Серое утро повисло над городом. Несмотря на то, что была уже весна и природа должна была проснуться и сбросить с себя оковы почти что полугодового оцепенения, она все еще прибывала в холодном забытии и лишь изредка солнечные лучики пробивались через свинцово-серые тяжелые облака, которые так и грозили разразиться густым продолжительным ливнем, но и этого не происходило: все будто бы замерло, не решаясь сделать перевес ни в одну из сторон, словно нарушение этого зыбкого непостижимого равновесия могло привести к разрушению порядка, который держался эти полгода и не собирался уступать узурпированное им место.
Однако, вчерашний солнечный день, казалось, поколебал это безразличное равновесие желтыми всполохами тепла и света, превратившими вечер в удивительный перфоманс, разыгранный перед толпами высыпавшими на освещенные созидательным теплом улицы, будто театральные подмости, на которых разыгрывалось это удивительное представление: борьба света и тьмы за обладание этим ординарным субботним вечером.
Судя по сегодняшнему незыблемо ровному безразличному небу, ни одна из сторон так и не одержала верх, но их борьба за прошлый вечер не откладывалась, а лишь переносилась, возможно, на это самое одинокое и не менее серое воскресенье, в котором я проснулась.
Перевернувшись на другой бок и уставившись в стену, я ощутила, что сердце мое все так же ныло, но теперь это была просто тупая боль, скорее даже не боль, а ощущение некой пустоты, которое заполняло меня изнутри.
С тех пор, как мы с Андреем расстались, я постоянно ощущала покалывание в области сердца. Душа моя, как говорится, разрывалась от осознания того, что я больше не смогу прикоснуться к нему, почувствовать его дыхание, мечтать о нашем совместном будущем, что «мы» больше не «мы», что теперь только я и он. Он теперь был дальше, чем свет самой далекой звезды, и свет этот больше не грел меня. Он больше не был «моим», да и был ли он моим хоть в одно из мгновений, которые мы провели вместе?
Я так хотела любви, так верила в его любовь, что отдалась ему без остатка, это чувство поглотило меня с головой, и я мечтала только о том, чтобы он был со мной как можно дольше. Я забыла о реальном мире, точнее весь мир для меня соединился в нем, он был центром моей вселенной, смыслом моей жизни. Но он испугался и оттолкнул меня, глупо и нелепо, и в один миг в сердце моем вся вселенная разорвалась взрывом сверхновой и, возникшая на ее месте, черная дыра поглотила все былые желания, все надежды, все чаяния, все беззаботные дни, в которых я не видела никого, кроме него. Черная дыра разрасталась, постепенно разрушая последние признаки чувства, которое, как мне когда-то казалось было «навсегда». И эта самая черная дыра толкала меня на поступки, которые я, я взорвавшаяся вместе с вселенной, и представить себе не могла. Эту пустоту нужно было чем-то наполнить.
И я наполняла.
Снова перевернувшись на другой бок, я открыла глаза и начала пристально всматриваться в потолок. Вчерашний вечер, наполненный массой эмоций, начал четко обрисовываться в моей голове. Я задумалась на мгновение о том, почему вообще согласилась на столь странную встречу, и о том, что все могло бы быть не так, что нельзя доверять людям настолько, но эти глупые размышления, не могли заставить меня жалеть, о чем бы то ни было.
С тех пор, как я сказала Андрею последнее прощай, я решила никогда ни о чем не жалеть, даже если бы это привело к непоправимым последствиям. Я считала, что человек сам вправе сделать свой выбор, и каковым бы он ни был – это был мой выбор. Что толку жалеть о несбывшемся и не случившемся? Лучше попробовать и, пережив новый опыт, вложить его в свой жизненный арсенал. Мы сами делаем выбор и сами выбираем жалеть об этом или нет. Я не жалела.
Потянувшись, я встала с кровати и пошла на кухню. И этот день нужно было наполнить чем-нибудь, чтобы черная дыра, получив новую порцию наслаждений, закрылась хоть на какое-то время, оставив меня в покое. Подумав об очередном приключении, я с нелепой обескураженностью осознала, что в это очередное угрюмое воскресенье, мне хотелось лишь уединения и спокойствия, как будто колодец небытия, воцарившийся на месте моей когда-то пламенной души, был на какое-то мгновение закрыт чьим-то бессознательным порывом, мягким и почти неощутимым. Я улыбнулась самой себе и, почувствовав, что просто валюсь с ног от усталости, поняла, что спала всего четыре часа.
Осушив стакан воды, я вернулась в постель, чувствуя всю тяжесть прошедшей недели, и погрузилась в неожиданно спокойный сон.