В некотором городе Макаронске жили-поживали граждане, то есть макаронцы. И все они работали на макаронной фабрике.
По городу протекала река под названием Большая Макаронина, где плавали рыбы, похожие на варёные макаронины. На правом берегу, в древней части города, располагалась гостиница «Старые макароны», а на левом, среди современных построек, стоял кинотеатр «Новые макароны». И ещё выпускалась газета «Макаронская правда», в которой печатали всю горькую правду о производстве макарон. Их столько много напроизводили, что лежали они холмами даже за забором фабрики, под воздействием солнца, ветра, снега и дождя превратившись в окаменелости. И никто воровать их не думал, потому что грудным детям вместо соски давали макаронину и поминали отошедших в мир иной тем же изделием.
Однажды завёлся на фабрике рационализатор по фамилии Сицилийцев и баламутить всех начал:
- Пошлите меня в Италию! Я научусь делать спагетти. Выйдем на внешний рынок – валюту грести лопатой будем!
Оплатили Сицилийцеву поездку в Рим: туда – из фонда помощи хромым пенсионерам, оттуда – из фонда защиты хронических алкоголиков.
Вернулся рационализатор, нос кверху держит. Просит, чтобы ему цех для реконструкции дали. Ну и дали. Жалко, что ль!
Взял он гаечный ключ на тридцать восемь, лом и кувалду, походил, где отвинтил, где затянул, где отковырнул, где долбанул, где шмякнул, где присобачил – и пожалуйста: технологическая линия готова!
Уже на следующий день из зверски работающего оборудования спагетти, как дождевые черви, полезли. По вкусовым качествам даже лучше итальянских, как определил заезжий лесник из сибирской тайги.
Всё местное население рацион питания переменило: уж больно понравилось на деревянную ложку спагетти накручивать, а потом ртом хватать что размотаться не успеет.
Слава о макаронских спагетти по всей России пошла и в более отсталые страны. Сначала за товаром чукчи на оленях примчались, потом монголы на лошадях прискакали.
В «Макаронской правде» стали уже поговаривать о переименовании города в Спагеттинск, да не тут-то было: люди, как дворовые собаки, завыли. На фабрике тридцать цехов встали – конкуренции не выдержали. И разделились все труженики на два лагеря: коренных макаронцев и новоявленных спагеттинцев. Друг друга вылавливают и по мордалам дают. Но больше всего достаётся зажравшимся спагеттинцам, так как они в нос доллары суют и заморскую жизнь пропагандируют.
Рационализатор Сицилийцев связался с итальянской мафией и оружие выхлопотал, чтобы личное достоинство спагеттинцев защищать. Ходят они по городу с берданками, крупнокалиберными пулемётами и гранатомётами, и от них все в подворотни забегают и в кусты прыгают.
Терпели-терпели макаронцы, и пришёл терпению конец. Закупили они у подпольных торговцев динамиту, заложили глубокой ночью под итальянский конвейер и взорвали. На том и безработица кончилась – снова тридцать цехов затрудились, да с таким азартом, что макароны утолщились до размера водопроводной трубы. Зато съел полметра – и сыт трое суток.
А тот рационализатор Сицилийцев снова не унимается: - Давайте лапшу начнём делать: не у всех же рты большие, чтоб такие макаронины проглатывать!
- Ты тут не ерепенься! – останавливает его начальство. – Работай в духе старых традиций! Мы уже по погонным метрам Америку перегнали? Перегнали! Италию догнали? Догнали! Первое место в мире скоро держать будем, а ты лапшу тут нам на уши вешаешь!