Графоман

Алекс Брынза
Демьян Ильченко

Графоман


Предисловие.

Разгадана загадка политического мироустройства!!!

Бурные политические события, развернувшиеся в молодом государстве Украина в середине первого десятилетия нового тысячелетия, увлекли буквально все население этой страны (от школьников до пенсионеров) поиском наиболее оптимальной системы политического устройства. Но, как оказалось, все предлагаемые теории оказались жутко конфликтующими меж собой, и то, что одним казалось истиной в последней инстанции, для других являлось лишь синонимом к слову «давно». И наоборот.
Где же найти то непротиворечивое и единственно верное объяснение происходящему, которое отражало бы внутреннюю суть всех аспектов политической жизни, и при этом не давало бы повода усомниться в истинности какой-либо из составляющих ее частей?
Об этом и задумались двое молодых писателей, которые не могли остаться в стороне, видя величие вершащихся деяний. Обладая врожденной склонностью к аналитическому мышлению, они разработали уникальную теорию политического устройства мира и оформили ее в виде данного произведения.
Дабы не занимать время чересчур серьёзных людей, считающих чувство юмора излишней помехой пытливому разуму, спешим предупредить, что данное литературное произведение есть не что иное, как политический стёб, а вернее – стёб над политикой.


 От авторов.

 Уважаемый читатель! Данное произведение является абсолютным вымыслом и, как Вы понимаете, все совпадения с официальной действительностью, географические названия, имена, даты, исторические события, и т.д., совершенно случайны. Авторам совершенно не хочется попасть под суд по искам, как официальных лиц, так и частных, поэтому заранее приносим публичные извинения: политикам, бизнесменам, чиновникам, президентам, которые себя случайно могли бы ассоциировать с героями нашего повествования. Особые извинения, нашей многострадальной, горячо любимой Родине (без сарказма), а также Российской Федерации и всему мировому сообществу.


Клубы ароматного сигаретного дыма быстро наполняли комнату. Вообще-то Александр не позволял курить в офисе, но в честь приезда старого друга сделал исключение.
 - Я смотрю у тебя здесь сплошной перфоманс. – Демьян кивнул на бычий череп с инсталлированными козлиными рогами, висевший над столом.
 - А ты думаешь тут место для президентского портрета? Не хочу, потому что не уважаю, я в душе анархист.
 - Мне, конечно, нравится. Но согласись, как-то, мягко говоря, череп странно смотрится в интерьере офиса. Повесил бы тогда Бакунина, Кропоткина или Махно, ну на худой конец групповую фотографию «Sex pistols», –загоготал Демьян, давясь пивом.
 - Чего ржешь? Может это тотем?
 - С каких это пор мы такие суеверные?
 - Ни с каких. Ты же знаешь, я не верю ни в дьявола, ни в бога. – Александр поднял указательный палец вверх.
 - Цели хоть остались?
 - Цели кончились, причем уже давно, силы жизненные питать нечем, поэтому деееепресняк.
 - Ты прав скукотища, деньги заработали, не Рокфеллеры конечно, но нормально. Полная стабильность, дом, работа, машина, баня с ****ями, летом Крым с семьей, осенью «Ебипет» с любовницей, зимой лыжи с друзьями, если работа позволит. Нужны новые ощущения, Может героин попробовать?...... Шучу!
 - Зачем ерничать? Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. За последние пять лет мы не написали ни одной строчки, ни одной ноты, а когда-то мечтали сделать этот гребаный мир лучше, справедливей.
 - Может, и мечтали. Ну и что? С тех пор как мы писали наши писульки, ни хрена не изменилось. Ненасытные чиновники, реки крови, подъезды, засыпанные шприцами, сплошная нищета, гавно и лимузины с яхтами. Кто бы ни был у власти, все одно и тоже. Синие, оранжевые, белые, красные один хрен! Нафига повторятся? – Демьян лениво зевнул, закуривая очередную сигарету.
 - Ну, хорошо, если отбросить социальщину, к творчеству вернуться не хочешь?
 - О чем писать будем? О звездных войнах, пиратах Карибского моря, или индейцах в прериях? А может, любовный романчик за****ячим? Но ты, к сожалению не Джоанна Коллинз, а я не Даниила Стил, или как там их. Всё, прошли те времена, когда мы были бедны и безумно талантливы. А теперь башка забита кредитами, дебетами, банковскими счетами и прочей хренью, ведь ты и сам знаешь, когда в глазах вместо огня по доллару, «Мастер и Маргарита» не написать. Наливай лучше пиво.
 - Да, мы с течением времени изменились. Но ведь вечные истины никто не отменял!?
 - А я их сам для себя отменил. Как переехал в областной центр и занялся реальными делами, так всю идеалистику юношескую и выбросил за ненадобностью. Иногда, конечно, накатывает ностальгия, но ненадолго. А у тебя что же, творческая диарея, сюжеты прут – не уловишь?
 - Да вроде бы ни сюжета, ни вдохновения, но на подсознательном уровне есть потребность к творчеству.
 - На каком уровне?
 - Мне в последнее время снится сон, просыпаюсь, не могу вспомнить ни одной детали, хотя остается чувство, что в этом сне разворачиваются охренительные события, словно из ночи в ночь в голове крутится один и тот же сюжет. Мистика какая-то. – Александр извлек из шкафа еще одну упаковку пива.
 - Я вижу, ты серьезно подготовился, ночь обещает быть содержательной. – Дима удовлетворенно причмокнул, открывая банку. – А насчет сна - никакой мистики, человек запоминает сон, приснившийся в момент пробуждения. Повторяемость и сюжет - это иллюзия.
 - Ни скажи, уверенность такая твердая, словно вчерашний день, только нихрена не помню.
 - Не грузись. Был такой крендель, то ли Кастанеда, то ли еще кто, не важно. Экспериментировал он с мескалином, или еще какой дрянью. Так вот, пришло ему под кайфом озарение - истину самую главную узнал, так сказать устройство мироздания, как ему казалось. Протрезвел, нечего не помнит, обида его взяла, что так бездарно он истину прошляпил. Поэтому в следующий раз он заранее лист бумаги перед собой положил, очнулся, а там написано: «ВЕЧНОСТЬ ПАХНЕТ НЕФТЬЮ». Величайшая мысль, так сказать венец философских изысканий всего человечества.
 - Предлагаешь мне ноутбук с собой в постель брать?
 - Чё, издеваешься? Ты прекрасно понял, что я имел в виду. Чувство у тебя подсознательное, шедевр, а перевел бы его в сознательное, сразу бы понял - имеешь полное гавно!
 - Может быть и так… Но я все же с тобой не соглашусь. У меня такое ощущение, что я нащупал что-то очень важное, возможно – самое важное в моей жизни.
 - Слушай, Александр, ну не надо свою неуемную страсть к графоманству выдавать за желание поведать человечеству о сокровенной сути бытия.
 - Насчет сути бытия это ты, конечно, чересчур загнул, но и в графоманстве меня упрекать не стоит.
 - Угу! – Демьян саркастически ухмыльнулся. – Знаю я эту твою манеру вставить где-нибудь посреди произведения совершенно не относящееся к сюжету пустословное описание. Что-нибудь о том, как приятна тенистая прохлада старого парка средь духоты пылающего лета…
 - Это называется лирическое отступление.
 - Графоманство это! Балабольство, излитое на бумагу.
 - Ладно, давай закроем тему величины моего писательского дарования. Хватит ущемлять мои творческие стремления. К тому же, раньше ты ведь был моим соавтором.
 - Да, а еще раньше я был пионером, а до этого игрался погремушками и, бывало, гадил в штаны. Старые добрые денечки! Но время идет, и мы меняемся. А если так уж невмоготу, попробуй найти вдохновение в экстриме, например, в тюрьму сядь. Там тебе таких сюжетов навалят, Маринина вместе с Корецким моментально повесятся, по причине беспредельной зависти.
 - Нее, банально.
 - Ссышь?
 - Зачем так сразу. Во-первых, какие там сюжеты? Бандюков прославлять, так их и без меня, слава богу, сделали святыми мучениками, а диссиденты там вряд ли найдутся. А во-вторых, что бы туда попасть нужно преступление совершить, а это идет вразрез с моими моральными устоями, я даже на свалке урну для конфетной обертки ищу.
 - Тогда возьми на себя чужое.
 - И что? Я возьму, а настоящего бандита никто искать не будет. А если проверят, там следственный эксперимент и все такое, меня сразу в дурдом?
 - Не переживай, бандитов и так ни кто не ищет, так что менты тебе, будут безмерно рады, и еще дюжину всяких гоп-стопов повесят, и ни кто истину устанавливать не будет, а ты дурдом… Стоп! Дурдом!
 - Чего дурдом?
 - Я вот думаю. Может тебе сюжетец в психушке поискать. А что -несчастные люди, сплошная достоевщина. Класс! – Лицо Демьяна расплылось в умилительной улыбке.
 - Значит, как я понимаю, мне теперь придется устроить дебош в общественном месте, с обильным выделением пены изо рта, чтоб забрала скорая психиатрическая помощь.
 - Не обязательно. Тут все гораздо проще. Есть у меня клиентка, мы для ее фирмы программное обеспечение делали, а муж ее в областном психиатрическом стационаре главврач. Семен Семенович, мировой мужик, пару раз водку вместе пили. Я с ним могу договориться, устроит все по первому классу, даже под чужим именем, так что ни кто кроме него и знать не будет что ты фальшивый псих. Ради искусства он согласится, большой любитель современной литературы. На пару неделек хочешь? А я тебе конфетки носить буду. – Дима еле сдерживался, чтоб не расхохотаться.
 - Предложение конечно заманчивое, хотя и весьма авантюрное. А я инвалидом после этой творческой командировки не стану? – Александр с сомнением покачал головой.
 - Будем надеяться, что не станешь. Решайся! Это будет твоя лучшая книга!
 - Надо крепко подумать. – Александр раскрыл свой ежедневник, взвешивая материальные потери для фирмы, которые обязательно будут в связи с его незапланированным отпуском.
 Время близилось к полуночи, друзья хмелели, постепенно уносясь из неуютной реальности, в мир мечты.

 Неделя выдалась хлопотной и напряженной. Когда становилось совсем невыносимо на работе, Александр прятался в маленьком кафе и, не спеша, обедал под негромкую классическую музыку, наслаждаясь покоем. Все шло как обычно, официант уже подал неизменную в таких случаях чашечку кофе, когда запищал мобильный телефон.
 - Привет, дружище! Я уже обо всем договорился!
 - Привет. О чем ты договорился? - Александр уже почти забыл о предложении Демьяна, потому что не воспринял его всерьез, а зря.
 - Как о чем? О творческой командировке. Что не помнишь? – Заявление друга насторожило Александра, в этот раз Демьян не шутил.
 - Я, я, в общем, не могу так сразу.
 - Ты мне мозги не парь, у меня уже все на мази!
Тон друга не оставлял место сомнениям, и Александр вдруг понял, что попал в неприятности, причем на голом месте.
 - Ну, может на следующей неделе?
 - Какая следующая неделя, куй железо пока горячо, в общем, бери зубную щетку и завтра дуй ко мне!
 - Ладно, я попробую.
 - Ну, все жду. Пока. – Телефон отключился.
 «Может все и к лучшему, отвлекусь от суеты» - мелькнула успокоительная мысль в ошарашенных мозгах: «Интересная авантюра вырисовывается, вроде бы все должно получиться весело, ведь это почти игра, экстремальная, но все же игра. Есть, конечно, и отрицательные моменты. Черт я с детства ненавижу больницы, впрочем, как и кладбища. Ну что ж, ставки сделаны, теперь один путь, только вперед». Кофе совсем остыл.
 Оставшиеся полдня Александр потратил на улаживание дел, которые заключались в отмене текущих встреч и объявлении компаньонам о его тяжелой депрессии. И что он срочно уезжает эту самую депрессию лечить, в один из новомодных санаториев. Куда - не скажет, мобильный телефон оставит дома, дабы он не мешал успешному и полному выздоровлению его души, а за одно и тела.
Компаньоны удивились, но возражать не стали, только поинтересовались, как долго продлится терапия.
 Когда все вопросы были решены, Александр собрал со стола бумаги, окинул прощальным взглядом офис и отправился домой собирать сумку…

Кабинет Семена Семеновича мало чем отличался от сотен таких же кабинетов главврачей - те же шкафы с папками, портрет Гиппократа над столом, и только решетки на окнах напоминали о специфике его лечебного учреждения.
Семен Семенович сидел за столом, всем своим видом являя такую скромность, что казался не главным врачом лечебницы, вершащим судьбы пациентов, а одним из непременных атрибутов мебели. Наблюдательный взгляд сразу бы заметил в этом большой опыт общения с больными, ну, а очередной Иван Грозный должным образом оценил бы приличествующее столь высокому гостю почтение.
 - Присаживайтесь, господа, - проговорил тихий, успокаивающий голос. Неспешным движением врач протянул вперед тонкую, жилистую руку: - Семен Семенович, заведующий этим скромным заведением. Вы, насколько я могу судить, Александр… Очень приятно… Дмитрий, рад приветствовать Вас… Итак, - врач хитро улыбнулся из-под очков, - как я понял, дело, приведшее вас ко мне, не совсем обычное…
 - Семен Семеныч, - Демьян доброжелательно сощурился. – Давайте не будем смущать человека, я ведь Вам все подробно рассказал.
 - И чем, надо отметить, несказанно меня удивили. В моей практике, психически больных, притворяющихся нормальными, наблюдаю регулярно. Нормальных людей, притворяющихся психами, тоже в жизни предостаточно, однако чтобы они добровольно в лечебницу просились – такое, извините, вижу впервые.
 - Ну, это что-то вроде нового опыта, выходящего за рамки обыденности…- начал было Алекс.
 - Знаю, знаю, - мягко перебил его врач. – Острые ощущения, или как там у вас, молодежи, нынче зовется – «экстрим». Вот только какие у нас тут острые ощущения? Мы ведь, по сути, от острых ощущений и лечим. Бывают, конечно же, казусы. Вот, на днях, полбольницы отказалось русский язык понимать, мол, язык не державный, мы его не понимаем. Пришлось без обеда оставить. Но разве это экстрим? Так что, может Вам лучше парашютным спортом заняться или по горам, на велосипеде?
 - Нет, Семен Семеныч, - вступил в разговор Демьян. – Он ведь не этого ищет. Его люди интересуют, характеры всякие необычные.
 - Да уж! – усмехнулся доктор. – Характеры необычные у нас встречаются в избытке. Хлопот, правда, с ними, этими характерами… Ну да ладно, ежели так уж хочется, давайте оформляться. Фамилию мы Вам, конечно же, фиктивную запишем. Сразу замечу, Македонские и Эйнштейны нынче не в моде – зато в избытке хватает претендентов на премьерское кресло и лидеров политических партий.
 - Если можно, пусть будет Сахно, - вставил Алекс. – Нестор Иванович Сахно.
 - Что ж, оригинально. Таких у нас давненько не было… Диагноз какой предпочитаете? По блату можем отыскать что-нибудь экзотическое.
 - А какая разница?
 - Ну, почём мне знать, может быть числиться шизофреником оскорбительно для Вашего чувства собственного достоинства, так мы вас параноиком запишем. Впрочем, если без шуток, то действительно без разницы. Я санитарам дам указания, чтобы не пичкали Вас таблетками. Будете для виду пить витаминчики… Так… На сеансы трудотерапии Вас записывать?
 - Это что же, коробочки клеить?
 - Не совсем, но времяпровождение тоже увлекательнейшее.
 - Записывайте, пусть все будет как на самом деле.
 - Хорошо… Ну, и последнее. Заведение у нас достаточно серьезное, поэтому, если уж мы Вас оформим, то пробыть определенный срок Вам придется от начала и до конца. Тут даже от меня ничего не зависит. Так что подумайте хорошенько – может лучше оставить эту затею?
Александр покачал головой и, придав голосу решимость, выдохнул:
 - Нет!
 - В таком случае, - сказал врач, вставая с кресла, - Добро пожаловать, больной!...

Его сосед по койке, со странным именем Эмма, оказался доброжелательным мужичком и любезно настоял на том, что бы лично провести экскурсию по местным достопримечательностям.
 - Наша больничка, в общем-то, неплохое место, даже очень мила и демократична, если конечно не борзеть. Правила просты и выполнимы, и если, Нестор Иванович, ты себя правильно настроишь, думаю, тебе у нас понравится, и время, проведенное здесь, ты будешь вспоминать с теплотой и даже с некоторой степенью сентиментальности и ностальгии. - Александр и Эмма не спеша, прогуливались коридорами стационара, иногда останавливаясь, если экскурсовод делал примечания. - В этой палате живет генерал, а в этой сам губернатор, я тебя с ними позже познакомлю. Тут у нас санитары, ребята добрые, но строгие. Это процедурная, здесь работает Мария, а как она ставит клизмы, просто полная нирвана! - Эмма прикрыл глаза, с удовольствием причмокнув. – Ну, в общем, потом сам узнаешь.
 «Какая мерзость», - подумалось Александру, и он решил перевести разговор в шутку.
 - А наполеоны у вас где живут?
 - Какие наполеоны, двадцать первый век на дворе. – Совершенно серьезно ответил Эмма. – Кстати вот и столовая. Мы тут проводим свободное время, если в палатах не заперты.
В столовой было шумно, создавалось впечатление, что здесь собралась вся больница. Двое играли в «Монополию», время от времени переругиваясь, а остальные азартно болели. Четверо жлобов в белых халатах стояли у окна и откровенно скучали.
 - Матч века. – Эмма растолкал возмущающихся зрителей, давая возможность Александру подойти поближе к игровому столу. – Уже две недели больничка гудит, даже тотализатор сообразили!
 - Что же тут такого эпохального? Ну, играют мужики в настольные игры.
 - Не скажи. Тот, что в голубой пижаме, Яшка Кулин, выиграл у губернатора (это второй, с повязкой на глазу), ценные бумаги федерального займа США. Говорят, что сейчас их биржевая стоимость около двадцати миллионов долларов, и теперь губернатор жаждет их вернуть, но у него нечего не получится.
 - Это почему же?
 - Во-первых Яшка лучше играет, а во вторых он через свои подставные фирмы загнал эти бумаги в оффшор на Кайманы, и формально уже не является их владельцем.
 - Довольно необычная кличка – «Губернатор».
 - Почему же кличка. Генрих Иванович - глава областной администрации.
 - А Яша, значит, мэр областного центра?
Александр из последних сил сдерживался, чтобы не рассмеяться, постоянно ловя себя на мысли, что он просто издевается над больным человеком, и успокаивал свою совесть необходимостью находится в рамках выдуманной легенды.
 - Не, не мэр, с мэром я тебя тоже познакомлю, Яша депутат, бизнес у него какой-то. Никто толком не знает, чем он занимается. Ходят слухи, что он на «Форексе» себе состояние сделал, но я не верю. Авторитет он бывший, по кличке «Скула». Глаз Иваныча, это его работа, золотой «Паркер» засадил, чуть не выбил, но не обращай внимание. Как сели играть, так постоянно отношения выясняют, то один в смирительной рубашке то другой.
 - А Вы тоже, наверное какой-то ответственный пост занимаете? - Алекс скорчил почтительную мину, пытаясь подавить невольный смех. Эмма в ответ разочарованно вздохнул и печально произнёс:
 - У меня легкий случай, так себе, небольшое нервное расстройство. Поэтому на серьезные должности меня не берут, приходится довольствоваться самыми нижними постами. Вот если было хотя бы осложнение энурезом,.. - он мечтательно задумался на пару секунд, - … может быть доверили место заместителя председателя какого-нибудь комитета.
В это время Генрих Иванович злобно зашипел: «Ты у меня сволочь за все ответишь, и за фиктивный НДС, и за откаты, и за …., в общем, жди прокурора!
 - Да пошел ты! - огрызнулся его соперник. - Тебе же и откатывал! Так что ложил я на твоего прокурора. Эй, Пантелеевич слышал, я на тебя л_о_ж_и_л. – Последняя часть фразы была обращена к толстячку в вязаной кофте одетой поверх пижамы, который видимо и являлся прокурором, в этом странном сообществе пациентов.
Соперники уже были готовы вцепиться друг другу в глотки, санитары сменили безразличие на служебную сосредоточенность и Эмма, видимо почувствовав надвигающуюся бурю, поспешил увести Александра из столовой.
 - Пойдем лучше в душевую.
 - Мыться будем?
 - Нет, там в домино играют.
 - На февральские фьючерсы?
 - А как ты узнал, что там нефтетрейдеры собираются? – Эмма искренне удивился.
 - Догадался. - Александр был поражен своей проницательностью. Видимо, утверждение, что сумасшедшие - счастливые люди не лишено оснований, каждый себе организовал свой мир и комфортно там себя чувствует. Хочешь - будь миллионером, а хочешь самим Господом Богом, но то, что этот бред коллективен, да еще ко всему прочему с четким разделением по ролям, не укладывалось в рамки здравого смысла.
 - Нефтяники люди не азартные, за что мне и симпатичны, а еще на курение в душевой, главврач смотрит сквозь пальцы, поэтому играют исключительно на сигареты. А азарта у них в жизни и так хватает, они вечерок костяшками постучат, а на утро бензин на заправках взлетает. Генрих Иванович их в антимонопольный комитет вызывает, Пантелеевичем грозит, и такой цирк два раза в год перед уборочной и посевной.
Доминошники Александра приняли как своего и даже стали называть Иванычем, видимо по сложившейся здесь традиции. Весь вечер, до отбоя Александр забивал козла, вперемешку с шутками и анекдотами. О делах трейдеры не разговаривали, видимо у них были свои коммерческие тайны, и только раз отвлеклись от игры, когда по маленькому приемнику передавали деловые новости.
После отбоя Александр долго не мог уснуть, находясь во власти впечатлений, размышляя под монотонное сопение Эммы. Итогом дня явилась масса открытий, и еще больше загадок, пол блока «Dawidoff» и кубинская сигара, которые он выиграл в домино. «Надо бы перечитать учебник по психиатрии» - была последняя мысль в его уставшем мозгу…

Алекс взглянул на часы и, находясь в сладостной полудреме, стал по привычке, на ощупь искать пульт от телевизора. Пульта не было как впрочем, и его спальни. Перед взором предстала больничная палата, режущая глаза своей белизной. Остатки сна мгновенно улетучились, в голове быстро прокрутились события вчерашнего дня.
Он задумчиво улыбнулся. Приключение действительно было достойно того, чтобы в нем поучаствовать. Жизнь, текущая в лечебнице, была на редкость занимательна и даже познавательна, поскольку являла собой скоморошное, но при этом весьма реалистичное отражение реальности. Наблюдая за жизнью и поведением сумасшедших можно было лучше разобраться во всех сумасшествиях реального мира.
Обо всем этом можно было написать веселую и поучительную книгу, и Алекс начал обдумывать сюжет. Кое-какие идеи уже бродили у него в голове, но для полноты картины нужно было что-то оригинальное, свежее. Возможно, нужен был интересный главный герой с ярким характером и необычной судьбой. И он начал раздумывать, кто бы смог подойти для этой роли.
Занятый этими мыслями, Алекс машинально поднялся, умылся, проглотил постный завтрак и собирался уединиться где-нибудь в парке, чтобы привести свои идеи в окончательный порядок. Но тут объявили сбор на трудотерапию и он, подчинившись движению общей массы пациентов, побрел по коридору в отдаленное крыло здания. Там поток больных рассасывался в боковые двери. Александр остановился, рассеяно оглядываясь.
Он еще не успел задуматься о том, что ему делать дальше, как почувствовал легкое прикосновение к плечу и вежливый, но твердый голос: «Вам сюда». Рядом стоял санитар и показывал на соседнюю дверь. Алекс вошел, сопровождаемый санитаром, и увидел ряд кабинок, занавешенных шторами. «Вот здесь ваш гардероб, » - показал санитар. – «Переодевайтесь в рабочую одежду и выходите во двор».
Александр одернул штору и на несколько секунд замер в удивлении. «Это что?!» - воскликнул он, обернувшись, но санитара уже не было в помещении. Он опять взглянул за ширму, с трудом веря своим глазам. Все что угодно он ожидал увидеть там – рабочую робу, больничную пижаму, пусть даже клоунский наряд! Но там, сверкая скромной роскошью, висел шикарный костюм, под которым сияла белизной рубашка, а внизу стояла пара лакированных черных туфель.
 «Ну нифига себе спецодежда!,» - подумал Александр. – «Они что же, спичечные коробки для международных правительственных встреч клеят? Но галстук-то, галстук зачем?!» В это время из соседних кабинок стали выходить пациенты, на ходу застегивая полы пиджаков и поправляя воротники. На лицах их читалась подчеркнутая серьезность, а взгляды выражали внутреннюю сосредоточенность. Александр заметил проходящего мимо Эмму, который, вместо привычного водопада легковесных слов, сухо проронил: «Одевайтесь, а то опоздаете», и еле заметно кивнул в сторону кабинки.
Выйдя во двор, ему пришлось еще раз удивиться. По всему двору стояли и отъезжали в сторону главных ворот автомобили, преимущественно иномарки. К Алексу подошел недавний санитар, который тоже успел переодеться из больничного халата в серый костюм и солнцезащитные очки. «Пойдемте, вон наш автомобиль,» - указал он рукой в сторону серебристого «Вольво». Александр, сдерживая улыбку, принял важный вид, задрав подбородок, выпятив пузо, и неспешно прошествовал к автомобилю. Санитар сел за руль.
Опустившись в мягкое кресло, Алекс весело обратился к санитару:
 - У вас что же, к каждому пациенту личный водитель приписан?
 - Не к каждому, - серьезно ответил санитар. – Тех, кто рангом пониже, на минивэнах развозят. Но за Вас сверху похлопотали.
 - Забавно! – рассмеялся Алекс. – У меня никогда раньше не было личных водителей. Оказывается, нужно было попасть в психушку, чтобы заиметь своего шофера. Однако, оригинально вы от психических болезней лечите.
 - Лечим как полагается. С пользой как для больного, так и для общества. А Вы, я вижу, достаточно вменяемы. Какой диагноз?
 - Да небольшой нервный срыв на почве стресса.
 - Это мелочевка, - покачал головой санитар. – Вряд ли Вы далеко продвинетесь. Разве что начнете специально симулировать обострения.
 - А я, собственно, и не гордый, мне и моего диагноза хватает. Вот подлечусь у вас немного, и салют!
 - Поживем-увидим. Может, и отпустят за ненадобностью, - пробормотал санитар и сконцентрировался на дороге.
Алекс поудобней откинулся в кресле и стал с удовольствием размышлять о представившемся ему занятном приключении. Санитар вел машину быстро, но уверенно, при необходимости не стесняясь сигналить зазевавшимся прохожим и снующим в бесчисленном количестве маршрутным такси. Вскоре выехали на главную улицу, за окном проплыли центральный универмаг, площадь, здание областного совета… За облсоветом санитар резко крутанул баранку в сторону, и машина вкатилась в ворота внутреннего двора.
 - Вы поворотом, случайно, не ошиблись? – выпалил Александр.
 - Не впервой, - буркнул санитар.
 - Но ведь это закрытая территория!
 - Ну, так и мы не пансионат отдыха, а заведение закрытого типа. Вы, Нестор Иванович, сильно не нервничайте, а лучше галстук поправьте, перекосился.
 Алекс пожал плечами. «Необычное они место выбрали для проведения трудотерапии психбольных,» - подумал он. – «Интересно, что заставят делать – рулоны с листовками разрезать или марки на официальные письма клеить? Вот уж нищее государство – в облсовете, и в том пытаются бесплатный труд использовать. А может…,» - Алекс усмехнулся, - «Флажки и транспаранты раздадут да на митинг отправят? Поорать, повозмущаться – как раз работенка для сумасшедших».
Автомобиль заехал на стоянку и Алекс пошел вслед за своим санитаром в сторону бокового входа. Вокруг он замечал знакомые лица пациентов, так же как и он спешащих ко входу в сопровождении серых санитаров в темных очках.
В холле санитар показал пропуск дежурному, отметился в каком-то журнале и повел Александра по коридору с высоченным потолком.
 - А в чем будет работа заключаться – поинтересовался, не выдержав, Алекс.
 - Вы пока что еще новичок. Осматривайтесь, знакомьтесь, привыкайте.
 Санитар подвел его к распахнутой дубовой двери и жестом пригласил внутрь. На пороге Алекс остановился в нерешительности и вопросительно оглянулся на санитара. За дверьми находился огромный сессионный зал областного совета, наполовину заполненный людьми.
 - Выбирайте себе место и присаживайтесь, - тихо произнес санитар, наклонившись к нему. – Вы пока что еще ни к кому не примкнули, поэтому, где сидеть - неважно. Но я бы посоветовал вот сюда, в правое крыло – они в последнее время набирают силу, и вскоре будут играть ведущую роль.
 - А что делать-то, - прошептал Александр.
 - Садитесь и пока что, помалкивайте. Главное – делайте важный вид, но не очень умное лицо, а то некоторые господа обидеться могут. И перестаньте постоянно оглядываться, иначе Вас за санитара примут, а это пятно на репутации.
Александр, с трудом понимая, что происходит вокруг него, сел в ближайшее кресло, взял лежащую на столе брошюрку и сделал вид, что читает. «Вот это дела творятся!» - удивлялся он про себя. – «Это что же, за счет психов наполняемость зала повышают во время сессий обл. совета?! Как при совке, когда солдат в кинотеатры на идейные фильмы сгоняли. Тут, конечно, солдатами дело не решишь – лица более зрелые нужны. Но ведь не больных же использовать, у них же с психикой не в порядке!»
Алекс оглядел зал. Знакомые ему по психбольнице пациенты вели себя достаточно спокойно, совершенно не выделяясь из общей массы.
«Надрессированные!» - продолжал раздумывать Александр. – «Со стороны даже и не скажешь, что сумасшедшие. Вон, правда, у одного из кармана дудка торчит, ну так этим в нынешней политике никого не удивишь. Ну и страна! Депутаты, видать, на Канарах-Мальдивах греются, а их места в зале психбольными заполняют. А с другой стороны – какая разница, чья задница будет кресло протирать».
Тем временем зал наполнился и на трибуну поднялся секретарь. Он проверил микрофон и знаком попросил тишины. Гул в зале смолкал. Секретарь положил на трибуну листок бумаги и монотонным голосом прочитал повестку дня. После него на трибуну поднялся какой-то депутат и не менее монотонным голосом начал читать доклад, смысл которого, если и существовал, то был понятен очень немногим. Время от времени он останавливал чтение и произносил: «Наше дело правое, потому что левое!», и глубокомысленно замолкал на несколько минут, по видимому, чтобы дать слушателям проникнуться величием социалистических идей.
Александр начал чувствовать скуку и сонливость. Он уже начинал жалеть, что трудотерапия не заключалась в склеивании спичечных коробков. Пытаясь развлечься, он стал осматривать зал, но однообразные отъетые лица, с одинаково важным и немного глуповатым выражением, не сильно заинтересовывали внимание. В глубине ниш и возле дверей стояли малоприметные, но зорко наблюдающие санитары, однако и они не представляли особого интереса.
Поэтому единственно достойным занятием представлялось вздремнуть, развалившись в кресле.
Алекс прикрыл веки, расслабил тело и начал проваливаться в сон. Когда перед его внутренним взором уже начала проявляться бескрайняя зеленая долина, осыпанная сочно-желтыми одуванчиками, неожиданное оживление в сессионном зале заставило его вздрогнуть и открыть глаза. Люди вокруг были заметно возбуждены, кое-где раздавались легкие всплески аплодисментов, а на трибуну поднимался плотный мужчина с горделивой осанкой. Секретарь наклонился к микрофону и довольным голосом произнес:
 - Сейчас Генрих Иванович с позиции губернатора нашей области выскажет нам свои соображения по данному вопросу.
Плотный мужчина подошел к трибуне и покровительственно окинул зал единственным глазом.
Алекс встряхнул головой, ущипнул себя за ухо и пробормотал «В чем дело?»
- Уважаемые депутаты, - начал мужчина на трибуне. – Я знаю, что вопрос распределения земельных участков весьма важен для всех нас, независимо от партийной принадлежности…
Алекс начал оглядываться по сторонам, удивленно спрашивая: «Кто его пустил туда? Это же больной из психушки!» Но на него не обращали внимания, сосредоточенно слушая каждое слово, звучащее с трибуны. Лишь кто-то спереди обернулся и раздраженно шикнул.
Алекс вскочил с кресла и ринулся к ближайшей серой личности, стоящей в углублении стены.
 - Вы санитар?
 - Да, - последовал короткий и тихий ответ.
 - Вы что же, не видите, что происходит?
 - Тише! В чем дело?
 - Этот человек на трибуне…
 - Да, губернатор области делает доклад.
 - Но он же сумасшедший! – выкрикнул Александр.
Несколько человек в зале недовольно повернули головы. Санитар изучал Алекса слегка удивленным, но серьезным взглядом.
 - Вам нужна помощь? – спросил он. – Или сядете на место?
В это время со стороны двери появился санитар, прикрепленный за Александром, мягко отвел его в сторону, и шепотом осведомился, что случилось.
Алекс еще раз взглянул на трибуну, чтобы убедиться, что у него не обман зрения, и решительно спросил:
 - Кто у вас тут самый главный?
 - Зачем Вам?
 - Необходимо поговорить.
 - Ну, самый главный – Генрих Иванович, но он, как Вы сами видите, сейчас занят.
 - Но я ведь видел его в лечебнице, среди больных!
 - Совершенно верно. В лечебнице он лечится, а здесь проходит трудотерапию, как и все. Только Вы – рядовой депутат, а он – губернатор.
 - Вы шутите? Здесь что же, все из больницы?
 - Конечно… Но Вы, я вижу, перевозбудились. Пойдемте, я сделаю Вам успокоительный.
 - Нет-нет, что Вы! – нервно улыбнулся Александр. - Я в норме. Разве что, пойду подышу свежим воздухом и выкурю сигаретку.
 - Я бы Вам не советовал сейчас выходить, - серьезно сказал санитар. – Покидать зал во время выступления губернатора считается дурным тоном. Может негативно сказаться на Вашей карьере. И, соответственно, на моей зарплате.
 - Я понимаю, - смиренно согласился Алекс, помня о зримой перспективе успокоительного укола. Он повернулся, собираясь идти на свое место, ну тут раздались аплодисменты – губернатор закончил свой доклад. Алекс вопросительно взглянул на санитара, и тот еле заметно кивнул.
Стараясь обращать на себя как можно меньше внимания, Александр выскользнул из зала, прошмыгнул по коридору и выскочил во двор. Нервным движением закинул в рот сигарету и огляделся.
Во дворе было безлюдно, блестели надраенные бока и бамперы припаркованных автомобилей, по-официальному однотонно зеленели ухоженные газончики. Возле выездных ворот стоял рослый охранник в милицейской форме и лениво вертел в руках рацию. Заметив краем глаза выскочившего из дверей Александра, он обернулся в его сторону и одарил хмурым стальным взглядом. «Убежать даже не пытайся!» - без труда прочел Алекс в глубине его зрачков, поэтому, сделав пару глубоких затяжек, он швырнул сигарету в урну и вернулся в здание.
«Охрана здесь, должно быть, везде, - размышлял он, проходя мимо дежурного. – На центральном входе наверняка потребуют пропуск. Через окно тоже вряд ли получится. Сбежать отсюда сложнее, чем из психушки…»
Он подошел к лестничному пролету и услышал раздающиеся сверху торопливые шаги. Интуитивно почувствовав тревогу, Алекс шмыгнул в темноту под лестницей. Когда шаги простучали мимо, он выглянул и увидел спешащую к выходу фигуру своего санитара. Алекс отшагнул обратно в тень и начал прикидывать, не лучше ли будет отложить побег на более удобное время, а пока что притвориться помешанным и не выделяться из общей массы депутатов.
Тут опять послышались шаги, но уже другие – тихие и шаркающие. Алекс напрягся. Шаги направлялись прямо к нему, и вскоре в сумраке под лестницей показался серый халат и усталое лицо, обрамленное пучком седеющих волос. Заметив Александра, уборщица на мгновение остановилась, затем покачала головой и пошаркала к двери скрытого под лестницей чулана.
 - Прячешься, болезный? – с мимолетным сочувствием спросила она. – И от кого прячешься? Небось, инопланетяне тебя украсть прилетели.
 - Нет! – ответил Алекс и, решив прикинуться психбольным, опасливо огляделся по сторонам, и доверительно прошептал: «Москали!»
 - Да что ты, сынок! – проговорила уборщица, снимая замок. – Какие москали, у нас их с девяносто первого года уже нет. Так что иди себе спокойно на заседание, а то там без тебя, наверное, голосують…
Она включила свет и вошла в чулан. И тут Александра пронзила идея. Он ринулся вслед за уборщицей со словами:
 - Мамаша, а у Вас еще одного рабочего халата не найдется?
 - Зачем тебе?
 - Хочу поменять на вот этот костюм!
 - Сбежать хочешь? – подозрительно сощурилась уборщица.
 - Да какая Вам разница-то? Вам ведь с десяток километров коридоров перемести надо, чтобы заработать столько, сколько этот костюм на рынке будет стоить. А если какие-нибудь тапочки найдете, то и туфли отдам – новые почти что туфли.
Женщина покачала головой.
 - Неужто москалей так боишься?
 - Да черт с ними, с москалями. Домой мне надо на пару дней, срочно. А потом я опять в больницу на лечение, обещаю.
Уборщица, колеблясь, вздохнула и тихо произнесла:
 - Сын у меня жениться собрался, а одеть оболтуса не во что. А ростом он как раз с тебя будет, и в плечах такой же…
Алекс понял, что чаша весов склонилась в его пользу, и, не желая тратить драгоценные минуты на излишние слова, скинул пиджак и начал развязывать галстук. Уборщица без слов полезла в дальний угол, откуда извлекла достаточно чистый халат, обветшалые штаны и просторные шлепанцы. Уже через несколько минут Александр превратился из респектабельного депутата в потомственного работника метлы и лопаты.
Взлохматив волосы и, слегка ссутулившись, он скорчил на лице гримасу непрекращающегося похмелья и, на полусогнутых ногах, вышел из каморки. Его преображение развеселило уборщицу, и она добродушно заметила:
 - Ну, артист! Прям вылитый мой сосед - алкаш. Вот только алкашей у нас среди технического персонала не держут. Их тут и без нас хватает. Так что спинку-то выпрями, и пойдем, я тебя через служебный вход проведу.
Алекс прошел вслед за уборщицей по лабиринтам хозяйственной части здания и, миновав дремлющего дежурного, вышел в тихий переулок.
 - Ну вот, теперь вон тама можешь сесть на автобус, - махнула уборщица рукой вдоль переулка. И, хихикнув, добавила: - В таком наряде тебя ни один москаль не узнает.
 - Если бы только в них была проблема! – улыбнулся Алекс и, кивнув на прощанье, поспешил к автобусной остановке…

…В старом парке было тенисто и по-детски уютно. По выщербленному асфальту аллеек лениво прогуливались праздные представители общества. Пенсионеры, молодые мамаши с детьми и сбежавшие с лекций студенты. Их беззаботный и неутружденный вид словно показывал большую фигу той бешеной суете большого города, которая пылала всего лишь в нескольких стах метров, за оградой парка. Там шумел топот спешащих ног, и нервно сигналили автомобили, жарило солнце, и висела вездесущая городская пыль. Но здесь было прохладно, свежо и достаточно тихо.
Но тут на центральной аллее появился человек явно из «того» мира: ускоренная походка, сосредоточенное лицо, цепкий хищнический взгляд. Это был Демьян.
Алекс на полкорпуса вышел из обвитой плющом беседки и жестом поманил Демьяна. Тот заметил друга, резким движением изменил курс и на ходу спросил:
 - Что там стряслось?
 - Давай зайдем в беседку, - ответил Александр, пожимая протянутую руку.
 - Что ты там натворил, рассказывай. – Демьян зашел в тенистую глубину беседки и закурил. – Мне Семеныч звонил, сказал, что ты сбежал. У него, между прочим, проблемы из-за тебя могут быть. У них там сейчас аврал, все тебя ищут.
 - Надеюсь, что не найдут.
 - Гм?! Так из-за чего, все-таки, сбежал? В чем причина?
 - Даже и не знаю, с чего начать. Понимаешь, все наше областное начальство – облсовет, исполком, и даже губернатор – сумасшедшие!
 - Нашел чем удивить! – усмехнулся Демьян. – Дурогонов там действительно хватает, об этом все знают. Но тебе-то какое дело до этого, и каким боком это относится к твоему побегу?
 - Ты не понимаешь! Они – настоящие сумасшедшие! – чуть ли не выкрикнул Алекс.
 - Дружище, я тоже не в восторге от нашей власти, но если буду нервничать по поводу каждого их выкрутаса, то вскоре сам стану натуральным психом. К чему столько эмоций? Слушай, а что тебе там кололи?
 - Да ничего мне не кололи, я даже и витамины из осторожности пить не стал. В общем, так! Сегодня утром всех пациентов психбольницы переодели в элитные костюмы и на машинах отвезли в облсовет. Санитары переоделись в водителей и личную охрану. И там сумасшедшие устроили заседание облсовета. А когда на трибуну поднялся губернатор, которого я вчера имел честь видеть в лечебнице в больничной пижаме, то я не выдержал и убежал.
 - Надеюсь, господин Президент из соседней палаты тоже выступил с речью? – Демьян улыбался, хитро прищурившись. – Признавайся, спер каких-нибудь веселых таблеток?
 - Я понимаю, все это звучит абсолютно неправдоподобно и глупо, - кивнул Александр. – Но это действительно так, если только я не успел сойти с ума за один вечер и одну ночь. А насчет таблеток, ты знаешь – я к наркоте совершенно равнодушен, меня и алкоголь веселит достаточно.
 - Это что, розыгрыш что ли? – в насмешливом взгляде Демьяна начала проблескивать серьезность.
 - Мне не до шуток – если отловят, то наверняка заколют транквилизаторами до состояния овоща. Тебе нужен друг-огурец? То-то…
Алекс многозначительно замолчал. Демьян достал еще одну сигарету и подкурил от окурка. Сделав несколько задумчивых затяжек, он медленно проговорил:
 - Если бы я не знал тебя полжизни, то решил бы, что ты либо обкололся, либо разыграть меня хочешь. Но и поверить в такой бред я тоже не могу. Может быть, ты где-то ошибся или что-то не так понял?
Алекс молча покачал головой. Демьян сделал еще пару затяжек и спросил:
 - И что делать будем?
 - Надо в столицу ехать, в генеральную прокуратуру, пускай они разбираются. Вот только, боюсь, не выпустят меня из города.
 - Ну, этот вопрос решабельный. У меня вечером «Газелька» в Киев уезжает за товаром, можно на ней поехать. Если что, спрячешься между коробками в кузове. Вот только, боюсь, не поверят тебе там.
 - Возможно, - вздохнул Алекс. – Но другого выхода я не вижу. Если останусь здесь, то заберут в психушку, и на этот раз уже по-настоящему. Быть жертвой искусства, конечно же, почетно, да вот только вряд ли кто-то оценит мою жертву. Поэтому я лучше поборюсь.
 - Хорошо, значит, вечером выезжаешь. А сейчас нужно найти тебе хоть какую-то одежду, а то в этом модном прикиде ты смотришься чересчур гламурно. Девчата, наверное, прохода не дают?.. И еще… Если ты меня все-таки разыгрываешь, то учти – до конца дней придется тебе жить с мыслью, что друг твой – последний осел.
Демьян улыбнулся, кивнул Алексу следовать за ним, и решительно направился к выходу из парка…


…Уютно рыча двигателем, грузовичок мягко покачивался на рессорах. Алекс лежал в полумраке кузова на стареньком матрасе, заставленный большими картонными коробками и покуривал, стряхивая пепел в майонезную банку. Судя по времени, раздающемуся извне шуму и обилию остановок на перекрестках, они уже давно въехали в Киев. Можно было бы перебраться в кабину, но он попросил водителя не беспокоить его до приезда, надеясь выспаться вдоволь. Но из-за нервного напряжения он всю ночь проворочался в бессоннице, поэтому майонезная баночка была почти полностью забита окурками.
На очередной остановке он услышал, что в кузов тяжело забрался человек и стал раздвигать ящики и коробки. Через несколько мгновений ближайшая к нему коробка с шуршанием отодвинулась, брызнул свет, и он услышал усталый голос водителя:
 - Все, командир, выходи, приехали. Еле нашел эту прокуратуру.
Алекс поднялся на затекшие ноги, протиснулся между коробок и, щурясь от яркого света, вылез из кузова. Столица уже вовсю шумела и шевелилась в этот ранний час. Сновали автомобили, суетились прохожие, лоточники расставляли товар. Алекс слегка размял тело и вопросительно взглянул на водителя. Тот показал пальцем на темное монументальное строение на противоположном конце улицы и сказал:
 - Тебе туда. Сказали, что это у них центральный вход.
 - Спасибо, дружище, - Алекс протянул руку, прощаясь. – Удачно доехать домой.
 - И тебе удачи. Не обижай их там сильно, - улыбнулся водитель.
 - Таких обидишь! – буркнул Александр и двинулся к перекрестку.
«Главное сейчас – каким-то образом проникнуть внутрь», - размышлял он. – «К генеральному прокурору меня, конечно же, не пустят, но мне хотя бы к кому-нибудь из нижних чинов попасть. А дальше – пускай уж сами решают…»
Войдя в здание, он набрал в легкие побольше воздуха и решительно направился к дежурному.
 - Здравствуйте! Мне нужно попасть на прием к какому-нибудь из ваших чиновников.
 - Пропуск, - безразлично выговорил дужурный.
 - У меня нет пропуска.
 - Вам назначено?
 - Послушайте! – Алекс наклонился к окошку и медленно проговорил: - У меня нет пропуска, и у меня нет времени заниматься его оформлением. Все, что у меня есть – это некоторая информация, причем информация государственной важности, которой я хотел бы поделиться с представителями вашего учреждения. Но, если для вас важнее процедура оформления пропусков, то лучше я пойду покатаюсь на фуникулере. В конце концов, государственные преступления – это не моя работа, а ваша.
Дежурный безэмоцоинально выслушал монолог Александра и спокойно произнес:
 - В чем заключается ваша информация? Рассказывайте.
 - Мне уйти?
 - Не надо! О чем хотя бы идет речь?
 - Дело касается правонарушений среди верховного руководства одной из областей.
Дежурный кивнул, снял трубку и начал тихо докладывать.
 - Ждите, за Вами спустятся, - сказал он, закончив разговор. – Надеюсь, у Вас документы имеются?
 - Да, - ответил Алекс и протянул паспорт.
 Дежурный записал данные и отдал документ вместе с небольшой плотной бумажкой.
 - Это единоразовый пропуск, – пояснил он. – А вот человек, который Вас примет.
Он кивнул в сторону выходящего из коридора молодого, но уже плешивого человека в аккуратном костюме. Тот кивнул дежурному и коротко бросил Александру: «Следуйте за мной».
Долго идти не пришлось. Уже через несколько дверей коридора первого этажа молодой человек остановился, толкнул дверь, и жестом пригласил Александра войти. Войдя в кабинет и увидев массивный стол с высоким кожаным креслом за ним, Алекс почувствовал неловкость и какую-то детскую боязливость. Откуда-то из глубин памяти всплыли воспоминания о кабинете директора школы и предстоящей взбучке за взрывпакет, взорванный на уроке эстетического воспитания. Хозяин же кабинета, несмотря на то, что был немногим старше Александра, являл собой образчик неограниченной самоуверенности с примесью самолюбования. Хотя, кто знает, как тряслись у него поджилки в кабинетах вышестоящего начальства.
С явным удовольствием погрузившись в мягкое кресло, он указал Алексу на стул и скрестил пальцы рук на столе.
 - Итак, что Вы хотели нам рассказать. – сказал он достаточно доброжелательно, но, как показалось Алексу, с некоторой долей иронии.
 - Полагаю, мои слова покажутся Вам несколько необычными…, - начал Александр, прокашлявшись и пытаясь справиться с неловкостью. – …если не сказать – странными. Однако в том, что я скажу, нет ни капли вымысла. По крайней мере, Вы должны понять, что я не стал бы ехать сюда за несколько сотен километров всего лишь для того, чтобы неудачно пошутить.
 - Рассказывайте, не стесняйтесь, – доверительно проговорил молодой человек. – Я в своей практике слышал очень много невероятных историй, и, к сожалению, большинство из них оказались совершенно правдивыми.
 - Дело в том, что руководство нашей области – не настоящее. То есть, оно настоящее, их, наверное, даже по телевизору показывают и в газетах печатают, но в этом-то и главная проблема. Потому что в реальности это не чиновники и депутаты, а пациенты психической лечебницы. В буднее время они как будто работают, заседают, и даже, возможно, какие-то решения принимают, а вечером – проходят лечение в психушке.
 - Откуда у Вас такая информация?
 - Видите ли, мне довелось самому в этом участвовать, но я оттуда сбежал, - Алекс замялся, понимая, что сказал что-то не то. – Нет, я немножко неправильно объясняю…
 - Продолжайте, я Вас слушаю, - серьезно проговорил молодой человек. – Значит, Вы сбежали из психбольницы, пациенты которой работают в органах власти, я правильно понял? – он снял трубку с телефона без диска и буркнул туда: «Зайдите ко мне!».
 - Подождите! – Алекса начала охватывать паника. – В лечебнице я оказался случайно, можно сказать, по своей воле!
 - Не нервничайте, я все понимаю. Вы невольно стали свидетелем вопиющего преступления и решили приехать в Киев, чтобы во всем разобраться.
В это время в кабинет зашли двое охранников, широкоплечесть и окаменелость лиц которых Алекс почувствовал не оборачиваясь, затылком.
 - Вот эти господа, я думаю, смогут Вам помочь, – закончил чиновник.
Алекс со слабой надеждой обернулся, но понял, что он не ошибся в своих предчувствиях. С высоты почти двух метров на него смотрели две пары ледяных глаз, выражавшие эмоций не больше, чем взгляд пулеметчика Ганса из старых советских фильмов про войну.
 - Ладно, я вынужден попросить прощения, - быстро выпалил Александр. – Я всего-навсего пошутил.
 - Однако, насколько я понял, - на губах чиновника играла легкая улыбка, - Вы не стали бы ехать сюда за несколько сотен километров для того, чтобы просто глупо пошутить.
Алекс попытался рвануться со стула, но был тут же схвачен за обе руки. Напоследок молодой чиновник бросил на него слегка сочувственный взгляд и сказал:
 - Единственное, что я бы Вам советовал – не сопротивляться. Я похлопочу, чтобы Вас доставили в приличную столичную больницу и обеспечили хорошее лечение.
Алекс удрученно покачал головой и без особой надежды попросил:
 - Вы хотя бы проверьте то, о чем я рассказал.
 - Несомненно, - ответил чиновник и кивнул охранникам.
Алекса выволокли через какой-то боковой вход, запихнули в милицейский «бобик» и повезли.
«Ну вот я и доигрался», – думал он, разглядывая в зарешеченное окошко улицы столицы. – «Теперь будут меня лечить как настоящего психа. И как-то глупо все получилось. Ведь я и впрямь вел себя как самый натуральный сумасшедший. Сбежал из лечебницы, прорвался в генпрокуратуру и стал жаловаться на власть», - Алекс горько усмехнулся. – «Но, с другой стороны, что я мог сделать? Как можно убедить нормального человека в том, что я видел собственными глазами? А может, я и вправду подвинулся рассудком? Может быть, вот так вот незаметно для себя и сходят с ума?» - он вздохнул. – «Ну, если это и так, то зато хоть буду лечиться в столице»…
В лечебнице его встретили тепло и даже приветливо. После знакомой уже процедуры оформления, его хорошо накормили и, на всякий случай, вкололи успокоительного. В душе наступила умиротворенность и он, отрешенно смотря в пол, медленно брел вслед за ведущим его за руку санитаром. Когда они остановились, он поднял голову, и глаза его расширились от тупого удивления. Перед ним, словно издевка над всеми его злоключениями, висел дорогой костюм, от которого исходил легкий запах элитной парфюмерии.
 - Одевайтесь, - услышал он голос санитара. – Мы еще успеем на трудотерапию. У нас тут как раз недавно одного депутата перевели в министерство финансов в виду полной невменяемости. Так что вам повезло, займете его место.
Алекс тихонько засмеялся, пробормотал под нос: «Сдается мне, это повышение», и начал переодеваться…

…Войдя в сессионный зал, Алекс стал нервно оглядываться, изучая обстановку. К его удивлению, и даже некоторому разочарованию, обстановка была на редкость спокойной. То ли всем буйным заранее сделали успокаивающие уколы, то ли пациенты берегли свои необычные особенности для предстоящего действа.
Все было прилично и даже несколько обыденно. Люди здоровались, улыбались и рассаживались по местам, вполголоса переговариваясь. Практически ничего не напоминало о сумасшедшем доме, разве что обилие слышимых со всех сторон измышлений о том, как единственно правильным образом обустроить государство, да плюс некоторое излишество государственных и партийных флагов и флажков – в президиуме, на столах, на лацканах пиджаков. Некоторые даже умудрились нацепить по два, а то и по три значка. Возможно, в глубине своей души они знали, что зовут их не Иван Иванович иль Абрам Семеныч, а не иначе, как Леонид Ильич, и чувствовали весь груз ответственности за руководимый ими великий Советский Союз.
Алекс выбрал себе место возле наиболее тихой и умиротворенной группы пациентов. Его сосед слева сосредоточенно рисовал на листе бумаги какие-то каракули.
 - Что это? – вырвалось у Александра.
 - Вы что, сами не видите? Это процесс объединения олигархического капитала и коррумпированной власти. На наших с Вами глазах страну разворовывают! – Пациент пристально посмотрел Александру в глаза. – И долго мы будем это терпеть? Нет!
Яростно скомканный листок полетел под стол.
Алекс предпочел изобразить на лице равнодушие и нежелание продолжать беседу. Пациента это не смутило – он тут же достал из стопки новый листок и начал самозабвенно рисовать новые каляки-маляки. Возможно, там у него происходил процесс назревания революционной ситуации.
Александр перевел свое внимание на соседа справа. Тот сидел неподвижно, устремив заледеневший взгляд в центр президиума.
 - Новичок? – спросил он вдруг, не поворачивая головы.
 - Да…, - немного растерянно пробормотал Александр. – Как Вы догадались?
 - Новичка трудно не заметить. Вы так откровенно нервничаете, как будто Вас только что привезли из психиатрической лечебницы.
Алекс молчал, придумывая, что бы ответить. Сосед тоже молчал несколько секунд, но затем сухо рассмеялся и успокаивающе произнес:
 - Да шучу я, шучу. Не обращайте особого внимания. У нас здесь вообще сложно понять, кто шутит, а кто на полном серьезе. Контингент у нас, сами понимаете, достаточно необычный.
 - Мне до сих пор в это сложно поверить, - задумчиво выговорил Александр. Он начинал проникаться доверием к собеседнику, который выглядел вполне вменяемым.
 - Нашли чему удивляться! Разве Вы, еще будучи на свободе, не замечали, что с людьми у власти не все в порядке. Я-то их сразу раскусил! Возможно, поэтому я и здесь.
 - Ну, кое-что я, конечно, замечал, но чтобы все было вот так! - продолжал недоумевать Александр. – Они же принимают решения государственной важности!
 - Ох, не смешите Вы меня! Хоть повестку дня читали? Вот, глядите: «О сносе памятника Ленину в парке культуры». Ну и скажите мне, многое ли в стране изменится от того, будет ли бронзовый Ильич в парке стоять, или нет. Следующий пункт: «О снятии пана Сливко с должности председателя контрольно-ревизионной комиссии». Ну, снимут шизофреника Сливко с поста, поставят на его место параноика Матушко, разве от этого в мире многое изменится? Остальные пункты наподобие этих. Так что не переживайте, все нормально.
 - Но ведь их же телевидение снимает! А вдруг кто-нибудь такое вытворит, что и людям показать нельзя?!
 - Разумеется, самые пикантные моменты по телевидению не показывают, но а так, конечно же, вытворяют. На областных уровнях обычно как-то поспокойнее, а у нас тут, в Верховной Раде, вытворяют так вытворяют. Просто главврач у нас - большой либерал, вот и позволяет пациентам всяческие вольности. Хотя самый душевный главврач в администрации президента.
 - Как?! – воскликнул Алекс. – И там, что ли тоже?
 - А как же! Без нашего брата ни одно государственное учреждение не обходится. Это еще со времен Союза повелось. Тогда, правда, построже было, особенно во времена, когда престижно было лечить от старческого маразма. Но тоже иногда вытворяли.
 Вы должны знать эту известную историю. Тогда телевидение еще только развиваться начинало, персонал был неопытный, и однажды до конца не проследили и смонтировали неправильно. Вот весь мир и увидел, как наш главный пациент по трибуне башмаком колотит. Хорошо, хоть последующие кадры вырезали. Потому что, хотя башмак, конечно, был немного неуместен, но голый зад над трибуной был неуместен совершенно. Американцы могли это воспринять на свой счет.
 - Мне кажется, я сам начинаю сходить с ума, - простонал Александр. – Если бы не зал заседаний Рады, я бы посчитал, что всё это забавная шутка.
 - А Вы не переживайте, шутить мы тоже умеем, - оживился собеседник. - Вот недавно на переговорах с российской делегацией кто-то под круглый стол втихаря наклал. Потом все переговоры разбирались, чьих это рук (образно говоря) дело. Презабавно было, уверяю Вас. Россияне, было, возмутились, но наши тоже парни не промах, говорят, мы этот великодержавный имперский дух за версту чуем. В общем, так виновных и не нашли. Поэтому решили предмет спора временно накрыть томиком конституции – до следующих переговоров.
Или вот еще хорошая шутка была. Кто-то из комиссии по транспорту раздобыл целую стопку наклеек «Места для пассажиров с детьми и инвалидов» и расклеил их на спинки кресел одной из фракций. И что Вы думаете – уже к обеду большая часть фракции имела удостоверения инвалидов, а кое-кто даже умудрился достать справку о беременности. Несмотря на то, что в их возрасте, даже если бы они и были женщинами, забеременеть практически невозможно.
 - Черт возьми, - настроение Алекса уже начало переходить от потрясения к раздражению. – Это же не политика, а цирк какой-то!
 - Для цирка у нас контингент староват. Клоунаду устроить еще можем, а вот с акробатикой будет сложнее. Это разве что молодежным организациям подойдет. Идея неплохая, нужно обдумать…
В это время на трибуну вышел спикер и обвел зал слегка надменным взглядом. На его голове красовалась будёновка с украинским трезубцем вместо кокарды. Неожиданно, откуда-то из тени выскочил серый человек, нежно снял будёновку с головы главы Рады и едва заметным движением сделал пальцами знак в сторону видеокамер, изобразив ножницы. И тут же незаметно исчез обратно в тень. Спикер еще раз обвел взглядом зал, уже менее уверенно.
Гул в помещении постепенно стихал.
 Александр с тоской улыбнулся, и вдруг перед ним упала записка: «Встретимся через пять минут у богатырей». Он огляделся и, как можно более незаметно, выскользнул из зала. В опустевшем холле почти никого не было.
 На стене висела репродукция картины Васнецова «Три богатыря», символизирующая непобедимую мощь трех восточнославянских народов. Однако, в целях соответствия содержания полотна идейной направленности нынешней государственной политики, в шедевр были внесены некоторые коррективы, в результате чего классическое произведение стало гармонично вписываться в общую атмосферу Верховной Рады.
Для того чтобы продемонстрировать несомненное первенство украинского народа, у Ильи Муромца была сбрита борода, а усы доращены до размеров, соответствующих образу настоящего запорожца. А чтобы не оставалось никаких сомнений, из-под шлема торчал бравый «осэлэдець». Булава, свисающая с его руки, теперь намекала на принадлежность к гетманскому роду, а вот двуручный меч кладенец пришлось заменить на более политкорректную саблю. Ну, и дабы подчеркнуть национальную сознательность персонажа, из-за пазухи у него торчал томик Тараса Шевченко, а шея была обернута оранжевым шарфиком.
Рядом, еле держась в седле, сидел Добрыня, вытягивающий из кармана штанов бутылку русской водки. На его губах играла хищническая имперская улыбка, а из-за спины торчал облезлый гриф балалайки. Третий персонаж на картине отсутствовал, зато в изображении леса на заднем плане угадывалась фигура усатого партизана с автоматом ППШ, зорко охраняющем мешок с картошкой.
 Картина, почему-то не раздражала, а даже немного развеселила, Александра.
 Тут его плеча кто-то легонько коснулся, Александр обернулся и увидел перед собой подтянутого человека в сопровождении сразу четырех здоровенных детин.
 - Тимур. – Человек протянул руку. – Вижу незнакомое лицо, решил познакомиться поближе.
 - Нестор. – Александру на миг показалось, что Тимур чего-то выжидает.
 Неожиданно в холе завязалась потасовка, и сопровождающие Тимура ринулись разнимать дерущихся.
 Тимур моментально воспользовался ситуацией и увлек Александра за угол.
 - У нас мало времени, хлопцы долго не продержатся, слушайте и не перебивайте. Я знаю, кто вы такой, не спрашивайте откуда. Думаю, что и вы поняли кто я.
 - Самый богатый человек в государстве?
 - Да, баблища у меня немеряно, я уже давно купил бы эту богом забытую страну, и еще пол-Европы в придачу! Ты что думаешь? Мне этот интересно? Я ведь раньше наперстки на рынке катал! И был вполне счастлив, а теперь под этими миллиардами у меня почки трещат! Я вижу, ты смелый человек, раз по собственной воли влез в это гавно, поэтому я тебя очень прошу, если вырвешься отсюда расскажи всем правду. Вот держи, - Тимур снял с руки часы и протянул Александру, - это «Картье», тридцать тысяч баксов, на первое время должно хватить. Я постараюсь помочь тебе исчезнуть, так что ничему не удивляйся…..
 В этот момент появились парни из свиты Тимура и вежливо, но настойчиво пригласили его в зал заседаний.
 Александр замер в изумлении. Только теперь он понял что система, частью которой он неожиданно стал, не случайна, а четко кем-то продуманна и глобальна. Бороться не только бесполезно, но и смертельно опасно. Значит, остается одно - при первой же возможности нужно бежать, вернуться домой, и забыть все как ужасный сон. А главное - никому и никогда не проговорится, иначе найдут, и тогда конец…

 …В окно заглянуло солнце, и хмурые стены немного преобразились. Александр лениво зевал от скуки, рассматривая солнечных зайчиков. На трудотерапию его сегодня не повезли, а сопроводили к главврачу, в приемной у которого он и дожидался, когда тот его соизволит пригласить. Секретарша лениво била по клавиатуре компьютера, время от времени с неохотой отвечая на телефонные звонки, старина Колокольчиков, щупленький пациент интеллигентно параноидального вида, с энтузиазмом, присущим классическим юродивым, вытирал пыль с книжных полок. Идиллию психушки завершали два сопровождающих санитара, которые беседовали у окна. Видимо, один из них был новичок, а второй старожил. Старожил держался весьма авторитетно и травил всевозможные байки, а новичок внимательно слушал с почтением первоклассника, случайно попавшего на педагогический совет.
 - Нынче больные все больше безынициативные пошли, квелые какие-то. То ли дело раньше контингент был! Среди санитаров до сих пор рассказы ходят о бунте психов в Санкт-Петербурге. Дело было в начале двадцатого века, осенью. В центральной питерской психушке кто-то слух пустил, будто в соседней элитной лечебнице вместо перловки на обед гречку с тушенкой дают. Что тут началось! Больные санитаров посвязывали, двери выломали – и бегом в соседний квартал. Их уж и убеждали, и с крейсера для острастки палили – но кто ж их остановит-то. Кто в проход не втиснулся, тот через ворота полез; тамошние санитарки разбежались в ужасе; а пациенты ихние всю тушенку по быстрому и умяли. Ну, не всю, конечно же, кое-что и осталось, но на всех, естественно не хватило. – Старожил с сожалением развёл руками. – Н-да, знатное событие было. А уж о последствиях я и молчу!..
 Новичок выглянул в окно и кивнул на отъезжающие автомобили.
 - И давно это так?
 - Что именно?
 - Трудотерапия в госучреждениях?
 - Трудно сказать. Ходят слухи, что это еще в античные времена придумали. Прямых доказательств вроде бы и нет, но, достаточно почитать исторические хроники, и сразу понимаешь – наш пациент. - Санитар призадумался. - А, может быть, и еще раньше. Ну, я тех имею в виду, кто с Богом напрямую общается. Много их в своё время было…
 - И у нас один такой есть! – с энтузиазмом воскликнул вдруг Колокольчиков и гордо добавил: - Большой человек, на серьезном государственном посту!
 - Знаем и таких, - улыбнулся старожил. – Пущай себе тешится, большого вреда нет. Лишь бы не сподобился о своих духовных похождениях очередную книгу пророчеств писать! Потому как с бумагой в отделении сейчас напряг.
 - С чего бы это? - новичок искренне удивился
 - Да ну их! – отмахнулся с досадой старожил. – Сначала весь полугодичный запас бумаги на предвыборные листовки испоганили (напрасно кто-то в больницу краски завез); потом у ряда пациентов на нервной почве приступы графомании начались – стали строчить указ за указом, закон за законом. Мы уж и бумагу изъяли, так они подтирочную начали переводить. И эту хотели спрятать, но пациенты вообще в буйство впали – прямо на сеансах трудотерапии то драку устроят, то в трубы гудят, то водой друг друга поливают. В общем, пришлось бумагу вернуть, а на подтирку старые листовки использовать. – Санитар хмыкнул. – Краска, правда, мажется, но зато на помывке теперь сразу видно политические предпочтения. Говорят, подобным образом было даже предотвращено несколько политических измен.
 - Так что же, во всех наших психбольницах трудотерапию в госучреждениях проводят? – продолжал допытываться новичок.
 - Ну почему же во всех, есть и специализированные заведения. Например, лечебницы для больных врожденным тугоумием к минобороны прикреплены. Высший офицерский состав готовят… Есть еще спецлечебница для страдающих инверсией сексуальной направленности – нынче их геями называют, но в медкарточках по старинке педерастами записывают. Так тех вообще никто под опеку брать не хотел, пришлось насильно на министерство культуры повесить. Ничего - говорят, прижились… Особый случай с больными клептоманией, ну, это те, кто тянет все, что плохо лежит. Этих обычно вместе со всеми в центральных органах власти держат, но для самых заядлых специальный газовый консорциум создали. Там им есть где развернуться. Но это недавние веяния. После того, как одного из них прямо из премьерского кресла пришлось в Америку на лечение отсылать…
 Тут дверь распахнулась, и Александра пригласили в кабинет. Ему наконец-то представилась возможность познакомиться со своим новым главврачом. Среди пациентов ходили упорные слухи, что он большой специалист по прогрессивным методам лечения маниакально-депрессивного синдрома, и даже по этой теме докторскую диссертацию защитил.
 Хозяин кабинета попросил санитаров остаться в приёмной, жестом предложил Александру стул, и, глядя в окно, как бы между прочим бросил: «Здравствуйте Нестор Иванович, или Вас лучше называть Александром Валерьевичем?» У Алекса все внутри похолодело, стул потерял равновесие, и только лишь невероятным усилием воли он не оказался на полу. Мозг в панике заработал: «Тимур сдал? А он откуда узнал? Неужели от Демьяна? Нет, Демьян не мог! Почему я этот вопрос не задал себе раньше?»
 - Вы, то ли по глупости, то ли по присущей всем людям самонадеятельности, затеяли смертельную игру.
 Вдруг Александр понял, что это конец. Страх исчез, осталась лишь злоба, злоба японского камикадзе заходящего на свой последний вираж.
 - Вы участник заговора? – холодно выдавил Алекс сквозь зубы. - Вряд ли, Вы просто шестёрка! Тогда скажите мне напоследок, кто ваши хозяева? И какова цель этого паноптикума в масштабах страны?
 - Какой же вы примитивный. – Главврач рассмеялся. – Детективных триллеров начитались? Никакого антимирового заговора не существует. Все очень просто: люди, считающие себя нормальными, просто не способны управлять государством. Ну, объявите Вы на весь мир, что страной управляют сумасшедшие, и что в итоге? Опять окажетесь у нас. В конце концов, от безысходности и нервного напряжения в вашем мозгу начнутся органические изменения, что приведет к шизофрении или ещё какой гадости, и тогда вы получите полное право находится в парламенте и даже в правительстве.
 - Не очень веселую перспективку Вы тут мне обрисовали. Что делать? Других вариантов нет?
 - Вообще-то нет, но для вас я решил найти.
 - И что за вариант?
 - Вы едете в Москву по программе обмена пациентами. Официально это будет называться «Межпарламентская комиссия»…
 - И что, в России то же самое?! – Александр удивленно посмотрел на главврача. – Не может быть!
 - Может, может милостивый государь. Вы ещё многого не знаете об устройстве этого сумасшедшего мира. Так, вернёмся к нашим баранам. День Вы там отбудете по-честному, а на следующий, перед отлётом домой, сбежите. Я Паше (это санитар, который поедет с Вами) дам соответствующие инструкции. Придется ему по возвращении объявить выговор за неполное служебное соответствие. Ну да ладно. В общем, Вы теряетесь на просторах великой и могучей России, лучше в какой-нибудь сибирской глухомани и никогда, слышите, никогда не вспомните, что с Вами произошло. В противном случае даже я не смогу Вам ничем помочь.
 - Конечно, я там буду в избушке лесной шифроваться, а Вы тут на своих виллах ананасы с шампанским лопать.
 - Какие виллы, какие ананасы? Всё, что я имею – это комнату в коммуналке, гнилой старый «Опель» и смертельно больную дочку, которую спасти можно только в Германии. Операция стоит тридцать тысяч Евро, такую сумму мне не заработать даже за всю свою жизнь, так что не валяйте дурака, принимайте моё предложение, или я передумаю.
 - Извините, - Александр подошёл к столу, снял с руки и положил перед доктором «Картье» - Этого должно хватить.
 - Хотите отблагодарить? Я не могу принять от Вас такой подарок.
 - Теперь Вы не валяйте дурака, это не Вам. Пусть эта вещь хоть кого-то сделает счастливым.
 - Хорошо, пусть будет так. А теперь идите и собирайтесь.
 Когда Александр был уже около двери, доктор кинул ему вдогонку: «Есть два способа ограничения свободы человека: путём насилия и путём выработки в нём условных рефлексов». Александр обернулся.
 - Это не я сказал, это сказал ещё Капица… старший. Ну что ж прощайте.
 
 … Самолет лихо пробежался по посадочной полосе и ловко подкатил к зданию аэровокзала, на котором красовалась гордая надпись: «Шереметьево». Турбины смолкли.
 - Нестор Иванович, нам пора. – Паша аккуратно взял Александра под локоть, без надобности помогая вылезти из кресла. – Кажется, приехали. А вот нас уже встречают.
 К трапу самолета подъехал черный «Ауди» с тонированными стеклами.
 - Было бы логичнее, если б подали санитарную машину. – Улыбнулся Александр. – Да и ты Паша в белом халате смотришься гораздо честнее.
 - Нестор Иванович, я вас очень прошу, давайте без этого вашего интеллигентского сарказма, а то я буду вынужден действовать по инструкции. Все-таки визит у Вас официальный, очень не хочется осложнений. И журналисты возле трапа собрались, какой только идиот их пустил к самолету, ох уж мне то российское разгильдяйство!
 - Ладно, Паша, не сердись, я постараюсь. – Александр надел пальто и обреченно направился к выходу из самолета.
 - Вы уж постарайтесь, а то смирительная рубашка у них найдется, и домой полетите в багажном отделении.
 Паша энергично растолкал журналистов и усадил Александра в машину. В след донеслись выкрики: «Цель вашего визита? Какова судьба Черноморского флота, будут ли в этом году проведены маневры НАТО, …..» Завелся мотор, и машина поспешила к выезду из аэропорта.

 В Думе Александра встретили депутаты и пригласили в один из многочисленных шикарных кабинетов на официальную часть заседания, перед телекамерами.
 Кабинет принадлежал Аристарху Зайцеву, лидеру парламентского большинства, которое, по давнему русскому обычаю, состояло из одной партии. В средствах массовой информации её подобострастно называли не иначе как партия власти. Именно они пригласили украинскую делегацию, и были сильно огорчены, что приехал всего один депутат. Видимо, мужики сильно истосковались по общению со свежими людьми, поэтому Александр был окружен всеобщим вниманием.
 В центре комнаты стоял длинный дубовый стол, украшенный национальными флажками участников встречи и бутылками минералки, а на стене гордо висел партийный флаг с огромным белым зайцем и надписью: «Объединенная Россия».
 Заседание проходило скучно, говорили ни о чем, заверяя друг друга в дружбе между двумя братскими славянскими народами. Одним словом, работали на камеры. Потом все слюняво расцеловались и разошлись, и на этом заседание межпарламентской комиссии было закончено. Александр и Паша остались в обществе председателя и ближайшего его соратника.
 - Ну что, Нестор Иванович, официоз закончился, милости прошу в мою комнату отдыха, чайку попьём, пообщаемся так сказать без галстуков. – Все направились к двери в углу кабинета. - А твой что так и будет все время ходить за нами? – Зайцев кивнул в сторону Паши.
 Александр почувствовал себя неуютно.
 - Правда, Паша, пойди погуляй, пообщайся с коллегами. Куда я денусь с подводной лодки, тут твоего брата на каждом углу по паре.
 - Бузить не будете? - Паша с сомнением покачал головой.
 - Честное пионерское! – Александр вскинул руку в пионерском салюте.
 - Хорошо, но если что, Вы меня знаете!
 Алекс плюхнулся в удобное кресло и стал наблюдать, как хозяин разливает ароматный чай по чашечкам из китайского фарфора.
 - А почему ваш коллега с нами не садится? – Алекс кивнул в сторону притихшего соратника хозяина кабинета.
 - Ах, я совсем забыл, у меня здесь стоит микроволновая печь, а Сенечка панически боится микроволновок, Сеня сколько раз тебе повторять, ничего страшного во благах цивилизации нет.
 - Конечно, Аристарх Григорьевич, вы смелый, вам хорошо, а я боюсь, там токи знаете какой высокой частоты?- Сеня ошалело вращал глазами и пятился к двери. – А если моя голова туда попадет? И под воздействием этих самых токов диполи в клетках моего головного мозга начнут вращаться, от трения нагреются, тогда моя голова закипит и лопнет, будет очень больно.
 - Чего она туда попадёт?
 - А я ее туда засуну.
 - Печка выключена.
 - А если кто ни будь случайно включит?
 - На дверки есть предохранитель! Если она открыта, печка не сработает.
 - Но предохранитель может сломаться! – Сеня уже почти рыдал.
 - Хрен твой может сломаться. – Видно было, что Аристарх сдерживает себя из последних сил. – Хорошо, иди в буфет. У нашего буфета на сегодняшний день два преимущества: полное отсутствие микроволновок и …. Завезли твой любимый морковный йогурт.
 - Ой, спасибочки миленький Аристарх Григорьевич! – Сеня раскланялся и пулей вылетел из комнаты.
 Александр, в последнее время уже ничему не удивлялся и с интересом наблюдал за происходящим.
 - Извините, Нестор Иванович за эту сцену. Я б уже давно исключил его из фракции, но геополитик он неплохой, да и человек несчастный.
 - Ничего страшного, у нас все то же самое.
 - Да, конечно, еще в прошлом веке умные люди догадались, что всё население земли сумасшедшие, просто диагноз всем поставить невозможно, по причине нашей многочисленности. А вот нам с вами исключительно повезло, нам поставили.
 - Аристарх, Вы зря драматизируете ситуацию. Я искренне верю, что где-то в дремучих лесах Амазонки еще остались нормальные представители нашего вида. Какое-нибудь затерянное индейское племя. Их разум ещё не угробила цивилизация.
 - Я даже с вами в чём-то согласен, но уверен, с нашими темпами развития, это ненадолго, их скоро найдут и приобщат, так сказать к благам.
 - Может, не найдут? – Алекс уже почти не ощущал разницу между отпущенными им шутками и серьёзными утверждениями, всё постепенно слилось, ведь никто совершенно не реагировал на его сарказм.
 - Обязательно найдут! Скажу вам по большому секрету, мы утвердили секретную программу о модернизации орбитальной группировки спутников-шпионов, в рамках общего переоснащения вооруженных сил. Скоро нам будет видно как у слона, гуляющего по цейлонским джунглям, глисты в жопе шевелятся! А Вы говорите - не найдут! А американцы, со своей СОИ. Так что, обязательно найдут.
 - Может, мы сами всё это заслужили… Есть мнение, что Земля - живой организм, и она просто устала от нашей жадности, злобы, подлости. И самый короткий путь от нас избавится – это лишить нас разума, а все остальное мы сделаем сами - чётко, быстро и аккуратно.
 - Значит, наше состояние не болезнь, а патология души?
 - Выходит, что так. Я думаю, всё началось почти незаметно, люди постепенно, начали притворятся, чтобы выглядеть разумными, но чем дальше развивалось человечество, тем труднее становилось им это делать. Сначала Шекспир заметил: «Весь мир театр, а люди в нем актёры», а уже Станиславский подытожил. Он думал, что свою систему изобрел, но на самом деле констатировал факт. А кто не желал притворяться, тот не притворялся, вот тогда и являлись миру монстры и маньяки. Немцы даже под это, псевдонаучную теорию подвели, что привело к созданию «Ананербе». Да и наши не отставали, Ленин, Тротский, Сталин, уж крови пустили.
 - Насчет наших, позвольте с вами не согласится. Это академик Бехтерев перемудрил, я сам видел секретные бумаги, из которых четко следует, что он вождями лично занимался. Но теперь все иначе. То ли медицина достигла определенного уровня, то ли владеть миром нынче не в моде, но вы и сами знаете, какие у нашего брата теперь желания: мошну потуже набить, да ближнего опустить. Хотя имеются исключения, но риск тут минимальный.
 - А как же народ.
 - Да не как. И поэтому к народу у нас, да и у вас, отношение равнодушное. Мы тут давно для себя решили, что дешевле и бесхлопотней человека похоронить, чем создавать условия для его жизни, а потом ещё отвечай за него. Вот, к примеру, грохнулся самолет или сгорел детдом, выплатили по сто штук на тело и забыли, всем хорошо. А иначе попробуй, законы умные придумай, да ещё следи за их выполнением. А деньжищи какие нужны? Где их взять? Украденное вернуть? На это ни кто не согласится.
 - Так у вас же фонд стабилизационный огромный, вы уже все свои недра на запад загнали!
 - Нестор, я Вас умоляю, какой фонд? Наш министр экономического развития всех убедил, что лучше этому фонду будет в МВФ, и теперь они на наши бабки с нами же и воюют, не явно конечно, но весьма успешно, даже с вами поссорили.
 - А президент.
 - Что президент? Ему сейчас не до народа, он великую Россию строит. Если зад ему лижешь, воруй сколько влезет, мы так и поступаем, а нет -обязательно сядешь.
 - Содержательная у нас беседа получается.
 - Да, что-то я разоткровенничался с тобой, видно мужик ты душевный. Ну, ничего, Америки я тебе не открыл, ты и сам всё прекрасно знаешь. Давай ещё по чайку?
 Тут дверь без стука распахнулась, вошли молодые люди и вежливо, но настойчиво попросили закруглятся.
 Прощание было долгим и немного помпезным. Соблюдя все условности церемониала и получив в качестве памятного подарка плюшевого зайца в камуфляжном комбинезоне и с хитрым чекистским прищуром, Александр в сопровождении Паши покинул здание Думы.

 За окнами Мерседеса промелькнула вечерняя Москва, и фары лимузина уперлись в ворота с табличкой «Министерство здравоохранения Р.Ф. Институт судебной психиатрии им. Сербского».
 Паша пожелал спокойной ночи и уехал в гостиницу.
 С Александра ловко сняли итальянский костюм, заботливо помыли под теплым душем и затем облачили в мягкую пижаму, благоухающую свежими ландышами. «Странно, страны разные, а приемы у санитаров одинаковые» - мелькнула мысль в уставшей голове, когда его вели по длинному коридору с приглушенным светом, мягкими диванами и лубочными картинками на стенах.
 - Вам повезло – шепнул на ухо Александру санитар, открывая ключами замок в двери палаты, – будете сегодня ночевать с Президентом Российской Федерации. Только, пожалуйста, не утомляйте его долгими беседами, у него сегодня была тяжелая встреча с президентом одной из закавказских республик, а тот из буйнопомешанных. К тому же, это вам, завтра домой лететь, а ему в Вашингтон, другой, знаете ли, часовой пояс.
 - А нафига ему в Штаты?
 - Как, Вы не знаете? Президентские переговоры, об этом уже месяц говорят все мировые информационные агентства. Ну все, спокойной ночи.
 Дверь за Александром захлопнулась, и он оказался в просторной палате с двумя койками, над одной из которых горел ночник. В кресле посреди комнаты, с добродушной улыбкой на лице, сидел человек, небольшого роста, но спортивного телосложения.
 - А, хохол, привет, располагайся, вон твоя койка.- Человек в кресле указал Александру на кровать с горящим ночником.
 - Почему хохол? Украинский депутат, я же вас москалем не называю. – Александр заметил смущение на лице хозяина.
 - Извините, забылся. Устал я от этой политкорректности, а так иногда хочется по-простому, типа: «замочу в сортире». Я вижу, вы мужик нормальный, давай на «ты». - Человек поднялся из кресла и подошел к Александру, протягивая руку. – Василий Василевич, то есть Вася президент России.
 - Хорошо, давайте на ты… Нестор, народный депутат Украины четвертого созыва. - Александр пожал сухую Васину ладонь, чувствуя невольное уважение под испытующим, но веселым взглядом.
 - Как там ваш президент с премьером, - Вася хлопнул в ладоши – все воюют?
 - Воюют! Уже всех достали! Один от другого утку прячет, а тот в отместку, ему в кисель ссыт. Главное, никто с поличным поймать не может. Всю больничку на уши поставили, часть сумасшедших за премьера, часть за президента, а часть вообще в женское отделение ломятся - там у них бой баба есть, говорят у нее харизма. Днем в сессионном зале орут, а ночью в палатах подушками дерутся. Полный бардак!
 - И совсем некому порядок навести?
 - Выходит что так.
 - Эх, меня бы туда! Я б показал класс!
 Лежа на своих койках, они беседовали обо всем и не о чем: о ценах на газ, положении в Африке, о перезрелых старшеклассницах, за которыми подсматривали сквозь щели душевой в пионерлагере.
 - Вась, извини за нескромный вопрос. Какой у тебя диагноз?
 - Да ничё. Это у прошлого президента диагноз был «алкоголизм», а у меня - «патриотизм», разве это можно назвать диагнозом?
 - Вряд ли. А зачем в Америку летишь?
 - Аляску назад требовать буду.
 - Думаешь, отдадут?
 - Куда они нахрен денутся, они такие же сумасшедшие, как и мы, только психушка у них прямо в Белом Доме, так что договоримся.
 - А если нет?
 - Если нет, ****ем, - Вася достал из-под подушки небольшой чемоданчик. – Ну ладно, туши свет, завтра рано вставать.
 Погасли огни в домах, ночь завладела Москвой и мир замер в ожидании очередной вероятности ядерного кошмара. Обитатели земли еще не знали, что до конца света осталось СОРОК ВОСЕМЬ ЧАСОВ.

 Откуда-то издалека постепенно нарастал низкочастотный гул, сводя судорогой лобные доли мозга. Александр открыл один глаз, и тут же получил приступ пульсирующей головной боли, будто ему в череп вгоняли огромную сваю в такт ударам собственного сердца. Медленно возвращались чувства, но это почему-то не радовало. К гулу в голове прибавился звон в ушах, а рот наполнила атмосфера свинарника, причем нашего свинарника, из которого не убирался навоз со времени его открытия.
 Александр несколько минут отупело созерцал то, что еще вчера было его офисом, а теперь напоминало поле битвы Аустерлица. Все пространство комнаты было заполнено мятыми пивными банками, скомканными пачками из-под сигарет, обертками пивных закусок и еще черт знает чем, и над всем этим висел сногсшибающий дух тамбура общего вагона.
 Александр, борясь с приступами рвоты, судорожно распахнул окно, наслаждаясь потоками свежего, морозного воздуха. В голове мелькнула рациональная мысль: «Больше не позволю Демьяну курить в офисе».
 Его друг уже ушел, оставив записку: «Резко ты вырубился! Решил тебя не будить. Бывай! П.С. Если захочешь познакомиться с Семеном Семеновичем (если помнишь, это мой знакомый психиатр), звони».
 Александр улыбнулся, комкая листок бумаги: «Спасибо, друг, я уже с ним знаком». И, даже не умывшись, сел за компьютер писать книгу, чтобы, пока еще свежи впечатления, ничего не пропустить, лелея мизерную надежду, что его новое произведение сделает хоть немного лучше этот безумный мир.

 КОНЕЦ.
 
Северодонецк, Луганск. Март-апрель 2007 г.

http://www.litteraria.narod.ru/