в кабинете нет чернильницы
плесневеет в мыслях жизь
как там будет на кириллице
о низложенности риз
уж метель последней юности
тает правдой в волосах
напиваюсь я до дурости
мне бы чарочки пейсах
говорят она изюмная
эта водочная страсть
может мне еврейка умная
не укажет на напасть
может чаркой понимания
приголубит и споёт
как от этого вливания
чудо тихое спасёт
как пойду я в белом рубище
по невидимой воде
сквозь волнение и гульбище
к догорающей звезде