(Еще фрагментик...)
Я отошел от раскрытого окна и снова сел за стол. Гора писем, рассортированных Викой, ничуть не убавилась. Еще и Смирнов приехал, да еще и Пашу с собой зачем-то притащил. По большому счету Паша парень неплохой, но девок любит страшно. Не то, чтобы я или Сашка их не любили – у этого была какая-то особая, животная любовь ко всем без разбора и, самое парадоксальное, что он неизменно оказывался востребован. Во время коротких встреч в Москве он всегда появлялся в компании очередной миловидной незнакомки, и от него неизменно разило или луком или чесноком. На девушек это факт, очевидно, производил особое магнетическое воздействие. «Паша-цибуля», «Часнык» или «Павло-с-метр» (имелся ввиду «метр» Пашиного успеха у девушек) – лишь несколько из его училищных прозвищ. Уже после выпуска, когда Паша уже начал подумывать о продолжении рода, при очередной встрече, он попросил не называть его больше по прозвищу. «Тот, Кого При Рождении Назвали Пашей» тебя устроит?», поинтересовался Олежка, который делил с ним бремя совместных операций по поимке шпионов. Паша согласился и, через неделю женился, гордо представляя своей нареченной скромных собутыльников.
Но привычки того, кого при рождении назвали Пашей остались. И ведь не только жрать чеснок килограммами (то ли от простуды, то ли от вампиров)!.. Боюсь, сегодня нам предстоит не просто баня.
Я позвонил Насте:
-Смирнов приехал, - виновато как-то получилось у меня.
Внутри, что-то сжалось, когда она ответила, спокойно, будто иного и не ожидала:
-Сашка говорил, что вы баню собираетесь открывать. Легкого пара!
-И все?! – удивленно спросил я.
На том конце возникла короткая пауза, прежде чем она ответила.
- А ты что хотел?
Действительно, чего я хотел? Чтобы она стала уговаривать меня не ходить с мужиками? Может, я ждал, что она скажет что-нибудь едкое в адрес нашей бани, и особенно Паши, которого она знала как облупленного.
-Хотел, чтобы ты веничков… - глупо промямлил я.
-В «женский день»! Пока!
Гудки на том конце можно было расценить как крах моих призрачных романтических надежд.
Дурак ты, сказал я себе, взрослый мужик, а комплексов как у дуры. Кому б не знать, что бабы чувствуют малейшие колебания в поведении мужиков, особенно если это касается их самих. Мало того, им это даже иногда не нравится. Догмат! Аскарида уже давным-давно тебя просчитала, но, возражал я себе, это правило не действует, если чувства взаимные. Вот только как это проверить, за все время она хоть бы разу бровью повела. Разве что поход по магазинам вчера, и то, разве можно расценить ее кредит как проявление чувств? Я как я вел вечера? А что обещал? Может вообще стоит завязать с выпивкой!
Я решил не загружаться и набрал Марата, спросить, нужны ли нам веники.
Снова баня; снова та же - в смысле та, что в цокольном этаже. В назначенное время я, как обычно, не приехал - опоздал минут на сорок. Таксист, пообещавший решить проблему с вениками и эфирными маслами, просто так прокатил меня по городу, поскольку все из предложенных мест либо были закрыты, либо давно уже съехали с указанных адресов.
-Аренда, - оправдывался он. – Всех душат!
Да я и так знал все об аренде в этом городе - я что, не главный редактор?! Да в общем-то, в любом другом городе, ситуация была не лучше – везде хватает везунчиков, кому на халяву достались жирные пироги «приватизированной» госсобственности. Зачем трудиться, поднимай ставку, когда надо в Турцию ехать, впрочем, Турцией, таких уже не удивишь, Антарктида – другое дело!
- Я бы их пингвинам скармливал, - согласился таксист, не взяв с меня денег за лишние километры.
Подарив ему визитку и, размышляя о том, могут ли пингвины жрать людей, я нажал кнопку звонка. Пришлось улыбнуться видеокамере, как мы условились с Маратом. Замок щелкнул и я спустился по лестнице на цокольный этаж, (у американцев это называется “basemant”). В нашем «бейсменте», оборудованном лифтом для «царственных особ», голубые волны, отраженные от глянцевых стен разбрызгивали яркие отблески на красные лица, сделавших первый заход в парную друзей.
Олег, с пивной кружкой в руках, поднялся из-за стола и вышел мне навстречу.
-Товарищ полковник! За время моего дежурства происшествий не случилось! Дежурный по курсу майор Смирнов! – прокричал он.
-Вольно! – махнул я небрежно рукой. – Где тут у вас выдают сухой паек?
Паша (как его назвали при рождении) приветливо помахал хвостом какой-то вяленой рыбы. За сорок минут его слегка развезло, поскольку пить он не умел и, в первые же часы любого мероприятия, напивался в хлам, впрочем, отлежавшись где-нибудь в углу - через пару часов - мог снова присоединиться к компании, совершенно трезвый и воняющий чесноком. Где он его прячет, никто не мог никогда догадаться. Я для себя решил уже давно, что у него чесночный запах выделяет сам организм - очевидно, что его мама использовала дольки как противозачаточное средство. Помахав ему в ответ рукой, больше изображая, что разгоняю мнимый запах, я проследовал в комнату для переодевания.
- Привет, - сказал, натирающий каким-то белым порошком пальцы ног, Марат. – Смотри, какую дрянь Олежка привез! Понюхай!
Он протянул мне собранные щепоткой пальцы, и я брезгливо отстранился - оранжевая банка в его ногах выглядела более привлекательно. Я взял ее в руки и стал разглядывать причудливую арабскую вязь на этикетке. Пахло цитрусом.
-Что это? – поинтересовался я.
-Ароматическая присыпка для ног, - доложил Марат,- Олежка у какого-то араба отнял, как контрабанду…
-Уран, что ли, содержит?
-Нет, пахнет как-то не по-нашему!
Я высыпал на ладонь небольшую горсточку ароматизированного талька. Пахло действительно хорошо.
-Еще у араба была пена для бритья, - продолжал Марат, продолжая расчесывать пальцы, – ее, этот мерзавец Смирнов, никому не отдает - говорит, что после бани, на десерт, даст всем побриться.
Он вздохнул:
– Чужая культура!
- Не казахская, это точно, - съязвил я, - пена нынче в любом ларьке продается!
Марат, после наших с ним «тёрок», стал гораздо менее обидчивым и гораздо более близким. Он встал, вымыл руки под душем и, подойдя ко мне, петушиной походкой, словно забияка, заметил:
-Не наша культура?!
-Не наша, - согласился я, - не казахская!
Мы потолкались животами и я, наконец, получил возможность переодеться, поскольку моя весовая категория была все-таки чуть повыше. Вытолкав его за дверь, я, наскоро разделся и, замотавшись в простыню, принялся поспешно натирать пальцы ароматным порошком – кому охота было вонять! Еще и пах себе посыпал - на всякий случай. Зная, что здесь тот, которого назвали Пашей, можно было ждать чего угодно, особенно ****ей.
Весь благоухающий, я вошел в центральный зал.
Не знаю, кому пришло в голову дать Паше ( в курсе?!) местную «желтую» газету с телефонами всех салонов, вроде «Афродиты», «Гименея», «Сводницы», «Алены», «Светланы», «Яны», «Навсегда с Тобой» (полная жесть), «Максим» (я ухожу!), и тому подобных. Паша (…), пользуясь незапертым телефоном, вызвал всех свободных проституток города! Через час они начали прибывать, настойчиво звоня и тихо переругиваясь с приехавшими ранее конкурентками. Ошалевшие, чуть запоздавшие «мамки», разворачиваясь при виде толпы «сестер» по ремеслу, пытаясь развернуться и улизнуть с мероприятия, вталкивались назад новыми партиями «живого товара», пытающихся отстоять свои права на клиентов. Я поспел очень вовремя!
Покатываясь со смеху, Олег, Марат и Сашка наблюдали за тем, как наш Паша прогуливался вдоль строя девушек, словно генерал в конюшне и ощупывал каждую, внимательно вглядываясь в лица - едва ли не заглядывая в рот. Вставая на колени, он поднимал юбки и проводил ладонью по бедрам девушек.
-Что ты лапаешь, - не выдержала одна из «мамок».
-Сколько? – обратился тут же к ней Паша.
-У тебя не хватит! – огрызнулась та.
-Нам хватит, Саша?! – спросил он, обращаясь к Волошину.
Сашка отрицательно покачал головой.
-Тогда пошла вон! – сказал Паша.
Вел он себя достаточно некультурно, хотя иного от него никто и не ожидал. Скотина, зря его Олежка притащил с собой! В общем-то, на этом можно было закончить описание всего происходящего, поскольку, собственно к бане, данные события не имели никакого отношения. Я направился в парную, оставив друзей в праве выбора.
- Я не понял?! – нарушил мое первое потоотделение голос Смирнова, возникшего на пороге в обнимку с малолетней узкобедрой «снегурочкой». – Ты что, Данила, от коллектива решил отделиться?..
Олежка втолкнул девушку внутрь парной и ввалился вслед, захлопывая быстро дверь, чтоб не выпускать пар.
- Познакомься, это Оксана! – самым ласковым тоном произнес он.
- Приветсейчасонбудеттебяебать! – представился я.
Оксана хихикнула и прижалась к Олежке, ласково заглядывая ему в глаза. Тот нежно погладил ее по попе и подтолкнул к полкам. Румяные щеки его растянулись в улыбке:
- Конечно буду, солнышко, - подтвердил он и, обратившись ко мне, попросил: - Даня, на пару минут!.. Пожалуйста!
Я, чертыхаясь, сполз с полка, прикрывая свой срам - не то, чтобы я до сих пор стыдился проституток, просто сегодня такой день – у меня появилась «моя» Аська, и через это – некоторые комплексы. Выйдя из предбанника, я сбросил простыню и нырнул в бассейн, прямо в компанию обнаженных потаскушек.
-А ну, брысь! – распугал я их и вошел в воду.
Паше надо было отдать должное – он отобрал самых симпатичных шлюх из всех прибывших. Разве что перебрал с количеством, но у них в ФСБ так принято – все измерять тоннами, либо сотнями; если виноват один, то посадить следует сотню, если стрелять, то по тонне патронов на роту. Государевы дети – Родину стерегут! Ничего не жалко! В принципе, таким как Паша, служилось бы легко при любой власти - в любом ведомстве плаща и кинжала, поскольку народный самец-герой никогда и ни у кого не вызывает никаких подозрений, тем более - воняющий.
-Любите меня, девочки! – орал он, прыгая в бассейн с огромным членом между ног, на лету пытаясь схватить за груди сразу нескольких девушек. Те, испуганно визжа, пытались уклониться от его пальцев но, таких, как правило, сноровистых гоблинов провести было сложно. Будь у него рук как у Шивы, он бы всех утащил за собой на дно, а так, глядишь, лишь парочка вынырнула отплевываясь. Не сердитесь, девушки, сегодня вам, можно сказать, повезло – на всю ночь попали в порядочную компанию. Утром только сиськи будут болеть да вагины, вымоченные в хлорированной воде бассейна. Уж кто-кто, а тот, кого назвали Пашей при рождении, «разогревать» вас не будет, это точно - не хватит терпения. Впрочем, сами же выбрали такую работу.
Я вылез из бассейна и пошел к обильно накрытому столу. Мой халат, весь мокрый от брызг, валялся на полу, среди таких же мокрых, брошенных простыней. Марат, обнимавший смугленькую и раскосую девушку, заметил мое замешательство и показал на шкаф с запасными полотенцами:
-Возьми, там все большие!
Я обмотался полотенцем и присел к столу. Обычная для таких случаев сервировка, включающая пиво, чипсы, рыбу и разные сладости - для тех, кто любит чай. К этим идеальным банщикам-чаевникам, очевидно, причисляли меня, поскольку из всех, хорошо известных мне лиц, подобный вид отдыха не был не свойственен никому. Нам, простым ментам, были не по карману плотские утехи «новых русских», и именно по этой причине мы всегда ходили в баню «за здоровьем». Ну, разве что, водочки с собой припасешь на всякий случай, если есть повод.
-А Сашка где? – задал я вопрос, оборачиваясь на дверь в комнату для «релаксации».
-Да-да! Пожалуйста, в очередь! – подтвердил мою догадку Марат, нащупывая что-то под простыней у девушки.
Мне совершенно не хотелось пользоваться релаксационной, поэтому я снова побрел в парную, из которой только что выскочил Олежка со своей партнершей. С дикими криками они плюхнулись в бассейн, оглушая мой нежный слуховой аппарат и окатывая до этого сухое полотенце на бедрах.
-Смирнов! – крикнул я ему, - Убрал после себя?
-Скормил! – ответил вынырнувший Олежка под одобрительный хохот плавающих девченок.
Он попутался снова обрызгать меня водой, очевидно, рассчитывая на ответные действия - но мне было не до него.
Я поспешил скрыться в предбаннике.
-Скучаешь?..
В голосе нотки еще не успевшей стать профессионалкой провинциальной «центровой», попытавшейся найти свое счастье в большом городе. Ноль артистизма и фантазии - так, лишь пара отрепетированных перед зеркалом фраз, рассчитанных на привлечение внимания нетрезвого клиента - прибывшего из столицы наладчика копировально-фрезерных станков и требующего от этого к себе повышенного внимания…
… Начало разговора, целью которого является наибыстрейшая отработка своего номера и скорейшее перемещение к следующему адресу, обещающему новую выпивку и новых «друзей», сующих и иногда изливающих душу…
…Насилующих!..
…Избивающих!..
Попадаются и добрые, но их мало!..
-Скучаешь?..
Что-то ты не очень бодрая сегодня! Вас так много, что рановато уставать!
Белые стены. Дерево, еще не успевшее потемнеть от времени и количества сеансов. Гул тэнов за стеной. Сухой ароматный пар, обжигающий ноздри, если вдыхать с силой. В голове – звенящая тишина, в душе – зияющая пустота.
Настя, что я здесь делаю?!
Только начал пробивать пот, и я растекся на самом верху, распаренный, лежа на спине и стараясь прижаться позвоночником к горячим доскам полка, застеленного махровым полотенцем. Спина повиновалась и отзывалась тихим приятным хрустом, укладываясь на горячем дереве, вроде гусениц от трактора. Несколько капель эфирного масла, добавленного в воду (несмотря на Сашкин запрет), растворились в пару и проникали с каждым вздохом глубоко в легкие - в самую суть молодого организма. Тепло и пар, сорванный с поверхности финских камней, придали моему уединению долгожданное ощущение гармонии и покоя.
Она повторила вопрос, стоя в проеме двери - кокетливый взгляд из-под темных волос (мокрыми прядями спадавших на лицо), обещал клиенту безжизненное наслаждение от механических движений бедер в такт с ее «чувственными» стонами. Никакой выучки у девочки! Или просто пустота в душе.
-Или туда - или сюда! – прикрикнул я. - Пар выпускаешь!
-Конечно «сюда», милый (где их только учат пошлому жаргону)! - сказала девушка и, закрыв за собой полупрозрачную дверь, присела на краешек нижнего полка.
-Что будем делать? – спросил я.
-А что бы ты хотел? – спросила она.
Действительно, чего бы я хотел? Я бы в первую очередь хотел... может перечислить по пунктам?..
Да, конечно, именно - по пунктам:
-чтобы все оставили меня в покое - наедине с собственными переживаниями…
-чтобы Аська меня полюбила…
-чтобы был мир во всем мире…
-чтобы завтра я не пошел на работу…
-чтобы денег было у меня как у Сашки…
-чтоб у него денег было как у Гейтса!!!
Чего греха таить – хотел я немало!
-Хорошо! – сказала она, очевидно расценив мое молчание как знак, и попыталась коснуться губами.
-Не очень, - сказал я, поднимая ногу и препятствуя ее действием, - сходи-ка в предбанник, там, в ушате, лежит веничек распаренный – похлещи лучше!
-Хорошо, - повторила девушка, - но трахаюсь я лучше, чем хлещу.
«Не сомневаюсь», - подумал я, но вслух повторять не стал.
Сбросив с себя простыню, она выскользнула, в этот раз быстро прикрыв за собой дверь.
-Как зовут тебя, незнакомка? – спросил я, нежась под шлепками распаренных листьев и прикрывая срамные места ладонями.
-Нонна.
-Что, правда, так и зовут?
Девушка уже тяжело дышала, захлебываясь горячим воздухом. Выполняя функции банщика, на свой лад, вкладывая все свои хиленькие девичьи силенки в хлесткие удары по заднице ненавистного клиента, она, казалось, отыгрывалась за всю свою непутевую жизнь.
-Нет! – прошипела она, перестав лупить меня, и выскочила прочь.
-А меня и вправду, Данилой зовут! – крикнул я вслед.
-Очень прия…
Дверь захлопнулась, проглотив окончание фразы, а через миг снова распахнулась, впуская холодный воздух и Сашку с подружкой.
-Как парок? – спросил он, принюхиваясь и морщась. – Снова кто-то химии полил?!
Я сел, запахнулся краем полотенца и подвинулся, уступая им место. Девушка, впрочем, не рискнула лезть на самый верх.
-Печет! – предупредил я.
Сашка присел рядом и, показав вниз, сказал:
-Света!
Я помахал ей, чувствуя, что если сейчас не выберусь отсюда, то этой Свете придется выносить меня на себе. Пекло здорово.
В предбаннике, моя Нонна, или как там ее, опустив голову, сидела на скамье, монотонно выщипывая березовые листья из веника. Я погладил ее по голове и, пошатываясь, прошел мимо.
-Пойдем, окунемся, – бросил я через исполосованное ее стараниями плечо.
Она послушно встала и, бросив веник в ушат, двинулась следом.
- Вообще-то я в детстве был слабым невропатическим ребенком, - рассказывал Олежка трем сидящим перед ним красавицам, с удовольствием попивающих пиво, и с восхищением глядящих на мускулистого молодого человека, - но, когда мне исполнилось пять лет папа случайно ударил меня киркой по голове и оставил шрам на голове, вот здесь, возле виска, - он наклонился и показал на подрастающий отпускной бакенбард. – Очень часто мама меня возила к врачам, установившим, что я раздражаюсь при виде женщин, испытывая боли в области таза и крестца. Меня перевели в больницу для душевнобольных и поместили для обследования в кунсткамеру. Все врачи изучали меня на предмет наличия ре…ре-рецидивирующей мании с сильным половым возбуждением. Трепет в моем сердце приводил их в ужас, особенно медсестру Сонечку в нашей поликлинике. В восемь лет я сделал ей непристойное предложение и бегал потом за ней, потому что она не дала мне ответа и я считал, что она согласна. После этого я начал сношаться с кошками и крысами.
-Фу! – сказали хором девушки.
-Вам вот «фу», а у меня, ребенка-несмышленыша, по этому поводу развился маниакально-депрессивный синдром! Теперь я уже вылечился и работаю коитусом, то есть помощником одного депутата, курирующего модельные агентства всех стран мира. Вот только вчера, он мне звонил, и сказал, что есть несколько вакансий на роль королевы Марго в сериале с участием Джека Николсона и Чарли Чаплина.
-Чаплин же умер! – воскликнула одна.
-Умер-то, он умер - но тело осталось! На прошлой неделе пластические хирурги пересадили ему мозг одного акробата, разбившегося над Ла-Маншем. Он так удачно приземлился, что отлетели только руки и ноги, а голову воздушным потоком отнесло прямо в пододеяльник в одной из гостиниц - по соседству с клиникой по пересадке мозга. В той самой гостинице, где сейчас живет Хемингуэй!
-Это тот, который а «От заката до рассвета» снимался? – спросил возникший за моей спиной Сашка.
-Точно! – хлопнул себя по ляжкам Олежка. – Он самый! Он еще женился на актрисе, как ее…Эммануэль!
-Сигизмунд, врешь ты все! – сказала Оксана, - Но слушать приятно!
-Как-как?! – переспросили мы с Сашкой хором.
-Приятно, - повторила она.
Я толкнул, пытающегося что-то сказать, Сашку в бок и подтвердил:
-Сигизмунд у нас многое видал, - у него еще есть брат Эдмунд, и племянник – Феликс! Феликс Эдмундович!
Олежка криво ухмыльнулся:
- Лет десять назад бы…