(по воспоминаниям моего отца На фото - он за два дня до войны)
Война была не только не «За горами», но она уже явно катилась с горы и мы все это чувствовали. Перед самой войной я был членом горкома комсомола города Кустаная. И работал на автобазе табельщиком. На Автобазе я включился в спортивную работу. Познакомился с инструктором по спорту Иваном Пономаревым. Удачно выступил на лыжных соревнованиях, и меня включили в сборную команду города. Получил я свободный доступ в спортзал автобазы и на каток. Там мог взять нужный мне спортивный инвентарь. Пономарев, сам хорошим был спортсмен, сумел и мне привить любовь к спорту. Я бегал на коньках, занимался в спортзале акробатикой, гимнастикой, но особо я любил лыжи. Мне нравилось ходить по лесу и дышать морозным воздухом. И в спорте и в работе у меня дела шли хорошо. За мою добросовестную работу меня уважали в нашем трудовом коллективе. А в спорте я добился звания первого разряда по лыжам. Нам, конечно, все это пригодилось на фронте. Мне предстояло в этом, 1941 году, быть призванным в ряды Красной армии.
В начале июня горвоенкомат предложил мне, как спортивно подготовленному призывнику, поступить в пехотное училище. Я согласился и был направлен в Грозненское пехотное училище. Туда я приехал на поезде, числа 15 июня 41 года. И как только меня зачислили в училище, 22 июня началась война. Срок обучения сократили с 3 лет, до 6 месяцев.
В училище было сначала три батальона, а к выпуску остался только один батальон. Остальным присвоили сержантские звания и отправили на фронт. Обычно на построении зачитывался список отбывающих на фронт. Оставались в училище только те, кто хорошо учился, имел какие-либо заслуги перед командованием, отличную дисциплину или другие положительные данные. Я хотя и был физически развитый и выносливый, с трудом выносил те нагрузки, которые свалились на нас. Первый марш-бросок был на 40 км. в летний лагерь со всей боевой выкладкой: ранец, винтовка, лопата, патронташ, противогаз, фляга и шинель в скатке. Сначала шли 50 минут в походной колонне, потом 10 минут отдых и дальше в поход. Так и прошли 12 часов. Многие не смогли пройти весь путь и их садили на повозки и везли с позором. Я прошел весь путь нормально. Я в отделении был назначен первым номером ручного пулемета. Мне подчинялся второй номер, который носил магазины с патронами, заряжал их и должен был защищать меня в бою. Вот однажды наш взвод стоял в карауле по охране расположения лагеря. Мне предстояло нести службу в пункте ВНОС. ( Воздушное Наблюдение Оповещение о нападении Самолетов противника). Пункт находился на скале, куда можно добраться по узкой, крутой и извилистой тропинке. На Кавказе ночи очень темные, а нашу службу еще и осложнил дождь. Вдруг среди ночи, раздались выстрелы и взлетели несколько ракет. Затрещал телефон, снизу приказали срочно спускаться в караульное помещение. Трудный спуск днем, ночью показался еще трудней. Да еще стрельба и ракеты! Нас колотил «мандраж» и мой помощник поскользнулся на каменистом склоне, упал и выпустил из рук диски с патронами. Они с громыханием укатились под гору и исчезли в темноте. Теперь нам нельзя было возвращаться в караульное помещение, грозил трибунал! В лучшем случае на фронт в дисбате, а то и что похуже. И мы начали на животе ползать по скале и руками ощупывать каждый кустик. Стрельба усилилась, мы страшно перепуганные ползали по склону, и нашли все же свои диски! Когда измученные и грязные пришли в караулку, то узнали причину всей тревоги.
Оказалось, что патруль заметил около лагеря подозрительных людей и поднял тревогу. Утром на скале, на территории лагеря обнаружили оседланного коня. На выступе скалы, куда не смог пройти ни один солдат, стоял конь! Как он туда попал, это была загадка. Коня снимали веревками, по веревкам и спустились к нему с вершины. Это чеченцы пытались зачем-то пробраться в лагерь, наверное, хотели украсть оружие.
Примерно в октябре месяце, у нас в роте были отменены занятия и стали нас обеспечивать теплыми вещами, заменили ненадежную обувь, на более добротную. Мы сразу догадались, что предстоит какой-то серьезный и трудный поход. К тому же мы получили и сухой паек. Поздним вечером, всю роту во главе ст. лейтенантом Савицким, погрузили на автомашины и повезли. Нашим взводом командовал лейтенант Воронцов. Ехали всю ночь, а утром остановились около погранзаставы. Мы были удивлены этому, потому что до государственной границы еще далеко. Оказалось, что эти заставы служат для борьбы с бандитизмом, а бандитских группировок в горах было очень много. На заставе нам выдали патроны, гранаты и разъяснили обстановку. Еще до нашего прибытия, курсанты силою до 3 взводов, пришли в горы оказывать помощь пограничникам. Но в ущелье были окружены бандой и вели с ней бой. У курсантов уже были раненые. Командир, доложив такую обстановку, спросил нас, конечно заранее зная наш ответ: «Будем отдыхать, или пойдем на выручку наших товарищей? Поможем им?». Все как один ответили: «Поможем!».
Произвели боевое построение в цепь и двинулись вперед. Вскоре услышали выстрелы, а еще через некоторое время и свист пуль над нашими головами. Мы осознавали, что это уже не учения, пули искали нас, и холодок пробежал под рубашками. Но этому нас и учили, и мы, используя естественные укрытия и складки местности, продвигались вперед. Охватили противника с трех сторон и практически окружили его. Завязался ближний бой, внутри ограждения. Рядом была кошара для овец и домик пастуха. Несколько курсантов, в том числе и я, проникли за плотный плетень, во двор, где находилась единственная женщина. Во дворе «крепости», которую занял наш взвод, было более 10 человек. В избушке лежал раненый в живот курсант. Как рассказали нам, послали его в разведку, узнать обстановку. А он не крадучись, лихо перепрыгнул через плетень и тут же получил две пули в живот. Видимо стреляли из автомата. Это произошло два дня назад, все эти дни курсант ничего не ел и не пил, поэтому он и был живой. Мы отправили раненого на погранзаставу. Сами вернулись в цепь курсантов. Я был рядом с курсантом Грищенко, и во время одной перебежки заметили бородача в папахе, который стрелял в нас. Но он видимо не знал тактики пехотинца: после перебежки, упав, откатываться в сторону и только там готовиться для стрельбы или новой перебежки. Поэтому он ожидал нас в другом месте и не заметил Грищенко, который и пристрелил его. Потом мы узнали, что это был один из командиров банды. У него был маузер, военная карта местности и полевая сумка, с биноклем. Остальных 7 человек, не успевших скрыться, прижали к скалам и забросали гранатами.
После небольшого отдыха, рота двинулась дальше в горы. О, эти горы, красивые на картинах и фотографиях, они нас изматывали и давили на нас! Резкие перепады температуры днем и ночью, в долине и на вершинах, делали наше продвижение все сложнее и сложнее. Чеченцы следили за нашим продвижением и их голоса на вершинах гор извещали о нашем следовании. Предстояла первая ночевка на вершине, на высоте более 2х километров над уровнем моря. Повезло, что нашли несколько копен сена. В них и зарылись, да не всем пришлось спать. Назначили караул, мне выпало стоять во второй час. Только заснул в копне, завернувшись в байковое одеяло с головой, как уже будят. «Зуев в караул!». Вылез, натянул поглубже буденовку и, завернувшись в одеяло, лег на пост. Да, лег. Темень кромешная, на вытянутую руку уже ничего не видно. Только слушать, не покатятся ли где камни под ногой врага? Так и «стояли» на посту, лежа. Так мой час и прошел в напряжении слуха и под стук зубов от холода. Какой длинный был этот час! Как рад был смене и, забравшись в сено, свернулся калачиком, согрелся и мигом уснул.
Утром, перекусив сухим пайком, неумытые, так как берегли воду, все помятые – двинулись дальше. Начался спуск. Вскоре увидели населенный пункт. Было ясно, идем к нему. Поселок был большим, по сравнению с теми, что мы встречали. Тут была школа, больница районного масштаба. Мы жаждали отдыха, бани и пополнения продуктами. Но события разворачивались по иному. В больнице находились тяжелораненый командир взвода и курсант. Это были остатки взвода из 30 человек, который был направлен раньше нас. Странно они были вооружены, всего по 15 патронов к винтовке СВТ и гранаты без запалов. Запалы, конечно, были, но хранились они отдельно в другом отделении. А это отделение пошло в разведку и попало в засаду. Их окружили большие силы чеченцев. Один курсант переметнулся на сторону чеченцев, и они потом слышали, как он кричал, что бы курсанты сдавались, как он и переходили к ним бить коммунистов. Патронов было мало, а без запалов не повоюешь. Так это отделение погибло. Другое отделение с командиром взвода во главе, так же наткнулось на крупную банду чеченцев, численностью до 200 человек. Тоже завязался бой. Запас патронов на исходе, стреляли только наверняка. Продержались сутки, боеприпасы закончились, кольцо окружения сжималось. Отделение вступило в рукопашный бой, против численно превосходящих, хорошо вооруженных сил чеченцев. 12 курсантов истомленных жаждой и голодом, против 200 человек. Все были схвачены, разоружены и расстреляны на краю скалы. Расстрел проходил вечером, лазить по склону, чтобы добить раненых, не стали. А к утру очнулись два человека, командир взвода и курсант. Кроме пулевых ран, раны от падения со скалы, все же позволили им, помогая, друг другу, ползти в село. Они знали, что в селе есть больница и только там могли им оказать помощь. Там могли оказаться бандиты и, им там был бы конец. Но что делать? Другого выхода не было, 1 шанс из ста. И они ползли 2 километра, поливая дорогу кровью. Уже рассвело, когда они добрались до больницы. И здесь им повезло, в больнице работали две русские девушки и врач чеченец, но он был наш советский, его два сына служили в красной армии. Да и сам он был образованный и лояльный к советской власти. Он использовал чеченское суеверие и запретил бандитам входить в больницу, он заявил, что зайти они смогут только через его труп. Чего бандиты сделать не решились, иначе началась бы кровная месть. Тут как раз подошли и мы. Но банды уже не застали. Раненых мы отправили к самолету на волах запряженных в сани. Летом и в сани! Подошел отряд пограничников, с которым мы и начали совместные действия. И они снабдили нас боеприпасами.
Много было пройдено километров, много преодолено подъемов и спусков, много встретилось нам горных селений. В селениях мы видели только глубоких стариков и маленьких детей с матерями. Все мужское население при нашем подходе исчезало бесследно. Иногда на подходе к селу нас встретят выстрелами, и даже завяжется бой, но только мы ворвемся в село, как видим, что нет ни одного мужчины. Но иногда мы брали пленных, потом их отправляли к пограничникам. Фактически это была война. Иногда прилетали самолеты и бомбили ущелья, где обнаруживали банды. Сколько мы ни прошли селений, нигде мы не видели, чтобы они жили плохо, а когда мы спрашивали их о причине их недовольства, они отвечали, что хотят отделиться от Советского Союза и жить самостоятельно по своим мусульманским законам. Не думал я тогда, что через 59 лет повторится та же война.
Долго мы кружили по горам, уже стали кончаться запасы соли и хлеба. Питались только мясом баранов, без соли. Ели шашлык, варили в котелках, коптили на костре. Сначала было противно, есть без соли, но потом привыкли, «голод не тетка». Приближались дни ноябрьских праздников, но в ночь с 6 на 7 ноября наш взвод придали отряду пограничников. После первого знакомства, они нас угостили лепешками и поделились солью. Для нас это был самый большой праздник. Утром, чуть рассвело, подошли к селению в 10-15 домов. Наш взвод окружил селение, а пограничники вошли в него. Задачи нам никакой не ставилось, цели операции мы не знали. Вскоре мы услышали несколько одиночных выстрелов и увидели дым над несколькими домами. Прошло еще несколько часов, нам принесли пограничники свою добычу: свежих лепешек, мяса, молока и сыр. Такого обилия пищи мы давно не видели. После обеда пограничники взяли с собой несколько арестованных мужчин, а деревню полностью сожгли. Мы вернулись в свою роту. А на рассвете рота двинулась походным маршем вниз по ущелью. Спуск, спуск, спуск…., так долго шли по каменистой дороге, что казалось, уже уровень океана прошли и спускаемся прямо в преисподнюю. Дело уже было к вечеру, подходили к лесу, становилось все темнее и темнее. На небольшой полянке заночевали. Утром движение возобновили. Но шли уже не по дну ущелья, а на высоте 10-15 метров по террасе. Шли друг за другом, гуськом. Прошли уже несколько километров, как нас вдруг обстреляли. Поднялся такой грохот, как будто горы рушились. Откуда велась стрельба, было совершенно не ясно, эхо искажало направление и, звук шел отовсюду. Рота попыталась залечь, но стреляли сверху и мы были как на ладони, под ногами лишь узенькая тропинка, слева обрыв, справа скала. Я заметил поблизости небольшую пещерку, с заложенным камнями входом. Я метнулся к пещерке и нырнул сходу в щель между камнями. Там уже оказалось человек 10 наших, в том числе и командир роты, замполит и женщина фельдшер. Пещера оказалась не такой маленькой, можно было стоять во весь рост. Я протиснулся к задней стенке и присел в ногах у одного курсанта. Посидел на корточках несколько минут, наблюдая как пули, ударяясь в козырек пещеры, рикошетят в пол. У меня затекли ноги, и я встал, тут же курсант, у которого я сидел в ногах, вскрикнул. Он был ранен в ногу. Пуля раздробила пятку. В других местах тоже были раненые. Командир роты из укрытия наблюдал за боем и руководил огнем роты. Огонь вели по всем подозрительным местам. Нас выручили пограничники, ударив по бандитам сверху и когда бой стих, мы посчитали свои потери, оказалось что двое ранены в ногу. Идти они не могли, а выносить надо было. Одного курсанта взвалил на плечи замполит, здоровый мужик! А второго курсанта несли на носилках из оружия. И одному было трудно идти, и уж с носилками были одни мучения. Хорошо, что село, где мог сесть самолет, оказалось не так далеко. Раненых отправили и двинулись дальше. Закончился наш поход. Пробродили по горам почти месяц. Получили боевое крещение, хотя и небыли на фронте. Спустились мы с гор, вниз к погранзаставе, не бритые, оборванные и ужасно грязные. Там нас накормили и повезли в свое училище.
Я продолжил учение на ускоренных курсах и в декабре их закончил. Впереди был фронт.
Вспоминал: Зуев Василий Васильевич – полковник.
Описал Андрей Зуев