В конце ноября Семен Никитич, уже немолодой профессор, приехал к себе на дачу под N-ском подготовиться к зиме: перевернуть вверх дном баки из-под воды, убрать последнюю листву с деревьев, ботву от свеклы и картошки, закрыть поплотнее окна, заткнуть отдушины в подпол. Дел невпроворот, а осенний день короток.
Семен Никитич спешил. Разжег костер посреди участка, стал сжигать в нем весь хлам, оставшийся с лета. Потом собрал ботву и листья для компоста, и уже перед обедом, когда основные дела были сделаны, заглянул в теплицу. Там было тепло и уютно: осеннее солнце нагревало воздух через толстые стены и крышу из полиэтилена, и создавало внутри радужную обстановку.
Теплица была большая и просторная, высокая – в рост человека. По бокам теплицы тянулись грядки, освобожденные от собранных помидоров и перцев, кое-где зеленели пучки свежей травы. В воздухе еще пахло отзвучавшим летом и даже сонная муха ожила и тихо жужжала над ухом.
От глубокого вдоха у Семена Никитича слегка закружилась голова. Он присел на краешек порога и с умилением стал следить за полетом одинокой мухи. Ему вдруг стало так комфортно и хорошо, что слезы невольно сами по себе выступили на глазах. «Вот и еще одно лето пролетело! Сколько мне еще осталось?» - подумалось ему в эту минуту.
Посидев и отдохнув минут десять, Семен Никитич встал и прошел в другой конец теплицы, чтобы закрыть заднюю дверь поплотнее. Закрепив дверь бечевкой он уже собрался выходить назад, но наступил на что-то, поскользнулся и чуть было не упал. Глянув вниз, Семен Никитич увидел какие-то серые кружочки, раскиданные под ногами. «Никак шампиньоны выросли?!» - подумал он и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть, и даже протянул руку. Но тут же рука сама собой отпрянула. Вместо грибов шампиньонов под ногами валялись использованные презервативы. Их было не меньше двух десятков, раскиданных в беспорядке по всей площадке у заднего входа теплицы.
«Господи! Да что же это такое? Теплицу в публичный дом превратили!», - и Семен Никитич сплюнул от гнева и омерзения. Сделав над собой усилие, он встал, сходил за совком и метелкой, надел резиновые перчатки, и сгреб презервативы в кучу, потом совком в ведро и отнес на потухший было костер. Выкинул в огонь все сразу, вместе с пластмассовым совком, ведерком, метлой и перчатками. Огонь вспыхнул с новой силой и зловонное черное облако поднялось вверх. Его подхватил налетевший ветер и понес куда-то по свету.
«Ну надо же!» - продолжал возмущаться про себя Семен Никитич. «До чего дошел народ, сношается в теплице!»
В это время за его спиной кто-то кашлянул. Обернувшись Семен Никитич увидел соседа старика, жившего рядом в старом полуразвалившемся доме, покрытом от бедности лоскутками рубероида.
- Привет, Никитич!
- Здравствуй, Алексей Нефедович.
- Ты, я смотрю, все хлопочешь?
- К зиме подготавливаюсь, - ответил Семен Никитич на вопрос соседа. – Не скажешь, Алексей Нефедович, кто в моей теплице балуется? Ты живешь рядом, все, наверное, видишь?
- Да как кто? – вопросом на вопрос ответил старик. – Молодежь, известное дело! Не знаю, что там делают, в твоей теплице, но кажинный вечер после телевизора туда бегут. И внуки мои тоже там же. Я их, охламонов, ругал, да куда там! Мы, говорят, дед дом три строим, и гогочут. Не знаю, что они за дом такой придумали, но парни и девчонки у тебя в теплице толкутся.
- А почему ты их не прогонишь, Алексей Нефедович?
- Да как их прогонишь-то? Мне мой старший внук, Вадим, сказал: «Сунешь нос не в свое дело – огребешь по шапке». С них станется! Они и без нужды, когда подопьют, нас с бабкой поколачивают. А тут в их дела сунуться! Нет, Никитич и не проси, боюсь.
И дед тоскливо посмотрел в глаза Семена Никитича, словно пес, который изголодался так, что готов съесть что угодно.
До Семена Никитича, наконец, дошло: дед пришел рассказать, кто в теплице без него хозяйничал, и очень хочет получить за это выпивку.
- Ну, спасибо, что сказал, пойдем ко мне в дом, я тебя так и быть чаем угощу, - и профессор зашагал к крыльцу дома.
В доме, открыв холодильник, Семен Никитич достал неполную бутылку водки, налил полстакана и протянул соседу. Дед молча залпом выпил до дна. Его рука мелко тряслась вместе со стаканом, но не пролилось ни капли.
- Вот теперь хорошо будет. Спасибо тебе, Семен Никитич, - поблагодарил сосед.
Семен Никитич сделал бутерброд с колбасой и поднес Алексею Нефедовичу.
- А что же они все-таки смотрят по телевизору? – как бы невзначай спросил Семен Никитич соседа. - Не понимаю, как могут быть связаны оргии в теплице и телевизор.
- Да про какой-то все «дом» говорят. Передача когда начинается, они нас с бабкой из комнаты выгоняют, говорят, это не для нас кино. И смотрят весь вечер. Гогочут, как жеребцы, свистят… Я в щелку два раза заглядывал. Думал, что там такого показывают особенного? Парни с девками сидят вокруг костра из бревен, и о чем-то все говорят между собой. Неинтересно. Я и перестал подглядывать. А им, вишь, интерес! Молодняк, Никитич.
Вчерашний хмель и выпитое сейчас сделали свое дело: Алексей Нефедович размяк на глазах и понес какую-то околесицу про деревенскую жизнь, бабку, внуков. Семен Никитич, не перебивая соседа, налил себе крепкого чая из термоса, стал пить глотками, и все никак не мог взять в толк: причем тут телевизор и теплица? И если молодых что-то и может соблазнить, то только буква «Т» в начале слова. И тут его осенило:
- Дом, говоришь? Передачу смотрят?
- Про дом, Никитич, про дом, - радостно забормотал Алексей Нефедович кивая головой. – Дай закурить? – неожиданно переменил он тему разговора.
- Да не курю я, не курю! Ты же знаешь! – и уже с раздражением отвел протянутую руку соседа Семен Никитич.
- Ладно… Я тогда пойду? – засобирался дед, поняв по настроению Семена Никитича, что «ловить» ему здесь больше нечего. – Может мне Вадьку прислать к тебе? Пусть расскажет, что они у тебя в теплице делают, - уже на пороге, задержавшись с выходом, спросил Алексей Нефедович, не теряя надежду на то, что ученый сосед сжалится и нальет еще спопку.
- Нет, не надо. Мне и так понятно, что они делают. А сколько лет твоему Вадиму?
- Да, наверное, лет тринадцать будет. А может побольше. Запутался я во внуках. У меня, Никитич, их девять человек, внуков-то. Так кому сколько годков и не помню. Сейчас у бабки спрошу и дам ответ.
- Нет, не надо. Ты, Алексей Нефедович, больше не беспокой меня. Иди к себе. Скажи только ребятам, что я в теплице капканы поставлю, и если еще раз залезут – то пусть пеняют на себя…
- Вот это правильно, Никитич! Так их и надо. Они, черти окаянные, ничего не боятся. А капкан штука серьезная. Я одобряю.
- Ну хорошо. Ты иди, иди, Алексей Нефедович, - уже чуть не выталкивая соседа в спину проговорил Семен Никитич. – Только не забудь передать что я велел.
- Передам, передам непременно, - и что-то бормоча и рассуждая сам с собой Алексей Нефедович навеселе засеменил к своему дому.
Вечером, вернувшись с дачи, Семен Никитич первым делом открыл газету, нашел телевизионную программу на неделю и стал искать передачу про дом. Оказалось, что такая передача «Дом-2. Если это любовь» идет почти каждый день, начинается ровно в девять вечера и заканчивается через час. Посмотрев на часы, Семен Никитич поспешил включить телевизор, пощелкал по каналам и – вот она, пожалуйста вам – искомая передача «Дом-2». Ведущая, худосочная, с нагловатым выражением лица девица что-то внушала сидящим в кругу молодым людям. Семен Никитич стал вникать в суть происходящего, пытаясь понять, о чем эта передача.
Досмотрев до конца, Семен Никитич встал с дивана, пошел на кухню, открыл бар и достал бутылку армянского коньяка. Налил в бокал свою дозу, пятьдесят грамм, потом подумал, махнул рукой и долил еще столько же, и одним махом выпил. Закусив холодной маслиной, Семен Никитич еще долго ходил по кухне, не зная, чем заняться – сесть за подготовку лекции на завтра или почитать что-нибудь из русской поэзии так любимого им «серебряного века», или вообще занять себя каким-нибудь домашним делом. Но откровенно говоря, делать не хотелось ничего. Все валилось из рук, и стало как-то неинтересно все вокруг.
«Это надо же?! Что может сделать передача даже со мной, взрослым и грамотным человеком!» - думал он расхаживая по кухне. «Да… А ведь они правы, эти деревенские парни и девчонки! Он «строят» свой «Дом-3», по образу и подобию «Дома-2». А это значит, что продолжение последует… Каков поп, таков и приход», - сделал он окончательный вывод.И уже в зыбком сне Семен Никитич все бормотал про себя: «Ну ладно, теплицу-то я снесу, снесу обязательно.А кто снесет это безобразие на телевидение?» И на этот вопрос ответа у него уже не было. Р.S. Прошло с десяток лет моему рассказу,но порнографическая сага под вывеской "Дом 2" продолжается на российском телевидение.На патриотическое воспитание молодёжи такая передача,видимо,не влияет...