Сколько помню себя, я всегда делал книги.
Сначала это были не книги, а долговые расписки.
Потом это было то, что называлось хрониками - те же самые долговые расписки, по которым потомки пытались понять, кто из их предков кому и сколько был должен. А для тех людей, которые мои расписки покупали, это были забавнейшие истории, ничего общего не имеющие с действительностью. Бывало даже так, что некий человек заказывал моему хозяину сделать пять-семь расписок своего соседа, над каковыми расписками они с соседом от души хохотали! Чтобы просто так повеселиться - накорми того, кто тебя развеселит! Мой хозяин был гениален в таких вещах. И тем более странно, что римский историк Тит Ливий на основании долговых расписок, изготовленных моим хозяином, сочинил весьма душещипательную государственную историю Рима...
Многажды после, уже, например, на Рейне, мне частенько приходилось выслушивать завиральные речи тех, кто написал книги, которые я делал.
Герр Карлус Маркус изъяснял свою теорию, описанную в книге, которую мы печатали, Зельде. Она выхватывала листы из-под печатного пресса, фальцевала, резала, сшивала и совсем не слушала герра автора Карлуса. А он, наоборот, пожирал черными масличными глазами ее пухлые руки, заголенные выше локтей, и знай себе изъяснял измышленную им теорию прибавочной стоимости... Смешно мне было на это смотреть, хотя смотреть было особенно и некогда: надо было успевать дергать рычаг пресса, из-под которого Зельде надо было успевать выхватывать отпечатанные листы, фальцевать их, резать, сшивать...
Забавный человек был Карлус Маркус — и вёл себя очень странно, если действительно хотел приударить за Зельдой, а не просто делал вид.