А один маленький мальчик подошел к Микеадоре и обнял ее за бедра, и тут она вспомнила, как сама была такой же маленькой и ластилась к мамочке, в надежде на то, что та поймет ее песенку и оценит ее и поцелует свою милую дочурку. Давно ли это было! Да каких-то десять – двенадцать лет назад…
Микеадора склонилась к мальчугану и прижала его к груди.
-Милый мой!
"Лицо" молчало.
Да, а как же звали того мальчика? Зевеций? Гальримианий? Неважно, допустим назовем его 32ZUB-04/CtePHen, а если еще короче, то назовем его 32Hen(Ом). А если уж еще короче, то Петей. В конце концов в этом романе мы можем называть кого угодно как угодно – например приму, то есть сигарету, можем назвать Бэлой или Аллой, и поставить ее издавать жуткие звуки маршей и куриться. И все будут кричать – «Смотрите, поет прима, сигарета!» А потом можно выдать замуж ее... за «родопи», потом за «шипку», следом за «Ту-134» и, в конце концов, за «БТ» в твердой пачке. Булгартабаке! Подкисшем! Однако болгарский табак не менее вреден, чем, допустим, турецкий. Следовательно, оставим его, пусть воняет. Мальчик, о котором мы говорим, достоин большего, чем мы бы его назвали просто Петя. Например, он интересно рассуждает о некоторых вещах.
«... все люди рождены для определенной миссии, например, кто-то рожден писать, кто-то петь, рисовать, а кое-кто для того, чтобы умереть за родину. В некоторых случаях, отдельные люди делаются диктаторами и отправляют на небо сотни тысяч людей. Это происходит потому, что никто не должен догадаться о том, что происходит на самом деле. На самом деле виноват не диктатор – виновата должность, на которую подбирают подходящую по мудизму кандидатуру…»