Прошло больше сорока лет, а я снова вернулся в этот маленький городок на берегу реки. Снова медленно спустился к набережной по мощеной улочке, поросшей справа и слева густой зеленью низкорослого кустарника, а у реки акациями. Ближе к реке дорога свернула к потертому зданию с часиками на башенке - старому речному вокзалу.Там мне сказали, что прогулочные теплоходы уже не ходят лет десять, но могут предложить билет на Самару – на теплоход, проходящий ночью или билет на ракету – в Астрахань днем.
Но не собирался я плыть ни в Астрахань днем, ни в Самару ночью.
Я подошел к реке. Закурив возле акаций, прошел постоять на пристани. Внизу, метров в пяти от деревянного настила колыхались волны. Как вечен их бег, и как быстро проходит время. Будто вчера это было: запах влаги от реки, шелест акаций, слепящее солнце в бликах волн, а на темной досчатой площадке пристани - солнечные «зайчики» от стеклянных глаз теплохода.
Над головой раскинулась лазурная даль небосклона, а в воздухе повис долгий, щемящий душу зов детства. Мне до сих пор помнится этот день и ощущение вокруг меня нечто бесконечно большого, светлого, доброго, но уже такого далекого и неуловимого.
Солнечный и ясный был тот день и совершенно удивительный.
Мы только что зашли на палубу, держась за веревочную стяжку сходней. На палубе и в салоне полно народа…разговоры. Неожиданно корабль вздрогнул и задрожал, позвякивая стеклом в прямоугольных окнах. За кормой в воде кольцами пошли буруны. Пролетел канат, с шумом убрали деревянные сходни. Через минуту теплоход в трепетном нетерпении медленно отошел от пристани. Мы вышли из салона на воздух. Тень от металлического козырька прикрывала нас от прямых солнечных лучей. За кормой продолжала бурлить вода, перемешиваясь с сизым дымом…
Пятилетним мальчишкой в светлых штанишках и темных сандаликах, я стоял около поручня между отцом и матерью и всматривался в удаляющийся берег. Все больше и больше пространства занимали волны, все шире и радостней рос волжский простор. Тут у борта, у нагретого солнцем поручня, широкого как отцовская ладонь, я почувствовал легкое веяние речной прохлады и тонкое благоухание маминых рук, - особый запах, который я не в силах описать, но который мне запомнился на всю жизнь. Запах детства в лазурной ауре света, добра и любви.
Сам того непонимая, отчего тогда в тот радостный солнечный день я мальчишкой с грустью смотрел на берег, на летящих чаек, на веселые солнечные блики, легкие волны, радостные лица людей и старался запомнить все до мелочей. Может оттого, что уже тогда знал, что тот день не вернуть, как не вернуть своих родителей.
Внизу, метров в пяти от деревянного настила пристани шелестят волны. И как бы ни складывалась жизнь с ее радостями и невзгодами, как бы я не научился ценить радость нового дня, любовь женщины, любовь к жизни, как бы ни радовался однажды проснувшимся во мне отцовским чувствам - но возникшая на теплоходе грусть теперь всю жизнь преследует меня. Будто чего-то постоянно не хватает. И вернувшись сюда, я вновь и вновь спрашиваю себя: Чего же?
********************
Январь, октябрь 2007