- Ты меня поцелуешь или мне еще полчаса ждать этого в холодном темном и грязном подьезде? - возму-
тилась она, а я схватилась ручонками за спасательные батареи. Меня шатало, перло, можно сказать
раздувало, как воздушный шарик, что наполнили адской смесью чего-то летучего. Схватите за ниточку,
дерните вниз, иначе я улечу. А она дернула меня на себя и прижалась губами к щеке. Всё застыло.
Там где-то в себе, внутри - я давно расплескала ее по стеночкам-задворочкам, искусала все губки,
наслюнявила всю шейку. Но это так, мечты. Сейчас я застыла греческой статуей и единственное, что
могу сделать - нервно глотать комок в горле, издавая непонятные гортанные звуки.
Девушка обиделась. Она ждала большего. По телефону, по смс-кам я казалась ей экой распутницей, да
и я такой была. Что я ей только не писала. Все свои полутемные фантазии, все свои желания, всё,
что изнывалось там, в подкорке. Раздразнила зверька и захлопнула клетку с приманкой. Не удивитель-
но, что она ушла злая, не попрощавшись и задев меня плечом. Я присела на корточки и вытащила из
кармана завалявшийся там в кои-веки чуппа-чупс. Детская забава и отвлекающий маневр при особо тя-
желых раздумьях. Я целый час сидела в этой серой и сырой лестничкой клетке. Смотрела на дверь ее
квартиры, слышала ее шаги, звон посуды, плеск воды, голоса. Я могла позвонить в эту дверь, могла
посмотреть в ее глаза и всё было бы хорошо. Несколько шагов до счастья, шептало что-то под ухом.
Помнится мне понравилась дурацкая фраза из фильма. Вы, доктор, просто не знаете, что значит быть
тринадцатилетней девочкой. Именно так. Я вышла на улицу, закурила и пообещала себе, что вернусь
в этот грязный серый и темный подьезд. Вернусь, когда наконец-то...стану живой.