Существует еще и третья волна аромата - это аромат, который источает уже пустой бокал. Советы дегустатора.
- И нет чтобы сказать: пошли в кафе, или там, в парк или кино у него один разговор – куда бы ты хотела пойти. Даже это я должна была за него хотеть.
- Тоска…, - протянула Нина, лениво водя пилочкой по краю ногтя.
- Нет, я не говорю – он, конечно заботливый был и все такое, но и это у него было как-то чересчур. От этого просто душа болела.
- Тоска…, - тяжело вздохнула Нина, осмотрела ноготь и повернула голову к окну. По стеклу барабанил бесконечный дождь, и уже нельзя было сказать: он ли виноват в дурном настроении, или его накликали мелодраматичные рассказы Ирины. Нина ласково посмотрела на подругу и, словно утешая её, в полголоса произнесла: - А знаешь, чего буддисты добиваются? Зачем все эти сутры-мантры? Чтобы душа стала пустой. Тогда становишься Буддой.
- И поговорить с ним было не о чем, – точно не услышав ее, продолжала Ира. - Я за двоих говорила. И как ему не надоедало. Я сама свои разговоры долго не выдерживаю.
- Но зато твой нынешний…
Тут случилась пауза. Настолько длинная, что Нина, оставив в покое ногти, перевела взгляд на подругу.
- Нету нынешнего, - едва выговорила Ира. - Он уже прошлый
- Прогнала?
- Вроде того… Наговорила всякого. Думала, поймет, извинится, а он постоял, помолчал и ушел.
- А ведь как нравился…
- Не могу я ждать неделями, пока он позвонит.
- А теперь что, не ждёшь?
- Жду.
- Ну и дура.
- Знаю. А он не звонит и не звонит…, а так голос услышать хочется… - Её собственный голос начинал заметно дрожать. Нина изо всех сил старалась не поворачивать головы и не глядеть на подругу, опасаясь, что сама расплачется. Надо было срочно менять тему. Делая вид, что занята исключительно собственными ногтями, она мечтательно сказала:
- А мне, знаешь, чего хочется?
- Мороженного.
Нина помедлила мгновение, выбирая между желанием огрызнуться и необходимостью продолжать, всё же продолжила.
- Мороженного тоже. Но еще больше втроем.
- То есть?
- Втроем с одним парнем.
- Втроем – это с двумя.
- Да нет. Две девицы и один парень.
- И зачем? – Ира непроизвольно скроила на лице кислую мину, которая ей удивительно не шла. Она знала об этом и тут же заменила ее грустной улыбкой, совершенно неотразимой, по мнению её знакомого фотографа. - Тебе, зачем это?
- Сама в толк не возьму. Пункт. Даже снится.
- Ого. А ты во сне что делаешь?
- Всё.
- Всё…?
- Все что знаю. – Нина хитро посмотрела на подругу, оценивая, какое впечатление производит на ту её рассказ, и добавила, - всё, что в голову придет.
- Немало…
- А…а, это ведь одни сны, - Нина скривилась и уныло запела: пусть это был только сон…
- Но как сладок он…- В тон ей заныла Ира.
- Какой там сладок. – Нина бросила пилку на столик. - Отрава. Замучил совсем, - добавила она равнодушно.
- Ну, если ты не можешь всё устроить, тогда…
- Да все, как и ты спрашивают: тебе это зачем?... И линяют.
- А тебе это зачем?...
- Сама не знаю. Пункт.
- А я могу.
- Ты…ы? Сдрейфишь.
- И это могу, - признала Ира.
- Вот и я говорю.
- А что говорить. Ты пробуй. Парня ищи.
- Да чего его искать. Позвоню и прискачет.
- Так уж и прискачет. Он что, совсем ручной?
- Да кто ж от этакого откажется.
- Ну-ну. Звони.
Нина долго рылась по записным книжкам, наконец, стукнула костяшками пальцев по столу, медленно разгладила страницу и испытующе посмотрела на Иру. – Звонить?
- И прискачет?
- Придет.
- Напомни, чтоб видеокамеру прихватил. Переслать кассету твоим родителям он и сам догадается.
- Вот это нет. И порядочный и деликатный. Знаешь, он кто?
- И кто?
- Он сын …, - Нина прильнула к уху Иры и прошептала фамилию известного писателя.
- У него дочь.
- Он не законный.
- А…
- Правда.
- Ну, да…
- Правда.
- Таких в нашем городе не меньше тыщи…
- Сама посмотришь, - и Нина набрала номер. Когда она чирикала по телефону, у Иры перехватывало горло от ее откровенностей. Она вжималась в кресло от непривычной неловкости, хотя и была девушкой без предрассудков прошлых времен, но деловой тон подруги вызывал у неё озноб. Нина обсуждала детали, а Ира не могла вообразить, что на её вопросы мог отвечать «нормальный» в ее понимании парень.
- Ну, я пошла в ванную. Смотри свой любимый ящик. Твой номер - второй.
На «второй номер» Ира обиделась, но не надолго.
***
Вытирая волосы, Нина украдкой поглядывала на подругу. Но как ни вглядывалась, не могла разобрать, о чем та сейчас думает. Ира, утопая в необъятном кресле, равнодушно перелистывала страницы модного журнала. Наконец она поднялась, закинув руки за голову, расправила плечи и, потянувшись, до боли выгнула спину. Нижний край блузки, поднятый грудью, медленно выполз из брюк и закачался над поясом. Казалось, стоит подняться на цыпочки и она взлетит. Ира поднялась, но тут блузка не выдержала и тихо скрипнула в швах.
Полотенце в руках Нины на мгновение замерло, но сейчас же ее пальцы привычно задвигались, продолжая распрямлять и всклочивать мокрые волосы. Она немного завидовала подруге – ее грудь никак нельзя было назвать пышной, зато… Нина улыбнулась. Зато грудь у нее была необыкновенно чувствительной. Вот и сейчас, когда полотенце скользнуло по соску, она ощутила пьяную волну, хлынувшую к голове. Полотенце выпало из рук, и Нина помотала головой, точно пытаясь вытряхнуть из неё что-то ненужное. Была у нее такая привычка.
Подруги понимающе переглянулись. Ира тоже завидовала подруге. Самую малость. К их зависти не примешивалось ни капли желчи, и ничто не могло затуманить безотчетную и целомудренную нежность, которую они чувствовали друг другу. Впрочем, до конца ли она была целомудренной? Порою, из потаённых закоулков души выбирались озорные, пугавшие своей несуразностью мысли. Но мысли эти казались до того дикими, что тут же вызывали улыбку и подруги, делая огромные глаза и едва сдерживая смех, делились своими нелепыми фантазиями.
Это была всего лишь игра, но она временами подходила к некой черте, за которую они не то чтобы боялись переступить, но у которой им становилось не по себе. Как-то еще в начале сентября, теплым и безветренным днем, когда им едва удалось заставить себя пойти на занятия, в бесконечном коридоре консерватории их охватила такая гнетущая скука, что они, не сговариваясь, повернулись назад и решили устроить себе маленький праздник.
- Ты мидий ела?
- Не-а, - покачала головой Ира.
- Тогда сегодня будут мидии с белым вином, - подражая конферансье, объявила Нина.
Раскрывая раковины и ловко выковыривая из них тела бессловесных моллюсков, подруги весело судачили о сокурсницах. Вдруг Ира смолкла и застыла, рассматривая скользкое тельце, выдвинувшееся из раскрытой раковины.
- Как это похоже на …
- Похоже на что? – И Нина, пошевелив полураскрытую раковину в своих руках, с удивлением хмыкнула, - Действительно, - потом, весело глянув на подругу, поднесла к губам длинный тонкий палец, провела по нему языком и, просунув палец в створки мидии, застонала. Полуприкрытые веки ее вздрагивали, и все это было так естественно, что Иру охватило смутное волнение, которое, впрочем, тут же прошло – Нина хохотала. Она была насмешница, и тот, кто воспринимал ее в серьез, рано или поздно попадал впросак.
В другой раз неловкость возникла, когда Ира, проходя мимо подруги, втиравшей крем в обгоревшее плечо, машинально поправила ей прическу. Свободной рукой Нина прижала пальцы подруги к затылку и замерла. На этот раз артистический стон подруги не сбил Иру с толку. Но когда стон оборвался, и рука Нины медленно сползла туда, где ей быть никак не полагалось, Иру снова охватило замешательство. А подруга, уже что-то напевая и пританцовывая, шла на кухню.
***
Ира прикрыла дверь ванной комнаты и внимательно оглядела себя в зеркале, точно отыскивая какие-то перемены. Трудно было остаться недовольной, но ей это удалось. Она хотела, было отойти от зеркала, но потом приблизилась к нему вплотную и пристально уставилась отражению прямо в глаза, словно пытаясь заглянуть в самую душу.
Наконец она всё же отошла от зеркала, открыла краны и, улыбнувшись самой себе, покачала головой. В том, что подруга-озорница её разыгрывает и, в конце концов, сведет все к шутке, она была уверена, но отступать первой и становиться мишенью для насмешек ей не хотелось.
Струйки воды, огибая грудь, сбегали по плоскому животу. Рука Иры, на мгновение, задержавшись на груди, плавно скользнула вслед за ними и, ощутив легкое покалывание коротких жестких волосков, замерла между бёдрами. Плотно, до боли в пальцах, сжав бёдра, Ира шевельнула тонким указательным пальцем. Потом еще. И ничего не почувствовала.
Криво улыбнувшись, она высвободила руку и внимательно ее осмотрела. Затем, стащив с вешалки полотенце, поводила им по руке. Наконец вытерла ее насухо и снова пристально всмотрелась в изгибы пальцев.
- Бывает, - тихо сказала она. От легкого укола зависти неприятно сдавило горло, но это быстро прошло. У подруги и вправду всё было куда чувствительней, но зато ласки других трогали ту куда меньше собственных. Ира глубоко вздохнула, на этот раз уже из сочувствия к подруге. Совершенно излишнего. Потом попыталась обкусить заусенцу на указательном пальце. Когда это не удалось ей и с третьего раза, покорно подошла к шкафчику и достала маникюрные ножницы.
***
Нина заканчивала подводить правую бровь и делала это с таким усердием, что казалось, будто ничто на свете её сейчас не занимает. Тем не менее, она заметила выходящую из ванной комнаты Иру и, не меняя позы, пробормотала: - Одевайся. Через четверть часа выезжаем.
- Куда?
- Я решила, что будет лучше, если он сначала поведет нас в ресторан.
- А он что решил?
- А что он решает? В таком деле, - сказала она таким тоном, точно для нее это дело было самым обыденным, - В таком деле нужен пролог. Ато получается как-то уж очень по ..., - она замолчала подбирая подходящее слово и, не найдя, вставила первое попавшееся, - уж очень по-деловому.
- Ты же говорила, что у него с деньгами туго.
- Ничего. Должен же и он расстаться с чем-то, когда мы расстаемся с моральными идеалами. Пусть хотя бы оплатит наше падение. – Нина повернулась лицом к подруге и наигранным тоном протянула - А…ах, как мы пали...
- А…ах, как мы низко пали, - подхватила Ира.
***
Ресторан оказался небольшим кафе, впрочем, очень уютным и тихим. На лестнице, у самого входа висело зеркало. Нина мельком оглядела себя, а затем придирчиво осмотрела подругу. Поправила ей прическу и, задорно мотнув головой, заговорщически шепнула, - Ну, идем!
Юра, так звали молодого человека, уже ждал их за столиком. По началу беседа не клеилась, и подруги мало-помалу заговорили о своих делах. Юра лишь предлагал вино или какое-нибудь блюдо. Заметив, что Ира то и дело краем глаза поглядывает на Юру, Нина стала задавать ему вопросы, чтобы не слишком распалять любопытство подруги. Он отвечал не то чтобы охотно – вопросы напоминали анкету – но всегда пространно.
Внешне он был очень похож на отца, то и дело мелькавшего на экранах телевизоров, на обложках своих книг, а то и на трибунах. Но с каждой минутой, отличие становилось все более заметным. В отце с первого взгляда ощущалась внутренняя глубина, какая-то неиссякаемая доброта и мягкость, деланные или настоящие, понять было нельзя, но обаяние его было неоспоримо. В Юре, напротив, чувствовался какой-то надлом и озлобленность. Непреклонная решимость, с которой он проговаривал каждую свою фразу, только подчеркивалась тихим и ровным голосом, скупыми жестами и четко отмеренными паузами. Ира, порой, заслушивалась его. Ей казалось, что сбылась ее мечта и перед ней волевой целеустремленный человек, но это впечатление тут же рассеивалось, когда она замечала, с какой покорностью он подчиняется прихотям и капризам Нины.
***
- Что-то меня не берет, - включая в гостиной свет, пожаловалась Нина и, открыв крышку бара, выудила оттуда бутылку «Хенесси». – Выпьешь?
Ира покачала головой, - Наверно не стоит.
- Наверно, - согласилась Нина и достала из шкафа бокалы. – Наливай, - по военному обратилась она к Юре. Тот, поставив на место, взятую на полке книгу, откупорил бутылку и разлил по бокалам коньяк. Сделал он это легко и виртуозно, что, почему-то, покоробило Иру.
Коньяк пили сосредоточенно и торжественно, изображая из себя знатоков и едва сдерживая улыбки, слушали как, отказавшаяся от коньяка, Ира читает советы дегустатора: "Вкусовой анализ следует начинать с передней части: набрав в рот немного вина, придержите его на кончике языка, затем облейте им весь язык, смочив небо и прислушиваясь к вкусовым рецепторам каждой из чувствительных зон: будут ли они разбужены этой влагой?". Нина, не сдержавшись, прыснула, но тут же строгим тоном заявила: - Причем здесь вино? Мы ведь коньяк пьем!
Ира отложила книгу в сторону и внимательно посмотрела в глаза захмелевшей подруге. Видя, что обстановка безо всякого к тому повода, накаляется, Юра взял со стола книгу и, перевернув несколько страниц, продолжил чтение.
- Наклонив бокал, примерно на 45 градусов, плавно поворачивают его вокруг оси. Потом, приведя его вновь в вертикальное положение, смотрят, как на стенках бокала начинают набухать и стекать вниз капли… - Читал он ровным, хорошо поставленным голосом. Теперь уже в полной тишине. - Первый глоток (если можно так назвать те несколько капель, которые должны попасть в Ваш рот) должен подготовить ваш рот к довольно большому содержанию спирта в напитке. Немного подождав, сделайте второй глоток – примерно такой же по объему, как и первый; только не проглатывайте Коньяк сразу, дайте ему возможность "раскрыться" у Вас во рту, показать все, на что он способен…
Слова этого незатейливого наставления приобретали теперь в сознании Иры иной, нежелательный смысл и она плотней и плотней, прижималась к спинке кресла. Вновь всё спас ироничный смешок Нины. Юра, оценив ситуацию, поставил книгу на место и включил музыку.
Потом, уже вместе, пили шампанское и безудержно хохотали, до слез. Больше всех Нина. Она много размахивала руками и порой задевала ладонью то шею, то плечо, сидевшей рядом Иры. Вдруг она смолкла и, заметно побледнев, поднялась. Зайдя за спинку кресла, в котором сидела подруга, она наклонилась и, ухватив края Ириной блузки, нарочито медленно стащила ее вверх. Грудь Иры, выскользнувшая из-под материи, казалась еще пышнее. Нина бросила взгляд на Юру, который тут же поперхнулся и, кашляя, выскочил в коридор. Когда он вернулся, Нина уже закончила раздевать подругу и начинала раздеваться сама. Юра бросился, было помогать, но она жестом остановила его – Займись, пожалуйста, собой, - Юра послушался, но и это не устроило Нину, - Лучше в коридоре. Мы тебя позовем. – Потом она повернулась к Ире и дрогнувшим голосом сказала: Ну, давай.
***
Нина вздрогнула, ощутив на нёбе теплую вязкую струю, и немного погодя выползла из-под Юры, стоявшего на коленях перед креслом. Сидевшая в кресле Ира, судорожно сжимала бёдрами Юрину голову.
Нина выпрямилась и слегка покачнулась. Толи от усталости, толи от всего, что пришлось выпить за этот вечер. Замершая в неподвижности пара не вызвала у нее решительно никаких чувств. Нина остановилась у стола, взяла чей-то бокал, поводила им по воспаленным губам, втягивая ноздрями, аромат коньяка и вяло, размышляя: проглотить или просто сплюнуть в бокал. Затем опрокинула коньяк в рот, но почти не почувствовала жжения. - Напиток сначала держат в передней части ротовой полости, затем перекладывают вдоль языка вглубь. Букет коньяка раскрывается постепенно, производя эффект под названием «хвост павлина», - вспомнила она и, по всегдашней привычке, помотала головой. Но советы дегустатора из неё так и не вытряхнула, - при длительных дегустациях напиток можно и не глотать, - прозвучало в её голове и она, склонившись над Юриной спиной, приоткрыла рот и медленно выпустила вязкую жижу. Спина вздрогнула. Юра попытался высвободить голову, но Ира, привыкшая уже командовать им, с силой вдавила ее на место. Нина улыбнулась и, не без брезгливости размазала жидкость ладонью.
Потом она прошла в ванную и стала с любопытством разглядывать себя в зеркале, вытирая следы губной помады и покрывая кремом легкие ссадины и царапины. Закончив с этим, она стала под душ, но почти сразу закрыла воду и стала тереть себя полотенцем. Все это она делала, сосредоточено, но как-то отстраненно, покачивая головой в такт сдавленным стонам подруги, доносившимся из гостиной.
Когда стоны прекратились, она накинула халат и вышла из ванной. Юра уже был на ногах.
- Спасибо. А теперь тебе пора, - сказала Нина ласково, но твердо. Когда за Юрой захлопнулась дверь, Нина пристально поглядела на подругу, но ответа на свои вопросы найти не смогла. Та молча сидела в кресле, по самые глаза, закутавшись в плед. Глаза эти были неподвижны и смотрели в пол. Так бывало всегда, когда Ира была чем-то расстроена или не хотела ни о чем говорить. Нине стоило больших усилий сдержать любопытство. Немного постояв, она промурлыкала что-то себе под нос и прошла в свою комнату.
***
Зарывшись в одеяло, Ира то оглядывала комнату подруги, у которой жила уже вторую неделю, то просто смотрела в потолок, по которому двигались отсветы улицы. Она лежала так уже больше получаса, и, зная что, не сможет заснуть, даже не выключила настольную лампу. Впечатлений оказалось как-то уж слишком много и от их избытка её даже подташнивало. Они сменяли друг друга со скоростью клипа, но на душе было пусто. – Третья волна…, - задумчиво пробормотала она, и собственная душа представилась ей бокалом, из которого уже всё выпито. Образ был настолько дурного толка, что Ира даже хихикнула.
Тут же послышались шаги и, почти сразу бесшумно приоткрылась дверь. Ровно настолько, чтоб впустить тонкую, до бестелесности хозяйку. Взгляд у нее был испытующий и лукавый. Она с ходу и без лишних слов уселась в ногах у подруги, и это не оставляло сомнений, что любопытство уже доедает ее. Но для начала, она задала совсем нелепый вопрос: - Не спишь?
- Не-а.
- Что скажешь?
- Не знаю. Но вообще … - В ее голосе прозвучало что-то отдаленно напоминающее восторг.
- И не противно было? И не подташнивало порой?
- По всякому.
- Вот так-то! Если этого бояться, только и останется что пережевывать старые впечатления.
- Ах, как умно!
- А что? Вот скажи: у тебя случалось, что-нибудь интересное, свежее без отвращения, тошноты и прочих радостей?
- Не помню.
- И я.
- И что?
- Рискнешь – платишь, не рискуешь - киснешь. Ну, а как мальчик?
- Хлюпик он какой-то.
- Ух, ты, какая переборчивая!
- А что же, ничего для себя не попросил.
- А если б попросил, сделала?
- М…мм…
- Вот то-то.
- Да не о том я. Хочется такого, чтоб только намекнул, и мне тут же захотелось, и чтоб я сама, с радостью…
Нина с удивлением уставилась на подругу. Потом долго рассматривала узор на столешнице, обводя его длинным пурпурным ногтем. Наконец выудила из пачки тонюсенькую сигарету, закурила и, глядя в сторону, сказала: - А таким бы я не поделилась.
Горечь в словах подруги была такой неподдельной, что Ира сокрушенно покачала головой. Молчание стало тяготить Нину. Она машинально протянула руку к столику и, не глядя, взяла бокал. Только поднеся его к губам, она заметила, что тот пуст. С нескрываемым разочарованием она уставилась на это нехитрое произведение искусства, напоминавшее огромный нераскрывшийся тюльпан. Из ступора её вывел сдавленный смешок. Она с удивлением посмотрела на Иру.
Через мгновение подруги хохотали вместе.