Душа неприкаянная
Часть первая.
Глава вторая.
Братья Борхес ехали за Шнайдером, стараясь держаться в отдалении, и видели, как нанятое
ом такси вдруг остановилось посреди дороги, водитель подал назад и начал разворачиваться, тогда им пришлось тоже поворачивать и сматываться. Они отъехали не так далеко, когда увидели, как мимо них на огромной скорости пролетело такси, с открытой дверью, Шнайдера и Рихарда (Алехандро сразу узнал лидер-гитариста) внутри уже не было.
-Куда они делись? – Санчо выглядел растерянным. Он остановил машину и оглянулся.
-Давай обратно, они видимо вышли из машины и пошли пешком, - Алехандро заметно волновался, он уже много лет фанател и никогда не предполагал, что увидит своих кумиров вот так, вживую, да еще и станет следить за ними.
Санчо развернул машину и медленно поехал назад. Но на дороге никого не было, они проехали еще метров триста и остановились. Шнайдер и Рихард пропали.
-И чего делать? – Санчо снова посмотрел на Алехандро.
-Ждать, - отозвался Родригес и закурил, высунув руку в открытое окно.
-Чего ждать то? А вдруг они сели на другую машину и свалили?
-Нет. Они где-то здесь, - Родригес был как всегда не многословен.
-Почему ты так думаешь? – не унимался Санчо
-Знаю. Здесь аэродром, они пошли туда.
-Откуда им про него знать? – Алехандро тоже закурил.
-Отвали, сказал ждать, значит ждать, - Родригес сплюнул в окно.
Они просидели в машине минут пятнадцать, но ничего не менялось. Мимо них проехал небольшой микроавтобус, водитель притормозил, видимо решив, что у них сломалась машина, но Родригес махнул ему рукой, чтобы тот ехал дальше. Мужчина кивнул головой и умчался прочь. Наступила ночь.
-Слушай, Родригес, поехали обратно. Говорю тебе, они свалили, - Санчо потянулся к зажиганию, но брат перехватил его руку.
-Нет, будем ждать.
-Чего ждать-то? Какого хрена?
-Иисус сказал следить.
-И чего мне, он сказал следить за Шнайдером, а не за пустой дорогой.
-Хочешь валить, топай пешком, - Родригес перегнулся через брата и открыл дверцу с его стороны.
-Да пошел ты. – Санчо захлопнул дверцу. – Сам топай. Я сюда на тачке приехал, на тачке и уеду.
-Тогда заглохни.
-Хорош вам, давайте лучше косячок забьем,- Алехандро достал самокрутку из кармана рубашки.
-Спрячь шмаль, не время сейчас, - Родригес повернулся к брату.
-Да ладно тебе, надо нервишки успокоить.
-Потом.
-Родригес, твою мать, хватит тебе моралиста из себя строить. Ты что перед Иисусом выслуживаешься?
Родригес резко повернулся и посмотрел на младшего брата:
-Тебе лучше заткнуть пасть. Ты итак уже приторчал, пока я с Иисусом говорил вы уже накурились, тебе уже пора завязывать с дурью, понял.
-Да пошел ты, - Алехандро начинал злиться. Он уже больше года курил траву и чувствовал, что постепенно начинает привыкать. Каждое утро он давал себе обещание, что с сегодняшнего дня завяжет и никогда больше не прикоснется к наркотикам, но к обеду он непременно накуривался, и жизнь казалась ему уже не такой плохой.
-Ты подсел, - спокойно сказал Родригес и отвернулся.
-Ничего подобного, я не подсел. Мне нужно успокоить нервишки, вот и все, - Алехандро зажег самокрутку и глубоко затянулся.
-Ты наркоман.
-Нет, я просто изредка курю траву.
Родригес снова повернулся к брату. Алехандро протянул ему косяк.
-На, затянись, тебе станет лучше. Ты слишком паришься из-за этой работы.
Родригес взял самокрутку и равнодушно выкинул ее в окно.
-Эй, ты чего?! – закричал Алехандро и стукнул брата кулаком по спине. Родригес повернулся и легонько двинул Алехандро в челюсть.
-Заглохни, наркоман, - сказал он и отвернулся.
Вдруг Алехандро выхватил пистолет и, приставив к затылку Родригеса, сказал:
-Еще раз ударишь меня, я тебя пристрелю на хрен. Понял?
Родригес на секунду напрягся, но тут же расслабился и сказал.
-Наркоман хренов.
-Я не наркоман, – закричал Алехандро и вдруг раздался выстрел. Кровь и мозги Родригеса забрызгали салон и ветровое стекло.
-Какого… - Санчо посмотрел на мертвого Родригеса и повернулся к Алехандро, тот сидел с приоткрытым ртом и смотрел на свой пистолет, будто бы видел его впервые.
-Алехандро, твою мать, да какого…- Санчо подавился словами.
-Я… Я… Я не хотел… Он сам… Санчо я… Не…
-Тварь, сука. Ты грохнул Родригеса! Да твою мать! Ты…
-Я не хотел, - Алехандро опустил пистолет, и посмотрел на Санчо. Его глаза наполнялись слезами.
-За косяк, тварь. Ты убил брата, скотина…
-Он сам выстрелил, Санчо, я не хотел.
-Урод, почему он был не на предохранителе? Почему этот сраный пистолет был не на предохранителе?!
-Я не знаю, - голос Алехандро дрожал, по щекам текли слезы.
-И что нам теперь делать?! А?! Скажи мне, что мне делать?! У нас труп в машине! Ты урод! Сраный ублюдок! Труп нашего брата в нашей гребаной машине! И его мозги на ветровом стекле!
-Я не знаю, - Алехандро выпустил пистолет, он упал рядом с ним на сидение. Он еще раз взглянул на мертвого брата, закрыл лицо руками и зарыдал.
-Алехандро, твою мать! Что ты сопли распустил?! Ты убил Родригеса! Урод! Теперь скажи мне что делать?!
-Он убьет меня, - всхлипывал парень.
-Кто? Он мертв уже! Это ты убил его, не понял еще? Ты его на хрен пристрелил, за косяк!
-Иисус.
-Черт. Точно убьет и тебя и меня заодно. – Санчо немного успокоился.
-Он всех убьет.
-Не реви, урод. Надо что-то придумать.
-Что ты придумаешь?! – Алехандро опустил руки и еще раз взглянул на мертвого Родригеса.
-Мы скажем, что его убил Шнайдер, - тихо сказал Санчо и повернулся к брату.
-Нет! Санчо нет! Он же убьет Шнайдера, найдет и убьет.
-Да я срать хотел на это. Ты что хочешь, чтобы он нас убил?
-Но он же барабанщик!
-Да хоть президент США. Ты понимаешь, что Родригес мертв?! А?! Ты понимаешь?! И нас за яйца подвесят, если узнают, что ты грохнул его за сраный косяк. Иисус не выносит наркоманов! Он прибил бы тебя если бы узнал, что ты таскаешь его шмаль, а если он узнает, что ты грохнул за это брата… Дебил!
-А что с трупом то делать?
-Закопаем, в лесу закопаем, и никто не найдет. Машину отмоем, то есть ты отмоешь. Я к этому дерьму не прикоснусь.
-Это не дерьмо, это наш брат.
-Был наш брат. Теперь это труп и его мозги по всему салону. Иисусу скажем, что Шнайдер выстрелил в Родригеса и пробил ему голову, мы же убежали.
-А труп?
-Что труп?! – заорал Санчо.
-Ну, Иисус потребует труп.
-А на хрен ему труп?! Мы уехали, и труп не взяли. Куда он делся, мы не знаем, понял?!
-Нет, так нельзя. Его надо похоронить по-человечески.
-Иди в жопу! Урод тупой! Еще скажи священника позвать, дебил. Тебе шмаль последние мозги проела. Ты не соображаешь совсем. Мы закопаем Родригеса и смоемся на фиг. Если кто узнает, что ты его прибил за косяк, нас порежут на лоскуты.
Алехандро отвернулся к окну и снова заплакал. Не смотря ни на что, он любил своего брата. Во всем мире у него было только два близких человека – Санчо и Родригес. Он был еще совсем ребенком, когда они бежали из дома. Их мать – наркоманка и алкоголичка притащила в дом любовника, и тот был их нещадно. Особенно доставалось ему. Он еще помнил как их отчим, нажравшись дешевой текилы и придя домой после работы, вытаскивал его из постели, швырял на пол и избивал тяжелыми ботинками. Мать никогда не заступалась за него, зато Родригес, хоть и был еще подростком, всегда вступался за брата. Он вдруг вспомнил как однажды Родригес, услышав его крики и плач, влетел в комнату и огрел отчима табуреткой по спине. Тот медленно повернулся и со всей силы двинул Родригесу по лицу. Алехандро вспомнил хруст, с которым сломался нос брата, он вспомнил, как тот со стоном рухнул на ковер рядом с ним. Отчим поднял табуретку и швырнул ее в угол, а потом вышел из комнаты. Ночью Родригес собрал минимум вещей, и они втроем бежали из дома. Алехандро никогда не узнал, почему отчим тогда не убил Родригеса, не знал и Санчо. Свою постыдную тайну Родригес хранил в секрете и умер вместе с ней. Его отчим, когда их мать отрубалась, шел в комнату к Родригесу и грубо насиловал мальчика, а Родригес тихо плакал, уткнувшись лицом в подушку, зная, что эту жертву он приносит ради своих младших братьев. Ночью перед побегом это снова случилось, Родригес снова плакал, отчим же наслаждался своей силой и властью, заставляя парня делать мерзкие вещи. А когда пытка закончилась, и отчим довольный засыпал на его кровати, он сказал, что теперь Родригес уже не нравиться ему. Со сломанным носом, он больше не возбуждает его и пожалуй маленький Алехандро будет отличной заменой. Когда отчим уснул Родригес взял большой кухонный нож и перерезал ему горло. Но ни Санчо, ни Алехандро этого не знали.
Они не знали многого из прошлого, не могли знать будущего и даже не знали того, что в эту самую минуту справа от них через дорогу в тени деревьев стоял призрак девушки в белом платье и беззвучно, только губами произносил молитву. Да если бы и знали, то не понятны бы были им слова ее:
Боже духов и всякия плоти, смерть поправый и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый! Сам Господи, упокой души усопшего раба Твоего Родригеса, в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание. Всякое согрешение, содеянное ими, словом, или делом, или помышлением, яко Благий Человеколюбец Бог прости, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит, Ты ибо един, кроме греха, правда Твоя правда во веки, и слово Твое истина…
Они не могли видеть ее, Санчо смотрел вперед на дорогу, думая о том, как ему вести машину, когда все ветровое стекло заляпано кровью, а Алехандро смотрел в другую сторону. Зато он заметил Круспе, который выбежал из-за деревьев, размахивая руками, за ним следом бежал голый по пояс Шнайдер.
-Газуй, быстро, - закричал Алехандро.
-Что?! Что случилось?!
-Быстрее, они здесь.
-Кто? – Санчо уже заводил машину.
-Шнайдер с Круспе, они нашли нас.
Санчо сорвался с места, круто развернул машину и понесся прочь, оставив позади музыкантов и призрака. На душе скребли кошки, в горле стоял комок, и ему не было дело до каких-то музыкантов, он знал что им, с единственным теперь братом, предстоит тяжелая ночь.
***
Шнайдер первым заметил девушку, он как раз собирался сказать Рихарду, что лучше всего пойти в ту сторону, куда уехала машина, когда заметил ее.
-Рихард, она здесь, - тихо сказал он и медленно попятился.
Круспе посмотрел по сторонам и удивленно спросил:
-Кто?
-Мертвячка, - сказал Шнайдер и указал рукой на деревья через дорогу.
Девушка уже не пряталась, она медленно вышла на дорогу и пошла к ним. Она выглядела как живая. Рихард всегда думал, что приведение это что-то бестелесное, некий сгусток энергии, меняющий очертания и плавно скользящий над землей. Девушка же была вполне реальна, он прекрасно видел ее ноги, обутые в белые мокасины, видел, как покачиваются ее округлые бедра под платьем, видел маленькую родинку на ее щеке, ее струящиеся светлые локоны, она улыбнулась, и он заметил, что у нее не хватает переднего зуба. Если бы несколько часов назад он не видел ее в ванной, то наверняка решил бы, что Шнайдер сошел с ума и принимает вполне симпатичную, молодую и совершенно обыкновенную девушку за призрака, но он видел и он прекрасно помнил, как она смотрела на него из отражения.
-Надо бежать, - тихо сказал он.
-Куда, это бесполезно Рихард. Она же не живая.
Это был странный аргумент, но Рихард принял его без вопросов.
Тем временем девушка подошла к ним на расстояние вытянутой руки и остановилась. От нее веяло могильным холодом, словно ее тело было вырезано изо льда. Они замерли на месте, боясь пошевелиться, и смотрели прямо на нее. Наконец Шнайдер не выдержал и спросил:
-Что тебе надо от нас, оставь нас в покое, пожалуйста. Отпусти нас домой, мы ничем тебе не поможем, мы не понимаем, что ты хочешь.
Девушка по-прежнему молчала и смотрела на них.
-Я прошу тебя, отпусти нас, - Шнайдер сделал шаг, приблизился к ней вплотную, нерешительно протянул руку и коснулся ее плеча. Она была холодной и не живой, борясь с отвращением, он провел пальцами по ее плечу и вниз по руке. Она не шевелилась и улыбалась одними губами. Шнайдер убрал руку. Девушка немного наклонила голову и сказала:
-Вы избрали правильный путь, так идите.
-Куда? – Шнайдер сделал шаг назад и вернулся к Рихарду.
-По карте, - сказала она и повернулась, чтобы уходить.
-Да не можем мы идти по твоей карте, дура. Там ягуар! – неожиданно закричал Рихард. Шнайдер вздрогнул и испуганно посмотрел на девушку. Она остановилась и снова повернулась к ним лицом.
-Я говорила тебе, твоя вера сильна - это правда. Я говорила тебе, чтобы ты покаялся - ты сделал это. Но я не сказала тебе, что прежде чем сражаться с врагами вокруг тебя, тебе нужно победить своих личных демонов, и теперь я говорю. О, многоликий Рихард, ты слаб, потому что сам не знаешь себя.
Она снова отвернулась от них и медленно пошла по дороге.
-Куда ты уходишь? – тихо сказал Шнайдер.
-Есть грешные души, которым я должна помочь. Здесь, несколько минут назад, умер человек и его душа ищет спасения. А вы должны помочь мне, так идите. Ягуара больше нет, Бог усмирил зверя и ваш путь свободен. Но знайте, что у вас только один путь, ибо другие – дорога в ад.
***
Через час они добрались до аэродрома. В темноте было очень сложно ориентироваться, и они долго бродили кругами, несколько раз возвращаясь на трассу. Рихард молчал, погруженный в собственные мысли, Шнайдер пытался его разговорить, но у него ничего не получилось. Кристоф очень замерз и старался идти побыстрее, чтобы согреться, но Рихард все время отставал и Шнайдеру приходилось возвращаться и подгонять его. Наконец Шнайдер увидел, что деревья редеют и вскоре они вышли к аэродрому. Рихард остановился и всмотрелся в темноту. Аэродром не был освещен, ни фонарей вокруг, ни сигнальных огней на посадочных полосах, казалось, что здесь уже много лет не приземлялся ни один самолет. Только одиноко светилось маленькое окошко домика диспетчерской.
-Пойдем быстрее, Рихард, умоляю тебя, я замерз ужасно, - Шнайдер обхватил себя руками.
-Подожди, мне не нравится этот аэродром. Где огни? Как здесь самолеты садятся ночью?
-Не знаю я, может он не работает по ночам.
-Шнайдер, что за бред. Аэродром не может не работать по ночам. Я за свою жизнь видел сотни аэродромов и никогда, я уверяю тебя, никогда не видел, чтобы они закрывались на ночь. Это же не продуктовый магазин.
-И что? Может, у них сегодня нет полетов.
-Я с утра сюда прилетел, если помнишь.
-Помню, - Шнайдер растирал руками озябшие плечи.
-Ты говорил, в записке пилот писал, что он возил наркотики из Нью-Йорка в Лиму, может этот аэропорт существует только для этих целей. Бандитское логово? Логово зверя? И мы пришли сюда сами.
-Да мне уже все равно, пускай там хоть все бандиты Южной Америки соберутся, я сейчас околею от холода. Ты что, совсем не замерз?
-Замерз, но это не так важно. Нам нужно решить, что нам делать дальше. Не можем мы вот просто так без всякого плана ломиться в этот дом.
-Какого плана, Рихард! Я умоляю тебя идем уже.
-Шнайдер, нас там пристрелят, если мы скажем лишнее. Надо решить чего будем говорить, - Рихард посмотрел на Шнайдера. - Хочешь, я тебе отдам свою футболку.
-Да не нужна мне твоя футболка, мне нужно срочно выпить горячего чая, сесть в такси и поехать домой.
-У нас только один путь, - тихо сказал Рихард и посмотрел на дорогу. – Все остальное – дорога в ад.
-Да хоть бы и в ад, если там тепло. Идем уже, скажем, заблудились в лесу, поломалась машина, попросим вызвать нам такси.
Но Рихард не торопился, он казалось, полностью ушел в себя.
-Что она имела в виду, когда говорила про моих демонов, - тихо спросил он, не поворачиваясь к Шнайдеру.
-Рихард, - Шнайдер уже почти кричал, - Мне реально холодно, идем быстрее. Какие демоны? Я вообще не понимаю половину из того что она говорит.
-Но, подожди. А если этот путь не правильный. Если прежде чем идти туда, - он указал рукой на освещенное окно. – Мне нужно сделать что-то важное, что-то такое, о чем я сам не догадываюсь. Убить этого демона.
-Нет, я больше не могу. Ты меня убиваешь, а не демона. Я ухожу, а ты как хочешь, - Шнайдер обошел Круспе и быстро пошел по дороге. Рихард обернулся, с тоской посмотрел на густые деревья позади, которые в темноте казались черной непроходимой стеной, и пошел вслед за другом.
Мерзкие запахи никуда не делись, чем ближе они подходили к проволочному ограждению, тем сильнее и невыносимей они становились.
-Чем тут воняет? – сказал Шнайдер, закрывая нос рукой.
-С утра то же самое было, но сейчас, кажется, усилилось, - Рихард тоже прикрыл нос ладонью.
-Как будто кто-то умер и разлагается, а это пытаются замаскировать, – предположил Шнайдер.
-А может так и есть? – сказал Рихард и снова остановился.
Шнайдер продолжал упрямо идти.
-Шнай, может не нужно, здесь что-то не чисто.
Барабанщик обернулся:
-Да здесь все не чисто, вся страна такая, на каждом шагу что-то да случается. Если нас там убьют, это будет не самым плохим исходом. Я пойду туда и мне наплевать на этот запах.
-Хорошо, идем.
В домике горел свет, и тихо играла музыка. Окно, как и утром, было приоткрыто и Рихард почувствовал запах жареного мяса. Они не ели с самого утра и рот его наполнился слюной, несмотря на то что этот приятный запах перемешивался с невыносимой вонью самого аэродрома. Шнайдер подошел к двери и громко постучал. Рихард вздрогнул и отошел на пару шагов. Никто не отозвался, тогда Шнайдер стал колотить в дверь кулаками и кричать:
-Эй, есть кто дома! Помогите нам, мы заблудились, на нас напал ягуар, пожалуйста, откройте.
Через несколько секунд Рихард увидел, как шторка на окне отодвинулась, и за ней показалось сморщенное старческое лицо, а уже через минуту дверь открылась. На пороге стоял сутулый, седой старик с всклокоченными волосами и огромной бородавкой на мясистом красном носу, он недоверчиво смотрел на них. Его лицо было похоже на высушенное яблоко, и Рихард даже побоялся предполагать, сколько ему может быть лет.
-Чего вам надо? – на удивление у старика оказался чистый и приятный голос. Он говорил на английском с сильным акцентом.
-Мы заблудились в лесу, - повторил Шнайдер историю, которая частично была правдой. – У нас машина поломалась на дороге, и мы пошли в лес и заблудились.
-А на черта вы пошли в лес? – старик не доверял им.
Шнайдер растерялся, не зная, что ответить. Рихард выступил вперед и сказал.
-Да там ягуар был, мы от него убегали, он у него футболку стащил. Нам холодно и мы хотим убраться отсюда побыстрее. Не могли бы вы вызвать нам такси, мы заплатим, - он полез в карман и достал оттуда смятую бумажку, даже не посмотрев, сколько там, он протянул ее старику. Тот поглядел на Шнайдера, потом перевел взгляд на Рихарда и отошел от двери.
-Да не надо мне ваших денег, проходите.
Шнайдер тут же зашел внутрь, Рихард еще пару секунд помялся на пороге, но потом тоже вошел.
Они оказались в небольшой убого обставленной гостиной. Посредине стоял низкий столик, на нем лежала раскрытая газета. В углу на двух поставленных друг на друга деревянных ящиках стоял старый маленький телевизор. Ни кресла, ни дивана в комнате не было, лишь один низкий табурет, на котором сейчас стояла металлическая тарелка с аппетитным, хорошо прожаренным куском мяса. Шнайдер сглотнул и с трудом заставил себя отвернуться. Старик закрыл дверь и вернулся в гостиную.
-Так вы говорите, на дороге был ягуар? – спросил он и, взяв тарелку в руки, переставил ее на низкий столик. Шнайдер упорно старался не смотреть на мясо.
-Да, не на дороге, он вышел из леса и кинулся на нас.
Старик сощурился:
-И как же вы убежали?
-Он взял мою футболку и утащил ее, а мы убежали в другую сторону.
-Как взял? Прямо стянул с тебя?
-Нет, я ее в руках держал. Долго рассказывать, она мокрая была и я ее снял. Да это все не важно, вызовите нам, пожалуйста, такси.
-Такси сюда не поедет, вам надо на дорогу вернуться и машину там ловить.
-Ну, пожалуйста, мы не можем опять идти, там страшно и холодно. Может у вас есть машина, и вы нас подвезете? – Шнайдер повернулся к Рихарду и увидел, что тот, не отрываясь, смотрит на небольшую дверь, напротив входа. Его словно не волновал весь разговор, его казалось, вообще ничего не волновало, кроме этой маленькой деревянной двери в другую комнату.
-Я не вожу уже много лет, я слеп и стар. Ничем я вам помочь не могу. Идите пешком по дороге и выйдете на трассу, - Старик сел на табурет, вытянув перед собой ноги, и Шнайдер обратил внимание на то, что его домашние тапочки продрались на больших пальцах и в эти дырки были видны кривые желтые ногти.
-У вас нет сердца. Неужели вы не понимаете, что я уже не в состоянии идти, мне холодно, меня знобит, я, в конце концов, голоден, - Шнайдер не удержался и посмотрел на мясо в тарелке. – Я хочу выпить горячего чая. Вы можете дать нам хотя бы это? Мы заплатим вам, у нас есть деньги.
-А что это с твоим другом, чего это он уставился на дверь в мою спальню? И почему у него губы разбиты? Ягуар двинул в челюсть? – спросил старик, проигнорировав просьбу Шнайдера.
Кристоф снова повернулся к Рихарду, тот, как и минуту, назад не отрываясь, смотрел на дверь.
-Рихард, чего ты там стоишь? – позвал он, но Круспе даже не пошевелился. Глаза его были полузакрыты, руки плотно сцеплены в замок на груди. Поза была такой неестественной и странной, что Шнайдер испугался, не случилось ли с Рихардом чего-нибудь ужасного. Он сразу подумал о девушке призраке, огляделся, но никого не увидел. Тогда он подошел к Круспе и потряс того за плечо.
-Рихард, что с тобой?
Круспе не отвечал и не поворачивался.
-Рихард, - крикнул Шнайдер, продолжая трясти его за плечо. Наконец Круспе, словно очнувшись от глубокого сна, медленно повернул к нему голову.
-Что? – спросил он.
-Что ты там увидел?
Круспе снова посмотрел на дверь, но на этот раз она уже не завораживала его. Он провел рукой по лицу, словно стряхивая невидимую паутину и, повернувшись к Шнайдеру, глупо улыбнулся.
-Нет, ничего. Задумался просто.
-Да он у вас сумасшедший совсем, - сказал старик и, с трудом поднявшись с низкого табурета, пошел к двери в спальню.
-Я сделаю вам чаю, вы выпьете его, съедите мясо и уберетесь из моего дома вон. И меня больше ничего не интересует. И, между прочим, у меня еще есть сердце, чтобы ты не думал, - он повернулся к Шнайдеру и ткнул в него кривым пальцем. – Нечего меня обвинять.
Старик скрылся за маленькой дверью, оставив Шнайдера и Рихарда.
-Он сказал, мы можем, есть его мясо? – тихо спросил Шнайдер и, оторвав взгляд от тарелки, взглянул на Рихарда. Фраза получилась неоднозначной, но лидер-гитарист не обратил на это внимания.
-Мне тоже так показалось. Так может нам… - Рихард не договорил, сглотнув слюну, он медленно подошел к столику и наклонился над тарелкой. Запах сводил с ума.
-Думаешь? – Шнайдер стоял у него за спиной, и тоже с вожделением смотрел на аппетитный кусок.
-Тьфу ты, Шнайдер. Какого черта, мы, что нищие совсем или голодные. Не станем же мы объедать старика.
-Так мы же заплатим. И к тому же я действительно очень голоден, зверски просто, - словно в подтверждение его слов желудок издал протяжный стон.
Рихард посмотрел на Шнайдера, потом на тарелку, потом снова на Шнайдера и, не выдержав взял тарелку в руки.
-Пополам, не смей все сжирать. Я тоже голоден как пес дворовый. Не думал я, что когда-нибудь до такого дойду. Ходим по домам и попрошайничаем.
-Вилки нет, - Рихарду было уже глубоко наплевать на сомнения, терзающие барабанщика.
-Так может, подождем его, - Шнайдер кивнул головой на дверь, куда ушел старик.
-А если он передумает? Нет, не буду я его ждать, - Рихард взял кусок одной рукой и откусил.
-Я же сказал, мне оставь!
-Я оставлю, половину- Рихард говорил с набитым ртом, и оттого его речь стала малопонятной.
-Я не буду надкусанное тобой есть, что за хамство, Круспе! Оторви кусок и дай мне.
-Как я его оторву?! На сам рви, тоже мне, брезгливый какой! – Рихард протянул Шнайдеру кусок, не выпуская его из руки. Кристоф взялся за краешек и потянул, но мясо было жирным, и пальцы соскользнули.
-Так ничего не получится. Дай мне его в руки, и я разломлю.
-Нет.
-Что значит, нет?!
-Ты его уронишь, - Рихард под шумок откусил еще раз.
-Да хватит жрать уже, это между прочим я уговорил его отдать нам мясо, пока ты любовался его дверью. Если бы не я ты бы этого куска не получил, - Шнайдер протянул руку и снова ухватился за краешек. На этот раз Рихард решил не припираться и отпустил руку. Мясо выскользнуло из пальцев Шнайдера и плюхнулось на грязный деревянный пол, прямо им под ноги.
-Ну что я тебе говорил?! – сказал Рихард.
-Черт, - Шнайдер нагнулся и аккуратно поднял кусок с пола, оглядел со всех сторон, отряхнул налипший сор и немного подумав, откусил. Мясо было жилистым и жирным, песок скрипел на зубах, но Шнайдеру показалось, что ничего вкуснее он за свою жизнь не ел.
-Ты же не хотел надкусанное мною есть, - Рихард огляделся в поисках салфетки или полотенца, но ничего подходящего не было.
-Жрать хочу, сил нет, отстань.
В комнату вошел старик, неся в одной руке чайник, а в другой сковороду полную жареной картошки с мясом. Шнайдер вздрогнул и убрал руку с куском за спину, сам не понимая, зачем он это делает. Рихард подошел к ударнику, встал рядом и загородил собой. Старик с сомнением посмотрел на Шнайдера, пытавшегося воровато спрятать обгрызенный кусок, на пустую тарелку на столе и вдруг громко расхохотался.
Все еще смеясь, он поставил чайник и сковороду на газету, взгляд его снова упал на пустую тарелку и он засмеялся пуще прежнего.
-А что вы смеетесь? – не выдержал Рихард.
-Вы что сожрали его? Вы его сожрали?
-Ну да, извините, конечно. Но вы же сами сказали, что мы можем съесть ваше мясо.
-Мое мясо?! – старик согнулся пополам от хохота. – Да откуда ж у меня мясо, вон кости одни, да кожа, - он оттянул дряблую кожу на руке и отпустил.
-Ну, в смысле мясо, которое вы поджарили.
-Нет, я не могу, - старик уселся на табурет, все еще сотрясаясь от хохота. Рихард со Шнайдером переглянулись.
-Да что все-таки случилось? – Шнайдер положил недоеденный кусок на тарелку.
-Это мясо для пса! Оно плохое. А вы его сожрали, – старик снова засмеялся и принялся стучать ладонями по бедрам. – Мясо для моего пса. Вот для вас, - он указал рукой на сковородку. Я же пошел греть, зачем же вы, – он не смог договорить, потому что очередной приступ безудержного смеха согнул его пополам.
-Нормально мясо, вполне свежее. – Рихард был растерян.
-Да нет же, я же его специально для собаки покупаю.
-А, простите, зачем вы его жарите? Собакам вредно жареное. Да и где собственно этот пес? – Шнайдер не верил старику, хотя последний кусок все равно застрял у него в горле.
-Да любит этот паршивец жареное мясо, вареное не жрет поганец такой, приучил сын, вот и жарю. Пес с сыном уехал, скоро вернется. Кстати вам нужно убраться до того момента когда он приедет. Сын не обрадуется незваным гостям, - старик уже не смеялся.
-Ваш сын на машине? – Рихард был рад сменить тему.
-Да, но не смейте его ждать, он все равно не повезет. Ешьте и проваливайте. Сейчас я вилки и кружки принесу, - старик посмотрел на грязные, вымазанные жиром руки барабанщика и с улыбкой добавил. – И салфетки. А ты вообще иди лицо умой, а то на разбойника похож, - сказал он, снова повернувшись к Рихарду, и указал рукой на маленькую дверь, рядом с входом.
***
Иисус все еще сидел за компьютером, изучая биографии участников Rammstein, когда позвонил Санчо. Он ждал звонка от Родригеса, поэтому когда увидел номер сразу почувствовал неладное.
-Да.
-Иисус, у нас тут жопа полная. Родригес убит.
-Что значит убит? Кто его убил? – Иисус посмотрел в окно, на яркие огни ночного города, ожидая услышать, что на его ребят вышли ФБР, он уже начал продумывать план побега, подсчитывая в уме, сколько денег у него есть в наличности и сколько он успеет перевести в наличность до отъезда.
-Шнайдер. Его убил этот Шнайдер.
-Шнайдер?! Он же музыкант! – Иисусу ожидал услышать чего угодно: ФБР, детективы из Америки, конкуренты из Мексики, но не фамилию того кто добродушно улыбался ему с фотографии на мониторе. Под фотографией он прочел: Кристоф Дум Шнайдер, родился 11 мая 1966 года в Берлине, рос в многодетной семье, отца своего не видел…
-Они заметили нас. Шнайдер выстрелил в Родригеса, попал в голову и убил.
-Они?! Их что там много. Вся группа?
-Нет, только Шнайдер и еще их гитарист.
-Какой точно, их трое? – Иисус смотрел на монитор, гадая какой же из трех гитаристов помог Шнайдеру.
-Рихард Круспе.
Иисус усмехнулся и провел пальцем по фотографии лидер-гитариста.
-Босс, вы слышите меня?
-Прекрасно слышу, где вы?
-Мы на дороге в Лиму, а эти двое отправились на аэродром. Мы сбежали, когда Шнайдер начал палить.
-А где Родригес?
-Он умер.
-Я не идиот! Где труп?
-Мы его там оставили.
-Трусы проклятые. Вы что не могли пристрелить этих музыкантов и забрать своего брата, чтобы похоронить, как полагается?
-Так вы же сами сказали, что их нельзя убивать.
-Все, заткнись. На аэродром говоришь, пошли.
-Да, мне так показалось.
-Так пошли или показалось?
-Ну, там больше некуда идти, эта дорога только на аэродром ведет.
-Стойте там, я скоро буду. Если полицию увидите, звоните тут же, нас кто-то подставляет.
Иисус положил трубку и еще раз взглянул на монитор.
-Музыканты, значит.
Немного подумав, он выключил компьютер и, подняв трубку, стал набирать номер, для такого дела ему нужны были надежные ребята, и их должно было быть много.
***
Старик принес им две вилки и пару кружек с отбитыми ручками и ушел, все еще посмеиваясь. Рихард уже успел умыться. В ванной комнате он нашел маленькое зеркальце и посмотрел на свое лицо. Все было намного лучше, чем он предполагал. Небольшая ссадина на нижней губе, чуть содрана кожа на верхней и чуть заметное покраснение на щеке. Он предполагал, что завтра там будет небольшой синяк, но все это было сущими пустяками.
Пока он умывался Шнайдер разлил чай и они нормально поели, правда пришлось сидеть на полу, единственный табурет был до того неудобным что они не рискнули садиться на него. Старик вернулся минут через десять и принес старый растянутый свитер и, положив его на табурет, сказал Шнайдеру:
-Вот тебе одежда, чтобы голым не бегать. Доедайте и проваливайте. У вас не больше десяти минут.
-А у вас только один свитер? – осторожно спросил Рихард, и добавил. – Я заплачу.
-Да что же ты заладил, заплачу, заплачу. Я что похож на нищего. Нет у меня больше ничего.
Но, не смотря на это, старик ушел и вскоре вернулся с еще одним свитером. Этот был еще хуже предыдущего, рукава изъедены молью, на локте здоровая красная заплатка, горло вытянуто, один рукав длиннее другого.
-Вот, держи. Купите себе одежду уже, туристы хреновы. Тоже мне, привыкли, небось, на машинах разъезжать. На ночь глядя в одних майках из дома выходят, - старик добавил еще что-то на испанском, и Рихарду показалось, что он оскорбил его род до пятого колена, но он предпочел благоразумно промолчать.
-Ешьте и проваливайте! – повторил старик и поплелся в другую комнату.
Рихард обернулся и проводил его взглядом, когда старик скрылся из виду, он поднялся, коротко взглянул на Шнайдера, приложил палец к губам и пошел следом.
-Ты куда? – Шнайдер то ли не понял знака Круспе, то ли не захотел понимать.
-Тсс, - Рихард даже не оглянулся, он подошел к неплотно прикрытой двери, той, которая не так давно завораживала его, и тихонько потянул за ручку. Дверь легко поддалась, и Рихард заглянул в комнату. Шнайдер с недоумением смотрел на Круспе. Постояв пару секунд, Рихард прикрыл дверь и тихонько вернулся на место.
-Я так и думал, - сказал он.
-Что ты там делал?
-Я именно эту комнату и видел.
-Что?! Какую комнату, что там?
-Спальня, посредине стоит широкая кровать, укрытая оранжевым пледом, в углу тумбочка, на ней старый патефон. В изголовье кровати висит какая-то картина, на ней лес и речка, а вдали мост. Плохая картина, дешевая. А вот за картиной есть тайник, я уверен он все еще там.
-Рихард! Очнись, наконец? Ты все это увидел за пару секунд? Там же темно, свет не горит.
-Я видел все это раньше, ее глазами, - Рихард внимательно посмотрел на Шнайдера. – А сейчас я лишь убедился, что все, чистейшая правда, только пледа уже нет.
Шнайдер собрался что-то спросить, но замолк, услышав шум подъезжающей машины. Через пару секунд они услышали заливистый лай.
-Его сын вернулся, надо проваливать. – Шнайдер поднялся с пола.
Старик влетел в комнату, он выглядел напуганным и растерянным. В руках он держал маленькое кухонное полотенце.
-Быстро проваливайте, сын не должен вас видеть. Сын не должен… - старик заметался по комнате, схватил со стола сковороду с недоеденной картошкой, попытался другой рукой ухватить обе кружки, но не смог, чертыхнулся и бросился вон. Шнайдер и Рихард пошли к двери, но старик вернулся:
-Куда?! Куда?! Болваны неотесанные?! Идите за мной, выйдете с заднего хода, и кружки свои прихватите, быстрее уже.
Рихард посмотрел на Шнайдера и тихо сказал:
-Странный дед, словно от жены любовницу прячет. Чего это он?
-Не знаю, пошли. Может его сын – псих. Давай поживей, - Шнайдер взял с табурета оба свитера, перекинул их через руку, взял кружки и пошел вслед за стариком. Рихард усмехнулся и быстро пошел следом.
***
Иисус ехал на переднем сидении, рядом с молодым молчаливым водителем и равнодушно смотрел на дорогу. За ним, быстро и бесшумно ехали еще три машины. В первых двух, дорогих и абсолютно одинаковых джипах сидели его головорезы. Крепкие, высокие, неразговорчивые, коротко стриженые ребята, те, кого Иисус нанимал специально для таких дел - кровавых и малоприятных разборок. А позади в старом черном «форде» ехали Санчо и Алехандро. Иисус встретил их на дороге, они сидели в машине и о чем-то горячо спорили. Иисус даже не остановился, он лишь подал знак водителю, чтобы тот посигналил и промчался мимо. Братья поехали следом.
Черная беспроглядная мгла за окном, и полная тишина, иногда нарушаемая редкими и тревожными вскриками диких зверей или шелестом крыльев ночных птиц. Иисус никогда не слушал музыку. Он считал это слабостью, считал что любой, кто слишком увлечен чем-то, будь то музыка, женщины, азартные игры, живопись – обречен до конца своих дней быть рабом своего хобби и это рабство делает его слабаком. Он не считал музыкантов за людей. Их глупое и недостойное мужчины занятие, Иисус презирал, поэтому его особенно задевало то, что именно Шнайдер влез в его дела, и именно Шнайдер нарушил порядок и спокойствие в созданном им мире; в мире, где до этого дня, каждое действие согласовывалось с ним, и каждое противодействие, должно было быть непременно им одобрено.
-Ты любишь музыку? - спросил он у водителя.
-Иногда.
-Rammstein, знаешь таких?
-Слышал, - отозвался водитель и немого помолчав, добавил. - Du Hast, нормальная песня.
-Ты знаешь, что барабанщик этой группы и один из гитаристов влезли в мой бизнес, грохнули Родригеса и теперь пошли на наш аэродром.
-Нет.
-Ты думаешь, если мы прикончим этих говнюков, это нам чем-нибудь грозит?
-Я просто шофер, незачем мне об этом думать, босс.
Иисусу ухмыльнулся, ему нравился этот парень, ему всегда нравились простые парни, не задающие лишних вопросов и не сующие нос в чужие дела.
-Молодец, правильно мыслишь. Далеко пойдешь, - сказал он и снова отвернулся к окну.
Они съехали с трассы на грунтовую дорогу к аэродрому. Этот аэродром был здесь уже много лет, и вот уже лет пять, как он перестал приносить всякую прибыль. Раньше, когда предшественник Иисуса стоял у руля, его использовали для перевозки наркотиков в разные уголки Южной Америки. Но Иисусу это не нравилось, он предпочитал понятные и ясные схемы, он не доверял самолетам, и в особенности пилотам, поэтому прекратил все перевозки, поручив это дело другим людям. Он не продал самолет лишь потому, что иногда использовал его, чтобы тихо и незаметно слетать в Нью-Йорк или Лос-Анджелес или переправить кого-нибудь через границу, кого-нибудь без документов и права покидать город. Самолет был оформлен на выжившего из ума старика, живущего в лачуге на территории аэродрома. Когда-то в былые времена этого старика знали под прозвищем Инквизитор, предшественник Иисуса использовал его для расправы над неугодными, но когда Иисус пришел к власти старик был уже слаб и беспомощен. Целыми днями он сидел в своей лачуге и разглядывал старые фотографии, а ночами просыпался от кошмаров, в которых его жертвы преследовали его. Иисус узнал все это от его сына - Аарона, большого, глупого, трусливого, но очень амбициозного человека, который работал на него и выполнял мелкие поручения, но чаше сплетничал и рассказывал ему обо всех тех, кто имел неосторожность с ним пооткровенничать. Сам Аарон называл себя информатором босса и очень этим гордился. Именно от него Иисус узнал, что старую Сесну иногда используют для перевозки туристов из Северной Америки в Лиму, зарабатывая на этом огромные деньги. Он собирался разобраться с этим, но потом плюнул и оставил все как есть. Туристов было совсем мало, и они никоим образом не могли помешать его делу, а человек в Нью-Йорке, занимавшийся этим был надежным и такой маленький грех он мог ему простить. Но сейчас он намеривался раз и навсегда прекратить это, он хотел уничтожить аэродром, потому что в свете новых событий аэродром стал слабым звеном в его цепи и он готов был пожертвовать им ради дела. Дело было не только в Шнайдере, минут двадцать назад ему позвонил человек из полиции и сообщил что Ральф, тот кто сдался детективам, спася таким образом Шнайдера, заговорил. Ему пообещали свободу, и Ральф рассказал полицейским об аэродроме. Ральф был пешкой, он ничего толком не знал, но даже те крохи информации, которые он мог предоставить ФБР могли создать множество проблем Иисусу. Он итак уже потерял канал сбыта товара через агентство аренды машин. Их Нью-Йоркский филиал накрыли, накрыли агентство в Лиме, и ему пришлось в срочном порядке распускать все многочисленные филиалы по Северной и Южной Америке, теперь и аэродром…
Иисус был очень зол, он не знал где сейчас Шнайдер со своим другом, но надеялся, что застанет их в доме старика. Если музыканты работали на ФБР то наверняка они пойдут к его людям, самым слабым и бестолковым, (более бестолкового человека, чем бывший Инквизитор со своим маразмом и чувством вины за грехи прошлых лет, представить было сложно) и будут выведывать все о его деле. Иисус боялся не столько старика, тот же давно ничего не знал, а если что и знал, то наверняка все забыл, сколько Аарона, трусливого подонка, распускающего слухи и язык. Иисус прекрасно понимал, что если Аарона прижать, то он тут же все разболтает, а вот он в отличие от Ральфа знал многим больше.
Иисус посмотрел в окно и увидел мелькнувшую тень в деревьях.
-Стой! – крикнул он водителю.
Машина резко остановилась. Иисус достал пистолет и вышел из джипа. Две другие машины, ехавшие следом, тоже остановились и из них стали выходить его люди.
-Я кого-то видел там, в деревьях. Проверьте, может это те, кого мы ищем, - приказал Иисус и немного подумав, добавил. – Найдете ублюдков тащите ко мне. Хотя, черненького с ежиком можете мочить, а второго оставьте. Мне очень нужно поговорить с ним.
Его люди вернулись минут через пятнадцать, он ждал их в машине.
-Там никого, босс, - сказал один из ребят, Иисус с трудом отличал их при свете дня, а в такой темноте они все стали для него на одно лицо.
-Ясно, - сказал он. – Значит какой-то зверь. По машинам. Едем быстрее.
***
Дед буквально вытолкал их взашей, проходя через дом, Рихард на пару секунд замешкался в спальне, дед вернулся назад и со всей силы стукнул лидер-гитариста по спине. Круспе вздрогнул, попытался что-то сказать, но увидев лицо Шнайдера, замолчал и безропотно последовал прочь из комнаты. Дверь из спальни вывела их в крошечную пропитавшуюся запахом жареного лука, кухню. Из кухни было две двери, одна была плотно закрыта и, по всей видимости, вела в какую-то комнату, а другая, открытая, на заднее крыльцо, туда-то и вытолкал их дед. Шнайдер хотел было поблагодарить старика, повернулся, но тот резко захлопнул дверь у него перед носом и закрыл ее на ключ.
-Куда теперь? – спросил Рихард и огляделся.
Они были на заднем дворе. Когда-то красивые клумбы забила сорная пожелтевшая трава, прямо у крыльца в беспорядке были навалены проржавевшие садовые инструменты, единственная не заросшая травой дорожка вела к старому, выложенному из серого камня фонтану, сейчас в его мутной зеленой воде плавали только дохлые мухи. Неяркий свет уличного фонаря, прикрепленного к стене дома и скудно освещавшего двор, делал итак малоприятную картину совершенно тоскливой. Рихард удивился, что не заметил этого двора в первый раз, когда утром бродил по аэродрому, но повернувшись, все понял. Дом был низким и широким, и из-за него невозможно было разглядеть этого маленького заброшенного уголка.
-Я не знаю, - Шнайдер тоже оглядывался по сторонам. – Никогда бы не подумал, что у таких домов могут быть задние дворы. С той стороны, - он указал рукой куда-то на дом, - мне казалось, что здесь ничего нет, только все тот же песок и…
Шнайдер не договорил, они услышали громкий заливистый собачий лай, пес учуял чужаков и теперь бежал к ним, защищая свое жилище.
Словно по команде Рихард и Шнайдер сорвались с места и побежали вглубь двора, они обогнули фонтан с разных сторон, пробежали по дорожке и выскочили к каким-то низким кустам, не разбирая пути, они промчались прямо сквозь них, и снова оказались на пустом и абсолютно безжизненном аэродроме, чуть вдали виднелись густые деревья. Мерзкий запах, о котором они уже забыли, снова ударил в нос, но они не думали об этом и стремглав помчались к деревьям. Лай за спиной утих, видимо пса загнали домой. Рихард первым остановился и окликнул Шнайдера.
-Шнай, стой!
Кристоф пробежал еще пару метров, прежде чем остановиться.
-Стой, - снова крикнул Рихард.
Шнайдер обернулся и посмотрел на неярко освещенный дом позади, они пробежали уже приличное расстояние и он казался лишь маленькой звездочкой, в непроглядном мраке ночи.
-Что? – Шнайдер неохотно вернулся к Круспе.
-Куда ты бежишь? Старик сказал идти по дороге, пошли туда, а то мы здесь нафиг заблудимся, тьма тут непроглядная. Да и запах здесь сильнее, - Рихард поморщился.
-Там собака эта.
-Ее уже нет, слышишь? Наверное, ее в дом запустили. Пошли, и отдай мне свитер.
Шнайдер с удивлением посмотрел на два свитера, которые все это время держал в руке и протянул их Круспе. Рихард немного подумал и взял тот, что посимпатичней.
-Не против? – спросил он.
-Мне пофиг, бери, какой хочешь.
-Ты бы тоже оделся, - сказал Рихард, натягивая свитер. Шнайдер лишь молча кивнул и тоже стал одеваться.
Рихард понятия не имел, кому раньше принадлежала эта одежда, но человек это был огромный. Рукава свитера доставали ему почти до колен, а сам свитер был похож на огромное безразмерное платье. У Шнайдера была та же история. Рихард тяжело вздохнул и стал закатывать рукава.
-Я выгляжу как полный идиот, - недовольно побурчал он.
-Рихард, мне наплевать, как ты выглядишь, - Шнайдер тоже закатал рукава.
-Ну, спасибо, друг, - Круспе, наконец, справился со своим одеянием.
-Не обижайся, просто меня сейчас заботит другое.
-Как нам в таком виде поймать машину? – попробовал пошутить Рихард, но барабанщик даже не улыбнулся.
-Нет, что ты видел в этом доме?
-О, Господи, - тихо выдохнул Круспе. – Шнай, я так устал, давай потом.
-Нет, сейчас. Я никуда не пойду, пока ты мне не скажешь. Что ты там увидел? Ты говорил, что смотрел ее глазами, что это значит?
-Ну, хорошо. Тогда в ванной, в твоем доме, она показала мне свою жизнь. Не всю, а только определенный отрезок. Видимо самый важный.
-Ты вспомнил?
-Да, частично. Я когда вошел в этот дом, посмотрел на эту дверь, меня словно током ударило. Это было такое чувство…- Рихард посмотрел на дальний лес и улыбнулся. – Я переживал все это так, будто это происходило со мною. Я буквально видел прошлое ее глазами.
-Прошлое?
-Да, ее звали София, и она умерла в 1941 году.
-Она в этом доме умерла?
-Нет, я не знаю где, я не могу вспомнить. А может она и не показывала мне, я видел другое. Там был парень, молодой и красивый. И она очень любила его. Он жил в этом доме, а может и не жил. Я не знаю. Но в тот момент, когда я видел его, он лежал на кровати и смотрел на нее. Он тоже любил ее. Но там что-то было такое. Не знаю, как тебе объяснить. Какое-то препятствие. Может он был женат или… Не могу понять. Но она чувствовала страх, она хотела его и боялась одновременно. Даже не его боялась, а того что они не смогут быть вечно вместе, - Рихард замолчал и посмотрел на Шнайдера. В темноте он казался каким-то колдуном из старой сказки в этом огромном и бесформенном балахоне.
-Она ведь хотела, чтобы мы пошли сюда, - сказал Шнайдер
-Да, видимо хотела, чтобы я вспомнил.
-И что ты думаешь нам теперь делать?
-Не знаю я, может сходить в архив и посмотреть газеты тех времен?
-Зачем?
-Мало ли что. Она не хорошо умерла, я чувствую это. Я уверен, что она погибла в том же году, в 1941 в феврале.
-А откуда ты про год узнал?
-Я видел календарь на стене, февраль 1941 года.
-Тогда все понятно. Террор этот.
-Какой террор?
-Ну, в машине она говорила, что в детстве бежала из России, когда красный террор начался. Все правильно, ей лет двадцать было, может чуть больше, конечно, - Шнайдер замолк.
-Да, это все хорошо, только вот что ей от нас нужно. Ведь все это было так давно. Уже больше шестидесяти лет прошло. Почему же она не успокоится?
-Ей нужно… - Шнайдер задумался. – Вещь! Она говорила мне про какую-то вещь.
-И что это? Какая вещь?
-Не знаю. Дорогая, она так сказала.
-Ладно, завтра посмотрим в газетах, если они конечно сохранились. Может, что и вспомнишь.
-Ты по-испански читать умеешь? – спросил Шнайдер
-Нет, - Рихард удивленно посмотрел на Кристофа и тут он понял, - Черт, конечно, газеты то на испанском.
-Ладно, мы попросим Марию. Она нам поможет, я уверен. Ну, по крайней мере, если мы ей заплатим.
-Кто такая Мария?
-Официантка, та, что в кафе нас обслуживала. Я уже давно в это кафе хожу вот и познакомился. Как-то я пришел туда рано утром, посетителей не было и мы с ней разговорились.
-Ну, ты даешь, конспиратор. Я ведь с утра видел ее и никогда бы не подумал, что вы знакомы.
-Ей за личные отношения с клиентами увольнение грозит, я же не собираюсь ее подставлять, - Шнайдер улыбнулся и пошел по направлению к дороге.
-Личные отношения? - Рихард покачал головой и отправился следом.
***
Санчо и Алехандро остановились посреди дороги. Иисус и два джипа с его ребятами умчались прочь, а у них как назло сломалась машина.
-Что там? – Алехандро выглянул в окно. Санчо стоял перед открытым капотом и смотрел внутрь.
-Понятия не имею. Я в машинах ни черта не смыслю, - отозвался он.
-А какого тогда, хрена ты туда полез? – Алехандро вышел и подошел к брату. На первый взгляд в машине все было в порядке. Хотя, он тоже ни черта не смыслил в этом.
-Может бензин закончился? – предположил Алехандро, брат посмотрел на него как на идиота и захлопнул крышку капота.
-Дебил, я не настолько туп чтобы не знать когда у меня бензин заканчивается.
-Родригес хорошо в этом разбирался, - тихо сказал Алехандро и закурил.
-Ага, а ты его убил, - Санчо тоже закурил и облокотился на капот.
Алехандро промолчал и, выбросив недокуренную сигарету, вернулся в салон. После смерти старшего брата прошло не так много времени, а они с Санчо уже успели не раз поругаться. Первый раз это случилось, когда они прятали труп. Лопат у них не было и им пришлось бросить тело в какой-то овраг и завалить сломанными ветками. Тогда-то Санчо впервые взорвался. Он кричал что Алехандро тупая и безмозглая скотина, что в этом гребаном овраге Родригеса найдут дикие звери и вытащат его тело, а потом его непременно найдет полиция и их упекут в тюрьму за убийство.
-И что ты хочешь? – Алехандро старался не заплакать. – Я не могу копать могилу руками, у меня вся одежда в земле будет, и Иисус это сразу заметит.
-Я хочу, чтобы он был жив! – выкрикнул Санчо. – Иди мой машину, урод недоделанный.
Алехандро взял в багажнике ведро и пошел к ручью набрать воды, по дороге он плакал, и слезы оставляли грязные разводы на его лице. У ручья он умылся, набрал воды и вернулся к Санчо. Тот сидел на поваленном дереве и смотрел на ночное небо. Алехандро тяжело вздохнул и принялся за дело.
Он думал, что это будет проще, но уже минут через пять, когда грязная, пропитавшаяся кровью губка упала в ведро, и по чистой воде поплыли ошметки мозгов брата, Алехандро вырвало. Он отбежал в сторону, согнулся пополам и выплеснул в траву остатки ужина. Через несколько минут он смог вернуться к своему делу, но когда кусочек чего-то бурого и студенистого прилип к его ладони он снова не смог сдержаться и побежал прочь.
-Сопляк, - тихо сказал Санчо и поднялся с дерева. Он взял губку и стал мыть стекло сам. Алехандро сидел на земле и рыдал, размазывая сопли по грязному лицу.
Через минут пятнадцать Санчо позвал его:
-Иди уже, я закончил. Давай воду поменяй, надо начисто протереть.
Алехандро взял ведро и, стараясь не смотреть на его содержимое, выплеснул грязную воду под дерево. Он снова ушел к ручью, а когда вернулся, застал Санчо, разговаривающим по телефону. Алехандро понял, что брат говорил с Иисусом.
-Шнайдер. Его убил этот Шнайдер, - сказал Санчо и покосился на брата. Алехандро взял губку и стал протирать стекло, стараясь не слушать, словно это могло бы снять с него ответственность за случившееся. Алехандро как раз закончил, когда Санчо подошел к нему.
-Все? – спросил он и заглянул в машину.
-Да, вроде. Что ты ему сказал?
-Ни фига не все, - Санчо отобрал губку у брата и протер приборную панель. – Ладно, садись уже. Потом помоем, как следует. Сейчас времени нет. Я сказал, что мы на дороге стоим, к аэродрому.
-А он что?
-Он скоро приедет, и я думаю не один.
-Зачем? – Алехандро отжал губку, выплеснул воду и убрал все в багажник.
-Шнайдера ловить.
-На аэродроме?
-Да, я сказал, что они туда пошли.
-Но это же ложь? Мы же видели их, когда они на дорогу выбегали, - Алехандро сел на переднее сидение и захлопнул дверь, Санчо тронулся с места.
-Да знаю я, я надеюсь, что они уже в городе.
-Но почему ты так сказал?
-Да потому, безмозглый чурбан, что я не хочу чтобы этих музыкантов пристрелили не за что ни про что. Им неоткуда про аэродром знать, они, наверное, уже в аэропорту Лимы садятся на самолет, если конечно они не полные идиоты. Не верю я в то, что они с полицией связаны. Нафиг им это? Я очень надеюсь, что уже сегодня днем они будут в своих особняках в Америке и больше никогда в Лиму не сунутся.
-Почему в Америке? Они же немцы?
-И что? – Санчо взглянул на брата. – Все равно все они в Америке живут.
-По-моему они из Берлина.
-Идиот, ты, что думаешь они, станут в каком-то Берлине жить, когда у них столько денег и они спокойно могут купить дом в Лос-Анджелесе. Алехандро, ты полный кретин. Америка – это мечта: Голливуд, знаменитости всякие, Лас-Вегас. Там все живут как белые, понимаешь?
-А Берлин чем хуже?
-Тупица ты, - Санчо уже не злился, он всю свою жизнь мечтал только об одном, жить в Америке как белый. Он был влюблен в эту страну и с жадностью смотрел все фильмы, разглядывал журналы, даже пошел на актерские курсы, мечтая перебраться в Голливуд, но, правда, скоро их бросил, у него совершенно не было на это времени.
-Почему это я тупица? Берлин – столица Германии, там ничуть не хуже.
-Эх, ничего ты не понимаешь. Дело не в столице. Лима тоже столица, но здесь все полное дерьмо, не то что в Голливуде. Я уверен они живут в Беверли-Хилз и даже не вспоминают о своем Берлине. Нужно быть полным идиотом, чтобы не жить в Америке, если есть такая возможность.
-Так давай, и мы туда уедем, - Алехандро заразился увлеченностью брата. – Давай прямо сейчас сядем на самолет и улетим в Нью-Йорк? А? Санчо, у нас ведь есть деньги и нас здесь ничего не держит.
-Ты, что совсем сошел с ума? Какой Нью-Йорк? Нас Иисусу прибьет тут же, если прознает.
-Так мы ему ничего не скажем. Давай! Я завяжу с наркотой, навсегда. Вся эта жизнь, все что мы тут делаем это ведь полное дерьмо, нам нечего жалеть. Никто нас не найдет. Ты же сам говоришь, там все живут как белые. Вот и мы заживем.
-Нас туда не пустят, у нас документов нет. Ты же знаешь, Иисус все держит у себя.
-Так это не проблема, купим документы, давай! У меня есть деньги, я копил на тачку.
-Ты кретин. По фальшивым паспортам на самолет билетов не купить, а если и купить, то там, в аэропорту таможня, мы с тобой мексиканцы и нас прямо из аэропорта отправят обратно. А здесь нас будет ждать Иисус и грохнет нас на фиг.
-Ты знаешь, - Алехандро снизил голос, будто бы кто-то мог их услышать. – Мне сказали, что Иисуса держат за яйца агенты ФБР. И скоро его посадят за решетку.
-Что за бред? – Санчо выехал на дорогу к аэродрому и заглушил мотор.
-Нет, это не бред. Ты помнишь Ральфа?
-Нет, кто это?
-Ну, Санчо! Ральф, тот мужик, которого Иисус вытащил из тюрьмы, у него еще агентство по аренде машин было.
-То, где наркоту в багажниках возили?
-Да, оно. Мы видели его пару раз. Блондин такой, высокий худой как палка.
-Ну, - Санчо открыл окно и закурил.
-Что ну, он сдался ФБР.
-Ахинея, не мог он сдаться. Какой осел тебе это сказал?
-Да это точняк, я говорил с его телкой. Она мне и сказала.
-А какие у тебя дела с его бабой? – Санчо посмотрел на брата.
-Ну, я у нее кое-что брал. Дело у меня было к ней.
-Шмаль?
-Ну да шмаль, - Алехандро вздохнул. – Я завяжу, слышишь. Завяжу я.
-Да срать мне, так чего там баба его сказала?
-Ну, она говорила, что ее хахаль пошел в полицию и сдался. Он рассказал все про сбыт и траффик.
-Так его бы тут же прибили, чтобы лишнего не болтал. Ты что, только сегодня родился? Вся полиция работает на Иисуса.
-Его бы и прибили, если бы не ФБР. Они накрыли агентство в Нью-Йорке и приехали сюда разбираться, а тут этот Ральф сам и явился. Ну не могли же копы его пристрелить. Он теперь под охраной агентов, как свидетель.
-Туфта, - Санчо не мог поверить.
-Да чего туфта?! Это правда.
-Туфта, чего бы это Ральфу вдруг взбрендило идти сдаваться? Он что совсем, что ли свихнулся?
-Ну, - Алехандро помолчал пару секунд.
-Что ну!
-Мне его бабы сказала, что ему было видение. Ему явился ангел и сказал покаяться в грехах.
-Вот, я и говорю. Он, чокнутый!
-Не знаю я. Но он ведь пошел, может, врет баба его, может, нет. Но дело то не в этом. Дело в том, что он жив, несмотря на то, что сдал Иисуса.
-Тогда бы Иисус уже сидел за решеткой, а не гонялся бы за Шнайдером по Лиме. Чего бы они сидели и ждали, пока он Шнайдера пристрелит. Нее, это туфта.
-Так у них нет против Иисуса ничего. Они же не могут его просто так схватить. У нашего босса здесь все на мази, он легальный бизнесмен. У него клуб свой. Это все прикрытие конечно, но там все схвачено. К нему так просто не подобраться. Но знаешь, что я думаю, они докопаются. Так может нам помочь им? А? Придем к ФБР и скажем так, мол, и так, они нас из страны и вывезут в Америку. А там жить будем нормально. Я в кино видел, таким важным свидетелям, и документы новые дают и дом.
-Дурак. Да тебя прибьют раньше.
-Так Ральфа то не прибили. Мне его баба сказала, что их скоро увезут из Лимы, и они будут жить где-то в Далласе. Чего, плохо, что ли?
-Ты идиот! – Санчо усмехнулся, - Хорошо, пускай мы уедем в этот Даллас. А что ты там делать будешь? Шмалью торговать?
-Нет, - Алехандро был воодушевлен новой идеей. – Я завяжу этим дерьмом раз и навсегда. Никакой шмали больше. Я пойду учиться на доктора. Я всегда мечтал.
-Да какого доктора, идиот! Ты же школу даже не закончил, на хрен им такой доктор? Не смеши меня. Я про Америку серьезно говорил, а ты какую-то туфту гонишь.
-Так и я серьезно. Я доучусь, я дома буду заниматься и сдам все экзамены. Это не так сложно, надо только захотеть, - Алехандро завелся, он уже видел свою новую прекрасную жизнь. Он представил маленький уютный домик не далеко от Далласа. Он никогда не видел этого города, поэтому представлял его похожим на Лиму, только кругом на домах весят американские флаги и у всех счастливые лица. Все улыбаются друг другу, и никто никогда не ссорится. Ему было восемнадцать, но в душе он остался все тем же маленьким мальчиком, прячущемся на чердаке своего дома и мечтающим о том, что скоро все будет очень хорошо.
-Очнись, - Санчо не был склонен к пустым мечтаниям. - Ты крови боишься, какой из тебя доктор. Ты же заблюешь всех больных нафиг.
-Нет! – Алехандро закричал и бросился с кулаками на брата. - Я не боюсь крови, не смей так говорить. Я не трус. Вот увидишь, я стану доктором.
-Да уймись ты, - Санчо схватил Алехандро за руки, в эту минуту они услышали автомобильный гудок. Алехандро вздрогнул и посмотрел в окно. Мимо них пронесся дорогущий джип Иисуса, за ним на джипах попроще ехали наемные убийцы.
-Черт, на хрен он этих отморозков приволок? - Санчо заводил машину.
-Давай не поедем за ним, давай поедем в аэропорт и улетим? Или к ФБР.
-Заткнись! - крикнул Санчо и нажал на газ.
Минут через пять Санчо сказал:
-Я не против в Америку свалить, да только это продумать надо.
-Правда? - обрадовался Алехандро.
-Правда. Мы можем слиться через границу с Мексикой. У меня есть один хмырь знакомый, он нашего брата, мексиканца, возит туда обратно. Там все нормально, канал надежный. Только вот ему заплатить придется. И ехать не отсюда, а из Веракрус.
-Так ведь это в Мексике?
-Да, а что ты думал. С нашей родины, можем, кстати, по дороге домой заглянуть.
-Ты чего прикалываешься? Я же серьезно.
-Я тоже, кто тебя отсюда в США потащит? - Санчо снова начал злиться.
-Но как мы туда попадем?
-Не знаю я, на машине, по морю, как хочешь. Заткнись, ты меня достал. Ты хочешь в Америку?
-Ну да, - Алехандро понимал, что сейчас с Санчо лучше не спорить.
-Тогда заткни пасть, иначе я тебя с собой не возьму. Ты достал меня своим нытьем. Только и умеешь что траву курить, а как до дела доходит ты то блевать, то в обморок падать. Ты сопливый щенок, да еще и братоубийца.
Алехандро отвернулся к окну и замолк. Но надолго его не хватило.
-Слушай, а если Шнайдер и Круспе не смогли уехать в Лиму, если они пошли к аэродрому и тогда Иисус найдет их и убьет.
-И чего?
-Как чего? Группа то распадется, а ты виноват будешь. На хрен ты сказал, что Родригеса грохнул Шнайдер, надо было говорить, что это копы или ФБР.
-Ты чего, совсем идиот. Какие ФБР, Иисус тут же позвонил бы в полицию, а там ни сном ни духом. Соображать надо. Он бы тут же все понял. Нет, ты точно болван полный.
Они заметно отстали от Иисуса и его эскорта. Их машина была старой и не могла угнаться за новенькими и быстрыми джипами, поэтому, когда они увидели что все три машины стоят посреди дороги, то растерялись.
-Чего это они? – Санчо нажал на тормоз.
-Не знаю, может, кого нашли? Надеюсь не Шнайдера, - Алехандро высунулся в окно, как раз в тот момент, когда наемники вернулись и сообщили Иисусу, что никого не нашли.
-Они уезжают, - сообщил он брату.
-Вот и хорошо, - Санчо попробовал завести машину, но она лишь натужно кашлянула и заглохла.
-Что такое?
-Я откуда знаю, чего-то не едет, - Санчо снова повернул ключ, но ничего не изменилось. - Вот дерьмо! - он со всей силы ударил по рулю, а потом вылез из машины.
Через пятнадцать минут они поняли, что машина никуда не поедет. Санчо сидел в салоне и курил, Алехандро ходил рядом и пинал мелкие камушки. Он думал об Америке, теперь это было и его мечтой и, со всей юношеской восторженностью и нетерпеливостью, он рвался туда и готов бы ехать прямо сейчас.
-Слушай, - он заглянул в машину. - Ты говорил надо в Веракрус попасть и оттуда в США нас переправят?
-Да, - ответил Санчо, - А что такое, ты знаешь, как попасть туда?
-Знаю, я вот что придумал. Мы полетим с этого аэродрома, - Алехандро указал рукой куда-то в темноту.
-Совсем сбрендил? Как это ты полетишь? Сам что ли за штурвал сядешь?
-Нет, не сам. Я не умею. Я знаком с пилотом, денег ему дадим, и он нас переправит.
-Я тоже с ним знаком и скажу тебе, что он никогда не станет этого делать. Этот ублюдок никогда против Иисуса не пойдет.
-Так кто же ему скажет что мы идем против, мы скажем, что Иисус нас отправляет на задание.
-Дурак, так он же позвонит ему и нам капец. Отвяжись уже от меня, я сказал, что решу вопрос, значит решу. Не лезь, куда не просят. То к ФБР пойдем, то с пилотом договоримся, несешь всякую чушь.
-Ну как хочешь, я же помочь хотел, - Алехандро вздохнул. - Ты никуда не пойдешь?
-А куда мне идти?
-Ну не знаю, мало ли. Я просто пойду, отолью в лесок.
-А здесь чего, не можешь?
-Не, ну вдруг Иисус вернется, а я тут отливаю, неудобно как-то.
-Ты чего думаешь, он никогда не видел писающего мужика.
-Ну, хорош уже, хочешь, мочись хоть в машине, а я пошел.
-Удачи, - сказал Санчо и захохотал, словно это была забавная шутка.
Алехандро посмотрел на брата и побрел в лес. Он не собирался заходить далеко, тусклый свет луны освещал лишь верхушки высоких деревьев, и не достигал земли. Под ногами шуршала трава и с треском ломались ветки. Алехандро уже собрался было помочиться, даже потянулся к ширинке, как услышал голоса. Он быстро достал пистолет и спрятался за широким стволом дерева. Голоса были далеко, и он решил посмотреть, кто это в столь поздний час бродит здесь, вдали от города. Тихо, стараясь не производить шума, он пошел на звук, держа пистолет наготове. Он шел минут десять, голоса то удалялись, то приближались, как будто кто-то плутал в темноте и ходил большими кругами. Он не мог слышать, о чем говорят, но понял, что разговаривают двое мужчин. Через некоторое время он почувствовал резкий неприятный запах, и чем дальше он шел, тем сильнее и сильнее становилась это зловоние. Наконец ему надоело, и он остановился на месте, в надежде, что мужчины рано или поздно выйдут на него. Алехандро прикрыл глаза и прислонился к дереву, вонь была нестерпимой, особенно когда дул ветер, и он натянул на нос ворот своей водолазки. Снова пришли мысли об Америке. Он уже видел себя там, в роскошном особняке где-то в Голливуде, пьющим коктейль из высокого стакана и ведущим светский разговор с самим Джеком Николсоном. Он даже улыбнулся, но тут услышал незнакомую речь. Алехандро напряг слух и понял, что говорили по-немецки, в самом начале своего увлечения творчеством Rammstein он пытался выучить это язык и теперь с легкостью узнал его. Сердце его на секунду остановилось, он понял – Круспе и Шнайдер никуда не уехали, они сейчас бродили по этому лесу рядом с аэродромом куда отправился Иисус, и если он их услышал, то не исключено, что и головорезы босса тоже могли слышать их. Ему стало нехорошо, Санчо хотел спасти их, отвести от них босса, а получилось наоборот.
-Их нужно предупредить, - проговорил он вслух и, сорвавшись с места, побежал на голоса. Вскоре он смог различить силуэты двух музыкантов, теперь он уже не скрывался, поэтому они тоже услышали его. Шнайдер остановился и всмотрелся в темноту, увидев его, он схватил за рукав Круспе, что-то крикнул, (Алехандро показалось, что он выкрикнул название одной из их песен, но это было полным бредом, поэтому парень посчитал все слуховой галлюцинацией), и они побежали прочь.
-Стойте, я не враг, - закричал Алехандро, но понял, что они, скорее всего не знают испанского, тогда он перешел на английский. Но Шнайдер и Круспе не собирались останавливаться, а лишь прибавили ходу. Алехандро запыхался, во рту появился металлический привкус, он сделал еще пару шагов и остановился, тяжело дыша.
-Идиоты проклятые, - тихо сказал он. – Куда же вы? Почему же вы убегаете?
Круспе и Шнайдер скрылись в темноте, еще какое-то время он слышал их, а потом все стихло.
-Дерьмо! – зло выкрикнул он и стукнул кулаком по стволу дерева, содрав кожу об неровную кору. – Полное дерьмо, - повторил он и медленно побрел назад. Мерзкий запах еще больше усилился. Через некоторое время Алехандро с ужасом понял, что заблудился. Луна ушла за тучу, оставив его в полной темноте, он шел медленно на ощупь, иногда натыкаясь на кустарники, иногда наступая на камни. Один раз он поскользнулся на чем-то мокром и упал, больно ударившись коленкой. Чертыхаясь, он поднялся и снова побрел наугад. Вскоре луна вновь осветила его дорогу, но это не помогло. Он остановился и огляделся. Когда он заходил в лес, то стволы были широкими и росли редко, а под ногами шуршала сухая трава, здесь же кривые тонкие стволы переплелись между собой, оставляя лишь узкие проходы, под ногами что-то хлюпало, словно он шел по лужам. Вонь сделалась невыносимой. Он сделал еще один шаг, осторожно, стараясь не упасть. Под ботинком снова что-то хлюпнуло, он посмотрел вниз и увидел маленькую лужицу мутной, почти черной воды, которая быстро впитывалась в траву.
-Что это за срань? – сказал он вслух и попытался повернуться назад, ноги расползались на мокрой траве. Тогда Алехандро взялся за ствол дерева и, опираясь на него, все же повернулся и тут он увидел ягуара. Зверь стоял и внимательно рассматривал его, огромный хвост бил по земле. Ягуар был еще далеко, но для такого хищника не стоило труда сократить расстояние между ним за несколько секунд. Алехандро замер, в надежде, что зверь уйдет. Он чувствовал, что его ноги намокают, он посмотрел вниз и заметил, что его кроссовки ушли под воду почти наполовину, нужно было выбраться из трясины, но он не решался пошевелиться. Через минут пятнадцать ноги ушли под воду по щиколотку, ягуар же по-прежнему стоял на месте и наблюдал за ним. Никаких признаков агрессии он не выражал и Алехандро решился. Он смог дотянуться до какой-то кривой и голой ветки, оперся на нее и попробовал вытащить ногу, но она увязла накрепко. Алехандро снова посмотрел на ягуара, тот не шевелился. Тогда он совершил вторую попытку, но ветка не выдержала, сломалась под его весом, и Алехандро упал в воду лицом. Вонючая грязная вода забилась в нос и рот, Алехандро стал барахтаться, пытаясь перевернуться, но его ноги увязшие в трясине, не позволяли ему сделать это, он с трудом смог подняться на руках, утопив их в липкой холодной жиже, по локти и отплевываясь поднять голову. Первым делом он посмотрел в ту сторону, где был зверь, но никого не увидел. Ягуар ушел. Облегченно вздохнув, Алехандро попытался выбраться, но каждое его движение засасывало его все глубже и глубже. Он не хотел верить, не хотел сдаваться, поднимал голову, пытался высвободить руки и ноги, но неумолимо тонул в вонючем болоте. Наконец он понял, что ему не спастись, ему удалось высвободить руку с пистолетом. Он взглянул на него и решил - лучше застрелиться, чем медленно утонуть, чувствуя как в рот заливается вонючая густая жижа. Но это оказалось не так просто. Алехандро смотрел на пистолет и чувствовал, как холодеет от ужаса, он держал свою смерть в руках, легкую смерть, но не мог решиться. Парень заплакал, от страха рука тряслась. В воде было очень холодно, его кожа покрылась мурашками, мочевой пузырь не выдержал и он почувствовал, как моча теплой струйкой потекла по бедру. С огромным трудом он поднял пистолет, направил в голову, крепко зажмурился и нажал на курок. Но ничего не произошло, пистолет намок, в дуло забилась тина и слизь. Алехандро понял, что это конец, он разжал пальцы и увидел, как оружие упало в болото и начало медленно тонуть, через пару секунд оно скрылось под водой, его ждала та же участь. Ему так и не суждено было увидеть США.
***
Иисус подъехал к аэродрому в полной тишине. Он сказал водителю остановиться подальше, боясь, что их могут услышать и вышел на улицу. Джипы сзади тоже остановились. Он оглянулся и заметил что «форда» Санчеса нет.
-Где эти уроды? – спросил он у одного из наемников.
-Не знаю, босс. У них такая развалюха, может, отстали.
-Ладно, и без них обойдемся. Ты, – он указал пальцем на водителя одного из джипов. – Оставайся здесь и когда братья приедут, пускай не выходят из своей машины. Мне не нужны проблемы, один из них фанат, черт его знает на что эти придурки способны, – водитель коротко кивнул и Иисус немного с опозданием подумал, что тот наверняка даже не имеет представления о том, чьим фанатом был Алехандро. Хотя это было не важно, парень знал свое дело и он мог не опасаться за него.
Иисус повернулся и пошел к дому. Его наемники тихо пошли следом. Никто не смел разговаривать, никто не произносил ни звука, лишь песок тихо шуршал под их ногами. В полной тишине они подошли к дому. Освещенное окно было приоткрыто, тихо работало радио. Иисус услышал приглушенные голоса, он прислушался и смог разобрать отдельные слова.
-Ты должен чтить родителей, неблагодарная свинья.
-Заткнись. Ты выжил из ума и мне нечего тебя чтить. Зачем ты пускаешь в дом чужих, старый урод.
Иисус узнал визгливый дребезжащий голос Аарона, второй, несомненно, был его отец – бывший Инквизитор. Где-то громко хлопнула дверь, потом послышались шаги и стук когтей по полу. Иисус вспомнил, что Аарон иногда приезжал к нему со своим псом, огромной лохматой кавказской овчаркой. Пес почуял их и с рычанием бросился на дверь.
-Что такое, Караш? Кто еще там, - голос, несомненно, принадлежал Инквизитору. Иисус понял, что прятаться бессмысленно и громко крикнул:
-Уберите вашего блохастого пса, это Иисус, мне надо поговорить.
-Иисус? – старик выглянул в окно. – Чего случилось то? Пилота нет на месте, он запил и, думаю, до утра вам никуда не улететь.
-Я не собираюсь никуда лететь, я должен поговорить с Аароном. На нас вышло ФБР, нужно сматываться отсюда и поживее, - пес громко лаял и Иисусу приходилось перекрикивать его. – Да уберешь ты собаку или нет, дед! Давай живее, нет времени.
Через несколько минут лай стих, дверь открылась, и Иисус увидел Аарона. Высокий, крупный, но какой-то вялый и дряблый мужчина, сейчас он выглядел напуганным. Его маленькие глазки бегали по лицам наемников, столпившихся перед входом. Тонкая рубашка прилипла к телу и подмышками проступили пятна пота.
-Проходите босс, прошу, - он жалко улыбнулся и пригласил всех в дом. Иисус повернулся к наемникам.
-Здесь подождите, я не надолго. А ты, - он указал на своего водителя. – Иди со мной.
Иисус зашел в крошечную гостиную и огляделся в поисках Шнайдера. Из услышанного разговора нельзя было понять в доме ли еще музыканты или уже нет. В гостиной никого не было.
-Где они? – спросил Иисус.
-Кто? – Аарон понял вопрос, но пытался сделать вид, что ничего не понимает.
-Музыканты эти? Они ведь были тут?
-Нет, не знаю я никаких музыкантов. Мы тут с отцом вдвоем.
-Не ври, трус поганый. Где музыканты? – Иисус достал пистолет и направил его на Аарона. Тот буквально затрясся от страха. Иисус всегда призирал слабость, и это зрелище было ему противно. Он считал, что мужчина не должен бояться смерти, и обязан, смело смотреть ей в лицо. Аарон по-прежнему повторял:
-Нет, я не знаю, какие музыканты. Никого нет. Я и отец.
-Отец должен стыдиться такого трусливого сына, - сказал Иисус и подошел поближе к Аарону, уперев пистолет тому грудь.
-Нет, не надо. Босс, не надо, - Аарон чуть не плакал. От него резко пахло потом и страхом. Иисус мог бы убить его прямо сейчас на месте, и, пожалуй, это было бы лучшим решением. Но он должен был знать, где искать Шнайдера.
-Где музыканты? – повторил он и поднял пистолет к лицу Аарона. В эту секунду раздался грохот выстрела. Иисус вздрогнул и отскочил в сторону. Стреляли где-то в доме. Аарон испуганно повернулся на звук, Иисус с отвращением заметил, что на его брюках спереди расползается мокрое пятно.
-Что это? – спросил он.
-Я не знаю, это отец. Я не знаю никаких музыкантов, - Аарон заметил, что обоссался и попытался прикрыть пятно руками.
Послышались шаркающие шаги, Иисус поднял пистолет и направил на дверь в спальню. Его водитель поступил так же. Дверь открылась, и на пороге показался Инквизитор, лицо его было печально, в руке он держал старое ружье.
-Это что еще за дела? – Иисус опустил пистолет и уставился на деда.
-Пришлось пса пристрелить, он совсем сбесился, - Инквизитор показал Иисусу руку перебинтованную полотенцем. Сквозь белую ткань проступала кровь. – Цапнул меня, когда я его в комнате запирал. Эх, жаль хороший пес был. Да вы бы присели что ли, - он указал рукой на единственный табурет.
-Иисус проследил за его рукой и сказал:
-Нет, спасибо. Я постою. Где музыканты?
-Музыканты? – дед был абсолютно спокоен. – Это те два безмозглых туриста, что объели меня и сперли мои вещи и даже не заплатили, хотя обещали?
-Да, два мужика, немцы. Один высокий, кудрявый, второй пониже с черным ежиком.
-Кудрявый? Нет, кудрявого не было. Один и, правда с ежиком, смешной такой, с губой разбитой, - дед прошел к табурету и тяжело опустился на него. – Все двери мои разглядывал, а второй совсем не кудрявый. Всклокоченный какой-то, но не кудрявый.
-И где они? – Иисус начинал злиться.
-Ушли, - ответил дед и, посмотрев на своего сына, вдруг совершенно неожиданно закричал, - Ты сраная трусливая задница, тебе уже сорок с лишним лет, а все в штаны делаешь. Пошел прочь с моих глаз!
Аарон было попятился к выходу, но Иисус повернулся к нему.
-Нет, Аарон, никуда ты не пойдешь. Стой на месте, - и снова повернувшись к деду, спросил. – Так куда они ушли?
-Я не знаю, может туда, - дед указал на дверь. – А может и туда, - он ткнул пальцем куда-то в глубину дома. – Откуда же мне знать. Они денег обещали, я им ужин подогрел, они поели. Попросили одежды теплой, я им дал. А пока я по дому суетился их и след простыл. Потом этот болван приехал, - дед показал на своего сына. – А теперь вот вы. То никого нет месяцами, то все как разом приходят, я бы знал, пирог испек.
-Ты что? Издеваешься? – Иисус пересек комнату и, подлетев к деду, ткнул ему в лицо пистолетом. Аарон за его спиной громко пукнул. Дед же был абсолютно спокоен, он легонько отвел дуло пистолета от своего лица и улыбнулся, обнажив гнилые редкие зубы.
-Нет, что же мне над вами издеваться. Я когда гостей жду, всегда им какой-нибудь сюрприз готовлю, пирог или еще чего. Вот вам не приготовил, пришлось импровизировать, - все еще улыбаясь, дед поднял ружье и упер его в живот Иисуса, щелкнул затвор. – Ты бы пушку свою на пол положил, все равно от этой пукалки никакого толку, как от сына моего, шуму много, а толку нет.
Иисус смотрел на старика и не верил своим глазам. За всю свою жизнь он не помнил случая, чтобы кто-то так легко провел его. Он сильно ошибался насчет деда, он не был маразматиком, он не был выжившим из ума болваном, несмотря на все эти годы, он по-прежнему остался жестоким и расчетливым убийцей и Иисус понимал, что дед не замешкается и пристрелит его. Он бросил пистолет и тот упал на пол с глухим стуком. Дед ухмыльнулся. Его мутные глаза спокойно и внимательно смотрели на Иисуса, наконец, улыбка сошла с его лица и он серьезно сказал:
-Я стольких убил, мой милый Иисус, что тебе и не снилось. И все эти люди теперь приходят ко мне ночью, и я слышу их крики. Ты знаешь, они не дают мне спать и заставляют жалеть о содеянном. Мне не нравилось убивать, никогда не нравилось, и не думал я, что когда-то я смогу с наслаждением нажать на курок. Сегодня странный день, я познакомился с двумя отличными ребятами, вдоволь с ними посмеялся, потом поругался со своим сыном и понял, что вырастил полное ничтожество, хотя я и раньше это понимал, да только вот верить не хотел. Ну что же это мои грехи, и я расплачусь за них на том свете, а потом пришел ты и, увидев тебя на пороге, со всей этой горе армией, я понял, что настал час искупления грехов. Ты знаешь, я ведь поджег кухню, чувствуешь запах?
Иисус принюхался и действительно почувствовал запах дыма.
-Я убил пса, не потому, что он укусил меня, а потому, что любил и не хотел, чтобы он сгорел заживо. Этот дом проклят, вчера ночью ко мне явилась дева, светлый ангел и она сказала мне, что мы все прокляты. Давно, очень давно здесь было совершено страшное преступление, и теперь она вернулась с того света, чтобы отомстить. Все, кто связан с наркотой, прокляты. И все мы умрем. И я решил, чего мне тянуть, почему бы не ускорить свою смерть? Я приготовил ружье, начистил его, вставил патроны, но тут пришли твои музыканты и я помог им. Ведь любое благое дело зачтется мне на том свете, правда? Молчишь? Не знаешь? Да откуда же тебе знать, ведь ты никогда благих дел то не совершал. Представь себе, когда я увидел тебя, то понял, что смогу сделать еще одно хорошее дело. Как ты думаешь, если я убью тебя, это будет грехом или хорошим поступком?
-Убийство смертный грех, - тихо сказал Иисус.
-Вот и я так думал, да только вот ты меня рассуди. Ты каждый день своей наркотой убиваешь сотни людей и, если я убью тебя, то спасу сотню невинных душ, так ты все еще думаешь это грех?
-Невинных? Не смеши меня. Они все конченые люди, торчки. Не станет меня, появится другой и все начнется сначала, – Иисус спокойно смотрел на деда, он понял, что смерти ему не избежать и с радостью осознал, что совершенно не страшиться ее. Он был горд собой.
-Эх, боюсь, меня это уже не будет волновать. Мне жить то осталось…- дед снова улыбнулся, - да и тебе тоже. Заболтались мы с вами ребята, пора и честь знать.
Иисус напрягся, сейчас дед нажмет на курок и его кишки вывалятся наружу. Он прикинул в уме, какого размера будет дыра от выстрела из такого ружья и понял, что не маленькой. Позади него стоял Аарон, и почти наверняка выстрелом зацепит и его, и дед не мог этого не понимать, значит, ему действительно наплевать. Или он словно Исаак решил принести в жертву своего сына. Иисус взглянул на деда, тот вздохнул и нажал на курок. Раздался сухой щелчок.
Реакция Иисуса была мгновенной, благодаря этой реакции он смог выжить на грязных улицах Лос-Анджелеса и по прошествии стольких лет она не изменила ему. Он выхватил ружье из рук старика и со всей силы ударил прикладом ему по лицу, сломав нос и выбив остатки последних зубов. Старик рухнул на пол. Иисус отшвырнул бесполезное ружье, поднял с пола пистолет и выстрелил два раза деду в голову. За его спиной раздался выстрел, но он даже не повернулся. Он понял, что это его водитель пристрелил Аарона, который, по всей видимости, попытался убежать. Комната наполнялась дымом, Иисус слышал, как трещит огонь в спальне, пожирая старое прогнившее дерево.
-Бежим отсюда, - крикнул он водителю и рванул к выходу, водитель выбежал за ним.
Его наемники стояли у выхода и держали пистолеты наготове.
-Чего стоите, бегом назад. В доме газ в баллонах, и горючее. Сейчас все на хрен, на воздух взлетит, - крикнул Иисус и побежал к машинам. Он не оборачивался, но слышал позади топот ног и тяжелое дыхание. Отбежав на безопасное расстояние, он остановился и повернулся к дому. Тот вовсю полыхал, но пока ничего не взорвалось. Он припомнил, как впервые приехал сюда. Его очень удивило, что на аэродроме нет нормальной диспетчерской, а лишь жалкая лачуга. Он зашел тогда в дом, там было все, как и сегодня. Убого, серо и неуютно. Из гостиной он прошел в спальню, а оттуда на кухню. Какого же было его удивление, когда с кухни его проводили в маленькую дверцу и там он увидел кучу аппаратуры, новейшей электронной аппаратуры, тысячи огонечков мигали на электронных панелях. За пультом сидел Инквизитор и что-то внимательно разглядывал на мониторе. Он и тогда был уже стар, но еще вполне бодр и свеж. Он повернулся к Иисусу, подмигнул ему и указал на баллоны и канистры, составленные в углу.
-У меня не курят приятель, - сказал он. – Все взрывоопасно.
Иисус запомнил это навсегда, поэтому сейчас ждал взрыва, но его не было.
-Что-то не взрывается, - тихо сказал его водитель.
-Сам вижу, может все горючее вывезли? – предположил Иисус и тут прогремел первый взрыв. Яркий столб пламени взметнулся к небу, осветив все вокруг, Сесну на посадочной полосе, покосившееся проволочное ограждение, лица его наемников, дальние деревья. За первым взрывом последовал второй, крыша дома взлетела на воздух и, рассыпавшись на несколько кусков, рухнула обратно. Иисус отвернулся и пошел к машинам. Он собирался уничтожать аэродром, но ему не пришлось делать этого, старый Инквизитор сам сделал за него эту работу. Шнайдера он не нашел, но это было вопросом времени.
Уже в машине он засмеялся, водитель удивленно взглянул на него.
-Ты знаешь приятель, - сказал он, когда немного успокоился. – Моя мамаша дала мне такое имя в надежде, что это принесет ей удачу. Но, черт меня побери, она давно гниет в могиле, а я самый удачливый человек на этой земле. Он ведь мог и не убивать пса, чего ему этот пес дался.
-Да, босс. Вам действительно очень повезло, - согласился водитель.
-Не то слово. Осечка, нет, ты подумай. Осечка, - Иисус снова засмеялся.