Со 2-го курса обучения началась занимательная программа по очень полезному предмету с названием «Войсковой ремонт». Если в двух словах, то на теоретических занятиях по данной дисциплине нам объясняли, как быстро привести летательный аппарат в исправное состояние подручными силами при полном отсутствии ремонтной базы, запасных частей и расходных материалов. А на практических занятиях, офицеры-преподаватели, которые на своем личном примере испытали все прелести участия в боевых действиях и локальных конфликтах, реально показывали, как из «ничего» можно сотворить «чего-то» и оно – это «чего-то» еще будет замечательно работать и отлично функционировать, имея при этом зачастую весьма неприглядный вид.
На примере различных чудес «Войскового ремонта», мы убедились, что страна наша богата различного рода доморощенными умельцами, Кулибиными, Левшами, ее так просто невыполнимой проблемой не испугаешь и на выдумку хитра. Главный принцип «Войскового ремонта» - глаза боятся, а руки делают!
Для повсеместного развития у курсантов способностей к нетривиальному мышлению, нам показывали различные способы применения в жизни общеизвестных изобретений. Нам рассказывали и на практике обязательно показывали их сильные и откровенно слабые стороны.
Например, мы с удивлением узнали, что одна-единственная капля сварки выдерживает нагрузку на разрыв до 1-й тонны, но очень боится ударов. Непостижимо, но сварной шов, после непродолжительной серии достаточно слабеньких ударов стандартного молотка, позорно трескается и непременно разваливается.
Оказывается, что металлический трос очень трудно перепилить ножовкой по металлу, так как полотно ножовки, перерезав несколько отдельных волокон и погрузившись в глубину троса, начинает тереться об них и в результате, трос в месте запила сильно бахромится и неизбежно закусывает само полотно ножовки. Чем создает реальную проблему для быстрой нарезки. В результате, целесообразно и гораздо удобней металлический трос рубить элементарным зубилом.
Для того чтобы просверлить стекло, надо полить его водой, а чтобы пробить металлическую пластину обычной швейной иголкой, надо предварительно загнать эту самую иголку в кусок мыла. И так далее и тому подобное…
Правда стоит заметить - никто из наших мудрых преподавателей, даже и не догадывался, что курсантский ум, обогащенный этими, несомненно, полезными знаниями, обязательно будет искать для этих самых знаний именно такое применение, чтобы получить в первую очередь персональное или коллективное, но обязательно, эстетическое удовольствие. Тоесть, немного подшутить над ближним и беззлобно посмеяться вдоволь. А смех, как известно, обогащает кровь кислородом, активизирует процессы внутриклеточного метаболизма и продлевает жизнь. Поэтому, делайте соответствующие выводы.
Итак, однажды у нас получилось окно в бесконечной череде всевозможных лекций, а класс для вынужденного отстоя был определен в учебном корпусе, где проходили практические занятия по «Войсковому ремонту». Все курсанты нашего 45-го классного отделения организованно расселись в пустующей аудитории и занялись весьма насущными делами – чтение конспектов, написание писем на родину, преферанс, чтение книг, кратковременный здоровый сон и все такое. Все ребята были поголовно заняты решением накопившихся насущных проблем. Или почти все.
Витя Копыто изнемогая в муках нереализованного творчества – постоянного ощущения назойливого присутствия «фантомного» острого шила в районе свой худосочной жопы, страстно желал повторить незабываемый и нетленный подвиг Женьки Ящикова со сваренным воедино рублем и арматурой. (см. «Проверка на жадность») А также, одновременно горя мстительным порывом достойно отплатить за свое несанкционированное и прилюдно-позорное падение на задницу во время подготовки аттракциона «Проверка на жадность», отпросившись у сержанта Гнедовского в туалет, сам в это время, тайно умыкнул из раздевалки, шинель курсанта Ящикова.
Затем, гаденько улыбаясь и непроизвольно подхихикивая, он скоренько пробежался по стоящему рядом с учебным корпусом, ангару с расходными материалами для практических занятий по «Войсковому ремонту» и нашел подходящий кусок металлического троса. Вставив тросик в рукава Женькиной шинели и заведя их за спину, Витя соединил концы троса воедино. Затем, инкогнито проникнув в лабораторию, где шли практические занятия по сварке, используя все свое шепелявое красноречие и фантастическое обаяние, каким-то немыслимым образом убедил доверчивого мастера производственного обучения, пару раз ткнуть электродом электросварки по соединенным вместе концам троса.
Тем не менее, уговорил. Мастер, вытирая слезы умиления от картины хаотично шевелящихся ушей Виктора, которые хлопали в разные стороны, не зависимо от желания своего хозяина, быстро сдался и выполнил несколько неожиданную прихоть курсанта Копыто.
В результате, трос был сварен в замкнутое кольцо, а само кольцо, напоминаю, было продето в рукава Женькиной шинели. Длинна тросика была такая, что его не было видно, а рукава шинели курсанта Ящикова просто ненавязчиво смыкались позади спинной части шинели на уровне хлястика.
Удовлетворенный качественно заготовленной гадостью на предстоящую перемену между учебными парами, Витя аккуратно повесил шинель Ящикова на вешалку и, как ни в чем не бывало, вернулся в класс. Его появление, как впрочем, и недолгое отсутствие никого не взволновало. Все занимались насущными делами и делишками.
Ехидно и многообещающе улыбаясь, Витя подсел к Женьке Ящикову, который в это время увлеченно возился с …ШИНЕЛЬЮ!!! Озадаченный увиденной картиной, Копыто подумал, что ошибся и случайно перепутав шинели, приготовил пакость не по тому адресу – не для Евгения Ящикова, а для абсолютно другого курсанта. Впрочем - ничего страшного, и так сойдет, был бы повод позубоскалить. Как говориться – на кого, Бог пошлет?!
Но Женька, увидев подсевшего к нему Витьку, вдруг тоже широко улыбнулся во все свои 32 зуба - «а-ля-Голливуд» и с подкупающей искренностью зашептал.
- Тсссс, Витек. Видишь, Петровский спит?! Пока он сладкие сны смотрит, я его шинелку из раздевалки тихонько взял и рукава зашиваю.
Ящиков доверительно показал курсанту Копыто длинную черную нитку, вдетую в иголку.
- Представляешь, Люфт проснется, пойдет одеваться, а рукавчик то «того» - зашит! Всунет ручонки, а шинелку надеть и не сможет. Правда, здорово?!
Витька с плохо скрываемым злорадством посмотрел на Женьку. Наверное, в этот момент Копыто думал: «А все-таки классную я гадость для Ящика приготовил! Посмеемся над Петровским – это даже, кстати будет, а потом и над Ящиком все дружненько поглумимся! Как говориться – не рой другому яму!» и Витька задорно улыбнулся и утвердительно кивнул.
- Ага, здорово!
Курсант Ящиков в свою очередь тоже достаточно ласково посмотрел на Витьку и с подкупающей мольбой в голосе обратился к нему с дружеской просьбой, почти одолжением.
- Слышь Витек, выручай! Я тут еще одну штукенцию придумал. Помнишь, наш ротный в тапочках по казарме ходит. Мы, как дураки, целый день в тяжеленных сапожищах ноги топчем, а он – пижон, эстет недоделанный, по казарме в домашних тапочках рассекает. Несправедливо это. В столярке гвозди валяются, хочу пару «соток» прихватить, а учебная пара скоро закончится и нам в другой корпус топать, не успеваю я.
- А зачем тебе гвозди?
- Ты что не понял?! Хочу канцелярию ротного тихонько вскрыть и тапочки Нахрена к полу приколотить. Вот будет здорово. Как думаешь?! Давай дружище, подмени меня и пошей пока шинелку Петровского, а я тем временем в столярку смотаюсь. А?! Один рукав, я уже зашил, еще один остался.
Витя, предчувствуя скорый и заслуженный глум над Женькой, решил не мелочиться, и гаденько подхихикивая, взялся продолжить начатое Ящиковым «черное дело». Тем более что курсант Петровский крепко спал с полуоткрытым ртом и, тоненькая струйка липкой слюны стекала из уголка его рта прямо на зимнюю шапку, используемую Люфтом вместо импровизированной подушки. Опасность немедленного разоблачения непосредственного участия Копыто в предстоящей «веселухе» с шинелью Петровского была минимальна. Да и действительно то, что капитан Нахрен шарахается по казарме в домашних тряпочных тапочках, тоже - как-то не дело. Можно бы и наказать олуха.
В результате, Витя Копыто принялся с невиданным до сего момента энтузиазмом зашивать рукав шинели. А тем временем, Женька побежал за гвоздями в столярку. Пока Ящиков отсутствовал, Витя успел зашить второй рукав шинели и даже пройтись по второму разу на первом рукаве. Он старательно вязал узлы на узлах, живописно представляя, как глупо будет выглядеть курсант Петровский, просовывая руки в зашитые наглухо рукава своей шинели.
Время неумолимо близилось к перемене, Ящиков вернулся буквально за 5-ть минут до окончания учебной пары. Победно продемонстрировав два мощных гвоздя своему соучастнику по заговору Витьке Копыто, он тихо спросил.
- Ну как?! Зашил?!
- Да, все успел. Аж, в два слоя прошелся.
- Крепко?!
- Зае**тся распускать, узел на узле!
- Вот и чудненько, давай отнесу шинелку на вешалку, пока спящая царевна - Петровский не проснулся. А то наваляет нам обоим – мало не покажется.Какой же я все-таки Гений, а Витек?!
Улыбающийся и довольный Женька схватил шинелку и задорно подмигнув полному самых радужных предчувствий и сияющему, как 100-ваттовая лампочка Копыто, убежал в коридор.
Не успел он скрыться за дверью, как резко зазвенел звонок, оповещающий об окончании очередной учебной пары. Ребята стали шустро собираться, чтобы, не теряя времени быстренько одеться и перейти в другой учебный корпус на занятия по приборному оборудованию самолета. Курсант Петровский проснулся разбуженный весьма неприятной трелью навязчивого звонка и сладко потянулся. Он подтянул отвисшую челюсть, вытер слюну, нехотя расправил смятую шапку и, многократно позевывая, ленивой походкой двинулся вслед за ребятами в раздевалку за верхней одеждой.
В раздевалке, все парни разобрали свои шинелки и неспешно одевались. Витя Копыто, в предвкушении скорой развязки, снял свою шинель с вешалки и, не спуская хитрющих глаз с Петровского, приготовился принять самое активное участие в неумолимо приближающейся коллективной «ржачке». Он, уже загодя растянул свои пухлые губы в гнусной улыбочке но, через мгновение удивленно выпучил глаза и скорчил возмущенную рожицу, так как происходило что-то непонятное и непредвиденное. А именно.
Заспанный Петровский, с идеально отпечатавшейся его на левой щеке звездой с кокарды зимней шапки, абсолютно спокойно и беспрепятственно надел свою родную шинелку, свободно просунув руки в широкие рукава. Затем он надел несколько влажную шапку, со следами недавней слюны на серо-голубом мехе и вытащив из недр многострадальной шапки мятую вдрызг сигарету с надломаным фильтром, вышел на улицу покурить в ожидании остальных ребят, на ходу застегивая поясной ремень.
Ничего непонимающий и обманувшийся в своих надеждах Витя Копыто, обиженно надул губы и сунул руки в рукава своей шинели. Ага! Приехали. Пальцы сразу же уткнулись в непреодолимое препятствие в виде прочных двойных швов. «Во, дурак!»,- пронеслось в голове у курсанта Копыто. «Значит, этот пройдоха Ящиков, наколов меня, как маленького «писюневича», заставил зашивать рукава у своей же собственной шинелки. Твою мать… и как же я на личное клеймо не взглянул, дубина дубовая?! Писец!»
- 1:0!
Весело рявкнул под общий смех Женька Ящиков и начал быстро натягивать свою шинелку, да так и замер в неестественной позе с отведенными назад руками. Засунув одновременно обе руки в рукава шинели, он так и остался, беспомощно стоять в промежуточном положении, старательно дергаясь всем телом в тщетной попытке сбросить "застрявшую" шинель на пол.
- 1:1!
Угрюмо промолвил Копыто и побежал по учебным классам, искать у ребят из других отделений какие-нибудь ножницы или перочинный ножик, чтобы распороть собственноручно навязанные узлы.
Следом за ним бежал Женька Ящиков, но с другой целью. Он бежал в учебную мастерскую, чтобы срочно найти молоток и зубило с целью перебить металлический тросик, так как перепиливать стальной трос ножовкой по металлу, как мы все знаем из мудрого курса по «Войсковому ремонту», очень долго и неэффективно, а перемена между учебными занятиями далеко не безразмерна. И получить внеочередной наряд за опоздание на лекцию, ой как не хочется…