Байка шестая.
Две разновидности ревности.
По весне в нашем коллективе состоялась первая свадьба – Толстый Витька женился на Нинке. Мероприятие это долгое – сперва все направляются непосредственно в ЗАГС, где и происходит официальная часть, затем молодые часа на три отправляются кататься, на заранее нанятом такси, по Городу – на Стрелку Васильевского острова, к Медному Всаднику, на Марсово Поле, далее – в зависимости от наличия свободного времени – до назначенного часа прибытия в ресторан.
Гости на весь этот период предоставлены сами себе, и убивают его - в соответствии со своими наклонностями и степенью развитости фантазии.
Витька начал нервничать с самого начала процесса – с момента облачения в тесный, абсолютно новый, чёрный костюм.
Всё ему не нравилось, везде жало и топорщилось, зеркало предательски демонстрировало кого-то не того – явно не брутального мачо, хозяина жизни.
- Ну, что ты, Толстый, так переживаешь? Дело то – ерунда, раз-два и готово, - Увещевал Витьку опытный уже в этом деле ротмистр Кусков, - Выпей-ка, брат, Зубровочки – оно и полегчает. И, вообще, классику знать надо:
От гусар девицы без ума –
Они пахнут вкусно и тревожно:
Конский пот, Зубровки аромат….
Нет, забыть сё – просто невозможно.
Витька старшему по званию перечить не решался.
После костюмных мук начались галстучные пытки, которые тоже не обошлись без зубровочного эликсира.
После ЗАГС-а поехали кататься по городу. На Стрелке пили шампанское, а потом и знаменитый коктейль «Северное сияние» - опытный ротмистр и водочки с собой прихватил.
Не то чтоб молодые пошло напились, но определённое алкогольное возбуждение всё же присутствовало.
Прибыли, наконец, в ресторан, расслабились – вроде все сложности уже преодолены.
Эх, молодость, молодость, наивная молодость!
Выпили, закусили, ещё выпили, вдоволь поорали: «Горько – горько!», вышли в вестибюль перекурить. Стоим, перекуриваем – лениво треплемся о самом разном, и вдруг, прибегает пацан десятилетний, чей-то там дальний родственник.
- Невесту, - говорит, - Украли, выкуп требуют!
Сперва то Толстый ничего – взял у гардеробщика какую-то кепку, пошёл к гостям – деньги собирать. Но потом надоело ему это дело – кепка денег полна, а жену не отдают, непонятно даже – кому и деньги то отдавать требуется.
- Ерунда это всё, - заявляет тут видавший виды ротмистр, - Всегда в таких случаях невесту украденную - в туалете женском прячут. Вот пойди туда – да вызволи из неволи.
Ресторан этот был не из простых – этажа три занимал, туалетов женских там – штук десять, не меньше. Витька все их посетил – со скандалами и воплями, как полагается – но Нинки так и не нашёл.
- Совсем зря, это Вы, дядя Витя, по сортирам женским лазаете, - заявляет давешний пацанчик, - Нинка то с друзьями просто на такси поехала покататься, подождите – скоро вернётся.
Напрасно он это сказал, совсем даже напрасно.
Узнав, что среди Нинкиных компаньонов по поездке присутствует лицо мужского пола, Толстый впал в полную фрустрацию – в штопор крутой, то есть, вошёл:
- Вот оно значит как, - орал Витька, махнувший с горя фужер водочки, - Часов пять как жена – а уже с какими-то левыми мужиками на авто катается? Не прощу! Всё – свадьба отменяется - на фиг! Ноги моей здесь больше не будет!
Ну и ещё пару слов обидных в невестин адрес, с горяча, добавил.
И – прочь из ресторана, только его и видели.
Бежит по Невскому, усердно страусиными ножищами перебирая – только галстук гордо над левым плечом развивается..
Лишь возле Адмиралтейства, пробежав километра три, Толстый наконец остановился.
Минут пять я его старательно успокаивал, а там и ротмистр Кусков с парой бутылок шампанского подоспел.
Шампанского употребив, Витька быстро успокоился, повеселел и публично раскаялся в ошибках совершённых. Бодро возвращаемся в ресторан – казус то устранён полностью.
Но не тут то было!
Оказывается, что пока мы отсутствовали, из вояжа вернулась невеста – доброхоты тут же ей и рассказали про женихово поведение. Со всеми подробностями, в красках ярких. Особенно подружки закадычные старались. Ну, Нинка, в свою очередь, тоже психанула знатно:
- Не связывайся с малолетками – предупреждали люди добрые. На фиг - эту свадьбу! Поймайте мне машину – на развод поеду подавать!
Но, здесь уже проще – набежали родственники многочисленные, окружили молодых плотным кольцом, пошла работать дипломатия народная.
А мы с Кусковым в зал ресторанный пошли – без нас разберутся.
А в зале ресторанном всё скучно и не весело – вяло себя как-то народ ведёт, без души, ни песен тебе, ни танцев.
Ротмистра, впрочем, это ни мало не смутило.
Накатил водочки, закусил, пошлый анекдот громко – на весь зал - рассказал, ещё накатил, и подсел клеиться к одинокой незнакомой девицею
- Слышь, Андрюха, - говорит мне Вика Кускова, ротмистрова жена, - а приударь-ка ты за мной по полной программе. А то обидно ведь – с Кусковым уже три года как женаты, я его ревную постоянно, а он меня – нет. Неправельено это. Вон, даже Витька свою Нинку без повода серьёзно ревнует – а я, что – хуже?
Да нет, Вика - тоже очень даже ничего. Иду на встречу – начинаю ухлёстывать по полной.
Танцуем – раз – другой – третий. Шепчу ей что-то на ушко, подливаю водку в шампанское, Вика заливисто смеётся на весь зал.
Спиной ощущаю чей-то тяжёлый взгляд – шутки шутками, но по морде что-то ни за что, ни про что, получать, ей-ей, не хочется.
А свадьба, тем временем, приходит к своему логическому завершению – молодые полностью помирились, и, даже толком не попрощавшись, отбыли по своим неотложным делам, гости потихоньку начали расходиться.
Мы с четой Кусковых тоже уходим, благо метро в двух шагах.
Спускаемся по эскалатору в зал. Надо вам сказать, что эта станция метро - закрытого типа, то есть электрички отделены от потенциальных пассажиров стеной, в которой имеются ниши, оборудованные дверями.
И вот представьте себе картинку: подходит очередная электричка, двери открываются, но пассажирам из одной конкретной двери на перрон ну ни как не выйти – в нише, уперевшись спинами в противоположные стенки, стоим мы с ротмистром - и дубасим друг друга почём зря.
А рядом стоит Вика Кускова и улыбается – наконец-то ротмистр её приревновал по серьезному – сбылась сокровенная девичья мечта.
С Кусковым мы потом, конечно, помирились.
Но природа ревности, её смысл - для меня по-прежнему – загадка.
Лукавый взгляд, из под густых ресниц –
Удар – из-за угла.
Не мне - тот взгляд предназначался.
И, знаешь ты сама:
Сейчас умрут – те миллионы людей, зверей и птиц,
Которым мог предназначаться – тот взгляд – из под ресниц!