ИСПОРЧЕННЫЙ ПРАЗДНИК
(Старо-Рязанская зарисовка)
История эта произошла в археологической экспедиции, что в селе Старая Рязань. Тем, кто не смог или не захотел прочитать о тамошних обычаях и нравах где-нибудь в другом месте, например, в моей повести «Студенты», кратко расскажу, чтоб понятнее было.
Экспедиция там находится всё лето и в разное время там бывает разное число людей. Больше всего наезжает к середине августа - ведь 15 августа - это обще-археологический праздник - День Археолога. Вот и в этот раз народу было много и среди них те, кто принимает участие в этой истории:
Ира Чернова - молодая рязанка, в прошлом, кажется, студентка, а теперь из тех, кто по жизни имеет какую-то профессию, а по призванию - археолог. Ира, правда, была по призванию не столько археолог, сколько экспедиционный кулинар, способный из любого мусора приготовить великолепные блюда.
Маша Озерова - москвичка, студентка, отличница, наконец, просто красавица - да простят меня Гайдай и Этуш. В экспедицию ездит уже который год и всё время - абсолютно добровольно.
Йозеф Хамловский, более известный экспедиции как просто пан Хамловский - гость из дружественной Польши. Как попал в экспедицию - не знает никто, даже её начальник, ибо пан археологии не любит, работать не хочет - «паны бо не робют» - и в коллективе жить не умеет.
Володя Ребров - студент, бард, актёр, друг Маши и Иры. Любит помогать людям, хотя не всегда это получается.
Андрей Есенин - кроме фамилии, ничего в нём к поэту отношения не имеет. В сущности, своего рода alter ego пана Хамловского, только на несколько лет старше.
Паша Беляков. Юный археолог из Москвы, приятель Володи, Маши и Иры. В некоторых экспедициях выступает как начальник «мелкого пошиба», здесь же - как рядовой «пионер» (так называют всех «чернорабочих» археологов или «чёртиков-землекопов»).
Ваня Леннон. Вообще-то у него другая фамилия, но он не только похож на Джона, но и сам является музыкантом. Маша перед его игрой на гитаре просто преклоняется.
И наконец, Елена Владимировна или просто Елена - начальница, зам главного начальника по всему, кроме, собственно, археологии. В основном, по хозяйственной части.
А началось всё с того, что Иру Чернову назначили, как это часто бывает, дежурной по кухне на следующий день. А следующим днём было как раз 15-е августа - День Археолога.
-Надо сделать всё в лучшем виде,- говорила Ира.- Надо, чтобы у людей действительно был праздник.
-Монах обещал шампанское выставить,- сказал Володя. Монахом в экспедиции некоторые называли главного начальника - его фамилия была Монахов.
-Да погоди ты со своим шампанским,- прервала его Маша.- У тебя всё об одном речи. Смотри, сопьёшься.
-Не сопьюсь, не волнуйся. А если и сопьюсь - не тебе меня из этого омута вытаскивать - сам выберусь.
-Ну ладно, как быть-то?- спросила Ира.- Что делать?
-В первую очередь надо узнать, что у нас есть,- сказала Маша.
-То есть, у них,- вставил Володя и кивнул в сторону вагончика, который был столовой, кухней и жилищем начальства.
-Не умничай,- ответила Маша.- Мы тоже умные…
Наутро все члены экспедиции, ушедшие на раскопы, говорили о празднике, о том, что «главное намечается на вечер», что якобы «Монах водки всем поставит», другие утверждали, что «начальство водку само выпьет», но все сходились на том, что что-то особое вечером будет.
А Ира пошла в вагончик, где находились в это время только начальник лагеря Елена да никогда не работающий Андрей Есенин - огромный мужик с бородой, в очках, кепке-«козырьке» и чём-то, отдалённо напоминающем плащ-палатку военных лет.
-О, кто к нам пришёл!- закричал он.- Кулинарка наша! Ну, что у нас сегодня предполагается?
-Тебе бы, Есенин, всё есть,- вставила Елена.- Шёл бы лучше работать. А то всё в лагере сидишь.
-Уж такая моя работа - сидеть в лагере,- ответил Есенин.
Выслушав длинное препирательство Есенина и Елены, Ира всё-таки узнала: есть в лагере картошка, есть баклажаны, есть макароны… «Макароны уже у всех навязли в зубах,- думала Ира,- а если с баклажанами - это будет ново и непривычно». И на обед были макароны с баклажанами…
Послеобеденное время - самое скучное в дне экспедиции: работа уже кончилась, и каждый занимался тем, что первое приходило в голову. Монахов и его ученик Стрелкин давали интервью в честь праздника приехавшим журналистам из теле-компании «Ока», Есенин демонстративно прохаживался перед камерой, время от времени вставляя одно-два слова; Хамловский с наглым видом расхаживал около кухни, давая указания и спрашивая, когда будет ужин. Маша с Володей помогали Ире - сидели на скамье и чистили картошку.
-Помог бы хоть нам,- предложила Маша пану Хамловскому,- а то - что ходишь без дела? А мы на целый лагерь не начистим.
-Очень нужно,- проворчал пан.- Пусть вам Ванька Леннон помогает,- он имел в виду ещё одного рязанца, прозванного так за внешнее сходство со знаменитым Битлом.
С этими словами пан Хамловский вошёл в ту часть вагончика, где сидела Елена.
-Вот вы тут сидите,- сказал он ей,- а лучше бы пошли проверили, что ваши кулинары там делают.
-Слушай, я сама знаю, что мне делать, и не учи меня,- ответила Елена.
-Я говорю то, что думаю. У нас в России демократия - каждый может говорить то, что хочет. Вот я и считаю, что вам нужно проверить тех, кто на кухне.
-Я проверю, когда мне будет надо,- Елена начала раздражаться.
-Кстати, а почему Есенин не работает? Или Стрелкин?
-Есенин никогда не работает - это уже закон. А Стрелкин сам о себе подумает. И вообще, я не хочу тебя больше слушать, уходи отсюда.
-Нет, я не уйду,- пан Хамловский хотел вывести Елену из себя и, кажется, начал своего добиваться.- Я должен сказать всё, что я думаю.
-Меня не интересует, что ты думаешь,- Елена уже начала приходить в ярость. Пан Хамловский отошёл чуть в сторону и там дослушал полуматерную речь начальницы - все знали, что её гнев сулит недоброе для всей экспедиции… А может, Хамловский этого и добивался? Во всяком случае, Елена уже в ярости выбежала из вагончика и побежала туда, где чистили картошку - к Маше и Володе уже присоединились сама Ира Чернова, а также тот самый Ваня Леннон и некоторые другие.
Елена злобной фурией налетела на чистивших и запустила руку в ведро с уже очищенной картошкой.
-ЭТО ОЧИЩЕННАЯ?- закричала она, держа в руках картофелину с невыковыренными глазками.- Я такое не ем. Чтобы всё было идеально очищено!
-А они всё время халтурят,- вставила своё слово находившаяся рядом Еленина подруга, которую Володя про себя называл «прихвостней».
-Вот вам ещё одна кастрюля,- сказала Елена.- Складывайте ваше очищенное сюда. Приду - будет госконтроль.
С этими словами, вылив злобу на чистивших, она удалилась. «Прихвостня», как шакал Табаки за Шер-Ханом, пошла за ней, сказав только: «Поняли?».
Отойдя от чистильщиков, видимо, ещё не совсем успокоившаяся Елена обратила взор на нечто, варившееся в кастрюле. Позвав к себе Иру, она долго что-то ей говорила, после чего та вышла в слезах, повторяя: «Ну за что? Ну что опять не так? Я хотела как лучше…»
-…а получилось, как всегда,- сказал стоявший рядом Хамловский и опять гордо удалился.
В этот момент к чистившим картошку подошёл приятель Иры, Маши и Володи, юный археолог Паша Беляков. В руках у него был пакет.
-Вот, Ира,- сказал он.- Грибов насобирал. Одни, правда, шампиньоны, но… Что поделать, других нет.
-О, шампуньоны! - прозвучал откуда-то сверху голос Есенина. Великий Лодырь взглянул на грибы, потом на работающих и пошёл дальше.
-Положи на стол у плиты,- сказала Ира Паше.
-Присоединяйся к нам,- добавил Володя.
-Да, конечно,- Паша быстро отнёс грибы, достал свой нож и стал чистить картошку вместе с остальными.
Когда чистка была завершена, Ира ушла «священнодействовать» на кухню, а остальные разошлись кто куда. Володя бродил вокруг вагончика. Вдруг он увидел пана Хамловского, несущего двумя пальцами какой-то пакет. Пан, вероятно, выпил, поэтому к его природному хамству добавилась некая развязность. В пакете были грибы, собранные Пашей.
-Вот, держите рагу,- сказал он и бросил пакет с грибами в сливную канаву под рукомойником. Вообще-то в таких случаях надо бить морду, но тогда все были просто ошарашены таким хамством.
В этот момент подошла Ира.
-Газ кончился,- сказала она.
(Газ в экспедицию привозили в баллонах).
-Елена Владимировна,- сказала Ира,- газ кончился, что делать?
-А вы как думаете? Что у вас на плечах - голова или что? Костёр разводите.
Кого-то послали за хворостом (или за дровами), кто-то по мере сил пытался помочь Ире устроить этот «праздник для всех», который - теперь это видели все - не получался. Но кое-кто, и Ира в их числе, всё же верили, что что-то ещё можно исправить. «Надежда умирает последней»,- избитая фраза, но правильная.
…Пан Хамловский подошёл к кастрюле с варевом, зачерпнул, попробовал и брезгливо поморщился.
-Дрянь,- сказал он и отошёл. Точнее, сказал-то он по-другому…
На ужине Монахов произнёс поздравительную речь и разлил на всех две бутылки шампанского вкупе со сливовым компотом. Все жадно набросились на еду - ещё бы, восемь часов не ели.
…После ужина несколько человек сидели в большой палатке, за пятиугольность прозванной «Пентагоном».Была там и Ира Чернова. Она находилась в очень подавленном состоянии. Маша и Володя разговаривали рядом с этим «Пентагоном».
-Понимаешь,- говорила Маша,- если один человек хочет сделать другим праздник, а другие не хотят, у него ничего не получится, как у Иры. Ничего.
-Нет,- отвечал Володя,- другие хотят. Просто если один человек, который не хочет - хам, то он сделает всё, чтобы и другим праздника не досталось.
-Может, ты и прав,- сказала Маша.- Только Хамловского, увы, уже не переделаешь. Его не обтешешь, скорее, топор сломаешь.
-Ну ты как - посидишь с нами в «Пентагоне»?- спросил Володя.
-А ты туда? Пить там будете? Ты знаешь, я не пью.
-Будем или нет - не знаю. Пойдёшь?
-Нет, я спать пойду. Понимаешь, после того, что тут сделали с Ирой и с её мечтой о празднике, мне уже и праздник не в радость.
-Как хочешь,- ответил Володя.- А я в «Пентагон» пойду. С Ирой поговорю. Надо сейчас с ней побыть.
Ночь с 4 на 5 сентября 1999г.