*«Грязная кола» – коктейль авторства Михаила Сапуноffa, давший название этому удивительному произведению.
РЕЦЕПТ:
Купите бутылку колы 0,5, сделайте пару-тройку добрых глотков. И добавьте в бутылку коньяка. Будет круто. НО, авторы ее пьют не только с коньяком. Они ее пьют с любым алкогольным напитком, как и главный герой этого удивительного произведения. На то кола и грязная.
vаня аruтюнянts
Настоящее имя – Нарек. Ваня – церковное имя, ставшее псевдонимом после крещения. Так же публиковался под именами Аксентий Кареглазый и Ваня Кучерявый.
Человек с планеты Земля. Бывший японский император. Родился 16 февраля девяностого года. Умен и красив. Работал курьером, компьютерным мастером, джазовым клавишником, журналистом, пиар-менеджером «Первой Буддистской Партии Российской Федерации». Ныне ассистент ТВ-режиссера. Не женат. Не глуп. Расстался с девственностью поздно. В 0:30 ночи. Любит всех людей и напоминает им библейскую истину: «Умейте прощать!».
коsha дикiй
Истинный мужчина и большой выдумщик. Циничен и любвеобилен. Обрел своего соавтора, когда они оба несли свою службу на киностудии «Амедиа», работая ассистентами режиссеров телесериала «Татьянин День». Мечтает стать миллионщиком и порнорежиссером. Бывший банковский служащий и учитель истории партии в Бангкоке. Обладает уникальными умственными способностями, утонченным вкусом и не дюжим сексуальным темпераментом. Не любит всех людей, и напоминает им житейскую истину «Не промахивайтесь во время мочеиспускания!».
1
- Эх, отец Морфан, если б знали вы насколько я безгрешен. Порой меня это самого пугает. Не бывает у вас такого чувства?
- Отец Иоанн, это наше с вами преимущество. Ведь безгрешность нынче такая редкость.
- Да, вот только есть одна вещь, которая действительно меня тревожит. Всемогущий Иисус не скоро вернется из отпуска, как и всемогущий Мефистофель. Но если я подменяю сейчас Иисуса, то никому неведомо, кто исполняет обязанности Мефистофеля. Он решил оставить это тайной.
- Имейте совесть, Иоанн. У нашего с вами начальника отпуск бывает раз в тысячу лет. У Сатаны – не намного чаще. Что вы, ей Богу, панику разводите.
- Да не в этом же дело, милейший, просто вы же знаете, что для становления Дьяволом нужно нарушить все десять заповедей в самой изощренной форме. Значит скоро на Земле начнется смута. Смута, которая будет исходить от неизвестного мне индивидуума. Как здесь не беспокоиться?
- А вот так. Небо подсказывает мне, что нужно отпить персикового нектара, и родниковой воды. Проблемы, в конце концов, надо решать по мере их поступления. Так что не волнуйтесь, и живите пока спокойно, Иоанн.
Святоши двинулись в сторону солнца.
Я начну. Начну… Откуда начать? Так ужасно, когда не понимаешь, где было начало… Допустим, вся каша заварилась в тот день, когда я вышел из сортира паба «Большая пинта», где любил выпивать «Грязную Колу». Слышал о «Грязной Коле», любезный? Нет? Обязательно попробуй ее – это чудный коктейль. Стакан колы, плюс стакан любого алкоголя, будь то ром, коньяк или водка, заливаешь в пол-литровую емкость.
Так вот сидел я в этом баре и славно поддавал. Обслуживала меня шикарная барменша. Что и говорить. Я хотел ее так, что был готов заказывать выпивку до потери пульса. Лишь бы наблюдать ее грудь, в тот момент, когда она нагибалась за бокалом и трубочкой. Честно, потрясная грудь. И эти глаза… На ее глазах были оранжевые линзы. Притягивало меня это неимоверно, но в какой-то момент, мой мочевой пузырь решил, что пора и честь знать, и пришлось мне по сему, отойти в клозет. В этом заведении была респектабельная уборная. Все работало на ультрафиолете. Отлил – врубается слив. Спустилась вода – автомат распыляет вокруг тебя духи «BURBERRY». Подошел к раковине, а из крана уже течет. В начале мыльная вода, а потом чистая. Как гласила реклама – вода из швейцарских озер. Наверняка херня. Как ее возят, эту воду? Но это не суть. Просто не люблю фуфло. Правда пить можно было прямо из под крана. Что я собственно и сделал. Однако после дюжины глотков, я заметил, глянув в зеркало, что на меня кто-то пристально смотрит. Это была та самая барменша. Она схватила меня за мой чудесный шелковый галстук, притянула к себе, и поцеловала в губы. Такого жадного поцелуя я никогда не ощущал на своих губах. Она буквально проглатывала меня. Ну естественно я сразу же почувствовал серьезный стояк, и на полном автопилоте расстегнул штаны. Как выяснилось, за время нашего поцелуя, барменша успела раздеться.
- Хочешь меня?
- Безумно. Только у меня резинки нет.
- Она и не нужна. Ты должен впитать мою силу. Отныне ты дьявол, - сказала она, и я, не выдержав возбуждения, прижал ее к стенке, и…как бы помягче… впитал ее.
После этого чудесного эпизода я почувствовал какую-то странную силу. Словно и вправду стал дьяволом. Она спрыгнула с меня с позитивным стоном, поправила волосы, и спросила:
- Как себя чувствуешь?
- Лучше не бывает.
- Теперь ты станешь Богом. Ну, не Богом, Чертом.
Я заржал.
Барменша двинула мне затрещину. Меня затрясло. Как после разряда тока.
- Не смей улыбаться. Я серьезно.
- О’кей, что мне для этого нужно? Ну, чтобы стать всесильным.
Я не смог скрыть ухмылку. Она еще сильней меня ударила, и меня еще сильней тряхануло. Тут уж стало не до усмешек.
- Тебе нужно только грешить мальчик. Так как ты только способен. И сила будет с тобой. Сила, о которой даже не мечтают. Ты сможешь все. Есть десять заповедей. На нарушение каждой я даю тебе день. С каждым грехом ты будешь обретать новые способности. Скажи: да, или нет?
- Что да, что нет?
- Отвечай, обсос.
- Да.
Честно говоря, я рассчитывал, что от ответа зависит удастся мне ее снова трахнуть, или нет.
- Отлично, ответил бы «Нет», я бы тебе башку проломил.
- Проломил? Ты же женщина. Наверное, проломила.
- Я Сатана, слюнтяй. Начинай с завтрашнего дня. Не начнешь – сдохнешь к полуночи. Я надеюсь, все понятно. А пока проспись.
Перед тем, как отрубиться, я подумал: оттого, что барменша говорила о себе в мужском роде, означало ли это, что я перепихнулся с мужчиной?
В общем, как я и говорил, началось все на выходе из сортира. Проспал я наверное часов семь-восемь после того, как получил сатанинские указания. Очнувшись на полу, в закрытой кабинке, я поправил на себе одежду, подошел к умывальнику, умылся, сплюнул, и посмотрел в зеркало. В отражении был тот самый тип, которому нельзя столько пить. Если после каждой попойки мне будет видеться дьявол, я с ума спячу. Хлопнув входной дверью в туалет, я прошел вдоль короткого коридора, и очутился в самом зале питейного заведения. За барной стойкой орудовала все та же барменша.
- Да, не слабо мы вчера повеселились, - сказал я, подмигнув.
- Вы о чем, молодой человек? - спросила барменша.
- Ну, как, в туалете… правда не очень удобно, но было круто… - продолжил я.
- Вы, что-то путаете, - девушка удивленно подняла глаза.
- Да как я могу что-то путать. Такое не спутаешь, - хмыкнул я, теряя уверенность в произошедшем.
Стоп! Ее глаза были карими. Не теми оранжевыми, а карими.
- Да, видимо что-то не то… - пробормотал я, и поплелся к выходу.
- Молодой человек! – окликнула она меня, - Вы не расплатились. С вас две тысячи рублей.
Хорошо, что у меня тогда оказались деньги. Я протянул их барменше, еще раз оценивающе посмотрел на нее, и поспешил покинуть «Большую пинту».
На улице почти никого не было. Стоял туман. Обычный октябрьский туман, какими наполнена Москва по утрам. Проезжали редкие автомобили, и велосипедисты. Я подошел к метро. Рядом со входом стояла старушка и раздавала рекламные листки. Я проигнорировал ее. Она перегородила мне вход.
- Что еще?
Старушка посмотрела на меня без эмоций и протянула листок.
Я нехотя взял рекламу, и выругался. На бумажке было написано:
«Помни, сегодня или никогда. Ты должен начать. «Я Господь Бог твой, да не будет у тебя никаких других Богов, кроме меня». Нарушай. У тебя есть ровно 15 часов».
Я посмотрел на часы. Действительно, было девять утра, а до полуночи оставалось 15 часов. Все сразу вспомнилось. Она говорила, что я должен каждый день нарушать по заповеди, или я умру. Мне стало не по себе. Даже нет, я просто понял, что если бы я позавтракал, то сейчас бы уже наложил в штаны. Как нарушить эту заповедь? Мне было не понятно. Я развернулся обратно, в сторону паба.
- Рюмку водки мне, и этому парню!
Я сидел за барной стойкой вместе с незнакомым мне здоровяком.
- Мне «Грязную колу», если можно.
Здоровяк швырнул пятьсот рублей.
- Да я вижу, ты расстроен чем-то.
- Я должен грешить, - ответил я.
Здоровяк залпом опустошил рюмку, похлопал меня по плечу, встал, и смеясь обнадежил:
- Все должны, да, брат, все.
Здоровяк вышел из бара, махнув рукой.
Барменша посмотрела на меня:
- Вы уже тут сутки почти сидите. Не хотите спать?
- Хочу, но не могу.
- Почему же? – сказала она, забавно прищурившись.
- Я же сказал, я должен грешить.
- Вы никому ничего не должны.
- Да?
Барменша кивнула.
- Тогда подлей мне еще коньяка в колу.
Залив в себя алкоголь, я с грохотом опустил бокал.
- Ну, что, червяк, у тебя есть ровно десять минут, чтобы согрешить.
У барменши сверкали глаза. Она указала пальцем на настенные часы. На них светилось «23:50».
- О, Боже… - пьяно выдохнул я.
- У тебя десять минут на грех или до твоей смерти.
- Почему ты вселяешься в эту девушку, чтобы разговаривать со мной?
- Потому что ты алкоголик. Ты больше ни с кем не разговариваешь кроме нее.
Я подумал, что Сатана прав. Я и правда уже давно ни с кем не разговаривал. Мне стало жаль себя.
- Ну хорошо, а почему ты выбрал именно меня? Почему я?
Сатана лениво вздохнул.
- Хорошо я расскажу. Но быстро. И не задавай вопросов. У нас мало времени на болтовню. В общем, в том месте, где я обитаю…
- А…где ты..
- Заткнись! В том месте, где я обитаю уже две тысячи лет, очень мало женщин. Очень. Короче говоря всех их я успел отделать еще в первый триста лет правления. Ну, а потом, я стал иногда вылезать на землю. Мне было спокойно, потому что мы, черти, бесплодные. Но в какой-то момент произошла не понятная мне до сих пор ошибка. Родился ты.
Я охуел.
- И в ближайшую тысячу лет, которую займет мой отпуск, заменять меня будешь ты. Честно мне противно, что мой сын - полное ничтожество. Кусок дерьма. Но все может измениться, если хотя бы в эти десять дней ты покажешь себя сильным. Понял?
Я кивнул.
- Греши!
Почему-то захотелось плакать.
- Греши я сказал! – ревел Сатана.
Я выбежал из бара. Светили фонари, ходили парочки и о чем-то разговаривали. Я ревел, как ребенок. Я ощущал только беспомощность и ужас. Ничтожество. Он прав. В этой жизни я не сделал ничего. От меня не было пользы, не было страданий. Всем было ровным счетом насрать на меня.
«Греши!» - отдавалось в голове, «ГРЕШИ!»
По тротуару шел священник. «Я Господь Бог твой, да не будет у тебя никаких других Богов, кроме меня, Я господь Бог твой, да не будет у тебя никаких…»
Из носа священника текла кровь. Он уже был сбит мною, и я добивал его ногами. Священник лежал в позе эмбриона, и вскрикивал в такт ударам моих ног.
Я растирал кулаками щеки. Сопли и слезы смешивались на моей физиономии.
- Ты не мой Бог. Я одинокий алкоголик. Ты сделал меня таким! Сдохни! – орал в истерике я.
- Умничка, ты все сделал чудесно.
Сатана налил мне виски и колы.
- А теперь подойди к зеркалу и посмотри на себя.
Я зашел в туалет. Гладко выбритым мужчиной, в черном кожаном плаще, в очках с голубыми стеклами, и в дорогих штиблетах был я.
- Ну, как тебе?
Я дернулся. Сатана опять стоял рядом со мной. И опять голый. И опять в теле барменши. Я поморщился.
- Не стоит, - указал я себе между ног, и блеванул.
Сатана смеялся. Его смех не был похож на тот, которым озвучивают дьяволов в голливудских фильмах категории «Б».
Похоже, настало время рассказать, кем я был. Меня звали Лешей. Я родился где-то в центре Москвы, и еще с рождения был причислен к так называемой «золотой молодежи». Мне даже это нравилось. Я учился в хорошей школе с углубленным изучением английского, который так и не выучил, закончил журфак МГУ, и открыл свое неудачное пиар агентство. Меня всегда пленила роскошь. Я ее любил. Правда. Настоящую роскошь. К сожалению, я не мог ее себе позволить на том этапе времени, когда повстречал Сатану. На тот момент, я пропил свой спортивный «Ягуар», продал агентство, и тихо спивался. Денег на алкоголь, шмотки, и проезд на метро у меня хватало. А больше мне не было нужно, потому что единственной моей целью был тихий уход из не сложившейся жизни. Сколько мне было лет? А какая разница, сколько бы ни было, а мозгов и имущества я не нажил. Тот сортир в баре, о котором я говорил, мне нравился тем, что в нем не воняло дерьмом - в нем пахло этими духами BURBERRY. Очень сложно жить, когда чувствуешь по всюду запах дерьма: я чувствовал его от каждого человека, с которым пересекался, в каждом доме, на каждой улице… Если бы у меня была бы возможность, я бы жил в этом туалете: всегда хорошо запах, не очень светло, но и не темно, хорошая вода, рядом выпивка, и никогда не встанет проблема «где бы отлить?». Но, к сожалению, после закрытия бара мне приходилось уезжать в свою квартиру на Остоженке, которая досталась мне от моей многострадальной мамы. Выйдя из паба, разбитый и согрешивший, я поймал такси и доехал прямиком до дома. Неожиданно мне захотелось прогуляться. Центр Москвы ночью, это не только быдло, национал-социалистическая шпана и бомжи, это еще и разноцветные огни, признающиеся в любви моряки, и музыка. Музыка, которая исходит непонятно откуда и направляется неизвестно куда. А еще я почувствовал, что не ощущаю запаха бензина и обоссанных тротуаров. Я чувствую «BURBERRY». Что б я был проклят, но я правда стал чувствовать повсюду свой любимый запах. Он окутывал меня. То легким ветром, то резкими порывами, и делал меня блаженным и умиротворенным. Вы думаете, что я хренов параноик, но обоняние для меня стоит на одном из главных мест в существовании. Так вот, я гулял, и неожиданно услышал знакомый голос:
- Молодой человек.
Я обернулся. Опять барменша. Или Сатана? Я подошел поближе:
- Опять ты? Дай мне отдохнуть. У меня есть еще несколько часов отдыха. Просто отвали.
- Хм… - протянуло это существо, которое было то ли симпатичной барменшой, то ли гнилым сатаной, - Я, вообще-то, тут рядом живу, а вы, вообще-то видите меня каждый день в «Большой пинте». Просто хотела поздороваться.
Я озадачился.
- Так ты барменша? Ты не…
Я замолчал. Просто понял, что не стоит договаривать, стоит просто спросить ее о чем-нибудь не напрягающем, и мило поговорить. Мило не для того, чтобы трахнуть, а просто ради беседы, которые так редко проиcходили со мной в последнее время.
- Ну так, что…Я даже не знаю, что сказать… Который час?
Барменша посмотрела на часы:
- Три часа ночи.
Единственная мысль, которая проникла в мой мозг была: «Сколько осталось до новых указаний Сатаны?». Но я поспешил забыть о ней и задал самый простой вопрос:
- Как тебя зовут?
- Меня Юля, а тебя?
- А меня Леша. Странно, что мы не встречались здесь. Я живу в этом доме.
И я показал ей свой дом, потом окна, потом дверь в квартиру…и мы очутились у меня на кухне.
- Ну так что? Почему ты должен грешить? Я так и не поняла.
Я налил нам в стаканы виски:
- Пока я не могу тебе этого сказать.
- Ну ладно. За что пить будем?
- Не знаю…давай тупо за встречу.
Мы чокнулись.
- Ну, хорошо, а чем ты занимаешься? – спросила Юля, выпив виски.
- Сейчас уже ничем. Раньше пиарщиком был.
- Интересно…
Повисла пауза.
- Ладно, я чувствую мне пора уходить. Разговор у нас не ладится.
Я ничего не сказал. Просто включил телевизор. Шли московские новости. Диктор говорил:
- Вчера ночью на Берсеневской набережной был зверски избит священник. Отец Евгений Макаренко доставлен с многочисленными переломами и тяжелым сотрясением мозга в институт Склифосовского. Сегодня в информационную службу нашего канала поступил видеоролик, снятый с мобильного телефона, на котором видно, как неизвестный молодой человек с криками и бранью сбивает батюшку с ног, и яростно наносит телесные повреждения. По просьбе оперативников, мы передаем составленный фоторобот. Все кто знает о местонахождении этого человека…
Я не дал договорить диктору и выключил телевизор. На лбу выступил холодный пот. Я не мог в это поверить.
- Я в розыске, твою мать! – громко крикнул я.
Юля стояла в дверном проеме и серьезно смотрела на меня.