Мне бы хотелось написать всю правду. Никого не щадя. Не скрывая имен. О людях, которые оставили след во мне. Со всеми их слабостями и маленькими грешками. Но я не стану этого делать. Они мне дороги. В моей голове.
Когда мне чего-то хотелось, я это брала. Мыслей о причинно-следственных связях, моральных издержках, последствиях – не было. Только я и мое желание. И ничего не могло остановить меня.
Эта несдержанность корнями из детства. Любой психоаналитик, если доверить ему расклад ваших нервных расстройств, заскоков и въевшихся привычек, по локоть запустит свои психоаналитические руки в ваше детство. Поэтому я не хожу к психоаналитикам. Итак все знаю. Может я слегка тщеславна. Но у меня есть на это свои причины.
То, к чему нельзя подобрать архивный ярлычок взрослой реальности – там, в детстве. Безо всякой иронии. Так все и было. Груз моих невозможностей, чуждая характеру зависимость от внешних факторов – клетка моего мозга, моя ярость, мое отчаяние. А потом все. Я сильнее. Я сделала это. Я убила своего мелкого тирана. Вырезала гангрену, которая отравляла мою жизнь и мое восприятие мира.
Попробуйте дать ребенку свободу и не научить его пользоваться этой свободой, исходя из параметров разумного.
Так было со мной. Опьянение кислородом. Счастье в чистом виде. Есть только ты и только ты отвечаешь за себя. Не знаю дар это, или наказание. Но разве можно желать чего-то другого.
Представь, что тебе 6 лет. Представь, что мама забыла тебя в огромном супермаркете в период рождественской распродажи. Вечером все ушли, а ты, умный мальчик, спрятался в шкафу подсобного помещения и остался один. Совсем один на четыре этажа соблазнов. Мама учила, что брать чужое – плохо, есть много сладкого – вредно, а кататься по лестницам и бегать по эскалаторам – опасно. Но ты один. Ты еще не умеешь продумывать свои действия, рассчитывать свои силы. Ты видишь перед собой вожделенную игрушку, или огромный торт с шоколадной начинкой, или гладкие стальные перила, по которым можно скользить вниз, минуя нудные ступеньки. И самое главное – исчез контроль, который ты знал прежде как единственную инстанцию дифференциации хорошего и плохого. Тебе шесть… помнишь? Что ты делаешь. И не надо про то, что ты был сознательным ребенком и слушался маму с папой. Все дети мечтают остаться на ночь в большом магазине. Ты обкатал все перила, наигрался с железной дорогой и пневматическими ружьями, наелся до тошноты мороженым с вишневым джемом. Что дальше. Ты видишь дальний отдел, мимо которого твоя мама всегда поспешно проходила, таща тебя за руку. Странные предметы, назначения которых ты не знаешь, рисунки и надписи на этикетках, тебе непонятные. И все же ты стоишь и разглядываешь. Тебе неведомо чувство стыда, понятия морали и ханжеская псевдосвятость. Порно-отдел для тебя сейчас – набор смутно обозначаемых предметов, ничуть не более занимательных, чем отдел кухонной утвари.
До тех пор, пока ты не пересмотришь все в магазине, пока не пресытишься всеми возможными способами развлечь себя, пока не устанешь – ты раб своих возможностей, пленник своих желаний. Усталость – это избавление. В конце концов, ты заблудишься между рядами умных взрослых книжек и зарывшись в ворох подушек в отделе домашнего барахла – останешься читать до рассвета.
Жизнь – это большой супермаркет, в котором меня забыла мама. За одну ночь я постарела на двадцать лет. Я проснулась с мелкими морщинками в разрезе век, едким привкусом табака во рту и сединой в воспаленном мозгу. На четырех этажах вседозволенности.
А потом я увидела, что морщинки меня совсем не портят, а даже придают некое обаяние. Что сигареты помогают собраться с мыслями и скрасить одиночество. Что мысли – ничуть не менее интересная игра чем все то, что тебе удалось перепробовать прошедшей ночью. Что вообразить можно все. Что наивысшее наслаждение – сделать реальностью самую безумную фантазию.
Максимализмом не болеют взрослые. Это как корь в детстве. Если тебя угораздило заразиться после двадцати – считай пропала.