Через тысячу лет нам позволят вернуться…
Память крови переживет и время мира, и время войны…
Свечи догорали. Я зябко поежилась – оставаться в темноте не хотелось, и без того неспокойно было в сыром, гулком и пыльном храме. Как будто в ответ на богохульные мысли, по залу пронесся ветерок, задувая все дрожащие огоньки. Все, кроме одного. Уцелевшая свеча стояла перед главным алтарем, прямо за ней располагался основной триптих, сейчас скрытый полумраком. В колышущемся золотистом свете мелькали отдельные фрагменты: синяя чешуйчатая лапа с когтями, кусок клинка, и глаза – нечеловечески большие, продолговатые, с узким зрачком, синие вокруг черной щели, зеленые по краям. Я опустила голову и, чтобы успокоить гулко бьющееся сердце, попыталась пересчитать плитки мозаичного пола в кругу дрожащего света. Не помогло. Меня уже колотило, руки ощутимо тряслись, а вместо богоугодной молитвы с губ срывалось жалкое мяуканье…
Стоп, милая моя. Ты хотела жить? Хотела стать воином? Так получай, что заслужила! « Если ты злишься, значит уже не боишься…» Ветер под потолком, который не разглядеть снизу… Ты была права, Наставница. В моей ярости - моя сила, сила берсерека... Пусть сейчас я трясусь от ужаса и вряд ли способна правильно ухватить рукоять охотничьего ножа, но, когда я выйду за стены храма, это не будет иметь никакого значения. Спящий окончательно возродится, и, каждый раз учуяв запах крови, будет занимать мое тело – бесконечно гибкое от долгих тренировок, ненормально легкое после постов, неимоверно быстрое от принимаемых год за годом эликсиров. Рыцари Храма – самый таинственный из всех орденов: вечно опущенные глаза, бесформенная одежда и перстень-клык на правой руке. Я скосила глаза вниз, на свое послушническое колечко… Нет! Не может быть! На миг мне показалось, что ясный огненный камень подернулся мертвенной бледностью…но вот он вновь засиял ровным желтоватым светом. Я упала перед триптихом и зашептала Первое из Великих Обращений, стараясь не слушать, что шепчет мне гуляющий по залу ветер – прислуга Проклятых…
…Солнечные искорки отражаются от золотого ободка на сморщенной руке Матери-настоятельницы:
- В народе ходят слухи, что рыцари жертвуют свою кровь Богам, чтобы те даровали им неустрашимость в бою. Они правы. Почти. Потому что наши Боги - это мы сами, и пришел ныне Золотой Век… - а в янтарных глазах у нее страх…
…В зале душно, хочется вырваться на волю, подальше от пропахшего пылью и грифельной пылью помещения. Девочка, вызванная читать Священную Книгу недовольно бубнит себе под нос: «И был Великий Отец того же цвета, что и небо, и молниями била его ярость непокорных, и громче грома был Его боевой рык… И были у него дети и наследники, одни – цвета солнца, такие же яркие и благодатные, так же дарующие огонь, и стали они заступниками рода нашего, помогая нам стать сильнейшей из рас,- чтица с трудом сдерживает зевок. - А были Возгордившиеся, пытающиеся ослабить род наш, помогающие недостойным жить. И стали они цветом подобны гнилой луне, отравляющей наш покой по ночам. И расстроились Заступники, и прокляли Возгордившихся, и низринули их из круга жизни, не позволив им больше возрождаться в нашей крови…» …
…От золота болят глаза – первое богослужение, на которое допустили учениц, в новом Храме. Везде изображения крылатых заступников, венки желтых цветов, яркие огоньки свеч. На центральном алтаре лежит пучок серебристой полыни. Никто не знает откуда… Скромную травку убирают, закидывают яркими бутонами южных духовивцев, стараются смехом и шумом скрыть случившееся…
…Мать-Настоятельница стоит перед нами на широком дворе храма:
- Ныне вы готовы нести свое предназначение, выбор теперь только за Богами! Принесите же жертвы Заступникам, чтобы определили они путь, уготовленный вам Отцом, и позволили пройти по нему, не оступившись, да не запнувшись, да искореняя лжеучение последователей Проклятых…
…Одна за другой полсотни теней исчезает в предрассветной дымке, выходя с территории храма, отправляясь за своей судьбой. Сколько их вернется, чтобы провести ночь посвящения в храме не знает никто…
…Среди разряженной толпы идет к королевскому трону фигура в черном плаще с капюшоном:
- Откажись. Короли меняются - мир остается.
Смех в ответ. Судорожно сжатые зубы, алые тягучие капли стучат об пол…Следом опускается тело человека с блестящим обручем на волосах.
- Против воли богов не идут, брат…
…В келью настоятеля мужского монастыря, выбив ногой цветной витраж, врывается тень, с руки которой срывается в полет серебристо-алая капля. Обоюдоострый метательный нож остается в горле мужчины, упавшего на золотистый ковер, залившего его своей кровью и вином, тень исчезает в окне, оставляя после себя цепочку алых капель…
…И снова богатые залы, пропыленные склепы, темные пещеры, глухие переулки, лесные поляны, песчаные пляжи на закате… И везде смерть, кровь, неестественно вывернутые тела… Всегда и везде, неважно мир или война, неважно сколько прошло лет…
…Шепот, тихий, невесомый, легкий:
- Все имеет право на жизнь, ты же не затаптываешь стебель пшеницы, только оттого, что он не способен за час дать зерна? Ты холишь и лелеешь его… И он созреет, когда придет его час…
Его перекрывает гулкий, рокочущий рев, напоминающий зов трубы:
- Они не безмозглые колосья, они способны подняться выше, покоряя свою слабую плоть, но оттачивая разум. Не слушай, девочка!
Время золота…
…Уничтожая слабого – освободить место сильному. Переломить себя, стать идеальной боевой машиной, которой будут управлять Боги. Потерять себя, оставлять каждый раз часть себя в цепочке алых капель, пробуждающих твоего Дремлющего. Что оплачивается такой ценой? Время золота…
Под иконостасом упала и забилась в судорогах хрупкая фигура. Резкий порыв ветра задул последний огонек, погрузив храм во тьму. Только на руке разгоралась, меняя цвет, узкая полоска… Мать-настоятельница откинулась на подушку, стараясь не смотреть на мертвый черный камень перстня – в мир пришло новое воплощение дочери дракона. Выцветшие глаза, внезапно потерявшие свой янтарный оттенок, закрылись. В бесконечной игре с судьбой золото вновь одержало верх над серебром…