Аннушка пекла хлеб.
Архаичность этого занятия, неуместного в современной квартире с центральным отоплением, телевизором и компьютером, поразила меня.
- Зачем ты это делаешь? – спросила я. – Как будто в булочной хлеба нет! Десять сортов. Нет, даже больше!
Аннушка дернула пренебрежительно плечом.
- Молчи и учись! Полкило муки, чуть больше стакана воды, чайная ложка соли, две столовые ложки сахара и пачка сухих дрожжей, 7 грамм. Замесить. Тесто должно получиться мягким. Если что, еще воды добавь.
Она вывалила тесто на стол и, подсыпав муки, раскатала его в лепешку.
- Почему без яйца, без какого-нибудь жира? – спросила я, начиная интересоваться процессом кустарного изготовления хлеба.
- Это необязательно.
Аннушка вынула из духовки лист, загремевший жестью, подмазала маслом и перенесла на него лепешку.
- Можешь добавить в тесто яйцо и ложку масла, хоть растительного, хоть сливочного, если хочешь. Но вообще-то это не нужно. Все, теперь будет час подходить. Потом побрызгать водой, проколоть вилкой или ножом, чтобы не потрескался при выпекании, и печь минут 20-30.
- И получится? – спросила я, сомневаясь.
- Прекрасно получится! Что ты такая Фома неверующая? Печь хлеб – самое простое занятие.
- А почему тогда никто не печет?
- Откуда я знаю? Я пеку.
- А что раньше вместо сахара добавляли? Сахара-то раньше не было.
- Наверное, ничего. И без сахара можно.
Аннушка вытерла руки.
- О, хлеб! – крикнул ее сынишка, заглянув на кухню. – Скоро будет готов?
- Через полтора часа, - строго ответила она ему в спину: он исчез так же быстро, как и появился.
-Позови меня, когда будет готов! – крикнул он по-немецки уже из коридора и исчез окончательно.
Через час выпекаемый хлеб наполнил дом сильным неповторимым запахом человеческого жилья, уюта, тепла. Я поняла, что печь хлеб, верно, стоило. Хотя бы ради этого запаха домашнего очага.
Поедая отличный теплый хлеб, я спросила:
- А почему хлеб лепешкой, а не булкой? Булкой как-то привычней будет.
- Лепешка пропекается быстрей. Вот и вся разница. И корочки так больше получается. Это в хлебе самое вкусное. Правда?
- Правда, - ответила я с полным ртом.
***
Июнь пришел с дождями. Порывы ветра заносили на балкон холодные брызги, так что пришлось сушить белье в доме, на проволочной складной сушилке в ванной. Ковер на полу балкона промок, выходить туда можно было только обувшись.
Оглядывая настурцевые кущи, я обнаружила неприятную картину: на настурции напала тля. Жирные черные твари облепили молодые побеги, бутоны и нижнюю сторону листьев. Я упустила момент их появления, теперь они размножились до невероятных количеств. Содрогнувшись от отвращения, я бросила лист, за который взялась было, осматривая ближайшую ко мне настурцию. Тля, да еще какая-то черная! Зеленая тля была мне, по крайней мере, знакома. Эта была какая-то черная. Подумав, я сняла один из ящиков с навесов на перилах и принесла его в ванную. Поставив ящик под душ, я попробовала смыть тлю, но, закаленная июньскими дождями, тля держалась, как железная, даже и не подумав о том, чтобы раскрыть зонтик над головой, не говоря уж о том, чтобы смыться. Совершенно растерявшись, я поставила ящик на место.
- Надо травить, - сказала Аннушка авторитетно. – А еще проще, вырви их и выбрось. Сейчас на каждом углу продают герани. Посади их, да и все.
- Я хотела настурции, не герани, - ответила я сумрачно. Вечно эта Аннушка со своими неизвестно кем выбранными и утвержденными советами. – Кстати, Аннушка, ты замечаешь, что к растениям ты намного безжалостней относишься, чем к животным?
- Естественно, - она пожала плечами. – Я их ем. Между прочим, пока люди животных кушают, они ни за что не признают, что животные тоже имеют разум. Не могут же они признать, что вульгарно жрут своих братьев по разуму.
- Ха-ха, - развеселилась она неожиданно. – Представь себе, наши ученые дохрюкаются во вселенском эфире до контакта с братьями по разуму. Те заявятся на шум и обрадуются: дичи-то сколько непуганной. Сама, дура, на ловца бежит. И сожрут нас всех. Называется, контакт первого рода: обнаруженный вид жизни проверяется сначала на вкус, а уж потом на разумность. Если вкус деликатный, второе отпадает.
- Фу, Аннушка, - сказала я. – Ну тебя. Что с настурциями делать?
- Опрыскай отравой. В садовых центрах продается.
- А почему ты считаешь, что животные – существа разумные? Я как-то на эту тему с психологом разговаривала, он утверждает, что у животных инстинкты и больше ничего, не надо это разумом считать.
- С психологом! – Аннушка снова рассмеялась. – А что он еще утверждает?
- Что люди играют всю жизнь какую-нибудь роль, каждый свою, - ответила я нехотя. – Вся жизнь – ролевые игры.
- А он, значит, играет роль психолога? Ну-ну. А ты какую роль играешь?
-Я не играю, я живу, - ответила я мрачно. Разговор пора было заканчивать. Оболтать Аннушку все равно никогда не удавалось. Писателем из нас двоих была как раз я, но верх в словесных перепалках брала непременно Аннушка. – А тебе, Аннушка, не картины, а книжки надо писать. Если все твои жуткие идеи записать, страшный бестселлер получится.
- Ага, - засмеялась она. – Напишу книжку и назову ее «Разговор с цветком настурции о смысле жизни».
Она сбегала в комнату, принесла библиотечную книгу о преимуществах вегетарианской кухни и, порывшись в ней, показала фотографию салата из цветов фиалки, ноготков и настурции.
- И вообще, - добавила она, - как можно говорить, что животные не имеют разума, когда давно открыли речь у дельфинов. Открыли или нет? Только не могут расшифровать. Но что это речь, доказано, да?
- Да.
- И обезьян научили говорить на языке глухонемых, то есть жестами. Как же можно утверждать после этого, что они неразумны? А если еще какой-нибудь сумасшедший научит корову по нотам мычать, что вы со своим психологом на это скажете? Опять ничего нового? Что у животных, мол, одни только инстинкты и никаких мозгов, потому что так нам не стыдно телятину есть? Да, кстати, мозги-то у них есть, особенно в жареном виле на гренках. У них просто мозги не такие, как у нас. У нас для думанья, у них – для зажарки.
- Во-первых, по строению мозг человека, действительно, от животного отличается, а во-вторых, почему тогда человек создал цивилизацию, если он ничем не лучше животных? Посмотри на себя – одета, обута, сидишь в городской квартире перед телевизором.
- Ну и что, - Аннушка помахала рукой, как бы отмахиваясь от моих пустых слов, летающих перед ее носом. – Муравьи тоже строят города, имеют социальную структуру, домашних животных...
- Кого? – спросила я, возмущаясь уже вконец.
- Тлю! – Аннушка ткнула пальцем в сторону настурций. – Пасут и доят. И возделывают огороды: выращивают грибницы на специально обработанной почве в собственных подвалах. Проводят военные походы против соседей и захватывают пленных. Это совсем уж человеческий обычай, не правда ли? Однако все это не мешает тебе поливать их кипятком, если они у тебя на кухне поселились. Так что, скажу откровенно, подружка: на месте человечества я не стала бы так наивно ржать на всех радиоволнах и во все стороны.
- На месте человечества? – я оглядела ее с ног до головы. – А Вы-то кто будете?
- Я?- она засмеялась и захлопнула книгу. – Я так себе, никто. Разговор с цветком настурции о смысле жизни. Не то моей, не то вашей.