Геннадий Петров унылым осенним утром в унылом настроении ехал на работу. Мысли тоже были … так себе.
Случайно обратив внимание на висевшую из последних сил на поручне старушку, Петров заметил, что ее линялые слезящиеся глаза цвета незабудки – точная копия глаз девушки, сидевшей напротив. Только глаза девушки были молодые и ясные. Но редкий незабудковый цвет повторялся с абсолютной точностью. Петров там, куда он ехал, работал дизайнером. Про цвет он знал все.
Девушка, поймав его изучающий взгляд, улыбнулась и еще больше стала похожа на бабушку. Носик ее с легкой горбинкой причудливо повторял форму носа старушки, ну разве что у той были более отяжелевшие ноздри, но прорисованы они точно так же.
Понаблюдав еще немного, Петров изумленно предположил, что это один и тот же человек только в разные годы его жизни. Даже предпочтения в цвете у женщин были одинаковые, видно, что они пытались подбирать одежду к глазам.
Строго говоря, девушка настойчиво и упрямо не уступала место самой себе лет так через шестьдесят.
C этого дня Геннадий стал вести свои наблюдения. Результат ошеломил его.
Каждый раз, завидев пожилого человека, он начинал искать рядом его молодого двойника. И находил. Почти всегда!
Иногда думалось ему, зачем какие-то древние одры тащатся в «час пик» в метро. Cовершенно ведь не их время, не их транспорт.
А время было как раз ИХ!
Их сводили для того, чтобы каждый мог увидеть друг друга. Молодой старого, старый молодого. И они смогли бы увидеть,
и старики часто видели.
Но все были заняты своими мыслями и не смотрели по сторонам.
Вон тот элегантный надменный парень в упор не видит замшелого деда в берете. У деда кустистые брови и тяжелый свинцовый взгляд. У парня брови только начинают по краям закручиваться,
а взгляд, правда, уже наливается свинцом. Рановато.
А бойкая разукрашенная старушенция не замечает не менее бойкой разукрашенной девицы с серьгой в носу и перьями на голове. Вернее замечает, но смотрит осуждающе и крайне неодобрительно. Она осуждает собственную юность.
А вот хилый старичок с впалой грудью и носом-пуговкой. Лысинку прикрыл набекрень тремя прядками, очки не могут удержаться на носу и все время падают на потрепанную книгу «Мир физики». Недалеко мнется юный «ботаник» - нос пуговкой, подслеповатые глаза уперлись в страницы. «Ой! Они читают одну и ту же книгу!» -не поверил себе Петров. Такого грубого подтверждения своей теории он и не надеялся найти.
Очкарик случайно бросил взгляд на деда, скользнул по его нелепой физиономии. «Ну! Узнал? Нет, опять губы надул и вперился в написанное. Вот так и будет до старости одну и ту же книгу читать. Судя по запущенности и непрезентабельности старика, так и не женится никогда», - грустно думалось Геннадию.
Петров, вдохновленный открытием, все время пытался найти свою копию. Он глядел вслед пожилым людям, догонял и заглядывал им в лицо. Выискивал знакомую подпрыгивающую походку, жесты.
И не находил.
Он очень хотел увидеть свою старость. Представлял благородные седины, мудрый взгляд, безукоризненность манер. И хотя до сих пор не был женат, мечтал увидеть себя, окруженного внуками.
Но встреча все не происходила.
Как-то ночью прихватило сердце. Кто-то сжал его и пытался вырвать из груди.
Это был инфаркт.
Уже лежа в реанимации, Геннадий радовался что выжил. Потом огорчился, что сердце так рано начало сдавать. Далеко еще до старости – прибежища сердечных приступов и больничных палат, тогда и надо болеть, вернее не надо, а придется.
И вдруг с холодной отчетливостью понял, что старость скорей всего не наступит. Поэтому и не может он найти нигде своего двойника. Нет его в природе, и не будет никогда!
Везде по улицам ходила чья-то чужая старость и предъявляла чужие паспорта.
Фотография позаимствована со странички