Все на свете имеет форму. Запах. Вкус. Абсолютно все. Это наш способ понимать – заключать незнакомое и неизведанное в рамки уже понятого. Не знаю, хорошо ли это. Возможно, так мы боремся со страхом перед необъятностью. И перед неизвестностью. Мы дали имена звездам. Родные, земные привычные: стрелец, дева, рак, - даже те, которые сейчас звучат как напевная сказка: Орион – когда-то значили что-то простое. И звезды стали нам родными и близкими. Вместо того, чтобы бояться огромных каменных глыб, способных когда-нибудь раздавить Землю, мы сочиняем о них сказки и песни. Мы спустили звезды с небес на землю, смешно, правда? И так со всем. Бесконечность… Но вместо необъятных просторов мы представляем себе положенную на бок восьмерку и тихонько хмыкаем. Огонь, вода, земля, воздух – все в нашем воображении принимает присущую ему форму, от простого к сложному.
Наши чувства тоже имеет форму. Боль – изломанная, острая, как осколки стекла, горько-соленый вкус желчи пополам с кровью, запах страдания. Усталость – лимонно-желтая резина, тягучесть, резь в глазах, приторно-сладкий вкус, как у засахаренных вишен. Честь – стальной, голубовато-серый с проблеском меч, где с одной стороны острое лезвие, с другой – надежная рукоять. Ревность – жесткая, громоздкая каменная глыба, загородившая проход, с привкусом слез на губах. Нежность – пушистый клетчатый плед, от которого пахнет горячим травяным чаем, немного шоколадом и дымом сожженных осенних листьев.
И только счастье никак не может принять нужную форму в голове. Громадный огненный шар на горизонте, не дающийся в руки, яркий, пылающий, обжигающий. Одному человеку его не удержать. Я вижу, как некоторые вертят в руках маленькие, золотистые шарики. Они не обжигают, ровно и мягко сияют, иногда немного греют. Только глаза мои вновь и вновь обращаются к тому огненному чуду на горизонте, как будто все остальное – обман. У него золотисто-рыжий цвет. Вкус вишни, ледяной воды и теплых губ. Запах разогретой кожи любимого человека. Наверное, так.