5ОО Р. ЗА КОМНАТУ. ХУНА ОХРАНЯЕТ ОТ НАС КВАРТИРУ. ПРИЕЗД ОВЧИННИКА.
ПРЕЛЕСТЬ ОСЕННЕЙ МОСКВЫ.
ЕЩЕ ОДНО УБОГОЕ ЖИЛИЩЕ
Первый дом , где мы поселились и прожили меньше месяца, стоял на Дмитровском шоссе. Недалеко проходила электричка и чтобы пройти к тете Тоне , надо было идти под мост. Хозяйку квартиры звали Шура. Саша выговаривал его как Хуна . Так мы и стали ее звать между собой. А Моисеевы, прошло много лет., магазин в том дома так и стали звать - У Хуны.
Моисеевы помогли нам переселиться , грузили вещи, тюки и чемоданы. Комната на девятом этаже была большая , светлая , выходила на шоссе.
Как только Моисеевы ушли и мы втроем оказались наедине в этой комнате, в дверь раздался стук. Я вышла. Передо мной стояла тетя Хуна. Это была оплывшая женщина лет под пятьдесят с видом дворничихи. На плечах ватник , на ногах стеганые опорки. « Давай деньги –то.» - сказала она, и я вынесла ей 5оо рублей, как договаривались.
Все комнаты в доме Хуны были пусты от мебели, детских игрушен. Детей было четверо . И муж, которого мы не видели никогда.
Однажды Саша пытался выглянуть на улицу, встал на трубу батареи в нашей комнате . Хуна увидела.
- Слезь. Погнешь или она оторвется.
Кажется , что Хуна всегда обитает в нашей комнате. Саша - в ванне. Я дала ему туда пару игрушек, как положено ребенку. Он плещется , смеется.
- С игрушечками нельзя, уберите их. Ванну поцарапает,- заглядывает в ванну Хуна.
Снова к нам заезжает сановитый родственник из Комсомольска. По служебным делам он нередко бывал в Москве. Василий Григорьевич Овчинник несет в ванну полную тарелку винограда. Он уже предупрежден, что на кухню лучше не ходить. Но он не успевает промыть виноград- свет в ванне гаснет. За выключатель держится Хуна.
Мы еле терпим тетю Хуну и жалеем свои 5ОО рублей.
Я езжу с Сашей по Москве в трамвае до конечной остановки и обратно. Он сидит у меня на коленях и мы оба смотрит в окно. В Москве бабье лето, она залита солнцем, желтые и бордовые листьь летят с деревьев, лежат на скамейках, шуршат под ногами в аллеях.
Я сразу приняла в свою душу Москву. Мне нравятся ее старинные закоулочки с допотопными названиями типа – « Проезд соломенной сторожки».
Тогда не ходили по Москве толпы с рюкзаками охотники за продуктами питания из других городов.
Степенно ходили по Москве благодушные москвичи, просили в гастрономе нарезать двести граммов колбаски или сыра, брали пару французских булок и возвращались в мир старой уютной мебели. Отдельная квартира для рядового москвича была роскошью, чаще всего жили в коммуналках. « Черемушки « начинали только строиться. По эскалатору метро спускались и поднимались и старые, и молодые, и влюбленные, и усталые. Как и сейчас. Но в каждом чувствовался энтузиазм надежды на будущее. Такой я видела Москву. Но жили в ней , оказывается , и Хуны.
Была суббота . Валентин не торопился в академию. Мы лежали на полу втроем на матрасе. Меня разбудил шорох. Я открыла глаза и увидела Хуну. Она стояла посреди комнаты и разглядывала потолок. Потом перевела взгляд на стены. « В чем дело, что вы разглядываете?» - спросила я . Странное ее поведение я никак не могла понять. « Вот смотрю , нет ли клопиков. Вдруг вы привезли с собой…»- спокойна ответила Хуна.
Валентин тоже проснулся. Он всегда соображал быстрее меня. Быстро вскочив на ноги , он схватил ее за плечи и вытолкал в коридор. Между ними в коридоре разразился жуткий скандал. Хуна что-то лопотала в ответ на четкие , громкие, полные возмущения слова моего мужа. Он просто смел злополучную хозяйку квартиры с лица земли.
Очень срочно он нашел еще одну комнату в старом двухъэтажном доме по Петровско- Разумовскому проезду Опять какой-то слушатель дал ему самому ненужный адрес. Прожили у Хуны мы десять дней . Денежки наши плакали.
Эта была длинная и узкая комната с окном с торца. Я сразу поняла, что в этом убогом жилище нам не будет ни места , ни воздуха.. На огромную общую кухню я попала через проходную комнату, которую занимала хозяйка. Здесь готовило человек пятнадцать. Меня внимательно рассмотрели , и я услышала голос с официальными нотками: « Нас на кухне 17 человек. Поэтому предупреждаем, спички не бросайте , куда попало.»
Кажется , говорила довольно молодая женщина. У меня теплилась надежда, что какая-нибудь единственная душа из этих семнадцати подойдет ко мне и спросит, откуда мы приехали, кто мы такие. Я взяла тазик с сашиной рубашкой и ушла в комнату.
******