...И снова вокруг этот пустынный каменисто-песчаный пейзаж, полуразрушенная и засыпанная песком дорога, вьющаяся между острых гранитных клыков, торчащих из земли под немыслимыми углами. Снова это слепящее и жгущее кожу солнце - невероятно высокое, с огненно-белым ореолом. И этот раскаленный вездесущий песок - белый и мелкий, забивающийся под одежду, проникающий в каждую щель доспехов, скрипящий на зубах. Всадник устало сполз с приземистой крепкой лошадки и, присев на песок, принялся копаться в походной сумке. Наконец наружу извлечен небольшой серебристый прибор, тщательно оберегаемый от вездесущего песка. Воин ловко закрепил приборчик на своем правом ухе и несколько минут напряженно прислушивался, затем прижал пальцем кнопку на приборе и глухо позвал охрипшим голосом:
- Лестер, Ветер - прием. Отзовитесь.
В ответ лишь слабое потрескивание в наушнике и далекий шорох. Слегка постучав ногтем по прибору, воин снова прислушался. Сперва ничего не происходило, но когда воин разочаровано поднялся с песка и уже вставил ногу в стремя, наушник ожил и протестующе пронзительно пискнул. Забравшись на коня, всадник повертел головой, пытаясь определить, откуда пришел сигнал, затем повторил вызов:
- Прием! Валмур на связи. Ребята, отзовитесь! - И снова ответом был лишь белый шум в наушнике и тихое пульсирующее попискивание, словно где-то там, в песках заблудилась испуганная мышь. Отхлебнув пересохшими губами воды из кожаного бурдюка, мужчина направил своего коня вперед, туда, где из-за песчаных дюн уже виднелась вершина горного кряжа.
Когда солнце закатилось за горизонт, уставший путник остановил коня у подножия незнакомых гор. Теперь уже наушник вел себя иначе - время от времени он буквально взрывался серией писков, затем замолкал, словно засыпал. Наступившая темнота принесла с собой холод, доспехи воина остыли. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше, чем днем, и был готов продолжить свои поиски. Даймон спешился, поправил висящий за спиной меч, вытащил из сумки факел и зажег его с помощью кремниевых палочек, после чего медленно двинулся вдоль склона, всматриваясь в темноту и ища ту пещеру, о которой рассказывал ему старый разведчик. Ту пещеру, в которой, судя по рассказам местных жителей, обитало неведомое зло, погубившее уже немало людей. Уже месяц прошел с тех пор, как в пустыне пропала разведгруппа ордена, и неделя, как была получена информация о возможном захвате их бандой, обитающей в здешних подземных тоннелях. Даймон осторожно пробирался меж валунов, поднимаясь все выше и стараясь не шуметь, лишь беззвучно шептал себе под нос:
- Только проверить информацию... Только проверить информацию... Сим Сим, твою мать, откройся!
Парень уже не помнил, в каком из миров подцепил это загадочное словечко, но оно ему нравилось. И вот, словно по волшебству, чуть левее за острым скальным выступом зазиял темный провал. Стоящий внизу человек не заметил бы ее из-за кустарника и, и если бы не пришлось подниматься по склону, воин вряд ли нашел этот вход. Видимо это и была та самая пещера, потому Даймон остановился сбоку от входа, опустил факел и прислушался. Откуда-то явно тянуло сладковатой вонью падали, в темноте шуршали лапки крошечных ночных созданий, из пещеры же не доносилось ни звука.
Подсвечивая себе факелом, воин осторожно заглянул в пещеру. Падалью несло как раз оттуда, из темного затхлого прохода, ведущего вглубь горного массива. Глубоко вдохнув снаружи холодный ночной воздух, парень вытащил из ножен эспадон и зашел внутрь. Узкий наклонный проход со склизкими стенами, по которым ползали странные белесые черви, не внушал Даймону доверия, но именно из него доносились те звуки, которые улавливал его наушник. Раньше не было случаев, когда штатные переговорные устройства подводили или давали неверное направление для поисков. Потому парень лишь крепче сжал рукоять меча и продолжил спуск. Спертого воздуха едва хватало, чтоб нормально дышать, но вскоре откуда-то из-за поворота донесся легкий сквозняк, принесший странную смесь запахов - мертвечины, сырости и каких-то ароматических благовоний.
Спуск вниз прекратился, и воин оказался в длинном коридоре, разветвляющемся в двух направлениях. Выбрав левое ответвление коридора, он мазнул горящим факелом по стене, поставив жирную черную отметку, и двинулся вперед. Тьма неохотно расступалась, отгоняемая колышущимся светом чадящего факела, и вскоре коридор закончился глубокой нишей с массивной деревянной дверью. Похоже, этой дверью давно не пользовались: ее стык со стеной зарос пылью и паутиной. Попытавшись ее открыть, воин столкнулся с яростным сопротивлением разбухшей от влаги древесины. Бесшумно открыть ее не предоставлялось возможным, но оставался простой, проверенный временем способ. Закрепив факел в щели на стене, чтоб не погасить его, Даймон отошел на несколько шагов, мотнул головой, словно готовясь к бою, и с разбега врубился плечом в дверь. Та, издав громкий протестующий треск, рухнула на пол, подняв в воздух облако трухи. Прокашлявшись, парень забрал со стены факел и, переступив упавшую дверь, оказался в низкой пещере, из которой выходило еще несколько ходов.
После короткого обследования левого коридора, оказалось, что он вел к еще одной двери, из-за которой не доносилось ни звука, лишь наушник, настроенный на режим поиска и убранный в одно из отделений на поясе, теперь просто бесновался - пищал, почти не замолкая. Парень тихо ругнулся и, умудрившись освободить одну руку, залез в карман на поясе и отключил наушник. Эта дверь была заперта снаружи тяжелым проржавевшим засовом, и не составило особого труда ее открыть. Едва только дверь приоткрылась, из-за нее в нос ударил тяжелый запах испражнений, крови и смерти. Чуть пригнувшись, воин вошел в низкую и тесную камеру, вырубленную в толще скальных пород, и остановился на пороге.
На гнилой соломе, чуть прикрытой рваным тряпьем, лежали два человека, прикованные к стене ржавыми цепями. Точнее, это уже были лишь тела. Местные насекомые и, возможно, крысы неплохо постарались, чтоб этих людей никто больше не смог узнать. Изгрызенные лица и руки словно принадлежали подземному кошмарному миру, и лишь оставшаяся на телах одежда помогла понять, кем раньше были эти несчастные. Даймон, стиснув зубы и яростно сжимая рукоять меча, изучал взглядом грязные плащи, на которых из-под разводов засохшей крови проглядывали алые восьмиконечные кресты. Но одного тела тут не хватало. В группе было три человека, но найдено пока лишь двое. Подойдя чуть ближе, воин наклонился над мертвецами и преодолевая перехватившую горло горечь, вытащил из их поясов наушники. Переложив их в свой карман, парень поднял вверх меч в прощальном салюте:
- Мы еще вернемся за вами, друзья! Спите спокойно.
Прикрыв дверь, парень направился дальше. Очередной коридор оказался в несколько раз длинней, чем предыдущий и вел вниз под небольшим углом. Метров через двадцать от входа воин начал улавливать странный шум впереди. Еще немного, и он различил в этом шуме голоса, скандирующие:
- Лло'с! Лло'с! Лло'с!
Эти слова вызвали в душе Даймона нехорошее давящее чувство, теперь он ощущал тёмную, тягучую ауру, свойственную лишь одной рассе из всех, с которыми ему доводилось сталкиваться раньше. Здесь, под землей, пряталась отнюдь не банда пустынников, а племя дроу, тёмных эльфов, странной прихотью судьбы оказавшихся в этой части мира. Эти создания славились своей жестокостью и фанатичность, потому оставалось все меньше надежды найти последнего из пропавших людей живым.
Погасив факел и спрятав его в широкой щели между шершавых выступов, Даймон двумя руками сжал рукоять эспадона и осторожно двинулся вперед, прощупывая ногой пол перед каждым шагом, опасаясь ловушек. Но либо дроу обитали тут слишком недолго и не успели наставить ловушек, либо не ожидали опасности с этой стороны, но пока на пути не попалось ни одного неприятного сюрприза. Проход стал уже, и впереди замерцали сине-зеленые отблески. Затаив дыхание, парень приблизился к повороту и осторожно выглянул из-за угла. Небольшая каменная лестница вела в огромный зал с высоким потолком. Свет создавали несколько высоких металлических светильников, горящих ярким синим и зеленым пламенем. Тут тоже пахло смертью и кровью, но этот запах перебивали благовония, клубящиеся разноцветным дымом над овальными блюдами, расставленными вокруг черного алтаря. Возле алтаря рассредоточилась небольшая группа из семи тёмных в длинных балахонах. Их лица прятали низко опущенные капюшоны, скрывая их расовые отличия, но воин ни с чем бы не спутал те магические излучения, что исходили от жрецов дроу. На алтаре светлело распятое человеческое тело, истыканное тонкими длинными трубками, от которых куда-то под алтарь уходили гибкие шланги. С такого расстояния парень не мог узнать пленника, но иногда тот шевелился, подавая признаки жизни. Он всматривался, пытаясь понять кто это. Ветер? Лестер? Или тот темноволосый новичок, чье имя Даймон никак не мог вспомнить?
Время было дорого, потому что ритуал, судя по всему, подходил к своей кульминации - дроу все плотнее сжимали круг вокруг алтаря, закрыв своими спинами происходящее на его поверхности, скандирование перешло в неразборчивое пение, набирающее силу и громкость. Тяжело вздохнув, Даймон прислонил меч к стене, достал из висящей за спиной сумки закрытый шлем и надев его на голову, опустил забрало. Серые глаза недобро сощурились в прорезях смотровой щели. Откинув назад плащ, чтоб не мешал, рыцарь провел ладонью по нагрудной пластине доспеха, перекрестился и взяв меч, двинулся в направлении алтаря.
Едва только его нога коснулась первой ступени, гомон голосов стих и несколько жрецов повернулись к незванному гостю. Дыхание воина участилось, когда в руках окруживших его дроу засверкали серебристые клинки. "Семеро - это не армия" - мелькнуло в мыслях за секунду до того, как об его броню скрипнул первый клинок. Боевой азарт охватил воина и остался для него лишь этот зал, сверкающее кольцо мечей вокруг и истекающее кровью тело на алтаре. Вспышка в сознании на время ослепила рыцаря, когда чей-то клинок со всей силы опустился сверху на его шлем. Лишь чудо не дало пошатнуться, припасть на колено, словно кто-то поддержал Даймона под руку и дал новые силы. Праведная злость всколыхнулась в сердце, и дальше был лишь яростный огонь и шум сражения, прорывающийся сквозь странный гул в ушах. Когда воин остановился и опустил свой меч - вокруг были лишь мертвые тела, изрубленные, безжизненные, а в зале стояла тишина, нарушаемая лишь шипением светильников и редкими тихими стонами человека, привязанного к алтарю.
Убрав меч назад в ножны, не удосужившись его вытереть, парень стянул с головы шлем и поморщился. На виске из-под волос сочилась кровь, она же стекала по его левой руке, пропитала собой штанину, но Даймон лишь досадливо стер ладонью кровь со щеки и почти бегом направился к пленнику.
Еще не дойдя до алтаря, он понял, что лежащий на нем - не тот, кого он искал. Все рыцари ордена носили короткие строгие прически, а волосы этого человека были длинной ниже плеч, окровавленные и спутанные, словно он провел в этих подземельях не меньше полугода. Да и лицо при близком рассмотрении оказалось незнакомым. Пленником оказался молодой мужчина с бледной, обескровленной кожей, которой никогда не касалось жаркое солнце этих краев. Его руки и ноги были прикованы к поверхности алтаря короткими цепями, и воин, недолго думая, снова вытащил меч из ножен и несколькими сильными ударами перерубил железные звенья. Затем, действуя крайне осторожно, извлек из тела несчастного иглы и попытался приподнять его. И тут раненный открыл глаза и, схватившись рукой за край его плаща, что-то прохрипел на незнакомом гортанном языке. Видя, что воин его не понимает, мужчина замолчал, затем тихо произнес на универсе:
- Тут был еще один пленник, паладин, как и ты. Его звали Ветер. Его убили несколько ночей назад. А ты уходи отсюда скорей, пока не пришли остальные. Я не могу двигаться, так что буду лишь обузой. Иди...
Отпустив плащ, мужчина закрыл глаза и обмяк, потеряв сознание. Даймон тщательно прислушался, ожидая услышать топот бегущих к залу воинов дроу, но пока было тихо. Не тратя больше времени на колебания и раздумья, он поднял спасенного и осторожно взвалил себе на плечо. И тут он заметил на его спине страшные рубленные раны, в которых виднелись обломки костей. Похоже, эти раны были нанесены несколько дней назад и удивительно, что человек смог прожить столько времени после того, что с ним сделали. Даже если он обречен умереть от перенесенных пыток, пусть это произойдет под чистым небом, а не в этом мерзком подземном месте. Едва лишь приняв это решение, воин поудобней поправил тело раненного и, не оборачиваясь, поспешил к выходу из подземелья.
Путь назад занял гораздо меньше времени, даже не взирая на тяжесть, которую пришлось нести Даймону. Хотя человек в неволе настолько исхудал и ослаб, что воин почти не чувствовал его веса. И вот, наконец, впереди засветлел выход. Снаружи недавно наступило утро - край солнца едва-едва выглянул из-за горизонта. Парень уже собирался выйти из душного прохода под первые лучи просыпающегося солнца, как раненный пришел в себя, тихо вскрикнул и, судорожно вцепившись пальцами в плечо паладина, простонал:
- Нет, не надо. Не выноси меня туда, положи здесь и оставь. Мне сейчас нельзя наружу, я слишком слаб - это меня убьет.
И лишь после этих слов в сердце воина закрались какие-то подозрения. Там, в ритуальном зале под землей было слишком много тёмных, отрицательных излучений, к тому же этот человек был пленником дроу, потому Даймон и не обратил внимания на тихий предостерегающий звоночек в подсознании, напомнивший о себе после завершения битвы. Теперь же, в спокойной обстановке, положив спасенного в тени, парень наклонился над ним и внимательно всмотрелся. Мужчина открыл тёмные, бездонные глаза, в которых сейчас неподвижно замерли вертикально сузившиеся зрачки и через силу улыбнулся, продемонстрировав крепкие острые клыки. Затем чуть приподнял руку, представляясь:
- Лорд Артханк, вампир. Ты спас врага, паладин...
Парень досадливо поморщился, негодуя на свою невнимательность, но дело было сделано. Не нести же вампира назад в подземные казематы. Затем вздохнул, перекрестился и пожал руку лорда, угрюмо пробурчав что-то вроде - "враг моего врага - мой друг".
Солнце уже встало над горизонтом и быстро укорачивало на песке тень человека, ведущего за собой лошадь. Он направлялся к цитадели на краю пустыни, где располагался временный лагерь ордена паладинов. Через седло лежало что-то большое, туго замотанное в плотное походное одеяло и прикрытое сверху от любопытных глаз белой накидкой рыцаря с алым восьмиконечным крестом. Иногда резкие порывы сухого пустынного ветра приподнимали накидку, и при внимательном взгляде можно было рассмотреть, что на одеяле проступили свежие кровавые пятна и иногда сверток шевелится, издавая тихие стоны…