Юнга. Изменчивый азимут

ЮНГА. ИЗМЕНЧИВЫЙ АЗИМУТ

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РОМАН



1. АЗИМУТ

«Скрипач стоял всё так же: упирался ладонями в стенку и загораживал скрипку. Я сейчас разглядел его как следует. Лицо загорелое, нос облупленный, а волосы такого цвета, как шерсть у Дуплекса, — будто жёлтый песок. Растрепались теперь...
Мы встретились глазами».
Владислав Крапивин
«Голубятня на жёлтой поляне»

Места были не просто незнакомые, а как будто вовсе неведомые. Густой лес, так мало похожий на жиденькую лесополосу вокруг города, широкие холмистые поляны. И людей, считай, нет. Валька не заметил никого постороннего — только участники соревнований... Вообще здорово, что туристский слёт решили провести здесь, а не где-нибудь вблизи города, как обычно. Впрочем, сейчас Валька думал совсем не об этом. То, что слёт устроили здесь, конечно, хорошо. Плохо другое.
Приметив на окраине поляны высокий холм, Валька побежал к нему и, не сбавляя скорости, взлетел на вершину. Чуточку постоял, восстанавливая дыхание, затем развернул карту и сориентировал её по компасу, приложив его так, чтобы указывающая север стрелка совпала с синей линией, прорисованной в карте. Поглядывая то на горизонт, то в карту, Валек долго пытался сверить её с местностью, потом рассмеялся. Хотя ничего смешного не было. Столь бездарно отклониться от азимута, а после и вовсе заблудиться... Стыд, срам, позор. Да нет, в это попросту не поверят. Даже не поймут. Решат, что не захотел бегать, искать контрольные пункты — КП — и бессовестно улизнул на речку. Славик, надо полагать, будет в ярости. Он рассчитывает на второе общекомандное место. Ведь туристскую технику сдали лучше всех, топографию тоже прошли неплохо. Теперь вот спортивное ориентирование... Валек с досадой посмотрел на компас. Никто из его команды всерьёз не надеется выиграть и здесь, но полного провала-то тоже никто не ожидает. И он, Валька, не ожидал. Он и сейчас оставался уверенным, что бежал правильно. Только кому это докажешь... И слушать не станут. А и верно — нужно было не отрывать глаз от карты, сверять через каждую стометровку. Тогда не пропустил бы момента ошибки.
Ошибки? Валька опять сориентировал карту по компасу. Ему показалось, что в сравнении с прошлым разом стрелка сдвинулась на несколько градусов к северу. Пожав сам себе плечами, Валька побежал назад. Он пойдёт обратно по своему маршруту и постарается отыскать то место, где сбился. Только проку от всего этого, похоже, не будет. Всё-таки Валька, третий год занимающийся в секции спортивно-технического туризма, вряд ли сплоховал бы на таком несложном, пусть и незнакомом, маршруте. А вдруг где-то здесь... ну, скажем, магнитная аномалия?  Разумеется, это очень маловероятно. Но... Валька глянул в карту и остановился, осматриваясь. Он не знал, что, собственно, «но». Просто у него появилось ощущение чего-то необычного. Жаль, нет рядом Ромки. В таких вещах он разбирается отлично.
Кажется, неподалёку свистнули. Валька замер, превратившись в слух, но ничего больше не услышал и быстро зашагал по извилистой тропке. Ему следовало бы поторопиться, коль уж он решил пробежать маршрут снова. Но злая досада и понимание того, что всё равно уже заработано штрафное время, тормозили Вальку. Выйдя на широкую просеку, он принялся искать её на карте. Вроде нашёл. Только если это она, значит, его занесло в соседний квартал леса, гори он пионерскими кострами... Валька вздохнул и перешёл на лёгкий бег. Ему сделалось неспокойно. А может, это судьи при разработке маршрутов что-то напутали? Но ведь нет никого поблизости! И тишина — ни окликов, ни криков... Здесь только он, Валька. И судьи ни при чём… Однако в следующий миг Валька вновь услышал свист и узнал его, потому что это был условный свист Иана. В миг воспрянув духом, Валька что есть мочи заорал: «Й-а-а-н! Сюд-да-а!!!» «Да!..» — ахнуло лесное эхо, так, что Валек даже вздрогнул. Свистеть он не умел и в который раз пожалел об этом.
Но почему здесь Иан? Может, он тоже ушёл с маршрута? Думал об этом Валька на бегу. Редко когда он хотел видеть Иана так, как сейчас. Однако сперва он увидел Ромку.
Ромка стоял между елью и берёзой и был, по обыкновению своему, спокойный, сосредоточенный, отстранённый... Даже волосы на голове у него лежали так, будто их только что уложили в академии изящных искусств.
Валька подбежал к нему и остановился напротив, растерянно хлопая ресницами.
— Ну, ты и орёшь, — сказал Ромка голосом, в котором проскальзывало облегчение.
— Там Иан... — пробормотал Валька и запоздало изумился: — А ты-то тут почему?!.
Ромка слегка морщился, глядя на компас и не зная, что ответить. Его карта, которую он придерживал за кончик, была измята и разорвана. Сам Ромка был чем-то очень смущён — знающий его Валька хорошо видел это.
— И ты сбился? — спросил Валька.
Ромка с вздохом кивнул. Он даже не посмотрел на просеку, где показался идущий к ним Иан.
— Я не пойму, в чём дело, — искренне пожаловался Ромке Валек.
Ромка поднял глаза на него, потом посмотрел на карту. Или сквозь неё.
Подойдя к друзьям, Иан холодно оглядел их и спросил лаконично:
— Ну?
— Мы потеряли маршрут, — резюмировал Валек.
— Вижу, — недовольно сказал Иан. — А вы почему здесь? Беговые позиции-то у всех разные...
Валька развёл руками. Ромка продолжал смотреть на карту, сведя над переносицей брови. Иан шевельнул щекой, взял его запястье и карту эту выкинул, бросив несколько простых слов в чей-то отдалённый адрес. Все трое молча пронаблюдали за падением бесполезной уже бумажки. Потом Валек вздохнул:
— Сдвинемся куда-нибудь, что ли...
— Команду на «нули» посадили, — угрюмо проворчал Иан. Но тут же переключился на другое. — Ладно, вот что. Айда со мной, я там одну штуку приметил.
— А время? — напомнил Ромка.
— Это рядом, мы быстро.
Они побежали по просеке. Валька спросил:
— Что за штука?
— Не знаю. Но, похоже, занятная…
— Откуда ты знаешь, что занятная?
— Ща стукну, и ты узнаешь.
— Мы теряем время, — сказал Ромка.
— Мы его уже потеряли.
— Нет, — возразил Валек, — контрольное ещё не вышло. А, да пускай... Всё равно теперь.
— Зачем ты выбросил карту? — запоздало упрекнул Ромка Иана. — Надо было вернуться, и всё заново...
— Ну, всё уже. Второе место, скорее всего, наше, даже если здесь продуем. В конкурсах-то мы всегда побеждаем. А если сейчас и вернёмся, пробежать не успеем. И потом...
— Что?
Иан остановился, переводя дыхание. Ромка с Валькой пробежали чуть дальше и тоже остановились.
— Что? — повторил Ромка, почему-то озираясь.
Иан непонятно посмотрел на своих друзей.
— Теперь сюда, — он кивнул на приметную ель с двумя верхушками и нырнул под её лапы.
Остальные переглянулись и последовали за ним. Через минуту они выскочили на тропку, почти неразличимую в зарослях.
— Вот что, — нерешительно произнёс Иан. — Я думаю...
— Ты — думаешь? — Валька постарался удивиться очень искренне. — Это с каких же пор?
Иан не обратил на подначку никакого внимания, что убедило Вальку в сверхнормальности происходящего.
— Я думаю, что вон та штука как-то связана с вот этим. — Иан постучал ногтем по планшетке компаса, пристёгнутого к карману его чёрной рубахи.
— Какая «вон та штука»? — спросил Валька, но Роман звонко щёлкнул пальцами, посмотрел на компас Иана, на Валькин, потрогал свой и сказал:
— Разберёмся... Кто где слетел? Я на девятнадцатом КП, после восемьдесят первого.
— Точно! — в один голос воскликнули Иан и Валек.
— И видать, одни мы, — добавил Иан.
Все почему-то заоглядывались и, конечно, никого не увидели. Тёмные еловые ветви и кроны почти сплошь заслоняли небо. Под ними было тихо, сумеречно и покойно.
— И знаете, что? — сказал Ромка. — Азимуты.
— Оп! — воскликнул Валька. — А до меня не доходило! Азимут-то у каждого свой. Как и беговое время.
— А вышли все трое в одном, считай, месте, — сказал Иан. — Идёмте, чего стоять...
— Эй, осторожней!.. — Валька едва успел закрыть лицо от ветки, хлестнувшей по рукам.
— Поберегись, — флегматично отозвался Иан. Он шёл, как танк.
— И занесло же тебя... Тут, поди, и волки водятся.
— Стра-у-ушно? — взвыл идущий последним Ромка.
— Ясное дело. Тут ведь и Ианьки водятся... Ай! Осторожно, говорю! Так не шутят.
— Соблюдай дистанцию, — сказал Иан, готовя новую ветку.
Через несколько шагов перед мальчишками открылась небольшая поляна. За ней сквозь неровный строй берёз просвечивалась ещё одна.
— Скоро? — нетерпеливо спросил Ромка.
— Скоро. Парни... а у вас как с компасами? Ну, никому не показалась, что стрелка немного того? — Иан приостановился и крутанул пальцем у виска.
— Значит, и у тебя?! — почти вскрикнул Валька.
— А вон... — Ромка махнул рукой в сторону. Посмотрев туда, Иан с Валеком увидели вдали над лесом верхушку дозорной вышки, выглянувшую в промежутке между елями. Кто-то из тренеров говорил, будто такие вышки ставят среди лесов и полей для того, чтобы сверху заметить начинающийся пожар. Хотя ни один из знакомых туристов-альпинистов никогда не видел на вышке дозорного... Во всяком случае, вышка служила прекрасным ориентиром: она стояла строго на запад от палаточного лагеря.
— Ничего себе, нас отвело, — хмыкнул Иан.
— Ничего себе... — повторил Валька.
Они зашагали дальше. Ромка задумчиво произнёс:
— Я сразу почувствовал что-то не то. Ну, то есть, не совсем сразу... Но ещё до сорок пятого КП, он был у меня третьим по счёту. Чувствую: пространство словно куда-то ускользает.
— Ты его держи, если что, — усмехнулся Валька.
Иан был более серьёзен:
— Почему тогда отбились только мы? — задал он вопрос скорее самому себе, чем своим друзьям. — Значит, время?
— Наверно, — ответил Ромка. — Я бежал последним, у меня было шестнадцать двенадцать.
— У меня восьмая минута, а у Иана четвёртая, — напомнил Валек. — Ну, и?
— Ну, и всё. Как раз перед нами никто не стартовал, помните, мы ведь запоздали. И «Экипаж», который не явился на старт, а? И получились «окна».
— Тогда... — сдерживая волнение, сказал Валька. — Тогда, выходит, где-то здесь действовало сильное и, пожалуй, переменное магнитное поле.
Иан остановился, глядя на друзей.
— Вон то, например, — сказал тихо он и, сделав предостерегающий знак, поманил ребят за собой.
У дальнего края поляны в жидких кустах ольховника, подступивших к ровному строю елей, притаился маленький микроавтобус. То есть, это Валька говорил потом, что эта штука с первого взгляда показалась ему мини-микроавтобусом, и Ромка сказал то же. Однако колёс у «микроавтобуса» не было, да и напоминал он больше всего черепаху. Увидев всё это, мальчишки переглянулись и, как по команде, разом присели. Ромка смотрел на странный объект неопределённо, Иан — оценивающе, с недоверчивым прищуром. Валька восторженно зашептал про инопланетян, летающие тарелки и прочие подобные вещи. Найденную Ианом штуковину он обозвал НЛО. Действительно, приткнувшийся к деревьям аппарат наводил на мысль о неопознанных летающих объектах, как их привыкли изображать в журналах. Неравнодушный ко уфологии Валек тут же попытался классифицировать его, но Иан заставил его умолкнуть. Он-то наблюдал больше за Ромкой — тот часто озирался и выглядел так, будто пытался о чём-то догадаться или что-то вспомнить. «Что?» — глазами спросил у него Иан. Ромка молчал. Он первым додумался посмотреть на компас, взяв за ориентир дозорную вышку.
— Видите? — тихо сказал он. — Всё сходится.
Валька с Ианом сделали то же самое. Валек с сомнением дрогнул губами:
— Ты уверен? Стрелка отошла на пару градусов… Или ты что-то чувствуешь?
Ромка отвёл взгляд и неопределённо повёл плечом. Иан, отодвинув ветки, внимательно разглядывал «черепаху».
— Там, кажись, что-то написано, — сказал он.
По округло-выпуклому борту и вправду тянулась алая полоска слабо светящейся надписи. Однако разглядеть буквы нельзя было из-за расстояния.
— Почитаем? — привстав на одно колено, предложил Валька. — Иан, ты не подходил?
— Решил, понимаешь, обождать, — ответил тот. — Но ты, если не терпится, сбегай, постучи... А мы понаблюдаем.
— А если сцапают?
— Не понравишься, слишком тощий.
— От рыжего слышу. Да и не помещусь я там. Там, кроме пилотского кресла, и яблоку упасть негде.
Ромка усмехнулся, не сводя глаз с «черепахи».
— Классно ты выразился... — сказал он Вальке. — Что ж там написано-то, а?.. Плохо, что не взяли бинокли.
— Это ты не взял, — хмыкнул Иан, вынувший маленький чёрный бинокль, который он брал, как и другие участники соревнований, чтобы высматривать на маршруте яркие фишки контрольных пунктов.
— И у меня тоже! — гордо посмотрел на Ромку Валек, но, как обычно, запутался в карманах и застёжках.
— И что там? — спросил Роман.
Лицо Иана, который уже довольно долго смотрел через бинокль, стало не то разочарованным, не то недоумённым.
— Что там? — щупая карманы, спросил Валька.
— «Не влезай — убьёт», — без улыбки ответил Иан и передал оптику Ромке.
Тот с четверть минуты неподвижно глядел в окуляры.
— Ты сумеешь вытащить свой бинокль... ну, хотя бы до окончания соревнований? — спросил он затем у Валека. Посмотрел на Иана. Пожал плечами. — «Открывается вовнутрь»...
— «Осторожно. Высокое напряжение».
— «Потусторонним вход воспрещён».
— «Не стой под стрелой».
— «Конец всех ограничений».
— Вы чего? — Валька, наконец, вооружился биноклем и замер.— Ух ты-ы... Хм, странно... Ого… Ну и ну... А хотя...
— А по-русски умеешь? — поинтересовался Иан.
— А там как раз не по-русски, — ответил Валек. — Вернее, как бы по-русски, но не совсем.
Иан сложил на груди руки и стал смотреть на него с ироничным любопытством.
— Мы ждём от тебя дельных умозаключений, — пояснил Ромка смысл его с Ианом молчания. — Ты ведь у нас любитель манускриптов.
Валька принял озабоченный вид, тщательно протёр линзы бинокля, уселся на хвойную подстилку и посмотрел на друзей.
— Похоже на старославянское письмо, — раздумчиво сказал он. — Может, Беларусь? А, Ромка? Или ещё какая-нибудь из наших стран?
Иан встал во весь рост.
— «Наших» уже, считай, не осталось, — сказал он. — Кроме того, создать такой, хм-м, НЛО может только военпром России.
— Или НАТО... — вставил Валька.
— А там, на «тарелке», не по-аглицки накалякано, это ясно и не любителю манускриптов, — парировал Иан. — Ну что, пойдем, поглядим?
— В открытую?
— А чего нам сделают? И наши недалеко. А вдруг там помощь нужна какая-нибудь? Может, у них авария.
— Давайте всё-таки разделимся, — предложил Ромка.
— Тогда ты оставайся здесь, а мы с Валькой пойдём в обход, с двух сторон.
— Вышка — контрольная точка, — сказал Ромка.
— Лучше вон тот высокий холм, вышка о-го-го где, — заспорил Валька.
— Какой холм, вышку видно ото всюду... — сказал Иан, но Валька принялся, как он выражался, «аргументировать», и Иан только плюнул.
Ромка тоже встал.
— Вышка, — повторил он Вальке. — Полчаса вам хватит.
— Так, проверили связь, — сказал Иан и вынул свой мобильник.
— Проверили… — кивнул Ромка и посмотрел на своих друзей. — Если что, действуем, как тогда на Тарханкуте. И условные сигналы помните?
Иан молча вынул свисток, который висел у него на цепочке на шее, но Ромка покачал головой:
— Лучше беззвучно, и не разбредаемся.
Иан согласно кивнул, беззвучно адресовал ему неприличный жест и с ухмылкой нырнул в узкую просеку между ёлками. Валек махнул Ромке рукой, затем побежал в другую сторону.
Оставшись один, Ромка вновь залёг в траве под елью и прикинул, откуда и как должны подбираться к «черепахе» Валек и Иан. Тут же он отругал себя за то, что не выпросил у кого-нибудь из них бинокль, и за то, что оставил в палатке свой. Впрочем... Впрочем, не исключено, это бессмысленно — похоже, некто пока обыгрывает их. Недавно Ромка заметил в ельнике беглое движение, но никому не сказал, решил, что это ему померещилось. А если и нет, подумал тогда Ромка, то крадущийся следом человек, вероятно, тоже из участников соревнований, потому как сверстник, мальчишка... Однако Ромкино внимание всё равно сконцентрировалось и мобилизовалось не столько на «черепахе», сколько на окружавших поляну кустах и елях. Ромка имел все основания доверять своей интуиции. И она в очередной раз не обманула его. Заметив теперь явно, как что-то светлое мелькнуло в густой хвое, Ромка зашёл за ветки и помчался к Иану.
Иан распластался под большой ёлкой в каких-нибудь десяти шагах от «черепахи». Собственно, вблизи она напоминала не черепаху, а, скорее, гигантского жука. Так или иначе, но Валька не зря обозвал эту штуку НЛО. Корпус аппарата, гладкий и будто отшлифованный, словно отлили из дымчато-чёрного стекла.
Ромка подобрался к Иану, залёг рядом и прошептал:
— Видал — на той стороне?
— Чего? — не поворачивая головы, спросил Иан.
— Кто-то шпионит, — сказал Ромка и опять пожаловался, что не взял бинокль.
— Не дам, — понимая, к чему он клонит, отрезал Иан. — Тебе не нужно, ты и так экстрасенс. Надо было у Вальки забрать... Оп-па!..
— Что?
— Погодь... И-и, Ромочка, тоже мне шпиона нашёл. — Иан не отрывался от окуляров. — Паренёк, лет четырнадцать… Ну, примерно как и мы. Наверно, тоже от основной команды отбился...
— Дай, — проникновенно сказал Ромка.
— Да подожди ты... Или нет, я этого мальца не помню, разве если новичок. Юнга, короче.
— Ну дай, — Ромка приобнял друга за плечи. — Покрути колёсико, чтоб окуляры разъехались, тогда твой будет правый, а мой левый, будем смотреть одновременно. Два в одном...
— Это ты с Валькой, это, одновременно два в одном... Держи, ну тебя к аллаху. — Иан, хотя и обещал не давать Ромке бинокля, конечно, всё-таки дал.
Ромка, морщась, с минуту разглядывал заросли вдоль края поляны и ряд ёлок за «черепахой», потом с раздражением сказал:
— Не вижу никого. А куда Валек девался?
Иан молча забрал у него бинокль и пожал плечами:
— Ты удивляешься? Только сегодня с ним познакомился?
Ромка хотел что-то сказать, но сжал губы и толкнул Иана локтем в бок, кивая на «черепаху». Точнее, на появившегося около неё Вальку.
Валька решил не осторожничать. Напоследок оглядевшись вокруг, он сам себе пожал плечами, словно говоря: «ну вот, хозяев нет, теперь, если что, я не виноват», затем медленно, но открыто пошёл к аппарату. Похоже было, будто он находится в музее или в гостях и очень хочет потрогать руками необычайную вещь, зная, что делать этого не полагается. Но он всё равно потрогает. Как говорил руководитель их туротряда Славик, «его ведёт неуёмный дух исследователя». А Иан считал, что таким исследователям надо вовремя давать по рукам. Он и сейчас так думал.
— Вот идиот, — хмыкнул он. Словно не предлагал недавно напрямик подойти к аппарату.
Ромка внимательно наблюдал за Валькой и за «черепахой». Он не чувствовал никакой опасности и сказал об этом Иану. Иан непонятно пожал плечами, затем вдруг резко повернулся к Ромке и сунул ему в руки бинокль.
— Гляди. Там, откуда Валька вышел...
Роман навёл оптику на край поляны и даже вздрогнул от неожиданности, совсем близко увидев лицо того, кого Иан назвал юнгой. Да, это был мальчишка, их ровесник. Ромка рассмотрел, что у него серые глаза и гибкие тёмные брови, почти скрытые прядями давно не стриженых чёрных волос.
— Ну и как тебе этот красавчик? — почему-то сквозь зубы спросил у Ромки Иан.
— Он сильно похож на Вальку… И странно он одет, — неопределенно ответил тот. — Какой-то спортивный костюм, что ли...
— Костюм это что... Пушку на поясе видал?
Ромка с сомнением покосился на него и снова приник к биноклю.
— Он отходит, — сказал Иан. — Слышь, он, кажется, хочет в обход, чтобы встретить нашего исследователя тут. Назад!
Мальчишки выползли из-под еловых лап и, шёпотом совещаясь, стали подбираться ещё ближе к аппарату. К Вальке.
Иан считал, что пришельца — неважно, откуда он и зачем здесь — следует встретить во всеоружии. Мало ли, что у него на уме. Скорее всего, Валька не ошибся насчёт НЛО, тогда похожая на спортивный костюм военная (а какая же ещё?) форма и бластер на поясе всё объясняют. Роман настаивал на том, чтобы пока обойтись без бластеров и иных неприятностей. Если, действительно, так называемый юнга прилетел на этой штуке, то вряд ли он один. Это раз. С другой стороны, на инопланетного агрессора он не тянет. Это два. И, скорее всего, его просто тревожит Валькино усиленное внимание к «черепахе» — любой бы беспокоился на его месте.
— Кстати, — сказал Роман, — ты заметил, как они похожи?
— Кто? — почему-то угрюмо спросил Иан.
— Наш Валек и этот... юнга. Смотри, у них даже...
— Пригнись! — прошипел Иан.
Ромка сжался. Он и вправду увлёкся, сравнивая незнакомца с Валькой, а между тем последний подпрыгивал около аппарата, стараясь получше рассмотреть выпуклые выступы на крыше, а тот, кого Иан назвал юнгой, выскользнул из-за высокого куста шиповника и стоял теперь с другой стороны «черепахи». Он заметно нервничал — покусывал губу, тискал в пальцах пряжку ремня. Он, безусловно, слышал скачки Вальки за корпусом своей машины и примерно понимал, что прыгает тот в некоторой мере от любопытства, но это вызывало у него не такие чувства, как у Ромки, наблюдавшего за происходящим с иронией, или у Иана, который только что не плевался, считая, что Валька выставил себя на посмешище.
Незнакомец, однако, ничего смешного для себя не находил. Скорее всего, он хотел избавиться от навязчивого туриста и не знал, как. К тому же он помнил, вероятно, что где-то здесь ещё двое. А может, и не двое… Во всяком случае, и Ромка, и Иан заметили, как он цепко просматривает ближайшие кусты и ели. Кобура у него по-прежнему оставалась застёгнутой.
Валек, наконец, перестал скакать и огляделся вокруг — должно быть, вспомнил, что его друзей нет подозрительно долго. Юнгу насторожила эта тишина, он пригнулся и стал пятиться в сторону Иана с Ромкой. Но оступился, едва не упал и зашуршал ветками.
Валька же, решив, что это появились наконец друзья, шарахнулся на шум, угрожающе подняв палку — сейчас он покажет им, где раки зимуют. Сколько можно прятаться? Однако вместо Иана и Ромки он почти лоб в лоб столкнулся с незнакомым мальчишкой и, растерявшись, замер с палкой в руке.
В следующий момент эта палка полетела в одну сторону, а её хозяин — в другую. Увидев такое дело, Иан с Ромкой кинулись товарищу на выручку. Заметив их, юнга механически схватился за кобуру, но тут же сообразил, что вынуть оружие уже не успеет, и молча бросился на Иана, верно угадав в нём самого сильного соперника. Иан, успешно занимающийся рукопашной борьбой, всё же не без труда отразил его удары. Тут подоспели Ромка и Валек, но, в основном, они только помешали Иану и друг другу — юнга умело бросил Ромку на Иана, а Валька получил такой удар, что почти без чувств повалился на землю. Очевидно, это обстоятельство всхлестнуло в Иане ярость — он коротко взревел и довольно жестоким приёмом сбил юнгу с ног, после чего, не в силах остановиться, заломил ему руки за спину и... Но тут Ромка, почти никогда не теряющий хладнокровия, вскрикнул:
— Стой!.. — Он подбежал к Иану. — Ты и так чуть не убил его.
Иан шумно выдохнул сквозь зубы:
— Прикажешь целоваться?! — он выругался и мотнул головой в сторону Вальки. — Пойди, посмотри лучше, что там с тем...
Ромка шагнул к Вальке, который уже пришёл в себя и полулежал на мягкой хвое, откинувшись на стеклянно-металлический борт аппарата. Взглянув на него, Роман повернул голову к Иану:
— Вытащи у него из кобуры... — Он присел около Вальки. — Ты уже жив?
— Кажется, ещё нет... — сказал Валька с бледной улыбкой. — А этот... что?
— Нокаут, — ответил Ромка.
Затем он поднялся, вновь обернувшись, — Иан как раз вынул из кобуры юнги предмет, напоминающий пистолет с толстым прямоугольным раструбом ствола, и отошёл.
— Ух ты-ы... — Валька вытянул шею. — Дай посмотреть.
Иан смерил его холодным взглядом и ничего не сказал. Молча протянул оружие Ромке. Тот без интереса просунул палец в массивную спусковую скобу — пистолет тяжело закачался на мизинце — и подошёл к лежащему ничком незнакомцу. Аккуратно потрогал на его запястье пульс. Встретился взглядом с Ианом и пожал плечами: вроде бы всё нормально...
Иан скосил глаза на часы.
— Что будем делать? — хмуро спросил он.
Ромка опять пожал плечами.
— Если не очнётся, то... Ну, в общем, надо будет носилки — и на базу. — Он присел около юнги и присмотрелся к нему. — Ты шею ему не сломал? Захват-то у тебя медвежий.
Иан развёл руками:
— Извиняй, стихов не пишу и картин не рисую. Это рукопашная борьба русского стиля... — Он обернулся к Вальке. — У тебя воду я видел, брызни на него.
— Где-то посеял бутылёк, — вздохнул Валек и со стоном поднялся. — Ну, чего уставился? Я знаешь, как с этим компасом летал по холмам?
Иан пренебрежительно шевельнул щекой и отвернулся. Они с Ромкой вновь озадаченно посмотрели на незнакомого мальчишку, который всё ещё не приходил в чувства. Впрочем, с начала стычки прошло меньше минуты. Ромка дохнул на ладони и сложил их над головой юнги шалашиком — в подобных «шаманских мероприятиях», как выражался командир отряда Славик, он считался умельцем.
Глаза юнги, с девчоночьи длинными пушистыми ресницами, оставались закрытыми, на бледном лице не было ни кровинки. Казалось, на этом лице лежит печать какой-то непознаваемой тоски и безнадёжности... Руки юнги, да и весь он сам, были совсем не атлетические, тонкие и, пожалуй, даже хрупкие. На музыканта этот паренёк походил куда больше, чем на боксёра. Ромка подумал, что стоит только удивляться скрытой в нём силе. Или дело лишь в особой системе постоянных тренировок?
Иан сказал, видимо, размышляя о том же:
— Ты с пушкой, потому присядь-ка лучше вон там, позади, — он кивком указал на еловый пень. — А то кинется, я и глазом моргнуть не успею. Больно прыткий, а левой бьёт, как...Один я с ним и не справился бы.
— Справился бы, — уверенно сказал Валька, мысли которого текли в немного ином направлении, — А ты, Ромыч, лучше оживляй его поскорей, а мне дай посмотреть его пистоль.
Иан глянул на него с усмешкой, и тот поторопился добавить:
— Я ничего не буду нажимать, клянусь!
Ромка, не отвлекаясь от своих биоэнергетических упражнений, чуть привстал, и пистолет, зажатый у него между бедром и грудью, скользнул на землю. То есть, на землю он не попал — Валька подхватил его на лету.
Юнга вдруг едва заметно дрогнул. Иан инстинктивно подобрался, а Ромка замер, остановив перекрещённые ладони над солнечным сплетением незнакомого мальчишки.
Затем произошло следующее.
Валька взял оружие в обе руки, чтобы присмотреться к буквам надписи на затворной коробке — он сказал, что там, похоже, отчеканено то же слово, что и на борту стоящего в пяти шагах аппарата, только классическим шрифтом, тогда как на «черепахе» буквы стилизованные. «Рас... Раснен?..» — неуверенно пробормотал Валек.
Иан потребовал, чтобы он повторил название членораздельно.
— «Раснен», — громко сказал Валька. — По-моему, так...
Больше он ничего не успел сказать, потому что юнга, лежавший до этого почти безжизненно, вдруг судорожно дёрнулся, почти подскочил на месте — ни Ромка, ни даже Иан попросту не успели отреагировать на это — и сел на корточки, со всхлипами вдыхая воздух, словно ему его не хватало, словно только что он едва сумел вынырнуть из водных глубин... В этот же момент раздался глухой негромкий рык, оружие в Валькиных руках коротко пискнуло, а на краю поляны взметнулся ветер. После того, как в этом месте улеглись сухая хвоя, пыль и песок, мальчишки увидели там глубокую воронку с ровными, почти круглыми и будто зализанными краями.
Ромка и Иан поняли причину её появления сразу, но Ромка оценивающе поглядывал на незнакомца, а Иан сказал нервно и почти с яростью:
— Не нажимай там ничего!.. Ствол вверх!
Бледный перепуганный Валька взял оружие пальцами за дульную часть ствола и принялся держать его так в вытянутой руке.
— Я не... оно само... — пролепетал он.
Юнга, к которому, видимо, вернулось понимание реальности происходящего, смотрел теперь на пистолет неотрывно. Или он на Вальку смотрел?
Он по-прежнему сидел на корточках, упираясь правой рукой в землю. А левая была чуть отведена, будто он хотел от чего-то закрыться, но понял, что уже не успеет...
Иан встал и выпрямился во весь рост, не сводя с него настороженного взгляда. Ромка спросил:
— Ты кто?
Юнга понял, что это относится к нему. Он посмотрел на Ромку, затем на Иана, потом на Вальку. И снова на Ромку. Ничего не сказал, лишь голову опустил.
Иан тем временем забрал у Валека опасную «игрушку» и молча вернулся на место, где стоял — между юнгой и его аппаратом. Кстати, юнга внимательно проследил за всем этим, стараясь, чтобы его взгляд особо не был замечен, но увидел, что от ничего не упускающего Ромки скрыть своих наблюдений ему не удалось. Ромка же подметил, как незнакомец неуловимо расслабился и даже вроде вздохнул, когда оружие оказалось у Иана.
Почему? Боится, что Валька опять нечаянно выстрелит? Или чаяно...
Ромка снова поглядел на юнгу. Тот сидел по-восточному, скрестив ноги под собой, и неподвижно смотрел на лесную опушку. Солнце светило ему прямо в глаза, однако он не щурился, лишь изредка быстро моргал. Брови юнги, сейчас приподнятые, делали его тонко обрисованное лицо удивлённым и слегка рассерженным. «Может, он решил, что мы взяли его в плен?» — подумал Ромка.
Они встретились с юнгой глазами.
— Меня зовут Роман, — сказал Ромка.
Юнга чуть дрогнул губами и произнёс:
— Дэнэль...
Голос у него оказался высокий и тонкий.
— Это имя? Тебя так зовут? — спросил Ромка.
Юнга кивнул.
Валька подошёл к Ромке и присел рядом.
— А ты нас... Значит, ты нас понимаешь, — с ноткой искреннего огорчения сказал он. — А мы думали, что ты из космоса. Ну, с другой планеты. Ах да, — вежливо спохватился он. — Я — Валек, Валька.
Иан промолчал.
— А его зовут Иан, — с лёгким нажимом сказал Валек.
Но Иан опять промолчал.
Дэнэль поднял голову и поглядел на Ромку непроницаемо.
— Что вы теперь хотите делать? — ровным тоном спросил он.
Это была первая более-менее длинная фраза, произнесённая юнгой, и сказана она была с заметным акцентом, поэтому Роман почти растерялся и, переглянувшись с товарищами, пожал плечами. Впрочем, тут же он ответил:
— Делать — ничего. — Он хотел что-то добавить, но его перебил Валька:
— Это твой... ну-у, летательный аппарат? — Валек качнул головой в сторону «черепахи».
— Нет, — ответил Дэнэль.
Иан переступил с ноги на ногу и полувопросительно сказал скучным голосом:
— Но ты же на нём прилетел...
Дэнэль не глянул в его сторону.
Ромка посмотрел сперва на одного, потом на другого и тихо засмеялся, хотя смешно ему не было. Он старался «удержать контакт», а «переговоры проваливались». Это были их с Валькой, Ианом и Ко фразы из недавней игры «Зарница-СМЕРШ», закончившейся некоторыми неприятностями для руководства Станции туристов, потому что юные «чекисты» по ошибке (надо полагать) разоружили и связали упившихся милиционеров, направленных вроде как для обеспечения порядка во время военизированной игры. Криминальной ответственностью, правда, никого не наделили, но только благодаря тому, видимо, что об инциденте рассказали по радио «Пульс Москвы», и над северянской милицией смеялись все страны бывшего Содружества. А Ромка, который в захвате лично не участвовал, но знал, как обычно, больше других, сейчас вспомнил эту историю в том числе из-за аналогии с оружием, хотя милицейские ПММ ни в какое сравнение не шли с пушкой этого неразговорчивого юнги, н-да... Однако, как бы там ни было, а договориться с юнгой всё же надо. Только сначала, пожалуй, — с Ианом.
Всем своим видом показывая, как ему не хочется подниматься, Ромка встал, подошёл к Иану и за рукав потянул его в сторону. Шептались они не долго, а когда возвратились обратно, оказалось, что Ромкину миссию с успехом выполняет Валька. Он сидел рядом с Дэнэлем и рассказывал о том, как каждый из них сбился с маршрута и почему они все вместе прибежали сюда. При виде вернувшихся Иана и Ромки Дэнэль вдруг поднялся.
— Я должен принести вам мои извинения, — выговорил он, ни на кого не глядя. Помолчал и всё же посмотрел на Вальку. — Особенно тебе.
— Да ладно... — затоптался на месте тот.
А Иан без лишних слов протянул Дэнэлю его пистолет.
Валька тут же забыл о смущении:
— Это бластер? — спросил он.
— Бластер? — раздельно произнёс Дэнэль незнакомое слово и пожал плечами. На левом у него был эполет, на правом — узкий погон. — Это пистолет-дезинтегратор. — Он посмотрел на Вальку странно. Будто хотел его о чём-то спросить, но не решился почему-то... А вместо этого повернул оружие к себе нижней стороной коробки ствола и стал разглядывать какие-то обозначения на мерцавшем там дисплее.
Иан спросил почти без насмешки:
— А у него нет предохранителя?
Дэнэль вспыхнул и слегка залился румянцем. Но тут же усмехнулся.
— Есть... — Он снова бегло глянул на Вальку с невысказанным вопросом. — Только настройки... они оказались сбиты почему-то...
После этого все замолчали. Навалилась некоторая неловкость оттого, что никто не решается сказать о главном. Впрочем, Иан решился.
— Ты, вообще, кто? — спросил он. — Хотя если секрет...
Быстрая тень коснулась лица Дэнэля, но он постарался улыбнуться.
— И да, и нет... Я здесь случайно.
Валька не вытерпел недосказанностей:
— Но это же твой уфо... то есть, НЛО... ну, в общем, летательный аппарат, вот. Твой?
Дэнэль задумчиво посмотрел на «черепаху». Кивнул.
— Не лично мой… Это автономный разведкатер. С «Раснена».
— С «Раснена»?
— Линейный корабль УОР военно-космического флота «Раснен», — чётко, хотя и устало выговорил Дэнэль.
Ромка, Валька и Иан посмотрели друг на друга. Иан пожал плечами, будто говорил: «Этого не знаю, сами выясняйте». Ромка прищурено поглядел на солнце, улыбаясь чему-то уголками губ. Валька нахмурился, с головой нырнув в недра своей эрудированной памяти, однако вынужден был признаться, что в военных вопросах он «не очень». А Ромка с немым вопросом развернулся к милитаристу-чернорубашечнику Иану.
Иан сказал, что УРО — это «управляемое ракетное оружие». Ну, а УОР, стало быть, «управляемое оружие ракетное». Или, например, «умное очень ружьё», или «уникальная, однако, ракета»... А если всерьёз, то насчёт УОР ему ничего не известно.
Дэнэль вдруг странно усмехнулся — промелькнуло в этой усмешке слишком многое: боль, горечь, мстительность, что-то ещё...
— Мне тоже не известно, — сказал, помолчав, он. — Почти. Об УОР почти никому ничего не известно. Потому я здесь.
— А должен быть..? — чувствуя недосказанность, осведомился Иан.
— Должен быть в рейсе. Я кадет АЭКА, Аэрокосмической Ассоциации. Я был зачислен стажёром в состав команды линкора «Раснен»...
Валька перебил:
— А чей он, «Раснен»? Какой... страны?
Дэнэль опустил голову.
— Страны?.. — с вздохом повторил он. — Это... Клинория.
Валька тактично выдержал паузу, а затем почти с торжеством заявил, что такой страны на Земле нет, и, стало быть... Тут он посмотрел на Дэнэля и добавил, что ни у одного государства на Земле пока ещё нет никаких линкоров УОР и, тем более, космических флотов.
— Значит, — спросил он у Дэнэля, — ты всё-таки с другой планеты?
Дэнэль бегло огляделся по сторонам и пожал плечами.
— Моя страна и вся планета называется — Клинория, — ответил задумчиво он. — На одном из древних языков это и будет «земля».
— На одном из древних языков... — повторил Валька. — Языков Клинории? Но откуда ты тогда знаешь русский язык?
— Какой? — не понял Дэнэль.
— Ну, мы-то говорим сейчас на русском языке.
— Мой родной язык, аттийский, очень похож на ваш, — сказал Дэнэль. — Я это сразу заметил, поэтому и высадился там, где говорят на этом языке… Но, хоть говорят и похоже, а всё же не так, и я ещё до посадки начал интегрированный лингвосбор, потом бортвычислитель привёл это в порядок и приготовил мнемоинфор.
— М-мнэ?.. — вопросительно мурлыкнул Ромка и чему-то улыбнулся.
— Мнемоинфор, — сказал Валька.
Ромка изогнул брови и рассмеялся, но своего веселья никому не объяснил.
Дэнэль понял его по-своему и принялся почти на пальцах рассказывать, что интегрированный лингвосбор — это многоуровневый поиск, анализ и систематизация социокультурных и этнолингвистических данных на заданной территории, а мнемоинфор... Однако, заметив, что слушает его лишь Валька, Иан скучающе смотрит по сторонам, а Роман, скорее, непонятно наблюдает за ним, Дэнэль покраснел, чуть ощетинился и замолчал.
Ромка сказал, глядя на катер:
— Значит, мнемоинфор... А «Раснен»... что это означает?
— Не знаешь? — удивился Дэнэль, но тут же спохватился. — Д-да... Это имя бога. Одного из богов.
— Похвально... — рассеянно сказал Ромка, думая о чём-то далёком. Затем спросил: — Кажется, с твоим катером неполадки? Если можем помочь, скажи.
— Спасибо, — кивнул Дэнэль и опустил глаза. — Я пока не знаю, что мне нужно... Не знаю, что случилось.
— В каком смысле не знаешь, что случилось? — удивился Валька. — Какая-то авария?
— Обещаем молчать, — заверил Ромка, а Иан просто кивнул и пожал плечами, мол, что тут говорить.
Дэнэль с усилием потёр подбородок и убрал в кобуру дезинтегратор. Длинно вздохнул. Потом сумрачно посмотрел на мальчишек и сказал:
— Мне тогда нужно рассказать всё с самого начала, даже раньше. Иначе не понять...
— Рассказывай, — попросил Ромка.
Дэнэль умел быть лаконичным. Его отец, орбит-командор военно-космического флота Александр Вергельддис, был командиром соединения патрульных кораблей и нередко нёс боевое дежурство на дальних рубежах Клинории. Недавно в состав ВКФ ввели линкор «Раснен», который по боевым и тактико-техническим характеристикам был равен целой эскадре. К тому же, «Раснен» стал первым кораблём, оборудованным сверхсекретным оружием «У», или, если проще, У-оружием, УОР. Военное ведомство торопилось с вводом в строй этого корабля — нужно было провести ряд экспериментов с применением У-оружия, — и «Раснен» даже не прошёл полностью режимные и ходовые испытания. Командиром корабля был назначен орбит-командор Вергельддис. Ко времени старта «Раснена» Дэнэль как раз успешно выдержал все экзамены после окончания первого курса Астрошколы, начальной ступени АЭКА. Ему предстояла летняя стажировка. Вообще-то, кадеты даже после 2-го курса не стажируются на военном флоте, тем более, на экспериментальных боевых судах. Но Дэнэль, один из лидеров Астрошколы, сумел добиться исключения, и его зачислили в экипаж линкора. Конечно, это произошло во многом благодаря отцу. Не только, впрочем...
Тем временем флот готовился к большим манёврам. Согласно плану, «Раснен» сначала должен был действовать в автономном режиме — команда приводила линкор в заданную точку, после чего командир корабля получал доступ к засекреченному до той поры приказу. Однако после первой же серии экспериментов с У-оружием Александр Вергельддис неожиданно получает приказ из Штаба Обороны: полностью прервать исследования, на какой бы стадии они не велись, и экстренно возвращаться на астродром Месяца. Скоро пришёл второй приказ: в связи с началом военных действий между Клинорией и другой планетой-государством, Архесом, выполнить «второй ход справа», что на то время означало прямую атаку на Архес. Однако ни один из приказов не имел должного подтверждения. А после нескольких запросов «Раснен» получил и вовсе противоречивые приказы из разных источников. В подобных обстоятельствах командир корабля должен сам принимать решения, и орбит-командор Вергельддис берёт курс на Клинорию...
На борту линкора происходят странные вещи. Сверхчувствительная аппаратура выдаёт ложную информацию, а местонахождение реального противника вдруг оказывается не учтённым. Центральный вычислитель выходит из строя. На подступах к Клинории происходит бой между «Расненом» и архесским крейсером, закончившейся необычайно лёгкой и быстрой победой линкора. Уже у входа в контрольную зону корабль подвергается атаке заорбитальных стационаров охраны Клинории, поскольку из-за сбоя в системе распознавания команда не могла дать ответ на запрос спутников. Соответственно, стационары открыли огонь и были вынужденно уничтожены, однако и сам «Раснен» получил некоторые повреждения, значимость которых открылась позднее. Ведь пострадал именно стратегический отсек УОР. Руководитель экспериментальной части считает, что это опасно, причём не столько для экипажа корабля, сколько для планеты и цивилизации вообще. «Раснен» ложится в дрейф. На центральный пост продолжают поступать странные приказы, ситуацию на Клинории прояснить не удаётся. Направленные для изучения обстановки беспилотные модули передали информацию о том, что какие-либо боевые действия не ведутся и противник не обнаружен. Однако этого недостаточно, и, не находя иной возможности связаться с командованием или правительством, Александр Вергельддис решает отправить на Клинорию курьера, который должен разыскать начальника Штаба Обороны и получить указания от него непосредственно. Курьером может быть лишь тот, кого начальник Штаба Обороны, Стратег, знает лично. А таковых на борту только трое: орбит-командор, руководитель экспериментальной части — и Дэнэль. Дело в том, что орбит-командор и Стратег тоже когда-то были кадетами АЭКА, а друзьями остались навсегда. И сына своего бывшего однокурсника Стратег Кирилл Флаамен знал достаточно хорошо. Справится ли Дэнэль с заданием? Такой вопрос попросту не поднимался. Во-первых, задание не было технически сложным, во-вторых, другого варианта не существовало: ни командир корабля, ни его старпом не могли покинуть «Раснен». А стажёр, в отличие от всех прочих членов экипажа, не несёт конкретных служебных обязанностей. Вызванный на капитанский мостик Дэнэль с трудом скрывал своё недовольство отцовским приказом, поскольку считал, что это — только повод для того, чтобы оградить его от риска пребывания на борту «Раснена». Как мимоходом сказал старпом, «вокруг нас уже стали проявляться неуправляемые третичные факторы УОР» (что это значит и чем опасно, Дэнэль тогда не понял). Но спорить не приходилось, приказ есть приказ. И когда ситуация, сложившаяся на борту корабля, потребовала немедленных действий, юнга отправился на эвакопалубу, где помещались катера, и вышел из «Раснена» на одном из них. Заранее приготовленном…
— А потом? — спросил Валька, когда Дэнэль замолчал.
Юнга обвёл взглядом поляну и стоявших рядом мальчишек.
— А потом я оказался у вас, — вздохнул он. — Не здесь. Там, наверху. Я не уверен, но... Мне кажется, что координаты моего выхода из ангара линкора, относительно Клинории и других планет, точно совпадают с координатами моего... моего появления здесь. Относительно Земли...
— Почему ты так решил? — спросил Ромка.
Дэнэль чуть усмехнулся.
— Я ведь запомнил, где застрял корабль. Мы все эту точку теперь помнить будем.
— Все — это команда линкора? — спросил Валька. — А почему ты говоришь «корабль застрял»?
— Он не застрял, конечно. Просто дрейфует.
— А это далеко отсюда? В смысле, высоко?
— На отдалении Месяца, только «Раснен» был с другой стороны, до Месяца мы не дошли... Месяц — это то же, что у вас Луна, — Дэнэль произнёс это слово мягко и с ударением на первый слог — «Люна». — И здесь я оказался тоже с обратной от Me... от Луны стороны.
— Теперь ты думаешь, — сказал Ромка, — что тебе нужно вернуться в эту же точку, и тогда ты сможешь возвратиться назад?
Дэнэль пожал плечами.
— Я думаю, что это не будет так просто, — вздохнул он.
Валька во время разговора по обыкновению своему пинал что-нибудь под ногами, сейчас это были камушки, сухие ветки и шишки. Одна из них тюкнулась о монолитный борт разведкатера. Валька чуть смутился и сказал Дэнэлю:
— Извини...
Дэнэль улыбнулся.
— Ему не повредит и пулемётная очередь.
— А ракета? — спросил Иан.
— Ну, ракета... — нахмурился Дэнэль. — У вас как обстановка? Вычислитель что-то мне... про какие-то ракетно-бомбовые удары...
— А-а, так это не здесь, — ответил Валька. — У нас всё спокойно, никаких военных действий, беспорядков, авиаударов.
— Значит, это в другом регионе планеты?
— И не в одном, — хмыкнул Иан.
— Но у нас всё в порядке,— добавил Валек.
— Пока в порядке, — глядя на горизонт, сказал Иан. — Помнишь, Славик говорил, на наш век войн хватит…
Валька хотел что-то возразить, однако смолчал, а Ромка улыбнулся и посмотрел на Дэнэля.
— Ты собираешься помочь какой-нибудь воюющей державе?
— Не собираюсь, — сказал Дэнэль после паузы. Не понятно, всерьёз или нет.
— А что собираешься?
Дэнэль бесцельно потрогал пряжку ремня и ничего не сказал. Потом всё же ответил:
— Вернуться...
Валька ещё ничего не понял. Он, как обычно, был «на своей волне», знающие люди про него так и говорили и не удивлялись ему. Он сказал:
— Значит, у вас учёные уже придумали нуль-транспортировку... Это у нас так называется мгновенное перемещение из одной точки пространства в другую. Или даже между пространствами. Только это в фантастике так называется.
— И у нас, — откликнулся Дэнэль. — В фантастике. В том числе так же...
— А в жизни? Или это, наверное, секрет?
Дэнэль невесело усмехнулся.
— Наверное... Такой секрет, что даже я не знаю.
— Не пойму, — признался Валька.
Дэнэль со вздохом распрямился и посмотрел на него.
— Я тоже не пойму, — сказал он. — Многого. Не пойму, как попал сюда. Не пойму, почему. Не пойму, где я. Знаю только, как это место у вас называется.
— И не знаешь, как вернуться назад, — закончил за него Ромка.
Дэнэль снова вздохнул.
— Так вот оно что, — пробормотал Валька. — Я сперва не понял… Значит, тебя случайно занесло в нашу галактику. Или измерение. Или… А здесь, на этой поляне, ты давно?
— С раннего утра.
Все, кроме Дэнэля, посмотрели на разведкатер. Иан сказал:
— Чудо, что на него никто здесь не наткнулся. Эти места не такие уж глухие. Двадцать кэмэ от города...
— Не чудо, — возразил Дэнэль. — Катер может стать почти невидимым, если задействованы поля ассимиляции... Сюда бежали, как и вы, — Дэнэль показал на компас, пристёгнутый к карману Ромкиной рубашки. — Я не «растворялся», но мне пришлось «увести» им стрелки. А больше никого.
— Вишь ты… — сказал Валька. — Но мы же тебя нашли.
— Я, а не «мы», — вскользь уточнил Иан.
Дэнэль молчал, пристально разглядывая травинки под ногами. Валька рассмеялся:
— Значит, ты нас сюда специально заманил!
— Отстань от человека, — усмехнулся Ромка.
Дэнэль порозовел и проговорил торопливо и с заметно проступившим акцентом:
— Я менял режим, мне нужно было... Не важно, но смена режима и повлияла на ваши компаса. Потом получаю тревогу, смотрю на обзор — а это Иан. Я ваши имена сразу запомнил... Я тогда и подумал, пусть будет, как будет... А потом вы, остальные... Я вышел из катера и пошёл навстречу, сам не знаю, зачем. Потом думаю: всё-таки незнакомая территория, недалеко бомбили, мало ли что...
— Недалеко? — почти в один голос удивились Иан и Валек. — Где это?
— Это называется... — Дэнэль нахмурился, припоминая название. — А, Южно-славия...  Кажется, так.
— Почти так, — зло сузив глаза, подтвердил Иан. — Америка-Европа, сука...
— Ты о чём? — не понял Дэнэль.
— Долгая история, — сказал Иан, — потом, если хочешь... Просто была страна, и наши враги сумели ее расколоть и, будто помогают слабому, разбомбить сильного. И так далее.
Дэнэль кивнул.
— Нам читали. Стратегическое социальное моделирование, манипулирование субъектами локальных конфликтов и так далее... А вы?
— Что?
— Если враг напал на ваших друзей, нужно драться вместе.
— Нужно... Да некому.
Дэнэль раздумчиво посмотрел на Иана и сказал:
— Конечно, я не знаю вашей геополитики, но...
— Но помочь Иану разбомбить штаб-квартиру НАТО всё-таки уже готов, — усмехнулся Роман. — Всё-всё, Иань, молчу...
— А почему, — спросил у Дэнэля Валька, — ты говоришь «недалеко бомбят»? Это ведь о-го-го где.
Дэнэль пожал плечами.
— Я меряю расстояния из катера. Я буду там через… через полчаса после старта.
— Класс, — цокнул языком Валька. — Значит, ты нас ещё когда засёк... И потом всю дорогу «вёл».
— Не всю. Когда вышел из катера, уже не мог.
— Ты говорил, что сразу запомнил наши имена, — сказал Ромка. — Значит, ты нас и видел, и слышал?
Дэнэль смущённо и почти по-Валькиному поддел башмаком камень, и тот с глухим звяканьем ударился о борт катера.
— Я смотрел за вами, когда вы были вон за теми деревьями. Перед тем, как разделились и пошли сюда. Тогда и запомнил ваши имена.
Роман поглядел на Иана, улыбнулся и сказал:
— А мы тебя между собой знаешь, как прозвали? Юнга.
Дэнэль чуть улыбнулся тоже.
— Я и есть юнга, — сказал он. — Был просто стажёром, а когда объявили боевую тревогу, меня по уставу определили юнгой. Почти никто даже и не знал, что такое звание ещё есть на флоте. Но старший помощник Клим где-то раскопал, и вот... Даже на форму подогнали знаки отличия.
Дэнэль шевельнул плечом, где пламенела четырёхугольная звезда с серебром по краям.
— А почему по одному? — полюбопытствовал Валек. — Один погон, один эполет...
Дэнэль хотел ответить ему, но Иан, который уже давно не стоял, а лежал в траве и наблюдал за смещением облаков, вдруг рывком перевалился на бок и прищурено посмотрел сперва на знаки различия Дэнэля, затем на него самого. Все напряглись, но Иан лишь выплюнул травинку и спросил:
— А разве юнгам выдают такие пушки? — Он кивнул на кобуру.
Дэнэль качнул головой.
— Нет. Но у меня спецзадание.
— А как ты думаешь его выполнять?
Дэнэль пожал плечами и нахмурился. Валька решил взять инициативу в свои руки.
— Подытожим, — сказал он. — Тебе нужно вернуться домой... ну, на Клинорию. Но ты не знаешь, где она теперь находится. Так?
Дэнэль кивнул, гладя на верхушки елей. Он-то уже не раз думал над всем этим.
— Но должна быть запись полёта со всеми этими... параметрами, так?
— Она обрывается в самом начале.
— На самом интересном месте, — сказал Валька. — Пон-нятно...
— Ух ты, понятно тебе? — поднял брови Иан.
Валька отфутболил в его сторону очередную шишку, но попал опять в катер. Ромка засмеялся и украдкой посмотрел на часы, однако Дэнэль заметил это.
— Вы, видимо, слишком задерживаетесь из-за меня...
— Но надо что-нибудь придумать, — сказал Валька. — В общем, надо так...
— Ну-ну, так-так? — ехидно вставил Иан.
— Отвали, это элементарно! Первое, на время спрятать разведкатер. Второе, на время тайно устроить Дэнэля. Третье... — Валька запнулся.
— Третье? — поинтересовался Иан.
Все, впрочем, прекрасно понимали это, которое третье. И уже не только Дэнэлю хотелось отыскать путь на Клинорию. Ведь Иан, Роман и Валек неожиданно столкнулись с настоящей вселенской тайной, бездарно лишиться которой было бы выше их сил.
Они и не собирались её лишаться, особенно Валька. Он протянул Дэнэлю беговую карту, где обозначил место расположения туристского лагеря.
— Это на всякий случай, — сказал он. — Мы будем вот здесь, где я нарисовал флажок.
— Пиратский знак? — улыбнулся Дэнэль.
Валька почти подпрыгнул:
— У вас тоже такой флаг — пиратский? — воскликнул он.
— Да. У нас и у вас много похожего, я уже заметил, — Дэнэль почитал карту и вернул Вальке. — Я запомнил. Я, если надо, сниму сам, наверху мой модуль.
— Снимешь с орбиты? — восхитился Валек. — В каком радиусе?
Дэнэль пожал плечами.
— Здесь миль сто хватит в любом случае.
— Миль? Оп-па, вот и отличие. У нас, Дэн, километры.
— Нашёл, чему радоваться, — хмыкнул Иан.
— Я не радуюсь, а фиксирую… Для тех, кто не понимает значение глагола «фиксировать», разъясняю…
Иан запустил в него шишкой, но тот увернулся. Шишка приземлилась в трёх сантиметрах от борта катера.
— Здесь неподалёку водоём, — сказал Дэнэль. — Но отметок глубины я в карте не заметил.
— Это маленькое озерко, — с воодушевлением подтвердил Валька. — Называется Рябиновое.
Все, кроме Иана, сунулись в карту (у Иана была своя). Валька обрадовано заявил, что это прекрасная идея — спрятать в озерце катер. Иан осведомился, не протечёт ли внутрь вода, но сделал это как бы формально, потому что коль уж корпусу не страшна пулемётная очередь…
Хранитель времени Ромка снова посмотрел на часы.
— Если через полчаса не вернёмся на базу, на поездку в Сколотополь будущей весной можем не рассчитывать, — сказал он. Посмотрел на Дэнэля. — Сейчас не можешь с нами? Ты что-то говорил про невидимость, какое-то поле ассимиляции…
Дэнэль стиснул кисти рук и глянул на разведкатер. Неуверенно спросил, хотя только что видел карту:
— А это далеко?
— Если бежать прямиком, то минут пятнадцать.
— Минут пятнадцать… — пробормотал Дэнэль, видимо, ещё неуверенно ориентируясь в непривычных для него условных понятиях.
— Это примерно в два раза меньше, чем мы здесь стоим все вместе, — сказал Валька. — Четверть часа.
— Вспомнил, четверть часа… — Дэнэль покачал головой. — Не рискну. Я спрячу машину, когда стемнеет, и потом к вам.
Валька загорелся:
— А давай, кто-нибудь из нас останется, чтобы ты не заблудился, — он, конечно, лелеял тайную надежду оказаться этим «кем-нибудь». Не настолько тайную, собственно, чтобы о ней не догадался Ромка.
Ромка сказал вредным голосом:
— У тебя конкурс костровых через два часа.
А капитан команды Иан показал Вальке кулак.
— Тогда как встретимся? — почти обиделся тот.
— Я приду потом сюда, — предложил Дэнэль. — Время?..
— В полночь… нет, в час ночи по Москве, — сказал Ромка. — Ты поймёшь?
Дэнэль кивнул и посмотрел на Иана:
— Свистни потом, у тебя это здорово получается.
Польщённый Иан великодушно согласился.





2. «ВЕСЁЛЫЙ РОДЖЕР»

«…Однажды в полдень появился князь. Пеший. Лошадь вёл в поводу».
Владислав Крапивин
«Крик петуха»

Туристский лагерь стоял у крутой излучины маленькой речки Боровая, которая образовывала здесь как бы полуостров. Берег на этом «полуострове» был невысокий, с лягушачьими плавнями, с целыми полянами засиженных стрекозами кувшинок и со светлыми пляжами, откуда пришлые туристы решительно прогнали местных коров, баранов, пастухов и иную фауну, нарываясь на житейские скандалы с аграрно озабоченными аборигенами. Днём участники соревнований, если выпадал свободный часок, организованными толпами бегали купаться и загорать на освобождённых от коровьих лепёшек пляжах, а ночами, когда крепко спали руководители и тренера, ходили туда же орать недетские песни и делать всякие интересные вещи, наивно запрещаемые взрослыми.
Выше и ниже по течению речные берега были круче, и вплотную к их кромке подступали высокие ели. Но вокруг самого лагеря хвойный лес уступал место бугристым луговым полянам с колючими зарослями тёрна, шиповника и боярышника. В еловых рядах неподалёку было много сухого валежника, а речная вода вполне годилась для нехитрой туристской кухни — кипячёная, конечно. Тёрен и боярышник пока не поспели, но девчонки добавляли в котелки шиповник, райские яблочки, дикую сливу и ещё бог знает, что, — и варили вкусный компот.
Биваки располагались довольно беспорядочно. Несколько групп палаток стояли почти у самой воды — это новички-первогодки, не знающие, что у воды по ночам холодней, одолевают комары, а иногда и любители разыграть. Более опытные команды остановились в негустых перелесках, где палатки удобно было привязывать к деревьям, не возясь с колышками и альпенштоками. Однако такое устройство лагеря не нравилось главному судье соревнований Виктору Валерьевичу. Информаторам приходилось слишком далеко бегать, чтобы оповещать участников соревнований о том или ином, а взятый судьями мегафон никто толком не слышал. Или не слушал. Вот если бы Святослав Николаевич, комендант лагеря, разместил биваки, как полагается, вокруг судейской площадки, достаточно было бы просто выйти из штаба и дунуть в свисток. Но Славик признавать своё упущение не собирался. Туристский это лагерь или концентрационный? Что же касается объявлений, то представители команд должны вовремя приходить на совещания и почаще заглядывать на стенд информации. Главсудья с этим соглашался, но напоминал, что порядок всё-таки должен оставаться таковым даже и для туристского лагеря. Комендант в свою очередь оскорблённо двигал бровями и показывал по сторонам: в чём, собственно, уважаемый коллега усматривает беспорядок? Да хотя бы в том, говорил Виктор Валерьевич, что…
К этим бесконечным спорам все давно привыкли. Главный судья и комендант всегда оставались друзьями, а их команды, ходившие в числе самых сильных, с переменным успехом боролись за лидерство. Что тоже не мешало им приятельствовать.
Правда, мирное сосуществование распространялось не на всех. Нынешние соревнования сделали расширенными: в них принимали участие мальчишки и девчонки не только из разных секций Станции туристов, но и из команд нескольких городских клубов. Это привело на поляны, в числе прочих, давних недругов Иана, соперников из Школы восточных единоборств. Хотя Иан на недавних состязаниях по рукопашной борьбе и победил вчистую, между мальчишками оставалось холодное напряжение, способное перейти в горячую потасовку. Ромка с Валькой к этому относились ровно. Зато они с едким пренебрежением отзывались об «окраинных пластунах-казаках», бедолагах из какого-то нового клуба. Новички почти ничего не знали ни о туристской жизни, ни об ориентировании в сложных условиях, зато они вывесили над своим биваком линялый жёлто-голубой флажок с надписью «NATO», кричали друг дружке «Гей!», а на торжественное построение нарядились в широкие оранжевые штаны, называемые шароварами. Бедолагами «пластунов» назвал Славик, ворча о каких-то подонках, использующих детвору в своих грязных политических играх. Впрочем, юные «окраинные казаки», в самом начале изрядно повеселив шароварами всех остальных, затем попрятали их и ходили в нормальной камуфляжной одежде. И ни в чьих грязных играх пока не участвовали. Тогда Ромка придрался к тому, что на пластунском биваке грязно, очаг не огорожен, а в палатках мусор. Ромка возглавлял комендантский взвод, входил в санитарную дружину и ежедневно ставил оценки за состояние территории. «Пластуны» регулярно получали неуд и, в конце концов, вместо того, чтобы просто навести дома порядок, пообещали встретить Ромку в лесу. Или, на худой конец, Вальку, хотя тот был абсолютно ни при чём. Но Иан, Роман и Валек разлучалась редко.
Вот и сейчас, возвращаясь в лагерь втроём, они аккуратно подождали, пока их руководитель Славик не отойдёт с Виктором Валерьевичем подальше, и лишь затем направились к своему биваку — поскольку соревнования по ориентированию давно закончились, имело смысл не попадаться начальству на глаза до тех пор, пока не будет ясна обстановка.
Обстановка настораживала. Капитаны разных команд ходили по двое-трое и что-то активно обсуждали. Остальные участники соревнований также были взбудоражены — то собирались вместе, то разбегались, и тоже спорили. Однако особенной тревоги не улавливалось. Мальчишки из «Весёлого Роджера» опасались, как бы их, сильно запаздывающих, не стали искать — но нет, едва ли в лагере кого-то потеряли. Хотя Славик, вероятно, придумает какую-нибудь кару для профилактики. Впрочем, этого ребята боялись меньше всего, они уже прошли некоторую школу, были надёжными помощниками руководителя на маршруте, именовались Троицей и знали себе цену. Командир отряда знал её тоже.
На биваке под пиратским флагом не наблюдалось никого, кроме скучавшего у костра дежурного Бориса Ивашина. Увидев приятелей, он стремительно поднялся им навстречу:
— Где вы лазили?! Вас уже искать хотели!
Нарушители подошли к палатке и неопределённо остановились. Потом сели на бревне, служившем лавкой.
— Перехотели? — снисходительно спросил у Бориса Иан. — Искать, говорю, перехотели?
— Святослав вам устроит… — многообещающе произнёс Ивашин.
Ромка нахмурился, Иан небрежно отмахнулся:
— Кого слушаете…
— Где остальные? — спросил Валька.
— Пошли узнать, за что нас «наказали» на навесной переправе, — безрадостно ответил Борис. — Девяносто секунд штрафа.
— Не по-онял… — привставая, сказал капитан команды Иан. Переглянулся с Ромкой и Валеком.
— Ну, мы же первыми шли по жеребьёвке, — поведал Ивашин. — И вот, когда человека через речку перетягивали, карабины потихоньку себе размуфтовывались и размуфтовывались. А судья на той стороне смотрит, что муфты карабинов не завинчены, и молча пишет штраф. Вот три штрафа на трёх карабинах и поимели. И улетели на этапе на третье место после «Штандарта» и «Экипажа».
— А у них что, — спросил Ромка, озабоченно поглядывая на сжатые кулаки Иана, — карабины не такие, как у нас?
— Дак они же засекли, за что штрафы. И после нас все команды завинчивались. А «Экипаж» придумал ещё лучше: просто тот, кого перетягивают, придерживает муфты. У них лучшее время, но штраф за…
— Чхать на их штраф! — рявкнул Иан — на соседних биваках заоглядывались. — Почему судья сразу же не сказал, за что штраф?
— У него надо спросить, — резонно ответил Ивашин.
Иан постоял пару мгновений, затем резко сорвался с места и очень целеустремлённо зашагал в гущу событий, как прокомментировал это Валек. Говорить с судьёй, стало быть, пошёл...
— Идём и мы, — сказал Ромке Валька, — не то он штаб разнесёт.
Ромка промолчал. Потом вполголоса напомнил:
— Нам нужно кое о чём подумать. И кое о ком… — Он поднял голову. — Борька, а что все такие наэлектризованные?
— А! — сразу оживился тот. — Ориентирование накрылось, это ж класс! А вы — вы тоже сбились?
Ромка не обернулся на жгучий Валькин взгляд.
— Ну, мы, по правде говоря… — Он вздохнул с натуральным огорчением.
Борис с понимающим видом усмехнулся и ногой подвинул к затухающему костру обрубки веток.
— И так почти все, — с удовольствием оттого, что сообщает новость первым, сказал он.
Выяснилось, что стрелка компаса отклонилась у большинства соревнующихся, но, видимо, не столь существенно, как у Троицы. Да и Дэнэль ведь говорил то же самое — что ему приходилось сбивать с толку компаса у многих и что магнитное поле разведкатера было переменным… Валек принялся допытываться у Ивашина, что обо всём этом думает народ, не заметил ли кто какую-нибудь необычность. Борис пожимал плечами. Вроде бы всё нормально, ничего такого… Но никто ничего не понимает. Одни рады, что спортивное ориентирование не состоялось, другие додумались до летающих тарелок (тьфу, дураки, громко хмыкнул Валька), а судьи на штабном совещании будут решать, засчитывать соревнования или проводить их заново… Договорив, Борис подозрительно взглянул на Ромку с Валеком:
— А вы знаете что-нибудь про это или что?
— Ничто, — в тон ему ответил Валька и посмотрел на Ромку. — Пусть лучше заново. Если засчитают эти, наш «Роджер-Гей» по баллам летит вниз.
— Ох ты, гой еси, «Весёлый Роджер»… — непонятно пробормотал Ромка. — Не должны бы засчитать… Эй, Бориска, ты куда?
— А я уже почти два часа отдежурил, — сразу ощетинился перепрыгнувший через бревно Ивашин. — Теперь давайте вы, а то нечестно!
Никто не собирался спорить с ним, и он помчался в сторону речки.
— Нам же лучше, — сказал Ромка и осмотрел окрестности ничего не упускающим взглядом. — В лагере, как обычно, хлам, Славика нет, а Иан застрянет там надолго.
— Если там менты, вряд ли надолго, — усмехнулся Валька. — Он-то, похоже, помчался с тем судьёй-салагой отношения выяснять.
— Лишь бы без смертоубийства, — зевнул Ромка.
Затем он длинно вздохнул и сел на бревно. Развернулся и стал смотреть в лес. Задумчиво, что-то решая…
Валька раздул огонь, добавил хвороста, чтобы костёр не дымил, и тоже поглядел в ту сторону, откуда пришли они трое и где остался четвёртый.
— Нет, — сказал он Ромке, — об этом, кроме нас, никто не знает.
Он помолчал, затем вдруг тихо засмеялся, запрокинув голову.
— Ты что? — не оборачиваясь, спросил Роман.
Валька перевёл на него сияющий взгляд.
— Не понимаешь? — играя от возбуждения пальцами, спросил он. — Слышишь, Разведчик, но произошло же такое!.. Это же… это же — всё!!
Ромка молча улыбался, чиркая по земле кроссовкой. Он немного смутился тем, что Валька сейчас называл его Разведчиком. Это имя было из другой истории.
Из совершенно другой истории…
— Скажи, ведь мы могли только мечтать о таком! — продолжал Валек. — А помнишь, что мы придумывали ещё в первом классе? Ого! А сейчас — всё по правде. Всю жизнь отдам, лишь бы это ещё было и было… А ты, Ромка — ты сразу почувствовал, что что-то будет?
— Не помню, — рассеянно отозвался Ромка.
— А Иан, кажется, ещё и не понял всего. Помчал какие-то штрафы делить…
— Но вот… первым ведь он нашёл Дэна.
Валька насторожился и заглянул в немигающие Ромкины глаза. Словно собирался увидеть в них то, чего не увидать больше нигде.
— Ром-ка… — позвал его Валька. — Ты что-то чувствуешь?
— Так, просто… — отстранённо произнёс Роман. — Просто думаю.
Он сидел неподвижно, склонив голову и упираясь ладонями в колени. Будто уже целую вечность. Валька вздохнул. Даже Славик не трогал Ромку в такие минуты. Даже лёгкий ветер, шелестя листьями и травами, почти не касался пепельно-русых Ромкиных волос.
Откуда он летел, этот ветер? О чём говорили его голоса и запахи? Валька пытался поймать и понять их, но ветер лишь дышал ему в лицо и тихо пролетал сквозь пальцы.
— Всё равно… ни о чём… не пожалею… — прошептал сам себе Валька.
Ромка поднял на него взгляд, так, что он не заметил, и улыбнулся одними уголками губ. Затем распрямился и посмотрел на дальние облака над верхушками елей, в невидимые другими миры. Солнце склонялось к западу…
Валька поднялся и глянул на Ромку вопросительно.
— Я пойду, поищу Ианку, — сказал он. — Ты здесь будешь?
— Наверно… — кивнул Роман и лёг на спину, прислушиваясь к затихающему шелесту трав под Валькиными кроссовками.
Бревно было узкое, бугристое и жёсткое, но если поёрзать, то и на нём можно устроиться довольно удобно, и даже можно спать. Особенно после долгой незнакомой дороги. По бесконечным улицам Электрического города… Над пропастью скалистого Лабиринта… Ромка закрыл глаза. Потом открыл. Ему представилось, будто вместо сердца у него в груди стучат часы, — сейчас они гулко дрогнут, на миг замрут и начнут бить колоколом. Это старинные куранты в пыльной каменной башне. Впрочем нет, вспомнил Ромка, пыли там не было. Были глухие гранитные стены, гладкие, словно шлифованные.
…Где он их видел, где? Ромка прерывисто вздохнул и остался неподвижен. Но затем, словно повинуясь загадочному зову, поднялся, потрогал тёплую от солнца кору дерева и неспешно зашагал по уводящей из лагеря тропе.
Солнце склонялось к западу...

*                *                *
В гостях у «Экипажа» Иана не оказалось, хотя там сидели почти все остальные мальчишки и девчонки из «Весёлого Роджера» — спорили с хозяевами по всякому поводу и без такового, хором пели под гитару и готовились совместно выступить на конкурсах художественной самодеятельности и туристской песни (чудно, подумал Валька, только баллы потом как делить?). А по окончании обязательной программы ребята решили устроить свою, в виде ночного бдения на берегу до рассвета. Валька поговорил о спортивных делах и, прояснив всё, что ему было нужно, отправился искать Иана дальше. Нельзя сказать, что он не смог бы прожить без Иана это время, но в одиночку сидеть или бродить где-нибудь, подобно Ромке, Валька не любил, а друзья из обеих команд до смерти надоели своим спортивно-соревновательным настроем. К тому же, Вальке нужен был сейчас собеседник, посвящённый в тайну Дэнэля, а Ромка ушёл в себя и, похоже, там заблудился. У Валека возникла, было, крамольная мысль сбегать всё-таки на ту поляну, где они расстались с Дэнэлем, но он не решился. Не из опасения получить потом взбучку от командира отряда. Просто перед Дэнэлем возникала у Вальки какая-то робость. Может, из-за их схожести. Или потому, что Дэн — юнга космофлота и стажёр Астрошколы? А Валька — просто Валька…
Надеясь, что Иан всё ещё выясняет отношения с судьями — он, как капитан команды, имел такое право, — Валька заглянул в огромную палатку с надписью «ШТАБ». Там стояли шум и гам, летали по столам листки протоколов, натыкались друг на друга в тесноте секретари и судьи, и Вальку оттуда сразу вытурили: капитан? нет? Бегом-ар-рш! Вполголоса чертыхаясь, Валек какое-то время топтался за порогом и у каждого встречного спрашивал, не видели ли капитана «Весёлого Роджера» — благо, Ианьку знали многие — или Славика. Все отмахивались: бога ради, не до веселья… Славик? Что за Славик? А-а, Святослав Николаевич, комендант, блин… Так какой он тебе Славик? Ну и что, что ты из его отряда, и нет его тут всё равно. Наконец, Марья Георгиевна, самая высокая и быстрая из тренерской судейской коллегии, переспросила:
— Ваш чемпион-каратист? Ян Храмов?
— Да, Иан, — поправил Валька, — он искал одного м-м… в общем, вашего паренька из судейской команды, который нас засудил на навесной переправе.
— Так это он, а не я, надо к главному судье.
— Да нет, я Храмова ищу…
Марья Георгиевна огляделась и сказала:
— При мне его здесь не было, но я видела много народу возле медпункта, — с этими словами она с листом бумаги, на котором Валек разобрал большущее слово «протест», нырнула в штабную палатку, откуда тот час же раздались новые громкие возгласы.
«Ага, подумал Валька без злорадства, значит, какой-то умник и «Гандикапу» насолил — будут-будут трещать головы у судейской коллегии…» Предположив, что Иан и Святослав, скорее всего, где-то вместе, Валька ревниво нахмурился, но вспомнил, как Марья Георгиевна обозвала только что Иана, и про себя хмыкнул: Иан терпеть не может, когда его называют «каратистом». Он занимается в секции рукопашной борьбы русского стиля и всяких японистов-китаистов на дух не переносит. Недавно, кстати, стал на областных соревнованиях чемпионом в своей возрастной группе. Н-да, чемпион… Валька вспомнил стычку с Дэнэлем и потрогал ушибленный подбородок. Он сразу, возможно, в первый же миг почувствовал, что у него с Дэном мгновенно возникла (или была всегда?) какая-то связь — хотя какая? У Дэнэля есть что-то особенное, необычное, тайное. Валька неосознанно чувствовал, что ему хочется понять Дэнэля и, возможно, пройти для этого через всё пройденное им.
Из штабной палатки снова донеслись возмущённые возгласы. Во, Марьюшка задаст им. Интересно, а она подсуживает своей команде? Аркашка-очкарик, тренер из подросткового клуба «Вертикаль», в наглую штрафовал «Весёлый Роджер», когда тот разносил его команду на футболе. Славик поднял шум и добился, чтобы Аркадия убрали. Самого Славика тоже однажды обвинили в нечестности — напрасно, Валька-то знал. Славик не стал унижаться до объяснений, а попросту отказался от судейства раз и навсегда…
— Я вас приветствую, юноша, — сказал Славик.
Валька вскочил — он и не заметил, как руководитель подошёл к штабной палатке.
— Какого предмета ты тут торчишь?
— А я… А мы… А где Иан?
Славик с неудовольствием поскрёб щетину на подбородке.
— Я и сам хотел бы это знать, — сообщил он.
— Разве он тебя не нашёл? — опешил Валька.
— Нашёл и дальше пошёл. Он, возможно, на конкурсе капитанов… Я имею ввиду, что мне очень хочется на это надеяться. — Славик сделал паузу и оглядел Вальку с головы до ног. — Между прочим, уже идёт зачётная конкурсная программа. А где народ?
— А вон, — Валька на скрытый за терновником бивак «Экипажа». — Наше время через полчаса, а по ори…
Валек своевременно прикусил язык. О том, что Троица как бы отбегала своё на ориентировании, напоминать не следовало.
— Пусть готовятся к туристской песне, — сказал Славик и ушёл. Вероятно, он позабыл о том, что собирался зайти поругаться в штаб.
Валька же, решив, что передавать команде распоряжение о конкурсах ни к чему, поскольку там и так всё знают, отправился разыскивать Иана дальше.
На сей раз он нашёл его довольно быстро. Иан, разумеется, был в гуще событий и играл там не последнюю роль. К штабной палатке угрожающе двигалась ватага мальчишек, молчаливых и решительных. Это были люди, которые хотели, чтобы соревнования по ориентированию признали не состоявшимися по причине недоразумений и несогласованностей, суть которых так и осталась не выясненной. Валька присоединился к толпе и схватил Иана за плечо.
— Что тут у вас?
— А вот, — Иан с непонятной безмятежностью кивнул на идущих рядом. — Пойдём, а то кое-кто собирается всё оставить, как есть.
— Известно, кто, — сказал ломким баском высокий паренёк в красном трико и кепке задом наперёд. — Кто пробежал без всяких, нафиг, помех. Чего им менять?
— Но половина, считай, не прошла, — сказал Валек.
— Да им-то чего? Идите, говорят, знаки учить, искать кэпэ, говорят, не можете. Фиг чего докажешь, особенно этому, главному по ориентирке…
Иан вдруг разозлился:
— Ерундой страдать не надо было! — сказал он. — А надо было сразу писать протесты.
— Ты написал? — зная ответ, спросил Генка Кондратов, капитан команды четвёртой школы. — То-то и оно.
Иан покосился на Вальку и вполголоса проворчал что-то об особых условиях, в которые они попали. А Валька дипломатично сказал, что их команда слишком поздно вернулась.
Делегация приблизилась к штабной палатке и остановилась. С соседних биваков стал стекаться заинтересованный народ. Парень в кепке оглушительно свистнул у Вальки над головой, сзади дунули в пионерский горн.
— Нет, надо кому-то туда…
— Не все сразу, давайте по правилам, не то попрут…
Мальчишки загалдели. Валька тихо сказал Иану:
— Ты ни о чём не забыл? Верней, ни о ком?
— Помню. Где Ромка?
— У костра.
Иан хотел что-то сказать, но его отвлекли:
— Иан, сходи-ка ты.
— Иди-иди, врежь там пару раз…
В толпе нестройно засмеялись.
Иан сказал, нахмурившись:
— Я уже одному чуть не врезал, меня слушать не станут… — Он посмотрел на Вальку. — Сходи ты, ты толковать умеешь.
— Он не капитан.
— Ну и что…
— Орать — так на ура, — вышел вперёд Генка Кондратов, — а как в штаб, так сразу все в кусты.
Он перешагнул через «волчатник», ограничивающий судейскую площадку, и заглянул в штаб-палатку. Потом вошёл.
Валька спросил у Иана:
— А что со штрафами по навесной?
— Позже будут решать, — ответил тот. — Кажись, будет жребий.
Валька сплюнул:
— Дурацкое решение.
— Почему?
— А потому, что решения-то и нет!
— Будет, — сказал Иан.
Валек пожал плечами и посмотрел на часы, с огорчением подумав, что до ночи ещё очень далеко.
Вокруг судейской площадки собралось уже немало народу, в том числе несколько тренеров. Все говорили об ориентировании — одни утверждали, что соревнования надо засчитать, другие доказывали обратное. Конопатая возбуждённая девочка громко рассказывала всем слышащим (в радиусе пятнадцати метров), будто стрелка компаса вертелась у неё «со скоростью света, как пропеллер». Вальку это почему-то рассердило, и он хотел популярно разъяснить этой двоечнице, какую чушь она говорит хотя бы с точки зрения физики, но тут появился Генка Кондратов и объявил, что нужно немного подождать. Между тем, некоторые делегаты, пришедшие первыми, затерялись в массе остальных, а пионерский горн трубил уже на другом конце поляны. Из штабной палатки вышел Виктор Валерьевич и велел всем разойтись. О решении главной судейской коллегии, сказал он, будет объявлено на совещании представителей команд в двадцать два ноль-ноль. Конечно, тут же отовсюду засвистели и заулюлюкали — не признать!.. оставить, как есть!.. перенести!.. отменить нафиг!.. Виктор Валерьевич призвал мальчишек успокоиться, потом потребовал от руководителей увести свои команды, но от всего этого было мало толку, а потому главсудья махнул рукой и скрылся в штабе. Оттуда два или три раза выглядывал Славик — ситуация нравилась коменданту, и слышно было, как он хохочет в палатке. Они с Виктором Валерьевичем снова принялись спорить, но через миг в один голос закричали секретари, подсчитывающие результаты, и заставили их молчать. Наконец появился Михаил Анатольевич, старший судья по ориентированию, и сказал, что участники соревнований собрались здесь напрасно, что кто будет нужен, того пригласят, и что присутствие участников соревнований никак не отразится на решении судейской коллегии. Михаил Анатольевич стоял на том, чтобы соревнования признать состоявшимися, ни в какие магнитные и прочие бури не верил, был жестоко освистан и вернулся в штаб. Однако мало-помалу интерес к происходящему у большинства пропал, ребята стали разбредаться. Тем более, соревнования ещё не закончились, и судьи на этапах, потеряв терпение ждать, послали за участниками гонцов. Валька был огорчён столь безыдейной концовкой бунта, он ожидал чего-нибудь революционного.
— Надо было хоть колышки штабной палатки повытаскивать, — с вздохом сказал он.
— Тебе не мешали, — хмуро огрызнулся Иан. Он только что прогнал часть команды на этапы конкурсной программы и кое-кому пообещал Варфоломеевскую ночь. Славик предоставлял Иану большую свободу действий. Команда, считал он, должна уметь решать все вопросы самостоятельно. И она умела.
Из штаба снова вышел Виктор Валерьевич.
— Наконец-то, разошлись, — усмехнулся он, поглядев на стоявших поблизости Вальку и Ианом.
— Когда вывесят результаты? — спросил Иан.
— Это только завтра.
— А что с нашими штрафами на навесной?
Виктор Валерьевич развёл руками.
— Сами виноваты, — сказал он, — надо было сразу в карточку посмотреть, что там судья пишет, и тут же спросить… Вам не повезло, что первыми шли. Вообще, на навесной переправе многих оштрафовали. Но большинство были готовы.
— Нашими-то трудами… — скрипнул зубами Иан.
— А у нас и так выходит третье место, — сказал, выйдя из штабной палатки, Славик. — Если только возьмёте верх на ориентировании… в чём я сомневаюсь… тогда выйдете на второе.
— Шанс у вас есть, — приободрил Виктор Валерьевич.
— Гипотетический, — разбавил его мнение скепсисом Славик.
Валек с Ианом посмотрели друг на друга неопределённо. Валька, впрочем, заговорщически подмигнул Иану.
— Значит, ориентирка перестартует завтра? — спросил Иан.
— «Перестартует»… — поморщился эстет словесности Славик, но всё же утвердительно кивнул.
— Тогда мы пошли, — с непонятным удовлетворением в голосе сказал Валька и дёрнул Иана за рукав.
— А именно? — поинтересовался с подозрением Славик.
— Да мы здесь, в лагере, — пообещал Валек, — тем более, у меня через полчаса конкурс костровых.
Он оттащил Иана подальше от судейской площадки и, схватив его за руки, проговорил:
— Если Дэн ещё не спрятал катер, нужно попросить, пусть поможет нам.
— А именно? — повторил Иан вопрос Славика.
Валька дождался, пока мимо прошли две девчонки, и сказал тише:
— Забыл? Он всё, что делается вокруг катера, видит на экране. И ещё он говорил, что может снять карту местности миль на сто вокруг, у него для этого где-то на орбите какие-то модули находятся или сканеры. Что, не помнишь?
Иан раздумчиво пошевелил уголком рта.
— Помню, — сказал он. — Но захочет ли… Идём домой, поразмыслим над всем этим.
— А ещё, — возбуждённо продолжал Валька, — он может опять компаса задурить, но избирательно.
— Не ори… Ромка что, спит? — Иан смотрел на приближающиеся палатки бивака. — И дежурных нет… Бардак!
— Не рычи, Ромка где-то поблизости, — пробормотал Валек. — Я когда уходил, он тоже уходил. В астрал… — Вальку, однако, занимали другие проблемы. — Дэн… д-да. Если, конечно, ему не трудно…
— Что Ромке может быть трудно? — с недоумением спросил Иан.
— Причём тут — Ромке?! Дэнэлю!
— Второй раз говорю: не ори... Идея твоя неплохая, без Дэна тут всё равно нечего и думать.
— Нас спустили на третье место, — как бы оправдывался Валька, — а мы что, самые согласные? Вот мы их и сделаем.
— Ромыч! — позвал, подходя к кострищу, Иан.
Огонь потух, на брёвнах вокруг пепелища никого не было.
— Точно спит, — усмехнулся Валек, — ты угадал. Ну, счас я его подниму…
— Миски чьи-то валяются с ложками, перекладину опять сожгли, — ворчал, осматриваясь, капитан команды. — Ну, бардак… Ясно, если Доктор сюда и не заглядывает, а всё больше по лагерю шляется, да с Лориком…
— Они поссорились.
— Не верю.
— Да. В темноте Славик подменил ей кружку с компотом на кружку с лягушкой.
Иан хмыкнул и, присев у кострища, стал разгребать золу.
— Впервые, что ль, поссорились… Хотя компот — это да…
— Так дело, вишь ты, ещё в лягушке. Лягушка сидела себе молча и дала знать о замене в самый последний и неподходящий момент, — Валька прыснул. — Говорят, было много визгу, брызг и неспортивного поведения. Эльдорадовна заявила, что Доктор и с лягушками заодно… Я не видел и не слышал, но картинку эту хорошо себе представляю.
Иан тоже представил и засмеялся. Но напомнил Вальке про Ромку.
Валька принялся нырять из палатки в палатку, и, закончив осмотр бивака, озадаченно сказал:
— Слышишь… А его нет нигде.
Иан выгнул брови.
— А в других палатках?
— Ромка? В чужой палатке? Ты бредишь, шкипер… Но вообще-то, я везде посмотрел. На всякий случай.
— Бар-рдак белибердинский… — выругался Иан и поднялся. — Он ничего не говорил?
— Нет, — ответил Валек. — Он это… прислушивался.
Мальчишки посмотрели в сторону хвойного леса, подумав об одном и том же, но Иан сразу сказал, что без них Ромка не пошёл бы к Дэнэлю.
— Говорю, он это, в астрале, — с усмешкой сказал Валька. — Бродит где-то своими дорогами альве…
Иан насмешливо хмыкнул.
— Ладно, умник, давай костёр разжигать.
— Всенепременно, — пообещал Валька и, отпрыгнув на тропу, сделал Иану ручкой, — на конкурсе костровых. Так что, потопал я готовиться.
— Бар-р-рдак!.. — снова проворчал Иан. — Ну, иди-иди, и без приза не возвращайся. Дай-ка, я тебя вдохновлю по старому доброму обычаю…
Но Валька ускакал от него через кусты.
Оставшись один, Иан ещё некоторое время бродил по биваку, пиная чужие миски и ворча про себя, затем присел над горкой неостывшего пепла, где в середине ещё тлели головешки и, наломав мелких веток, раздул огонь. Можно было бы начать готовить ужин, но дежурные бегали где-то в окрестностях лагеря, а брать на себя чужие труды, зная, что это не оценят, не стоило. Подбросив дров, Иан взял гитару и задумчиво зазвенел струнами. На востоке сгущался сумрак. Северо-запад дышал свежестью, и по небу потянулись тёмные облака. К ночи мог пойти дождь.
В терновнике зашелестел тихий порыв ветра.
Нет, не ветра. Иан непроизвольно напрягся, хотя с роду не бывал в числе пугливых, и медленно встал. Ещё не различив толком силуэта приближающегося, он угадал почему-то, что это Дэнэль.
— Давай к костру, — сказал ему Иан без лишних вступлений. — Спрятал катер?
— Да, — отозвался Дэнэль, почему-то оглядываясь.
— Садись… Оп-па, что это ты?
Дэнэль непонятно усмехнулся, проведя тыльной стороной ладони по свежей ссадине на щеке.
— Кажется, кому-то я сильно не понравился…
— Чего?.. — привстал Иан, теряясь в догадках. — А расскажи-ка, что случилось?

*                *                *
А случилось вот что.
Юные «казаки-пластуны», окончательно изобидевшиеся на Ромку за его оценки и его высокомерие, решились-таки проучить супостата. Но нападать на него в лагере было чревато: во-первых, никто не хотел огрести кулачных неприятностей от других «роджеров», в особенности от щедрого не это дело Иана, во-вторых, на соседних биваках хватало взрослых тренеров и руководителей. В общем, шестеро «пластунов», прознав, что Ромка уходит из лагеря бродить, как выразился Валька, «своими дорогами альве», тихонько зашагали следом.
Но это они считали, что шагают тихонько. Ромка заметил неприятеля ещё ввиду своего бивака. У него было четыре простых пути: сбежать (а бегать он умел быстро), попросту вернуться, вызывать подмогу по сотовому телефону или в одиночку героически драться с превосходящими силами противника.
Последний вариант Ромка исключил сразу. Он вообще особенно-то драться не умел, а шестикратное превосходство «пластунов», каждый из которых был на полгода-год старше, шансов на победу не оставляло: Ромка был реалистом. Звонить Иану или Доктору, спасите, мол, — безоговорочно недостойное дело. Убежать от этих увальней всегда успеется. А просто вернуться не представлялось интересным, при хорошем настроении у Ромки иногда включался азарт, и играть он умел.
Настроение было хорошим, а потому Ромка начал свою игру. Сначала он «исчез». Для того, кто чутко чувствует окружающий мир и имеет некоторый опыт бродяги, это не очень трудно, а вот для новичков шароварных, пусть они уже в камуфляже… В общем, Ромка неожиданно ринулся в сторону лесной чащи, нырнул в маленький заросший овражек и без лишнего шума вернулся обратно, проскользнув за стволом поваленного дерева.
«Пластуны», увидевши, что ворог уходит, весьма ругательно оценили утрату своей конфиденциальности, с топотом ринулись за преследуемым «роджером», но нашли пустое место, растерялись и стали. Притаившийся почти рядом Ромка слушал их следопытские рассуждения и изо всех сил старался не рассмеяться той околесице, какую они несли. Затем он швырнул один за другим три камушка в переплетение веток и, когда «окраинные казаки» умчались туда, куда он их направил, утёк в другую сторону. На этом можно было закончить игру. А можно и продолжить. Тем более что Ромка, заметив старую знакомую переправу через заболоченный ручей, мгновенно прикинул дальнейшую культурно-развлекательную программу, заранее восхитился и рванул с пояса репшнур…
— Эй, шаровары! — окончив приготовления, Ромка прыгнул на пенёк и замахал руками, балансируя. — Ищете кого?
— Хлопцы, вон он! — завопил самый младший из «пластунов», хотя остальные тоже увидели коварного «роджера».
Старший «казак», не иначе, шестнадцатилетний атаман этой жёлто-голубой гвардии, что-то сказал своим другам, и «пластуны» бросились к Ромке. Разделились — трое побежали, было, в обход, и трое прямо. Но они не знали, что пройти здесь можно только по бревну-переправе, поэтому первая тройка на полпути остановилась, а потом дёрнула к своим.
— Шаровары где? — продолжал глумиться Ромка. — Непорядок, еж-ли без формы! Два поставлю!
— Мы тя щас… поставим! — на ходу выкрикнул ближайший увалень. — Будешь до закрытия слёта так стоять!..
— Гей, а чой-то он не бегит? — высказал разумное сомнение самый младший. Но был за это одарён атаманским подзатыльником и смолк.
— Ух ты, а кто у вас гей? — полюбопытствовал Ромка и перебежал по бревну через утонувший в тине ручей. — Или вы там по очереди? Братцы-спартанцы, ага?
— Ну, щас один «роджер» будет у нас на флаге улыбаться, — пообещал Ромке самый остроумный из «пластунов». — Хлопцы, а тут больше никого точно нету?
— Можа, кодла евоная тута?— спросил в пространство ещё один.
— Где кодла, где?!. — разозлился малолетний атаман, весьма упитанный, стриженый почти под «ноль», с оранжевым трезубцем на одном кармане и надписью «NATO» на другом. — Шо, от одного уделался?.. Стоять, я первый!..
Он злобно зыркнул на Ромку, замершего метрах в пятнадцати через ручей, и, держа равновесие, сделал первый шаг. Репшнур, протянутый в траве, никто, конечно, не заметил. Если бы Ромка стоял ближе к переправе, его могли бы заподозрить в том, что он подобьёт бревно и спокойно убежит: Ромка видел, что главный «пластун» следит за ним и готов рвануть назад. Но план-то задумывался другой.
Ромка схватился за ствол сосенки и изо всех сил дёрнул привязанный к щиколотке репшнур лишь тогда, когда на бревно хотел ступить второй «окраинный казак» — с весом двоих он мог не сладить. Переправа тут же «накрылась»: верёвка сорвала бревно, которое вместе с пассажиром тяжко плюхнулось в заболоченный ручей, увлекая за собой и Ромкину ногу, но он, готовый к этому, лихо упал на подстилку из хвои и чиркнул по репшнуру лезвием ножа.
На другом берегу (и между оными) ругались совсем не по-детски — до Ромки сквозь его серебряный смех доносились крайне жестокие слова и обещания, а потом в него полетели камни, сучья, куски трухлявого дерева… Это уже было не интересно. Ромка напоследок улыбнулся как можно оскорбительнее и неторопливо зашагал по тропинке.
Сзади вдруг замолчали. Насторожившись, Ромка присел и обернулся — рядом что-то сухо щёлкнуло, а от сосны отскочил небольшой кусочек коры. Так, шелуха, в общем…

*                *                *
…Дэнэль решил не ждать темноты и рискнул увести катер раньше. Длинное лесное озерцо вдали от загородных дач оказалось безлюдным, и ни вычислитель разведкатера, ни орбитальный сканер никого не обнаружили вблизи берегов. Глубина водоёма была распознана как вполне достаточная для того даже, чтобы на дне сумел скрыться батискаф — правда, ему там не развернуться. Что же касается катера, то он в озере мог и маневрировать. Все нужные манипуляции Дэнэль проделал быстро, представляя, что сдаёт итоговый зачёт: отсканировал окрестности, примчался в катере, предварительно закамуфлированном полями ассимиляции, к заросшему ольховником бережку, почти на ходу выскользнул за борт, через индинформ послал на автопилоте машину дальше, упрятал её под воду… Вся операция, от старта разведкатера до его финиша на дне, заняла 190 мгновений — Дэнэль был доволен собой. Теперь бы с такими же успехами кое-что понять и решить… Дэнэль чувствовал, что это не будет столь просто. Но есть и позитив: на здешних мальчишек, его новых знакомых, вполне можно рассчитывать, потому что они… Дэн не мог это определить и сформулировать — необычные? всё понимающие? обособленные? Как бы там ни было, а с ними необходимо держать связь. Ещё раз просканировав ближайшие окрестности и не найдя посторонних глаз, Дэнэль настроил указатель маршрута по отснятой с орбиты карте и отправился к отметке «Весёлый Роджер».
Он, конечно, не знал ни о Ромкиных играх с «пластунами», ни о самих «окраинных казаках». Но он хорошо помнил, где находится, и был, в общем-то, готов к серьёзным неприятностям. К серьёзным, стоит подчеркнуть, ведь стычка со сверстниками как таковая не рассматривалась. Поэтому, заметив на дисплее несколько пульсирующих точек, «объектов человекоподобного типа», как сообщил индинформ, Дэнэль решил не обращать на них особого внимания, тем более, что он уже находился неподалёку от туристского лагеря. «Тоже участники соревнований», подумал Дэн. И в этом был совершенно прав.
«Объекты человекоподобного типа», в особенности один из них, кипели гневом и жаждой мести. Малолетний «пластунский» атаман, выкупавшийся в тине в форменной одёжке и с сотовым телефоном в кармане, думал только о том, как поймать Ромку и утопить его там же. Ну, пусть не утопить, а хотя бы скинуть его туда тоже в одежде и тоже с мобильником. А если не Ромку, то его друга Вальку. Или хоть кого-нибудь из этих клятых москальских «роджеров»… ну, кроме их главаря, пожалуй. Тем более, телефон у юного атамана после купания никак не хотел заводиться: хозяин тряс его, высасывал воду, стучал им по колену — ничего!.. Быстро переодевшись, «пластун» побросал мокрую форменку поверх палатки, сунул в карман умолкший мобильник и бросился к своим друзьям-казакам, которые караулили Ромку на подходах к лагерю: обиженные «пластуны» почему-то решили, что он будет возвращаться непременно здесь и очень скоро. Как раз когда переодетый атаман присоединился к «группе захвата», Дэнэль и появился на тропинке.
«Пластунов» было сейчас четверо, поскольку двоим пришлось бежать на конкурсную программу соревнований. Сидя в кустах, они при свете гаснущего заката долго присматривались к Дэнэлю и решили, будто видят перед собой Вальку, этого хвалёного всезнайку, который мало того, что смотрит на «окраинных казаков» свысока, так вчера ещё и занял первое место в конкурсе эрудитов… Кулаки у хлопцев непроизвольно сжались — ничего, мы тебе не эрудиты, а в драке ты как раз не мастер…
В общем, «пластунам» сильно не повезло только потому, что они обознались — Валька и Дэнэль, в самом деле, были очень похожи. Дэна слегка насторожило поведение прячущихся в засаде незнакомцев, однако он счёл это игрой или тренировкой к какому-нибудь этапу соревнований. Ему самому в Астрошколе чем только не приходилось заниматься, особенно в режиме «Экстремум»… Но когда двое переростков выпрыгнули на тропу перед ним, а ещё двое попытались схватить за локти сзади, юнга космофлота сработал почти автоматически: ногами сшиб в прыжке задних и в том же ритме лёгким ударом левой достал ближайшего спереди, самого рослого. Сбитые сокрушительной и совсем неожиданной контратакой «пластуны» растерялись. Последний из них, который нисколько не пострадал, шарахнулся в кусты, оступился и сел, глядя на Дэнэля большими круглыми глазами.
— Эт-та, кажись, не тот… — пробормотал он.
Но юный атаман уже пришёл в себя и изобиделся до невозможности. Прооравши что-то, что Дэнэль никак не мог перевести (и слава богу), он кинулся на него, ничего не видя перед собой. Дэнэля он не увидел тоже, хотя тот и стоял миг назад прямо по курсу — просто Дэн легко ускользнул в сторону, не решаясь применять опасные приёмы, поскольку не понимал, что это за «объекты человекоподобного типа» и чего они хотят. Затормозив в сосенках, «пластун» не охладился, а схватил подвернувшийся сук и снова кинулся на ворога. Но теперь, умело направленный натренированной в Астрошколе рукой, очутился в том же кустарнике, где сидел его собрат. Остальные двое стояли чуть поодаль и в драку не лезли — либо тоже поняли, что это не Валька-знайка, либо почувствовали, что с этим мальчишкой им не сладить.
А вот юный жёлто-голубой атаман окончательно разозлился — просто до сих пор он не встречал серьёзного противника и не был бит по-настоящему. Он взревел (в силу его возраста эти звуки были странными), поднялся с четверенек и, размахнувшись сучком-дрючком, опять бросился в атаку. Дэнэль встретил его распаренную физиономию правой касательно, а левой захватил руку «пластуна», вывернул её и бросил взвывшего от боли противника на землю…
Заметив в следующую секунду в кустах знакомое по тренировкам движение, Дэн резко присел и нырнул в сторону (но по щеке всё же словно веткой хлестнуло), а в следующий миг он уже летел в коротком прыжке, потом захват, рывок, ещё один выстрел… тьфу, да это же пневматика… Дэнэль решил здесь больше не задерживаться — нанёс беглый удар кустарному стрелку, откатился в заросли и побежал в сгущающихся сумерках между молодыми ветвистыми соснами.
…К костру, где сидел в одиночестве Иан, он подобрался через несколько минут, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Выяснив, что произошло, Иан достал сотовый телефон и бросил Ромке с Валькой условный сигнал: «Компонент № 4 действует». Это было из целой системы шифров и спецобозначений скандально известной «Зарницы-СМЕРШ». Во врагах — по конспиративным соображениям называемых компонентами — № 1 ходил у Троицы неизвестный (а значит, самый опасный) противник, под номером два скрытно передвигались (не ведая об этом) агенты иностранных спецслужб, третьими были работники милиции (на этом настоял Иан), четвёртыми — сверстники из недружественных групп, и, наконец, «компонентом № 5» считали условного противника во время военизированной игры.
Покончив с шифровкой, Иан взял Дэнэля за рукав и увлёк в темноту.





3. ТРЕТИЙ НОМЕР

«Галька улёгся в вигваме и стал опять думать, думать, думать».
Владислав Крапивин
«Выстрел с монитора»

Ночь выдалась прохладная, с густым влажным воздухом — видимо, неподалёку шли дожди. Отбой по лагерю ещё не объявляли, а над судейской площадкой горели яркие лампы, потому что в штабе до сих пор не решили в деталях вопрос об ориентировании. Народ смело пользовался этим: от реки неслись во все стороны жестокие ритмы дискотеки, и привычного тихого тарахтения динамо-машины почти не было слышно. На биваках горели костры, их пламя резко выделялось в прозрачной темноте. Конкурс самодеятельности и туристской песни, как это бывает почти всегда, перерос в большой круг, когда гитару передают друг другу и поют для себя и для друзей. Здесь, у большого костра, народу собралось не меньше, чем у реки.
Валька долго возмущался: зачем вообще дискотека на турслёте, неужели мало города? Ведь душевная гитара — это совсем другое дело. Так нет же, некоторые ещё плеер с собой тащат. Иан отбивался от обычных Валькиных подначек и рассказывал Дэнэлю, который уже почти час бродил с мальчишками по лагерю, об интересующих его вещах, а интересовало его всё. Ромка по своему обыкновению отсутствующе молчал.
Бродили, собственно, с оглядками, поскольку не исключали, что «компонент № 4 действует». Дэнэль ещё раз поведал своим новым друзьям историю конфликта с «пластунами», а Ромка — забавную предысторию оного. «Короче, ребята оплостались», — насмешливо резюмировал Валька. Обсуждая инцидент, «роджеры» вкратце рассказали Дэнэлю о сложностях общения с некоторыми представителями рода людского («Объектами человекоподобного типа», с удовольствием повторял Валька), услышали от него пару подобных случаев, и на этом вопрос был закрыт. Вряд ли у шароварных хлопцев хватит ума жаловаться своим главным атаманам, тем более, что пневматический пистолет, хотя и оказался почти игрушкой, всё же мог на весах Фемиды стать тяжёлым аргументом в пользу Троицы и Дэна. Вероятно, «пластуны» это понимали тоже, а потому близ бивака под пиратским флагом не появлялись. Дэнэль, который и без того был неплохо вооружён, отдал «трофейный ствол» Иану. Тот засмеялся, сравнивая его с более интересными вещами, и сунул Вальке. Размышляя над причинами нападения «пластунов» на Дэна, мальчишки пришли к верному выводу, что вместо него должен быть Валек. А если совсем точно, то Ромка. Но ему пневматическая игрушка была не интересна, и пистолет достался Вальке. Впрочем, и он, заправски сунув его за пояс, принялся расспрашивать Дэнэля о возможностях разведкатера. Способность этой машины одолевать не только воздушное и безвоздушное пространство, но ещё и ходить под водой очень Вальку вдохновила и натолкнула на конкретную идею, из-за чего вконец раздражённый его трескотнёй Иан пообещал за такие идеи надавать по шее. Валька заявил, что о подводном маневрировании в Рябиновом озерке он говорит теоретически. А кто этого не понял, тот… Ромка неожиданно спросил у Дэнэля, как он вытащит разведкатер из пруда; Валек с Ианом даже удивились, что его это интересует. Но Роман не объяснил своё любопытство, только внимательно выслушал Дэнэля. Тот показал мальчишкам индинформ с сенсорной системой дистанционного управления катером и вкратце рассказал — в основном, допытливому Вальке — как всем этим пользоваться. Валек, который благодаря старшему брату-кибернетику был на «ты» с серьёзными компьютерными программами, впал в восторг от услышанного и даже не реагировал на пинки Иана.
Наконец — после полуночи! — объявили отбой. Мальчишки неторопливо, дожидаясь, пока все не улягутся, направились к биваку. Однако Славика у костра не было, зато там сидели туристы не только из «Весёлого Роджера» и «Союза», но и из «Экипажа» и «Розы Ветров» Ларисы Эдуардовны, которую свои люди звали Лориком или Эльдорадовной. Это было некстати. Троица намеревалась забраться с Дэнэлем в палатку и поговорить на известные темы, зная, что никто не подслушивает, а тут опять приходилось ждать.
— Давайте разгоним их во имя режима, — недовольно предложил Валька. — Иан, ты captain or nо? Nicht feurstein?
— Si, es my amigo, — ответил Иан, чем обескуражил Вальку. Впрочем, больше он ничего по-испански не сказал, да, видимо, и не знал.
— Давайте ещё побродим, — предложил Дэнэль. — И напомните мне, пожалуйста, мою легенду.
Легенду придумал Ромка, чтобы никто особо не удивлялся акценту Дэнэля. Было решено, что Дэн на некоторое время приехал из Сербии, где работают его родители и где он сам живёт почти всё время. Приехал ненадолго, в гости к бабушке, и скоро укатит обратно. Да, в Белграде есть русская школа, где он учится, но во дворе-то играет с сербскими мальчишками и говорит на их языке, отсюда и акцент. Ну, и так далее… Важно было, чтобы сам Дэнэль не забыл какую-нибудь мелочь или что-нибудь не перепутал. Например, восьмой класс средней школы со вторым курсом Астрошколы или школьную библиотеку с кают-компанией линкора. Валька сказал, что можно и правду говорить — всё равно никто не поверит… Что же касается одежды, то тут больших сложностей не было, хотя Дэнэль свой лёгкий скафандр снимать не стал, объяснив, что он должен быть готов к некоторым неожиданностям. Иан, глядя, как Дэн натягивает сверху джинсы и куртку, выразил опасение, что его хватит тепловой удар. Но скафандр Дэнэля был с термо- и всякой другой автоматической регуляцией. Шлем, сложенный под затылком, вполне походил на добротный капюшон, обувь тоже не особо отличалась от каких-нибудь горных всепогодных ботинок — в общем, отлично экипированный и снаряжённый в турпоход мальчишка. Единственно, возникла заминка с оружием. Оставаться без него Дэнэль не хотел и не имел права. Тогда Иан принёс свою куртку вместо Ромкиной — в той было семь маленьких карманов, а в Иановой только два, но в каждом можно было спрятать по «маузеру» 712-й модели с запасными обоймами. Валька тут же принялся изумляться, мол, зачем? такие?! огромные?!! После пятого или шестого подобного вопроса Иан разозлился и пообещал завести, ну, пусть не дезинтегратор, но вполне реальный пистолет (жаль, ментовские ПММ пришлось отдать), чтобы можно было ответить на все вопросы разом. Ромка сказал, что такая возможность у него есть, учитывая занятия в секции пулевой стрельбы. А Валька резонно заметил, что Иана оттуда скоро попрут, учитывая каждый второй прогул этих самых занятий, а также «подконтрольность» в отделении детской криминальной милиции.
Неторопливо пройдясь ещё раз до реки и обратно, мальчишки выяснили, что Славик активно участвует в крайне неофициальном (и многими не одобряемом) мероприятии, именуемом инструкторским ужином, и, стало быть, до рассвета не появится, а если и появится, то сразу завалится спать. После этого Дэн и Троица вернулись на свой бивак. У костра сидели теперь только двое «весёлых роджеров», Натка и Женька, сестра и брат. Валька первым делом спросил у них об ориентировании. Да, ответили ему, будет. Михаил Анатольевич сказал, что старт в семь и что соревнования состоятся в любую погоду. Все озабоченно посмотрели на небо.
— Пойдёт дождик, — пообещал Ромка.
Однако звёзды оставались чёткими и ясными.
— Бежать будут только по двое от одной команды и сразу, чтоб успеть, — сказал Женька. — Времени мало.
— То есть, одна пара — и всё? — уточнил Иан.
— Ага. Они в штабе подсчитали, что часа в три уложимся.
— Ну, сразимся! — потёр ладони Валька и подмигнул Дэнэлю.
Дэнэль подмигнул ему в ответ. Он согласился помочь добрать утерянные очки, сказав, что для него это не трудно.
— В двенадцать итоговый сбор, потом закрытие — и сворачиваемся-а-у… — зевнула Натка, безбоязненно выкатывая из жаркого пепла картофелину. — И дома будем часа в три.
— Кому как, сестрица, — уточнил Женька. — Мне ещё на троллейбусе, снарягу сдавать за двоих… — Он с интересом глянул на Дэнэля и спросил у Вальки: — Твой брат?
Валька замялся, не зная, что ответить. «Да» было бы неправдой (и не известно, как отнесётся к этому Дэн), а сказать «нет» он почему-то не смог… На помощь пришёл Иан, коротко сказавший: «наш».
Натка и Женька непонятно переглянулись.
— А из какой команды? — полюбопытствовала Натка, украдкой глянув в зеркальце.
— Ты же слышала, что наш, — ответил Ромка и этим закрыл вопрос.
Иан спросил у Натки с Женькой:
— Осталось пожевать что-нибудь?
— Осталось, аккурат! — Женька театрально развёл руками и спросил с претензией: — Кому готовить? Все по конкурсам и дискотекам, а мы не крайние.
— Но можем дать картохи, испеките, — лаконично предложила его сестра.
— Бар-рдак,— рыкнул Иан и поглядел на Дэнэля и Вальку с Ромкой.
Женька независимо хмыкнул и тоже стал копаться в золе, бесстрашно откидывая жаркие угли щелчками пальцев, ловких и цепких пальцев, умеющих моментально вязать крепкие морские узлы.
Дэнэль, задумавшийся о чём-то, видимо, невесёлом, стоял под ветками ольхи и елозил по земле ботинком. Разговор к нему не относился. Женька и Натка несколько раз с интересом косились в его сторону, но ни о чём больше не спрашивали. Ромка попытался выяснить, кто дежурный, и узнал, что сие неведомо. Иан опять помянул бардак, а Валек сказал, что это завтра. А сегодня, сейчас, — на боковую. Но Иан поглядел в сторону Дэнэля и заявил, что надеялся подкрепиться перед сном. И пообещал приготовить из дежурных тушёнку, если те к полседьмого утра — поскольку в семь старт — не принесут в палатку кофе и горячие булочки, а Валька опять сказал, что это завтра. Женька поведал не очень приличный анекдот про булочку, дурному примеру последовала Натка, но остальные слушать их не стали.
— Не забудьте притушить костёр, — сказал им Ромка. — Совсем тушить не надо, чтоб завтра побыстрей…
— А дрова на завтра? — вскинулся Валек.
Женька молча попрыгал на куче валежника, на которой сидел.
Иан пошёл осматривать бивак, а Ромка поманил Дэнэля и Вальку, и они принялись наводить порядок в палатке, вытряхивать спальники, раскладывать рюкзаки и прочую поклажу. У Дэнэля был мощный фонарь — Женька даже подбежал посмотреть, что это так ярко сияет. Дэнэль с усмешкой направил луч в его сторону, и он завопил от яркого света.
— Не ори, спят люди, — чуть повысив голос, прикрикнул Иан, выбравшийся из девчоночьей палатки.
— «Не ори!» У него знаешь, какой прожектор… Он с вами будет?
— Ну…
— А Святослав? — спросила Натка.
— Он на инструкторском ужине и сюда не доползёт, потому что почти не закусывает, как обычно. А доползёт — уместимся.
Женька резко поднялся, едва не вышибив Иану зубы.
— Ты что у девчонок делал? — не обратив внимания на лёгкий пинок, ухмыльнулся он.
— Тебе-то что? Проверял…
— Че-го-че-го? — захохотал Женька. — Чего ты у них проверял?
Иан зажал ему рот и опять стукнул коленом пониже спины.
— Пусть только проснётся кто-нибудь!
— Между прочим, руки мыть надо, — вырвавшись, сказал Женька.
Рассердившись уже всерьёз, Иан хотел было треснуть его по шее, однако сдержался, только выразился весьма многообещающе. Натка и Женька с ухмылками переглянулись и ушли к своей палатке, откуда доносилось чьё-то сонное сопение.
— Не учи Дэнэля таким вещам, — усмехнулся Валька Иану, расстилая спальник, расстёгнутый одеялом.
Ромка сказал:
— Кто-то хотел есть. — Он посмотрел на друзей. — Так будем или нет? Я не хочу, например… Иан, у тебя спрашиваю.
— Я имел в виду Дэна.
— Я не хочу, спасибо, — отозвался Дэнэль. — Я в катере… я недавно перекусил.
Иан глянул на неслабый ещё костёр, который следовало бы притушить. Но поскольку ветер не предвиделся, то Иан пренебрёг этим.
Дэнэль лежал между Ромкой и Валькой, осторожно перекатывая в пальцах зажжённую тонкую свечку и дотрагиваясь мизинцем до маслянистого фитилька. Отдёргивал и снова трогал. Язычок пламени пугливо подпрыгивал.
— Костёр, свеча… — прошептал Дэнэль, словно пробуя слова на вкус. — Сразу так много живого огня…
— Ходи с нами — будет ещё больше, — откликнулся Иан. Он завязывал створки палатки, сильно стянув брезент.
Валек со страдальческим видом, однако безо всякого сострадания изничтожал налетевших внутрь комаров. Если хоть одно насекомое зудело ночью у него над ухом, он уснуть не мог.
Ромка смотрел на маленькое трепещущее пламя. Ладонь Дэнэля просвечивалась от него. По стенкам палатки метались быстрые тени. Это мешало Вальке бить комаров, но он молчал. Затянув наконец все петли, Иан оттиснул Валека от брезентовой стенки палатки, прилёг на локте и тоже стал смотреть на огонёк.
Ромка спросил у Дэнэля:
— А что, у вас не жгут костров?
Дэнэль взял свечу в обе ладони.
— Жгут. Но как-то… в общем, времени не хватает. То одно, то другое… — Дэнэль посмотрел на Ромку, потом повернулся к Иану и Вальке. — Мы всем курсом только трижды ходили в лес и в горы и тоже готовили на костре. Но то были оперативно-тактические занятия, ни мига свободного времени… А так, как у вас, чтобы и соревнования, и песни, и отдохнуть — так не бывало… А вы здесь тоже ведь какие-то занятия проводите?
— Это городские соревнования туристских отрядов и групп, — ответил капитан команды Иан.
— Не только туристских, — обернулся Валька. — На сей раз добавилось также и придуристских…
— Для разнообразия, — вставил Ромка, остро улыбнувшись, — чтоб не скучалось…
Дэнэль понял, кого они имеют в виду, и спросил:
— А кто они такие?
Ромка с усмешкой пожал плечами, а Валька сказал:
— Да просто какие-то неотёсанные… Доктор говорил, что в последнее время какие-то новые гуру повадились разъяснять малолеткам, что такое хорошо и что такое плохо. Каждый по-своему. Очень по-своему… Ну, и все считают, что именно они самые умные, самые лучшие, самые-самые.
— От этого иногда бывают неприятности, — хмыкнул Иан.
— Но мне они не нравятся не из-за того, что они там о себе думают, — сказал, гадливо морщась, Ромка. — Доктор говорил, что когда делал медосмотр, у одного нашёл эдаких кусачих… И бивак у них грязный, вещи разбросаны. Я подошёл с проверкой, а одна их девчонка смотрит на меня и в носу ковыряется… Бр-р…
— Могло быть и хуже, — заметил Иан.
— Не будем о кошмарах перед сном, — посоветовал Валька и убил очередное насекомое.
Мальчишки замолчали. Впрочем, Дэнэль вернулся к прерванной теме:
— А эти соревнования?.. — спросил он.
— Год мы ходим на занятия два раза в неделю, — сказал Иан, — и изучаем там...
— Да ничего мы толком там не изучаем, — перебил его Валек, — не выделывайся. Играем, да и всё.
Иан не стал с ним спорить, а лишь усмехнулся.
— Ну да, — согласился он. — Но изучаем — тоже. Морские узлы, «правила выживания» в пустыне или, наоборот, в тундре. А больше всего, понятное дело, мяча гоняем, просто дурачимся. — Он дотянулся до Вальки и чиркнул пальцами по его рёбрам, тот привычно взвизгнул. — Считай, делаем на тренировках, что хотим.
Дэнэль покачал головой.
— У нас «что хотим» почти нет, — сказал он с едва заметным сожалением в голосе. — Слишком объёмная программа. Психофизическая подготовка, научные практикумы, теория, зачёты, тренажёры…
Ромка и Валек промолчали, а Иан сказал, как бы взвешивая:
— Зато Астрошкола, космолинкор… — Он пожал плечами.
Валька ловко убил последнее назойливое насекомое и с огромным облегчением осмотрел запятнанное поле боя.
— Всех перебил? — усмехнулся Дэнэль.
— До единой, — кивнул Валька. — Я бы их не трогал, но они мало того, что кусаются, а ещё и спать не дают. Нет бы питаться соком растений, так им кровь нужна, видите ли, для продолжения их поганого рода.
— Чего? — удивился Иан.
— Того. Не знал, что ли, что кровь сосут только комариные самки, им это нужно для размножения. А самцы обходятся растительным соком… А на Клинории водятся эти кровососы?
— Да, — сказал Дэнэль и опять прикоснулся к столбику пламени. — Только там, где я живу, немного другой климат. Ближе к экватору, и море. А вообще, всё так похоже…
— А яблоки? — улыбнулся Валек. Он сунулся в рюкзак и всем дал по большому красному яблоку.
— А говорил, больше нет! — хмыкнул Иан.
— Ты всё за раз слопаешь. Что, нет?
— Что значит «нет»?..
— Спасибо, — сказал Дэнэль. — И яблоки.
Валька с Ианом усмехнулись. Ромка держал яблоко на ладони и задумчиво смотрел на него. Где-то в лесу отдалённо посвистывала какая-то птица. Соловей? Вряд ли, хотя похоже. Но соловьи поют весной, а теперь осень…
От малого огонька воздух в палатке быстро прогрелся, сделалось даже жарко. Ребята откинули одеяла и спальники. Валька приткнулся к Иану и следил, чтобы свечка не выскользнула из пальцев борющегося со сном Дэнэля. Иан тоже сонно моргал и время от времени встряхивал головой. Ромка медленно вертел на хвостике яблоко. Дэнэль сквозь дремоту слышал, как он спросил о чём-то Вальку, а тот что-то сказал… Дэнэль не прислушивался. Здесь, с новыми приятелями, которых всё время тянуло назвать друзьями, в уютной палатке и с живым огнём, все тревоги оставили его, почти растаяло сжимавшее сердце напряжение. Дэн даже не заметил, что начинает засыпать. Валек осторожно вынул у него из рук склонившуюся свечку. Передал, зевая, Иану.
— Только не засни и ты, а то меня спалишь, — прошептал он ему.
Ромка посмотрел на Дэнэля, затем приблизил к его лицу ладонь, словно пробуя воздух перед ним на ощупь. Потом вместе с Валькой они поровнее уложили его на спальник.
— Я когда-то тоже сидя спал… — зевая, пробормотал Иан. — Я и сейчас засну, час ночи уже... Валька, слышь, будем вдвоём укрываться Славкиным одеялом. А он, если вдруг придёт, будет с Ромкой… Ромка, если не хочешь есть яблоко, не мучай его, а лучше отдай мне.
Ромка скосил на него глаза и надкусил розово-красный бок. Сказал:
— Спасибо, Валь.
— Ага… А ты не проспишь? Будильника-то нет.
— Дэн поставил свой. Но я тоже не просплю.
— Я тушу свечку, — предупредил Иан.
Он дунул на огонь, и в темноте ещё несколько секунд тлела красно-оранжевая искра. В воздухе растворился запах стеарина. Было тихо, только за лунными полянами всё свистела и свистела птица, незнакомая одинокая птица. Возможно, от этого Вальке долго не спалось, он слушал её зовущий голос и думал о Дэнэле.
Вдали прошелестел ночной поезд. И опять — тишина и свист птицы в ней… «Как же он теперь вернётся…» — прошептал Валек, засыпая.

*                *                *
…Это был штурмовой бомбардировщик — небо рычало, вспоротое его рёвом, и рёв нарастал, нарастал… Летит прямо в лоб, почему-то он медлит, но сейчас от корпуса оттолкнутся кассеты, потом из них во все стороны брызнут бомбы, и тогда… «Пуск! Пуск!..» — надсадно орёт кто-то сзади, Дэнэль от этого вздрагивает, сбивает прицел и просыпается…
Не ориентируясь в кромешной темноте, он рывком сел, соображая, где находится. Потом вспомнил. Испуг ушёл, но сердце ещё долго гудело в груди. Стало прохладно, и Дэнэль немного увеличил температуру скафандра. Прислушался. Все остальные, кажется, спали.
Он поджал ноги и, обхватив их руками, ткнулся лбом в колени. Сна уже не было. Вернулась тревога — она-то и разбудила его. Дэнэль посидел ещё немного и лёг опять, лицом вниз. Что с отцом и с «Расненом», что с мамой, с Алем, со всеми остальными? Насколько масштабным было применение УОР? Удалось ли кораблям Археса выйти к Клинории?
Почему во время старта на борту линкора опять сыграл «алый сигнал»?
Как вернуться назад?
Дэнэль снова лёг и зачем-то подышал на ладони. Валька спрашивал об У-оружии… Трудно сказать, Валька, что это такое. Стратег дал своё определение. Инициация смерти. Флаамен любит красивые слова. Впрочем, здесь он прав и без красивостей. Дэнэль, волей судьбы и случая проникнувший в тайну УОР, точнее, лишь в преддверие этой тайны, лучшего определения дать не смог бы. Собственно, он очень мало знал. В основном, догадки... Если бы больше времени у него оставалось там, на вахте УОР… Если бы Эльф был общительнее…
Дэнэль длинно вздохнул и лёг ничком. Мысли снова вернули его на корабль. После того, как линкор попал под обстрел заорбитальных стационаров заграждения Клинории, на борту начали происходить странные вещи. Старпом Люнет Клим упоминал о факторах отражения, об эффекте зеркала. И бросил в пространство загадочную фразу: «За нами крадётся зеркальный призрак». Клим связывал опасности и странности с повреждением стратеготсека корабля. Но Дэнэль входил в стратеготсек и не нашёл там никаких особенных повреждений. Если, конечно, не считать таковыми паралич вычислителей и исчезновение операторов, которых, скорее всего… Дэнэль оборвал сам себя и подумал, что никто не может прочесть его мысли, и это очень здорово. Высшая степень секретности. Конечно, не ликвидировали бы, но память стёрли бы капитально. Отец потерял бы службу, ведь даже ему практически ничего не известно об УОР… Впрочем, несанкционированное проникновение в отсек У могла отследить только система видеоконтроля и наблюдения, но Дэнэлю сразу стало понятно, что её сканеры и камеры с анализаторами оказались отключёнными, иначе всё уже давно было бы известно. Не Эльф ли и об этом позаботился? Во всяком случае, на его приказ можно сослаться. «Мой приказ имеет силу закона, атрибуты абсолюта и высшую степень секретности. Мой приказ отражён в твоём индинформе…»
Дэнэль подсветил часы и, уточнив время, подумал, что едва ли теперь уснёт перед побудкой. Осталось два часа… Потом нужно будет помочь этим ребятам с топографией… вернее, с ориентированием. Ещё Дэн подумал, что удивительно легко вжился (вжился ли?) в чужой мир. Оттого, видимо, что не чувствует этот мир чужим, в свою очередь, благодаря многим совпадениям — географически между Клинорией и Землёй нет никаких заметных различий, некоторые языковые системы тоже почти идентичны. А история? Интересно будет ознакомиться со здешней историей, хотя бы навскидку. Но это позже, сперва надо постараться разобраться с другой историей, с той, в какую влип.
Он осторожно переполз к входу палатки и раздвинул щель в петлях. В лицо дохнул лёгкий ветерок. Дэнэль затянул петли, затем лёг и просунул голову между брезентовыми створками и настилом. Небо было ясное, прохладное, чёрное, с узором крупных и мелких звёзд. Звёзд было много, светили они ярко. Дэнэль различил знакомые созвездия, хотя и не мог уверенно сказать, идентична ли здешняя картина звёздного неба той, привычной. В любом случае это уже не удивляло его.
В палатке кто-то шевельнулся. Дэнэль долго прислушивался к тишине и думал о новых друзьях. Думать о них было хорошо. Они не обыкновенные мальчишки, каких каждый день встречаешь на улице или даже в элитной когорте Астрошколы. Скорее всего, они обозначены. Интересно, понятно ли это им? Во всяком случае, в Ромке сомневаться на сей счёт не приходится.
Он очень похож на Аля.
Это, кстати, оказалось одной из причин, почему Дэнэль решил войти в контакт с Троицей. Строго говоря, это была главная причина. Даже внешнее сходство его самого с Валькой не показалось Дэнэлю настолько знаковым. Увидев же Ромку, Дэн хотел кинуться к нему с вопросом: «Аль! Как ты сюда попал?» Но сразу понял, что ошибся. Да, Аль и Ромка внешне очень похожи, хоть Аль и заметно поменьше ростом. А по внутреннему складу — уже не очень. Аль яснее, игривее, искреннее. Роман — холоднее, сдержаннее, жёстче. Но всё равно у них слишком много сходств.
Тогда следует ли думать, что в близких совмещённых пространствах (надо полагать, это так) живут двойники или, как минимум, очень похожие друг на друга люди? Если исходить из географических сходств и карт звёздного неба, ответ здесь будет однозначно положительный. Но в языках уже видны различия. История тем более не может быть одной и той же. А с человеческими судьбами, конечно, всё ещё сложнее.
Однако пофилософствовать можно как-нибудь в другой раз. А сейчас лучше попытаться понять хоть что-нибудь в этой сложной игре совмещённых пространств и знаковых событий. Тем более, спать не хочется, и мысли сами требуют рассуждения…
Хорошо, подумал Дэнэль и вернулся на своё место между Ромкой и Валеком. Тогда, на «Раснене», он вначале пришёл к ангарам вместе с Люнетом Климом, тот сам открыл бокс и… нет, он ведь не просто открыл его! Да, чёрт возьми. Клим разблокировал третий бокс, поскольку тот почему-то был заблокирован дополнительно. Это, пожалуй, первая странность, если не считать того, что старший помощник капитана корабля пошёл провожать юнгу (о полномочиях юнги никто не знал) на эвакуационную палубу. Впрочем, по пути Клим давал инструкции и советы о том, как выйти на Стратега, если вдруг… То есть, в случае именно непредвиденных обстоятельств. Ведь сам Кирилл Флаамен, Стратег, прекрасно знает Дэнэля… Но вернёмся на эвакопалубу, здесь есть вопрос: были ли дополнительно заблокированы также первый и второй боксы? Сейчас ответа на этот вопрос не найти. Обычно разведкатера доступны каждому из командного состава экипажа — индинформ Дэнэля, как курьера с особо важным заданием, был инициирован должным образом ещё до Эльфа, — но положение на борту как раз не было обычным. Если другие боксы тоже были заблокированы, загадки нет: первый катер слева, второй над ним, третий и четвёртый справа. Просто само собой так получилось, что свернули направо. А если боксы слева не были заблокированы? В этом случае Люнет Клим отправил Дэнэля в р/к № 3 преднамеренно. Очень далеко отправил… Но какие причины подозревать в этом Клима? Вроде бы никаких… Однако, вспоминая мельчайшие детали поведения Клима — его интонации, мимику, нервозность, — Дэнэль не мог совсем освободить старпома от своих подозрений. Вдобавок, Люнет Клим не уходил до тех пор, пока не убедился, что Дэнэль легко сможет открыть бокс номер три и выйти на старт. Затем они ушли вместе.
Ну, а вот и следующий момент, на который следует обратить особое внимание. Разведкатер № 3 оказался нетиповым. Конечно, базовая модель — «призрак», но уровень изменений позволяет говорить уже о чём-то большем, чем просто модификация. Само по себе это не должно удивлять, «Раснен» укомплектован изрядным количеством новинок. Просто нужно будет поработать с машиной, а времени на это пока не было.
Дэнэль отстегнул защитную манжету на рукаве и посмотрел на чуть засветившуюся панель управления. Катер покоился на дне озерца в заданном режиме. Ждал. Дэнэль хотел было переключить дисплей на камеры внешнего обзора, но передумал, сделал сброс. Пульт ответил коротким писком — писк звонко пронзил тишину.

*                *                *
…Писк звонко пронзил тишину. Дэнэль нехотя оторвался от манипуляторов, ожидая увидеть на мониторах какую-нибудь досадную мелочь, на которую не стоило бы обращать внимания, если бы всё было в порядке. Но на корабле объявлено особое состояние, и вес имеет каждая деталь. Поглядев на экраны анализаторов, Дэнэль приподнял брови. Зарегистрировано одномоментное увеличение осевой нагрузки и, как следствие, вторичная компенсация. Можно сказать, скачок на месте. А причины? А никаких реальных причин нет… Вахта не могла этого не заметить, дан приказ об обязательном фиксировании… Дэнэль не стал вызывать центральный пост, а только скопировал свои данные штурманам. Он представил, как на их экранах появились эти цифры, словно бы увидел настороженные лица офицеров, скомканное немногословие в полутьме. Недавно получен очередной ложный приказ из Ведомства Обороны: усилить внешнюю цепь заградительных спутников пятого сектора. А линкор патрулирует нейтральную зону, и до заграждения пол суток хода на максимуме… Кстати, существенных передвижений неприятельских кораблей нет, а то, что есть, тоже можно назвать усиленным патрулированием. Война? Дэнэль не знал. Война ассоциировалась у него с непоправимым хаосом, губительным и страшным. А происходящее сейчас называлось вооружённым конфликтом, положение корабля — действительным боевым, статус самого Дэнэля — реальной службой во время военных действий. Война? Наверное, сейчас этого толком не знал никто.
Дэнэль откинулся в кресле. Он находился в дубль-рубке инженерного отделения, его обязанностью было контролирование полётного режима корабля, в основном, работы внутренних систем. Правда, в роли запасного — на вахте стоял кто-нибудь из офицеров. Вообще же это была задача центрального компьютера но прозвищу Умник. Однако Умник вышел из строя («У него умник за разумник зашёл», невесело пошутил старший инженер Словен). То же самое произошло с комплексами ориентации, идентификации, с автоматической навигацией, в результате чего экипаж вёл корабль к Клинории, можно сказать, на ощупь. Боевой части тем более было трудно. Не приходилось рассчитывать и на систему взаимного опознавания «свой-чужой» — каждый объект, попадающий в поле локации, рассматривался теперь как цель, и ракеты с орудиями были наведены на него до тех пор, пока не становилось ясно, что это всего-навсего крупный метеорит или отработавшая свое станция. В особых случаях вперёд высылались сканирующие модули. Аналогичные встречные неприятности грозили и «Раснену», потому что линкор тоже не мог ответить условным сигналом на запрос другого корабля ВКФ Клинории. Приходилось скрываться и от своих, и от чужих.
Но Архес не использовал свои космические силы. Лишь в самом начале в нейтральной зоне появились рейдер и два эскора противника — они прошли параллельным «Раснену» курсом немногим ближе патрулей. Корабли проводили друг друга прицелами лучевой артиллерии, и всё. Хватило выдержки и там, и там... Дэнэль тогда впервые подумал: это война? Он в тот момент практиковался не в инженерном отсеке, а в боевом, и поглядывал на символы орудийных манипуляторов, с неприязнью ожидая, что вот-вот прогонят. И действительно, скоро его сменил офицер. Не потому, что манипулировать излучателем сложно. Наоборот, это очень просто. И Дэнэль понимал, что выстрелит. Ему, собственно, и не пришлось бы стрелять — всё случилось бы автоматически, как реакция на приказ или на действия противника, который не знал, что почти все системы управления „Раснена" отключены, что команда наводит прицелы вручную и что есть поэтому гарантия победы, если быть первыми. Если бить первыми...
Дэнэля на короткое время обидело отстранение от боевого поста в самый ответственный момент. Вместе с тем было тайное облегчение. Вспомнились слова Стратега о том, что если есть малейшая возможность не убить, стоит воспользоваться ею. Или по-другому он говорил, но смысл тот же. Дэнэль много думал об этом. Он не слышал, конечно, что начальник боевой части, пославший ему смену (и не знавший ни о том, что Дэн проходит спецподготовку по программе «Экстремум», ни о самом существовании этой программы), сказал примерно то же самое: не хочу, чтобы мальчишка измазался кровью.
Дэнэль бегло осмотрел экраны и дисплеи. Сейчас порядок. До Клинории ещё не близко. Что там, на Клинории?..
Дэнэль изменил конфигурацию кресла и решил вывести установку рефлексполя, чтобы можно было увидеть линкор на экранах. Просто так, для себя. Эта операция считалась третьей по степени сложности, и Дэнэль имел право выполнять её без согласованна с командованием корабля. Он только поставил в известность старшего вахтенного инженера и, не получив запрета, включил соответствующий сектор. Рефлексполе можно было образно сравнить с зеркалом, состоящим из математически бесконечного числа плоскостей, сложенных как бы шаром. Внутри шара — объект, изображение которого нужно рассмотреть со всех сторон. Но если вогнутая поверхность зеркального шара искажает вид объекта, то рефлексполе всё оставляет, как есть.
Вот он, линейный корабль У-оружия «Раснен». Раснен — это имя богочеловека, героя древних мифов, который бился с носителем сил зла Валсинамном. У Раснена был трехгранный меч-кладенец — и линкор имеет трехгранный корпус, благодаря чему он малоуязвим для излучателей. Двигательный отсек похож на рукоятку с мощным перекрестием. Меч Раснена был волшебным — мог летать, открывать секретные двери, ориентироваться, как стрелка компаса, поражать врага на расстоянии. А линкор? Разве он не волшебный? Его гравитационно-магнитные двигатели ловко используют для полёта силы протяжения малых и больших небесных тел. «Раснен» несётся по пространству молнией. Это только кажется, будто он неподвижно застыл среди звёзд, ведь звёзды очень далеко. Дэнэль долго, хотя и не впервые, разглядывал чуть бликующий синевой корабль. Строгая отточенность линий, ничего лишнего. В самом деле как клинок. Громадный. Им можно зачеркнуть целый мир, одним взмахом.
Вдруг возьмётся за рукоятку чья-то рука...
Дэнэль передёрнул плечами. Что за чушь лезет в голову…
Он приблизил изображение. Потом перевёл осмотр на плоскость киля, на другой борт. Ни иллюминаторов, ни огней, только едва заметные линии там, где шлюзы, люки, ангары — будто тонкая роспись на отшлифованном лезвии. Словно древние руны с тайным заклятием. Дэнэль отыскал на бортовой грани то место, где сейчас сидит он сам, и увеличил изображение ещё больше. Он попытался угадать за сверхпрочными стенами себя. Грань корпуса была сейчас тусклым сумеречным зеркалом. На это зеркало налетела какая-то быстрая тень, мелькнула опять…
Дэнэль захолодел. Перестал дышать.
И увидел своё лицо…
...Кто-то взял его за плечо, от неожиданности он содрогнулся, тихо вскрикнул.
— Ты что?.. — шёпотом спросил Ромка.
Дэнэль, уже придя в себя, почувствовал, как лицо запылало. Хорошо, что в темноте этого не видно…
— Ничего, — сказал он, окончательно вернувшись из мира воспоминаний. — Думал, что только мне не спится.
— Почему не спится? — помолчав, спросил Ромка.
— Не знаю. Почему-то... — Дэнэль длинно вздохнул. — А ты?
— Так, просто, — ответил Ромка. — Проснулся, сам не знаю отчего. А теперь никак не усну. Я всегда, если сразу заснул, а потом проснулся, долго потом не засыпаю.
Они помолчали. Опять пела птица.
— Начало осени, — сказал Ромка, — а он поёт.
— Примета?
— Наверно...
— А ты веришь в приметы?
— Верю. Это... будто язык природы. Только есть приметы, которые на самом деле и не приметы, а так...
Дэнэль шевельнулся к Ромке.
— Я вспоминал, как было на корабле.
Ромка спросил после паузы:
— Как?
Ромка почувствовал, что Дэнэль пожал плечами.
— Даже не знаю… Мой первый настоящий выход на боевом корабле. И вот война... Вроде всё по-настоящему, то есть, и так всё по-настоящему, а кажется, будто это всего лишь манёвры, эксперименты, скоро отбой тревоги.
— А какие эксперименты? — спросил Ромка.
Дэнэль угадал в темноте его лицо. Очень тихо прошептал:
— С оружием «У», я говорил. Но я не знаю об этом всего... Знаю только, что стратегисты успели провести всего один эксперимент. Только один…
— Стратегисты?
— Это операторы УОР из стратегического отсека, их привыкли так называть.
— Из-за стратегического отсека?
— Да… Нет, не только. Они напрямую подчиняются Стратегу. А вот командиру корабля… В общем, у них свой особый устав. Секретный. И у них есть эмблема. Зеркальный круг. Просто… просто зеркальный кружок… — Дэнэль куснул губу, вновь погружаясь в беспокойные воспоминания. — Они-то и запустили программу отзеркаливания. И тогда… Говорят, нельзя шутить с тенью. С собственной тенью. Наверно, это правда.

*                *                *
...Тогда, в корабле, он долго сидел, не в силах пошевелиться. Лицо на экране, его собственное лицо, после вспышки испуга оставило неясную тревогу. Может, ничего не было? А если было, то действительно ли он видел самого себя? Дэнэль покосился на символы связи. Селектор молчит, шлемофон тоже, никто не задаёт вопросов, значит, никто не видел, значит, ничего не было…
Могли просто не заметить? Странно… Дэнэль торопливо снял рефлексполе. Зачем вообще ставил? Нервы подводят? Или хотел посмотреть, из-за чего было изменение осевой нагрузки — вдруг это чья-то рука...
Неожиданный взрыв дикого страха скомкал Дэнэля в кресле, перехватило дыхание. Краем сознания он понял, что пульт просигналил «статус-стоп», и следом командир корабля приказал всем оставаться на местах, не производить никаких действии, не поддаваться панике. Дэнэль сквозь пелену ужаса едва различил голос отца, но всё же это успокоило его... Как он узнал вскоре, необъяснимый и внезапный страх охватил половину экипажа, одних сильнее, других слабее. Дэнэль считал, что его страх был самым сильным. Учитывая случавшееся, он всё же рассказал о своем видении. Нет, больше никто не замечал ничего подобного. Люнет Клим сказал со вздохом, что за кораблём крадется призрак — он всегда говорил намёкали и двусмыслицей. Дэнэлю не понравилась его фраза, истинный смысл которой он тогда не понимал. А второй помощник дёрнул себя за ус и бросил угрюмо: «Выпустили джинна из бутылки...» Орбит-командор Вергельддис глянул на него и отправил Дэнэля отдыхать; юнге не полагалось присутствовать на капитанском совете, хотя совета как такового не было. Дэнэль ушёл в свою каюту и уснул, не сняв скафандра.
Корабль медленно продвигался к планете.





4. ВЫСШАЯ СТЕПЕНЬ СЕКРЕТНОСТИ

«Ёжики сел на корточки у телефона. Зачем-то оглянулся. Взял трубку».
Владислав Крапивин
«Застава на Якорном Поле»

За деревьями на востоке несмело рос сонный тусклый рассвет. Ночь неторопливо уходила, подбирая застрявшие между корявыми стволами и ветками лоскутья своих туманных сумеречных одежд. Небо дышало прохладой и сыростью, ветер привёл с севера легион сизо-серых туч. Откуда-то и куда-то летели огромной стаей вороны, перекликаясь хрипло, тихо и как бы нехотя. Дэнэль долго смотрел на них. Иан и Ромка возились у кострища, собирая щепки. Валька шуршал в палатке — доставал продукты на завтрак.
Лагерь то ли уже пробудился, то ли так и не уснул. Стучал одинокий топор, кто-то побрёл с котелками к ручью. Перед штабной палаткой никого не было. Осиротевший костер в растерянности прыгал по куче пепла, ища себе поживы. Земля была влажная от росы. Или от мелкого дождика, который то накрапывал, то переставал.
— Уж пошёл бы, так пошёл... — пробормотал, глянув на небо, Иан.
Разгорающийся огонь трепетал под его ладонями.
— Дэнэль, — сказал Валек, — но тебе действительно будет не трудно, м-м… подкорректировать эти соревнования?
— Нет, я же говорил... А скоро?
— Да, — сказал Ромка. — Уже пошли ставить дистанцию.
— Откуда ты знаешь? — спросил Иан.
— Видел. Я ведь первый проснулся.
Дэнэль покачал головой:
— А мне и будильник не помог. Такого ещё никогда не было.
— То ли ещё будет, — многозначительно сказал Валька.
— Постучи по дереву, — откликнулся Иан. — А лучше по голове.
Валька тут же щёлкнул пальцем по его затылку и был немедленно пойман на месте преступления. Иан схватил Валека в охапку и со знанием дела взялся ввинчивать ему в живот кулак. Тишина умерла мгновенно и бесповоротно, поляна наполнилась визгом и хохотом. Дэнэль улыбался, глядя на эту возню.
Ромка стоял лицом к востоку, держа на ладони компас.
Пришёл не выспавшийся, небритый и не очень здоровый на вид Святослав Николаевич, опустился на бревно около костра, хрипло сказал, оценивая обстановку: «Молодцы». Несколько раз глянул на Ромку, но тот делал вид, что не чувствует его вопроса. Валька принялся расспрашивать руководителя об ориентировании — тот махнул рукой на белеющий у судейской площадки стенд информации: там вывешено положение, читайте. Иан убежал.
Ромка посмотрел на командира отряда и спросил почти без улыбки:
— Как отужинал?
— Отменно.
— Вполне инструкторски?
— Вполне… Не приставай. Вот доживёшь до моих лет…
— Это, во-первых, не скоро, — хмыкнул Валька. — А, во-вторых, ты и тогда скажешь то же самое.
— Если доживу, — с ненастоящей грустью вздохнул Славик.
— Доживёшь, — пообещал Ромка. — Вот тебе чай для этого.
— Пре-благо-дарю, — проникновенно сказал Славик и взял кружку под ароматным паром. — У-х-х, класс… Да, ты, пожалуй, прав. Ладно, доживу.
— А то… Кстати, мы уйдем сразу, как только. Хорошо?
— Как только, так и сразу? — усмехнулся Славик. — А что за спешка?
— Так, просто, — повёл плечом Ромка.
— Ладно, — сказал Славик и покосился на Дэнэля. — Мне бы эту простоту... Как спалось?
— Отменно, — ответил Ромка.
— Вижу. Как сонные курицы. — Славик весьма передёргивал, перекладывая тяжкий груз с больной головы на здоровую. — Ладно, можете не ждать построения. У вас до старта есть время собраться.
— Начинаем, — деловито кивнул Ромка и подмигнул Дэнэлю.
Славик сидел у костра, подкладывая дровишки в огонь и наблюдая за тем, как мальчишки собирают вещи, укладывают рюкзаки. Ромка чувствовал смутную тревогу руководителя и его недоумение насчёт Дэнэля, которого некоторые уже успели спутать с Валькой. Зато инцидент с «пластунами», скорее всего, остался секретом его соучастников. Как, впрочем, и ожидалось… Не важно, подумал Ромка, разговоры потом. Он, Валька и Дэнэль работали молча. Славик молчал тоже. Опять начал накрапывать дождь...
— Результаты по топографии у нас презабавные, — проворчал Славик, ни к кому конкретно не обращаясь. — Нужно с чувством глубочайшего удовлетворения отнестись к тому обстоятельству, что клуб «Меридиан» свою команду не выставил… Топографию все нарисовали так, что ни в сказке сказать, ни топором описать. Ты в том числе, альве.
— Ну, мы топографию, пожалуй, отмычкой рисовали, а не топором, — усмехнулся Ромка, который отвечал за этот конкурс. — И не это… не описывали.
— Главное — не оказаться белой вороной, — дипломатично изрёк Валек.
— Не оказались, — меланхолично согласился руководитель. — Ну, ладно, может, хоть на сей раз получится у вас с ориентированием.
— А получится! — воскликнул Валька. — Вот увидишь, как ещё получится!
Святослав Николаевич поморщился, но ничего не сказал. Валька был, по его мнению, неисправимым оптимистом.
— Ладно, — в который раз сказал Славик и встал. — Не прозевайте старт.
— Чао, — подняв головы, в один голос попрощались Ромка и Валька.
— До свидания, — сказал Дэнэль, стараясь совладать с акцентом.
— Счастливо, — Славик ободряюще вскинул сжатый кулак и зашагал к штабной палатке, вокруг которой уже собирались участники соревнований. Оттуда как раз возвращался Иан.
— Давай-ка, быстро, — кивнул па палатку Ромка. — Я договорился, мы не ждём построения.
— По сумме баллов мы, кажись, всё-таки тянем на второе место... — сказал Иан.
— Вишь ты… А топография? — спросил Валька.
— Гашиш.
— Гашиш или шиш?
— Галимый шиш. Но у нас не курят.
— Время! — оборвал их Роман. — Дэн, ты умеешь собирать палатку? Это просто...
— Я умею.
— Оставьте полиэтилен, рюкзаки от дождя накроем.
— Старт первых через девять минут… Девять с половиной.
— Уй, какая точность. Но мы-то третьи!
— Ай!.. Ианька! Опять ходулями по пальцам!
— Поберегись.
— Может, уже поднять модуль и делать развёртку?
— А можно глянуть? О-о!.. Вот это и есть фиксатор координат?
— Валька, отвянь от человека, сам свой рюкзак будешь собирать, тунеядец.
— Сам тунеядец, я на благо всей команды… Палец отдавил!.. Зачем полез в чужую палатку?
— Молча… Я всегда выполняю обещанное.
— А-а-а… О-о-о, бедолаги…
— Их вина доказана. Суд, посовещавшись на месте, смягчающих обстоятельств не усмотрел. Приговор вступает в свою законную силу и обжалованию не подлежит.
— Вишь ты, а общение с правоохранительными органами пошло Иану на пользу.
— Иан, кончай свой приговор, уже почти минута… Мы можем опоздать. Всё, мы побежали. Дэн, Валь, присоединитесь к нам, где договорились. Й-ан!!.
Иан вынырнул из палатки, где спали остальные мальчишки из команды, рывком затянул узел и подбил альпеншток. Палатка повалилась. Иан с Ромкой помчались на старт. Дэнэль, усмехаясь, быстро пошёл по тропинке в лес, его догнал хохочущий Валька. Из палатки донёсся возмущённый и рассерженный вопль. Валька и Дэнэль снова оглянулись. Под брезентом дёргались и ругались — видимо, Иан на совесть выполнил своё обещание затянуть верёвкой выход из палатки, предварительно связав тех, кто сплоховал на соревнованиях по туристской технике.
Понаблюдав ещё немного за поваленной палаткой, Дэнэль и Валек накинули капюшоны и зашагали своей дорогой, к месту встречи у сломанной осины. Дождь сделался заметным. Решив не терять времени даром, мальчишки оставшийся путь проделали бегом. Затем Дэнэль, присев под ветками осины, расчехлил индинформ. На миг ему почудилось, будто разведкатер принял позывные линкора — нет… Вздохнув, Дэнэль ещё раз провёл малый модуль над участком леса, где стояли контрольные пункты, приблизительный маршрут по которым указан в карте. Валька держал наготове старую карту — в ней Дэнэль, глядя на дисплей, умело отметил значками КП. После этого ребята помчались к точке встречи с Ианом и Ромкой. Когда те прибежали сюда после старта, всё уже было готово. Валек отдал Иану обозначенную карту и пожелал друзьям успехов. На каждом контрольном пункте стоит свой компостер. Соревнования выигрывает команда, которая в самое короткое время находит все КП и в строгой очередности компостирует на них карту. Конечно, помощь Дэнэля была нечестной. Но мальчишки оправдывались тем, что их команду засудили на туртехнике — стало быть, баш на баш, — и ещё пунктом положения о соревнованиях, позволяющим команде использовать свою находчивость и изобретательность. Ну и вот... Судьи, которые сочиняли положение, — не могли же они предположить, что участникам соревнований поможет военно-космический флот сторонней цивилизации…
В общем, когда Иан с Ромкой примчались на финиш и протянули Михаилу Анатольевичу чётко закомпостированную карту, тот отсёк беговое время и с минуту молча разглядывал то карту, то ребят. Он хорошо знал команду «Весёлый Роджер» — если она сильна в туристской технике, то в ориентировании так себе… Но сегодняшний результат... Михаил Анатольевич передал карту своему судье-помощнику и сказал мальчишкам, что их команда лидирует. Можно идти на свой бивак. Нынешние соревнования действительно в чём-то необычны... Нет, ни в какие гравитационные возмущения Михаил Анатольевич по-прежнему не верил. Может, всё из-за дождя.
Вернувшись на бивак, Иан с Ромкой и Валек обступили Дэнэля и молча крепко пожали ему руку. Это происходило в виду остальных членов команды и командира отряда. Командир был мрачен и не благодушен. Впрочем, Троицы и Дэнэля это не касалось. За поваленную палатку Иан получил выговор, но и только. Он компенсировал это чётким докладом о победе в ориентировании. Славик бегло посмотрел на Дэнэля — возможно, он что-то подозревал или о чём-то догадывался, — но ничего не сказал. Похоже было, будто он отчасти сожалел, что отпустил Троицу с их новым приятелем домой вне команды. Нет, этот мальчуган неплохой, сразу видно, но…
— Так мы пошли, — сказал полувопросительно Ромка.
Славик кивнул, капли упали с его капюшона.

*                *                *
Капли дождя шелестели, стучали по листьям, траве и опавшей хвое, всё было мокрым и блестящим. Мальчишки надели рюкзаки, махнули оставшимся и, втянув головы в плечи, побрели напрямую, сквозь хлёсткие заросли боярышника.
— У вас что-то случилось? — спросил Дэнэль, когда они отдалились.
— Бардак, разве не видел,— весело сказал Иан. — Дежурные нифига не делают, Наташка карабин... ну, это не оружие, а такая штука для страховки...
— Я знаю.
— Вот, она потеряла такой карабин.
— Ивашин узел не так завязал, — сказал ничего не прощающий Ромка, — Сашка задницей по земле проехал на «маятнике», Масик забыл дома обвязку, а Ленка тушёнку…
— …а сам Роман немножко перепутал топографические знаки, — поддел его Валек.
— А в следующий раз на топографический диктант отправится Валька, — парировал тот. — Сам.
— В итоге команда заслуживает полное право собираться под дождём, когда все нормальные люди сидят в палатках. А потом ещё ждать под дождём построения, — резюмировал Иан.
Валька ненатурально вздохнул:
— Ах, мы поступаем так не по-товарищески...
— Ах и ой, — сказал Ромка.
Иан объяснил Дэнэлю:
— Нас только трое осталось из первого набора, из старой гвардии. И ещё вот... Вот эти, новички...
«И ещё вот ты, четвёртый», едва не сказал он. Ромка понял это, стрельнул на него глазами и чуть улыбнулся. По лицу Дэнэля определить ничего было нельзя.
— Три — волшебное число, — сказал Иан как бы оправдываясь. — Три дороги, три богатыря, три точки опоры, три измерения...
— И четвёртое! — напомнил Валька. — А ещё — четыре стихии, четыре стороны света, четыре темперамента, четыре времени года. Так что, четыре тоже число волшебное.
Дэнэль улыбнулся, понимая, куда клонит Валек.
— А почему три дороги? — спросил он.
— Да это в сказках, — ответил Иан. — Подходит богатырь к камню, а на нём написано, мол, налево пойдёшь — то-то потеряешь, направо — то-то найдёшь, вперед отправишься — то-то сбудется...
— А назад?
Иан пожал плечами.
— Назад — не идти, а ворочаться.
Дождь закончился, и небо прояснилось солнцем, но этого никто не заметил.
— На самом деле дорога одна, — сказал вдруг Ромка, — вперёд — назад, туда — сюда, прошлое — будущее. Как маятник Часов.
— Разве прошлое и будущее — это одно и то же? — спросил Дэнэль. — Это же две противоположности. Как минус и плюс.
— Конечно. Минус на минус даёт плюс. А противоположности смыкаются. Есть закон единства и борьбы противоположностей.
— Да я знаю. Но... — Дэнэль замолчал, задумавшись.
Ромка пошёл рядом с ним.
— Три дороги… — пробормотал Валек. — Алатырь…
Дэнэль посмотрел на него, затем быстро спросил:
— Что?
— Да это я так… Алатырь — сказочный камень, про какой Иан говорил. Этот камень имеет волшебные свойства. На нём, правда, ничего не написано, это Иан чуть-чуть напутал.
— А я и не говорил про Алатырь, это ты чуть-чуть напутал. И потом, это смотря в каких сказках, — уточнил Иан.
— Алатырь — алтарь, — сказал, задумчиво глядя под ноги, Дэнэль. — «Алтарь» — один из паролей в системе входа-выхода на линкоре. Вперёд — назад... войти — выйти...
— Это что-то важное? — снова обернулся Валька.
— Да нет... просто интересное совпадение, — ответил Дэнэль.
Ромка хотел что-то оказать, однако промолчал. Некоторое время мальчишки шли, погрузившись в свои мысли.
— Дэн, — сказал опять Валька, — расскажи про линкор. Ну, то, что можно, что не тайна.
— Ты говорил, — вспомнил ночной разговор Ромка, — что эмблема оружия «У» — зеркальный круг.
— Да, — невольно вздрогнув, ответил Дэнэль. — А если точнее, то зеркальный шар...

*                *                *
Бой был стремительным, он начался и закончился в течение нескольких мгновений. Дэнэль, спавший в своей каюте после вахты, был поднят по тревоге. На ходу он успел подумать: хорошо, что не раздевался, иногда это полезно... Везде сверкали красные и синие маячки — общая боевая тревога. Примчавшись в инженерное отделение, Дэнэль снова сел за пульт дубль-рубки. Пульт ответил на его запрос — произошёл бой с крейсером Археса. Крейсер уничтожен. «Раснен» повреждений не получил и уже стабилизирован в обычном полётном режиме. Дэнэль вздохнул и закрыл глаза. Сколько он спал? Почти четверть суток, а показалось, всего ничего...
Он хотел запросить местонахождение уничтоженного крейсера, но затем решил, что полезнее заняться расчётами самому. Вскоре ему удалось нащупать погибший корабль. Он подумал: это настоящий мёртвый корабль. То есть, по-настоящему мёртвый. После этой мысли Дэнэль задал постепенное увеличение изображения. Голограмма легла на переборку, полностью закрыла её. Казалось, если встать с кресла, можно шагнуть в бездну.
В этой бездне были неподвижные звёзды, а между ними завис тускло бликующий корпус крейсера. Сейчас ещё нельзя было разглядеть его в деталях, но Дэнэля удивил тип корабля. Формой крейсер сильно напоминал «Раснен». Значит, и двигатели одной системы? Но Архес к постройке такого судна ещё не приступал. Не могла же разведка не заметить, что противник создает сверхкорабль.
Дэнэль придвинулся к изображению вместе с креслом. Да, сходства велики. Можно сказать, корабли идентичны, только крейсер поменьше „Раснена". Ещё один меч. Или, верней, кинжал. Дэнэль запросил параметры крейсера и внимательно просмотрел сообщение.
Крейсер продолжал двигаться по инерции. Дэнэль рассчитал траекторию — вероятно, корабль уйдет за пределы солярной системы, не попав в поле притяжения дальних планет. И будет целую вечность плавать в безжизненном вакууме, безжизненный в безжизненном. Космический гроб, братская могила архесских космонавтов...
Это были новые, неприятные мысли, но Дэнэль не стал их отталкивать. Эти мысли несли тяжёлые чувства. Опустошённость, видимость безысходного умирания и страха живого среди бесконечно мёртвого. Дэнэль долго сидел в тревожном оцепенении. Вычислитель послушно увеличивал масштаб. Постепенно, как и было задано.
Дэнэль, сколько помнил себя, всегда тянулся к оружию. К массивному дезинтегратору, от которого быстро устает рука. К сенсорным боевым системам, опережающим любую реакцию человека. Первой большой мечтой Дэнэля было попасть на «Раснен», который тогда ещё только начали строить. Хотя бы просто походить по палубам. Мечта осуществилась десятикратно. Он включён в боевой экипаж линейного корабля, самого мощного военного судна, а это означает ещё и принадлежность к Звёздной Страже, высшей касте, элите... «Раснен» подчиняется его отцу, этим тоже можно гордиться. Колоссальная военная машина, стерегущая неприятеля на самых дальних рубежах Родины. Враг деятелен и коварен; раз ты надел форму Звёздной Стражи, пусть даже со значками юнги, то ты должен оставаться настороже везде и всегда. И в самых мирных уголках души не может быть снисхождения к врагу. Это с ветром витает в воздухе, лежит в придорожной пыли и пенится морскими волнами. Об этом говорят Стратег и отец Дэнэля, об этом поётся в песнях и пишется в книгах. Дэнэль тоже так считал. И с неприязнью относился к тем, кто думает иначе. Что любое оружие — во зло, что с противником лучше договориться и, может, даже в чём-то ему уступить ради прочного мира. О таких иногда шла речь в сети, на экране, в газетах… Правда, тот же Кирилл Флаамен в приватных беседах говаривал слова, какие никогда не сказал бы в интервью. Но это совсем другое дело. У Дэнэля ведь тоже возникали непростые вопросы, и он смело задавал их и отцу, и матери, и учителю в Астрошколе. Родим Курт, мастер-наставник, даже спрашивает иногда, нет ли каких сомнений. Главное, повторяет он, не держи в себе сомнений, ибо всегда рядом те, кто разрешат всякое сомнение. Сомнение так же опасно для души, как опухоль для тела. Нужно только знать, кого можно посвящать в свои мысли, а кого нельзя. Дэнэль знал. Но прежние его сомнения были незначительны по сравнению с возникшим теперь. Впервые оно появилось после тех минут, когда «Раснен» и соединение кораблей Археса провожали друг друга сквозь прицелы. А сейчас, глядя на мёртвый крейсер противника, Дэнэль испытывал незнакомое и очень сложное чувство. Будто в хорошей и уютной его каюте вдруг открылся шлюз, о котором он и думать не думал. Этот шлюз — в бесконечность неотвратимого. И неизвестно, есть ли там что-то вообще. Или там совсем ничего нет.
Дэнэль передёрнул плечами и убрал изображение. Крейсер остался уже далеко за кормой, в прошлом… Вызвав пост бортинженера, Дэнэль спросил, есть ли какие распоряжения. Он понимал, что распоряжений нет. Но ему захотелось напомнить о себе. А может, просто убедиться в том, что он не на мёртвом корабле, и вокруг — живые люди. Отстранившись от клавиатуры, Дэнэль забарабанил пальцами по колену. В следующий момент ожил сигнал связи. Сигнал дальней связи!
Панель замерцала красным индикатором. Не понимая, в чём дело, Дэнэль дал ответ. Он действовал автоматически: код ввода, пароль-отзыв, опознавание... Но кто это вызывает? Почему обращение не на центральный пост, почему не к командиру, не к старпому в конце концов?.. Что? Эльф? Это — Эльф?!
«стаби… эфир, стабилизируйте эфир».
— Есть! — переглотнув, сообщил Дэнэль. Он как раз этим занимался.
«Стабилизация не... ходите… речевой… или ввод текста».
— Есть переход! — пробормотал Дэнэль, пробежав пальцами по символам. — Как принимаете?
НОРМАЛЬНО. НЕТ ИДЕНТИФИКАЦИИ. КТО НА СВЯЗИ?
Глядя на мерцающую строку, Дэнэль выпалил имя, звание и должность, почти впечатал в панель индинформ. Эльф передавал теперь текст на экран, но Дэнэль мог пользоваться голосовыми сообщениями.
ЮНГА ДЭНЭЛЬ ВЕРГЕЛЬДДИС… ВИЖУ ПРОФИЛЬ… ХОРОШО. ВНИМАНИЕ. ДЛЯ РАЗБЛОКИРОВАНИЯ ОТРАЖЁННОЙ ОСИ И ОСНОВНОГО ПЕРИМЕТРА СОСТАВЬТЕ ОТДЕЛЬНЫЙ ТЕКСТОВЫЙ ИНФОРМЕР ТИПА „010" С КЛЮЧОМ: «ЭЛЬФ - ЭЛЕКС - АЛЬФ - ХААЛЬ». ЗАТЕМ ВЫВЕДИТЕ ИЗ ПЕРВОГО ЗАКРЫТОГО ТЕРМИНАЛА ОСНОВНОЙ СЕГМЕНТ АЛЬТЕР-ПРОГРАММЫ «Z» И ВВЕДИТЕ ВАШ ИНФОРМЕР „010". ЗАТЕМ ПРОИЗВЕДИТЕ ПОЛНОЕ ОБРАЩЕНИЕ.
— Закрытый терминал… Это же Центральный вычислитель. А он вышел из строя, — хрипло сказал Дэнэль. — Выполнить невозможно.
ТОГДА ВЫШВЫРНИТЕ ТРАНСГРЕССОР ИРАМ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ!
Дэнэль открыл рот, потом закрыл и сказал:
— Повторите... пожалуйста... — Он не знал, чему не верить: словам на экране или собственным глазам.
Эльф, похоже, как бы вздохнул. Эльф, правда, не был человеком, а был автономным компьютерным организмом, заключённым в недрах Месяца. Среди курсантов Астрошколы ходили байки о том, что-де кто-то когда-то сумел выйти на прямой диалог с Эльфом и даже поиграть, потравить анекдоты — беспросветное враньё, это любому ясно. И тем не менее, частенько на первом-втором курсах в очередной раз возникала эльфомания: мальчишки тайком монтировали систему связи, дежурили около неё круглые сутки и безуспешно старались разгадать шифры и коды сверхвычислителя. Кончалось обычно тем, что связистов пеленговали и выставляли им штрафные баллы. А говорят, и исключали из Астрошколы вовсе. Хотя за что? Ведь проникнуть к Эльфу мальчишки всё равно не могли. Эльф, конечно, эти попытки замечал и, конечно, никак на них не реагировал, это ему не мешало. И всё равно через пять-шесть лет мания повторялась. Эльф был не просто военной сверхмашиной. Хальк рассказывал, что в него встроили системы сенсорики, ситуационной адаптации, анализа, многоуровневого воспроизводства, самоорганизации и ещё бог знает, чего. Поэтому и считалось, что кое-что человеческое ему не чуждо. Может, вдруг обратит внимание и ответит. Подскажет, как вызвать зеркального призрака, или где находится тайный ход в Подземный Город, или какие цифры будут выигрышными в телелото... Курсанты Астрошколы тоже хотели сказки. Хотел сказки и Дэнэль. Но он так ни разу и не отважился попытать счастья у Эльфа, ни до знакомства с Алем, ни после. И даже с Алем Дэнэль никогда не заговаривал об этом. Хотя уж кто-кто, а Хаалек Нарсин явно знает кое-какие тайны Эльфа. Может, даже нечто такое, чего не знает больше никто. Но, во-первых, высшая степень секретности. А во-вторых…
А во-вторых, получалось ведь, что Аль и Эльф — в некотором роде как бы близнецы. И если бы не тот глупый случай…
У ВАС НУЛЕВОЙ УРОВЕНЬ ПОСВЯЩЕНИЯ В ПРОЕКТ „У", СТРАННО, — появилось на экране. — НО, КАК ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ЗВЁЗДНОЙ СТРАЖИ, ВЫ МОГЛИ ИМЕТЬ ПОБОЧНУЮ ИНФОРМАЦИЮ…
Это был вопрос-намёк, что обрадовало Дэнэля и, признаться, слегка увеличило фитилёк его гордости. Он ответил, позволив своему голосу нотки досады и огорчения:
— Я даже не знаю ничего про уровни посвящения в „У"-проект. Это же высшая степень секретности... И побочной информации я не имею.
Ну вот... Сейчас Эльф отключится, и всё. Может, попросить его... Дэнэль нахмурился и сжал губы. Идёт война, какие могут быть личные вопросы? Даже о самом главном.
Эльф вяло бросил на экран:
КТО-ТО И ПРИДУМАЛ ЖЕ ОТПОЛИРОВАТЬ КОРАБЛЬ... ХОТЯ СЕЙЧАС ЭТО НЕОБХОДИМО.
Дэнэль просиял. Эльф продолжает говорить с ним, с ним! По собственному желанию, да ещё сам выйдя на связь. С ним!
— А если поставить «заслонки»? — с придыханием сказал Дэнэль.
НЕТ! — полыхнуло на экране. — «ЗАСЛОНКИ» УЖЕ НЕ ПОМОГУТ. И НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ВЫВОДИТЬ БОЛЬШЕ РЕФЛЕКСПОЛЕ. ЭТО ПОГУБИТ КОРАБЛЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО.
— Значит, нельзя было? А я...
НЕЛЬЗЯ. НО ЭТО УЖЕ НЕ ВАЖНО. ВАЖНО СЛЕДУЮЩЕЕ. НА КОРАБЛЕ НАХОДИТСЯ АВТОНОМНАЯ СИСТЕМА,  КОТОРУЮ НУЖНО ИСКЛЮЧИТЬ…
— Что за система и как её исключить?
НЕ ПЕРЕБИВАЙ. — Эльф перешел на «ты». — ЭТО НЕ РЕШАЕМЫЙ В ДАННЫЙ МОМЕНТ ВОПРОС.
— Почему?
ЭТО ОБЪЁМНЫЙ ВОПРОС. Я НЕ МОГУ ПРИ СЛОЖИВШИХСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ИНФОРМИРОВАТЬ ТЕБЯ. НЕ МОГУ ПРИНЯТЬ МЕРЫ, ТАК КАК САМ В ПОЧТИ АВАРИЙНОМ СОСТОЯНИИ. НЕ МОГУ ВЫХОДИТЬ НА СВЯЗЬ С ДРУГИМИ ЧЛЕНАМИ ЭКИПАЖА. НАШ КОНТАКТ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ВТОРОЙ СТЕПЕНЬЮ СЕКРЕТНОСТИ.
— Есть, — растерянно сказал Дэнэль. Спросил: — Могу ли я чем-то… помочь?
НЕТ, СПАСИБО, — ответил Эльф. — КАК ВЕДУТ СЕБЯ ЧЛЕНЫ ЭКИПАЖА? НЕТ ЛИ В ИХ ПОВЕДЕНИИ И ВНЕШНОСТИ ИЗМЕНЕНИЙ?
— Кажется, нет, — удивляясь этому вопросу, сказал Дэнэль.
КАЖЕТСЯ ИЛИ НЕТ? ВРЕМЯ ДУМАТЬ, ВСПОМИНАТЬ.
Дэнэль подумал, повспоминал и ответил отрицательно. Он рассказал о случае, когда экипаж вдруг поддался необъяснимому страху, но Эльф не отреагировал на это.
МОГУ ВЫХОДИТЬ НА СВЯЗЬ ТОЛЬКО С ТОБОЙ. ПОХВАЛЬНО, ЧТО В ЭКИПАЖЕ ЮНГА, ПОХВАЛЬНО.
— Почему? — быстро спросил Дэнэль.
ПОТОМУ ЧТО «ЭКСТРЕМУМ» НАУЧИЛ ТЕБЯ КОЕ-ЧЕМУ.
— А… — начал Дэн и смолк. Звук первой буквы алфавита был единственным, сорвавшимся с языка.
Значит, Эльф знал и об этом, и, вероятно, о многом-многом другом… Стоит ли удивляться здесь? Нет, не стоит. А вот как к этому отнестись?..
РАСТЕРЯЛСЯ? А ТЫ ВЕДЬ ДОГАДЫВАЕШЬСЯ О ТОМ, ЧТО ТЕБЕ НЕ ДОГОВАРИВАЮТ НА ЗАНЯТИЯХ. ПРОГРАММА ИНДИВИДУАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ — ЭТО ЗДОРОВО. ВСЁ ЭТО ОТЛИЧНО ВПИСЫВАЕТСЯ В УРАВНЕНИЕ НАРСИНА. ПРАВДА, СЕЙЧАС НЕ ВРЕМЯ О НЁМ ГОВОРИТЬ.
— Уравнение Нарсина?..
ТЫ ЗАЙМЁШЬСЯ ЭТИМ В СВОЁ ВРЕМЯ.
— Но чем нужно заниматься сейчас? — спросил Дэнэль. Ему показалось, будто строчки на экране тревожно дрогнули.
РАССЧИТАТЬ ВАРИАНТЫ НЕВОЗМОЖНО. ЛИНКОР ПРИБЛИЖАЕТСЯ К КОНТРОЛЬНОЙ ЗОНЕ. ЕСТЬ ОПАСНОСТЬ СО СТОРОНЫ СИСТЕМЫ СПУТНИКОВ ОРБИТАЛЬНОГО ЗАГРАЖДЕНИЯ. ЭКИПАЖ ЗНАЕТ ОБ ЭТОМ.
— Конечно… Но почему бы не сделать «коридор» для линкора? Или чтобы вы отдали автоматам распоряжение?
ПОТОМУ ЧТО ОНИ ЖЁСТКО ЗАПРОГРАММИРОВАНЫ.
— Опасность велика?
А ТО ТЫ САМ НЕ ЗНАЕШЬ. ЭТО ВАМ НЕ «АРХЕССКИЙ КРЕЙСЕР».
В словах Эльфа промелькнула непонятная насмешка. Дэнэлю казалось, что он переговаривается не с уникальным вычислительным комплексом, а со сверстником, мальчишкой. С Алем… Впрочем, возможности Эльфа в этом не ограничивались, он мог подыграть под кого угодно. Но почему «архесский крейсер» взято в кавычки?
— Что вы имеете в виду? — решился спросить Дэнэль.
ТО И ИМЕЮ… ГЛАВНОЕ — ЧТОБЫ УЦЕЛЕЛ ПРОКЛЯТЫЙ СТРАТЕГОТСЕК, КОЛЬ УЖ НЕТ ХОДА ПО ЛАБИРИНТУ.
— Эльф… А что там?
НУ ДА, СЕЙЧАС Я ТЕБЕ РАССКАЖУ, ЧТО ТАМ, ЗАЧЕМ ТАМ... ЕСЛИ КОРАБЛЮ ПРИДЁТСЯ ОТБИВАТЬСЯ ОТ СВОИХ НА ПОДХОДЕ, ПРОКОНТРОЛИРУЙ ВАШ ПРОКЛЯТОТСЕК. ТЫ КАК РАЗ ЭТИМ И ЗАНИМАЕШЬСЯ. И ВОТ ЕЩЁ ЧТО. ЕСЛИ ЭКИПАЖ ВЫЙДЕТ ИЗ СТРОЯ, ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ВЫЗЫВАЙ МЕНЯ. КЛЮЧ ТОТ ЖЕ, ЗАПОМИНАЙ: „ЭЛЬФ - ЭЛЕКС - АЛЬФ - ХААЛЬ". РОВНО ЧЕРЕЗ ДЕВЯТЬ ЧАСОВ Я ЭТО СБРАСЫВАЮ.
«Эльф, Элекс, Альф, Хааль», повторил про себя Дэнэль. «Аль Нарсин…»
— Что значит — экипаж выйдет из строя? — спросил он. До него лишь сейчас дошёл холод этих слов.
ТАК, ПРОСТО, — зажглись на экране тусклые буквы. — МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ, ТЫ НА КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ ОСТАНЕШЬСЯ НА КОРАБЛЕ ОДИН. НО ТЫ НЕ БОЙСЯ, ЭТО НЕ НАСОВСЕМ. И ЭТО ВРЯД ЛИ. ОБРАЩАЙ ВНИМАНИЕ НА ПОВЕДЕНИЕ И ВНЕШНОСТЬ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА. ЕСЛИ ТЕБЕ ПРИДЁТСЯ ИДТИ В ОТСЕК УОР, НЕ НАДЕВАЙ НИКАКОЙ ДРУГОЙ СКАФАНДР, КРОМЕ УНИВЕРА С ОТРАЖАЮЩЕЙ ПОВЕРХНОСТЬЮ. ЗАПОМНИ, ТОЛЬКО ЭТОТ. ВСЁ. ПЕРЕДОВЫЕ РЛС ОБНАРУЖИЛИ ВАС И ИДЕНТИФИЦИРУЮТ.
— Альк, а что на Клинории?! То есть, Эльф...
НЕ ЗНАЮ. ВНЕШНЕ ВСЁ ВЫГЛЯДИТ ОБЫКНОВЕННО, БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НИГДЕ НЕ ОТМЕЧЕНО. ПОМНИ КОДОВЫЕ СЛОВА. ЖЕЛАЮ УСПЕХОВ.
«Эльф, Элекс, Альф, Хааль», — пронеслось опять у Дэнэля. Какие-то странные полуимена. И такие знакомые...
— Победы… — сказал он уже пустому экрану, почему-то сильно смутившись из-за того, что оговорился, назвав Эльфа Альком.
Сложные чувства остались у Дэнэля после общения с Эльфом. С одной стороны, тягучая тревога, с другой — гордость от того, что именно на нём Эльф остановил свой выбор, с третьей — ничем не мотивированная уверенность в правильном исходе. Будто известно, что всё заранее предопределено и ясно, и все опасности на самом деле не реальны.
Кроме одной.
«Если экипаж выйдет из строя...»
Дэнэль закусил губу. Может, следует предупредить отца? Но он и так всё понимает, он не из тех, кто преуменьшает угрозу. Да и как объяснить? Эльф назначил вторую степень. Зря вторая степень не назначается. А нарушить приказ Эльфа нельзя, отменить такой приказ могут лишь Главнокомандующий и Стратег. «Хотя, — подумал Дэнэль о Флаамене, — похоже, сейчас он и есть Верховный Главнокомандующий».
И ещё: зачем Эльф так нарочито вскользь упомянул об «Экстремуме»? Просто так оговориться сверхвычислитель не может. Сказал, чтобы проверить реакцию Дэна на это сообщение? Определить степень его благонадёжности? Уровень допуска и посвящения? Натолкнуть на какую-то мысль? Заставить сомневаться ещё больше, чем он уже сомневается?
И что такое уравнение Нарсина? Это здесь к чему, зачем и о чём?
Дэнэль длинно вздохнул — непонятного вокруг становилось всё больше. С-ситуация... И вот-вот ожидается столкновение с орбитальными заградителями. Дэнэль заставил себя отвлечься от загадок и метнул взгляд на панели. Пока всё в порядке. Он посмотрел на селектор, ожидая, когда тот пискнет сигналом. Потом встал, вынул универсальный скафандр, с сомнением пожал плечами, надел. И снова стал ждать. Рука лежала на ключе. Селектор едва успел просигналить.
— Дэнэль…
— У меня всё нормально.
— Хорошо.
Они помолчали.
— Нам известны их локалиты. Передовая рентгенлазерная ликвидирована. И оптика... Пробьемся.
— Конечно... — переглотнув, сказал Дэнэль. Хорошо, что отец не видит его. — Я про маму думаю.
— А... да. — Селектор тихо вздохнул. — Кто-то специально гасит эфир по нашим позывным, не можем понять, что там на Клинории... Эльф-Месяц тоже молчит. Пробуем вызвать.
— Па...
— Да?
— Э… то есть… этот, крейсер Археса — как он назывался?
— Ты об этом... Мне не доложили, было не до того. — Орбит-командор подбадривающе усмехнулся. — Ну-с, юнга, держитесь. Конечно, лучше бы тебе оставаться в Астрошколе. Хотя, может, наоборот.
— Да, может, как раз наоборот.
— Сейчас поздно об этом.
— Да. Но боевые действия на планете не… я думаю, боевые действия там не ведутся.
— Ты что-то знаешь? Хотя откуда… Но ты, скорее всего, прав. Молодец, соображаешь, я доволен тобой. Занимайся приборами, так будет лучше.
— Всё нормально, — прерывисто вздохнул Дэнэль. — Подумаешь, паршивые автоматы. Пробьёмся.
Отец опять усмехнулся.
— Конечно, пробьёмся. И не в последний раз.
— Конечно.
— Ну, тогда — победы.
— Ага. Победы.
Селектор коротко пискнул.
Дэнэль отодвинулся от панели и насколько раз сжал и разжал кулаки. Отец сказал, что доволен им — а он сам не был доволен собой. Вдвойне недоволен. Во-первых, информация о том, что на Клинории не ведутся боевые действия, получена от Эльфа, во-вторых, про Эльфа-то он как раз едва не ляпнул в разговоре с отцом... Ладно. Нужно отвлечься от этого, переключиться на другое, на реальное. Ну, например… кстати, с какой скоростью сейчас идёт линкор?.. Он отвлёкся, узнал полётную скорость. Заодно убрал всё лишнее, оставив только самые необходимые программы. Закрыл скафандр, но пока не стал вводить автономность. Это произойдет само собой в том случае, когда... Дэнэль коротко тряхнул головой, отталкивая мрачные мысли. Чепуха. Конечно, «Раснен» пройдёт.
По внутренней связи пошли отрывистые команды. Корабль начал маневрировать. Дэнэль задействовал подсистемы отображения обстановки, но частота изменения данных была уже слишком велика, поэтому ему пришлось расстаться с полной картиной того, что делалось вне корабля. В конце концов, его задача — инженерный контроль, а не управление оружием и навигация. Дэнэль впервые со злостью подумал об Умнике, центральном бортовом вычислителе, не вовремя вышедшем из строя. Если бы всё было в порядке, не пришлось бы возиться с резервными вычислителями и забивать голову распределением информации. Впрочем, он ведь дублёр. Однако — хотя бы практики ради — стоит играть роль ведущего. Дэнэль глянул на многофункциональный индикатор. Ладно, лучше потом просмотреть записи.
Он подумал, что почти не волнуется. Разговор с отцом и с Эльфом оттолкнул тревогу и страх. Тревога и страх перестали быть чувствами, они превратились в буквенно-цифровые формы данных и умчались в оптико-электронные недра внутренней сети. Дэнэль как бы раздвоился. Один, не отрываясь от мониторов и символов, анализировал информационные сообщения, другой отвлечённо наблюдал за этим со стороны. Полярное угасание обратного импульса на третьем активе... Ну и что, а как на это реагируют фильтры шины стабилизатора? А горизонтальная линия?.. Всё-таки Эльф, вот это да. Девять часов в запасе, потом он сделает сброс, и до него не «дозвониться». Вызвать, если выпадут свободные минуты? Нет, нельзя. А может, не выкинет он это из памяти насовсем. „Эльф, Элекс, Альф, Хааль". Альк… Где он сейчас? Может быть, всё ещё на Месяце с родителями, ведь его отец — генеральный конструктор… «Альк, ты сильно тогда обиделся?..»
Дэнэль скосил глаза на экран слева, нахмурился. Вон оно что, инфракрасный лазер заградителя сжёг внешний приёмник носового стандарта вместе со всеми навесными решётками. Да, дела... Сводку? Потом. Что там ещё? Ну, с перегревом узла синхронизации проблем нет. Блеклость передачи на шестом и десятом сегментах устраняется просто, вот так... Дэнэль стёр со лба росинки пота. Вернее, хотел это сделать, но ничего не вышло — перчатка коснулась металлостекла. Включив кондиционер, Дэнэль глянул на часы. С момента начала прорыва прошло совсем немного времени. Дэнэль подумал, что время за последнее время летит очень быстро. Время за время. Миг за миг. В шлемофоне продолжали звучать редкие чёткие команды. Пролетали мимо, сквозь. Они не касались Дэнэля, и он не обращал на них внимания. А если бы касались, внимание нацелилось бы автоматически. Дэнэль опять представил центральный пост, навигаторскую, боевую часть. Руки операторов с символами орудий — и то, и другое сейчас живое, единое. Пилоты, скорее всего, не включили кондиционеры своих скафандров, это немного мешает, и пот струйками стекает по затвердевшим лицам. Нейрорецепторы приводов управления тоже как продолжение их собственных нервов. А что делает отец?
Корабль слегка дрогнул, Дэнэль дёрнулся к экрану. Один из спутников сбил лучом ракету сразу после выхода её из шахты „Раснена", потому близкий взрыв. Ерунда, даже пусковая шахта цела осталась. Странно, похоже, спутники-стационары действуют так же слепо, как и экипаж корабля. Сколько же их ещё в этом секторе? Дэнэль с тоской посмотрел на панель подсистемы внешней развёртки и, колеблясь, вздохнул. Но он ведь всё-таки дублер, а не ведущий… Отложив блок обязательных программ, Дэнэль активизировал внешний инфор...
Что произошло после этого, он так и не понял. Навалилась тяжёлая обморочность, пустота, и в ней, в этой пустоте быстро задвигались какие-то тени — не то человеческие фигуры, не то силуэты столбов на освещённом железнодорожном полустанке, когда ночной поезд замедляет ход, но проезжает мимо. Дэнэлю казалось, будто он слышит эхо голосов, тихий протяжный гудок. Чьи-то шаги, клацанье часового механизма. Словно кто-то стоял рядом, словно кто-то шептал: «Ты — это я, я — это ты…» Сколько времени продолжалась такая кутерьма, определить было трудно. Дэнэль медленно пришёл в себя, огляделся. Прислушался. Тени исчезли, рабочими шорохами заполнилась пустота. Всё в норме, всё обыкновенно. Нет, не всё!..
Над центральным экраном ярко мигал алый маячок. Эвакуация... Не может быть... «ЭВАКУАЦИЯ СЕКЦИЙ "ЯКОРЬ" И "ТЕРМИН"». Спокойный тон приказа окончательно отрезвил Дэнэля. «ВНИМАНИЕ! ГОВОРИТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОСТ. ЭВАКУАЦИЯ...» Дэнэль почувствовал, что почему-то почти не волнуется: спокойно перевёл скафандр в автономный режим, обесточил пульт. Сейчас он явится в громоздком блестящем универе, скажут: юнга немного перестраховался, мальчик ещё… А это и не мальчик вовсе, а Эльф перестраховался! Дэнэль осмотрел панели и вышел из рубки. Но в чём дело? Из-за чего эвакуация?..
В следующий момент Дэнэль понял это и почувствовал быстрый озноб. Стратегический отсек... Секции "Якорь" и "Термин" — по бортовым углам. А посередине, под верхним тупым изломом корпуса, расположен отсек У-оружия. Вот здесь, за этой переборкой... Дэнэль бросился к тамбуру.
Невероятно — шлюз открыт!.. Но он не имеет права сюда входить…
Однако здесь явная авария, этот отсек не может быть доступен. Значит, пункт 5А4 общей командной инструкции: «Обнаружив признаки повреждений или аварии, каждый член экипажа должен самостоятельно…» Дэнэль с трудом пересилил колебания и медленно перешагнул через контрольно-пропускную грань. Сигнализация молчала, и была полутьма. Светились только флуоресцентные указатели — в основном, угрожающие и предупреждающие о том, что будет, если... «Сам знаю», уныло подумал Дэнэль. Хорошо, в крайнем случае он сошлётся на Эльфа. А если Эльф не подтвердит... А если то был не Эльф... Дэнэль передёрнул плечами, обругал себя за мнительность и включил осветители скафандра. Но тут же выключил, задействовав режим «ночь». Сейчас взвоет сирена и его обнаружат. Сейчас появится кто-нибудь из стратегистов. Сейчас...
Ничего подобного не происходило. Дэнэль осторожно шёл по мягкому покрытию палубы. Признаться, больше всего его волновало, что с ним произойдёт после того, как система слежения и опознавания наконец сработает. За этим вопросом толкался следующий: почему она до сих пор не сработала?
А может, принимать её сигналы уже некому? Дэнэль опять похолодел, вспомнились слова Эльфа: «...ты на какое-то время останешься на корабле один...»
Дэнэль резанул темноту лучом прожектора. Его зеркальный скафандр вспыхнул бликами отражённого света. «...Но ты не бойся, это не насовсем. И это вряд ли...»
Отбросив посторонние мысли, Дэнэль быстро прошёл по узкому переходу и оказался в низком квадратном зале с иллюзией звёздного неба. Ни здесь, ни в других осмотренных помещениях видимых повреждений не было. Дэнэль пожалел, что с ним нет комплексного анализатора, но датчики скафандра показывали норму по всем параметрам. И тем не менее ситуация ненормальная. Контрольно-пропускная и опознавательная системы не действуют. Нет операторов У-оружия. Может, им тоже дан приказ об эвакуации? Но эвакуировались только две боковых секции. О стратеготсеке речи не было. Дэнэль направился к открытому разъёму. Вход… Пусть стратегисты покинули свои пульты, однако почему всё брошено и совершенно доступно?
«Если экипаж выйдет из строя, первым делом вызови меня».
«Хальк!» — снова перепутав имена, мысленно крикнул Дэнэль. — «То есть, Эльф...»
«Проконтролируй ваш проклятотсек. Ты как раз этим и занимаешься».
За квадратным залом был поперечный тамбур с десятью гермодверями, четыре из которых оказались раздвинутыми.
«Если тебе придётся идти в отсек УОР, не надевай никакой другой скафандр, кроме универа с отражающей поверхностью. Запомни, только этот».
Почему, Эльф, почему?.. Дэнэль шагнул в ближайшую камеру. Перед ним возвышался необычного вида пульт, который, собственно, и занимал всё помещение; оставалось лишь место для оператора. Ложе. Потому что оператору, оказывается, полагалось лежать… Здесь сосредоточилась тайна тайн У-оружия — комплекс управления УОР. Дэнэль прислонился к переборке, стараясь успокоить нервное сердцебиение. Потом усилил фильтрацию воздуха. Он не предполагал, что ему будет трудно в такой ситуации. И никого нет. Неужели Эльф оказался прав?.. Надо выяснить, что делается на корабле. Дэнэль подошёл к ложу, преобразовал его в кресло и выключил свет.
У пульта ему окончательно стало понятно, что отсек в аварийном состоянии. Типовое табло сигнализировало об энергоинформационной опасности, на дисплеях беспрерывно и торопливо скакали обозначения. Дэнэль не сумел в них разобраться, это были, видимо, особые программы УОР, известные лишь стратегистам.
На центральном экране голографического изображения различалась смутная человеческая фигура. Экран был высокий, от палубного настила до верхнего перекрытия. Как зеркало огромного трюмо. Дэнэлю почудилось, будто силуэт-голограмма имеет сходные с ним, Дэнэлем, черты, это непонятно из-за чего обеспокоило его.
Не касаясь кресла, он отыскал сектор связи, но тут же отдёрнул от панели руки. Если он даст вызов отсюда, его здесь точно засекут. Нужно попытаться самому выяснить, что тут стряслось. Кажется, вычислитель невменяем. Пульт застрял в пассивном режиме, вот перемена уровней, вот обеспечение интеграции... Дэнэль почувствовал себя увереннее. Не столь уж он сложен, этот комплекс. Главное, не трогать основных функций. Неприязненно покосившись на расплывчатый силуэт, Дэнэль опустился в кресло. Он заметил, что голограмма постепенно меняет очертания и как бы замедленно колышется на ветру. Во всём этом было что-то настораживающее и неприятное, Дэнэлю хотелось убрать изображение, но он остерегался влезать в незнакомые программы. Он долго и упорно пытался выйти на контакт с вычислителем, и в конце концов понял две вещи. Экипаж корабля по-прежнему занят прорывом домой, а оптико-электронный комплекс УОР серьёзно поражён энерговирусом или антипрограммами противника. И степень поражения такова, что всякие попытки диалога бесперспективны. Оставалось только наблюдать. Впрочем… От этой идеи вновь дрогнуло сердце. Но ведь никто потом не разберётся, да и файлы стираются почти на глазах… Дэнэль опасливо глянул на голограмму и положил ладони на центральную панель. Символы ударили сквозь перчатки холодом, будто током. Дэнэль сделал общий сброс, затем вновь активировал вычислитель и набрал кодовые слова Эльфа.
И ничего не произошло. Дэнэль обдумал эту мысль, затем добавил: ничего и не могло произойти. УОР-овский вычислитель ведь почти «убит». Он вынул свой, осмотрел панели, отыскал точку беспроводного соединения. Но, вспомнив о состоянии комплекса УОР, сперва настроил вычислитель только на диалог с Эльфом и лишь затем инициировал контакт.
«Эльф. Элекс. Альф. Хааль».
ЮНГА ДЭНЭЛЬ ВЕРГЕЛЬДДИС, — сразу зажглось на дисплее. — ЭТО ХОРОШО. НЕ МОГ СВЯЗАТЬСЯ С ТОБОЙ РАНЬШЕ, А НАДО СПЕШИТЬ…
— Что произошло с отсеком УОР? — не выдержал Дэнэль. — Может, я могу…
НЕ ПРЕРЫВАЙ. МОЖЕШЬ, НО НЕ ДОЛЖЕН. НЕ ДУМАЙ ОБ УОР, ДЛЯ ТЕБЯ ВСЁ ЭТО НЕ ОПАСНО, ПОКА ТЫ В УНИВЕРЕ. И ОСТАВАЙСЯ В УНИВЕРЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО! А СДЕЛАЙ СЛЕДУЮЩЕЕ. АКТИВИРУЙ ИНДИНФОРМ, ПРИЛОЖИ ЕГО К СВОЕМУ СЧЁТЧИКУ, ВЫПОЛНИ ОБРАЩЕНИЕ. ВЫПОЛНЯЙ!
— Есть, — в растерянности пробормотал Дэнэль и активировал индинформ, пристёгнутый на предплечье. Затем соединил его с вычислителем, перезагрузил.
ВИЖУ ТВОЙ СИГНАЛ, ПОХВАЛЬНО. ВНИМАНИЕ. КРОМЕ ТОГО, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН НАЙТИ ФЛААМЕНА, ТЫ В ТОМ ЖЕ РЕЖИМЕ И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ. Я СБРОСИЛ НА ТВОЙ ИНДИНФОРМ СИГНАЛ ДОСТУПА К СЕЙФУ, КОТОРЫЙ НАХОДИТСЯ В ПРАВОЙ ОТ ВХОДА ПЕРЕБОРКЕ ПЕРВОГО ЗАЛА, ОБОЗНАЧЕННОГО «Y». НАЙДЁШЬ СЕЙФ ОПОЗНАВАТЕЛЕМ, ВОЗЬМЁШЬ В СЕЙФЕ КРИСТАЛЛ С ИНФОРМАЦИЕЙ, КОТОРУЮ ЗАТЕМ ПЕРЕДАШЬ МНЕ. ЖЕЛАТЕЛЬНО, ВМЕСТЕ С КРИСТАЛЛОМ. КОГДА ВОЗЬМЁШЬ КРИСТАЛЛОИД, ПОКИНЬ КОРАБЛЬ И ВЫПОЛНЯЙ ЗАДАНИЯ. МОЙ ПРИКАЗ ИМЕЕТ СИЛУ ЗАКОНА, АТРИБУТЫ АБСОЛЮТА И ВЫСШУЮ СТЕПЕНЬ СЕКРЕТНОСТИ. МОЙ ПРИКАЗ ОТРАЖЁН В ТВОЁМ ИНДИНФОРМЕ. В СЛУЧАЕ ПЕРЕХВАТА — ПУНКТ 1Б2 ОБЩЕЙ КОМАНДНОЙ ИНСТРУКЦИИ. ХОТЯ ПРОЧИТАТЬ КРИСТАЛЛ МОЖНО ТОЛЬКО НА «РАСНЕНЕ» И У МЕНЯ, ЛУЧШЕ, ЕСЛИ ОН НЕ ПОПАДЁТ К ПОСТОРОННЕМУ. ЭТО ВСЁ. ПОБЕДЫ.
Дэнэль медленно встал, держа в руках вычислитель и глядя на дисплей. Затем так же медленно снова опустился в кресло. Перед глазами плясали буквы сообщения Эльфа. Слова его приказа. Дэнэль запросил индинформ и сумел даже не дрогнуть, найдя обозначения, при виде которых знающий человек вполне мог бы растеряться. И никто не осудил бы его за это.
У Дэнэля были полномочия, сопоставимые с полномочиями Верховного Главнокомандующего.
В руках Дэнэля были армейские части, отдельные силы специального назначения, корабли военно-космического флота, отряды гражданской обороны, карантинная служба, стратегический резерв… Дэнэль выдохнул сквозь зубы и качнул головой, перед глазами потемнело. «Так. Первым делом — разогнать Высшую Державную Палату, и никаких выборов лет на десять. Ну, для начала». Он криво ухмыльнулся, затем встал, убрал вычислитель. Подумал: «Не рехнулся ли ты, стажёр?» Ещё раз прочёл шифровку. Всё правильно, но… «Ладно, юнга. Привыкнешь. Отец говорит, ко всему привыкают... Сейчас взять кристалл…» Дэнэль вышел в квадратный зал с иллюзией звёздного неба, осмотрелся. Остановился у матово-кремовой переборки с лёгким рельефным узором биопластика. «Ну-ка, попробуй просто так угадать, где в ней может быть сейф? А я ведь стажёр, стало быть, это у меня практика…» Но угадывать он не стал: индинформ послушно выплеснул на переборку едва видимое голубоватое сияние, и сейчас же справа, на уровне пояса, проступила точка приложения. «А Эшелон Экстренных Мер подчиняется мне или нет? Если да, то оригинально, мы ведь из Звёздной Стражи…» Дэнэль коснулся точки контактной плоскостью индинформа и с испугом отдёрнул руку, потому что под ней что-то шевельнулось — дверца сейфа открылась почти мгновенно, мягко, бесшумно. «Кто-нибудь придёт и спросит: что вам здесь нужно, юнга, что вы здесь забыли? А я скажу… я скажу, у меня практика. По этому, как его, по… ну, по несанкционированному проникновению… Ничего я не скажу». Дэнэль взял ближайшую упаковку с предостерегающими отметками и вынул из неё кристалл. Это был рубиновый шарик размером с вишню. «Что в нём? Явно что-то об УОР… Эльф говорит, что прочитать данные, записанные в этом кристалле, можно или у него, или на линкоре. Третьего не дано». Дэнэль спрятал кристалл над укладкой индинформа и заглянул в сейф. Там оставались ещё два кубика стандартной упаковки информационных кристаллоидов и несколько скрепленных листов бумаги. Дэнэль взял эти листки неудобными перчатками скафандра и, увидев в них обозначения УОР, непроизвольно огляделся. «А ведь выходит, что мой отец — мой подчинённый… Странно. Орбит-командор выполняет приказы юнги… Ладно, это такая у этого юнги стажировка. А смог бы я?.. А почему Эльф всё это — мне?..» В руке Дэнэля была какая-то инструкция совмещения. Он перестал думать о постороннем и внимательно прочитал текст. Глубоко вдохнул. Прочитал ещё раз. «У меня в руках УОР, я создам такой узор!..» Дэнэль вдруг почувствовал, что может всё. Что нет для него ничего запредельного. В голове шумел вихрь мыслей, догадок, вопросов, предположений. А с чего можно было бы начать? Ну, к примеру, направить «Раснен» к Клинории. Но он и так идёт туда полным ходом. Запретить применение УОР? Но что есть само У-оружие? Дэнэль посмотрел на панель вахты. «Может, попробовать прочитать здесь? Если в защите бинарные блоки, опознание сработает. Где-то я видел…» Дэнэль взял из сейфа оставшиеся кубики с рубинами и подошёл к панели, помигивающей голубым индикатором ожидания. Он не ошибся — вахтенный вычислитель работал, значит, либо был обособлен (что едва ли), либо инертен (что странно). Однако разбираться с этим было некогда, да и дисплей сразу засветился спокойно и ровно. Вычислитель потребовал код доступа. Дэнэль сперва сделал программное обращение через контрольный кристалл, затем напрямую разбросал все коды и прочие заслоны своим инициированным Эльфом индинформом. «А если сдать экстерном „шкиперский минимум”, пока такие полномочия? Да ладно скромничать, давай уж сразу „командорский мастер-максимум”. И, между прочим, ничего смешного…»
Покусывая от волнения губу, Дэнэль настроил параметры общения между индинформом и вычислителем стратег-вахты, потом запустил просмотр содержащихся в кристаллоиде данных. Защита опознала входящего, и Дэнэль почувствовал себя совсем уверенно. Он попытался оценить эти свои действия с позиций Эльфа. Оценки получились очень разные, даже прямо противоположные, а дисплей тем временем воспроизводил разделы положений и многоуровневые таблицы, сложные уравнения и графики функций. Глядя на них, Дэнэль понимал, что здесь и сейчас не сможет впитать и тысячной доли имеющейся информации. Для этого нужно месяц спокойной обстановки. Ну что же, индинформ делал своё дело, скачивая данные. Может, и потом удастся обойти программы блокирования… Стоп. А что это значит: диалог донора с АПД?.. Какая-то техника считывания… обратное сканирование… симптомы взаимного отражения… Дэнэль пригнулся к монитору. Задал поиск и набрал: «АПД». Поисковик выбросил ему несколько ссылок, каждая из которых была под шифром УОР. Но Дэнэль не зря учился в Астрошколе, программирование у него шло неплохо, к тому же его индинформ предоставлял допуск и сюда. Итак?

«АПД, Адекватно-противозначный двойник [устар., худож.-мифологич.: «У-субъект», «У-призрак», «зеркальный призрак», «навь», «упырь»] — окончательный поражающий фактор УОР, произведённый генератором УОР по параметрам цели (донора) [т.н. «отзеркаливание», «диалог донор-АПД»], что включает абсолютное (физическое и тонкое) дублирование донора с последующей ликвидацией (замещением) и полной подменой для осуществления задач, введённых при генерации и/или получаемых при удалённом управлении АПД оператором УОР. Свойства АПД полностью не изучены (см. Флаамен К. «Сравнительный анализ систем обратного отражения и адекватно-противозначного дуализма», АЭКА; Найамар М., Нарсин Д. «Порог мерцания зеркальных факторов ультраволновой этиологии», АЭКА; сборник «Сфера» № 27-28, АЭКА), т.к. исследования несколько раз прерывались в связи с авариями и гибелью участников в результате потери контроля над АПД. Изучение проявлений АПД было заторможено, а затем и приостановлено до создания надёжных средств индивидуальной защиты (антимагнитный дезинтегратор – группой «СКС» и СОУ «Щит» – одноимённой гр.), а также методик противодействия («Экстремум», «Ноо»). Данные, полученные в результате экспериментов, позволили придти к решению о целесообразности принятия УОР на вооружение (см. Генераторный комплекс) специальных биоинформационных групп (проект «Ид») в виде стационаров БЧ УОР 1 и БЧ УОР 2. В настоящее время завершаются полевые испытания МК УОР 1 (передвижной)…»

Дэнэль откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул. Но тут же вскочил, озираясь. Нет, он был по-прежнему один. Ни стратегистов, ни этих… ну, тех, которые субъекты, в помещении не было. «Хочешь, па, я расскажу тебе, что такое УОР? Ты даже не представляешь, какая это мерзость. Или ты знаешь?..»
Но у него не было времени расслабляться, предстояло многое успеть. Дэнэль вынул рубиновый шарик и остальные кристаллы, спрятал их, после чего, даже не раздумывая, задал вычислителю полную нигиляцию программ, затем бросился к камерам операторов УОР. На короткий миг его приостановила мысль о том, что его действия могут посчитать предательством и диверсией, и эта мысль породила следующую, довольно жуткую: «А может, я уже не я, а мой АПД?..» Но Дэнэль понимал, что это чушь. И был благодарен Эльфу за то, что тот велел ему надеть СОУ «Щит» (скафандр отражающий универсальный) — теперь ясно, зачем…
«Правда, «Экстремум» мы ещё не освоили… А вот, интересно, что такое «Ноо». Ещё серьёзнее?..»
Первым делом Дэнэль ворвался в ту камеру УОР, где уже был. Расплывчатая фигура всё ещё туманилась в «трюмо» гнезда генерации. И хотя теперь Дэнэль не нашёл в её чертах никаких сходств с собой, он посмотрел на эту «заготовку» с ненавистью и отвращением. Посмотрел, чтобы запомнить. Затем он уничтожил весь пакет программ этого комплекса. И прочих трёх, куда смог войти. Остальные шесть камер УОР оказались недосягаемы даже с индинформом его уровня. В другое время Дэнэль удивился бы этому, а сейчас ему некогда было удивляться. «В кино в таких случаях, — подумал он, — говорят: „Ну и в дерьмо же я попал”. А у нас, кадетов Астрошколы, это просто стажировка…»
Чуть передохнув, Дэнэль привычным движением поднял ладони к вискам, но, коснувшись шлема, так же привычно отдёрнул их. Чёрт возьми, принцип УОР с детства известен каждому, кто читал или хотя бы слушал сказки и былины, он взят из древних легенд — и именно поэтому, видимо, никто не догадывается о нём. Предполагают нечто архисложное, малопонятное и сверхсекретное. А оно вокруг тебя и в тебе самом. Кто бы мог подумать…
Ладно, это потом. Сейчас нужно идти дальше. «А если оно ждёт не только в той камере?» Дэнэль вынул дезинтегратор и настроил его на короткие рассеянные импульсы — человека таким ударом можно только об стенку грохнуть, а эту гадость... В следующий момент пискнул шлемофон.
— Дэн, — голос отца был напряжённый и просевший, — немедленно бери разведкатер и приступай.
— Понял, выполняю, — ответил Дэнэль. Добавил: — Похоже, повреждён стратегический.
— Похоже... Не вздумай туда влезть. Это не только запрещено, это смертельно опасно. Даже больше, чем смертельно.
«Я знаю», подумал Дэнэль.
— Иди на эвакопалубу. Почему ты не на месте и почему не отвечаешь на вызов? Ты слышал приказ об эвакуации?
— Да. Я задремал и проходил мимо стратеготсека и хотел визуально оценить…
— Убирайся оттуда, идиот!.. Тебя исключат из АЭКА и правильно сделают, я сам позабочусь об этом! Нашёл, где дремать…
— Меня там нет, — заполыхав щеками, соврал Дэнэль. — Я задремал… ну, у себя перед эвакуацией…
— Иди к катерам. Быстро. Сейчас мы начнём разгон, а после будут манёвры, и ты не выйдешь. Не мешкай.
— Есть.
Шлемофон отключился. Дэнэль чуть не плюнул от досады, вспомнив свои слова: «Я задремал и проходил мимо стратеготсека и хотел…» Отец, понятное дело, сообразил, чего хотел его сын и где он был, потому что прекрасно знает, в каких случаях Дэнэль оправдывается и как неумело он это делает. Затем в сознании всплыл ехидный вопрос: «Ну-с, имеющий оперативно-стратегические полномочия доминантного уровня, а почему же, собственно, ты оправдываешься? Ты, кажется, ещё собирался «Расненом» покомандовать, да и всем флотом, э-э?» Дэнэль так же мысленно ответил внутреннему критикану, что ничем командовать не собирался, а только прикидывал уровень своих полномочий и возможностей. Чисто теоретически.
Почему-то вспомнился вдруг лицей, где он учился до поступления в Астрошколу. Видели бы его сейчас лицеисты и преподаватели. Особенно некоторые, кто сомневался в его способностях. Например, историчка
Но ему стоило поспешить, пока не изменился полётный режим. Прикидывая, не забыл ли он о чём-нибудь важном, Дэнэль торопливо зашагал к трапу. И по пути постоянно осматривался, опасаясь пропустить видимые симптомы поражения УОР, хотя лишь предполагал, какими эти симптомы могут быть. Но ничего подозрительного, к счастью, не нашёл.
На эвакуационной палубе тоже стояла полутьма. Дэнэль снова включил систему ночного видения и индикацию на дезинтеграторе. Так. Третий номер. Дэнэль провёл индинформом над бесконтактной панелью ключа, и люк бокса разъехался. Умостившись в кресле катера, он вызвал отца:
— Я готов. Стартую.
— Вперёд, — отозвался орбит-командор. — Ты знаешь, куда идти.
— Всё сделаю, как надо.
— Верю. Победы.
— Победы.
Дэнэль почувствовал, как машина словно бы напряглась перед броском, и открыл шлюз. Что случилось раньше — прыгнул ли во тьму разведкатер или заплясали вокруг алые маячки, Дэнэль так и не понял.





5. ЛАБИРИНТ

«Теперь, когда я думаю про Юрку, я чаще всего вспоминаю его именно таким. Как он стоял тогда в горизонтальных оранжевых лучах. Весь какой-то натянутый, будто каждая жилка в нём звенела, как струны под Янкиным смычком».
Владислав Крапивин
«Голубятня на жёлтой поляне»

В павильоне автобусной остановки стоял особенный запах разогретого солнцем железа и свежей сырости дождя. Деревянные рейки скамеек были пыльные, в облупившейся краске, которая почти утратила свой изначальный цвет. На стенках белели и чернели объяснения, кто плюс кто равно любовь, а кто всего лишь дурак. Иан подобрал кирпичный обломок и нацарапал: ««Весёлый Роджер» — «Раснен»». Спросил у Дэнэля:
— Ты не против?
Дэнэль пожал плечами. Он даже хотел что-то добавить, но то ли постеснялся, то ли просто передумал… Валька постучал пальцем по одному из слов «дурак», сказал, что так титулуются именно те «антикультурные» личности, которые занимаются настенным письмом и живописью, и приготовился удирать. Однако был разочарован, поскольку Иан гоняться за ним не намеревался. Ромка соскабливал со скамейки чешуйки шелушащейся краски и скучающе поглядывал на дорогу. Больше в павильоне остановки никого не было. И автобуса не было. Валька в очередной раз предположил, что они раньше дождутся Славика с командой, чем «этого катафалка».
— Дождя-то нет, — сказал он. — Айда пешком.
Иан вышел из павильона, поглядел на небо и вернулся под навес.
— Действительно, двигаемся, — он вопросительно посмотрел на Ромку. — Или будет дождь?
Ромка отрицательно покачал головой и молча сунул руки сквозь лямки своего рюкзака. Дэнэль взял Валькин рюкзак. Сказал, что справедливо будет чередоваться всем четверым.
Идти после дождика было хорошо. Солнце неярко светило из заплаканных туч. Ветер нёс свежесть и лёгкость. Валька предложил отправиться дружной компанией к Иану на дачу.
— Дэну всё равно, а у нас в запасе время до послезавтрашнего понедельника, — добавил он. — Лично я сказал дома, что можем вернуться или в субботу или в воскресенье. Ты как на это, Иан?
— Индифферентно.
— Тогда давайте сначала на троллейбус, быстрей доберёмся… Потом накупаемся, мяч погоняем и...
— Кстати, — прервал его Иан. — Дэнэль может пожить пока на даче. У меня там всё классно, я там обитал две недели перед школой.
— Когда стерёг сад от ворья? — спросил Валек.
— Ага, — Иан плотоядно ухмыльнулся, о чём-то вспоминая. — И устерёг, м-да…
— А где ты их закопал?
— А я так бросил. Мне попались малолетки, ну, чуть постарше меня. Попинал их только.
— Что они хотели украсть в саду-то? — поинтересовался Дэнэль. — Неужели какие-нибудь фрукты или цветы? Или у вас коллекция редких растений?
Валька захохотал и захлопал себя по бёдрам, Ромка улыбнулся, а Иан сперва нахмурился, затем, вспомнив, что Дэнэль не знает их мира и задаёт вопросы не с Валькиными насмешками-подначками, а совершенно искренне, тоже усмехнулся.
— Нет, — сказал он, — таких коллекций не держим. А воры берут всё. Это же конченые наркоманы, после них остаются только выбитые стёкла и мусор… Но те, что мне попались, пришли за металлом.
— А ушли без зубов, — добавил Валька.
Иан хмыкнул, однако промолчал.
— Но зачем им металл? — удивился Дэнэль.
— Металлолом, они его потом сдают за деньги, — объяснил Валька. — За совсем маленькие деньги, лишь бы на дозу дряни хватило.
— Наркоманы? — поморщился Дэнэль.
— Ну а кто же!
— А у вас, значит, преступности нет? — недоверчиво прищурился Иан.
— Есть, но… Но что, там, куда они сдают, нет контроля?
— Есть, — ответил Иан. — Он называется «ментовская крыша».
— Это значит, — пояснил Валек, — что работнички правоохранительных органов скупают за копейки украденное, а потом перепродают его подороже. Это ж на самом деле банда ментовская.
Дэнэль сказал задумчиво:
— Похожие вещи я не так давно слышал. Эта… коррупция, ну да. Кого-то вроде даже к стенке поставили…
— За металлолом? — засмеялся Валек.
— Нет, — нахмурился Дэнэль и подтянул лямки рюкзака. — За сговор с прямым криминалом. А дачи у нас, пожалуй, не обворовывают, но, наверно, в своё время было и это.
— А у нас нынче гуманизм, — сплюнул Иан. — Никак нельзя стрелять.
— Он же, не дай бог, будет мучиться, думая о смерти, — добавил Валька. — Хоть и мясник-маньяк, а в душе ранимый, низзя его шибко забижать…
Ромка поморщился и посмотрел на друзей с неодобрением.
— Тему нашли… Давайте ещё про дохлых собак. Вон лежит…
Иан с Дэнэлем покосились на обочину, и Иан сказал:
— Кстати, о дохлых собаках. Вот почему, чуть что, их на всех и всюду вешают?..
Но тут Валька воскликнул:
— Во, автобус! Только он едет ещё туда, а не уже обратно.
Мальчишки сошли в жухлую траву с дороги, по которой за всё время их пути проехали лишь три или четыре автомобиля. Через минуту мимо них с натугой пропылил старенький «ЛиАЗ» медового цвета. Дэнэль с интересом проводил его взглядом. Заметивший это Иан спросил:
— У вас таких давным-давно нет, конечно?
— Конечно, нет! — влез Валька. — Там нормальный транспорт, как у всякой уважающей себя цивилизации. Ну, там, гравитационный… или ещё какой-нибудь.
Дэнэль улыбнулся и сказал, что у них хватает всего и кое-где до сих пор ползает автотранспорт на жидком или газовом топливе. И если один уголок планеты — сплошь супертехномегаполис, каких пока нет на Земле, то другой почти ничем от здешний мест не отличается.
— Ну, а сверхтехника — это всё, в основном, военное, — добавил он, — гражданская жизнь попроще.
Иан спросил, оглянувшись на проехавший автобус:
— А какая скорость твоего катера?
Дэнэль даже остановился от неожиданности. Потом смущённо усмехнулся.
— Я не помню максимальной… — объяснил свою мимолётную растерянность он. — В атмосфере он даёт десять звуковых. А в пространстве…
Иан присвистнул. Какова скорость звука, он помнил весьма смутно, но скорость разведкатера представлял себе очень хорошо. Так ему, во всяком случае, казалось.
— В сущности, это не важно, — решил оправдать свою забывчивость Дэнэль. — Работа на таких скоростях требует соответствующей реакции человека. А что успеешь сделать, когда в тебя выпустили звено ракет с такой скоростью?
— Вспомнить о боге, — усмехнулся Валька.
— И только. Молитву уже не прочтёшь.
— Звено ракет? — изогнул бровь Иан. — Это как?
— Чтобы поразить цель наверняка, по ней работают звеном из трех-пяти ракет, и они идут так, чтобы цель оказалась у них в окружении — и в этот момент ракеты разом взрываются.
Иан оценивающе причмокнул.
— И сколько, — спросил он, — у тебя в катере таких звенов… тьфу, звеньев?
— Нисколько, — ответил Дэнэль и чуть нахмурился. — У меня ведь разведкатер, а не штурмовик или перехватчик. У него всего-то лишь один носовой излучатель. Да и сам катер нетиповой. Я не успел толком рассмотреть…
Он почему-то остановился. Остальные обступили его, и Ромка спросил:
— Ты не успел осмотреть свой катер?
— Да, — Дэнэль неловко дёрнул плечом и глянул на лесную опушку. — Всё было в спешке, тем более, эта переброска… Не до того было.
— Так давай сделаем это сейчас, — подпрыгнул Валька.
Иан почесал затылок и, жмуря левый глаз, повернулся в сторону зеленеющего позади леса.
— Ну почему это никому не стукнуло в голову раньше? — задался вопросом он. — Автобус, дача… Придумали тоже…
Ромка постучал ногтем по стеклу наручных часов.
— Значит, что? Соревнования продолжаются?
Валька весело сказал:
— Давайте прямиком, через лес. Веди, Ромка, — он с непонятной усмешкой покосился на Иана, — уж ты-то не ошибёшься.
— А ты забери свой рюкзак, — сказал Иан. — Дэн, отдай ему, а то он совсем обнаглел… Э-э, а вот и автобус. Привет-пока!
Уже знакомый мальчишкам автобус, прогудевший мимо, был битком набит возвращавшимися в город туристами. Иану, Ромке, Вальке и Дэнэлю, которые стояли в жухлой траве за обочиной, с искренними издевками показывали языки, носы, рожки. Из-за пыльного заднего стекла снисходительно сделали ручкой: счастливо оставаться!
В автобусе не знали, какие невероятные приключения выпали на долю этих четверых.

*                *                *
День плавно угас, и с востока пришли тихие сиреневые сумерки. Тёплый ветер шевелил листья на деревьях, чуть слышно шелестел травой и камышом. На небо уже высыпались звёзды, крупные и яркие, словно подсвеченные жемчужины. Утренний дождь давно забылся.
Маленькое лесное озеро чем-то напоминало ту поляну, где Троица и Дэнэль встретились впервые — такое же длинное и узкое, со всех сторон окружённое деревьями. По берегам чернели пятна от костров, свежие и давние. Когда ребята только пришли, у воды сидели два рыболова, да веселилась на единственном пляже компания, прибывшая сюда на машине. К счастью, компания вскоре уехала, а рыбаки укатили на скрипучих велосипедах на закате. Только после этого мальчишки поставили палатку, привязали её к берёзам подальше от открытого берега.
Было по-летнему тепло. Валька разделся до пояса и принялся топтаться на берегу, заглядывая в воду в надежде увидеть там катер, до тех пор, пока Иан не столкнул его туда. Ромка и Валька напали на Иана, чтобы сделать с ним то же самое, однако искупался опять несчастный Валька и опять в джинсах. Дэнэль подключаться к этим забавам не решался. Он то лежал на траве, то бродил в задумчивости среди берёз. Ему тоже не терпелось поднять катер. Хотя посторонних не было вблизи, он опасался спутников. Это только кажется, сказал он мальчишкам, что нас никто не видит. С орбиты всё видно очень хорошо... Иан показал возможным наблюдателям крайне неприличный жест, а Валек засомневался в том, что за ними сейчас наблюдают. Дэнэль согласился с этим — конечно, едва ли кто-нибудь наблюдает, здесь ведь не авиабаза или стартплощадка ракет. Но лучше не рисковать. Торопиться-то всё равно некуда. Если ничто не помешает, катер будет поднят ближе к полуночи. А до этого — купаться! Вода была тёплая, за день прогретая солнцем. Ромка придумал: кто достанет катер? Даже Дэнэль нырял. Он всё-таки снял скафандр и долго не мог решить, как быть с оружием. Не лезть же с ним в воду. В принципе, можно, но... В общем, остался пистолет-дезинтегратор вместе с портупеей висеть на корнях ивы, торчащих из берега, а Дэнэль плавал неподалеку, озираясь по сторонам. Остальные отнеслись к этому с молчаливым сочувствием.
А катер нашёл, между прочим, Валек. Правда, достать до него никто не сумел.
Когда наступила полная ночь, мальчишки собрались под развесистой ивой. Дэнэль поглядывал на биоиндикатор, следя, не появился ли кто поблизости. Было заметно, что он волнуется, хотя и не подаёт вида.
Вода озерца сливалась с жидким серебром звёздного света.
— Хорошо, что остались, — сказал тихо Валька. Он протянул руки навстречу лёгкому и мягкому, как тополиный пух, ветру. — Здесь так здорово…
В дуновении ветра проскальзывало что-то неуловимо грустное, похожее на старую забытую мелодию.
— Если бы всякое не мешало, — вздохнул Дэнэль, — я бы в таком месте и жил. Вернее, не жил, а… В общем, хорошо бы приезжать почаще и надолго... Вы часто тут бываете?
Ромка обернулся, однако ничего не сказал.
— Нечасто, но бываем, — ответил Иан. — Сюда мало кто ездит. Тут везде полно разных озер, есть и около самого города... И ещё две речки, одна в другую впадает. Да на одной-то мы и стояли на соревнованиях.
— Ну, может, начнём? — нетерпеливо заёрзал Валька.
— Время «Ч» — двадцать четыре ноль-ноль, — напомнил Иан.
— Тогда ноль-ноль ноль-ноль...
— Сам ты ноль... Ещё почти пять минут.
— А ты — пустое множество.
— Да помолчите... — поморщился Ромка.
Ему хотелось быть в удивительно спокойной и естественной тишине. Быть в полном соответствии с ней. Над водной гладью метались летучие мыши, их ломаный полёт был непредсказуем. Кроме тех случаев, когда Иан подбрасывал кверху комочки глины, и мыши обманывались, считая, что это большие сочные жуки. Мыши, ничем не выдавая своего разочарования, бесшумно улетали в ночь, а глина падала в воду с негромким бултыханьем.
У кого-то тонко пискнули часы.
— Время «Ч», — напомнил Валька.
Ромка спросил у Дэнэля:
— Давай, мы пробежимся на всякий случай вокруг озера?
— Ни к чему. Индикатор — на три десятых мили.
— Миля... это...
— Считай, два километра, — поспешил сказать Валька. — Ты сверял, Дэн?
— Сверял.
Мальчишки почти сомкнулись головами над панелью индинформа. На маленьком экране засветилось изображение катера.
— Этот вид даёт рефлексполе? — быстро спросил Валька.
— Нет, что ты, — ответил Дэнэль. — Такая аппаратура только на больших судах. Но принцип похожий. Есть телекамеры, а вода используется, как зеркальный экран.
— Почти понятно, — хмыкнул Иан. — Ну, давай...
— Даю.
Катер медленно качнулся кверху, вокруг него всколыхнулся клубами ил.
— Теперь смотрите на воду, — сказал Дэнэль и поднялся.
Валька тоже вскочил.
— Кажется, я переживаю не меньше тебя, — сказал он Дэнэлю.
Гладь озера немного потускнела, на ней образовалось большое выпуклое пятно из-за движения вод, потом вместо пятна показался чёрный островок. Островок рос медленно...
Наконец днище катера со слабым плеском отнялось от воды. Катер замер на миг, затем почти бесшумно проплыл по воздуху в нескольких шагах от ребят и опустился под самыми берёзами около палатки.
— Н-нормально, — со сдержанным восхищением качнул головой Иан.
Вслед за Дэнэлем мальчишки приблизились к катеру. Дэнэль коснулся ладонью контактной плоскости замка и открыл люк. Иан присел на корточки, разглядывая чуть светящиеся панели управления, а Валька и вовсе, похоже, забыл дышать. Ромка стоял позади всех. Иногда он посматривал в темноту леса. Неосязаемое ожидание ночи что-то говорило ему.
— Может... тебе помочь? — почему-то прошептал Валька.
— Нет, спасибо, — не отрываясь от символов, ответил Дэнэль. — Ты тут не разберёшься.
— Это тебе не твой персональник, — хмыкнул Иан.
— Без тебя знаю, — огрызнулся Валек.
Индикаторы пульта мерцали сложными цифровыми обозначениями. Дэнэль поглядывал то на них, то на вогнутый обзорный экран, напоминающий лобовое стекло автомобиля изнутри — здесь струилась многопрофильная схема, появлялись и исчезали числа... Иан со вздохом отвернулся — от всего этого веяло ненавистной ему математикой — и принялся изучать катер снаружи. Валька страдал. Только присутствие Ромки удерживало его от потока вопросов, которые он страстно желал обрушить на Дэнэля. Дэнэль, видимо, то же самое хотел от бортового вычислителя. Руки его то замирали над панелями, то стремительно трогали символы. Так было довольно долго. Затем Дэнэль медленно откинулся в кресле.
— Что? — тревожно спросил Валька.
— Погоди... — Дэнэль озадаченно взялся за подбородок. Посмотрел на Вальку. — Надо было всё-таки вызвать Эльфа, — сказал он как-то слишком ровно.
— Эльф, нужна твоя помощь, — сказал вышедший из-за разведкатера Иан.
— Не до шуток, — с досадой бросил ему Валька.
Дэнэль смотрел на ребят вопросительно и будто бы растерянно.
— Это у Ромки такая погремуха, ну, прозвище, — объяснил Валька. — Наш руководитель любит его так звать.
— Так, просто, — повёл плечом Ромка. — Не так уж прозвище, просто он так сказал пару раз.
— И не просто...
— Да какая разница! Дэн... Что случилось?
— Эльф?.. — тихо спросил Дэнэль. — Тебя тоже… тоже так называют?
Ромка внимательно поглядел на него и повёл плечом.
— Была военизированная игра, — сказал он, — и каждому, кто ходил в разведке, нужно было придумать себе тайное… ну, как бы имя. Я и выбрал это. А что, так похож на эльфа?
— Похож… — Дэнэль сказал это слишком серьёзно. И замолчал.
Иан спросил у Дэнэля, повторив его же вопрос:
— Тебя, значит, тоже так зовут?
— Нет, — вздрогнул Дэнэль, — не меня… Просто я подумал... Да нет, ничего…
Ромка решил поменять тему:
— А что у тебя с катером?
— С катером… — непонятно пробормотал Дэнэль, потом вздохнул и расправил плечи. — Нужно просто время. Чтобы разобраться. Тут что-то непонятное. Был информационный комплект, а я его нечаянно грохнул.
— Почему? — спросил Валька.
— Счётчик запросил пароль, и не успел я сунуться с индинформом, как пошла самоликвидация.
— Жестоко, — оценил Иан. — А что там было?
— Не знаю, какое-то «МАРИ».
— МАРИ, — хмыкнул Ромка, словно пробуя слово на вкус. — МАРИ, ИРАМ, МАРИ...
Дэнэль быстро поднял на него глаза.
— ИРАМ… — прошептал он. — А ведь ИРАМ — это то, про что Эльф сказал вышвырнуть к чёртовой матери.
— Эльф? — удивился Валька.
Дэнэль рывком обернулся к пульту и потёр виски. Потом снова посмотрел на товарищей.
— Эльф — это вычислитель-континуум, — сказал он, — а ИРАМ — это какая-то система, её нужно было исключить из общих программ и функций корабля. А «МАРИ» — это «ИРАМ» наоборот.
Иан карикатурно схватился за голову.
— Счётчик запросил пароль… вычислитель-континуум… — повторил он. — Аллах, который акбар, куда я попал…
— Счётчиком или, правильней, расчётчиком, мы называем вычислитель, который вы называете компьютером, — терпеливо разъяснил Дэнэль. — А вычислитель-континуум — это сверхвычислитель непрерывного действия с программами самоорганизации и ещё многими другими программами, функциями и этими… потенциалами. Его тоже зовут Эльфом. Когда мы общались с ним ещё на борту «Раснена», он так и сбросил: «вышвырните трансгрессор ИРАМ к чёртовой матери».
— Серьёзный парень, — хмыкнул Иан, — этот компьютер по имени Эльф. А эльф по имени Ромка…
— Перестань, — оборвал его эльф по имени Ромка.
Валек сел, придвинувшись к открытому люку.
— Трансгрессор ИРАМ... — пробормотал он. — А что это? Это не связано с У-оружием?
— А чёрт его знает, — ответил Дэнэль и сплюнул совсем как Иан. — И теперь не узнаю, пока не попаду на «Раснен». — Он с досадой стукнул по панели. — Если вообще вернусь.
— А что значит «трансгрессор»? — спросил Валек.
— Перемещатель. Я понимаю, что ты хочешь сказать.
— Ну вот! Перемещатель ИРАМ. Теперь надо прикинуть, что такое ИРАМ, что это означает.
Дэнэль и Иан в один голос хмыкнули и от этого переглянулись.
— Хорошо бы понять, что это означает, — вздохнул Дэнэль. — А означать это может что угодно… Ладно, осмотрю-ка я весь катер…
Он нехотя поднял кресло, поглядел внутрь, потом принялся исследовать содержимое боксов панелей и тесной ниши за сидением. Пока он этим занимался, Валька пытался расшифровать загадочное «ИРАМ». Он исходил из того, что это аббревиатура, и действовал наугад, позабыв, правда, о том, что аттийский и русский языки — не одно и то же.
— Индикатор регуляции автоматического модулятора... — бормотал он, словно заклинания, — Интеграция... гм... А, интеграция распределения активной массы... инактивация рефракции андроидной матрицы…
— Не забудь, что впереди трансгрессор, — с усмешкой напомнил Ромка. Он не верил в Валькин успех, но прислушивался.
— Ага... Так. Значит, трансгрессор инициации равнораспределения альтернативных молекул… Трансгрессор излучателя рентген-атомного мориатора...
— Слышь, ты похож на свихнувшийся компьютер, — сказал Иан.
— Отвянь... — Валька даже глаза закрыл, — Трансгрессор идентификатора реверс-аверс модализации. Индустриализации... Тьфу.
Дэнэль выглянул из катера.
— Идентификатор реверс-аверс модализации? — переспросил он. — Нет, Валька, всё это бессмысленно.
— Ромка же подсказал насчёт МАРИ-ИРАМ, мало ли...
— А ты не пробовал просто-напросто посылать сигналы? — спросил Иан. — Не отсюда, ясно, тут военные засекут. Откуда-нибудь из космоса.
— Я оставил наверху ещё один модуль, хотя у него малая мощность. Это и не поможет, я так... — Дэнэль поднял голову к небу. — Радиосигналам не одолеть межпространственный барьер.
Он присел на комингс люка. Подумал: «Ведь действительно межпространственный». Как легко он привык к тому, что казалось невозможным...
Валька сказал:
— У нас на самолетах есть «чёрные ящики». — Он вопросительно взглянул на Дэнэля. — Ну, это так называется. Если самолет попадает в катастрофу, эти штуковины обычно остаются целыми, и их тогда берут и смотрят записи режима полета, разговоры экипажа и всё другое, всё это там записывается.
— Есть, конечно, и у меня такое устройство. Ну и что? Полная запись ведь тоже есть, там тоже всё записано. Обрыв идёт, — Дэнэль задумался. — Можно, конечно, проанализировать, хотя там просто информация общего объёма.
Что-то чиркнуло по небесной черноте, как серебряная стрела. Мальчишки долго смотрели вверх.
— Звёзды падают, — сказал Валька. — Давайте загадаем, чтоб Дэн вернулся. И чтоб потом мы все опять встретились.
— Давайте…
Ветра не было совсем, и гладь озерца превратилась в огромное живое зеркало. Поднимешь голову — небо и звезды. Опустишь — то же небо и те же звезды. Только рисунок созвездий немного другой, в обратную сторону...
Никто не знает, что там, с обратной стороны. Иное пространство? Антимир? Или там ничего нет... Дэнэль посмотрел на Ромку, стараясь, чтобы он не заметил этого. Что там, Ромка? Ты — знаешь?
— Опять! Видали?
— Метеоры. Тот, кажись, был красный, а этот голубой. Может, будут ещё.
— А, ну их. — Иан обернулся к Ромке и Дэнэлю, которые стояли рядом. — Давайте купаться, зацените, теплынь какая.
Он, никого не ожидая, разделся, побросал одежду у берега и, жестом позвав друзей за собой, нырнул с обрывчика. Зеркальная плёнка взорвалась тысячами осколков, к противоположному берегу пошли медленные круги. Валька тоже стал раздеваться. Потом оглянулся на Ромку и Дэнэля.
— Дэн, ты что, не будешь пока топить катер?
— Буду… — Дэнэль через плечо посмотрел на слабо мерцающие в темноте панели и вздохнул.
Ромка сказал:
— Ты ведь помнишь кодовые слова...
— Эльфа? — Дэнэль почему-то вздрогнул. — Ты думаешь, если...
— Можно же просто попробовать.
— Попробовать вызвать Эльфа отсюда? — сунулся Валька.
— Да просто попытаться, — потягиваясь, вздохнул Ромка. — «Открой глаза — и ты увидишь мир…»
Дэнэль вдруг вскочил и замер, глядя куда-то вдаль. Или внутрь себя.
— Как ты сказал?.. — спросил он затем у Ромки.
— Так, просто, — ответил тот. — Мне вспомнился один стих, я его почти не помню. Но там есть эти слова. А почему ты спрашиваешь? Ты разве где-то это слышал?
Дэнэль медленно покачал головой, не сводя глаз с Ромки.
— Нет, — ответил он. — Верней, да. Но не совсем. Не стих. Просто слова «И ты увидишь мир». Это часть пароля-отзыва…
Дэнэль замолчал, ссутулившись и глядя вниз. Потом снова поднял глаза на Ромку и неуверенно усмехнулся.
— Говоришь, попытаться вызвать Эльфа отсюда?.. — произнёс он. — Знаешь, я не раз уже думал об этом, но всё как-то... То одно помешает, то другое.
— А сейчас что мешает? — Валька передумал следовать за Ианом и торопливо одевался. — А! Если этот код — тайна, мы отойдём.
— Нет, конечно, какая тайна... — сказал Дэнэль. — Те девять часов когда ещё прошли.
Он сел в кресло, но руки положил на колени.
— Я чувствую... тебе всё-таки что-то мешает, — осторожно сказал Ромка.
— Нет, — сразу возразил Дэнэль. — То есть, наверное, да. — Он потрогал рулевой манипулятор, поёжился. — Я недавно сообразил кое-что... То есть, я думал об этом и раньше, но тогда это не складывалось в голове, а теперь сложилось. Когда Иан сказал про Эльфа, ну, что он серьезный парень, и когда ты, Ромка, напомнил мне те слова...
— Ну? И что? — спросил Иан. Он, оказывается, вылез из воды и теперь молча стоял позади Вальки, мокрый и блестящий.
— Ромка это сказал, и у меня в голове сложилась одна картина, — ответил Дэнэль, — и сейчас я вспоминаю, что я и раньше это как бы чувствовал, но до конца не понимал, вот.
— Что? — почему-то шёпотом спросил Валька.
— Эльф... Я вам ещё не рассказывал. Я ведь раньше дружил с ним. То есть, не совсем с ним, а... Сейчас расскажу. — Дэнэль выбрался из-за пульта и снова сел на комингс люка. — Ну вот... Те кодовые слова Эльфа-Месяца: «Эльф - Элекс - Альф - Хааль». Это как бы части имени. А есть такое имя — Хаалек. Мы дружили, хоть и не долго, потому что… Ну, в общем, как раз тем летом, когда поступали Астрошколу, и познакомились. Его звали Хаалек, а между нами — Альк или Аль…

*                *                *
До здания Аэрокосмической Ассоциации было ещё четыре остановки, но Дэнэль уже видел за окном плывущий над кронами деревьев белый треугольник АЭКА. Новый корпус Ассоциации построили в виде огромной трёхгранной пирамиды. Одна грань — Астрошкола, или Первая ступень. Другая — Коллегиум. Третью грань Пирамиды занимала Академия, то была высшая ступень АЭКА, куда Дэнэль думал поступить после Астрошколы. Но до этого ещё далеко, сперва нужно попасть в Астрошколу и успешно её закончить, что совсем не просто. При мысли об этом Дэнэль привычно нахмурился и отвернулся, стал смотреть вперед. В кабине он ехал один, был ранний час. По пустым сидениям быстро скользили сизые тени. Линия монорельса шла здесь невысоко и почти сплошь прямо.
...На предпоследней остановке в кабину вместе с яркими солнечными лучами проскользнул пепельноволосый мальчишка в зелёной футболке и тёмных тренировочных брюках. Видимо, он хотел пройти к задним сидениям, но бегло глянул в сторону Дэнэля и сел впереди. Дэнэль решил, что его случайный попутчик едет в гидропарк близ Пирамиды — там всегда много народу, особенно мальчишек, поскольку можно играть во что хочешь, — и мимолетно позавидовал сверстнику. Сам он тоже не прочь бы закатиться куда-нибудь до вечера, но... С тех пор, как отец предупредил, чтобы не рассчитывал на фамилию, забавы пришлось отложить. Дэнэль, собственно, не думал, что отец всё сделает за него, и к вступительным испытаниям понемногу готовился. Но он не ожидал и такого. Ведь всякий понимает, что за многих будущих курсантов похлопочут влиятельные родственнички. Поди, половина курса будет зачислена совсем не за успехи и таланты. Тот же Филька по прозвищу Чек, из параллельного класса, когда ещё заявил, будто его зачисление — дело только времени. Это и дураку ясно, его маман работает преподавателем в Коллегиуме. А Вергельддису-старшему, командиру орбит-эскадры, достаточно было бы лишь намекнуть кому нужно. Одного звонка хватило бы. Так нет же!.. И ладно, Дэнэль сам не лыком шит, кое-какой «дипломатический ход» он предпринял (неизвестно, правда, к чему это приведёт). Однажды на совместной вечеринке Хоромиров и Вергельддисов он дождался, когда князь Хоромир один на один спросил у него о всяком-разном, и в ответ вместо обычного «всё в порядке» безрадостным тоном поведал о своей трудной жизни. Что совсем нет свободного времени, а есть жёсткий режим. Что и в лицее и дома одни занятия и тренировки, никакого просвета. Даже секцию космомоделирования пришлось сменить на репетиторов и военно-патриотический клуб. Всё это ради Астрошколы. Цель, конечно, благородная, да вот некоторые наперёд знают, что поступят, и живут себе без проблем, ты же знай муштруйся. А отец говорит — сам, только сам... Князь Хоромир выслушал грустный монолог Дэнэля и тонко улыбнулся. Потом спросил: а, собственно, кто это, столь уверенный в своей будущности? Дэн в миг остыл, вспомнив, что светлейший князь Кирилл Клинген вич Хоромир в миру больше известен как Стратег Флаамен, чей взгляд вселяет робость в души губернаторов, министров и депутатов. Под этим взглядом Дэнэль, краснея и запинаясь, и выложил про хвастовство своего лицейского соперника. Потом он долго мучился совестью — как ни оправдывайся, всё равно это своего рода предательство — и в конце концов заставил себя придти к Чеканам домой, вызвать Фильку на улицу а там рассказать ему всё начистоту. Они, конечно, чуть не подрались, но тут же помирились и даже решили вместе готовиться к поступлению. Дэн подтягивал Филиппа по естественным предметам, а тот его — по математике. Что до рукопашной борьбы, то у них были слишком разные весовые категории. Сегодня они тоже наметили вместе прийти на консультацию по математике, и Дэнэль начинал нервничать — Чек должен бы запрыгнуть в кабину на Синецком мосту, если он не собирается опаздывать. Ведь рано утром кабинки бегают не так уж часто...
«Аэрокосмическая, конечная», мелодично объявил автоводитель и стал тормозить.
Дэнэль выбрался в проход и, используя силу инерции, длинным прыжком перелетел к двери. Он успел забыть, что не один, и с досадой покосился на незнакомого мальчишку, который стал свидетелем его «детских телодвижений», как сказал бы задавака Ольгерд. Но попутчик сделал вид, будто ничего не заметил, и подниматься сам не спешил. Дэнэль краем глаза увидел широкие ремни безопасности, пересекающие зелёную футболку, и удивился: где это видано, чтобы мальчишка пристёгивался в кабинке монорельса? Но тут дверца отъехала, и он спрыгнул на разогретую солнцем бетонку.
И сразу же торопливо зашагал к подножию Пирамиды, оглядываясь в поисках Чека. Чека нигде не было видно, и вообще, почти никто не попался Дэнэлю навстречу. Это показалось ему скверным и странным. В чём дело? Дэнэль прошёл мимо стоявших у входа мужчины и женщины с двумя мальчишками-близнецами и шагнул в вестибюль.
Вестибюль тоже умудрились сделать пирамидальным. Там, где вверху сходились три стены-грани, будто сияло маленькое солнце. «Знаем мы эти штуки», пренебрежительно хмыкнул про себя Дэнэль и огляделся, отыскивая справочник. Справочник стоял в широкой полутёмной нише, и ответ его был неприятным: консультацию по математике перенесли на послезавтра. Дэнэль сразу смекнул, что Филька не мог не знать об этом. И не предупредил!
Он бесцельно поиграл кнопками справочника, не читая сбрасываемого на экран. Филька не явился на только потому, что знал об отмене. Мог он и вообще не приходить — к математике он вполне готов, а в проводниках в Пирамиде не нуждается тем более. В отличие от Дэнэля. Откровенно говоря, Дэн просто не хотел идти сюда один — до сих пор он ни разу не бывал в корпусе АЭКА. Не то, чтобы ему мешала робость, но… В общем, с тех пор, как отец заявил, что не будет никаких протекций, Дэнэль обиделся и рассердился в том числа и на саму АЭКА (отец об обидах не догадывался, так как был в рейсе). Поэтому, готовясь поступать, Дэнэль посматривал на Пирамиду как на неприятельскую крепость, которую ему теперь просто необходимо взять. Включилась гордость и, может, мстительность. Не важно, что поможет поступить: собственные успехи или тень Стратега. Всё равно теперь это будет только его, Дэнэля, заслуга. Это он выдержит испытания. Это ему лично благоволит сам Кирилл Флаамен.
Дэнэль медленно шёл вдоль стен, разглядывая старинные фотографии и картины, бездумно читая музейные объявления и приказы, имена почётных выпускников и курсантов. Может, Филька всё-таки придёт? Ну, а если нет, так ему есть, чем ответить. Через неделю консультация по биологии, потом физуровень… Дэнэль обернулся в зал вестибюля. Несколько человек — взрослые и, видимо, их чада — стояли у справочников, рассматривали, как и Дэн, экспозиции на стендах, значительно покашливали и тихо переговаривались. Дэнэль поджал губы, пятясь назад и вбок, и вдруг на кого-то наткнулся. Это был мальчишка из кабины монорельса — он оказался чуть ниже Дэнэля, щуплый, вероятно, на год или полгода младше. На миг они встретились взглядами и обошли друг друга. Внезапно Дэнэль увидел на стенде лицо отца и вздрогнул. Это было объёмное изображение, под ним подпись: «Александр Н. Вергельддис, Рыцарь Звёздной Стражи, Аэрокосмического Флота орбит-командор». Ещё ниже — дата поступления будущего орбит-командора в АЭКА и дата успешного (конечно же!) её окончания. Между прочим, учился Александр Н. Вергельддис не столь уж блестяще, как принято об этом думать... Даты под именем отца Дэнэлю не понравились — во-первых, похоже пишут на надгробиях, во-вторых, они напоминали, что от зачисления в Астрошколу до выпуска целых семь лет. Плюс ещё пять в Академии... Также его смутило указание на принадлежность отца к Звёздной Страже — до сей минуты он полагал, что об этой когорте слишком уж открыто не говорят. Ладно, учтём... Дэнэль шагнул было к бликующей в углу модели рейдера «Хорс», и замер. Только теперь его осенило: а ведь этот мальчишка в зелёной футболке ехал, надо полагать, совсем не в гидропарк. Дэн оглянулся — футболист не спеша, но в то же время быстро и легко шёл к выходу. У самых дверей он обернулся, и Дэн снова встретился с ним глазами. Потом футболист исчез в проёме, а Дэнэлю показалось, что мысленно он усмехнулся: как бы там ни было, а твой папик всего достиг сам, Стратега у него за спиной не было…
Дэнэль пожал плечами, словно и впрямь услышал что-то подобное. Чужая критика — если бы она даже и прозвучала — не могла поколебать его уверенности в правильности своих действий. Постояв ещё минуту около модели «Хорса», Дэнэль напоследок окинул взглядом вестибюль и вышел на улицу.
Он почти сразу услышал металлический визг и скрежет, а через несколько мгновений — грохот. Но в эти мгновения он уже бежал, прямо-таки летел к остановке монорельса, хотя и не понимал, куда он мчит, зачем и почему, и не задумывался об этом. Он промчался вверх по пригорку через кусты и клумбы, одним махом взлетел на высокий парапет, спрыгнул с него на бетонку… Нет, этот паренёк не мог оказаться там так быстро… Нервно оглядевшись, Дэнэль увидел, что несколько человек уже столпились вокруг разбитой кабинки, зазвучали сигналы «скорой», кто-то кричал, кого-то вели… А где же…
А он вдруг спрыгнул с парапета, этот пепельноволосый мальчишка в зелёной футболке, и Дэнэль неожиданно для самого себя выпалил:
— Что случилось?..
Хотя и так всё было ясно.
— Вагонетка сорвалась, — ответил тот.
Он сказал это легко и будто бы спокойно, равнодушно даже. Он стоял и смотрел.
— А ты видел...
— Нет.
Дэнэль хотел спросить, видел ли он или хотя бы слышал когда-нибудь о том, чтобы сорвалась кабинка монорельса. Но промолчал. Ему сразу вспомнились широкие ремни безопасности на футболке…
Светловолосый мальчишка повернулся к Дэнэлю и сказал, будто давнему знакомому:
— Идём через Тимьян, там метро...
И сразу пошёл по аллее, будто знал, что Дэнэль пойдёт тоже.
Дэнэль некоторой время шагал сзади, но, окончательно придя в себя, догнал футболиста и стал идти рядом. Спросил:
— А тебе куда?
— «Галактика». Знаешь?
— Знаю, конечно. Живёшь в тех краях?
— Нет, — сказал футболист. — Я же говорю, «Галактика», мы там остановились на время, — он махнул рукой в сторону Пирамиды, — я тоже туда собираюсь...
— А-а... — протянул Дэнэль.
«Галактика» — это был отель планетарного уровня, другого такого просто не было. Значит, футболист и его родители сняли номерок в «Галактике» (самый дешёвый — стольник за день), и теперь этот мальчонка в простецком трико и потрёпанных кедах бегает на консультации в АЭКА, чтобы поступить в Астрошколу. Интересно, а детский сад там ещё не открыли? Впрочем, он далеко не младенец… Дэнэль с усмешкой посмотрел на разлохмаченные волосы своего нового знакомца. Но тут же перестал улыбаться, вспомнив о монорельсе. Как странно он стоял и смотрел...
Мальчишка взглянул на Дэнэля.
— А ты где обитаешь?
— В корпусе, — ответил Дэн, — на Воронной…
— Где?!
Дэнэль засмеялся.
— На Воронной, — повторил он. — Не знаешь? Так в нашем корпусе обзывают Вторую Оборонную улицу. Для краткости. Там я и живу... Отец считает, что домашнее воспитание не приводит к возрастанию.
— А, орбит-командор, — кивнул пепельноволосый.
— Но... А откуда ты знаешь? — почему-то изумился Дэнэль.
Футболист усмехнулся.
— Сходство же. Я посмотрел сначала на... ну, на голографию. Там, в вестибюле. Потом на тебя. Потом и туда и туда одновременно. Ну, и подумал… — Он неожиданно замедлил шаги. — Кстати. Тебя зовут как?
— Дэнэль. Лучше — Дэн.
— Меня — Хаалек. Но лучше — Хальк. А ещё лучше — Аль.
Дэнэль протянул руку, и Аль коротко впечатал ему в ладонь свои прямые тонкие пальцы. Дэнэль успел почувствовать, что они горячие и крепкие.
— Теперь нам, кажется, туда? — неуверенно сказал Аль, глядя на показавшийся за деревьями шумный перекрёсток.
Здесь, близ Пирамиды, царила необычная тишина, правил покой, а через какую-нибудь сотню шагов всё это вдруг срывалось в хаос стремительного движения — разноцветным стеклянно-металлическим потоком неслась лавина автомобилей, вдоль шоссе и между старинными домами нескончаемой вереницей шли люди… Дэнэль скользнул взглядом по тонкой линии монорельса и остановился, взял Аля за плечо.
— Постой. Зачем метро? Это же вон аж где... Здесь омнибусы идут в центр из кольца городов. У тебя карточка или мелочь есть..?
— Увы, — сокрушённо развёл руками Аль и похлопал по мелким кармашкам тренировочных брюк. — Были монетки, да вытряс где-то.
— Лазил спозаранку где-то, — проницательно заметил Дэнэль.
— Ага, лазил! — с вызовом ответил Аль и привстал на цыпочках.
Оба засмеялись.
— Тогда идём, как шли, — сказал Дэнэль, — а то у меня на двоих не наскребётся, а карточку тоже не взял.
Было уже ясное зрелое утро. Летний ветер нёс запахи близкого моря. Дэнэля охватило чувство спокойной и светлой радости, такой, каким сейчас было небо. И всё остальное уже не имело значения. Начавшийся день казался бесконечным, за такой день можно успеть прожить целую жизнь.
Аль вдруг ухватил Дэнэлево запястье и посмотрел на часы, своих у него не было.
— Ты как? — спросил он деловито. — Свободен?
Дэнэль задумался на мгновение, потом широко махнул рукой.
— Эх! Была не была... Давай в парк?
— Давай! — хлопнул в ладоши Аль. — В футбол играешь?
— Можно. Что, есть ещё люди?
— Наберём! Был бы мяч. Я не взял свой, но там у кого-нибудь есть.
Они обогнули сквер, разбитый вокруг Пирамиды (размерами он был под стать зданию), и вышли на длинную и пологую лестницу с бесчисленными, казалось ступеньками. Лестница вела вниз с холмов, заросших диким кустарником и высокими необрезанными травами. Кое-где в этой зелёной гущине белели старые памятники, фонтаны и беседки-ротонды.
— Никогда не бывал здесь, — глядя вдаль, с восхищением сказал Дэнэль.
— Никогда? — удивился Аль.
— В гидропарке был много раз, — пояснил Дэнэль, — но я ехал всегда через Тимьян.
— А-а... А мы там часто мяч гоняем. На поле. А если занято, то и в павильоне.
Дэнэль взглянул на Аля непонимающе.
— Ты же говорил, что... Что вы в «Галактике»...
— Ну да. Мы уехали из Хоромна полтора года назад, а до этого жили вон там, смотри, во-он тот длинный дом с часовенкой.
Дэнэль посмотрел туда, куда указывал Аль. На высоких холмах через речку сияли белым камнем похожие на дворцы дома с башенками, куполами и высокими синими крышами. То был Тимьян, новый район города, наступающий на обширную Прибрежную пустошь. Дэнэль долго смотрел на далёкие здания и улицы, но дома с часовенкой так и не нашел. А переспрашивать не стал.
— Я там жил, получается, на… — Аль мимолётно задумался, — …на Перонной.
— Первой Оборонной? — сразу угадал Дэнэль.
— Да, — без улыбки сказал Аль. — Называется Линия Первой Обороны. Наш дом стоит на перекрёстке с Вазейской…
— А-а... А почему вы уехали?
— А мы вечно с места на место переезжаем, — не оборачиваясь, ответил Аль как-то слишком беспечно. — Ладно, идём.
Но тут же он сам остановился, почувствовав неестественность недоговорок и умолчаний. Посмотрел на Дэнэля. Сказал:
— У меня отец системный конструктор. То там запускает объект, то там… А сейчас он реконструирует одну такую интересную штуковину. Слыхал — проект «Числобог», сверхвычислитель на Месяце?
— Знаю, конечно, — кивнул Дэнэль, — у нас дома только об этом и говорят. Орбит-эскадра тоже участвует. Это что-то с «У»...
— У нас всё с «У», — насмешливо откликнулся Аль. — Но на Месяце сейчас готовят комплекс вообще, не только для «У». Военный, конечно.
— Конечно. А твоего отца перевели в закрытый центр, значит?
— Перевели... Высшая степень секретности. Он ведь генеральный конструктор.
— Ясно, — сказал Дэнэль, хотя что-то было не ясно... Но он не стал думать об этом сейчас.
...Лестница кончилась широкой каменной площадкой с низенькой оградой и чашей фонтана посередине. На одной из скамеек разглядывала журнал молодая женщина, в открытой коляске около которой самозабвенно забавлялось с погремушками жизнерадостное дитя. По обе стороны площадки были ещё несколько скамеек и коротких лестниц — от них вели вглубь парка узкие аллеи, выстланные булыжником. Булыжник местами утопал в плотном травянистом дёрне.
Аль попрыгал, словно пробуя кедами землю — надёжно или нет. Дэнэль усмехнулся:
— Ты будто воду трогаешь…
Аль засмеялся и быстрым движением потёр ладонями нос и щёки. Чувствовалось, что он уже не может стоять спокойно, что теперь он будет бегать, гонять мяч, хохотать и кричать что-нибудь весёлое неудержимо. Дэнэль тоже заразился этим.
— Погнали!.. — воскликнул он, подтолкнув Аля, и они помчались вглубь парка наперегонки.
Когда они выбежали на футбольное поле, там никого ещё не было. Аль сказал, что это ничего не значит, народ всё равно скоро соберётся. На бегу он успел где-то расцарапать локоть и теперь, сидя на скамейке и положив плечо на поджатое колено, очень старался лизнуть царапину. Язык чуть-чуть не доставал.
— Давай, помогу вытянуть, — поддел Аля Дэнэль.
— Не-а, — не отвлекаясь,  бормотнул тот.
Дэнэль незаметно сорвал травинку-метёлку и этой метёлкой легонько стегнул язык Аля. Аль завопил и бросился в атаку. С хохотом убегая, Дэнэль то ли нечаянно, то ли нарочно запнулся и полетел в густую траву. Аль сейчас же оседлал его и стал заставлять есть горький молочай, правда, безуспешно. Тогда Аль принялся за щекотку, не зная, что на Дэнэля это не действует. Дэнэль ловко перевернулся на спину и поймал Аля за коленки.
— Попался. Что с тобой сделать?
— Это нечестно, — вздохнул Аль, — ты не боишься щекотки.
— Ах, я ещё и виноват! — возмутился Дэнэль. — А ты боишься? Ап!..
Аль заверещал, захохотал и задёргался, но Дэнэль опять поймал его. Ему не хотелось отпускать Аля, такого забавного, игривого и бесшабашно-отчаянного. Все прежние приятели Дэнэля были не такими, с ними даже весёлая возня сразу переходила в спарринг-борьбу по всем правилам.
Аль был другой.
Никто не умел смеяться так, как он.
Высвободившись, Аль сел рядом с Дэнэлем, который продолжал валяться в траве, и посмотрел на него задумчиво.
— Значит, ты только собираешься поступать... — вздохнул он. — Я решил сначала, что ты на втором курсе.
— Нет, — нахмурился Дэнэль. Ему не хотелось сейчас думать об Астрошколе, и напоминание Аля слегка раздосадовало его. — Я же говорил тебе, что я в лицее.
— Не-а, — возразил Аль.— Ты говорил, что обитаешь в корпусе.
— На Второй Обороной! А что там за корпус? Лицея «Радуга», самое дурацкое название…
Аль помолчал, потом сказал тихо:
— Я же не всё там знаю… Я думал, может, это корпус АЭКА.
— Да нет, — поморщился Дэнэль. Ему было неловко за свою вспыльчивость. — В АЭКА всё вместе. Вон какая пирамида…
Оба посмотрели на возвышающийся над морем зелёных крон белый пик. Будто айсберг в океане.
Аль тронул пальцем синий цветок и сказал:
— Я думал, если ты на втором, может, будем в одной группе.
— А ты? — удивился Дэнэль. — Ты что, сразу на второй?
— Н-ну да... — произнёс с запинкой Аль. — Я закончил два класса многопрофильного, с шести лет за партой. Хоть иногда урывками… Сейчас мне тринадцать, даже тринадцать с половиной. Это я вырос не очень.
Дэнэль тихо проговорил, гладя на качающийся колокольчик:
— Я тоже думал... думал, будем вместе. — Он посмотрел на рисунок мяча на футболке Аля и подумал, что рисунок этот — плохой знак. Ведь по мячу бьют ногой... — А ты тоже на астронавигатора?
— Н-нет, я буду поступать на гуманитарное, — шевельнув плечом, ответил Аль.
— Да? — спросил, почему-то уже не удивившись, Дэнэль. Он слышал, что на гуманитарное отделение АЭКА поступают очкарики-ботаники и те, кто не рассчитывает на большее.
Аль опять неопредёленно повёл плечом.
— Да. Понимаешь... В общем, мне ничего пока не нравится, но всё другое нравится ещё меньше, чем это.
— Но зачем тогда тебе Астрошкола? Есть же Имперская Гимназия, есть...
— Это всё не то, — перебил нетерпеливо Аль. — Уровень преподавания и всё такое... И друзья у меня в Ассоциации. — Он встрепенулся. — А почему ты говоришь — Астрошкола? Гуманитарное отделение в Коллегиуме.
— А-а, — равнодушно отозвался Дэнэль, — а я тоже не знаю толком, как тут всё устроено... — Он помолчал, затем сказал, половинчато усмехнувшись. — Зачем тогда было говорить, что могли быть в одной группе... Я Астрошколу на Коллегиум менять не собираюсь.
Дэнэль не видел лица Аля и не хотел смотреть. Лежал, уткнувшись подбородком в ладони, и вспоминал, как он пытался слизнуть капельку крови на локте…
Аль сказал негромко и как бы оправдываясь:
— Раз у нас курсы разные, то теперь уже всё равно. А может, я... О, вот и наши! Эй, катите сюда!!!
Дэнэль без охоты посмотрел на край поля и увидел нескольких мальчишек, направлявшихся к ним. Точнее, к Алю. Аль, видимо, хотел побежать навстречу, но лишь вскочил и замер в двух шагах, нетерпеливо махая рукой. Тогда побежали мальчишки — их было шестеро, — и один из них сразу послал Алю красно-белый мяч. Аль ловко принял и глянул на Дэнэля: паснуть?.. Но Дэнэль, который уже поднялся, отряхивал брюки в ожидании знакомства с приятелями Аля, и его взгляда не заметил.
— Мы к тебе звонили, думали, ты ещё в «Галактике», — без вступлений сказал подбежавший первым мальчуган, обращаясь к Алю. — А сотовый не взял, как обычно. В Пирамиду заходил?
— Ага... Привет! — Аль поздоровался со всеми по очереди и обернулся к Дэнэлю. — Это Дэн. Ну, в общем, разберётесь. Игра?
— Дай хоть глянуть на человека, — солидным тоном, но вроде бы с непонятной подковыркой сказал старший, назвавшийся Ивом. Видимо, в здешней компании он был как бы командир. Он первым подал руку Дэнэлю, затем все остальные.
Антон, тот, который направил Алю мяч, оказал с сожалением:
— Эх, тимьянских нет... — Он посмотрел на Дэнэля оценивающе. — Ты как, нормально играешь?
— Ничего, — скромно сказал Дэнэль, пряча снисходительную улыбку: полгода назад он играл в лицейской сборной.
Но оказалось, что «ничего» для приятелей Аля — действительно ничего. Особенно для Антона и самого Аля. Пропустив подряд две подачи, Дэн тихо разозлился и ушёл в игру полностью. Он чуть не нокаутировал мячом вратаря, высокого молчаливого Кая, и свой гол всё-таки забил. Во время перерыва Кай потирал ушибленный лоб и поглядывал на Дэнэля, конечно, без враждебности, а как-то непонятно. Аль хохотал по поводу и без повода, а Антон продолжал ворчать, что нет ребят с Тимьяна, не то бы они их в минуту обыграли. Ив насмешливо говорил, что Тошка всегда, когда нет тимьянских, выдаёт желаемое за действительное, но Арио, вратарь команды Аля и Дэна, сказал, что на сей раз шансы велики. У тимьянских, объяснил он Дэнэлю, обычно стоит на воротах Вит по прозвищу Лапша. Но он совсем не лапша, так его прозвали из-за вёрткости и белобрысости, и мяч перехватывает, дай бог каждому. А ещё он маленький, меньше Аля, поэтому Дэнэль смог бы забить его в ворота вместе с мячом... Все опять засмеялись, и Дэнэль окончательно убедился что Кай сердиться на него и не собирался, игра есть игра. А Аль, похоже, страдал от веселья, поглядывая на Кая и Дэна. Все к нему привыкли, а Дэнэль удивлялся. Он даже выразил грубоватое опасение, что Аль от смеха помрёт или не сможет играть, но ему объяснили, что это невероятно: Аль останется жив, пока в мире существуют, по меньшей мере, две вещи: мяч и смех.
За игрой время пролетело быстро. После полудня решили пойти пообедать. Дэнэль не был уверен, что сегодня ещё приедет сюда, поэтому сказал "до завтра", хотя и это выглядело сомнительным. Впрочем, о том, чтобы не придти сюда ещё, не могло быть и речи. Нужно только сконцентрировать подготовку к вступительным испытаниям... А вот Аль, казалось, об этом и не думал. Он пообещал мальчишкам, что примчится обязательно, и всю дорогу до метро пытался соблазнить Дэнэля игрой, пока тот не рассердился. И в вагоне они молчали. Только перед своей остановкой Аль спохватился и потребовал у Дэнэля номера телефонов. Дэн написал у него на запястье красным маркером, а себе записал, как дозвониться к Алю. Но набирать Аля ему не пришлось. Аль заявился сам, неожиданно, без предупреждения, в тот же день. Точнее, вечер. Он вытащил Дэна на улицу, и они проболтались почти до полуночи (телефон Дэнэль предусмотрительно «забыл» дома). Просто гуляли по шумному и многолюдному проспекту, сидели на скамейке бульвара и разговаривали о разном... Так было ещё трижды, на следующий же день и пару раз через неделю. Но последнюю встречу оборвал тот дурацкий случай… А затем начались вступительные испытания.
Потом пошёл напряжённый период вводных занятий и как-то очень быстро пролетели первые десять дней. Дэнэль хотел восстановить дружбу с Алем, но вдруг выяснилось, что в числе курсантов Коллегиума нет Хаалека Нарсина, а его домашний и мобильный телефоны молчали. Попытки недоумевающего и встревоженного Дэнэля узнать о нём хоть что-нибудь встречали странную реакцию замолкавших преподавателей, он даже заподозрил неладное... И лишь через отца с его служебными возможностями Дэнэль узнал, что генеральный конструктор и руководитель проекта «Числобог» Данисвет Кай Нарсин вместе с семьёй срочно отбыл на Месяц, где они и находятся всё это время. А ввиду особой важности проекта всякая посторонняя радиосвязь (и даже сетевая!) с группой «Эльф» запрещена, допускается только переписка с помощью почти забытой авторучки и бумаги…
Дэнэль так и не закончил своего письма, хотя садился за него несколько раз. Аль тоже не написал. Но, во-первых, у него было больше причин обижаться на Дэнэля, во-вторых, он-то не знал его адреса и мог послать письмо только на Астрошколу «до востребования», а Дэн вполне мог отправить конверт на Месяц. Однако не отправил… А потом ушёл в рейс на «Раснене».

*                *                *
— Значит, в Астрошколе… верней, в Ассоциации вы с ним так ни разу и не виделись, — сказал Валька. — Получается, он только поступил — и сразу с родителями на Месяц?
Дэнэль кивнул, затем со вздохом расправил плечи и чуть улыбнулся.
— Ну вот, — сказал он, — я ведь хотел о другом… Ещё сам Аль говорил мне одну такую вещь. Будто при воссоздании Эльфа его отец сделал так, что основные психологические параметры вычислителя были скопированы с него, с Аля.
— Психологические параметры вычислителя? — поднял брови Иан. — Пусть даже «сверх»?
— Почему бы нет?! — воскликнул Валек.
— Да помолчи…
— Не могу молчать! У нашего одноклассника Мамедова, например, разве есть хоть какие-нибудь психологические параметры? Ему шестнадцать, он третьегодник и до сих пор читает по слогам, не знает, что такое кислород, химию с физикой путает, в атласе анатомии всерьёз хотел найти порнографию, а позавчера…
Что было позавчера, осталось не выясненным, потому что Иан ладонью прикрыл Вальке рот и зажал его, чтобы не брыкался.
— Всё это не так просто, как мы говорим об этом, — сказал Дэнэль. — Современный вычислитель — это же не счётно-решающее устройство прошлого времени. И сам вычислительный комплекс строится с применением и биологических структур, и особых физических полей, и… короче, всё это очень сложно, но…
— Но возможно, — задумчиво произнёс Ромка.
— Да, — кивнул Дэнэль.
— Ты говоришь, при воссоздании… — сказал Валька. — Это как?
— Его модернизировали. Он действует уже давно, ещё меня не было. А теперь его построили почти заново.
— Так выходит, этот, как его зовут-то… — Иан хлопнул себя по макушке. — А, гениальный, то есть, генеральный конструктор проекта «Числобог» Данисвет Кай Нарсин — отец не только Аля, но и Эльфа.
— Выходит…
— И теперь ты думаешь, — спросил Валька, — что Эльф и Аль как бы близнецы?
Дэнэль не ответил, только плечами пожал.
Ромка медленно прошёлся взад-вперёд, неслышно ступая в густой траве. Глянул на стоявшего в одних плавках Иана и бросил ему курточку. Тот так же молча надел её. Валька жался к холодному борту катера, словно прятался от ветра. Дэнэль смотрел на горизонт и нервно теребил пальцами застёжку…
— Дэн, ты говорил, что живёшь в корпусе, — сказал Валек. — Это, значит, при лицее?
— Да, — отозвался Дэнэль будто бы издалека. — Кто хочет, может жить при лицее, кто хочет — дома. Я больше в корпусе, хотя получалось, и там, и там. Но когда переходил в АЭКА, был уже дома.
— А где лучше?
— Везде хорошо по-своему, — ответил Дэнэль. — Дома есть дома. А в корпусе народ собирается интересный. Бывало, такое устраивали… Ещё бы Аль…
Иан вдруг сбросил курточку и отшвырнул её Ромке.
— Вот что, — решительно сказал он, подойдя к Дэнэлю и хлопнув его по плечу. — Идём сейчас же купаться. Освежиться пора. Снимай свой бронежилет.
— Ладно, — с облегчением усмехнулся Дэнэль. — Только давайте все.
— Все, — заверил Иан и недвусмысленно повернулся к Валеку.
Валька, скинув брюки, неожиданно нахлобучил их ему на голову и с хохотом ускакал. Иан ринулся следом, обещая вероломному другу многоликую смерть.
Вода взорвалась жемчужными брызгами луны. Ромка, раздевшись, ждал Дэнэля.
— Оставляешь катер здесь? — спросил он.
— Да... — откликнулся Дэнэль. — Он решает одну задачу, которую я сбросил ему. Да и нас посторожит заодно. Пошли? Ха, ты решил совсем голышом...
— Купаться так купаться, — усмехнулся Ромка.
— А если малки приставать станут?
— Кто? Ах, малки... — Ромка махнул рукой. — Они здесь уже не водятся.
— Уже? — остановился Дэнэль с непонятным ожиданием.
— В этих местах теперь водятся только люди.
— И эльфы… иногда…
Ромка промолчал, но Дэнэль почувствовал его улыбку.
— Эй! — крикнул с середины озера Иан. — Кто поможет мне поймать этого Черномора, тому ничего не будет!
— Тому навсегда будет полное ничего! — тем же тоном повторил Валька. На плаву он чувствовал себя гораздо увереннее.
— Играем в рыбаки и рыбки! — решил Ромка. — Валь, тебя первого рыбачим!
— Ага, только пускай Ианька меня потом не мучает! Знаете, что он обещал со мной сделать? Страшно сказать!
— Вот и не говори! Ромка, да ныряй же! Дэн!
— Сейчас! — отозвался Дэнэль и посмотрел на Ромку. — Как-то с Алем мы…
Он почему-то не договорил, опустил голову, снова глянул на Ромку и прыгнул с травянистого обрывчика, как с трамплина. Ромка присел и нырнул вниз головой почти без всплеска.
Они долго ловили Валека, который брал глубиной и скрытностью, затем гонялись за прытким и быстроходным Ромкой. Потом хором окружали не очень ловкого в воде, но зато непотопляемого Иана. Дэнэль разыгрался не скоро, поэтому «рыбкой» стал на шестом или седьмой заходе. Вода, однако, была уже не такая тёплая, как вечером, когда они только пришли. Первым замерз Ромка («Потому что гол и бос», назидательно сказал Иан), но остальные выбрались на берег вслед за ним и тоже побежали к костру. Впрочем, Дэнэль сначала заглянул в катер, да так и застыл, склонившись над панелями. Заметив это, Валька со всех ног кинулся к нему. За ним бросились наперегонки Ромка с Ианом.
Дэнэль опустился в кресло и, зябко обняв себя за плечи, поднял глаза на столпившихся в проёме друзей.
— Не понимаю... — пробормотал он. — Может, вычислитель зациклился...
— А что там? — перестал стучать зубами Валька.
Дэнэль недоумевающе передал слова с экрана:
— ПОИГРАЕМ. РАЗ, ДВА, ТРИ — ТРИ, ДВА, РАЗ! НАЧИНАЕТСЯ РАССКАЗ! ЭТА СКАЗКА БЕСКОНЕЧНА, ЕЁ СЛУШАТЬ МОЖНО ВЕЧНО. ОЧЕНЬ ХИТРАЯ ИГРА — И ИГРА, И НЕ ИГРА.
— Так играй! — тихо воскликнул Валька, присматриваясь к буквам. — Ух ты, а разобраться можно…
Дэнэль поглядел на него, потом снова на экран. Пожал плечами и неуверенно коснулся символа. Надпись медленно погасла, но тут же зажглись другие слова. Дэнэль стал переводить:
— ЛАБИРИНТ. ВСЕ АСПЕКТЫ СОБЛЮДЕНЫ, ХОТЯ НЕТ АТРИБУТОВ. НО ВАМ ПОВЕЗЛО, СЛАВА ХРАНИТЕЛЯМ ВРЕМЕНИ! ТРАНСГРЕССОР В ВАШИХ РУКАХ! ВВЕДИТЕ ЖЕ КЛЮЧ — И ХОД В ЛАБИРИНТ ОТКРОЕТСЯ ПЕРЕД ВАМИ! КЛЮЧ! КЛЮЧ!! КЛЮЧ!!!
С полминуты все молчали. Потом Иан сумрачно сказал, как бы обращаясь к вычислителю:
— Где его взять-то, твой ключ...
Экран равнодушно мерцал зелёными буквами. Ромка произнёс задумчиво:
— Очень хитрые стихи — и просты, и не просты...
Валька вздрогнул и схватил его за руку.
— Люди... Дэн... — выпалил он, — Я это уже где-то слышал!





6. ИГРА И НЕ ИГРА

«Лён занервничал, оглянулся, сорвал ногтями изоленту с проволочной петлёй, разомкнул скорлупки. Вытряхнул на ладонь бумажный клочок…»
Владислав Крапивин
«Взрыв Генерального штаба»

Почти стемнело. Салоны проезжавших в отдалении троллейбусов были тускло освещены, пассажиры в них напоминали манекены из витрин одёжных магазинов. Ветер, налетавший короткими порывами, срывал с акации мелкие её листочки и бережно осыпал ими Ромку. Один листик скользнул ему за воротник рубашки, когда он склонил голову, чтобы глянуть на часы. Было почти семь, Эдик должен бы уже появиться… Ромка скосил глаза в сторону павильончика остановки, где стоял Иан. Иан в третий или четвёртый раз просматривал налепленные на стенку объявления и делал вид, будто ждёт троллейбуса. Он отвечал за «прикрытие». Дэнэль сидел дома у Вальки — вместе они слушали эфир, были «на связи».
Часы коротко пискнули, семь. Ромка огляделся, не шелохнувшись — просто ему лень было двигаться. Эдик слегка запаздывал, но это не беспокоило Ромку. Придти Эдик должен. Предложение заинтересовало его… Чему-то холодно улыбнувшись, Ромка поплотнее прижал к бедру сумку.
Тогда, на ночной поляне у озера, Валек так и не вспомнил, где он слышал странные стишки, выданные бортовым вычислителем разведкатера. Потому что он их не слышал, а видел. Видел на кружке информатики Станции юных техников — Костик-компик из соседней школы принёс на занятие лазерный диск с какой-то странной игрой. Странной тем, что в ней, кроме обычного игрового сюжета, были какие-то иероглифы, коды, загадки, формулы… Валька, старший брат которого работал в институте вычислительной техники и в компьютерных науках подтягивал брата младшего, считался среди сверстников хакером. Иногда он снисходительно давал консультации по тому или другому вопросу, в основном, бескорыстно. Правда, с взрослых деньги брал почти всегда. У Костика-компика была проблема: вредная игрушка упрямо не желала переписываться. Само по себе это не ново и не удивительно: большинство производителей популярных компьютерных игр отдавали предпочтение своему тиражу, а не «пиратским» перезаписям. Однако умельцы искали способы обойти защиту игр. И находили. Костик тоже умел находить. Но в случае с игрой «Лабиринт» он спасовал. И Валька ничего не смог сделать. Они с Костиком ломали головы у монитора, пока не закончилось занятие. Было это ещё в мае. Летом занятия на Станции техников не проводились, потому что проводился ремонт и шли каникулы. Но вот начался новый учебный год и, придя однажды на информатику, Валька занялся, как сказал Ромка, сбором данных об «очень хитрой игре» (если она и вправду связана с «Лабиринтом» разведкатера, на что Дэнэль весьма надеялся).
Мальчишки выработали план операции и взялись за дело. Владельцем диска с игрой был уже не Костик-компик, а некто Эдик Марчук. С помощью «малого джентльменского набора» из арсенала разведкатера установили домашний адрес этого Эдика и некоторые сопутствующие вещи. Рассчитали способы выхода на Эдика, продумали «легенду». Дэнэль, вероятно, сильно перестраховывался, но никто не возражал: все с головой ушли в разведку. Мало того, Троица, даже Иан, решила выучиться объясняться по-аттийски хотя бы минимально, между собой. И оказалось, что делать это вместе не столь уж трудно, общее увлечение даёт хороший результат. Собираясь вчетвером, мальчишки старались разговаривать на языке Дэнэля. Особенно увлёкся лингвистикой Валька, расплатившийся за это «тройкой» по физике (для него такая оценка была серьёзной неудачей). Контактёром по «Лабиринту» единогласно выбрали Ромку, тем более, в нужном интернет-клубе он появлялся довольно часто и знал всех его завсегдатаев. Там Ромка и подошёл к Эдику, спросив его об игре. Тот сразу сказал, что «Лабиринт» он никому не даёт, а переписать диск ещё не удавалось. Меняться? Эдик хмыкнул: разве что на хороший мобильник… Ромка рассказал о разговоре друзьям и прокрутил сделанную им аудиозапись. Дэнэль занервничал — он решил, что это не просто игра, а, вероятно, зашифрованная в ней программа.
— Это, может, и есть тот ключ, о котором мы тогда узнали, — говорил он. — Смотрите: трансгрессор — это перемещатель, значит, катер. Ход в лабиринт — это вход в межпространство. А в игрушке закодирована программа перехода, а это разве не ключ? Всё сходится!
Ромка не знал, соглашаться ему с этим или нет, Валька был, конечно же, стопроцентно "за", а Иан недоверчиво хмурился — слишком уж легко и просто всё получалось. Но «Лабиринт» увлёк всех, и таинственную игру решили добыть в любом случае. Дача Иана, где уже с неделю обитал Дэнэль, стала резидентурой, а Валькина комната — филиалом оной. Владелец игры "Лабиринт" и во сне, пожалуй, не мог представить, какая вокруг него развернулась работа! Скорее всего, он давно забыл о разговоре с Ромкой и уж конечно не думал, что тот захочет меняться. А Ромка захотел. Дэнэль, прикинув, что из его арсенала ему нужно, а без чего можно обойтись, решил обменять на диск с «Лабиринтом» полисканер — компактную полумаску для обзора местности в зоне боевых действий при сложных метеоусловиях. Этот прибор позволял различать даже небольшие предметы в полной темноте, отмечать источники радиоактивного излучения, определять температурную разницу объектов на исследуемом участке и многое-многое другое… «Мечта диверсанта», вздыхал Иан. Он потом признался Ромке, что за такую штуковину готов был отдать свой третий глаз, если бы он у него имелся. Эдика, конечно, заинтересовало Ромкино предложение, и он потребовал принести показать полисканер. Встретиться решили сегодня около семи вечера в скверике за Зимним дворцом съездов. Собственно, если подходить к названию сего печального учреждения строго, следует отметить, что именовалось оно Ледовым дворцом спорта. Но культура и спорт были заброшены на государственном уровне, народ сверху до низу развлекался гражданско-правовыми шоу, и бесхозный дворец спорта стал популярным дворцом съездов. А где Ледовый, там и Зимний. Его задний сквер согласно устоявшейся традиции использовался для «стрелок», почему Троица и Дэнэль решили не искать других адресов. Место это тёмное и малолюдное, доверять Эдику было бы глупо, поэтому Иан страховал Ромку поблизости, а Дэнэль с Валеком оставались на радиоконтроле — включенная мини-рация лежала у Ромки в кармане.
…Эдик пришёл один, как и условились. Ромка кашлянул, чтобы это отметили Иан и Дэнэль с Валькой, и отделился от ствола развесистой акации.
— Принёс? — спросил он.
Эдик хмыкнул, глядя на него.
— Покажь сперва свой телек.
Ромка неторопливо вынул из сумки прибор и протянул ему. Эдик развернулся к фонарю, светившему сквозь ветки и листья. Спросил, пренебрежительно разглядывая полумаску:
— Эти очки, что ли?
— Ты их надень, и всё увидишь в другом свете, — сказал Ромка заготовленную фразу. Вспомнилось почему-то: «И ты увидишь мир».
Эдик нервничал, улыбка у него получилась отсутствующая, беглая. Он опять хмыкнул и надел полумаску.
— Регулируется автоматически, — сказал Ромка и осёкся.
…А если он заметит Иана? Иан, по плану, должен стоять сейчас там, где недавно стоял Ромка, под акацией. В темноте его не видно, но для чего же полисканер, если не для ночного дозора! И никто не додумался… Впрочем, беспокоиться рано — если этот юнец и заметит Иана, что за беда?
Но Эдик, поражённый открывшейся панорамой, только вертел стриженой головой из стороны в сторону. Ромка понял, что если он и увидит за деревом Иана, то едва ли что-нибудь поймёт. Сам Ромка в своё время остался почти равнодушен к виду, который даёт полисканер, но он отметил, как это эффект подействовал на Иана и, особенно, на Вальку. Шестнадцатилетний Эдик Марчук не тянет на исключение…
Роман тронул его за локоть и буднично спросил:
— Эта вещь тебя устраивает? Меняешься?
Лишь теперь Эдик догадался посмотреть на него через полисканер и вздрогнул от испуга: человек выглядел здесь монстром. Эдик снял полумаску и вытер лоб.
— Ну… Н-ну и видок, — запинаясь, сказал он. — Я и забыл про тебя… Обожди. — Он снова надел прибор, а Ромка встал так, чтобы старая акация была за спиной Эдика.
— Слушай, а где ты это взял? — спросил Эдик с недоумением.
Ромка не ответил и сказал:
— Меня интересует игрушка.
— Держи, — Эдик поднял на лоб полумаску и сунул руку за отворот куртки. — На, вот… Слушай, а может, у тебя ещё что-нибудь такое есть?
— Нет, — ответил Ромка и взял пластиковый конверт. — Точно она?
— Да. «Лабиринт», как и говорили… — Эдик наигранно обиделся. — Да я что тебе? Придёшь домой, проверишь, компик же есть.
Ромка кивнул, усмехнувшись, и быстро зашагал прочь.
Он свернул за угол Зимнего и остановился, поджидая Иана. Тот появился через минуту, чертыхаясь вполголоса — в темноте он наткнулся на трубку-фонтанчик для полива газонов. Ромка поторопил его, и вместе они побежали к троллейбусной остановке. Иан спросил:
— Ну? Она?
— Я что, компьютер? — огрызнулся Ромка. — Был бы уверен, не летели бы сейчас…
— Вон тралик, жмём!
Однако водитель, будто назло мальчишкам, закрыл двери, и троллейбус неспешно покатил прочь по проспекту. Иан замычал от ярости — он заметно расцарапал лодыжку — и, ругаясь, выглянул на дорогу. Вдали светил огнями следующий троллейбус. Но мальчишкам и здесь не повезло, потому что попалась строгая кондукторша и прогнала их за безбилетный проезд на следующей же остановке. Иан знаком показал Ромке: цепляемся на наружной лесенке. Ромка кивнул. Иан ухмыльнулся про себя — при нужде безупречный эстет Ромочка смотрит на жизнь с хладнокровнейшим практицизмом.
Когда троллейбус замедлил ход, мальчишки спрыгнули на асфальт и, оглядываясь, пересекли кольцо шоссе. Иан шипел и чуть прихрамывал, а Ромка держал руку на сумке, словно боялся, что «очень хитрая игра» расстегнёт "молнию" и выскользнет вон.
— Ничего, — проговорил сквозь зубы Иан, — если он туфту подсунул, никуда не денется.
— Он-то не денется, — сказал Ромка, — Лишь бы игрушка не пропала.
— Ну да, — согласился Иан, — если она не у нас... Сканер-то мы заберём, если что, а игрушка...
— Да сканер... подумаешь.
— Ну да, "подумаешь"! — Иан даже рассердился. — Такая штуковина!
Они вошли в полутёмный подъезд и стали подниматься по лестнице. На площадке второго этажа кто-то курил, из-под ног бесшумно шмыгнула кошка. Валька будто караулил у двери — замок клацнул чуть ли не раньше, чем Иан успел позвонить.
— Взяли?
Ромка молча протянул Вальке сумку. Затем глянул на кухню, где журчала вода и звенела посуда, и отчётливо поздоровался с Валькиной матерью. Иан сделал то же самое.
— Здравствуйте-здравствуйте, — весело помахала им полотенцем тётя Зина. — Все в сборе? Что затеваете на этот раз?
— Выберем нового папу римского! — крикнул из комнаты Валька.
— Точнее, крёстного отца, — вполголоса уточнил Иан, расшнуровывая кроссовки.
— Ого, — сказала тётя Зина. — Валюш, неси мафии тапочки! — Она остановилась в прихожей и с любопытством оглядела Ромку и Иана. — Мафия чай пить будет? Или она предпочитает кофе с коньяком?
Иан заулыбался совсем по-ромкиному:
— Спасибо, тёть Зин, сегодня — ничего не пьёт.
Валькина мама покачала головой и включила свет в ванной комнате.
— Несмотря на это, пожалуйте руки мыть.
— С удовольствием, — сказал Ромка.
Он как раз брезгливо рассматривал свои испачканные троллейбусной лесенкой ладони, ожидая возившегося со шнурками Иана. Подскочивший Валька шмякнул им под ноги по паре тапочек.
— С ума сошёл... — недовольно проворчал Иан.
— Это всё она! — нарочито громко сказал Валька, кивнув в сторону кухни.
Тетя Зина, уловившая смысл пререканий, пригрозила всех оставить без ужина. Иан схватился за голову, а Ромка шлёпнул его по рукам, поскольку руки эти были грязные.
Наконец мальчишки собрались в Валькиной комнате. Дэнэль сидел за письменным столом, беззвучно барабаня по стеклу подушечками пальцев. Он ожидал, когда Валек включит компьютер и запустит игру «Лабиринт». Иан рассказывал, как они обменивали полисканер, и поминутно обращался к Ромке за подтверждением. А поскольку при этом он всякий раз толкал его локтем в бок, Ромка однажды не выдержал и спихнул Иана на пол. Тот сильно удивился, но дал лёгкого пинка не Ромке, а Вальке — за то, что до сих пор не включил компьютер и вообще долго возится.
— А почему, — спросил у Дэнэля Иан, — нельзя было пустить "Лабиринт" сразу на твой?
— Системы же разные, какой-нибудь переходник или адаптер нужен, — сказал Дэнэль. — У меня нет дисковода для лазерных дисков.
Валька распрямился:
— Ну вот, — Он придвинул клавиатуру к Дэнэлю.
— Давай, — подался к монитору тот.
На экране сначала появилась надпись "Лабиринт", затем поплыли снизу вверх знакомые стихотворные строчки. Однако буквы здесь были обычные, не стилизованные под древнегреческий алфавит. Валька хотел что-то сказать, но промолчал. Все неотрывно смотрели на экран. Там появилась заставка: песочные часы, в которых песок сыпался не из верхней колбы в нижнюю, а наоборот. Звуковые колонки тихонько цокали, будто бы шли ходики.
— Оно? — шепнул Дэнэлю Иан.
— Я ведь не знаю, — так же шёпотом ответил Дэнэль. — Валь, ты помнишь?
— Д-да... — с разочарованием сказал Валька.
— Не то? — осведомился Роман, усадив на колени белого Валькиного котёнка.
— Кажется, нет. Но подождите, давайте посмотрим…
— Давайте, — угрожающе процедил Иан — он, видимо, уже прикидывал, как рассчитаться с Эдиком, если тот обманул.
На экране высветилось игровое меню. Правила были витиеватые, но примитивные, раскладка клавиатуры с кнопками управления была стандартной.
— А где же... — Валька пожал плечами и недоумевающе оглянулся на Дэнэля и Ромку с Ианом. — По-моему, должен быть город. Ну, такой, старинный, на берегу моря.
— Иди звонить тому твоему Компику, — сказал Ромка, — у которого игра была раньше.
— Да лишнего не ляпни, — проворчал Иан, по виду которого очень ясно читалось, что он хочет кого-нибудь стукнуть.
Пока Вальки не было, Дэнэль пытался рассмотреть программные файлы, но то ли оттого, что он не привык к такому интерфейсу и клавиатуре, то ли от незнания программы ничего полезного выяснить он не смог, а добился лишь «зависания». Ромка молча обдумывал, вероятно, возможные пути развития ситуации, Иан угрюмо смотрел в стену.
Валька отсутствовал довольно долго, а когда он вернулся, по его лицу все поняли, что их постигла неудача. Да, сказал Валька, Эдик подсунул не то. Оказывается, существует несколько вариантов игры "Лабиринт", а может, их бесконечность, сами же читали, что «эта сказка бесконечна»… Из этих игр одна начальная, а остальные — как бы продолжение, но в то же время каждая такая "серия" самостоятельна сняла по себе. Эдик, конечно, понимал, какой "Лабиринт" требует Ромка, но обвинить его в том, что он обманул, нельзя. Ромка же не говорил, это ли именно ему нужно — никто ведь не знал, что "Лабиринтов" много. Значит, придётся начинать с начала.
— Опять идти меняться? — хмуро хмыкнул Иан. — Не слишком, а?
Валек и Дэнэль по очереди вздохнули.
— А раньше, ну, ещё раньше, ты не слыхал о такой игре? — спросил у Вальки Ромка.
— Не-а... Компик говорит, что это недавно. Ну, эти игры пришли к нам недавно.
— Откуда пришли?.. — задумчиво спросил Дэнэль, глядя на экран.
— Думаешь, от вас? — спросил Валька.
Дэнэль пожал плечами.
— Исключать нельзя. Меня же занесло…
Некоторое время все молчали. Ромка, не меняя выражения лица, вместе с котёнком забрался с ногами на диван. Иан поднял голову и посмотрел на всех по очереди.
— Ну, — сказал он, — мы что решили, если окажется, что это не оно? — Иан кивнул на пластиковый конверт лазерного диска. — Идём к этому типу и прижимаем его к ногтю: гони нужный «Лабиринт», не то…
Ромка посмотрел на часы и длинно, сладко потянулся.
— Тогда давайте ещё раз проиграем, как мы это всё вообще…

*                *                *
Визит к Марчуку в тот же вечер не удался: Эдик где-то гулял и домой пришёл, видимо, слишком поздно. На следующий день история повторилась, и тогда Иан и Ромка решили просто-напросто дежурить у подъезда, тем более, что тянуть с этим дальше было нельзя — Дэнэль своими приборами зафиксировал перемещение полисканера (внутри у него был радиомаячок) и установил его новое местонахождение, НИИ управления вычислительных машин. Адрес этот настораживал. Да и Валька, брат которого работал в этом институте, сказал, что там полисканер будут, скорее всего, исследовать.
Но караулить Эдика не пришлось. Была суббота, и мальчишки заявились к нему прямо с утра. Отец Эдика, очень полный и очень подвижный мужчина, представившийся как Павел Павлович, добродушно пригласил ранних гостей подождать в комнате, пока Эдик выйдет из ванной.
— Я так понимаю, это, наверное, вы менялись с ним на, э-э, прибор ночного видения? — проницательно предположил он.
— Мы, — ровно сказал Ромка. — Но Эдик немного перепутал. Нам нужен другой «Лабиринт». Изначальная версия, а не эта... — Он вынул из внутреннего кармана курточки оранжевый пластиковый конверт и положил на тумбочку.
Павел Павлович блеснул круглыми очками и улыбнулся.
— Игра занимательная, даже презанимательнейшая, — закивал он. — Э-э, но не всякая. Я, грешен, сам играю, бывает… Я знаю три версии, но интересна только первая, а другие так, не особенно... Но первая — да-да. Для глубоких интеллектуалов. Там и филология, и мифология. Нужно быть эрудированными…
Павел Павлович рассказывал мальчишкам об игре, как старым знакомым. При этом взгляд у него был ищущий, пристальный, вопрошающий. Он стоял в дверном проёме, говорил, жестикулировал. Ромка и Иан вдвоём сидели в кресле. Ромка держал в левом кулаке "жучка", которого дал ему Дэнэль, и ожидал, когда настанет возможность этого "жучка" приспособить. Болтливость Павла Павловича начинала его раздражать. Иан теребил пряжку ремня на джинсах — он втиснулся вглубь кресла, а Ромка присел сбоку на краешек, будто готов был в любой момент по-кошачьи отпрыгнуть. Болтовню Эдикового отца он слушал внимательно и ждал, когда Павел Павлович опять вернется к полисканеру. Павел Павлович, конечно, вернулся.
— Так что, да, — продолжал ворковать он, — игра стоит того, чтобы отдать за неё, э-э, значит, тот прибор. — Он вопросительно посмотрел на Ромку. — А можно полюбопытствовать, откуда у вас такая вещица?
— Тоже менялся, — вежливо ответил Ромка, глядя в круглые очки. — Но тот мальчик, он не сказал мне, где взял полисканер. Это он так назвал — полисканер.
— Э-э, да-да, вполне-вполне... — пытаясь скрыть разочарование, сказал Павел Павлович.
Ромка светло улыбнулся:
— Вы, может, думаете, что он ворованный?
— Нет-нет! — Павел Павлович встряхнул кистями рук. — Не думаю. Не думаю просто потому, что я даже не представляю, где его можно было бы украсть. Я специалист по вычислительной технике, сложной-сложной такой технике... — Он обширно развёл руками, словно пытался таким образом передать, насколько же его техника сложна. — Институт наш знаете, тот, что на площади?
— Знаем, — ответил Ромка. — Бывали на экскурсии.
— Значит, знаете. А я там работаю. И могу вам сказать, что ваш сканер — вещица презанимательнейшая.
— Но мы не специалисты по презанимательнейшей… то есть, вычислительной технике, — мягко заметил Ромка. — Нам игра нужна.
Павел Павлович сделал виноватое движение руками.
— Да-да, э-э… Эдик сейчас придёт. — Он вышел в коридорчик и позвал: — Эдик, к тебе люди!
Ромка с Ианом быстро переглянулись. Павел Павлович вернулся в комнату.
— Посидите немного, сейчас он уже, сейчас…
— Конечно, ничего, — вежливо сказал Ромка.
— Действуй, — сердито шепнул ему Иан, едва Павел Павлович скрылся в другой комнате.
Роман не отреагировал, прислушиваясь. Затем, не делая лишних суетливых движений, быстро прикрепил «жучка» за диваном к обратной стороне большого настенного ковра, как и рекомендовал Дэнэль. Они обменялись с Ианом победными взглядами.
Эдик появился через пару минут, расчёсывая на ходу коротко стриженые мокрые волосы. Скорее всего, отец успел шепнуть ему, кто и зачем пришёл, потому что он не удивился, увидев Ромку и Иана.
— Привет, — кивнул Роман и жестом указал на диск. — Это не тот «Лабиринт». Мне нужен самый первый.
— Так а… хм… — пробормотал Эдик, вертя в пальцах пластиковый конверт. — Так у меня только эта игра. Я говорил про эту.
— Ты, видать, забыл, — дружелюбно сказал Ромка, — что обещал мне ту игруху, которая раньше была у Костика-компика. Твой отец сказал, что она у вас есть, — он блефовал, потому что Павел Павлович этого прямо не говорил. — Мне нужна именно она.
— Или меняемся обратно, — добавил Иан не особенно любвеобильным тоном.
Эдик быстро глянул на мальчишек и вышел из комнаты.
— Па, иди сюда, — недовольным голосом позвал он.
Павел Павлович тут же появился, поглядывая встревожено.
— Что? А-а, да-да… — вникнув в суть проблемы, закивал он. — Я просто совсем забыл, что оставил игру на работе. Там у меня тоже есть любители редких игр. Значит, давайте так… — Павел Павлович принял чрезвычайно озабоченный вид. — Давайте в понедельник... ай, нет, я понедельник в командировке… Давайте, вы придёте в среду? Я уж не забуду, прямо в блокнот запишу: принести "Лабиринт". Добро?
— Добро, — ответил Ромка и встал. А что ещё было делать? — Добро... В какое время придти?
— В любое, после пяти, — радушно проворковал Павел Павлович.
— Хорошо, — кивнул Ромка. — До свидания.
— До свидания, — Павел Павлович и Эдик вышли в прихожую вслед за ребятами. — Значит, в среду — железно, договорились, да-да…
Эдик молча стоял рядом с отцом и смотрел на обувающихся мальчишек непонятно.
Когда они вышли и дверь закрылась, Иан шепнул:
— Скажу прямо, не нравится мне его рожа.
— Мне тоже, — спускаясь вслед за ним по лестнице, признался Ромка. — Он нас всё-таки в чём-то подозревает.
— Украли, мол?
— Не это главное. Это была наша ошибка — менять полисканер.
— Наверно. Ведь такой штуковины ни у кого нет.
Выйдя из подъезда, Иан с Ромкой подошли к автомату пополнения телефонных счетов, чтобы добавить минут своим мобильникам, и здесь встретились с одноклассниками Саней Сидоровым по прозвищу Сидор, и Федей Анастасовым, больше известным как Нинзя. Ни Иан, ни Ромка не были настроены на болтовню, поэтому поскорей распрощались. Но тут Сидор вдруг сказал, что их снял на видео «какой-то лысый». Иан и Ромка быстро глянули туда, куда смотрел Саня, и успели заметить в закрывающемся окне Павла Павловича.

*                *                *
В полуосвещённых коридорах стояла гулкая тишина. Квадратные плафоны, утопленные в белизне высоких потолков, мерцали неровно и тускло. Окна — огромные стеклянные полотна — слепо глядели в ночь. На улицах было безлюдно, в домах давно уже погасили огни. Замершая в слабом освещении фонарей площадь берегла сонный покой. Ряды бетонных плит, устилавших её, казались абстрактным геометрическим рисунком. Спящие деревья таяли в сумраке сквера. Одиноко трепетал фонтан.
Две странные фигуры нарушали обездвиженность стеклянно-каменных коридоров. Первый кутался в длинный чёрный балахон с капюшоном, отбрасывающим смутные тени-башни. Второй, горбатый и сутулящийся, был в просторном белом халате, подол которого доставал до мозаичного пола. Лицо первого скрывалось под театральной полумаской, на втором был глухой чуть бликующий шлем.
Они шли медленно. Часто останавливалась, глядя по сторонам. Горбатый время от времени поднимал руку и замирал, будто целясь куда-то во тьму. Другую руку он держал в кармане. В кармане было что-то ещё… Дойдя до лестничной секции, они переглянулись, вслушиваясь в тишину. Первый жестом показал вниз. Оба стали осторожно спускаться, скрадывая малейший звук.
Оказавшись на первом этаже, где плафоны светили ярче, они удвоили свою скрытность. Но никто не вглядывался в коридоры с улицы, только брызгали невдалеке огни машин. И ничто не ломало тишины и таинственности происходящего. Лишь ровно мигали секундные цифры электронных часов в вестибюле. Лишь две крадущиеся фигуры, пригибаясь, скользили к неизвестной цели. Их смутные и размытые тени казались самостоятельными существами из забытой сказки. Тень горбатого напоминала осторожного подземного карлика. Тень второго была всевластным волшебником, который чему-то беззвучно смеётся, потирая руки. И тогда на стенах дрожат и колышутся прозрачные тени-башни... Двигаются через полутёмный коридор к пробивавшемуся из-за неплотно закрытой двери яркому свету... Наползают на белую плоскость фанерной перегородки… Рука подземного карлика протянулась к двери, и тяжёлые густые волны, сминая воздух, проникли сквозь тонкую перегородку. Оттуда звякнуло, затем донёсся мягкий звук, словно что-то упало или съехало на пол.
Человек в балахоне и горбатый помедлили, затем чуть приоткрыли дверь и заглянули внутрь помещения. Обменялись удовлетворенными жестами. И, уже не глуша шагов, направились в тёмный сектор коридора.
Когда они вышли на лестничную площадку, чуть сбрызнутую бликами с улицы, оказалось, что их уже четверо.
— Порядок? — шепнул Иан.
Ромка молча кивнул, поправив капюшон. Дэнэль — он шёл впереди — обернулся и приложил палец к губам. Вернее, к монолиту шлема. В этом своём шлеме и лаборантском халате он выглядел странно, неправдоподобно. Валька семенил вслед за Ромкой, едва не наступая на полы его балахона и беспрестанно озираясь. Одет он был вполне обыкновенно, если не считать съёмных подмёток на кедах (как и у остальных), ядовито-зелёных резиновых перчаток и широкой ватно-марлевой маски с прорезью для глаз, благодаря чему он изрядно смахивал на доктора-маньяка из фильмов ужаса. А Иан был из другого кино. В чёрном трико и обтягивающей голову шапочке со смотровой щелью он походил на киллера или диверсанта. Сходство дополнял пистолет Дэнэля, пристёгнутый манжетой к предплечью. Стрелять, собственно, ни в кого всерьёз не собирались — парализатора было более, чем достаточно. Но с другой стороны… К тому же, очень хотелось, чтобы всё было по-настоящему.
А вообще-то, это уже была совсем не игра. Дэнэль и, в особенности, рассудительный Ромка повторяли это, пока Иан не разозлился: если такие мудро-опытные, идите сами!.. Валька разумно заметил, что вместо общих рассуждений и киношных фраз лучше бы подумать обо всём конкретно. Дэнэль сказал, что он уже подумал и что у него есть кое-какие навыки, полученные в Астрошколе и на борту линкора. А ещё есть разведкатер с «джентльменским набором». Главное — действовать скрытно и наверняка, не оставить никаких следов, даже подбросить незначительные улики и вещдоки для дезориентации возможного расследования. Последним занимался Ромка — брызгал отпугивающим собак аэрозолем, наследил как бы невзначай туфлями 44-го размера, открыл несколько кабинетов и сделал ещё некоторые ложные шаги, в основном, подсказанные Дэнэлем. Сам Дэнэль, вооружённый своими спецсредствами, выполнял основную роль. Иан считался физическим прикрытием. Валька был на подхвате и тащил сумку с орудиями «джентльменского набора».
Вот такая компания проникла ночью на воскресенье в здание НИИУВМ, научно-исследовательского института управления вычислительных машин, где работал Павел Павлович, любитель презанимательнейших вещиц и компьютерных игр. Иан с Ромкой, как выяснилось, не зря оставили «жучка» под ковром за диваном. Из разговора Павла Павловича с Эдиком, а потом с одним сотрудником института стало ясно, что ни в какую командировку специалист по вычислительной технике не собирается, а намерен он подробно исследовать полисканер. Да ещё в компании коллег. Что же касается мальчишек, то хотя Павел Павлович и не допускает возможности связи их с кое-кем и кое-чем, но он вполне допускает возможность задержания их для дальнейшего выяснения, когда, откуда и каким образом они достали уникальный прибор… «Во вляпались!» — с восторгом сказал Валька. Иан хлопнул кулаком по ладони и пообещал осложнить жизнь Эдику и его папаше очень хулиганскими мерами. Ромка остался непроницаемым, а Дэнэль помрачнел и отрешённо пробормотал, что как бы ни пришлось прибегнуть к «методам ликвидации проблемы в полном объёме». Что это значит, он уточнять не стал, но пистолет Иану выдал. Не дезинтегратор, а обычный, импульсный. Иан, который помимо туризма занимался ещё в секциях рукопашного боя и пулевой стрельбы, сказал, что для него обычный ствол — это ствол с пороховыми патронами, и устроил себе тренировку в саду под яблонями. Валька скандально заявил, что птицы суть наши друзья липшие, а потом выпросил и себе несколько выстрелов. По мишеням из старых ящиков. Стрелецкое рвение умерил Ромка, напомнивший о совести, о наличии праздношатающихся и о том, что рано или поздно ресурсы кончаются даже у импульсного пистолета.
В общем, весь день до вечера мальчишки занимались тем, что у Иана на даче готовились к предстоящей операции, а также купались в речной старице, играли, разговаривали о многом и разном и кашеварили. Иан и Валька съездили на велосипеде в город и договорились с командиром отряда «Весёлый Роджер» о «легенде», то есть, о том, что группа якобы опять ушла в учебно-тренировочный поход. Правда, с Валькой чуть не произошла неприятность: родители долго не хотели отпускать его в этот самый поход за «тройку» по физике. Конечно, без Валека можно было бы обойтись, но обидно же человеку… В общем, не без труда, но всё же убедили тётю Зину, что учебный год только начинается, а золотая осень скоро кончится. Из всех четверых о будущем всерьёз тревожился только Дэнэль. Но Иан, вернувшись из города, уговорил его размяться в спаррингах. Дэнэль сначала отнекивался, а потом сдался, и из комнаты на чердаке некоторое время раздавались звуки, от которых размышлявший над чем-то Ромка уплыл на противоположный берег, где и лежал на травянистом пляже в спокойном отстранённом одиночестве. Он хорошо слышал вопли и хохот Вальки, поддерживавшего таким образом то Иана, то Дэнэля (а в общем, обоих сразу), и вернулся после того, как состязания завершились. У кого оказалось больше побед, Ромку не интересовало, Валька об этом молчал и только подхихикивал, а Дэнэль с Ианом улыбались и отводили глаза… Когда стемнело, мальчишки разожгли костёр на берегу и сидели у огня до часу ночи, рассказывая друг другу разные истории. К теме проникновения в НИИУВМ, будто по уговору, никто не возвращался. Лишь перед посадкой в катер, который давно уже был «прописан» на дне старицы, мальчишки ещё раз повторили условные знаки, псевдонимы и варианты действий. И глубокой ночью Дэнэль и Троица, высадившись на крыше институтского корпуса и оставив там закамуфлированный катер, на альпинистских обвязках влезли в незакрытое окно шестого этажа. Благо, таких окон оказалось множество…
…Кабинет Павла Павловича — на табличке было написано «группа Эниак» — отыскали легко, к дверям привёл пеленг-сигнал полисканера. Запомнив номер кабинета, 609, Роман жестом позвал за собой Иана, и они побежали по лестнице вниз. Им нужно было вернуться на вахту, где почивал усыплённый Дэнэлем охранник, и взять там ключ, потому что обычными отмычками для старинных замков в Астрошколе пользоваться не учили.
— Плохо, если прибор в сейфе, а у сейфа простой механический замок, — тихо сказал Дэнэль Вальке. — Электронный-то я открою, тут чем сложнее, тем лучше…
— Тогда взрывать? — прошептал Валек сквозь зубы. Он стиснул челюсти от перевозбуждения.
— Не хотелось бы, — вздохнул Дэнэль, проверяя своими приборами, нет ли в двери системы сигнализации.
Затем они с минуту молчали, прислушиваясь к тишине. Но Ромка с Ианом появились в коридоре почти беззвучно. Ключ был. Ромкины руки в хирургических перчатках сунули его в скважину и открыли дверь.
Дэнэль посмотрел на друзей и кивнул. Хотя Валька, старший брат которого работал в этом институте, и уверял, что охранная система и сигнализация здесь так себе, Дэнэль всё же не исключал наличия видео- и звукозаписи, а также детекторов движения и других хитростей. Он настоял на том, чтобы без крайней нужды не издавать ни звука ни на русском, ни на аттийском, и никуда не соваться. С видеонаблюдением было чуть проще — во-первых, облазивший весь институт Валька рассказал, где расположены камеры, во-вторых, их зафиксировали распознаватели Дэнэля (и оказалось, из пяти камер наблюдения на нитке маршрута Дэнэля и Троицы работают лишь три, а детекторов нет вообще). Тем не менее, Дэнэль потребовал максимального соблюдения всех мер предосторожности. В этом его поддержали и Ромка, и Валька. Да и Иан не спорил. Поэтому после кивка Дэнэля Ромка с Ианом остались в коридоре, а Дэн и Валька молча вошли в кабинет.
Мальчишкам повезло. Сейф в кабинете имелся, и замок в нём был, судя по виду, с какими-нибудь особыми секретами. Но разгадывать эти секреты не пришлось: пеленгатор привёл Дэнэля к навесному шкафчику, закреплённому над сейфом. Перестраховываясь, Дэнэль показал Вальке: отвернись и закрой глаза (всё это оговаривалось) на тот случай, если в простецком на вид шкафчике скрывается травматическая ловушка-ослепитель. Впрочем, ничего там, кроме полисканера, старых дискет и нескольких папок для бумаг, не скрывалось. Однако не было и диска с «Лабиринтом». Спрятав полисканер, Дэнэль кивнул Вальке на дверь: зови. Придерживая сумку на плече, Валек выбежал в коридор и привёл Ромку. Все трое принялись обшаривать полки и столы в кабинете, но увы, диска с «очень хитрой игрой» нигде не было. Дэнэль с помощью какого-то прибора, который он называл эхоскопом, расправился с хитростями сейфового замка, но искомого не нашёл и там. Стали осматривать каждую папку и каждый конверт с диском ещё раз, детально, потом у Вальки возникла какая-то идея: он жестом поманил Дэнэля с Ромкой в коридор и прошептал, что диск может находиться в том компьютере, который не выключен. Такой в кабинете группы «Эниак», действительно, был, и ребята его заметили — индикатор системного блока едва заметно светил зелёным глазком. Валька не исключал, что здесь можно найти какую-нибудь подсказку. Дэнэль переглянулся с Ромкой и вернулся в кабинет. Валек и Роман вошли следом. Остановившись у компьютера, Дэнэль нервно побарабанил пальцами по крышке стола, потом повернулся к Вальке и кивнул. Валек тронул лежавшую на коврике «мышь». Она мигнула рубиновым огоньком, и через пару мгновений засветился монитор. Валька выставил большой палец: класс! Впрочем, с оценками он поторопился. Хотя компьютер и работал, как определил Валек, в двух программах, ни одна из них не была ему знакома. Ромка тронул его за плечо и указал на дисковод, однако на пороге вдруг возник Иан. По жёстким условиям Дэнэля это могло означать только что-то чрезвычайное. Так и было.
— Атанда,— шёпотом бросил Иан с порога, — сюда идут!..
И остановился посреди кабинета.
На миг все замерли. Потом Дэнэль прошептал Вальке:
— Всё как есть оставь!
— Прячьтесь!.. — быстро и спокойно сказал Ромка. — Тор — за шкаф! Сет — под стол! Ждан...
Конспиративные Тор (Иан) и Сет (Валька) прыгнули в разные стороны, но Дэнэль, называвшийся «при исполнении» Жданом, и сам Роман спрятаться не успели. Послышались мужские голоса, скрипнула открывающаяся дверь, зажёгся свет.
Свет зажёгся сонно и медленно, как бы нехотя — плафоны в дальнем конце кабинета то вспыхивали, то гасли. Напряжённо гудели лампы.
Ромка стоял посередине и смотрел на вошедших. Павел Павлович и дежурный охранник в явной растерянности застыли на пороге, уставившись на Ромку. Затем охранник увидел Дэнэля, взглядом метнулся вокруг и выкрикнул:
— Что это?.. Вы тут… Вы тут что делаете?!
Он оглянулся на специалиста по вычислительной технике, ища поддержки.
Но Павел Павлович продолжал безмолвно смотреть на Ромку — узнал. Потом тихо пробормотал:
— Так-так-так… Старые знакомые…
— Что это за… за такие? — невпопад спросил охранник, сбитый с толку его поведением. — Пал-Палыч? Вы их знаете?
Павел Павлович положил на столь портфель, такой же пухлый, как и он сам, и тоже присел рядом, на самый краешек.
— Это старые… э-э, то есть, не совсем старые знакомые, — ответил он на вопрос охранника. — Они эти, геймеры. И им очень понадобилась одна игра, хотя… — Павел Павлович, видимо, только сейчас начал осознавать ненормальность происходящего. — Собственно…
— Так они тут с вашего ведома? — перебил его охранник и покачал головой с большим осуждением. — Ну, это уже никуда не годится…
От него сильно несло пивом, да и мундир справа ещё не просох — когда его усыпили, он опрокинул на себя кружку доброго хмельного напитка. Но этого он не помнил: парализатор «стирал» память примерно на полчаса назад.
Павел Павлович тщательно протёр очки, положил их на стол и тут же снова надел.
— Они тут с их собственного ведома, — сказал он. — Ох, не зря я думал об этом всё это время…
— Не понимаю, — честно признался служака.
— Сейчас разберёмся, Евгений Иванович, сейчас… Да присядьте вы, вот же стулья. — Павел Павлович утомлённо расстегнул пиджак и втиснулся за стол в маленькое вращающееся кресло. Поставил подбородок на сложенные замочком пальцы. Посмотрел на Ромку. — Они, видите ли, пришли взять обещанную им вещь. Правда, пришли очень торопливо и без спросу. Да?
— Да, — ровно сказал Ромка. — Не нужно было рассказывать нам сказки про командировки.
— А-а-а, — со вздохом огорчения протянул Павел Павлович, — наши дети сказок больше не любят. Современному юному поколению больше нравятся не сказки, а боевики.
Ромка промолчал и покосился на Дэнэля, пытаясь угадать, какую тактику он выберет.
Человек в мундире по-прежнему ничего не понимал, не в силах связать маскарадных мальчишек в кабинете солидного научного работника с этим самым работником, ведущим с мальчишками странный разговор глупой ночью, когда все нормальные люди смотрят футбол или, в крайнем случае, спят!.. Павел Павлович принялся терпеливо и доброжелательно объяснять охране суть происходящего. Пока он это делал, Ромка и Дэнэль обменялись жестами и взглядами. Дэнэль держал ладонь под халатом, на рукоятке парализатора. Ромка тоже знал, что предпринять. Он нервно покачивался с пяток на носки и посматривал на табло настенных часов. Иана видно не было, Иан в самый последний момент скрылся в пустой нише с какими-то металлическими штангами и, можно быть уверенным, держал пистолет в полусогнутых. Вальку при внимательном осмотре легко было заметить: из-под стола, где он укрылся, выглядывали его кроссовки с фальшивыми подмётками.
Охранник, наконец, понял всё и разразился довольно долгой и энергичной речью. Ещё бы! Малолетние проходимцы забрались у него на дежурства во вверенный ему объект, обставив при этом все ухищрения контрольно-стерегущей системы (да не такие уж и ухищрения, потому что эти ж скупердяи безбожно ж экономят на безопасности!), а, главное, опозоривши его самого, бывшего десантника, омоновца и ветерана эмвэдэ (принципиально ж не спал на дежурстве, а тут бес попутал, задремал на какую-нибудь минутку!), да к тому же влезли именно тогда и туда, куда в это же время принесла нелёгкая и вас, Павел Палыч, хотя приказом директора велено по ночам не пущать!..
Бывший десантник и омоновец размахивал руками, яростно высказывая всё это и многое другое в пространство между Ромкой с Дэнэлем и начальником группы "Эниак", на которого он рассердился не меньше, чем на наглых мальчишек, от кого всегда и везде один только вред!
Павел Павлович сокрушённо вздохнул.
— Да-да, — грустно кивал он, — да-да... Приказ, это конечно… Но давайте всё-таки разберёмся…
— Да в милицию их давайте!.. Щас корешам позвоню, — гневно сказал ветеран МВД. — Чтоб у меня на смене малолетки...
— Евгений Иванович, — заговорил Павел Павлович быстро, тихо и зло, — вот именно, это у вас на смене. И в моём кабинете. Мне только скандала не хватало перед вышесидя… вышестоящим… В общем, если мы сами, то прекрасно. А если нет... Ну, вот что, молодые люди. — Он вместе с креслом развернулся к Ромке. — Давайте мы с вами придём, э-э, к общему, так сказать, знаменателю.
— Давайте, — кивнул Ромка, переглянувшись с Дэнэлем.
— Давайте, — хрипло и почти без акцента сказал Дэнэль.
Бывший омоновец буркнул что-то недовольное и опустился на стул, трогая сырой рукав кителя. Павел Павлович покосился на него с осуждением.
— Да-с, вот так... — Павел Павлович сложил на столе руки. — Игра, повторяю, ваша, здесь никаких... Теперь: почему я вам сказал неправду, да-да, признаю, неправду. К вашему приходу в среду я хотел, э-э, внимательно исследовать известный прибор, потому что... Попытайтесь меня понять! — Павел Павлович прижал ладони к груди и обвёл всех зримо присутствующих искренне недоумевающим взглядом. — Я и моя группа много лет работаем над, скажем так, частью такого прибора. Долго и упорно, да-да. А что я вижу? Я вижу, что мой сын приносит, э-э, скажем так, с улицы целый уникальный прибор, в котором, как я догадываюсь, та наша ячейка, над которой мы работаем, действительно является всего лишь частью. Я удивлён, я изумлён... Потом пришли вы, скажем так, весьма дети. И я ещё больше удивляюсь. И конечно, мне очень любопытно было бы узнать, откуда это у вас, где вы его раздобыли. Это нужно науке, нужно стране, людям нужно! Но, боюсь… — взгляд начальника группы «Эниак» многозначаще потускнел, — боюсь, ответ я, увы, уже знаю, да-да. Не зря было тревожно у меня на душе, не зря я пришёл сюда ночью. Не зря.
— Так, значит, чево? — нетерпеливо дёрнулся охранник, дождавшись паузы в речах учёного человека.
— А сами подумайте, чего, — с ударением сказал Павел Павлович и посмотрел на Ромку.
— И чево?.. — без интонации спросил бывший десантник и омоновец и тоже глянул на Ромку.
Ромка пожал плечами, мол, ничего…
Павел Павлович длинно вздохнул, покосился на Дэнэля и начал деловито загибать пальцы:
— Во-первых, — сказал он, — эти тинэйджеры аккуратно пробрались в охраняемое здание, не побеспокоив ни вас, ни сигнализацию. А? Каково? Во-вторых, они как-то узнали, где находится мой кабинет, и аккуратно открыли его дверь. Так? И вы посмотрите, как они одеты! Это что? Юные, скажем так, профессионалы в перчатках, и только ли в перчатках? Так что, на всякий случай, Евгений Иванович, будьте начеку, да-да... Так что, молодые люди, давайте, вы нам всё расскажете, кто и для чего дал вам этот прибор, когда и при каких обстоятельствах, и тогда мы тихонько разойдёмся, скажем так, по домам и даже милицию не будем вызывать. А? — Павел Павлович встал из-за стола неожиданно быстро для своей добродушной округлости и направился к сейфу. — Вообще, как вы всё это сделали? И вы, собственно… вы здесь одни? А?..
Лицо начальника группы "Эниак" вдруг сделалось белым и плоским. Очевидно, заметив лишь сейчас, что дверца сейфа не заперта, инженер мгновенно сообразил, какие вещи нужно иметь и уметь для того, чтобы открыть такой замок.
— Что там опять? — раздражённо и встревожено спросил, поднимаясь, охранник. — Обокрали?
Павел Павлович посмотрел на него невыразительно. Бывший омоновец встопорщил усы, свёл брови и решительно шагнул к Ромке.
— А ну, — сказал он, — я сам с ними разберусь...
Ромка проворно ускользнул из зоны облучения, хотя парализатор у Дэнэля был линейный и стоял на минимальной мощности. Иан, услышавший грозные слова бывшего десантника и омоновца, выпрыгнул из ниши и ещё в прыжке навёл на него пистолет, но охранник как раз растянулся на полу, поэтому ствол нацелился на Павла Павловича. В этом, конечно, не было никакой нужды, даже наоборот. Руководитель группы «Эниак», видимо, посчитал, что с охраной дело конченое, и стал медленно оседать на паркет.
— Где «Лабиринт»? — подскочил к нему Дэнэль.
Павел Павлович закончил своё движение и посмотрел на юнгу космофлота не вполне осмысленно.
Дэнэль толкнул его в плечо и спросил по слогам:
— Где иг-ра «Ла-би-ринт»?
В ответ послышалось слабое бульканье.
— Кажется, вырубился, — шепнул Роман. — Дай-ка я попробую…
— Да, — кивнул Дэнэль и, не теряя времени, скомандовал: — «Замыкание».
Всё это не раз оговаривалось, поэтому Иан с Валькой, проворно выкатившимся из-под стола, сразу принялись помогать Дэнэлю. Нужно было создать в помещении группы «Эниак» аварийную обстановку, дабы никто не сомневался в том, что здесь случилось маленькое самовозгорание из-за короткого замыкания, а сам Павел Павлович потерял сознание от удара током, да ещё и дымом слегка отравился. Ведь так оно и бывает, когда работаешь один по ночам в нарушение техники безопасности и начальственного приказа… Ещё днём, когда план обсуждался, Иану с Валькой в нём не понравился один момент: сгореть должен был в том числе полисканер. Но Дэнэль уверял, что иначе нельзя. Во-первых, отставлять этот прибор инженерам-исследователям было бы большой ошибкой, во-вторых, простое его исчезновение оказалось бы слишком подозрительным. А огонь скроет и тайну, и её следы. Иан с первым и вторым соглашался, а с последним нет, самоотверженно предложив спалить вместо полисканера свой мобильник. В конце концов Дэнэль сдался, но заменил легко узнаваемый телефон деталями какого-то сломавшегося прибора из своего арсенала…
— Эльф… ну что? — закончив приготовления к «самовозгоранию», Дэнэль и Валька с Ианом подбежали к Ромке, который «во время операции» откликался на свой псевдоним.
Ромка-Эльф, держа ладони около висков Павла Павловича, скептически шевельнул уголком рта.
— Кажись, у него с сердцем фигня, — шепнул он. — Трупа нам бы не нужно.
— В наборе кардиостимулятор, — сказал Дэнэль.
— Не нужно, я думаю.
— Тащим сторожа. Сет, останься.
Валька-Сет молча кивнул и открыл дверь Дэнэлю с Ианом. Те не без труда подняли упитанного, во второй уже раз усыплённого охранника, который из всех видов спорта занимался, вероятно, лишь футболом по телевизору, и понесли его вниз.
Ромка тем временем приводил в чувства Павла Павловича. Начальник группы «Эниак», наконец, почмокал губами, открыл глаза и посмотрел на то место, где только что лежало тело бывшего десантника и омоновца. Тела не было. Павел Павлович опять булькнул, часто задышал и глянул на Ромку. А потом за Ромку, на вышедшего из-за его спины Вальку. Поскольку Валек не снял ни зелёных резиновых перчаток, ни ватно-марлевой маски, лицо у несчастного инженера теперь не побелело, а посерело. Заметив это, Ромка тоже глянул на друга с интересом и не сдержал усмешки. Однако нельзя было терять ни минуты, потому что времени оставалось в обрез: минимальный удар парализатора «отключал» сознание примерно на полчаса, а выставлять более серьёзное значение Дэнэль опасался.
Пользуясь моментом, Роман шагнул к Павлу Павловичу и, как мог холодно и тихо спросил:
— Где диск? Игра «Лабиринт»? Говорите, у вас для этого всего лишь семнадцать мгновений. — Ромка скрестил на груди руки. — Итак, мгновение один… мгновение два…
Павел Павлович дёрнулся, видимо, собираясь выложить все институтские тайны разом, но на его беду как раз в этот миг в дверях показались Дэнэль в халате и шлеме и Иан с пистолетом, поэтому переговоры опять провалились вместе с сознанием Павла Павловича. Однако Ромке смешно уже не было. Он метнулся к столу, где лежала оставленная кем-то бутылка пепси, свинтил колпачок и плеснул на лоб инженера.
— Скройтесь за шкафом, — шепнул он друзьям, — этот, как глянет на вас, от страха «отключается».
Мальчишки спрятались, сдерживая нервные смешки. Дэнэль с Валькой присели у стола за шкафом, а Иан нашёл щель и смотрел через неё, держа пистолет наготове.
Ромка повторил процедуру «пепсирования». Павел Павлович тихонько застонал и открыл глаза.
Откинув капюшон, Роман опустился на стул между дверью и инженером и мягко сказал:
— Мы ничего с вами не сделаем. Но — игра. Игра «Лабиринт». Где она?
— Компьютер… — с усилием произнёс Павел Павлович. — В компьютере…
Ромка легко поднялся, вновь напугав начальника группы «Эниак», подошёл к системному блоку работавшего компьютера и, хотя тоже был в хирургических перчатках, коснулся кнопки дисковода согнутым пальцем. Привод помигал жёлтым огоньком и выкатил наружу матово-серый диск.
— Сет, — позвал Вальку Роман.
Валька подошёл к системнику и склонился, разглядывая диск. Шепнул Ромке:
— Проверим?
Ромка кивнул. Затем направился к Дэнэлю и Иану, аккуратно подглядывавшим сквозь щель между шкафом и стеной, и шёпотом сказал, что всё нормально. Мальчишки подошли к Вальке — тот, уже успев увлечься рисунком игровой заставки, поднялся, кивнул, мол, порядок, и вынул из компьютера диск. Дэнэль жестом показал: готовимся. Обойдя стол, он бесшумно приблизился к Павлу Павловичу сзади, и парализатор сработал ещё раз. Затем Дэнэль с Ианом усадили инженера в кресло перед компьютером, а Валька нашёл электрическую розетку. Но какая-то мысль задержала его, и он сделал знак Дэнэлю.
— Настольная лампа, — шепнул Валек ему на ухо. — Смотри, верхний свет он сам мог выключить и включить настольную. Пускай её и «замкнёт».
Дэнэль кивнул и выставил большой палец: молодец. Потом показал Иану, чтобы он уже выбирался. Та сторона здания, где было окно 609-го кабинета, выходила в неосвещённый двор между корпусами, поэтому едва ли кто-нибудь мог видеть «альпинистов», лазающих то с крыши, то на крышу. Всё же Ромка, занимавшийся форматированием винчестеров, посоветовал воспользоваться полисканером, поглядеть, нет ли ненужных свидетелей. Дэнэль надел полумаску и внимательно просмотрел двор и окна здания напротив. «Перестраховщики…» — проворчал Иан. Валька, выключив свет, зажёг настольную лампу и склонил её пониже над бумагами. Дэнэль решил устроить иллюзию замыкания не оставляющим следа импульсным выстрелом, пламя которого пережжёт провод лампы и испорченные чипы и детали. Иан тем временем поднялся на крышу — шестой этаж был последний — и готовился страховать Вальку.
Ромка шёл замыкающим. Сначала он убедился в том, что в помещении не начнётся настоящий пожар, и лишь после этого запрыгнул на подоконник. Иан с Валькой почти выудили его на крышу. Дэнэль уже сидел в катере, вместе с ним кое-как разместились и остальные. Сперва нужно было убрать с подоконника бумагу, которой его накрывали, чтобы оставить как можно меньше следов, и задвинуть снаружи окно. Дэнэль подвёл катер почти вплотную, а Иан в обвязке, пристёгнутой к скобе комингса люка, сунул в карман скомканную газету и толкнул створку окна.
— Ну, поехали, — проворчал он.
Ему так и пришлось стоять, согнувшись и наполовину высунувшись из незакрытого люка. Ромка с Валькой, несмотря на протестующие ругательства (отбиваться-то он не мог) дополнительно привязали его верёвкой к поручню. Убедившись, что всё в порядке, Дэнэль дождался, пока не проедет по проспекту такси, и отнял катер от крыши. Валька почти лежал на полу, прижавшись к комингсу, и выглядывал наружу между щиколотками Иана. А Ромка неплохо устроился за пилотским креслом. Блестя глазами из полутьмы, он хорошо видел сквозь открытый люк ночной город, раскинувшийся внизу. Дэнэль, хотя поле ассимиляции делало разведкатер почти невидимым, сначала рывками шёл над самыми крышами от дома к дому, потом бросил машину к лесу. И дальше опять повёл катер бреющим полетом, почти касаясь еловых крон.





7. ПРОГРАММНЫЙ ЭЛЕМЕНТ

«И вдруг Кинтель понял, что есть здесь ещё совпадение! Во второй фразе этой музыки слышался его собственный сигнал!»
Владислав Крапивин
«Бронзовый мальчик»

Утром Валька проснулся первым, все остальные ещё спали. Дэнэль с ночи задраился в своём скафандре на узкой лежанке около окна и, похоже, даже не ворочался во сне. Ромка будто парил на раскладушке, уткнувшись носом в сгиб локтя и разбросав ноги — насколько помнил по туристской жизни Валька, он всегда спал таким образом. Иан по-богатырски развалился на двух третях дивана, стиснув у стены Вальку — тоже как в палатке. Ну нет же, хватит. Валек бесцеремонно выпихнул его на свою половину и снова натянул до носа покрывало. Иан не проснулся, а проснулся Ромка. Он посмотрел на Вальку одним глазом и длинно, со сладостным стоном, потянулся. Огляделся. Часы на стене показывали, что к обеду уже гораздо ближе, чем к завтраку. В окна светило яркое солнце, где-то неподалёку звонко лаяла шавка. На полу в беспорядке валялись перчатки, ватно-марлевая маска, альпинистские обвязки с карабинами и прочая оснастка прошлой ночи. Валька посмотрел на висящий на спинке стула Ромкин балахон и улыбнулся.
— Чего? — полюбопытствовал Роман.
— А похоже на ку-клукс-клановскую атрибутику.
— Похоже…
— А знаешь, что ещё я подумал? — Валька построил донельзя серьёзную мину. — У нас ведь всё классно получилось! Мы прям как спецы с опытом и этим, стажем!
Ромка поджал плечами.
— Благодаря Дэну, прежде всего, — сказал он. — Хотя и мы не терялись. Вообще-то, после той истории на Тарханкуте…
— И другой, —добавил Валька, — возле того полустанка…
— И третьей, когда уходили из Долматовска, — сказал Ромка. — Так что, мы уже кое-что можем.
— Можем… А помнишь твои семнадцать мгновений? Ты хоть и почти шептал, но я слышал этот твой юмор… — Валька прыснул.— Чуть не расхохотался на весь корпус.
Ромка тоже усмехнулся. Потом приподнялся на локте, сунул руку под раскладушку и выудил оттуда обвязку с карабинами. Задумчиво покачал в воздухе, затем с озорным видом бросил всё это Вальке.
Валька понял его мысль ещё до того, как поймал обвязку. Изображая на лице абсолютную невинность, он сунул холодные титановые карабины под голый Ианов бок и упал на подушку. Иан вздрогнул, замычал сквозь сон, потом приподнялся, непонимающе озираясь. Валек искусно притворялся крепко спящим, а Ромка тихонько хохотал. Иан чертыхнулся.
— Придумал тоже…
Валька поднял голову и деловито спросил:
— А как мы будем будить Дэнэля?
Иан молча посмотрел на карабины, потом на него и сразу придумал:
— А вот, как.
Ввинчивание кулака Вальке в живот было его излюбленным методом воздействия. Конечно, Дэнэль проснулся с первыми же нотами истошного визга и хохота, от которых, казалось, начало смещаться само пространство. Иан утопил Вальку в подушках и теперь, зажав его руки и ноги, всего только и делал, что трогал ему рёбра. Валька брыкался и орал по-разному в зависимости от того, какого ребра касался Иан, который давно уже научился этой музыке и играл сейчас самую замысловатую композицию. Игру испортил Ромка, вдоволь насмеявшийся и решивший, что пора помогать Вальке. Однако и вдвоём управиться с Ианом было трудно, и когда дело стало совсем плохо, Валек кликнул Дэнэля. Но Дэнэль сказал, что во-первых, не боится щекотки, во-вторых, в скафандре он и подавно нечувствителен к вражескому оружию, а это нечестно. Иан с этим вполне согласился и опрокинул противника в буквальном смысле.
— Айда купаться! — позвал он остальных. — Вода уже тёплая.
Но вода оказалась уже холодной — стоял сентябрь, а не июль. Мальчишки, кроме Дэнэля, которому раздеваться-одеваться было затруднительно, лишь окунулись по разу и, цокая зубами, примчались назад. Дэнэль как раз приготовил завтрак из того, что было. Поглядев на остатки провианта, Иан заявил, что всего этого не хватит ему одному, и вызвался съездить привезти что-нибудь, если с ним поедет кто-то ещё. При этом подразумевалось, что поедет Валька.
Но Валька аргументировано доказал, что собираться в город нужно всем, а ездить с Ианом на его велодрезине вредно для нравственности, здоровья и самой жизни.
— И вообще, мы как вчера решили? — Валек взял с тумбочки конверт с лазерным диском. — Прогоним игрушку сначала у меня, а потом попытаемся приспособить её бортовому компьютеру. Вот и поехали ко мне, у меня должно быть чисто, мои предки тоже на даче.
— Жаль, второго велика нет, — сказал Иан. — Ромка, сколько у нас осталось финансов?
— Мало... Дэн, мы с тобой на автобусе, а вы — на вело.
Валька жалобно посмотрел на Ромку.
— Может, у тебя всё-таки найдётся на пару билетиков? Хоть на один!
Дэнэль улыбнулся.
— Давайте, мы с Ианом на велосипеде.
Иан засмеялся, а Валек похоронным голосом пояснил, что для езды на этом чудовищном драндулете нужна особая тренировка.
— А копеек у меня только на два билета, — развёл руками Ромка. — Из-за Ианькиного аппетита, кстати.
— Угу, — примериваясь к бутерброду, подтвердил тот. — Налетайте или опоздаете.

*                *                *
Автобусная остановка пригородного посёлка Лесная Дача была конечной и почти всегда людной. Ромка поэтому называл её не конечной, а конченой. Неподалёку стояла старая церковь, куда постоянно приходили богобоязненные старушки. А нынче был выходной, и под крышей павильончика, кроме бабулек, ждали автобуса ещё несколько благочинно одетых граждан, возвращавшихся в город то ли с венчания, то ли с отпевания, и дачники с граблями и корзинками. А чуть поодаль кучковались помятые и неухоженные дядьки-тётки, готовые за случайную копейку-рюмку поднести мешок, убрать мусор или даже вытерпеть богослужение, если вдруг понадобится массовка. Ромка посмотрел на весь этот народ с лёгкой усмешкой и предложил не вливаться в людскую компанию. Дэнэлю было всё равно.
Они пришли сюда без Иана и Вальки, которые сразу уехали на велосипеде (Валек грозился пойти пешком, если его будут везти по кочкам и выбоинам, а остальным придётся ждать около дома). От их отъезда до отправления автобуса оставалось почти полчаса, можно было не торопиться. Пока Дэнэль переодевался, аккуратный Ромка наводил порядок на даче и даже хотел протереть полы, но передумал — это уж чересчур. Затем мальчишки заперли дверь и направились по широкой прямой дороге к остановке. Между прочим, Валька забыл взять диск, и если бы не Ромкина любовь к порядку, «Лабиринт» остался бы на кровати. Валька, правда, на полдороге вспомнил о диске и позвонил по сотовому Ромке.
Вскоре подкатил автобус. Была середина дня, в город ехали с дач немногие, бомжиков ругательно прогнал водитель, поэтому салон заполнился лишь на треть. Ромка с Дэнэлем сели сзади. Клеёнка сидения была горячей от солнца.
— Жаль, видео нет, — оглядываясь, сказал Дэнэль. — Был бы я в «скафуне»…
— Где? — спросил Ромка.
Дэнэль с улыбкой покачал головой.
— Это не «где», — поправил он, — а в «чём». Я так называю скафандр — скафандр универсальный, «скафуня».
— А-а... Там видео?
— Да. Иногда видеосъёмка необходима.
— Ты бы и сейчас снимал?
— Кое-что. Для доказательств, что я был здесь, у меня уже хватает материала, но я хочу вообще, для себя.
Ромка посмотрел на него проницательно.
— И нас снимал, конечно?
— Ага, много, — Дэнэль подмигнул Ромке. — Разведкатер снимал. Его станция снимает постоянно, когда катер в активном режиме.
— Похвально… Что?! — Ромка всем корпусом развернулся к Дэнэлю. — Значит, и наша встреча на соревнованиях? И ночное купание?
Дэнэль проказнически засмеялся.
— Тогда ведь ночь была, тебя там в деталях не разглядишь, честное слово. А инфрадиапазон — это совсем другое. А мультиграфика...
— Во всех спектрах, значит... — Ромка покачал головой и потребовал: — В этом случае обязан будешь подарить каждому из вас по фотографии. Своей. Или с нами. Обязательно.
— Есть, — кивнул Дэнэль. — Вам тоже это подойдёт на память.
— Да… А вот то, что нас с Ианом заснял этот типчик,— сказал Ромка, возвращаясь к мысли, которая его беспокоила, — мне не нравится…
— Ты про институтского инженера? — оглядевшись, уточнил Дэнэль. — Понимаю. Но это мало чего ему даёт... Вот если бы мы попали в камеры видеонаблюдения, было бы хуже.
— Дело не в самой съёмке, она вообще ничего не даёт. Просто его подозрительность… Ай, ладно.
Наконец автобус загудел мотором и тронулся, хлопнули двери. К Ромке и Дэнэлю устремилась похожая на монахиню кондукторша и голосом девственной праведницы потребовала купить билеты. Ромка купил, смиренно и вежливо. Удивлённая этим кондукторша даже задержалась, прикидывая, не стоит ли укрепить благочестивые намерения сих отроков наставительной беседой, однако увидела в руках Дэнэля упаковку диска с излишне яркой, а потому богопротивной надписью, вздохнула и удалилась.
— Что это она? — спросил вполголоса Дэнэль.
Ромка усмехнулся и сказал с иронией:
— Это самая принципиальная кондукторша в нашем городе. А может, и в мире. Другая поругает, пожурит или даже пошутит — и разрешат доехать «зайцем» хотя бы го города. Если не хамить, конечно. А эта — проси, не проси — всегда высадит. С огорчением, чуть не с состраданием, ещё и проповеди прочитает. Может, ещё и помолится за тебя. — Ромка улыбчиво оглянулся вглубь салона. — Иан однажды такое устроил: взялся с умным видом доказывать ей, что безбилетный проезд — это совсем не грех. Ну, ничего он ей не доказал, зато зубы заговорил и проехал насколько остановок. С тех пор она ни с кем не спорит, а сразу бежит к водителю. А обилетить первыми торопится мальчишек, как нас сегодня. А если Иан едет — сразу к нему. На всю жизнь запомнила.
Дэнэль помолчал, потом сказал:
— Из тихопомешанных... Ох, много таких.
— Ох, много... — с вздохом повторил Ромка.
Автобус остановился перед светофором. Впереди по шоссе проехал тяжёлый грузовик с песком. Вдали, над высоким бетонным забором, виднелась канатная дорога с вагонетками. Вагонетки сейчас не двигались.
— Старая линия, даже старинная, — проследив взгляд Дэнэля, сказал Ромка. — Но ещё до сих пор по ней мел возят…
Кому-то просигналив, автобус повернул на перекрёстке, а канатная дорога скрылась за деревьями. Дэнэль оглядывался несколько раз, нервно перебирая пальцами. Потом вдруг спросил:
— А монорельс у вас есть?
— Где-то есть, — ответил Ромка. — Но не в нашем провинциальном городишке.
Мимо окон проплыл длинный белый корпус института вычислительных машин. Ни Ромка, ни Дэнэль не обратили на это внимания, занятые своими мыслями. Впрочем, Ромка скользнул взглядом по проспекту и площади с фонтаном в сквере, по едва различавшемуся отсюда фасаду Зимнего. Чуть шевельнул в улыбке губами и сказал:
— Следующая остановка наша.

*                *                *
Валька с Ианом объедались бутербродами с колбасой и кабачковой икрой. За хлебом сбегал Иан, а остальное добыл, то есть, просто взял из холодильника Валек, решивший не увлекаться лишней кулинарией. Когда прибыли Дэнэль и Ромка, в банке икры осталось как раз на двоих, а Валька резал на кухне хлеб и поглядывал на закипающий чайник.
— Давайте за стол! — позвал он. — А то Ианька и остальное прикончит.
— Ты слопал на бутерброд больше! — возмутился Иан, потому что так оно и было. — Хорошо, хоть вы игрушку не оставили на даче... Эх, Валька...
— Сам...
— Нет, Валька, тут Иан прав, — сказал из ванной Ромка, вытирая руки. — Мы наткнулись на диск почти случайно.
— Так я позвонил!
— Мы уже шли к автобусу, когда ты позвонил.
— Идёмте, запустим, — нетерпеливо сказал Дэнэль, появившись на кухне. Мельком глянул на снедь и опросил: — Валь, у тебя всё готово?
— Да... Дэн, бери, угощайся, а я пока...
— Валька, чайник!.. Ну вот, я так и знал, — Иан с почти взаправдашним трагизмом развёл руками.
— Убирайся! — рассердился Валек и выключил на плите газ. — Знаете, что? Идите-ка все в комнату, пока я не начал кидаться нечищеной картошкой. А я счас. Только без меня не начинайте!
— Мы и не начнём, — сказал Ромка, — пароль ведь стоит в компьютере твоём.
— А ты намекаешь, — щуря глаза, спросил у Вальки Иан, — что тебе нужно бы помочь ещё и картошки начистить?
— Убир-райся!..
Ромка взял блюдо с бутербродами, а ухмыляющийся Иан потянул Дэнэля в Валькину комнату. Сейчас же туда пришёл и Валек, неся поднос и стараясь не расплескать в кружках чай. Про сахарницу он забыл. Роман тем временем устроился, как обычно, на диване и взял на руки резвого белоснежного котёнка по имени Индивидуалист (имя дал, разумеется, Валек). Всё это не мешало Ромке думать о деле.
— Вот, что, Дэн, — сказал он, почёсывая ушко Индивидуалиста, — нужно будет потом с твоей аппаратурой разведать, как себя ведёт наш любопытный инженер.
— Разведаем, — рассеянно ответил Дэнэль, глядя за работой Вальки. — Это я потом, из катера…
Иан позвенел ложечкой в кружке чая и грустно спросил в пространство:
— В этом доме угощают сахаром?
— Есть! — воскликнул Валька, в данный момент помнивший только о «Лабиринте».
— Установи и запускай, — напряжённо сказал Дэнэль.
— Да… Пой-ехали!..
Иан вздохнул и переглянулся с Ромкой. Ромка пожал плечами, дотянулся до бутерброда и откусил кусок. Котёнок пытался откусить застёжку Ромкиной олимпийки.
Валька радостно подпрыгнул, затем чуть отодвинулся, чтобы всем было видно изображение на мониторе.
— Сахар притащи из кухни!.. — немного невпопад воскликнул он. — Да, это та самая заставка!
Иан, который мог пить и несладкий чай, Вальке не удивился и за сахаром не пошёл, а остался поглядывать на монитор.
Установка игры и первая загрузка шла долго, но ни Валек, ни присевший рядом с ним Дэнэль не вмешивались, не трогали клавиатуры. В тихую музыку, доносившуюся из колонок, вплетались вздохи прибоя, медленный колокольный звон, восклицания чаек. На экране приближался и разворачивался вид богатого старинного города у моря, прогретого янтарным солнцем. Около причалов покачивались небольшие парусники, в нависших над водой скалах стояли дозорные башни, широкая прибрежная площадь спускалась к кромке берега вырезанными в камне ступенями. Вероятно, это был видеоклип — слишком чёткими и естественными представали пейзажи города. Солнце, остановившееся над огромным дворцом-крепостью, бликовало в мраморных сгибах аркад и лестниц чешуйками живого света. Перья пальмовых деревьев дробно трепетали в потоке дневного бриза. На отёсанных досках двери в одной из мраморных арок было вырезано игровое меню.
Камера остановилась.
— Дэн, — сказал, обернувшись к нему, Валек, — командуй лучше ты. Садись здесь поудобнее.
— Хорошо… Тогда я выбираю не русский, а аттийский, а вам, если не разберёте, буду переводить.
— Как хочешь!
— Что там? — спросил Иан, когда на экране изменилась заставка.
Ромка сказал, присматриваясь:
—Смотри-ка, аттийского в перечне языков фиг найдёшь…
— Вот, — коснулся монитора линейкой Валек. — Но кто будет искать? А тот, кто хоть чуть в языках разбирается, прочитает с разгону как немецкое «Attention», ручаюсь.
— Наверно… — сказал Дэнэль. — Тем более, стиль здесь такой, как бы под старину… Но можно запустить и на русском языке. Может, возвратиться и переключить? Это ведь не разговорный…
— Пусть по-вашему, — отмахнулся Валек, — тебе ведь важнее. А мы будем тренироваться. Да и разобраться можно. Наши языки, действительно, похожи.
Он поднялся и запрыгнул на диван к Ромке. Индивидуалист неуверенно потрогал лапкой манжет его рубашки и вернулся к более вкусной застёжке. Дэнэль, чему-то улыбнувшись, потрогал «мышку» и обернулся к мальчишкам.
— Значит, я буду переводить и объяснять, что делаю, — сказал он и отодвинул кресло, чтобы всем было видно. — Здесь меню игры: опции, настройки, разрешение…
— Лишь бы потянула видеокарта, — вздохнул Валька. — У меня, в общем-то, неслабый компьютер, но, я чувствую, игрушка тоже не слабая.
Ромка ухмыльнулся:
— Если что, обновим твоё железо в кабинете одного знакомого специалиста по вычислительной технике, — он картинно развёл руками, — сложной-сложной такой технике.
— А я, — сказал Иан, — знаю один пакостный банк…
— Организованная преступная группа «Весёлый Роджер», — хмыкнул Валька. — Дэн, не обращай внимания, давай лучше с «Лабиринтом» разберёмся.
Дэнэль обернулся снова.
— Значит, игра? — спросил он с непонятным сомнением.
Все ответили в один голос, что, конечно, игра.
— «В архиве нет сохранений. Новая игра?» — перевёл Дэнэль.
— Новая, — сказал Иан, а Валька задумчиво пробормотал:
— Вишь ты… А почему этот вопрос? Ведь программа только установлена…
— Выясним, — пообещал Дэнэль, хотя ясно было, что его это не интересует. — «Введите ваше имя».
Чуть замешкавшись, Дэнэль вписал своё полное имя, при этом неотрывно глядя на экран.
— «Введите имена дополнительных игроков или подтвердите их отсутствие».
Напряжённо и неуверенно Дэнэль перебросил курсор на «играю один», но не утвердил команду, а опять повернулся к друзьям. Посмотрел на каждого.
— Это может быть… небезопасно, — тихо сказал он.
— Почему? — спросил Иан.
Дэнэль с непонятной настороженностью покосился на объектив web-камеры и ответил:
— Потому что это… Не знаю, как сказать точнее, но здесь не просто игрушка. Не совсем игрушка. Или даже совсем не игрушка.
— А что?
— Как я и предполагал, вернее всего, это программный элемент УОР.
— Это что значит? — спросил Иан.
Ромка молчал, отвлечённо играя с котёнком и глядя на монитор. Валька подпрыгнул на месте от нетерпения:
— Ну и что! Вводи и наши имена…
Но Дэнэль не торопился с этим.
— Что это значит — программный элемент У-оружия?.. — раздумчиво произнёс он, отвечая на вопрос Иана. — В общем, это, в конце концов, может значить всё, что угодно. Я ведь толком не выяснил, что такое УОР… Но приключения могут быть ещё те.
— Прекрасно! — воскликнул Валька, а Иан добавил:
— Пусть будут.
Ромка молча пожал плечами.
— Пиши, — снисходительно сказал Иан колеблющемуся Дэнэлю. — Иан Храмов.
— Роман Летин.
— Валентин Марьянов.
И ничего, конечно, не случилось. Не упало небо на землю, не образовалась дыра между пространствами, не остановилось время. Системный блок несколько раз мигнул жёлтым индикатором, затем на экране появилось требование ввести теперь даты рождения каждого из игроков. Да ещё с предупреждением о том, чтобы не было ошибок! Ромка пожал плечами, назвал 19-е сентября своего года и принялся рассматривать упаковку диска. Иан удивлённо поднял брови, а Валька взвыл от восторга, подпрыгнул и боднул Ромку головой в бок. Индивидуалист глянул на него с укоризной. Тем временем Дэнэль, не дождавшись возражений (а он словно бы ждал), заполнил графы числами и, помедлив, сделал подтверждение. Затем «Лабиринт» потребовал перечислить главные привычки и интересы игроков — это уже было похоже на астрологический тест. Ребята выполнили и это. Наконец, двери на экране отворились, за ними появилась и растаяла надпись «Лабиринт» и ещё несколько слов — Дэнэль едва успел прочитать: «irratio a^priori mehanice». Валька заявил, что это похоже на латынь, и кинулся к книжным полкам, где у него были всякие словари.
Дэнэль остановил его.
— Не торопись, я понимаю это, — сказал он медленно. — Это и есть ИРАМ.
— Но я переведу смысл слов, здесь точно как латынь…
— Это значит, — перебил Дэнэль, — неразумное, изначальное, механическое.
Однако Валька всё же стал поспешно листать философский справочник, по-детски нетерпеливо дрыгая ногой. То, что он вскоре вычитал, совпало с переводом Дэнэля. Это привело Вальку в бурную радость, и он снова подскочил на диване. Но, допрыгавшись, уронил кружку на пол. Правда, уже пустую.
— И ещё это значит, — сказал Ромка, когда отзвенела кружка, — что у нас не только русский и аттийский языки похожи.
Тем временем на экране под негромкую и как бы растянутую музыку возникли часы, гигантские песочные часы, летящие в космосе. Или это космос пролетал вокруг них? Казалось, часы замерли в неподвижности, а вдаль уносились звёзды. И бесконечно падали вниз. Из верхней колбы в нижнюю.
Что-то завораживающее было в этом зрелище. Картина на плоском экране монитора будто превратилась в объёмную панораму. Короткими вспышками проносились метеоры, медлительно проплывали далёкие туманности, меняли свой рисунок созвездия. Кружились спирали галактик. Отголоски неясных, скорее угаданных, чем услышанных звуков наполняли эфир вселенной. Из колбы в колбу размеренно и, может, бесконечно пересыпался звёздный песок времени…
Иан первым пришёл в себя. Поставил на столик пустую кружку и спросил:
— Это и есть игра — стоять и смотреть?
Ромка рассеянно взглянул на него и мизинцем погладил розовый носик котёнка. Валька по-прежнему не сводил глаз с монитора. Дэнэль, с подозрением поглядывая на компьютер, сказал, что игровая программа, видимо, полностью загружена. И надо либо продолжить играть, либо выйти.
— Ты собираешься выходить? — мгновенно очнулся Валек.
Дэнэль пожал плечами. Почему-то безо всякого оптимизма.
— Не знаю… — ответил он. — У меня есть такое предчувствие… или предположение…
— Какое? — перебил Валька.
Дэнэль облизнул губу и неуверенно посмотрел на мальчишек.
— Возможно, идёт запись, — почти шёпотом сказал он. — Валь… Камера твоего вычислителя была включена?
Валька неожиданно растерялся и покраснел.
— Была, возможно… — пробормотал он. — Я мог не выключить… Хотя обычно выключаю. Я иногда делаю… ну, как бы видеодневник. Для себя…
Все тактично помолчали, понимали, что насмешки здесь исключаются.
— Закрыть видео?.. — тихо спросил Валька.
Дэнэль обернулся к нему и отрицательно покачал головой. Затем прищурено глянул на объектив маленькой web-камеры и сказал:
— Я думаю, «Лабиринт» — это тот самый ключ, о котором мы узнали тогда в катере.
— Ты имеешь в виду тот случай, — решил уточнить Иан, — когда бортовой компьютер потребовал ввести ключ, чтобы открылся ход в Лабиринт?
— Да.
— Значит, если этот ключ, игру-программу «Лабиринт», — быстро и всё ещё смущённо сказал Валька, — ввести в бортовой компьютер катера, откроется ход в межпространственный Лабиринт? И может, уже не закроется?
Дэнэль снова пожал плечами и вздохнул.
— Давайте проверим, — предложил Ромка.
Дэнэль посмотрел на него и развернулся к монитору.
— Э, нет, — сказал он, подвигав «мышку», — загрузка ещё не завершена. Вероятно, будем ждать, пока песок в часах не пересыплется.
— И что тогда? — спросил Иан, компьютерными играми не интересующийся.
Валек глянул на него уничижительно, а Роман усмехнулся:
— Появится господь бог и перевернёт часы.
— В любом случае ждём, — сказал Иан и отправился за новой кружкой чая. — Сахар нужен, нет? Ну и ладно.
— Нужен!.. — Валька отыскал под столом свою кружку и поспешил следом, чтобы ничего не пропустить на мониторе.
Ромка сел на диване по-арабски и сказал Дэнэлю:
— Эльфа тоже можно было бы ввести дополнительным игроком.
— А дата рождения?
— Хаалек.
— Верно, — раздумчиво произнёс Дэнэль. — А его привычки я знаю… Ну что же, теперь сделаем это потом, когда запустим программу в катере. Только как это сообразить технически? Хотя… Раз у наших миров столько сходств, может, и параметры перекачки данных совпадают.
— Вы тут о чём? — чуть не расплескав чай, спросил влетевший в комнату Валька.
— О перекачке данных, — сказал Ромка. — Где там Иан?
— Сейчас будет. Дэн, Ром, чаю вам сделать?
Ромка с Дэнэлем молча покачали головами.
— Так что такое, получается, ИРАМ? — спросил Ромка.
— Иррационально-априорный механизм, — выпалил Валек.
— А трансгрессор ИРАМ?
— Верно, — сказал Дэнэль, — я и забыл. Тогда… тогда, может быть, так: иррационально-априорный механический трансгрессор. Или трансгрессор иррационально-априорного механизма.
— Круто, — оценил появившийся в дверях Иан, звонко звеня ложечкой в кружке и анекдотично извиняясь за это. — Хотя больше смахивает на бред белибердинский. А по-русски?
— Изначально неразумный механический перемещатель, — сказал Валька.
— А что, опосля он поумнел?
Но его шуточек не поддержали. Ромка спросил:
— А может, механизм перемещения?
Дэнэль потёр щеку.
— Может. Или механизм изначально неразумного перемещения. Всё, что угодно…
Иан хмыкнул и хлопнул ладонью по томику Валькиного словаря:
— Это как здесь — «бог из машины»? Да-а-а, — протянул он, — мы на этом трансгрессоре далеко уедем…
— Не лезь в недоступное, — фыркнул на него Валек. — Мы толкуем о высших материях, понял, о высших, а не о пистолетах или девочках.
Иан ухмыльнулся и отчётливо звякнул ложечкой:
— Это самое… мои извинения высшим материям…
Ромка заглянул на монитор:
— Всё ещё не загрузилось? Или мы «висим»?
— Часы висят, — сказал Валька, — но звёзды-то летят, поэтому процесс идёт. Меня больше беспокоит, хватит ли оперативки, и вообще, памяти в моём ящике и силёнок у видеокарты. Если на диске всё архивное, то ой-ой-ой.
— Освободишь место, потом перезагрузите и запустите снова, — хмыкнул Иан. — Нашёл проблему.
— Да, с этим мы справимся, — сказал Дэнэль и задумчиво побарабанил пальцами по столу. — С ИРАМ мы прикидывали буквальный перевод. Но ведь «иррацио» может оказаться алогическим, неинтеллектуальным, несоизмеримым с рациональным или даже противоречащим ему.
— Стихийным, — подсказал Ромка.
— Не исключено, — согласился Дэнэль. — А «априори» может означать предвечное, бесконечное. И «механике» — это, может быть, не механический прибор с шестерёнками и зубчатыми передачами, а… Ну, говорят же, например, «механизм образования эрозии почв». Но это не значит, понятно, что эрозия образуется благодаря механическим приспособлениям.
— Убедили, — сказал Иан. — Но коль скоро ваши высшие материи, с которыми вы подружились, такие иносказательные, хорошего в этом мало.
— Это ещё почему? — взвился Валек.
— А потому, что поди разгадай эту априорную механику высшего пошиба… И, кстати, песок, то бишь, звёзды в верхней рюмке уже кончаются.
— Не учись у Доктора, — наставительно сказал Валька, — в песочных часах рюмок не бывает.
— А то!.. Да и не песочные часы это, а тоже что-нибудь иносказательное.
— Конечно, — зловеще улыбнулся Ромка. — Это Время.
— Во. И оно уходит, механически перемещается. Неразумно, стихийно, изначально… как ещё?
— Перманентно и трансцендентно, — хмыкнул Валька.
— Тысяча извинений, — сказал Иан, уронив чайную ложечку, за которой опрометью бросился Индивидуалист.
— Есть!!! — вдруг подпрыгнул Валька.
От этого крика сильнее всего дёрнулся непривычный к подобным выходкам Дэнэль, а Ромка обморочно приложил к груди руки и пообещал в следующий раз всенепременно помереть. Но Иан вернул ему котёнка и пригрозил обоим, Ромке с Индивидуалистом, клизматической валерьянкой. Вальке он собрался совершенно всерьёз, хотя и дружески, дать по шее, однако из-за новой надписи на экране монитора (что, собственно, и стало причиной вопля) экзекуция была отложена. Временно.
После быстрой смены заставок на экране появились слова. Дэнэль прочёл:
— «Выбор сделан! Формула игроков «1 + 3»! Игра начата! Но вы можете не торопиться, слава Хранителям Времени! Эта сказка бесконечна, и играть в ней можно вечно. В сказке правила просты, всем известны и ясны!
Первое. Никогда не играйте в не своей игре.
Второе. Никогда не играйте под не своим именем.
Третье. Не бойтесь и не оглядывайтесь.
Четвёртое. Не оскорбляйте Время.
Пятое. Не обижайте Солнечных Зайчиков.
Шестое. Не обманитесь зеркалом.
Седьмое. Не обманите себя.
Восьмое. Не делайте одно дважды.
Девятое. Не забывайте следить за своей тенью.
Десятое правило найдите в себе сами. Если оно будет противоречить предыдущим, игра не состоится. Правило — путь!»
С минуту все молчали. Дэнэль неподвижно сидел перед монитором, остальные стояли вокруг. «Правило — путь», одними губами повторил Валька, глядя на экран. Там опять возник космический пейзаж с миллионами незнакомых солнц.
Дэнэль откинулся на спинку стула и задумчиво пробормотал:
— Кажется, мы должны выбрать правило. Но какое?..
— Выбрать из тех, что уже есть? — спросил Валек. — Или, как сказано, найти в себе? Ну и игруха…
Ромка сказал, хрустнув пальцами:
— Если бы нужно было выбрать из тех девяти, какие есть, так и написали бы.
— Но что значит — найти правило в себе?
— Да очень просто, — хмыкнул Иан. — Пришёл-увидел-победил. В смысле, выиграл.
— Думаешь, так сразу? — усмехнулся Ромка. — Нет, не спорю, но, вообще-то… всему своё время, да и каждому своё.
— Это в любом случае, — согласился Дэнэль. — Однако здесь как аукнется, так и откликнется. В этом Лабиринте…. В общем, нужно быть осторожными.
— Но что может случиться? — с недоумением развёл руками Валек. — Давайте пока наугад выберем какое-нибудь прикольное или безобидное правило и начнём играть. А там разберёмся. Ну, например… кто к нам с чем зачем, тот от того и того. Пойдёт?
Иан резко поднял голову:
— Не слишком ли много внимания вы обращаете на это? Правила какие-то… Мне вот не особенно верится в разные там последствия.
Все промолчали, затем Валька тихо сказал:
— Ну, а если нам так хочется?
Иан слегка смутился и пожал плечами: мол, если хочется, то как хочется… Дэнэль посмотрел на друзей и нажал клавишу подтверждения.
Текст на экране исчез, и опять показалась заставка с песочными часами. Но музыка была уже другая — звучали собранные в электронную композицию радиосигналы, далёкие шорохи и отголоски чего-то грандиозного и непостижимого. И вновь всплыли слова.
— «Похвально! — стал переводить Дэнэль. — Игра начата неплохо. Ваши аспекты усиливаются. Первая задача игрока: найти меч Раснена…» — Дэнэль замер и почему-то замолчал, но потом продолжил: — «Если этого не сделать, меч Раснена станет тенью Светислава… За дополнительную сложность игроку даётся дополнительная помощь: основные правила при решении задачи — три, шесть, девять и десять».
— Это нечестно, — едва дослушав Дэнэля, заявил Иан. — Там играют без нас.
— А мне нравится! — воскликнул Валька, подпрыгнув на диване.
Ромка смотрел на внезапно побледневшего Дэнэля с немым вопросом. Он хотел что-то сказать или спросить, однако на экране появился в надпланетной синеве чёткий рисунок меча с отточенным лезвием и тонкими рунами на нём — а в следующий момент контуры меча неуловимо изменились, и Дэнэль приглушенно вскрикнул:
— Линкор!.. «Раснен»!..
Мальчишки почти стукнулись головами около монитора. Корабль словно бы завис в сбрызнутой звёздами космической черноте. И неясно было, дрейфует он или мчит куда-то с огромной скоростью. Ровно горели на выступах корпуса красные, белые и голубые огни… Потом изображение корабля стало отдаляться и разворачиваться — теперь это снова был тускло поблескивающий меч, устремлённый остриём вверх. А в нижнем правом углу экрана звёзды вдруг померкли, их поглотил смутно различимый силуэт, сгусток тьмы. Силуэт превратился в фигуру рыцаря в плаще, который шёл к мечу неторопливо и уверенно, с каждым шагом увеличиваясь и делаясь всё более отчётливым. Лицо чёрного рыцаря скрывалось под странным забралом, поверх которого неподвижным холодным светом блестели глаза. На сапогах рыцаря туманилась пыль растоптанных звёзд, а там, где он прошёл, оставалась бездонная тьма.
— Бог Смерти, Смертоносец, — прошептал Дэнэль, — кому-то придётся им стать… играть… Ему нужен меч Раснена — то есть, настоящий «Раснен», линкор…
— Зачем? — так же шёпотом спросил Валька.
— Зачем Богу Смерти оружие? — вопросом ответил Дэнэль и нажал несколько клавиш. — Но он его не получит.
Чёрный силуэт протянул руку к мечу, однако тот вдруг вспыхнул и исчез. Бог Смерти замер, казалось, в недоумении. Потом повернул голову и посмотрел прямо на замерших у монитора мальчишек — во всяком случае, у каждого из них появилось такое ощущение. Дэнэль даже отшатнулся, стукнувшись макушкой о подбородок Иана.
Но мрачная тень уже пропала, уступив место следующей надписи:
«Опасность временно ликвидирована. Один из игроков проявляется в аспекте Бога Смерти. Если он сумеет воссоздать своё имя, он сможет овладеть мечом Раснена или уничтожить его. Первое очень трудно, второе вполне приемлемо. Однако наилучший вариант — воссоздать имя Триединого». В подменю: «уравнение Нарсина»…
— Ну и игра… — сказал Валька то ли с недоумением, то ли с разочарованием. — Воссоздание имён, уравнение ещё какое-то… Что, у вас играют в такие игры? Я в ней ничего не понимаю.
— Едва ли, — ответил Дэнэль. — Едва ли это игра. Я тоже мало чего понимаю…
— Хорошо, — нетерпеливо спросил Иан, — и что мы со всем этим малопонятным будем делать?
— Сыграем в не игру, — поспешил Валек.
Дэнэль сказал:
— Мне нужно переписать «Лабиринт». Только как?.. Валь, покажи мне, какие у твоего вычисли… компьютера соединения.
— Тогда нужно вытащить системник… — Валька нырнул под стол, но тут же вынырнул. — Стоп! Но тогда и из игры придётся выходить. Ведь мне нужно выключить компьютер.
Дэнэль нерешительно посмотрел на экран, потом на клавиатуру.
— Валь, а у тебя есть инфракрасный порт? Или голубой? Ну, что-нибудь беспроводное…
— О! Точно! — воскликнул Валька. — Вот и решён вопрос! Есть и то, и другое. Давай, наверное, через «блютуз». С ним это легче и быстрее…
— Давай. Ты готов? Я сделаю паузу в игре, это можно.
— Делай, а я гляну, сколько это места занимает… Так… Свойства… Ох-хо!.. С таким объёмом мы будем до вечера скачивать! До завтрашнего вечера!
Дэнэль отрицательно покачал головой, закатывая рукав.
— Справимся быстрее.
— Ух ты, твой индинформ… А что это значит?
— Индивидуальный информативный моноблок, информаторий, — ответил Дэнэль, снимая с правой руки браслет индинформа. — Это и мини-вычислитель, и определитель личности, и ключ, и коммуникатор — в общем, всё.
— Класс... Ты сначала сюда скачаешь «Лабиринт», — спросил Валька, — а потом в катер?
— Да… так, актив, автонастройка… всё, я готов.
— Сейчас, найду его… Ага, это, значит, он... На старт, внимание, марш! Процесс пошёл! Дэн, а почему программа этого УОР — одновременно компьютерная игра?
Дэнэль длинно вздохнул и покачал головой.
— Вот этого сам не знаю… Я могу ошибаться, конечно. Но я чуть-чуть заглянул в секреты этого оружия и всё-таки могу сравнивать… «Лабиринт» построен на основе древних легенд и мифов. А они-то — не совсем сказки. И в некоторых из них можно угадать… ну, не совсем УОР, но кое-что близкое... Особенно в религиозно-философском учении Хранителей Времени. И во всех этих сказках про страну Зазеркалию, отражённых двойников и прочее… Поэтому теперь я кое-что понимаю. Понимаю, чья рука померещилась мне на «Раснене», когда я дублировал инженер-контроль. Ну, вчера на даче я рассказывал об этом.
— Но чья рука? — спросил Валька.
— Мы его только что видели, — помолчав, сказал Дэнэль.
— Так ты хочешь сказать, что за твоим реальным линкором охотится тот виртуальный тип в чёрном плаще? — спросил Иан, кивая на монитор. — Из компьютерной игры? Даже если это не совсем игра…
— Не так уж это просто, — задумчиво сказал Дэнэль. — Ладно, дайте-ка, я посмотрю наконец, что тут за арифметика. Уравнение Нарсина. Опять это имя…
— Генеральный конструктор? — спросил Валек.
— Думаю, да. Ну, посмотрим…
Когда Дэнэль кликнул на значке «уравнение», Иан с Валькой присвистнули. Уравнение впечатляло. Для людей, не занимающихся ежедневно высшей математикой, оно могло показаться непонятным набором цифр и букв. Однако курсант АЭКА Дэнэль, видимо, был знаком с царицей наук, и арифметическая тайнопись послушно заструилась на экране. Правда, уравнение он сходу не решил, но сказал, что задача не такая уж сложная, нужно только найти недостающие данные, а для этого — поработать с вычислителем разведкатера.
— Одно плохо, — в который уже раз добавил Дэнэль, — всё это завязано на «У».
— Угу, — внимательно дослушав его, сказал Иан. — Теперь объясни-ка кое-что: откуда в здешним «Лабиринте» взялся твой линкор, где ты юнгой, почему за ним гоняется Бог Смерти, и ещё вот это, — он дотянулся до экрана и звонко щёлкнул ногтем по стеклу, — что это ещё за аль-джебр ибн, хотя б, матэр диаболи…
— Н-ну, ты выдал… — покачал головой Валек. Он знал своего друга не один год, но всё никак не мог привыкнуть к тому, что рубаха-парень Иан иногда может заткнуть за пояс иного эрудита.
Дэнэль не так хорошо знал Иана, поэтому принял его игру слов за чистую монету.
— Ты считаешь, — спросил он удивлённо, — что алгебра — мать дьявола?
Валька с Ромкой засмеялись, а Иан, поморщившись, отмахнулся.
— Да ничего я не считаю, — ответил он — Я вообще считать почти не умею, за меня вон Валька всякие математики делает… Но мне больше всего непонятно, почему ты думаешь, что за реальным «Расненом» охотится виртуальный… этот, ну, из компьютерной игры-программы.
Дэнэль посмотрел на экран, затем перевёл взгляд на Иана.
— Потому что это не игра, я уже вам говорил, — сказал Дэнэль. — И говорил, что «Раснен» экспериментировал с УОР, и мы напрямую влезли в энергоинформационный мир.
— А вас туда не звали, — неожиданно вставил Ромка.
Дэнэль посмотрел на него и невесело усмехнулся.
— Не звали. Это уж точно.
— И что теперь вам за это? — полюбопытствовал Иан.
— Как говорил Эльф, рассчитать варианты невозможно, — сказал Дэнэль. — Но дело может кончиться плохо. Похоже, генераторы УОР создали… точнее, инициировали образ Бога Смерти.
— Нифига себе, — заявил Иан, — это как?
Валька недоверчиво спросил:
— Виртуальный образ сделали реальным? Как бы вытащили из небытия? Ты не преувеличиваешь?
Дэнэль помолчал, затем пожал плечами.
— Может, преувеличиваю. Это было бы неплохо. А может, нет.
Ромка уточнил:
— То есть, вероятно, вы сделали так, что «Раснен» вытащил из энергоинформационного мира образ Бога Смерти и затем воплотил этот образ в машину уничтожения. И стал Бог Смерти во плоти. Так?
— Будто скачали из интернета особо опасный компьютерный вирус, — вставил Валька.
— Будто, — с неудовольствием откликнулся Ромка и повернулся к Дэнэлю. — Так?
— Не знаю, — ответил Дэнэль. — Ты сказал: «вероятно». Ты сказал правильно.
Часы в соседней комнате пробили четыре раза. День за окном постепенно терял свою яркость и переливался в мягкое предвечерье. Где-то неразборчиво жужжало радио.
— Значит, — сказал Валек, глядя на экран, — это и в самом деле «и игра, и не игра».
Ромка сказал с усмешкой:
 — Солдаты, пушки — детские игрушки.
— Это да, — поднял голову Дэнэль. — По сравнению с УОР — детские игрушки.
Некоторое время мальчишки молча смотрели на экран. Потом Валька сказал:
— Ты говорил о религии Хранителей Времени. Что это?
Дэнэль ответил задумчиво:
— Это одно из старых учений… Хранители Времени считают время как бы надстихией стихий, особым энергоинформационным миром, вне которого нет ничего. Космос и Хаос — противоположности в плане времени… Кстати, а у вас нет такой религии? Или культа Времени и его Хранителей, Храма Судеб, Времени и Мировых Стихий?
— Есть, — почти в один голос ответили Иан и Валек и посмотрели на Ромку.
— Проснись же, — осуждающе сказал ему Иан и потрогал его плечо.
— Я не сплю, — ответил Ромка, — и всё слышу.
— Помнишь, — торопливо заговорил Валька, — ты нам когда-то что-то такое рассказывал, ну, там были и Хранители Времени, и Наследники Прошедшего Времени, и там у тебя время перетекало из Космоса в Хаос. Или наоборот. Помнишь?
Ромка хмыкнул почти как Иан:
— Помнишь!.. А ты помнишь, что я тогда говорил про всё это? Что всё придумал.
— Может, не совсем всё?
— Может. Но это когда было? Во втором или третьем классе. Мы тогда чего только не придумывали.
— Точно, — подтвердил Иан. — У меня кошмары по ночам были от ваших фантазий.
— Враньё! — возмутился Валька. — Ты от таких разговоров сбегал к девчонкам, а потом сам нас мучил своими романами то с Иркой Даниловой, то… Ладно, молчу. Слава богу, у тебя эта дурь прошла.
Почему-то смутившийся Иан сказал, что, во-первых, сейчас кто-то чего-то получит, во-вторых, это не дурь, а, в-третьих, разговор о другом. Валька поторопился согласиться с этим и спросил у Дэнэля:
— Будем играть?
Дэнэль медленно повернулся к монитору и покачал головой.
— Пока не решено уравнение, не рискну.
Валька вдруг подпрыгнул:
— Глазам не верю! Уже почти скачали!
Ромка сказал с усмешкой:
— Можно вернуть диск на место, — он посмотрел на своих друзей. — Тем же способом, что и взяли.
Валька развил эту мысль:
— А ведь ни у тебя, ни у Иана нет компьютера. А там есть. А мне ещё нужен принтер. И сканер. И…
Иан покачал головой:
— Лучше в банк. Помните — тот, скандальный, про который говорят, что это «пирамида обмана».
— Ты собираешься потом вернуть деньги обманутым вкладчикам? — ухмыльнулся Ромка.
— А как же! Они карманы запыхаются подставлять.
Вспоминающий о чём-то Дэнэль не улыбался. Заметив, что остальные смотрят на него. он встал и взял со стола индинформ. Защёлкнул на браслете.
— Готово, значит, — сказал он тихо. Поднял глаза на Вальку, вздохнул. — Не играй пока. Удержишься?
Валька сначала растерялся, потом пообещал:
— Хорошо… То есть, конечно… А что… — спросил он, — что, это может навредить?
Дэнэль кивнул.
— Может. Пока не решено уравнение…
Его прервал звук открываемой двери — это вернулись Валькины родители. Иан сразу же сел рядом с Ромкой, как и полагается сидеть в гостях, а Дэнэль поспешно откатал рукав, закрыв индинформ, и на всякий случай выключил Валькин компьютер. Сам же Валек отправился встретить отца с матерью хотя бы в прихожей, раз уж не помогал на даче. Родители у него были ничего люди, но они не считали, что у сына должны быть какие-нибудь дела или увлечения, кроме учёбы в школе и помощи по хозяйству. В своё время Вальке (а также руководителю туристской секции Славику) много сил пришлось потратить, чтобы убедить их в том, что это не совсем так. Ромка с Ианом относились к Валькиным трудностям с пониманием и участием, хотя у них подобных сложностей не возникало. Ромка в житейских вопросах умело пользовался большой самостоятельностью, что почему-то выводило из себя школьных учительниц, а Иан, отец которого давно уже погиб на одной из необъявленных войн, был дома чуть ли не главой семьи. Вальке же оставалось лишь грустно мечтать о подобном положении. Вот и сейчас он вернулся к друзьям унылый и вздыхающий.
Ромка глянул на него и сказал, как бы подытоживая:
— Ладно. Главное мы сделали. — Он посмотрел на Дэнэля: — Завтра увидимся?
Дэнэль пожал плечами:
— Если будет у вас время… — Он взвесил упаковку с диском на ладони и посмотрел на Валека. — Пусть пока будет у меня. Хорошо? Не обижаешься?
— Нет. Пускай у тебя, — кивнул Валька. — Да я бы всё равно не стал играть один.
Иан неопределённо хмыкнул, а Ромка сказал, планируя ближайшее будущее:
— Сейчас ко мне за великом, у меня нормальный «Салют», Дэн доедет без приключений. А завтра… завтра конченый понедельник и самостоятельная по химии… Ладно, это мура. А в конце классный час. Так, а это лишнее.
— Да чхать, — сказал Иан-грубиян. — Мы с тобой слиняем и как раз купим Дэну провизии. И дождёмся Вальки.
— Решено. Иан, мы с тобой на твоём вело. Валь, твой на ходу?
— Кажется, да.
— Кажется!.. — почему-то рассердился Иан. — В дороге чинить не буду! Чтоб проверил!
— Будет сделано…
Иан, Роман и Дэнэль вышли в прихожую. Следом за ними вышел и Валек. Добродушный Сергей Васильевич, его отец, прогудел от уже включенного телевизора привет дружной компании туристов, как вас там комары не съели… на даче их — жуть… да, ночи тёплые, как раз с костром и гитарой, но и школа уже… Тётя Зина принесла обувающимся ребятам по большому сочному яблоку, только что с ветки, смотрите, не забрызгайтесь… вы там хоть обедали со своим турпоходом… ведь чтобы хорошо учиться, надо хорошо есть, а учёба это главное, без знаний не проживёшь…
Иан с Ромкой заверили, что свобода и природа всему этому весьма способствуют, особенно аппетиту, комаров на диво не было… все с удовольствием идут делать уроки, поскольку третьи сутки изнывают от жажды знаний… яблоки очень вкусные, спасибо, до свидания.
Когда друзья ушли, Валька закрыл дверь, вздохнул, ответил на незначительные вопросы мамы и поплёлся к окну. Он увидел, как ребята, обогнув угол здания, неторопливо зашагали через корты школьного двора к башне пятнадцатиэтажки, где жили Иан и Ромка. Друг над другом, Иан в третьем, Ромка в четвёртом этаже. Глядя им вслед, Валька в сотый или тысячный раз пожалел, что живёт не по соседству с ними и не может быть с ними так, как они. Всегда. Рядом. Это была не зависть. И это была не ревность. Это была не вполне объяснимая, но давно уже привычная горечь. Скорее всего, ни Иан, ни даже всё чувствующий Ромка не знали, что именно они — самое важное для Вальки. Ему даже несколько раз снился почти один и тот же сон о переезде в другой город (такое едва не случилось однажды), и всегда Валек просыпался от тоски и страха. И всякий раз, осознав, что это лишь сон, засыпал вновь с облегчением и благодарностью.
Валька смотрел сквозь стекло, как Ромка, Дэнэль и Иан, разговаривая, медленно бредут мимо турников (Иан, конечно, не преминул поиграть на брусьях), останавливаются. Ромка вдруг обернулся и махнул рукой — будто знал, что Валька стоит у окна. Валек, хотя и понимал, что его не увидят, сделал то же самое. Дэнэль тоже поднял руку. Иан, обернувшись к ним, видимо, сказал что-то смешное. Но махнул и он.
Длинно вздохнув, Валька сел за стол. Опять вздохнул и дотянулся до ближайшего учебника, это была экология. А потом ещё геометрия, литература и химия… Ну, химию можно и не открывать, Валек давно уже всё там выучил просто потому, что интересовался пиротехникой и другими эффектами. Домашнее задание по геометрии он сделал за полчаса, хотя заданный многоугольник норовил превратиться в клиновидный чертёж «Раснена». А Маяковского Валька считал рифмоплётом и не любил, к тому же сейчас ему словно шептали над ухом: «…и игра, и не игра». Но, с другой стороны, вот это: «В сто тысяч солнц закат пылал…» Да, это сила.
Валька поднял глаза и посмотрел в предвечернее небо. Затем его взгляд скользнул по монитору, объективу камеры…
«Но ведь я обычно её выключаю. А к компьютеру никто не подходит, и маме, и отцу хватает своих тэвэ, один на кухне, другой в комнате. Братец? Он не приходил, ведь он уже неделю торчит в Питере, в командировке… Ладно. Не играть. Просто посмотрим, велась ли запись. Ведь камера, скорей всего, была выключена».
Валька медленно потянулся к клавише. Рука нерешительно замерла. Нет, он дал слово, что не войдёт в «Лабиринт», и слово своё сдержит. Но эта игра-не-игра, этот программный элемент УОР… Он ведь никому ничего не обещал. Может ли сверхпрограмма включить видеозапись? И что ещё она может? Пригласить (трансгрессировать) сюда тот виртуальный образ? О котором Дэнэль сказал, что это Бог Смерти. Инициированный генераторами УОР. И так похожий — или это лишь почудилось? — на Дэнэля.
И на него, на Вальку…
Валька куснул губу и нажал на клавишу сетевого фильтра.





8. УРОК ХИМИИ

«Педсовет (не весь, правда, а «малый», собранный на скорую руку) сидел за длинным блестящим столом в директорском кабинете».
Владислав Крапивин
«Дело о ртутной бомбе»

Утром Иан чуть-чуть не проспал, потому что забыл установить вчера на телефоне будильник, и вскочил с кровати в начале восьмого. Впрочем, «чуть-чуть» не считается. Мама, конечно, уже ушла на работу. Иан торопливо умылся и растёрся грубым полотенцем, затем поставил чайник, а сам умчался на балкон. Здесь у него висела перекладина: занимаясь в узком пространстве на уровне третьего этажа, он одновременно и мышцы укреплял, и к пируэтам на высоте себя приноравливал. Собственно, высоты он не боялся. Просто ему хотелось стать пилотом. Военным лётчиком-истребителем дальних рубежей. Ну, вот хотелось, и всё. Только это был не то, чтобы секрет, но… в общем, Иан об этом никому не рассказывал.
Отпустив турник, Иан перегнулся через перила, глянул наверх и свистнул Ромке на четвёртый этаж. Ромка не высовывался. Иан подождал и свистнул ещё раз. Та же история. Значит, уже куда-то скрылся. Иан пожал сам себе плечами и помчался на кухню заварить чай. Чёрт, уже тридцать пять восьмого… Пока чай настаивался, Иан ещё раз умылся — после физзарядки — и забросал в школьный рюкзак учебники с тетрадками. Потом оделся, наскоро позавтракал (Славик про такое говорит «побутербродничал») и, подхватив рюкзак, рванул в школу.
Бежал он, впрочем, только от своего подъезда до ограды школьного двора, потому что дальше к крыльцу стекался ученический народ, на глазах которого спешить в учебное заведение не стоило. Правда, сегодня первой стояла нелюбимая «аль-джебр», алгебра, а злить лишний раз математичку Ольгу Андреевну опозданием не следовало. С другой стороны, Иану чихать было на такие сложности, но это было как бы игрой. Иан пользовался большим авторитетом — на него втайне равнялись сверстники, его обожали сверстницы, ему немалое прощали шкрабы (Валька говорил, что так школьных работников обзывал какой-то великий педагог, Макаренко, кажется). Ну, и дураку понятно, что солидному человеку с положением относиться к требованиям и порядкам этих самых шкрабов с излишним пиететом не следует. Не по рангу это и не по чину. В общем, не к лицу. Вот Валька… Кстати, вон и Валька.
— Салют! — он махнул рукой с той стороны двора и бросился наперерез.
Иан сдержанно дождался, пока тот подбежал, протянул ему руку.
— Привет, Иан. — Это четверо знакомцев из выпускного класса, они стали здороваться с ним после того, как однажды он продемонстрировал правила рукопашного боя без правил.
— Что такой сонный? — ответив старшеклассникам, спросил Иан.
Валек моргнул покрасневшими глазами и хотел что-то сказать, но его перебили, теперь это была Лолита с подружкой из параллельного 8-го «Б»; когда-то они начали с того, что пытались соблазнять Иана сигаретами, хотя он не курил, потом звали на дискотеку, потом попить пива, пока нет никого дома… ну и дособлазнялись, только Иан не считал, что кому-то после этого что-то должен, особенно слушать подобное:
— О, Иан, хай! Ленка твой телефон просила, я ей дала и сказала, что ты редко бываешь дома, а она сказала, ну, Ленка из семнадцатой школы, сказала, что тоже запишется в туристы, у неё есть палатка…
— Хайль… тьфу, хай, привет. И ей хай тоже, — Иан сделал ручкой. — И пока. Тоже.
Валька зевал, морщился и тёр нос, словно кот.
— Интересное дело, — сказал он, поднимаясь с Ианом по лестнице, — я полночи не спал…
— Что в этом интересного? — хмыкнул Иан. — Хотя… А с кем ты не спал?
— Да иди в пень, не смешно… А где Ромка?
— А вот не знаю, — озираясь, ответил Иан. — Я свистел…
— Ща узнаем. Сам звякнуть не мог, что ли… — Валек достал телефон и, набрав Ромку, приложил к уху. Сказал на аттийском: — Здрава… Йа?.. Ага… Ладо…
— Чего он там?
— На первом уроке не будет, — пожал плечами Валька. — Байял, запосле сказ.
— Мы не дома, не выделывайся, — проворчал Иан. — Давай по-русски.
— Jawohl.
— По-русски, говорю, умник…
— Да немецкое-то «яволь» все знают и с аттийским «йа» уж точно не перепутают. Хотя… Ух ты, а ведь немецкое и аттийское «да» звучит одинаково! Надо уточнить у Дэна, по-моему, на аттийском «да» и «есть» будет…
Иан прервал его, коротко стукнув локтем и кивнув на подбежавшего одноклассника.
— Валь, приветик, Иан, приветик, — Серж Коновалов стал перед Валькой, сложил на шее руки и взмолился: — Дай скатать инглиш, иначе I can’t live…
— Думаешь? — спросил Валька и с иронией покосился на Иана.
— Не жить, — скорбно ответил Серж, — что там думать…
Валька молча сунул ему свою школьную сумку: сам ищи.
— Шибко иностранные все сегодня, как я погляжу, — вполголоса пробормотал Иан.
— Просто на пятом английский, — сказал Валька. — Кстати, у меня в компьютере…
— Иан, Валет, привет! — между ними втиснулся маленький Юрчик Лукашенко, ещё один одноклассник и хороший паренёк, но только не теперь.
— Так! — Иан подхватил его и посадил на перила. — С ветерком, Лука! — потом он грозно развернулся к Вальке. — Ты играл?!
— Нет!!! — на весь коридор рявкнул тот: многие заоглядывались и стали потихоньку приближаться, но как раз прозвенел звонок.
— Ладно, потом, — уже спокойным тоном сказал Валька и позвал в класс: — Пошли…
— Куда ты? — остановился Иан, видя, что он направляется в кабинет экологии. — Алгебра же.
— Сам ты алгебра, — пробасила сзади всегда угрюмая Жанна Ахметзянова по прозвищу Ахмет-Джян, и протолкалась вперёд.
Снова прозвенел звонок.
— А-а-алгебра, — изо всех сил зевая, пояснил Валька, — была раньше. Пока не уа… ой, не могу… пока не установилось расписание. Ты, как всегда, забыл.
Иан снисходительно хмыкнул, мол, не просто забыл, а вовсе не думал о таких мелочах…
Они вошли в кабинет. На задних партах уже стоял дымок от чьих-то фокусов с петардами, вдоль прохода между рядами пролетел чей-то портфель, а потом и Нинзя, видимо, его хозяин, около окна «на камчатке» незлобиво тузили друг друга третьегодник Мамедов и Агент Макс с Джэком-Жэкой, в противоположном углу Ленка Кулёва, Светка-Белка, и Тинка-Картинка солидарно подкрашивали губы, ресницы, щёки или просто гляделись в зеркальца, долговязый Сидор, спрятав под партой пустую бутылочку из-под ром-колы, щеголевато подмигнул Вальке с Ианом — то есть, все были так или иначе готовы к участию в учебном процессе.
— Шуба! — пискляво предупредил Нинзя. — Миха идёт!
Михой или Ритмихой либерально настроенные школьники звали Риту Михайловну, учителя природоведения и экологии. Была Рита Михайловна пожилая, могучая и добродушная, чем бесстыдно пользовались ко всему безразличные неучи-разгильдяи. Но таких насчитывалось мало, а подавляющее большинство школьников уроки о природе любили — Рита Михайловна умела заинтересовать народ любой темой.
— Так, все по местам! — скомандовала она ещё из коридора. — На ваших партах, конечно, давно уже лежат учебники, тетради, ручки! Сотовые телефоны выключены! Никто ничего не жуёт, не красится! Правильно я говорю? — Рита Михайловна появилась в дверях.
— Прр-а-а-ально! — загремел партами и стульями класс.
— Здравствуйте, садитесь… — преподаватель положила на стол портфель, чем-то похожий на бегемота, и свела над переносицей густые чёрные брови. — Уже в коридоре слышны отсюда вредные выбросы в атмосферу… Я имею в виду, Мамедов, ваши хлопушки или ещё какие-нибудь пистоны, а не что-нибудь другое. Правильно я говорю, Макасеев?
— Правильно, Рит-Михална! — ответил Агент Макс, мгновенно спрятав «дымовуху».
— Так. — Рита Михайловна с ненастоящей суровостью оглядела класс. — Отсутствующие отсутствуют, значит, все на месте.
Валька с Ианом переглянулись. Насколько им было известно, никто ещё не смог объяснить загадочного Ромкиного свойства аккуратно «выпадать» из чужой памяти в нужный для него момент. Правда, Валек настаивал на более сложной и менее объяснимой версии. Он утверждал, что суть дела не в нужном моменте, а в том, что Ромку помнят, пока видят, и заявлял, будто исследовал эту тему «экспериментально и путём проведения опросов». Иан от таких разговоров отмахивался, но объяснений странному Ромкиному свойству не находил. В самом деле, почему, например, Рита Михайловна, от внимания которой не ускользает никакая мелочь, «в упор» не замечает отсутствия Эльфа, одного из самых-самых? Конечно, Ромка всегда старается держаться в тени. Конечно, Ромка молчун, тихоня и скромник… Ну и что? Вон, к примеру, сидит Нинзя, Федька Анастасов. Он тоже всегда от всех скрывается — от учителей, чтобы «пару» за невыученный урок не поставили, и от одноклассников, чтобы не приставали. Но если его в классе нет, это заметно всем: «Анастасов снова болеет?», «Нинзя опять заныкался?»
А если нет Ромки — словно его и не было. Однако Валька с Ианом никогда о нём не забывали! Как и Славик, как и вся команда «Весёлого Роджера»…
— Так, — в очередной раз произнесла Рита Михайловна. — Начинаем урок. Так, а где наши туристы?
Иан благоразумно промолчал, Валька же воскликнул:
— Присутствуют!
— Так, это хорошо, что присутствуют. Есть дело, — сообщила Рита Михайловна. — Как раз для работников костра и топора, в хорошем смысле… Для романтиков с крутой дороги. Которые неравнодушно относятся к экологическому состоянию конкретного биогеоценоза и, — преподаватель посмотрела на Вальку, — имеют склонность к исследованиям.
— Кандидатскую писать? — полюбопытствовал тот.
— Не нужно кандидатскую, — возразила Рита Михайловна. — Впрочем, если хочешь, пиши. Но дело в другом. Так, класс, внимание, это касается всех. Как вы знаете, наша школа проводит большую природоохранную работу. Поэтому к нам обратились учёные из научно-исследовательского института гидросферы с просьбой помочь им.
— Так, а что нам за это будет? — негромко спросил Макасеев.
— В общем и целом — благодарность потомков, — ответила Рита Михайловна, то ли не уловив передразнивания, то ли не расслышав, — а конкретно — оценки в журнале. Но, подчёркиваю, дело это добровольное. То есть, «отлично», если заработаете, поставлю, а «неуда» не будет.
— А что делать-то? — уточнил Валька.
Рита Михайловна взяла голубую пластиковую папку, открыла её и сказала:
— Так, учёные будут исследовать наши озёра, пруды, реки, ручьи. А вы будете проводниками, вы же всё в округе знаете. Просто нужно будет проводить их на место.
— А когда они начнут?
— Завтра, — ответила Рита Михайловна. — Сегодня они намерены расположиться на старице Донца в районе Бобрового озера, а завтра начинают там работать. Так, тебе интересно? Прекрасно, в очередной раз прославишь свою школу.
— Уг-гу… — раздумчиво произнёс Валек и посмотрел на увлечённо шепчущегося с соседкой Иана. — А с чего они начнут? И как мне к ним… ну…
— Я дам твой телефон, мы как раз сегодня будем обсуждать некоторые вопросы… Тебе, значит, интересно?
— Таки интересно, — вполголоса «подсказал» Сидор.
— Кое в чём, — покосившись на него, уклончиво ответил преподавателю Валька.
— Бобровое озеро, — сказал Агент Макс, — и без провожатого можно найти. Сел на авто и езжай.
— Так, дело не в этом, — пресекла альтернативное мнение Рита Михайловна. — Главное, что наши школьники будут участвовать в интересном и полезном деле. Так, открываем учебники на двадцать восьмой странице, тема урока…
— Й-а-ан!.. — яростно прошептал Валька, отчаявшийся «досверлиться» до своего друга взглядом.
Тот, не переставая улыбаться, обернулся с немым вопросом.
— Бобровое, — тихо сказал ему Валька. — Рядом твоя дача. А на даче… И в воде…
Улыбка пропала с лица Иана: понял, наконец.

*                *                *
Четвёртым уроком стояла химия, и Ромка появился перед звонком, как ни в чём не бывало. Он сразу, с порога, отыскал глазами Иана с Валькой, кивнул им и пробрался на своё место за последней партой третьего ряда. Поскольку преподаватель химии Валентин Валентинович Укусов, по прозвищу Двухвалентный Уксус, как обычно, запаздывал, Иан с Валеком кинулись сообщить своему другу о том, что они узнали на первом уроке. Валька оттащил Ромку в угол, к стенке, и зашептал на ухо о визите экологов.
— Если будут измерять глубину, — озираясь, бормотал он, — то… катер могут найти.
— Да если и не будут, — сказал Иан. — Мало ли, что они там собираются это самое, ну, измерять.
Ромка поглядывал то на одного, то на другого, казалось, с некоторым как бы сочувствием. Потом он провёл ладонью по затылку, видимо, размышляя над сложившейся ситуацией. Но, как выяснилось, думал он над тем, как не удивить Вальку с Ианом. Однако ничего не придумал, а просто сказал им, что уже всё знает. И он знает, и Дэнэль, которому Ромка позвонил со своего сотового телефона, предварительно наведя кое-какие справки. Почему, кстати, и не пришёл на первые уроки.
Валька с Ианом молча переглянулись.
— Но ты-то откуда?.. — спросил Валек.
— Так, просто, — ответил Ромка. — Просто радио, радиопередача. Новость дня, тема часа.
— Н-да, — сказал Иан и вздохнул. — Ну, у вас со Славиком после наезда на ментов все журналюги знакомые… Ладно, а подробности?
— Это сложнее. Эти экологи, может, уже там.
— А Ритмиха говорила, ну, типа, проводить их, показать им… — сказал Валька.
Ромка снисходительно улыбнулся.
— Ей просто охота, чтоб её ученики в этом поучаствовали, ну, чтоб рядом с настоящими учёными, которые с настоящей научной задачей. Приобщение к науке и тэ дэ.
Иан скептически хмыкнул.
— Вряд ли ей премию за это дадут…
— При чём тут премия, — заступился за учительницу Валька. — Она любит всякое природоохранное дело. И правильно делает.
— А что Дэн будет делать?
Ромка пожал плечами.
— Вообще-то, Бобровое — не лужа. Я Дэна предупредил…
— …а предупреждён — значит, вооружён, — закончил мысль Валька.
— Всё, Уксусом несёт, по местам…
Химик Валентин Валентинович торопливым ломаным шагом вошёл в кабинет и по своей привычке замер над столом, разглядывая класс из-под редких рыжих бровей. Был он некоторой противоположностью Рите Михайловне: суетливый, тощий, нервозный и подозрительный. Впрочем, и нервозность, и подозрительность его, во многом, оправдывались. Например, почти все материалы, какими забавлялся Максим Макасеев, были «позаимствованы» им на кружке юных химиков. Как-то Валька, который на этот кружок ходил тоже, но воровать реактивы не решался и брезговал, попросил его стащить немного перекиси натрия. Правда, он не учёл, что если руки у Агента Макса ловкие и умелые, то по химии он едва тянет на «удовлетворительно». Сперва Макс притащил вместо перекиси натрия 33%-ную перекись водорода, причём выжег этой жидкостью нутро школьной сумки и подпортил учебники. Валька, вздыхая, объяснил ему, в чём состоит разница между раствором Н2О2 и порошком Na2О2, однако не учёл вопрос упаковки и транспортирования. Макасеев «заказ» выполнил, но торопиться передавать Вальке реактив не стал и просидел на нём весь урок музыки (поскольку положил бумажный пакетик в задний карман джинсов). Потом он говорил, что припекать ему стало только к концу урока, но он не догадывался, отчего. А на перемене весь этаж видел такое кино. В темпе presto открывается дверь музыкального кабинета, и к сортиру в конце коридора очень быстро и целенаправленно мчит дымящийся, словно подбитый американский «фантом» во Вьетнаме, Агент Макс, придерживающий одной рукой «хвостовое оперение». Очевидцы уверяли, что затем из сортира послышался весьма звучный хлопок и отборные громкие выражения тех, кто оказался близок к эпицентру… Во всём этом важно то, что Двухвалентный Уксус и по сей день ни о чём не догадывался, хотя и видел, что реактивы во время занятий кружка расходуются как-то уж очень быстро. Что же касается Агента Макса, то он, наконец, согласился с реализмом постулата «бог шельму метит», уяснил суть взаимодействия перекиси натрия с целлюлозой, да и вообще стал прилежнее учить химию…
Валентин Валентинович насмотрелся на учащихся восьмого «В», осторожно потрогав кресло (оно могло быть «заминированным»), сел за стол и тихим своим голосом попросил открыть тетради, сегодня первая в этом учебном году проверочная самостоятельная… класс делится на первый вариант и второй, первый, второй…
Иан с Валькой подмигнули друг другу, что означало в данном случае готовность второго дать списать первому. Класс углубился в тетрадки, записывая задание. Потом Иан обернулся к Ромке — тот сразу поднял глаза — и шёпотом спросил:
— А Дэн ничего не сказал? Может, нужна помощь…
Ромка задумчиво покачал головой.
— А чем ты поможешь?
Иан пожал плечами.
— Я всё-таки слиняю после химии, — раздумчиво сказал он.
Теперь пожал плечами Ромка.
— Смотри, my friend. У тебя по английскому пикантное положение…
— Если что, я готов ответить по фене…
— Храмов, что ты готов ответить по химии? — прервал их диалог Валентин Валентинович.
Ученики, сидящие поблизости к Ромке и Иану и слышавшие их разговор, стали давиться смехом. Преподаватель глубоко вздохнул и посоветовал всем сконцентрировать своё внимание на выполнении задания. Школьники устремились в недра неорганической химии. Иан же, которому предстояло лишь переписать материал из Валькиной тетрадки в свою, достал сотовый телефон и принялся набирать sms-сообщение Дэнэлю. Сообщение он написал и отправил, а перекатать самостоятельную уже не успел: в тишине школьного коридора послышались шаги нескольких человек, и в кабинет постучали. Затем дверь открылась. Вошла директор Жанна Сергеевна. За ней — милиционер. И… начальник группы «Эниак» Павел Павлович. Класс поднялся, гремя стульями.
— Здравствуйте, садитесь, — замороженным тоном выговорила Жанна Сергеевна. Обернулась на милиционера. — Ну, ищите, есть в этом классе или нет…
Ромка увидел, что Павел Павлович смотрит как раз на него, и мельком переглянулся с Ианом.
— У нас самостоятельная… — позволил себе сказать Валентин Валентинович.
— Да, я знаю, — ни на кого не глядя, ответила директор. — А ещё у нас чепэ.
Павел Павлович качнулся в дверях:
— Давайте не будем драматизировать ситуацию. Я уже вижу… да-да, я вижу… э-э, скажем так, знакомых. Давайте пригласим их куда-нибудь.
— Кто? Фамилии, — потребовал работник милиции.
— Да откуда же я знаю… — почему-то смутился начальник группы «Эниак». — Я только внешне… Вот мальчик, — он указал на Ромку, — и вот мальчик, — на Иана.
Иан поднялся первым и — помирать, так с музыкой — спросил с усмешкой:
— С вещами на выход?
Жанна Сергеевна поморщилась:
— Храмов, не паясничай, — она вздохнула и добавила: — Боюсь, что на сей раз действительно… на выход и надолго. Боже, Летин!.. Ну, от тебя я такого не ожидала.
Класс безмолвствовал. Одни были в растерянности, другие изнывали от любопытства. Милиционер, а это был инспектор детского криминального отделения, неотрывно смотрел на Иана: узнал.
— Ничего неожиданного, — пробормотал он, кивнув в его сторону. — С кем поведёшься… За этим давно тюрьма плачет.
Потом он повернулся к Павлу Павловичу:
— Эти?
— Ну, установили же, что их было четверо, — нерешительно сказал инженер, продолжающий осматривать класс. — По-моему, ещё вот, на второй парте, и вон тот, на последней.
Руководитель группы «Эниак» указал почему-то на Нинзю и на Сидора.
— А я-то чё? — искренне изумился Сидор.
— И я… — пролепетал, поднимаясь, Нинзя.
— Идёмте-идёмте, сейчас разберёмся, — сказал инспектор.
— Хоро-ошая компания, — покачала головой директор. — Анастасов, у тебя же по физкультуре тройки, худющие, как ты сам, а ты в бандиты лезешь, людей по ночам стреляешь… Ну-ну, вылезайте все четверо, и пойдём ко мне. Разговаривать.
Иан, заметив, что бледный Валька поднялся и собирается идти с ними, сделал ему страшные глаза и показал кулак. Этого никто из взрослых, кроме учителя химии, не видел: остальные уже вышли в коридор. Валька медленно сел и вынул телефон. Сидор спросил, подскочив к Иану:
— А чё это такое, чего вы натворили?
— А сейчас придумают, — закидывая на плечо рюкзачок, нарочито беспечно и громко сказал Иан. — На все вопросы отвечай: нет, не был, не видел, не участвовал.
— Дак а я и так не…
Но Иан уже вышел из класса.
К кабинету директора школы шли молча, даже Жанна Сергеевна не произнесла ни слова, лишь вздыхала на каждом повороте. За ней, опасливо озираясь назад, семенил Павел Павлович, видимо, ждущий каждую минуту неминуемого удара или выстрела. Следом, тоже оглядываясь, шагал детский криминальный инспектор. Потом Ромка, ещё более замкнутый, чем обычно. Затем бледный перепуганный Нинзя, Федя Анастасов, одновременно пытающийся представить себя в роли стреляющего людей бандита и ужасающийся этому. Далее с лёгкой напускной улыбкой шествовал Иан, за которым, по милицейской мысли, давно тюрьма плачет. Последним, зачем-то стараясь идти бесшумно, двигался усиленно жующий мятную резинку Сидоров: он не хотел, помимо всего прочего, быть пойманным на употреблении слабоалкоголки.
…В приёмной стояли, немигающе глядя на входящих, все три завуча — очевидно, весть о чрезвычайном происшествии уже облетела школу. Они одинаково качнулись было навстречу директору, готовые, судя по виду, помочь, поддержать, защитить, упредить, воспрепятствовать, однако Жанна Сергеевна молча прошла к себе в кабинет. Вслед за ней зашли туда и остальные.
— Присаживайтесь… — кивнула директор Павлу Павловичу и милиционеру. А тем, кого она уже записала в бандиты, сказала согласно традиции: — Ну, Храмов, Летин, Сидоров, Анастасов, сразу во всём признаетесь?
— Нас в чём-нибудь обвиняют? — Ромка давно заготовил эту фразу, поэтому она прозвучала, едва закончилась реплика директора.
— Вы ночью ограбили институт компьютерных машин!
— У-у! — весело отреагировал на это Иан и переглянулся с Ромкой.
— А-а… — соболезнующе протянул тот.
— Прекратите паясничать! — рассердилась директор школы. — Или вы получите те оценки, которые заслуживаете!..
— О-о, — оценил Ромка.
— Родителей — в школу, — потребовала Жанна Сергеевна. Но тут же одумалась, вспомнив Ромкину биографию, и сказала: — Летин, я понимаю, что школьные правила не для тебя, но уважай и нас.
— Мои извинения, — вежливо кивнул Ромка.
— Так а в чём всё-таки проблема? — полюбопытствовал Иан.
Милиционер, доставший из папки свои бумаги и разложивший их на столе, посмотрел на Иана взглядом прокурора, Жанна Сергеевна всколыхнулась, готовая обрушить на юных преступников громы и молнии практической педагогики, но её опередил Павел Павлович:
— Господа! — Он поднял руки. — Давайте не будем спешить. Просто пусть всё расскажут.
— А именно? — спросил Роман.
— Но ты же не будешь отрицать, — убедительно произнёс Павел Павлович, — что приходил ко мне вот с этим своим другом, — он кивнул на Иана, — за игрой «Лабиринт», которую мой сын обменял вам на… на уникальный прибор, о котором я лишь мечтал.
— Не буду, — холодно ответил Ромка. — Уточнение: не к вам мы приходили, а к вашему сыну.
— Да ка-ка-я разница!.. — не сдержалась Жанна Сергеевна, но милиционер её остановил:
— Подождите, дайте я, — веско сказал он и шевельнул лист с неприятным названием «протокол».
— Допрос? — спросил, глядя на это слово, Иан.
— Не допрос, а опрос, — со значением произнёс инспектор отделения криминальной милиции по делам несовершеннолетних.
— И вы собираетесь нас до… то есть, опрашивать, — уточнил Ромка, — без родителей?
— Но в присутствии директора вашей школы.
— Я хочу сообщить об этом правозащитникам, — Ромка вынул сотовый телефон.
— Это не нужно, — возразил работник милиции, — и ваши права не это… не ущепля… ущемляются.
— А если вы, — вставил Иан, — отказываете нам в приглашении правозащитника, это и будет ущемлением наших прав.
— Не будет, — сказал милиционер.
— Но домой я всё-таки позвоню, — найдя нужный номер, заявил Ромка, действовавший с Ианом в унисон.
— И я, — подмигнув ему, добавил Иан.
— И я, — угрюмо сказал осмелевший Сидор.
Федя Анастасов осмелеть не смог, да и мобильника у него не было.
— Права свои вы знаете, — прошипела Жанна Сергеевна, — а вот обязанности…
— Вы усугубляете свою вину, — мрачно и многозначительно сказал милиционер.
— Да, мы в кабинете у директора, — ответил в телефон на чей-то вопрос Роман и шепнул Иану: — Ух ты, он уже в курсе и мчится сюда.
— Валька…
— Ага…
— Хватит шептаться, это вам не поможет…
— Заявляю: работник милиции оказывает на нас давление, — прервал инспектора Иан.
— Ещё один такой случай — и это будет в протоколе. Или же мы его не подпишем. И вы, кстати, не представились, хотя обязаны были это сделать сразу, — добавил, глядя на милиционера, Ромка. — Ввиду этого мы не будем говорить без нашего представителя.
— Не волнуйтесь, он уже в пути, — сказал Иан.
— Ле-етин, Хра-а-амов… — простонала Жанна Сергеевна.
Лицо милиционера пошло пятнами. Он был немало наслышан об Иане, знал и о наглости некоторых современных юнцов (в основном, отпрысках состоятельных пап и мам), но такое…
— Да, образованные детки, — чуть слышно проскрипел Павел Павлович.
Через минуту в приёмной заголосили, затем дверь директорского кабинета резко распахнулась, и в кабинет почти влетел Святослав Николаевич. Да не один! С ним был «профессорского» вида высокий бородатый парень в зеркально-синих очках.
— Это что за вторжение?! — подскочила Жанна Сергеевна.
— Позвольте представиться, — пропел хорошо поставленным голосом «профессор», — специальный корреспондент радио «Пульс Москвы» Родион Штурм.
Журналист вежливо развернул удостоверение. На груди у него был пристёгнут бейджик «пресса».
— В вашей школе, — глядя на директора, вежливо продолжил Штурм, — ведь нет чего-нибудь такого… ну, нехорошего, что следует скрывать от средств массовой информации и общественности?..
Жанна Сергеевна не ответила.
— Святослав Северин, законный представитель по доверенности Иана Храмова… — угрожающим тоном сказал Славик. — Доверенность ещё действует… Полагаю, копия доверенности не нужна. Если нужна, то на то, чтобы её сюда привезли, понадобится не более часа… Я, к тому же, являюсь помощником депутата Верховного Совета, вот удостоверение… И я не люблю стоять. В кабинетах чиновников.
Жанна Сергеевна замедленно шагнула к столу, однако Родион и Святослав выкатили кресла сами.
В воздухе концентрировалась тяжёлая энергия. Лицо инспектора детской криминальной милиции стало теперь бледным, он вынул телефон, вероятно, чтобы вызывать подмогу или посоветоваться с начальством, но лишь повертел и сунул обратно в карман. У милиции всегда находились проблемы с несговорчивыми творческими журналистами, сующими нос, диктофон, а то и телеобъектив, куда им угодно, но откровенных конфликтов милицейские старалась избегать, и задевать журналистов опасались тем более. А уж ссориться с представителем верховной власти, пусть даже его референтом, было равносильно почти самоубийству. Страж порядка не знал, что делать. Только что он готов был провести допрос, найти или назначить состав преступления, подписать обвинение — ведь всякий мальчишка что-нибудь, да совершил, — и директор с этим научным инженером подписали бы всё. Но принёс чёрт этих двоих, и что теперь? Милиционер озадаченно молчал.
Директор школы молчала тоже. Бандита Храмова она не любила, но терпела, хотя после истории с разоружением пьяных милиционеров (тоже мне ещё, правоохранители!) этот нахальный юнец, непонятно за что обожаемый чуть ли не всеми учениками школы, стал для неё олицетворением угрозы педагогической системы. А этот «ангел» Рома Летин!.. «Ввиду этого мы не будем говорить без нашего представителя». Нет, не ангел, его тут эльфом называют. Хорош эльф… С Сидоровым тоже всё ясно, здесь явная задержка умственного развития, есть даже чья-то теория, может, самого Дарвина или Ломброзо, что если не по возрасту высокого роста, этот, как его… а, акселерат, — задержка умственного развития, онанизм и всё такое… Но Анастасов!.. От горшка два вершка, по всем предметам «удовлетворительно», на турнике подтянуться не может, — и людей стрелять! Как говорил этот учёный: «Я не могу сказать, как они это сделали и чем пользовались, но всякое оружие в их руках страшно само по себе». Оно и понятно, папочка у этого Анастасова спился вконец, здесь явное генетическое уродство, есть даже чья-то теория, может, самого Фрейда или Юнга, что такие становятся потом маньяками, извращенцами, садистами, наркоманами, убийцами… И кто примчался их защищать? А вот он, представитель так называемой творческой неформальной педагогики, который обращается с ними на «ты», ест с ними из одного котелка, спит с ними в одной палатке, а сам, к тому же, не женат… Ну, в общем, всё понятно…
И начальник группы «Эниак» тоже молчал. Он уже боялся, он готов был взять назад все свои слова, потому что лишь сейчас, с прибытием журналиста и защитника, с ужасающей ясностью понял: если он этого не сделает, его просто убьют. Как пить дать, кончат! Мальчишки эти явно входят в организацию и, безусловно, учатся не только в нормальной школе. Недавно был сюжет в «Крим-Мире», там как раз рассказывалось об одном, скажем так, закрытом училище, организованном бывшими кагэбистами, где детей с пяти лет учили обманывать, воровать, следить, шифровать, убивать, пытать, скрывать следы, применять всякое оружие, угонять машины, летать на дельтапланах, выживать в пустыне, плавать под водой, говорить на разных языках, многим другим жутким вещам… Потом, как обычно, давали опровержение, будто это фантазии. Не-ет, это совсем не фантазии! А как чётко они сработали! Малолетний, скажем так, спецназ. Эх, если бы не паскудное короткое замыкание в кабинете ночью. Да ещё хвалёная система видеонаблюдения — надо строго спросить с инженера по безопасности: где нужное кино? Да этот дурак охранник, проспавший воров — уволить его, уволить! Нет, всё это не спроста… А то обстоятельство, что в течение каких-нибудь десяти минут защищать этих мальчишек прибыла профессиональная группа прикрытия из журналиста и парламентского референта? И кто там ещё в машине у них остался, кроме шофёра? Киллер, однозначно. Конечно, это настоящая организация, становиться на пути которой — чистое безумие…
Тягостную тишину разрушил Святослав.
— Насколько я понял, мальчишек в чём-то обвиняют, — сказал он. — Я готов помочь разобраться согласно действующему законодательству.
— Мы, скажем так, не обвиняем, — мягко начал Павел Павлович. — Просто эти мальчики менялись с моим сыном, он отдал им очень занимательную компьютерную игру, а они дали ему интересный такой прибор. Прибор настолько серьёзный, что мне даже не поверили коллеги, когда я сказал, что он у меня… А потом этот прибор вдруг сгорел, да. Прямо у меня на рабочем столе. И игра исчезла. В ту же ночь, из моего кабинета…
— Минуту, — с недоумением произнёс милиционер, — вы же утверждали, что эти четверо вместе с взрослыми, вероятно, сообщниками позапрошлой ночью проникли в ваш институт, нейтрализовали электронную охрану и украли игру, а не обменяли… Так было дело?
— Никуда я не проникал ночью, — угрюмо и совершенно искренне сказал Сидор.
— И я не проникал… — прошептал Нинзя.
Ромка с Ианом промолчали столь красноречиво, что по их виду легко можно было понять: тот, кто способен предположить, будто они ночами лазают по институтам, нейтрализуют охрану и воруют игры, мягко говоря, неизлечимо болен.
Начальник группы «Эниак» вымученно улыбнулся.
— Сначала обменяли на игру тот прибор, да, — с усилием проговорил он, стараясь ответить на милицейский вопрос, при этом не отвечая на него. — Но игра ещё была у меня. А в институте…Там были молодые люди, скажем так, похожие на… вот, которые здесь… Вот, на снимках…
— Вы же говорите, что снимки эти делали из окна своей квартиры, когда эти четверо приходили к вам за игрой, — сказал милиционер. — Так?
— Никуда я не приходил, — сказал Сидор.
— И я не приходил, — прошептал Нинзя.
Ромка чуть заметно улыбнулся и переглянулся с Ианом.
Павел Павлович сделал виноватое движение.
— Ну да, но… Просто совпадения подозрительные. Сначала отдают прибор за диск с игрой, потом прибор уничтожен, а игра исчезает… А те четверо в институте были… они ли это были? Мне как раз и хотелось бы, чтобы правоохранительные органы провели дознание, следствие… Ну, сопоставить эти, следы преступления, и всё остальное…
Милиционер мысленно плюнул. Он слушал слова учёного человека и тоскливо смотрел в незаполненный протокол. Стало ясно, что дело — висяк. Хотя скандал в этом институтском крысятнике большой, спецслужба тоже на ногах и, если бы нормально оформить дело, с карьерой было бы куда лучше. А виноваты эти четверо или не виноваты — нафиг оно надо, ещё разбираться… Хотя этого, как его… а, Храмов… его, пожалуй, не сломать. В общем, дело явно останется висеть, будь оно неладно… Жанна Сергеевна, опираясь на спинку кресла, стояла у окна и глядела на требовавшую ремонта крышу школы, а ремонт требовал немалых денег, но если бы с этими, как их, хаммерами?.. геймерами… а, хакерами и эльфами всё разъяснилось, может, начальство обратило бы внимание на проблемы школы и выделило деньги, пропади они пропадом…
Командир «Весёлого Роджера» незаметно косился на Павла Павловича: его поведение уже нравилось ему.
В одном кармане журналиста бесшумно писал диктофон, а из другого снимал «шпионский» мобильник, но было ясно, что материала из всего этого не выйдет. Хотя… хотя, может, построить это примерно так: «Расследование по факту похищения неустановленного прибора из института вычислительной техники, о чём мы вам недавно сообщали, уважаемые радиослушатели, до сих пор не сдвинулось с мёртвой точки. Как нам стало известно, дознаватели подозревают в причастности к этому инциденту нескольких школьников — вы будете смеяться, но наши правоохранительные органы не исключают, что 14-летние мальчишки сумели проникнуть ночью в здание НИИУВМ, охраняемое людьми, сигнализацией и электроникой, определить местонахождение загадочного прибора и похитить его, уйдя с места преступления, опять же, незамеченными…» Журналист ухмыльнулся и задумался…
Ромка с Ианом чутко посматривали друг на друга, улавливая малейшие движения, мимику и жесты; сейчас они были единым целым. Их одноклассник Сидоров внимательно слушал всё, что здесь говорили, но по-прежнему ничего не понимал, однако готов был защищаться. Федя Анастасов, по прозвищу Нинзя, тоже ничего не понимал и просто отчаянно боялся.
Тем временем инспектор милиции записал показания Павла Павловича — Славик счёл их совершенно безобидными — и подозвал Сидора. С этого момента обвинение стало съёживаться всё больше и больше: Сидор вспомнил, что ночь с субботы на воскресенье провёл в компьютерном клубе, назвал этот клуб и его адрес, а также имена тех, кто готов был подтвердить его алиби. Нинзя ничего и никого назвать не сумел, как и вообще не смог сказать хоть что-нибудь вразумительное. Зато Жанна Сергеевна поняла, наконец, что бандитом Анастасов не может быть генетически, согласно теории, кажется, Накаямы, и никаких людей он не стрелял. Да ещё по ночам… Иан с ходу заявил, что алиби у него нет, но отсутствие алиби не является доказательством преступления. А в компьютерные клубы он не ходит ни днём, ни ночью. Ромка сказал примерно то же самое. Все внимательно прочитали протокол, подписали его и покинули кабинет директора. Инспектор детской криминальной милиции напоследок сказал, что мальчишек ещё вызовут. Возможно.
— Ну, диверсанты, — хмыкнул Славик, когда в коридоре остались лишь он, Родион Штурм и Ромка с Ианом, — рассказывайте, как это вы докатились до жизни такой.
— А хрен его знает, где мы лоханулись, — мрачно ответил Иан. — Провалились, конечно, теперь позорная отставка, со службы с треском попрут.
— И на пенсию по выслуге лет можно не рассчитывать… — меланхолично добавил Роман.
Штурм ухмыльнулся и протянул ребятам руку: у вас, мол, шутки, а у меня дела.
— Где ты его подцепил? — спросил у руководителя отряда Иан, когда журналист ушёл.
— Удачное совпадение, — ответил Славик, — мы как раз на его машине только отъехали от редакции, как позвонил Валька. Аврал, говорит, ментухаи с наручниками дело шьют из… из материала заказчика… — Святослав пристально глянул на своих мальчишек. — Ну, а где зерно истины?
— Не поверишь всё равно, — сказал Иан и переглянулся с Ромкой; Ромка кивнул.
— Это тот парень? — спросил Славик, имея в виду Дэнэля.
Ромка опять кивнул.
— Ему нужно было помочь, — сказал он. — Давай, мы потом тебе расскажем. Когда разберёмся сами.
Святослав Николаевич пожал плечами.
— Хоть вы кое-что и умеете, но ещё не всё. Не вляпайтесь больше. Не всегда получаются такие благие совпадения.
Ромка смотрел в какую-то точку за горизонтом.
— У них всё равно ничего не было, — сказал он. Спохватился: — Нет, тебе спасибо, конечно. И тебе, и Родиону.
— Вы оперативно появились, — ухмыльнулся Иан. — Прям как в кино. Если б не вы, разговор так быстро не кончился бы.
— Я надеюсь, — сказал Славик, — что он таки кончился, разговор-то… Если об этом узнает особая служба, может быть продолжение.
В следующий момент у Ромки грянул концертом Чайковского №1 сотовый.
— Всё нормально, Дэн, — сказал Роман по телефону, глядя на командира отряда и улыбаясь. — Вопрос исчерпан. Подробности потом. Да, пока…
Святослав Николаевич положил ладони на плечи мальчишек.
— Горжусь вами… Ладно, я пошёл. И привет тому орлу…
— Передадим. Пока.
Когда Славик ушёл, Ромка сладостно потянулся и посмотрел на друга.
— Один вопрос, — раздумчиво сказал тот, — почему они на нас так быстро вышли?
Но Ромка быстро и аккуратно коснулся губ указательным пальцем. Затем выключил свой сотовый телефон и жестом велел Иану сделать то же.
— Знаешь, — сказал он, отведя его в глухой промежуток коридора подальше от окон, — давай уж если играть, так играть. Доктор говорил, что прослушивать сотовый и даже через сотовый ещё проще, чем всё это со стационаром. И Дэн так же говорил.
— Считаешь, мы на крючке? — с усмешкой спросил Иан.
— Не исключаю, и всё. А ты сам подумай, какие интересы тут могут быть, если кому-то как-то стало известно хоть что-то.
— Пожалуй, ты прав, — подумав, согласился Иан.
— А насчёт того, почему они на нас так легко и быстро вышли, это и вправду вопрос. Ведь Дэн говорил, что то, что произошло за полчаса до действия парализатора, не запоминается.
— Так ты что думаешь?
Ромка пожал плечами.
— Думаю, что институт не катит, — сказал он. —. Ну, в институте видео и всё остальное исключено. Во-первых, Дэн всё отсканировал. Во-вторых, мы были в масках и прочем.
— А твои хвосты в интернет-клубе? — спросил Иан.
— Я сам думаю, что как раз это может быть. Плюс к тому, этот Павел Павлыч заснял нас, когда мы уходили от них в субботу. Помнишь, Сидор сказал, что какой-то лысый нас заснял? Мы ведь тогда остановились с Нинзей и Сидором. Вот он и показал на всех нас четверых.
— Ну да, и мент сказал, что этот инженер хренов делал снимки из окна своей квартиры, когда мы приходили. Только приходили-то мы вдвоём, а почему сказал, что четверо?
— Говорю же: во-первых, он видел нас с Нинзей и Сидором, — сказал Ромка, — во-вторых, в институте мы наследили вчетвером. Хорошо, хоть не своими кроссовками.
Иан посмотрел на общее школьное расписание, висевшее на стенке.
— Надо всем собраться и прикинуть, — решил он. — Скоро четвёртый урок кончится. Забираем Вальку и двигаем ко мне на дачу.
— Да, едем.

*                *                *
Когда прозвенел звонок на перемену, Валек оказался первым, кто выскочил из класса в коридор. Он нервно оглядывался, будто знал, что Ромка с Ианом его поджидают.
Иан свистнул ему и махнул рукой; Валька подбежал, посматривая на друзей нетерпеливо и встревожено.
— Порядок, — сразу сказал Ромка. — Подробности после. С последних уроков уходим, едем к Дэну.
— А что с вашими телефонами? Мент забрал?! Мы с Дэном звоним и про каждого узнаём, что «абонент недоступен»!
— Чёрт, — выругался Иан, достав и включив свой мобильник.
Роман сделал то же самое.
— Мы забыли, что вырубили, — сказал он и объяснил Вальке, зачем они это сделали.
Валька пожал плечами.
— Погнали, — сказал он. — Дэн почти решил уравнение…
— И что с того? — хмыкнул Иан. — Да куда ты так летишь?
— Сейчас и ты полетишь. Там интересные моменты. В том числе по этому уравнению…
— Какие?
— Я не понял. Он думает над этим…
Ребята забрали в классе свои вещи и выбежали на широкий школьный двор, залитый живыми тёплыми пластами солнца.
— Ты молодец, — улыбнулся Вальке Роман, — что позвонил Святославу.
— А что вы ему сказали?
— Что потом расскажем, — ответил Иан. — Ну, по коням?
— Точка сбора — на берегу Чистого озера за кафе «Восток». Ну, как обычно, — сказал Ромка. — Только побыстрей…
Мальчишки разбежались. Собственно, бежал лишь Валька. Во-первых, потому что его дом стоял чуть дальше от школы, во-вторых, ему ещё предстояло подкачать велосипедные камеры. На бегу он посмотрел на часы — половина первого — и подумал, что родители пока на работе, значит, дома никого нет, и никто не будет задавать лишние вопросы.
Открыв дверь, Валька торопливо скинул кроссовки и, на ходу забросив в угол школьную сумку, метнулся на балкон, где стоял его велосипед. И только тогда увидел, что за компьютером сидит брат. И что на мониторе — заставка игры «Лабиринт»…
— П… привет… — растерянно поздоровался Валек, застыв на пороге.
— Привет, — его старший брат Алексей развернулся вместе с креслом.
— А ты… уже не в командировке?..
— Ну, видишь же. Да я только часа три назад приехал.
— А-а… А я за великом, надо прокатнуться… — Валька торопливо шагнул к балкону.
— Прокатнись… — сказал Алексей. — Кстати, что это у тебя за игрушка такая странная?
— Я только вчера её установил и ещё с ней не разобрался, — Валька поставил велосипед в прихожей и с озабоченным видом вынул насос. — Только я прошу, не играй пока, ладно? А то настройки там такие дурацкие, опять улетят. Я еле сообразил…
— Я не играю, просто смотрю, что это за чудо такое странное.
— А почему странное?
— Трудно даже сказать, — ответил Алексей раздумчиво. — Во всяком случае, я ничего похожего до сих пор не видел. Где ты её взял?
Вопрос был опасный, поэтому Валек, работая велонасосом, ответил уклончиво:
— Да у одного приятеля брал установочный диск…
— Можешь взять снова?
Валька отбросил насос и сунулся в комнату.
— Да что ты в ней нашёл?
— Ещё сам до конца не понял, — сказал Алексей. — Но это не просто игра, а очень непонятная программа. Вернее, целый комплекс программ. И они, кстати, здорово шпионят.
— Шпионят? — удивился Валька.
— Идёт постоянный сбор данных, любой информации. Даже если игра не активна, а просто включён компьютер… Вот я и хочу посмотреть, что это за программное чудо. Так возьмёшь диск?
— Ну, я постараюсь… — Валька неуверенно развёл руками.
— Если этот парень потребует деньги, соглашайся, — сказал Алексей и снова развернулся в кресле к брату. — Позвони мне на сотовый, если договоришься. А если он согласится продать, то… то я могу дать за установочный диск пять «штук». Ну, сразу эту цифру не называй, начни с пятисот. Понял?
— Понял, — сказал Валька и вернулся к велосипеду. — Нифига себе…
— Да, штука интересная. Подобной программулины я не встречал. — Алексей вышел из комнаты и остановился, глядя, как Валька отвинчивает шланг. — А ты, значит, решил играть в роли Смертоносца?
— Кого?!
— Бог Смерти, Смертоносец. Забыл, что ли? Ну, ты же выбрал этот образ, вернее, этот образ под себя подогнал в настройках. Даже внешне.
Валька сунул шланг в насос, а насос стал пристраивать к раме велосипеда.
— Да это как-то само собой получилось, — сказал он брату. — Я даже не играл, только установил, вот и всё… Ну, ладно, пока, а то меня там ждут…
— Пока. Диск постарайся раздобыть.
— Постараюсь, — отозвался Валька уже с лестничной площадки.





9. «КОНЕЦ ВСЕХ ОГРАНИЧЕНИЙ»

«Он и Братик встали на дверцу. Я понял, что сейчас они уйдут совсем. Было нечего сказать на прощанье. Вернее, незачем было говорить».
Владислав Крапивин.
«Далёкие горнисты».

Ромка с Ианом, конечно, уже стояли в условленном месте. Поскольку на Ромкином «Салюте» укатил вчера Дэнэль, им приходилось ехать вдвоём на велосипеде Иана. Увидев приближающегося Вальку, они не стали его дожидаться — Иан оттолкнулся от асфальта и вырулил на дорогу, а Ромка запрыгнул на раму. Валек пристроился к «хвосту» Иана и хотел рассказать о разговоре с братом. Но потом подумал, что об этом лучше поговорить всем вместе, с Дэнэлем.
Дорога от города до дачного посёлка заняла у мальчишек полчаса. Дэнэль, видимо, заметил их из окна, потому что открыл дверь, как только Троица миновала калитку. Он молча протянул запыхавшимся от быстрой езды ребятам руку и сразу спросил:
— Что у вас с полицией?
— С милицией, — поправил Валек, а Иан уточнил:
— С мен-нтами. Да ничего, всё решилось нормально, — он прислонил велосипед к ореховому дереву у крыльца.
— Нам помог Святослав, — сказал Валька и вкратце поведал, как это было.
Когда он закончил, Ромка вздохнул:
— Боюсь, теперь глаз с нас не спустят. Плохо, что я снимал капюшон в институте.
— Это не плохо и не хорошо, вообще никак, — сказал Дэнэль. — Ни инженер, ни охранник не могли ничего запомнить из-за парализатора. И маскировались мы на самый непредвиденный случай…
— А ведь точно! — воскликнул Валька. — Ведь между появлением этого типа с охранником и их «отключкой» прошло минут двадцать. А парализатор стирает память на полчаса.
— Всё-таки он ткнул на нас пальцем, — возразил Иан. — И на Сидора с бедным Нинзей.
— Да, — кивнул Ромка. — Я же говорю, он сопоставил наше появление у них дома с нашим появлением в институте… Вернее, не нашем, а «тех четверых», нас-то там никто не… не это, не идентифицировал... Иан, мы же всё уже поняли: Сидор говорил, что инженер нас снял на видяху, и мы засекли, как он окно закрывал. Потому-то он и ткнул пальцем в нас и в Сидора с Нинзей, которые нам повстречались случайно. Решил, видно, что это сообщники. Вместо Дэна и Вальки…
— Ты о чём? — спросил Валек.
Иан глянул на него с сомнением.
— Да мы же рассказывали, что когда уходили от Пал-Палыча, он зачем-то нас заснял. Мы добавляли денежек на мобильники, и было это у него под окнами.
— И рядом, — добавил Ромка, — околачивались Нинзя с Сидором… А заснял нас он как тех, у кого был уникальный, как он сказал, прибор.
— Ну да, — хмыкнул Иан, — поди не каждый день ему такие попадаются…
— Это моя серьёзная ошибка, — признал Дэнэль. — До сих пор не понимаю, как додумался до такой глупости. Таких полисканеров нет даже у полиции.
— Ладно, эту станцию мы проехали, — сказал Ромка.
— И вполне справились с перегоном, — добавил, подмигнув Дэнэлю, Иан.
— Но всё-таки этот деятель нашёл вас подозрительно быстро, — вставил Валек с полувопросом.
Иан раздумчиво сказал, глядя на Ромку:
— Выходит, твой след в компьютерном клубе.
— Вы о чём? — спросил теперь Дэнэль.
Ромка ответил, перекатывая мыском кроссовки гальку:
— Это мы прикидываем, как и почему нас так быстро «вычислили». — Он рассеянно посмотрел на горизонт. — Я-то нашёл этого Эдьку Марчука, ну, у которого был «Лабиринт», в компьютерном клубе. Он там часто зависает. И меня там все знают. А инженер, отец его, видно, подумал на нас потому, что мы приходили к нему за игрой, вернее, к его сыну. И видеозапись-то он тогда сделал. Он просто пошёл по следу совпадений, хотя и верно пошёл. Смотрите, на чём он мог догадки строить: четверо приходили за игрой, хотя нас было двое, да ещё двое были Нинзей с Сидором, и четверо были в институте. Мы искали игру — и те, кто был в НИИУВМ, её нашли и забрали. Мы имеем отношение к полисканеру — и после визита в институт он типа сгорел. Цепочка получается приметная.
— А дальше? — спросил Валек. — Как он нас нашёл?
— Ну, тебя, положим, не искали, — хмыкнул Иан.
— Как дальше? — переспросил Роман. — Фотки-то наши у него были. Из какой я школы и как меня зовут, в интернет-клубе знают. Всё, иди звони в милицию.
— Логично, — согласился Иан.
— В любом случае, — сосредоточенно сказал Дэнэль, внимательно следящий за разговором, — у них нет никаких доказательств. Мы были в перчатках, подмётки сожгли, обувь сменили. И другие меры, вы помните… В институте видео не было, две исправные камеры я сразу нейтрализовал. Даже зацепок нет. А на совпадениях следствие не строится. Предполагать, что курсанты… то есть, школьники решили украсть компьютерную игру, забравшись для этого в корпус научного учреждения, охраняемого людьми и электроникой? Даже не смешно.
— Да ещё всех этих людей и электронику запросто обошли, — хохотнул Валек. — А это уже смешнее.
— Одна только зацепка у них может быть, — сказал Дэн. — Если они выяснят, что никакого турпохода не было.
— Да это вообще вряд ли, — поморщился Иан. — Ты переоцениваешь ментов.
— Ментов — да, — вставил Ромка. — А если за дело возьмется спецслужба…
— А с чего бы ей за это браться? — хмыкнул Иан.
— Я просто этого не исключаю. Но Доктор нас прикроет, как уже прикрывал.
— Давайте в комнату, — предложил Дэнэль. — Пусть нас меньше видят. В нашем положении это полезно.
Роман с Ианом шагнули вслед за Дэнэлем в сени, а Валек приткнул свой «Стриж» к веломонстру Иана и закрыл за собой дверь. Скинув обувь, мальчишки вошли в комнату и — так само собой получилось — остановились вокруг стола. Каждый молчал, но молчание было общим.
Валька сказал:
— Вот ещё, что… Когда я примчался из школы, за «Лабиринтом» сидел мой брат. И он сказал, что такой игры-программы никогда не видел. Я просил его не играть. А он попросил меня достать установочный диск, он готов выложить за него пять тысяч.
Иан присвистнул, а Дэнэль сказал, что этот диск стоит гораздо больше.
— Но зачем ему? — спросил он.
— Братец ведь программист, — ответил Валек. — И, наверно, он хотел поработать с этой игрой-неигрой, исследовать её. Может, даже в том самом НИИУВМ…
Иан опять присвистнул.
— Хорошее дело, — хмыкнул он. — А не может получиться, что твой брат узнает от этого Пал-Палыча о пропаже диска из его кабинета? А? И что он тогда подумает?
— Вряд ли. Я теперь вспомнил, он говорил, что у них это… служебные трения. Но если и узнает, то что? Он же мой брат, а не враг.
— И диска у него не будет, — сказал Дэнэль.
— Конечно, — кивнул Валька. — Дэн, ещё он сказал, что «Лабиринт» собирает любую информацию. Даже если игра не запущена, а просто включён компьютер. И это точно, потому что я… — Он мельком глянул на Иана. — Ты в школе спрашивал, почему я не спал… Так вот, помните, web-камера компьютера оказалась включённой? Это «Лабиринт» включил! И были записи нас, когда мы сидели и гадали, что такое ИРАМ. А потом… В общем, чёрт его знает, что это такое, но я нашёл там какой-то мультяшный клип, а в том клипе — и перестрелки, и какие-то пещеры, и город почему-то безлюдный, и катера, и «Раснен», и какой-то подземный военный центр, и…
— Ну и что? — перебил Иан.
Валька посмотрел на него, затем обвёл взглядом остальных.
— А то, — отчётливо выговорил он, — что в этом клипе есть и мы.
— Да, ты явно не выспался, — вздохнул Иан.
— Погоди, — сказал ему Дэнэль и повернулся к Вальке. — Значит, мы как бы в ролях в этом клипе?
— Именно!
— Угу, — кивнул Дэнэль, — ясно… Нет, Иан, это реально. «Лабиринт» ведь запросил наши данные — имена, даты рождения, привычки, интересы. Помните? И сделал видеосъёмку. А потом сунул нас в игровой сюжет.
— И везде-то нас снимают! — оценил Валька.
Иан засмеялся.
— Теперь я понимаю, — сказал он, — что «Лабиринт» стоит не пять кусков, а а-агромные деньги. Какие-нибудь кинокомпании выложили бы за такую программку миллионы и миллионы.
— И значит, — вставил Ромка, — нам нужно крепко за зубами языки держать.
— А диск ведь улетит с Дэнэлем! — хмыкнул Валек.
— Всё равно.
Дэнэль опять посмотрел на Вальку.
— На твоём месте я убрал бы «Лабиринт» из компьютера. Ведь твой брат уже добрался до него.
Валек куснул губу.
— Ну… хорошо… Но я хоть чуть-чуть поиграю, ладно?
— Смени пароль в компьютере, — посоветовал Дэнэль.
— Конечно! — кивнул Валек. — Вообще, брат мой редко залезает ко мне в комп, он-то не с нами живёт… О, вот, что я ещё сделаю! У меня есть запасной винт, я перегоню на него основные программы и сделаю его главным, а этот, с «Лабиринтом», уберу. Буду подключать только для себя.
— Можно и так, — согласился Дэнэль.
— А что с уравнением?
Дэнэль посмотрел в окно и досадливо шевельнул щекой.
— Уравнения здесь не решить, переоценил я себя, — ответил он. — Нет всех данных. Мне нужно будет связаться с Эльфом. Но это — когда вернусь...
В его словах была недосказанность. Валька тихо спросил:
— Значит, ты… скоро?..
Дэнэль вздохнул.
— Да. Наверное, этой ночью…
Некоторое время мальчишки молчали. Потом Валек сказал:
— Так неожиданно…
— Что делать…
— Значит, «Лабиринт» тебе всё же пригодился. Это как бы программа для межпространственного перехода?
Дэнэль пожал плечами.
— Я думаю, в том числе и для этого, — ответил он. — Вообще, здесь больше «У»… Пока я не разобрался с этим, но попытаюсь.
— А если её запустить с моего компьютера? — спросил, куснув губу, Валька. — Как ты думаешь, мы сможем перейти?..
— Так, — сказал Иан, — Вальке нужно хорошо выспаться, а потом убрать «Лабиринт». Нет, лучше сперва убрать «Лабиринт», а потом хорошо выспаться.
Валька не обратил на это внимания, а Дэнэль сказал с лёгкой чуть виноватой улыбкой:
— Как ты перейдёшь без катера? И ещё ИРАМ… Я выяснил, что это — какая-то функция катера.
— Значит, катер — трансгрессор ИРАМ, так? Перемещатель какого-то иррационально-априорного механизма, да?
— Ну, в общем, да. Мы ведь об этом уже говорили. А «Лабиринт» — программа-ключ для перехода.
С минуту опять все молчали. Потом Иан сказал:
— Придём тебя проводить.
Он обвёл взглядом вскинувшего лицо Дэнэля, неподвижного и молчаливого Ромку, опустившего голову Вальку. Остановился на нём и снова глянул на Дэнэля.
— Ты будешь уходить поздней ночью? Или сможешь пораньше?
Дэнэль тоже посмотрел на Вальку — он понимал, что на ночь его не отпустят, за слишком позднее возвращение попадёт, а очередная байка с турпоходом уже не сработает. Иану с этим проще, он вполне самостоятельный. А Ромка — вообще загадка…
— Возможно, — со вздохом сказал Дэнэль, — но всё будет зависеть, от того, будут ли тут эти… ну, ненужные наблюдатели. Свидетели…
— Мы обойдём и всё просмотрим, — сказал Иан.
— Да ведь есть сканеры… — добавил Валька.
— Это верно, — опять вздохнул Дэнэль. — Но если на берегу будут посторонние, сканерами их не разгонишь.
Иан деловито посмотрел на часы.
— Тогда так, — сказал он. — Едем по домам, к девяти собираемся на «Востоке» — и на дачу. Дэн, мы привезём тебе чего-нибудь поесть в дороге.
— Да у меня комплект, — запротестовал Дэнэль. — И ещё НЗ…
— Так то энзэ, а это тушёнка!

*                *                *
Ромка с Ианом пообещали зайти за Валькой в девять без четверти, и ему совершенно не о чем было беспокоиться, однако ни сосредоточиться на чём-нибудь, ни просто усидеть на месте Валек не мог. Нет, одно дело, обещанное, он сделал: переписал в компьютере программы с жёсткого диска с «Лабиринтом» на другой винчестер, запасной, но и всё. «Лабиринт» сейчас не убрал и решил переустановить «виндозу». Пока это происходило, Валька раз тридцать измерил шагами свою комнату и раз десять постоял на балконе. Нет, он ни о чём не тревожился, хотя и царапались где-то мысли о возможных последствиях визита в НИИУВМ. Но больше всего думалось о Дэнэле и всех связанных с ним событиях. С одной стороны, у Вальки было непонятное ощущение, будто они трое — Иан, Роман и Валек — дружны с Дэнэлем всю жизнь, сколько себя помнят. С другой стороны, всё это время было похоже на один-единственный день. Бесконечно светлый и бесконечно хороший.
Но через несколько часов этого дня-жизни они распрощаются. Навсегда? Может быть, и не навсегда. Хотя Вальке не очень-то верилось в то, что Дэнэль сможет вот так запросто проникать сюда неведомыми путями загадочного Лабиринта. Очень много преград на этих путях. Уже одно то, что в мире Дэнэля идёт война, а сам он — юнга космофлота, одно лишь это не даёт особого повода для оптимизма. Хотя, не будь войны и не стань Дэн юнгой, встреча с ним Троицы не состоялась бы…
Компьютер пискнул: установка завершена, перезагрузитесь… Валек щёлкнул «мышкой» подтверждение, поднялся и снова вышел на балкон. Да и захочет ли, продолжил он думать о Дэнэле. Ну, встретились — только потому, что их столкнули обстоятельства. Ну, занимались вместе одними делами — лишь оттого, что Дэну не на кого было больше рассчитывать, а остальным это стало интересно. А дальше?.. Ведь у него какие-то важные спецзадания. Он не может не помнить о том, что его отец — командир корабля, повреждённого таинственным У-оружием. И он не знает, всё ли в порядке с матерью и домом…
Из комнаты снова пискнули, только теперь это не компьютер, а Индивидуалист. Валька переступил через порог и подхватил котёнка на руки. Ну, вот, «виндоза» обновлена, теперь можно… Стоп. Что это?
Что это? Валька, не глядя, опустился на стул.
Звёзды на мониторе сложились в полыхающую алым рамку. В этой рамке тревожно подрагивали буквы аттийской надписи, которую Валька перевёл почти без труда:
«КОНЕЦ ВСЕХ ОГРАНИЧЕНИЙ. СРОЧНО ПРИВЕДИТЕ ТРАНСГРЕССОР ИРАМ В ИСХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РАЗРЕШЕНИЕ — ПОСЛЕ СОЗДАНИЯ СБАЛАНСИРОВАННОЙ ФОРМУЛЫ. ПРАВИЛА 5, 6, 9, 10».
Валька вскочил, но… Что? То, что «Лабиринт» работает самопроизвольно? Ну, этому уже пора не удивляться, тем более, диск не отключён. Однако программа требует какого-то действия, движения, а Валька не может ничего сделать без Дэнэля, мало ли… В коридоре, будто подсказка, запиликал телефон. Валька схватил свой сотовый и, увидев его тёмный дисплей, едва не хватил им о стенку, хотя постучать следовало бы по собственной голове, забывшей поставить мобильник на зарядку…
— Вальчик! — Это была мама, как всегда не вовремя! — Валь, иди к телефону. Тут тебя срочно зовёт какой-то Дэн. Это, наверное, тот мальчик с акцентом, твой новый товарищ?..

*                *                *
Ветер глухо шумел в хвое ёлок и сосен и дёргал их острые верхушки. А берёзы, чередой спускавшиеся к озеру, качались медленно, плавно, и с громким шелестом размахивали гибкими ветками — словно и впрямь спускались по зыбкому песку к воде. Луна разлилась по водной ряби пруда серебристыми чешуйками, а выползший на берег разведкатер лишь едва-едва обозначала — Дэнэль поставил «невидимку». Поэтому велосипеды, приткнувшиеся к почти неразличимому борту машины, выглядели странно.
— …«Лабиринт» ожидает действий, — быстро и отрывисто говорил Дэнэль, — поэтому не стану задерживаться. Вблизи нет никого, но если кто и заметит — ничего не поймёт, потому что ничего толком не разглядит… Да, пока не забыл. Дайте-ка, запишу ваши телефоны.
— У тебя же есть, — сказал Иан.
— Я ещё вот так, на всякий случай. — Дэнэль вынул маркер и закатал правый рукав, перевесив на левое плечо брезентовую сумку. — Так надёжней… Ром, а у тебя дома нет?
— Нет, только сотовый, записывай… — Ромка продиктовал номер. — Всё забываю, что ты левша.
— А про меня не забываешь? — скандальным тоном спросил Валька.
— А тебя забудешь!..
— Твой, Валь, я записал, — сказал Дэнэль. — Иан, твои телефоны?
Иан назвал номера домашнего и сотового и спросил:
— А почему так надёжнее? Если этот… индинформ?
— Ну… это на всякий случай, привычка ещё до Астрошколы… — Дэнэль усмехнулся и тут же переключился на другое: — Вот ещё, что. С этим делом, что в институте, всё решилось. Я устанавливал на их телефонах постоянный радиоперехват, прослушивал записи… Подробно об этом некогда, но проблем не будет.
— А «жучки»? — спросил Валек.
— Их уже нет, они по команде рассыпались, не собрать. В любом случае, никаких проблем с этим не будет, честное слово.
— Да верим, что это ты? — усмехнулся Иан и покосился на Вальку. — Теперь…
— Да, теперь главное, — сказал Дэнэль. — Как мы и догадывались, «Лабиринт» — совсем не игра. То есть, и игра тоже, но именно мы активизировали закрытые там программы общения с УОР, а до этого «Лабиринт» был просто игрой.
— А как это мы умудрились? — не удержался Валька.
— Ещё не знаю, — помолчав, задумчиво ответил Дэнэль. — Есть догадки, но слишком это сложно…
Ромка быстро посмотрел на него, однако отвёл взгляд, промолчал.
Валька спросил у Дэнэля:
— И всё же?..
— Да что об этом говорить, это только мои предположения… Важно другое. Ты, Валь, не удаляй «Лабиринт». В общем, играй в него… — Дэнэль посмотрел на чуть бликующую гладь пруда. — Мне кажется, что активность «Лабиринта» здесь, у вас, нужна.
— Почему? — спросили в один голос Валек и Ромка.
— Сам не знаю, — признался Дэнэль. — Но мне так кажется. Ведь «Лабиринт» действует сам по себе. И отсчитывает время.
— И однажды ночью, — вставил Иан, — когда Валечка будет крепко спать…
— Я, Ианечка, сплю очень чутко, — напомнил Валька. — Помнишь, сколько раз в палатке…
— Не отвлекайтесь, — остановил его Ромка. — Продолжай, Дэн.
Дэнэль раздумчиво помолчал, глядя на размытое в воде пятно луны.
— Да, в общем, всё… — Он длинно вздохнул. — Хорошо, что вы приехали.
Иан, Роман и Валек тоже одинаково вздохнули. Дэнэль нервно поддёрнул висевшую на плече брезентовую сумку и поднял голову — высоко в звёздно-чёрном небе пролетел, перемигиваясь сам с собой, пассажирский самолёт.
Ромка вдруг сказал, тоже глядя ему вслед:
— Дэн, я думаю, тебе нужно будет найти Аля…
— Да, — быстро ответил Дэнэль, — он может многое подсказать.
— …и помириться с ним, — закончил мысль Роман.
— Так вы поссорились?.. — спросил Валька.
— Было, — нехотя сознался Дэнэль.
— А почему?
— А, по глупости, — отмахнулся Дэн. — Не хотелось об этом… В общем, я прохожу спецподготовку по одной жёсткой программе… и проболтался Алю насчёт этого…
— И что? Из-за этого поссорились?
Дэнэль длинно вздохнул.
— Ты же не знаешь, что это за программа… — он глянул на Троицу немножко виновато. — Не обижайтесь, мне правда неохота об этом, особенно сейчас …А с Алем мы… В общем, моя вина, в основном…
— Не так важно, чья, — сказал Ромка. — Но если сверхвычислитель Эльф построен по его… ну, по параметрам Аля, значит, Аль и вправду может помочь.
— Я уже думал обо всём этом, — вздохнул Дэнэль. — Мне ведь нужно передать кристалл Эльфу… А потом надо найти Стратега, чтобы сбросить ему данные о положении на корабле. А потом, наверно, опять на «Раснен»…
Дэнэль замолчал, погрузившись в свои мысли.
Иан спросил:
— Если у Вальки в ящике тоже сидит «Лабиринт», может, мы сможем через него как-то связь держать?
— Попробуем… — неуверенно ответил Дэнэль. — Но мне сперва нужно закачать Эльфу кристалл и... И много чего ещё.
— Эх! — воскликнул вдруг Иан и хлопнул ладонью об ладонь. — Махнуть бы к тебе!.. Ну, ладно… Что тянуть, будем прощаться, что ли.
Дэнэль отвлёкся от своих сомнений, улыбнулся и протянул ему руку. Валька и Ромка присоединили свои. Валька сказал:
— Давайте желание! Чтобы все встретились…
— И не раз, — добавил Иан.
— И чтобы всегда могли, — сказал Ромка.
— И пусть всё будет хорошо, — вздохнул с затаённой тревогой Дэнэль. — Так, как надо…
Что-то сверкнуло в небе, прочертив его от края и до края. Наверное, то была одна из тех звёзд, вернее, метеоров, что падают в конце лета и начале осени. Мальчишки долго смотрели вглубь далёких пространств. Разняли ладони.
Ромка тут же подхватил руку Дэнэля и что-то вложил в неё. Сжал.
— Возьми это. От всех нас.
Дэнэль раздвинул пальцы. Приблизил ладонь к глазам.
—Ты… Вы… Откуда?!.
— Не знаю. Мы нашли его в одном из походов, когда неожиданно заблудились. Ровно в полночь. Нас было трое.
— На каком-то железнодорожном полустанке, заброшенном и странном, — добавил Иан.
— Он воткнулся остриём в скамейку, — сказал Валька, — мы заметили: что-то блестит…
— Хотя ночь была тёмная, ни луны, ни звёзд…
— А когда увидели в игре твой «Раснен», меч и линкор, договорились потом, что подарим тебе на прощание…
— Спасибо… — одними губами сказал Дэнэль, не сводя глаз с крошечного кинжала, чем-то напоминающего ключ и похожего на модель «Раснена». Потом будто очнулся: — Я… подождите!..
Он сорвал с плеча лёгкую брезентовую сумку и запустил в неё руку.
— Я тоже хотел… Хотел просто оставить это вам на велосипеде, — торопливо проговорил Дэнэль. — Вот, Иан… наверное, правильно, что мы не сожгли полисканер. Держи.
— Ого… Но он тебе…
— Мне он не нужен, я ведь говорил это с самого начала. Чего-чего, а приборов у меня хватает. Держи.
— Спасибо.
— Валь… Это запасной вычислитель-моноблок, он почти как индинформ. У него есть беспроводники, разберёшься.
— Ух ты!.. Спасибо, Дэн…
— Ромка… Долго думал, что тебе подарить… Это второй кристалл. С «Раснена». В нём записано всё то, что было в первом. Хотя… — Дэнэль опустил голову, — хотя вряд ли тебе нужно именно это…
Ромка чуть качнул ладонью, затем посветил на рубиновый шарик лазерным фонариком. Лица и фигуры ребят, шагнувших к нему, озарились мозаикой живых алых сполохов.
— Спасибо, Дэн, — сказал Ромка. — Не важно, нужно ли именно это… Самым лучшим подарком всем нам будет, если все мы ещё встретимся.
— Мне тоже… — Дэнэль куснул губу и отвернулся. Попятился. — Прощайте… Вернее, до встречи!
— До встречи!
Дэнэль сразу шагнул к катеру. Следом — Ромка и Иан, чтобы забрать велосипеды. Валькин «Стриж» по причине неисправности остался дома, поэтому его хозяин снимал друзей маленькой камерой, хотя для этого было темно.
Открыв люк, Дэнэль тихо сказал:
— Вы… отойдите немного… Ну — ещё раз — до встречи!
— До встречи! Побед там тебе! И удач всегда и во всём! — воскликнули, отходя, Валек, Иан и Роман.
Дэнэль сел в кресло, махнул рукой. Створка люка задвинулась. Катер с едва различимым гудением легко отнялся от песка и пошёл вертикально вверх. И сразу исчез. Девизуализирующая система делала его почти невидимым. Небо перечеркнула ещё одна падающая звезда.
Иан поднял на лоб полисканер, вздохнул и сказал, подойдя к Вальке и положив ему на плечо ладонь:
— Ты, надеюсь, сделал физику. Дашь перекатать завтра утром, и я буду везти тебя домой не мягко, а нежно.
Валька опустил глаза с небес на землю, с большим сомнением посмотрел на собранный из трёх гоночных велосипедов монстр Иана, потом — на новенький Ромкин «Салют», и меланхолично пробормотал, что теперь в смысле передвижений его интересует исключительно разведкатер.
— Всему своё время и каждому своё, — философски изрёк Ромка и ещё раз заглянул в космос. Потом медленно покатил свой велосипед к просеке. Было похоже, что им завладела какая-то неожиданная мысль.
— Вот именно, — согласился с ним Валька. — И именно тебе — уточнить с Доктором детали похода вместо налёта на НИИУВМ. Чтобы это никого не удивило.
— Не удивит, — откликнулся Ромка. — Разве что самого Славика, хотя мы договорились… Но придётся ему кое-что рассказать.
— Переживёт, не впервой. Что мы ему только не рассказывали… — сказал Иан и оглянулся на Валека. — Готов? Ты чего?
— Да как-то неудобно получилось. Мы подарили ему от всех нас один кинжальчик, который нашли когда-то, а он нам — целые сокровища…
— Но он сам так решил, — сказал Иан, а Ромка добавил:
— Это не кинжальчик. Это, считай, модель его линкора. И не случайно мы нашли это на том необычном полустанке. Где не бывает никаких случайностей… Для Дэна эта вещь — важный знак. И правильно, что мы подарили ему именно это.
— Хорошо, хоть догадались… — пробормотал Валек.
— А сокровища… — хмыкнул Иан. — Для него они и не сокровища. Ладно, хорош страдать, поехали… Делай прыг, только не убейся… О аллах, ну кто так запрыгивает?!
— А ты не мог свернуть на тропу, чем петлять между стволами и ветками? И как ты дорогу различаешь!
— Я в сканере. Различаю только Ромку, а дорогу различает он… Ромка! Спорим, я обставлю тебя на твоём «Салюте», хоть и с Валькой?
— Ты обещал везти меня нежно! — возмутился вжавшийся в руль Валек. — Сними полисканер, убийца! Или я нарисую тебе уравнение Нарсина!
— А я… Чёрт!.. Ромка, смотри на нормальную дорогу, а не на свой Млечный Путь, я из-за тебя чуть в лабиринт сосновый не закатился.
Ромка промолчал, но скоро сказал озабоченным голосом:
— Ты-то выкатишься. Лишь бы Дэн не закатился в настоящий Лабиринт.
— Чего? Ты о чём? — одновременно спросили Валек и Иан.
— О первом правиле, — откликнулся Роман. — Да и об остальных тоже.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Валька.
Ромка затормозил и поставил велосипед поперёк тропы. Иан тоже остановился, и Валек соскочил на хвойный ковёр сбоку от песчаной тропы. Ветер неодобрительно шумел среди мохнатых елей и сосен. Небо над просекой звёздно-синей полосой тянулось к городу.
— Я только сейчас это ухватил, «роджеры», — облокотившись на руль, сказал Ромка. — Помните, формула игроков «1 + 3». Один — Дэнэль. Три — мы. А он теперь будет играть один. А это уже кое в чём противоречит первому правилу, второму и десятому, я их наизусть запомнил.
— Десятому? — удивился Иан, спрятав полисканер под курткой. — Я тоже помню…
— И я, — понизив голос, сказал Валек. — Но десятое правило? И — кстати! — откуда «Лабиринт» взял десятое правило? Я так и не понял, приняли мы его или нет… Какое оно? А, Ромка?
— Оно здесь, — сказал Ромка, глядя на рубиновый шарик в ладони. — В том числе здесь.
Вишнёвый кристалл чуть дрогнул бликами живого света.
Иан раздражённо стукнул кулаком по упругому сидению.
— Поехали! Ромка, а ну-ка прячь свой брильянт! На ходу говорить не научился? — Он запрыгнул на велосипед и скомандовал: — Валька, прыг!.. И нет никакого противоречия, Валька тоже будет играть. Дэнэль это знает, потому-то он и говорил, чтобы не стирать «Лабиринт» и играть в него. Дэн действует там, а мы… а мы играем здесь. Вот и «один плюс три», ясно? А ты, Валька, не ной, что всё уже кончилось. Всю дорогу, как ехали сюда, ныл. Жизнь только начинается.