Ранним летним вечером, когда от зноя, казалось, плавились мозги у всего живого на планете, Карасёв возвращался домой со службы. Насвистывая невнятный мотивчик и безбожно фальшивя, он миновал длинный ряд металлических гаражей, затем, срезая расстояние, пересёк по диагонали заросшую неистребимыми сорняками детскую площадку и вошёл в свой подъезд.
Он пребывал в прекрасном расположении духа.
Дожидаясь лифта, Карасёв внезапно подумал: как мало, в сущности, надо человеку для полного счастья. Сегодняшний день - яркий тому пример. Ведь ничего особенного не произошло. Так, цепочка мелочей. Подумаешь, получил премию. Не бог весть какое событие. В обеденный перерыв скинулись с мужиками - выпили по сто грамм. Тоже не слишком знаменательный факт... А через несколько минут его на пороге квартиры встретит Иришка, и Карасёв окажется в её ласковых объятиях - уже одного этого вполне достаточно, чтобы, плюнув на лифт, радостно припустить вверх по лестнице, перемахивая через две ступеньки за раз…
Нет, лифта он, разумеется, дождался. Вошёл и вдавил в гнездо кнопку, на которой лет пять тому назад ещё можно было разглядеть цифру «7». Как раз в этот момент сообразил, что жена вряд ли успела вернуться домой. Поскольку сегодня Карасёв добрался до родного микрорайона на целый час раньше обычного: вместо того чтобы трястись на трамвае, ему удалось поймать маршрутное такси - явление нечастое: обычно в час «пик» маршрутки забиты до отказа, но сегодня повезло… вот, пожалуйста: ещё одна причина для хорошего настроения.
Надо к приходу Иришки приготовить ужин. Само собой, обычно это делает жена. Но раз уж сегодня так вышло, что Карасёв её опередил, отчего бы разок и не сделать приятное любимой женщине.
Вообще-то, даже после полутора лет супружества назвать её женщиной у Карасёва как-то язык не поворачивался. Она совсем ещё девчонка. Двадцать лет, подумать только! Иришка годилась ему в дочери - ведь Карасёву уже сорок два. Если бы раньше кто-нибудь сказал, что у него заведётся супруга, младше на целых двадцать два года, то он ни за что не поверил бы. Это даже вряд ли показалось бы ему смешным - так, глупость, ничего остроумного.
До Иришки ему с жёнами не везло. Дамочек для постели - этого добра хватало, никаких проблем. Но брачные узы неизменно давали трещину. Первая супруга изменяла Карасёву направо и налево, и он, не выдержав и полугода совместной жизни, развёлся с этой дешёвкой. Со второй благоверной тоже не удалось дотянуть до годового юбилея, поскольку «слабая половина» банально ушла от него к другому - вдобавок, напоследок беспощадно высмеяла сексуальные способности Карасёва. Неудивительно, что он изрядно зациклился на данном вопросе. Но в конце концов ему удалось найти девочку, которая вообще не знала мужчин до него. Иришку. Целую зиму и половину весны Карасёв встречался с ней, не доводя дело до постели. Ему, достаточно опытному ловеласу, не составило труда влюбить в себя эту юную глупышку. Он дарил ей цветы, водил в театр и филармонию; и даже когда они оставались наедине в его холостяцкой берлоге, всё ограничивалось бутылочкой шампанского, двумя-тремя невинными поцелуями и долгими-предолгими разговорами... О, как трудно было ему играть свою роль благородного рыцаря! Как прижималась к нему Иришка - и буквально тянула в постель, повторяя, что она уже взрослая, зачем же он без конца напоминает ей о разнице в возрасте! Она смотрела на Карасёва восторженными глазами и готова была идти за ним в огонь и в воду.
Такая трогательная. Влюблённая до беспамятства девочка-рабыня... Вот кого он в итоге вылепил из Иришки. Он был её первым мужчиной. Он стал её богом и повелителем. Иришка с радостью выполняла любое его желание, любую прихоть в постели. Разве есть на свете хоть один мужчина, который не мечтает о такой спутнице жизни? К тому же, сознание, что юной супруге не с кем сравнивать его сексуальные достоинства, поднимало Карасёва в собственных глазах, вселяло в него уверенность в себе.
Лишь одна мысль тревожила его. Иришка - красивая, свежая, непосредственная - подобно магниту, привлекала к себе взгляды мужчин. А вдруг ей захочется разнообразия и сравнения; вдруг найдётся не в меру сексуально озабоченный и достаточно настойчивый ровесник, который пробудит в ней тягу к приключениям? Ведь Карасёв не молодеет: половина волос уже седая; а Иришка расцветает с каждым днём.
Думая об этом, он вышел из лифта и достал брелок со связкой ключей. Открыл оба замка. Распахнув дверь, шагнул в квартиру... И застыл на месте. Будто ударом молнии его приварило к полу. Потому что в коридоре, прямо под вешалкой, стояла большая спортивная сумка, из-под неё выглядывала пара мужских туфель, а из спальни доносились...
Звуки. Которые ни с чем не спутаешь.
***
Да, именно этого Карасёв и боялся.
Подлости.
Удара исподтишка.
Краха всех надежд на тихое семейное счастье.
Он даже не решался признаться самому себе, насколько боялся. Именно этого.
Звуки, доносившиеся из спальни, были весьма недвусмысленны. Приглушённые женские всхлипы, стоны и вскрики. Мужской прерывистый рык - такой многие издают, приближаясь к вершине наслаждения... Аккомпанировал этому нескончаемому страстному дуэту скрип пружин его, Карасёва, двуспальной кровати: крик-крак, крик-крак, крик-крак. Вверх-вниз, вверх-вниз, всё быстрее, всё быстрее, всё быстрее, надо было совсем лишиться фантазии, чтобы не суметь представить происходившее в спальне.
Вот оно как получается.
Стоило ему явиться с работы на час раньше, как сразу и выполз на белый свет посторонний член. Добровольный помощник стареющего женатика. Явно молодой - даже по голосу можно судить...
Вот тебе и любимая жена. Мышка-Иришка.
Такая же пустышка, как и остальные бабы... Никому нельзя верить. Потому что все они сволочи.
А может, Иришка притворялась, будто ей хорошо с Карасёвым? Может, он её не удовлетворял?
Выходит, не зря в безотчётных фантазиях ему порой представлялось, как однажды он наткнётся на взгляд юной жены - сравнивающий, беспристрастно оценивающий – и увидит в её глазах усмешку превосходства и тайного знания, подобную той, которая была у Евы, когда она вкусила запретный плод.
Долго ли, коротко ли... Это с детства знакомое выражение лишь теперь сумел до конца оценить Карасёв. Поскольку как раз столько времени затратил он, чтобы добраться до двери спальни. Всего несколько шагов. И долго, и коротко одновременно. Несколько мгновений, в которое вместилась целая вечность.
А потом он тихо открыл дверь.
Его взору открылась широкая двуспальная кровать с наполовину сползшей на пол постелью. Родная кровать, на которой они с Иришкой чего только не вытворяли в продолжение последних полутора лет! Сейчас там прыгала вверх-вниз лоснившаяся от пота поджарая задница чужого самца. Молодого, энергичного, полного сил... Вот он яростно взвыл, судорожно задёргавшись в оргазме. А ещё через несколько секунд рухнул ничком. И повернулся на бок.
Карасёв увидел лицо наглеца. Действительно, тому было не больше двадцати.
Парень тоже обнаружил, что они с партнёршей в спальне не одни. И тотчас вскочил как ошпаренный. Мгновенно покраснел и, прикрывая левой рукой срамное место, правой потянулся к брошенным на спинку стула джинсам.
Подняла голову и его подруга. И тотчас кровь горячей волной ударила Карасёву в голову: это была не Иришка.
Это была совсем незнакомая, чужая девчонка!
***
Дальнейшее вообще перепуталось у него в голове. И немудрено; любой растерялся бы в подобной ситуации.
Девушка, жутко смущаясь, попросила его отвернуться, пока она оденется. И так - глядя в стену - он выслушивал объяснения молодой сексодромщицы.
Оказалось, что юные визитёры - знакомые его Иришки. Она, такая безотказная лапочка, вошла в положение товарищей, которым ввиду отсутствия собственной жилплощади абсолютно негде предаться пламенной страсти - вот и дала им на денёк ключи от квартиры. Кошмар как неудобно, но, ей богу, они полагали, что Ира поставила своего супруга в известность!
Затем, застёгиваясь на ходу и наперебой извиняясь, они проследовали в коридор. Торопливо обуваясь, парень досадливо ворчал на подругу:
- Говорил же тебе, не надо было нам в чужой квартире... Чтоб я с тобой ещё куда-нибудь… пропади оно пропадом!
По-прежнему красный как рак, он подхватил на плечо свою спортивную сумку и ретировался за дверь. Девушка не замедлила последовать за ним.
А Карасёв отправился на кухню. Вынул из холодильника бутылку «Столичной». Взял стакан и, наполнив его на две трети, залпом выпил холодную водку. После чего вновь открыл холодильник. Извлёк из его чрева трёхлитровый баллон с малосольными огурцами; водрузив его на стол, снял с баллона тугую полиэтиленовую крышку...
Нервно расхаживая по кухне (три шага вперёд и ровно столько же назад, особенно не развернёшься), он жевал огурец и размышлял о том, что это уже наглость со стороны Иришки - предоставлять квартиру для альковных утех чужим людям. Пусть даже они её друзья. Что из того? Хоть бы ради приличия с мужем посоветовалась... Надо устроить ей капитальный втык по данному поводу. Да и дружба такая, откровенно говоря, Карасёву совсем не нравилась. Ладно ещё парень: мужское дело простое - где баба соглашается, там и надо пользоваться моментом. Но насчёт его партнёрши - большой вопрос возникает: разве порядочная девица пойдёт трахаться в чужую квартиру? Нет, вряд ли подобную фемину можно считать приличной... Вот явится Иришка с работы - пусть ответит на вопрос: откуда взялась у неё подруга такая распутная? И вообще, почему Карасёв никогда прежде не слышал от жены ничего об этой подруге?
Он снова налил себе полстакана. И, держа его в руке, задумчиво уставился на водку. Всё более тревожные мысли лезли в голову. Карасёв пытался их отогнать, но это ему удавалось довольно слабо. Он думал о том, что Иришка, похоже, стала портиться. Ведь недаром говорят: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Следовательно, если водится его супруга с такой прости господи, как эта сегодняшняя гостья из спальни, то, быть может, они обе не очень-то далеко ушли друг от друга? Быть может, его Иришка в данный момент тоже уединилась где-нибудь в укромной квартирке, с чужими ключами - и...
Не одна?
А Карасёв ни сном, ни духом. Вот это поворот!
Что же делать? Как её расколоть? Может, дать по морде - прямо с порога, как только она заявится домой?
Ладно, там будет видно, у него есть ещё с полчаса до возвращения Ирины – успеет продумать канву предстоящего допроса с пристрастием. А пока надо выпить. Для вящего прочищения мозгов.
И Карасёв, шумно выдохнув, решительно поднёс стакан к губам.
...А в это время его недавние «гости» подошли к автобусной остановке. Парень, сняв с плеча тяжёлую спортивную сумку, бережно поставил её на асфальт. Всё-таки, кроме золота и денег, в ней были ноутбук и кое-какие хрупкие гаджеты. Вспомнив об этом, он сказал своей спутнице:
- Прикинь, Анка, я удивляюсь, как этот лох не заметил, что у него из комнаты пропала аппаратура?
- Ну, наверное, в спальне-то картинка поинтересней ему показалась, - хихикнула девушка.
- А ты молодец, - приобняв за плечи, он привлёк её к себе. - Только не въеду: откуда ты узнала имя его мочалки?
- Так я же - когда искала деньги в серванте - нашла их паспорта. Ну, и перелистала от нефиг делать. Само собой как-то запомнилось.
- Вот и нормалёк. А то пришлось бы ему по шарабану врезать, чтобы шума не поднимал. Хотя, знаешь, если бы не эта твоя фишка - трахаться в каждой квартире, которую мы выставляем - так мы сегодня, наверное, и слинять успели бы до его прихода.
- А разве тебе было плохо? - лукаво посмотрела девушка на своего спутника.
- Да нет, всё путём, я даже два раза успел... А ты?
- И я тоже... Вот если б он чуть раньше заявился - тогда было бы плохо.
И они рассмеялись.