ней пытались познакомиться владельцы мерседесов и ровесники дочери. Между тем возвращение Маши, тининой дочери, из студенческого лагеря приближалось. Купить парик? Стричься два раза в день? Придумать хоть какое-то логическое объяснение?
Тина, историк по первой, почти забытой специальности, эмоциональный и не очень уравновешенный человек, не представляла как ее рациональная дочь, студентка мехмата воспримет случившееся. Проблем во взаимопонимании и без того хватало. Она остановилась на парике. Черная стрижка-каре делала Тину неузнаваемой.
Парик не понравился цветам. Держался на голове полчаса. Пришлось использовать хитрости – в парике сделать отверстия для воздуха, прикрепить его к волосам заколками. Цветы терпели больше часа. За экспериментами прошла ночь. Под утро - звонок в дверь.
Заплаканная Маша, замотанная во что-то непонятное. Вернулась раньше срока на два дня. Несчастная, родная.
- Мама, мам… Что это? - снимает с головы невообразимый платок: лютики, незабудки, петунии.
Оказалось, что выглядевшая такой уравновешенной и совсем неэмоциональной дочь, переживает внезапное преображение тяжелее, чем Тина. Возраст, отсутствие опыта. У нее всегда была надежда на помощь: мама выручала, что-то придумывала, находила извилистую, но верную тропинку.
Голову помыли, Машины цветы ожили. Утомленная дочка уснула. Тина кинулась к компьютеру. Интернет впервые в жизни оказался бесполезен. Yandex, Rambler, Yahoo, Google. Ничего. Ни одного упоминания, ни единой ссылки. Без парика Тина показаться дочери не решилась. Конечно, уже совершеннолетняя, студентка, не комсомолка, но вполне сознательная девушка…
Днем опять …
- Мама…мама…Ну почему он так? Я ведь…А ты как же справилась, когда папа …?
Запретный, ни разу не заданный вопрос. Понятно. Первая несчастная любовь… Но почему на голове – ЭТО? Кого спросить и к кому обратиться? Тина не считала себя склонной к мистике, не ходила ни в церковь, ни к гадалкам, ее не посещали фантастические видения.
Забытое место. Ленинка, отдел редких книг. После защиты диссертации Тина ни разу здесь не была. Да и диссертация была где-то в прошлой жизни. И вот теперь современный незаменимый помощник – Интернет – помочь не сумел, а безотказная библиотека смогла. Потрепанная книжка на странном языке нашлась на третий день. Похоже, она – первая читательница этого экземпляра. Сделала ксерокс, начала искать переводчика. Дома сидела Маша, не решавшаяся выйти на улицу в новом облике.
Пришлось припомнить уроки латыни, факультатив по итальянскому. Кое-что удалось разобрать самой: языческое племя, где-то на юге Европы. Цветы на голове росли у всех влюбленных женщин. Кажется… если избранник не отвечал взаимностью. В Средние века их, конечно же, почитали за ведьм. Жгли на кострах. Всех. У чудом выживших эта особенность утратилась. Даже упоминать об этом было опасно, и считалось кощунством. В тексте говорилось еще о каких-то событиях. Тина не могла правильно соединить слова полузнакомого языка. И вот теперь они с дочерью – почему?
Вспомнилось детство: прабабушка, кажется, пыталась рассказать о чем-то схожем. Пришлось взять отгулы на работе. Тина облазила дачные чердаки, домашние антресоли - обрывки старых тетрадей, письма, записи на полях книг, истлевшая оберточная бумага… Вот оно: «Выхожу замуж. Человек достойный, любит меня. Жалко, цветы завяли…нужно подстричься».
Через неделю Тине удалось убедить дочь вместе выйти на улицу. Несколько шагов до ближайшего магазина. Изумленные лица прохожих. Когда Тина гуляла одна, эффект был не таким ошеломляющим.
Жизнь входила в привычное русло. И вдруг - неожиданный звонок. Тину спрашивал менеджер арт-агентства.
– Ноу-хау прически? Нет, не продает. Нет, не готова.
Аналогично пришлось ответить стилисту, имиджмейкеру, дизайнеру крупных компаний с громкими названиями. Тина пожалела о полном отсутствии коммерческой жилки. А потом увидела рекламу причесок с живыми цветами. Еще через некоторое время начала замечать женщин очень похожих на себя. «Цветущие волосы» стали престижными, модными.
Маша решилась одна выходить на улицу. С первой лекции в новом семестре вернулась не только с цветами в волосах, но и с цветущим лицом и сияющими глазами. Такую прическу как у нее могли позволить себе только дочери важных пап. А еще … Тот, из-за кого зацвели волосы, при виде Маши повел себя неожиданно. Он оставил скучать компанию подружек и пошел за Машей, как на веревочке. Проводил до дома, просил простить.
На следующий день похожее произошло с Тиной. На своей битком забитой конечной станции метро встретила Его. Объяснение о сломавшейся машине было искренним. Он, как и машин объект влюбленности, повел себя непривычно: забыл о делах, доехал с Тиной до работы, не хотел уходить, настаивал на ужине. Абсолютное тинино недоумение. Она начала понимать: то, ради чего «душу готова была прозакладывать» уже не нужно. Равнодушный взгляд на Него – человек в толпе. Сердце не останавливается, тепло не поднимается снизу вверх, глаза потеряли розовые очки.
Наконец нашелся переводчик, который помог расшифровать неясные фрагменты старинного текста. Цветы в волосах делают женщину неотразимой, притягивают того, кто не отвечал взаимностью, но не избавляют от разочарования в нем.
(Опубликовано АИФ "Дочки матери" 2005 №17 )