От напряжения в глазных мышцах страшно разболелась голова. Тед, не отрываясь, следил за местом, где он был с час назад, а теперь там мелькает чей-то катер и кружит вертолет.
Он успел побывать там до «этих». И очень был тем доволен. Доволен собою. Отличный цейсовский бинокль в его руках давал возможность быть в курсе настроений людей, пытавшихся понять, что такое могло произойти за часы, пока они спешили к этому важному месту?
Лоренс же хотел понять другое: «Какого черта они там крутятся?» На катере серьезно готовились к погружению в воду три аквалангиста. «Что такое? Кто эти люди?!»
В голову Лоренса пришла весьма весёлая идея, устроить полицейскую проверку на том катере. В самый разгар работ, Тед полагал, как раз в тот момент, когда аквалангисты были уже на «месте», на борт катера нагрянула полиция. Вертолет быстренько скрылся в небесах. Аквалангисты были отозваны со своих мест. Все были подняты на борт для …паспортной проверки.
Это Лоренс, будто бы как свидетель, заявил по телефону службы спасения (именно! а не полиции), что на катере с названием «Мечта капитана» скрывается хулиган, уже надоевший местным жителям маленького городка Ска тем, что угоняет автомобили и бьет их о скалы («увы, не развив при этом головы себе»). Это Тед угнал машины. Их было четыре. Сначала он угнал одну, в тот же день и тоже утром - другую, после обеда - третью. Ночью, когда вся полиция городка была начеку, ему всё же удалось угнать четвертую машину. Жаль, но ему пришлось разбить и новенький синий пежо-407. Тед мечтал иметь такого друга. Разбивая «другу» нос, он успокаивал себя тем, что через недельку, ну максимум - две, он и сам сможет спокойно зайти в ближайший салон, торгующий европейками, и выбрать себе такую машину, законно оформив покупку на своё собственное имя.
Похититель удачно тыкал машины мордой о скальные выступы и скрывался, оставляя до нелепости одинаковые следы преступления. У всех четырех машин мотор работал, фары были включены, на капоте - небольшая вмятина и! из салона гремит музыка. Из салона ничего не взято, в бардачках оставлены деньги (даже газовый пистолет!). Особенно бесила руководителя расследования «хулиганского» дела оставляемая преступником музыка. Лоренс вставлял в музыкальный центр свой диск. На нём была записана одна единственная мелодия – «Джингл - Белз». Потому и прозвали «разбойника» Санта Клаус.
Берег, с которого Тед наблюдал за ныряльщиками, кувыркавшимися с борта «Мечты капитана» был настолько испещрён узкими пещерами, что спрятаться в них труда не составляло. Здесь Лоренс «жил» уже несколько дней. Здесь он припрятал то, что успел стащить с затопленного катера «Крутой». Именно туда теперь стремились ныряльщики. Их отправлял под воду высокий круто загорелый мужчина, стоявший по пояс голый у бортика рядом с капитанской рубкой. Кстати, этот человек часто оглядывал скалы в бинокль. Лоренсу приходилось быть очень внимательным, чтоб не попасться ему на глаза.
Пора было убираться. Но Лоренсу покоя не давала мысль, что он что-то проглядел на «Крутом». Тед наблюдал за действиями людей, за их настойчивыми попытками что-то отыскать в месте, где затонул катер Джона Стаффорда, и ему начинало казаться, что деньги – шестисот тысяч долларов наличными в кейсе, упакованном в непромокаемый мешок - это не совсем та цель, за которой охотились люди, управляемые человеком, похожим на великорослого монгола. Теду этот человек был знаком. Подводными поисками чего-то очень важного на месте затопления катера Стаффорда занимался Марк Фридман.
То, что сейф на катере Стаффорда пуст - аквалангисты определенно боссу уже доложили, однако, ныряльщики продолжали работать, поиски продолжались. На катер привозилось и выгружалось какое-то оборудование, увеличилось до пяти количество работавших аквалангистов. «Чего они ищут? Следы человека, вскрывшего сейф? … Глупо. Скорее всего, в поисках вора они б выбрались на берег. Впрочем, вижу, вижу, …эта парочка парней, на моторной лодке добравшихся до берега, возможно, тем теперь и займется». Лоренс проследил за тем, как двое, разойдясь на берегу в разные стороны, внимательно оглядываясь, направились в сторону скал. Один из парней шел в его сторону.
«Надо уходить». Тед затянул на маленьком рюкзачке шнурок. Пачки денег, укрытые в нем, выпячивались через прочную, крепко выгоревшую на солнце ткань. Лоренс закрепил потуже длинную веревку на поясе, оглядел «каменный сейф», улыбнулся своему жилищу и, не найдя ничего, чтобы выдало присутствие человека в узкой пещере, виляя всем телом, покинул своё убежище. Он буквально протиснулся в скальную щель и …попал в соседнюю пещерку. В ней пахло тленом погибших птиц и крыс. Её срочно покидала узкая серая змея «Уютненько, но…- Тед огляделся внимательнее, не притаилась ли где еще одна змея, - нам пока и сюда не нужно, простите-простите, мы уходим. - И он протянув сначала в щель мешок, кинув его туда, затем сам протиснулся в следующую пещеру через ещё более узкую щель в камнях. Тело его при этом изгибалось, как змеиное. Потом он долго тер ладонью расцарапанное ухо. Крови как будто не было. «Нет-нет, ни следочка мы им не оставим. Ни фактика».
Тут было с десяток таких каменных мешков, сейфов, можно было назвать их как угодно. Ветер и высокие волны наделали кучу дыр, вымыв из скальных пород прослойки песчаника. Вот Лоренс и переходил из одной пещеры в другую. Он знал их наперечет. «Первая, вторая, …здравствуй, уютная семерочка». Он успел изучить тут многое, пока наблюдал за местом потопления катера.
Вдруг слух его уловил звук работающего мотора. Кто-то громко хлопнул дверцей машины и … послышался лай собаки. «Хреново. По-собачьи хреново», - скривил губы Лоренс и двинулся спиной назад, обратно в узкую щель пещеры. «Где ты моя милая шестерочка? Я возвращаюсь». Затем он быстро принялся раскручивать укреплённый на поясе канат с крюками. «Уходим в глу-убокое подполье. Пока прощайте, … прощайте, господа искатели». – Тед протиснулся в узкую щель пещеры. Вбивать штырь для закрепления крюка времени уже не было, да и шум наверху могли услышать. Тед отыскал выступ попрочней, затянул на нём петлю, подергал канат, проверяя прочность закрепления. Затем он скинул второй конец верёвки вниз. Тряхнул его, услышал чутким ухом стук металлического крюка о воду. Затем, недолго прислушиваясь к звукам погони, обхватил веревку руками и, туго втянув живот, развернулся и стал протискиваться плечом внутрь скальной пещеры, уходящей своим зевом в глубину вод залива.
Где-то там, над головой Лоренса уже достаточно зрело грохотало раскатистое эхо. Это сердился пёс. Он чуял человека, укрывшегося от него среди острых камней. Он скрёб их когтями, призывая сопровождавших его людей поскорее расширить для него путь.
-Вот! Смотри, его верёвка! Он тут! Звони Фридману, мы нашли его.
Более спокойный голос, чуть гнусавя, в ответ произнёс: «Да подожди ты со своим «нашли». Это только верёвка. А его может, уже и след простыл».
***
Трагедия с катером Стаффорда произошла несколько дней назад. Весьма неожиданно для наблюдавших за ней. По крайней мере, Тед даже присвистнул, когда катер, за которым он следил вместе со своим другом, прямо на его глазах завертелся в серьезном пируэте и …исчез.
К трагедии этой Лоренс не имел никакого отношения. Он был в этих местах проездом. А вот его друг детства – Френк Мерфи (сидевший в данный момент в камере предварительного заключения за попытку изнасилование школьницы) тот был местным. Вот, возможно, Мерфи – тот предполагал, что, что-то такое может произойти с катером Стаффорда. Потому как, увидев катастрофу, он только хмыкнул: «Ну вот, вот и приплыли».
Мерфи был ближе к проблеме Стаффорда. Тед так полагал, когда друг убедил его «войти в долю». За что? А вот как раз за то, что они сначала покараулят, куда и кому Стаффорд отгрузит свои денежки, а потом «заложат ему же самому». То есть, Мерфи предлагал Лоренсу участие в шантаже. По его «впечатлению» (нашел же словечко, вербуя приятеля!), «Стаффорд собирается купить ворованное».
Мерфи – фигура небольшая, всего лишь банковский работник. Но так получилось, он узнал, что Стаффорд в тот день будет иметь на борту катера большие деньги. В мелких купюрах. И ещё, наблюдая за промышленником уже пару недель, Френк заметил, что катер, на котором «плыло» шестьсот тысяч, отслеживают не только они с Тедом. Ещё кое-кто следил за кульбитом водной машины. За катером следили люди с яхты, дрейфующей у правого берега бухты Ма.
Мерфи очень даже внимательно разглядывал лица людей, следивших за Стаффордом, как и они с Тедом в бинокль с приставкой для ночного видения. «А ведь они рады его внезапной остановке, Тед. Уверен, рады». Однако, как только всё произошло, на удивление парочки несостоявшихся шантажистов, яхта тут же снялась с якоря и … скрылась за ближайшим утёсом.
-Кто это был, Френк? Ты знаешь этих людей?
-А какое нам до них дело, друг мой, Тедди. У нас иные проблемы.
-Проблемы? Не понял Френк. Всё как будто завершилось без нашего участия.
-Тед, да не ужели же мы оставим это прибыльное дело … без должного участия?
Поскольку в доме Стаффорда всё было благополучно, а сам промышленник ничем серьезно кроме коллекционирования картин не занимался, Мерфи предположил, что богач решил сделать новое приобретение в коллекцию. Френк уверил себя, а после и своего приятеля Лоренса, что Джон Стаффорд занимается незаконной покупкой очередного шедевра.
А тут как раз послышался шепоток среди знакомых Мерфи: ищут какую-то картину. Из частной коллекции Грабса несколько дней назад была похищена картина кисти Такиса. Эта была «Антуанетта». Картина, по словам знакомых Мерфи экспертов, тянула на полтора миллиона долларов. Антуанетта для маэстро Таксиса - это как для Леонардо Джоконда. Художник семнадцатого века упивался восторгом к своей любовнице, но главное, ему удалось выразить этот восторг с помощью красок и кисти. Одетая в рваные кружева несколько растрепанная молоденькая шлюшка возлежала на покрывале из меха бурого медведя. Она нагло сунула в пасть головы мертвого зверя свои тонкие белые пальцы и будто надсмехалась над следившим за её бесстыжестью художником. Мерфи увидел иллюстрацию в одном из альбомов своего приятеля. И картинка обратила на себя внимание. Френк - человек, в общем-то не искушенный призывной порно – живописью, тоже восхитился этой самой … Антуанеттой. «Хороша, сучка». И вдруг, услышавший это его приятель произнес: «А девушка эта в бегах». Приятель даже намекнул в разговоре на тех, кто из местных коллекционеров отдал бы за такой шедевр половину своего коллекционного состояния. «Чтоб освежить такой редкостной красотой свою коллекцию».
-Так картина украдена?! – Мерфи облизнулся. – Ни хрена себе! …Сколько-сколько, говоришь, она стоит?
Так получилось, что за какие-то пять дней Мерфи получил в руки сразу два ключа к событию, разыгравшемуся позже в бухте Ма.
Сначала Френк просто рассуждал, болтая за пивом со своим давним приятелем, каким-то случаем оказавшимся в местах облюбованных первым для проживания: «Тед, я думаю, грабители сильно желают от картины избавиться. Ну, раз та в активном розыске. И, скорее всего, - Мерфи забрасывал крючок в рот Лоренса, - они могли договориться с кем-нибудь о продаже картины за половину или даже за треть цены. А знаешь что, приятель, я даже как будто знаю, кто её у них купит. Тут на днях со мной такой случай приключился. …В общем, я подумал и решил, что это Джон Стаффорд. Он большой любитель таких картинок. У него целая коллекция живописных шлюшек. Известный коллекционер. Почему я так уверен? А вот! Он появился в городе как раз в это время, когда заговорили, что Антуанетта в бегах. А потом я его в нашем банке встретил…».
Мерфи решил следить за Стаффордом. Следить неустанно. Он уверил себя, что картину будет покупать у грабителей именно он - Джо Стаффорд. Особенно он настаивал на этом перед Лоренсом, пытаясь, завербовать приятеля в свои напарники. «Тед, это уже второй «ключ» к делу. За шантаж этого педофила мы хапнем кучу денег. Прижать такую мразь – не стыдно, Тед. К тому же ты, я так понял, совсем на мели. Будь уверен, этот гавнюк заплатит нам за удовольствие иметь эту Антуанетту на своём гвоздике!»
Второй «ключ» Мерфи «передали» в банке. Он там служит уже пять лет, отвечая за работу с клиентами. Именно Джон Стаффорд и «передал ключик».
«Верное дело, Тед! – Брызгал слюной Мерфи. А Лоренс глядел на своего друга детства и думал: «Такой же чистоплюй, как и был. Вербует, как белым по черному вышивает. Думаю, я снова нужен ему для выгребания говна. Френк трусит. …Видно же, глаза горят, а руки трясутся. Ещё иронизирует по поводу моих старых грешков. А сам-то кто? «Давай, Тедди, давай, беремся!» …Трус. Руки, как у пьяницы, всё пиво мне на штаны вылил. Так кто из нас трясется, как бывалый наркушник, Френк? – Лоренс потягивал пиво, стряхивал с колена пену, и посматривал на часы. Но…слушал захлёб своего давнего приятеля, развивающего тему шантажа. И продолжал рассуждать, разумеется, про себя. - Браться за дело обеими руками – не его путь. …Впрочем, кое в чем он прав, я без денег. И работы подходящей нет. Надо бы дальше двинуться, в Техас. Слоняться по крысиным углам типа этого прибрежного захолустья с игрой на банджо в каждом баре - надоело. – Тед вздохнул. - В Лос-Анджелес бы вернуться. …Но что я там… без денег. Что ж, придется взяться за лопаты».
-Так ты говоришь, верное дело?
-Ты даже не сомневайся, Тед! Я всё продумал!
-Тогда я пошел. Нечего светиться тут с тобой. Сам ко мне в пещеры приходи. Раз, говоришь, он на катере будет, самое то поглядеть на сделку со стороны. Цейсовский бинокль найди. С насадкой для ночного видения.
-Будет, Тед. Всё будет.
-Всё? …Ой, Френки, когда ты так говоришь, мне кисло становится. Лучше б чего нам нехватало.
-Тьфу-тьфу! Что ты опять, что за сомнения, Тедди? Деньги верные, верь!
-Да когда ж эти суки были верными, друг? … Впрочем, ладно, Френки. Я согласен.
В тот вечер Стаффорд буквально парил над волнами, мчась куда-то на своём катере. Френк упрямо считал, коллекционер торопится за картиной. «А это значит, Тед, на борту его «Крутого» могут быть огромные деньги».
-Могут? Ты ж говорил: «Есть».
-Да есть, есть. И они станут нашими!
-Но мы же не будем его грабить, Френк.
-Мы? Мы - нет. Но мы посмотрим, что и как, ладно? …Ладно, Тед?
Лоренс смотрел в бинокль на летящий по волнам катер Стаффорда. – Ладно, ладно.
И вдруг на глазах приятелей катер будто налетел на какое препятствие, разок перевернулся в воздухе и после негромкого взрыва, загорелся и стал тонуть.
Лоренс вздрогнул. - Ни хрена себе, …Мерфи, что за дела?!
Мерфи сиял. – Тихо, Тед, тихо. – Он хмыкнул: «Ну вот, вот и приплыли».
-Мерфи, что за отступление от плана, ты знал о взрыве?
- Тише, Тед, тише… - Френк выхватил из рук приятеля бинокль. Губы его принялись причмокивать, будто он сосет конфетку. – Вот и … хорошо. Вот и приплыли.
-Что ж хорошего, Френк? – Лоренс прищурился. Он понял, что Мерфи не всё ему про Антуанетту поведал. - Не, Френк, пойду-ка я в другом месте поплаваю.
Мерфи заговорил быстро и властно. – Никуда ты не пойдёшь, Тед! Дело буквально прёт в руки. Шестьсот тысяч – что, не деньги? Так какого черта?! Теперь остался пустяк - поднять их со дна. Для тебя это раз плюнуть, Тед. Ты сможешь, уверен.
-Мерфи, сбавь обороты. Ты же видел, мы тут не одни такие любопытные. Яхту слева видишь?
-И что? – Мерфи перевел бинокль на яхту. Посмотрел, а потом снова повернулся к Лоренсу. И принялся сверлить его пристальным взглядом своих почти бесцветных глаз. Изо рта его снова полетели слюни. – Тед, я знаю, чего ты хочешь избежать. Считай, избежал. Я тебя прикрою. Яхта, … пусть себе стоит, наблюдает. А мы с тобой … под водой пойдем. Я прямо сейчас привезу акваланги. У меня есть.
-Мы?! …Ты ж мокрого боишься?
-Тед, не выпячивай живот. Ничего я не боюсь. Ни мокрого, ни сухого.
Лоренс посмотрел на яхту с наблюдателями. перевел взгляд на Мерфи. «Если он договорился с ними, зачем бы тогда я ему нужен был? …Нет, на столько Мерфи подл не бывает. Скорее всего, это просто от трусости. Он ведь действительно плохо плавает». – Послушай, Френк, а эти деньги - шестьсот тысяч, он что, в ящике стола вез?
-А что, если и в сейфе? Ты ж на все руки мастер. Я инструмент привезу – дело не за этим.
-Я тебе кто, медвежатник?
-Тед, Тед, говорю, успокойся. Я всё предусмотрел. Есть там у него сейф, есть. Только открыть его для тебя - пустяк. Я узнал у продавца катера, замок в том сейфе электронный. Аппаратуру нужную, для подбора кода, я тебе привезу.
-Френк, а за чем дело, раз всё так просто? – Лоренс усмехнулся, отвернулся от бухты и посмотрел на приятеля, оглядел с ног до головы. – Френки, а в твоих расчетах нет пунктика, как кинуть старину Теда? Что-то чую, пахнет это дело. …Как-то уж было однажды, в самом дерьме оказался, а ты - грязи не любитель - отпрыгнул.
-Однажды?! А сколько раз, кончая дело, мы оставались друзьями, Тед? …Тед, брось, а? Дело верное! - Мерфи чувствовал, Лоренс хочет уйти от дела. И он решил ускорить события и завершить всяческие убеждения основным своим козырем – «Лоренс – ты без денег». - Руки будут в дерьме, да! И дышать тебе там будет нечем – понимаю. Но триста тысяч – деньги не малые, Тед. Сколько ты на них со своей непритязательностью сможешь протянуть? Долго, Тед! Долго сможешь лежать кверху пузом …где-нибудь в Тимбукту, на луну поплевывая. …А я тут, Тед, как был серой мышью, так и буду жить… мышью. …Среди чужих миллионов, черт бы их побрал! Мне думаешь, легче дышится по соседству с Лас-Вегасом? Ни хрена! …Хоть я и на солнышке».
И вот тут угловым зрением оба приятеля заметили, что яхта с наблюдателями стала разворачиваться. Она уходила с горизонта. Лоренс снова забрал бинокль к себе на грудь. Снова он смотрел на обстановку в бухте. Помолчал, наблюдая за последними вспышками пламени над волнами в том самом месте, где тонул катер. Потом тихо произнёс: «Тащи акваланг. И пилу для распила металла под водой. Достану я тебе тот сейф, …только вот тогда…
Мерфи не слушал условия. Он хорошо знал своего давнего приятеля. Мерфи был уверен, Лоренс согласится лезть и в дерьмо, и под воду. Никогда Тедди Лоренс не брался за дешевую работу, а не дешевой - у него пока нет! Подумаешь, полгода не виделись! Френк считал, Лоренс - тот же самый, которого он знал с самого раннего детства. «Большой мальчик» с ветром в голове и опять с дырой в кармане. «Эх! Тебе б в шестидесятые родиться, Тед. Ты б был самым ярким хиппи Лос-Анджелеса, честное слово! Ну кто ты сейчас? Кому нужна теперь твоя прикладная математика? …Кому нужны твои программы, компьютерные игры? Их же миллионы уже. Такая война в мультиках – другая – всё одно и то же! Спроса нет! Сейчас единственный спрос - деньги! Всё уже в мире есть, а денег, понимаешь, Тед, денег на это всё - пока не хватает». Тогда в разговоре Мерфи не стал слушать про то, что «есть, оказывается, в мире и то, чего нет. Или не хватает. И даже за деньги. Он и тогда этого слушать не стал. И сейчас – не стал. Тед крикнул ему в след: «Френк, а может, бросим это дело, чувствую дерьмо это», - Мерфи шел к машине, не слушая его и теперь.
Кидая приятеля в каменном мешке, Мерфи ответил иное. Он задыхался, бежал, взбираясь по камням сначала в гору потом с горы. Бинокль на его груди болтался из стороны в сторону. Френк спешил, бежал к тропинке, ведущей к дороге. Там его ждала машина. – Тед, я мигом! Жди акваланги! Я тебе их… подарю…после дела.
Лоренс вернулся в укрытие. Наблюдал горизонт внимательно. Засек квадрат погружения катера, ориентируясь по звёздам. Стояла ночь.
Вот так они с Мерфи и разошлись тогда. Но… не надолго.
Пока Мерфи катил за тем, что ещё б пригодилось для работы под водой, Тед принялся обследовать береговые скалы на предмет укрытия. Как чувствовал он, что это ему сгодиться.
***
…Мерфи «отскочил». Чтоб отвести от себя подозрение всех, кто хоть как-то помогал ему вникнуть в детали дела, сразу, как только он привез Лоренсу всё необходимое для поисков кейса с деньгами, сел в машину и … укатил. И тут же загремел в камеру предварительного заключения. Именно! Его посадили за то, что он неосторожно налетел на школьницу в собственной машине!
Несколько дней назад Мерфи открывал банковскую ячейку для Стаффорда. Обычное дело. Только клиент был несколько необычен своей скандальной известностью. Да и вёл он себя несколько нервозно. Будто спешил. Стаффорд, на взгляд Френка, так ничего существенного из банковской ячейки и не взял. Скорее всего, думал Френк, он хранил там пистолет и патроны. Выйдя из хранилища, Стаффорд попросил «знакомого ему лично человечка» помочь в другом деле. Он пожелал срочно снять с личного счета крупную сумму денег. И добавил при этом: «Мне бы хотелось, чтоб пачки содержали купюры только мелкого достоинства. Это, возможно, сделать быстро?». Мерфи кивнул. Его дело - угодить «знакомому человечку». Он передал клиента своему коллеге, помогающему снимать крупные суммы со счета, распорядился, дав указание на счет достоинства купюр, и … будто бы отошел в сторону. Однако сёк за коллекционером, не прерываясь. Стаффорд долго пересчитывал деньги, находясь в закрытом помещении отдела банка. Потом, позвонив именно Мерфи, он объявил, что ему необходим более просторный кейс, чем тот, что он принёс с собой. Он попросил Мерфи об услуге. Тот тут же … принес ему свой личный кейс. Френк прекрасно знал вес пустого кейса, потому тут же почувствовал «разницу» в весе, когда незаметно приподнял кейс, пока Стаффорд отвлекся на заполнение документов. Френк чуть-чуть передвинул кейс в сторону и… понял, сколько в нём лежит денег. Мерфи не ошибся ни на сотню! В кейс вошло шестисот тысяч долларов. С этим кейсом Стаффорд вышел из банка. Мерфи, тут же разыграв сильную зубную боль, свой рабочий пост покинул. И поспешил за коллекционером. Второй ключ к успеху был у него в руках. Не воспользоваться им – Мерфи посчитал делом глупым.
Именно кейс Мерфи искал и нашел Лоренс на борту взорвавшегося катера Стаффорда. Сейф с электронным замком оказался действительно не сложным устройством для смекалистого программиста. Не понадобилась никакая пила, ни какая спецаппаратура. Лоренс поднимался на поверхность, чтоб подобрать электронный код замка. Полчаса «взлома» и … в затонувшем катере щелкнул замок, стальная дверца сейфа чуть-чуть приоткрылась….
Тед переложил деньги в свой мешок, закрыл пустой кейс в сейф, и, снова всплыв ненадолго, тот … закрыл. Сунул в одну из полок на катере пилу, будто это собственность хозяина катера, по всем оставшимся - разложил «запчасти» от аппаратуры Мерфи. Только основу её – мини компьютер – он забрал с собой. Ему хотелось заглянуть в «мысли» хозяина вещицы, Тед полагал, палм принадлежит Мерфи.
И всё это он делал, спеша, но внимательно оглядываясь. Как будто никого из живых свидетелей своих проделок не заметив, пробыв под водой сорок минут, Тед вновь двинулся в сторону скал. Первый этап работы был им сделан.
***
«Спать, спать. Теперь главное – чуть-чуть выспаться. – Тед повозился затылком об импровизированную подушку, состоявшую из старой автомобильной шины и его пропотевшей куртки – ветровки и туже сжал веки. – Спать, дурашка, иначе свихнёшься. …Нужно …поспать…нужно… спать…пать…ать…».
Лоренс резко встрепенулся и прислушался. Было тихо. Он расслабил мышцы лица, несколько раз дернув уголки губ в стороны. Потом чуть успокоив себя тем, что «всё тихо», повернул голову в сторону света.
Над бухтой плыла Луна. Действительно стояла полная тишь – желанная благодать для него. «Да, хорошо б поспать, - Тед вздохнул и улыбнулся. Снова закрыл глаза и стал думать, думать. Только о «хорошем». Всё только о таком хорошем, что не давало возможности сну захватить его сознание целиком.
Что снилось ему – тридцатилетнему бездельнику, уже полгода промышлявшему «чем придется». Что грезилось ему - сыну бывшего окружного прокурора и бывшей кинозвезды? …А вот папа прокурор как раз и снился. И ещё мать, любви и опеки которой он слишком рано лишился. И ещё Мерфи снился – какой никакой - друг.
Всегда, когда вдруг становилось душно от тесноты событий, Теду снились они – самые близкие ему люди. Близкие - родные. Какие-никакие - свои.
Как-то, ещё в школе, в старших классах произошло одно серьезно повлиявшее на его жизнь событие. Вот отзвук его и приснился Лоренсу теперь, когда он, мучимый жаждой и голодом, утомленный многодневной бессонницей, лежал на остриях остывающих камней.
Он был всё там же, в каменном сейфе скал на берегу бухты Ма. Искаженное эхо когда-то действительно пережитых им событий грезилось ему, превозмогавшему сон-бред.
За серьезную провинность, какую – сон от Теда скрыл, его вызвали к директору школы. Он видит стол. Огромный, темный стол. А, впрочем, обычный предмет директорского кабинета. Это как бы кабинет директора обычной городской школы. Однако стол был увеличенным в размерах сознанием усталого человека. За тем огромным столом сидит высокий сухощавый мужчина. С выражением глубочайшего страдания на ещё не старом лице. Впрочем, лицо господина директора во сне Лоренса совершенно растеряло какие-то физиономические подробности, детали. Скорее, Тед узнал Стручка - Джонсона лишь по копне рыжих кудрей на крупной голове, да по ощущению тяжести от голоса этого человека. Чуть в стороне, за правым плечом директора в том сне будто кто-то стоял. Фигура могучая. Лоренс трёт глаза, да всё будто никак не разглядит, кто это. Будто тоже знакомое ему лицо, да вот… размыто. Так, отдельные детали можно разглядеть: очки, например, …которые невероятно знакомы Теду.
Тед будто пытается разглядеть второго человека, но голос директора всё время отвлекает его от этого.
-Лоренс. Опять вы, Лоренс. Да сколько ж можно испытывать терпение собственных учителей? Как тут к вам относятся, а чем платите вы нам – вашим учителям? Лоренс, Лоренс,… как же вы не доплачиваете нам всем за уважение к вам.
-Сэр, не я нанимал этих учителей на работу. Какое уважение? Какая плата, о чём вы? Мы больше узнаём за пределами школы, чем в ней. А может лучше попросить платы у тех, кто дал вам право на эксперимент над нами? На испытание на нас ваших новых проектов, программ; новых трактовок истории с втиранием в наши мозги ценностей, которые ценны конкретно для вас. Спросите платы за скучный гипноз с ваших инвесторов, сэр. Я тут не причём.
Тед трёт глаза. Но в грёзе ему так и не удается разглядеть лица того, кто стоит за спиной директора.
-Вы снова что-то мните о собственной персоне, Лоренс. А ведь вы пока ещё никто.
-Если рассуждать субъективно, то с моей стороны и Вы – никто. Разве должность директора школы для стипендиата и медалиста из Оксфорда – это должность?
Директор из сна молчит. Потом, как и в были, он медленно поднимается из-за стола.
В реальности Джонсон был человеком очень высокого роста, даже как бы баскетбольного размера был у него рост. Но во сне, поднимаясь из-за своего стола, директор рос и рос, рос и рос на глазах мальчика Лоренса, и вырос до размеров злого джина, вылетевшего из бутылки и, склонившего голову под самыми небесами, чтоб разглядеть малюсенькую молекулу – провинившегося ученика.
- Завтра… что б здесь, …вот тут…в этом кабинете …я увидел твоего отца. …Убирайся!!! Айся! Айся! Айся….
И вдруг, разглядев, наконец, кто стоит за спиной директора, Тед вздрогнул. И тут же, очнувшись от сна, открыл глаза. Замер, будто умер. Снова принялся вслушиваться в тишину ночи.
Шли минуть, но только когда стук сердца поутих, только тогда, ослабив напряжение в шее, Тед снова прилёг. Нашел удобное положение для усталого тела, снова распластался ковриком на почти плоском, пока не совсем растерявшем дневного тепла каменном выступе в скале.
И тут же уснул. Просто вырубился. Совершенно!
Уснул, не смотря на то, что в лицо его бил яркий, просто-таки слепящий свет полной луны. Та лениво плыла по смоляной глади залива бухты Ма.
В школу тогда его отец так и не пришел. Недовольно ответив на предложение сына: «Разберись с этим сам», - Артур Лоренс – окружной прокурор не пошел на повеление своего бывшего однокашника. И тогда Тед, просто так, не настаивая, сказал о «просьбе» директора своей мачехе. И та… явилась. И пришла в школу во всей своей «красе». То есть, ничуть не скинув с себя кисейного покрова счастья от недавнего удачного замужества («девятнадцатилетняя кукла из пыльного посёлка ковбоев скакнула в Леди Прокурорши в самом Лос-Анджелесе!»). Явилась эта … леди с наращенными платиновыми волосами в школу; прошлась, даря улыбки направо и налево, даже не пытаясь играть в заботливую мамашу взрослого пасынка. Припёрлась, разряженная и накрашенная в пух и хрень. И вот…уже к третьему уроку вся школа знала, чья это Мамка - Барби заглянула в кабинет Рыжего Стручка для личного общения. А поскольку Стручок лично проводил дамочку до её шикарной новенькой машинки, развилявшись перед ней своим сухеньким хвостом, друзья – приятели тут же принялись клевать парня, донимая насмешками: «Тед, скажи, ты с ней трахаешься? Она тебе предлагала? Ну, хоть разок, намекала? Да ладно, Тедди, ты ж у нас ловелас бывалый. Чего скрывать, конечно, да. Да, Тед, было дело?» И вот тогда и произошел скандал. Скандал, буквально разорвавший родной дом Теда Лоренса. Дом после лишился своего молодого хозяина.
За ужином, долго молчавший парень взял, да и спросил мачеху: «Ма, тут все интересуются, ты в постель меня к себе пригласить не хочешь?». Молодая женщина сначала испуганно округлила глаза и дернула бровями, а потом улыбнулась, и, положив ладонь на кисть руки мужа, спокойно ответила: «Нет. И не собираюсь впредь». Отец тогда ничего не сказал сыну. Но аппетит Тед ему явно испортил, потому как мало что в горло окружного прокурора полезло после такого вопроса. Зато к ночи, по-видимому, всё хорошо обдумав, Артур разъяснил сыну, «кто здесь, кому и кем приходится».
-Уезжай. Вот деньги.… На пока - тебе хватит. Потом, когда откроешь счет, дай мне знать. Я буду выплачивать тебе алименты.… Только до твоего вразумления, разумеется.
-Куда же я поеду, отец?
-Это твоё дело. Но здесь ты больше жить не будешь.
-Отец?!
- Тед! …Ты ведь не хочешь, чтоб мы расстались врагами?
-Н…нет.
-Вот и отлично.
-Па, но ведь это же …шутка.
-Ты мужчина, Тед. Сам понимаешь, с этим не шутят.
-Па? …Отец, я готов извиниться перед ней.
-Смысл? … Хорошо, не сейчас, но я уверен, чуть позже ты поймешь, …ты поймёшь, Тед, так шутить нельзя. То, над чем ты пошутил называется личная жизнь человека. А она должна быть защищена. Это закон семьи.
-А кто тогда для тебя я?
-Тед, я выбираю её.
-Что?! …Папа, … отец, но как же…уйти прямо сейчас? …Прямо вот…уйти?!
-Да, это было бы лучше.
-Но ведь…
-Ты найдёшь, куда пойти. Думаю, … найдёшь. Прощай.
Вот это была реальность. Это Лоренсу не приснилось.
Луна над бухтой светила ярко. Но сна, уже нового - она Теду не портила.
Теперь ему снилась мать. Уже который раз он видит их прощальную встречу.
И опять реальность интерпретируется в какой-то странно искаженной форме. То есть с интерполяцией всё в порядке, сон показывает ему именно тот «последний день». День, когда он видит свою мать в последний раз. Но вариант мешанины иной. Это новый сон.
Прощаний во сне было много, это - было «новое» его прощание с матерью. Он видит худого темноволосого мальчика, стоящего у окна. Тот часто моргает, трёт светлые глаза худеньким кулаком. Мальчику лет пять. Он смотрит в молоко тумана. Мать у дома (и так было на самом деле), она пытается привлечь внимание сына, которого она видит в окне. Но тот не видит ни её взмахов руками, ни подпрыгиваний. Он, разумеется, не слышит, как она кричит ему, называя его по имени. Не зная, как обозначить себя, женщина подходит ближе к окну. Встает под самое окно. Тогда, в реальности он не увидел её из-за широкого выступа под окном. Во сне же их разделяет молоко тумана. Тогда мать напротив, отбегает подальше от окна. Она обегает газон с несколько полинявшими цветами, выбегает на площадку перед домом. Вообще-то, дом, который видел во сне Тед, больше походил не на его родной дом в Лос-Анджелесе. Скорее это было то, небольшое серенькое двухэтажное здание – приют в спортивном лагере, куда приняли подростка Лоренса по звонку его отца. Взяли на сезон, как раз до времени поступления Теда в лос-анжелесский коммерческий колледж.
Женщина во сне Лоренса взбирается на что-то. Потом принимается махать рукой, оттуда окрикивая мальчика в окне. …Так было и в реальности. В тот день Элизе вдруг показалось важным, чтобы сын непременно помахал ей из окна их дома. Она уходила по делам, Тед вдруг проснулся, вышел из спальни и увязался за ней. Всё держался за её руку, вышел с ней в коридор, пошел провожать до двери. Но было холодно, и Элиза сказала: «Нет-нет, на улицу нельзя. Ты в одной пижаме, простудишься. Лучше посмотри на меня в окно. Я помашу тебе рукой. Хорошо? А потом ты пойдешь спать. Ещё очень рано, Тед. Это важная встреча, я бы не пошла, но надо. Мне нужно там быть непременно. Но я скоро. А ты, как помашешь мне, сразу в постель, хорошо?»
Во сне же было лишь «молоко» тумана. Женщина пыталась пробиться сквозь него, чтобы не просто ещё раз увидеть сына, а будто и во сне ей было важно, чтобы Тед увидел её.
В тот «последний день» (тогда стояла зима, и утра были сумеречными), будто угадав, что сын никак не может её разглядеть за окном, Элиза прыгала и прыгала на садовой скамейке, кричала и кричала, махая руками, пытаясь обозначить себя в предутренних сумерках перед окном дома, буквально на глазах ещё не совсем проснувшегося сынишки.
И он кивнул ей. Когда всё-таки увидел.
Голова спящего Лоренса дернулась. Как тогда, будто бы ни чуть даже не обрадовавшись, что видит изощрения матери, между тем почему-то сильно разволновавшись, Тед кивнул. Наконец, он ответил на призывы матери. Рука спящего мужчины дернулась. Как тогда, он хотел поднять её, чтоб помахать матери в ответ, но рука так кривой загогулиной и осталась прижатой им к боку, не поднялась. Он и тогда не помахал матери. Сильное волнение охватило его тогда. Отойдя от окна, он расплакался. Ему вдруг показалось странным действия матери, её суета.
Глаза ребенка застеклились от влаги, губы дернулись в скорбную дугу, и мальчик убежал от окна. Расплакался. …Теперь же, только мать показалась ему из молочного тумана, только она взмахнула ему рукой и что-то будто выкрикнула, Тед тут же открыл глаза. … Грудь его задергалась от сбитого дыхания, будто он сильно испугался чего-то. Потом, послушав тишину, он осторожно потянулся рукой к лицу. Обтер пот. Потом глубоко вздохнул. А когда в полной тишине, он снова успокоился, сон тут же и налёг на него заново.
Тед снова провалился в глубокий сон, без сновидений. Но это снова был лишь минутный провал сознания. А потом вдруг … он увидел лицо довольного Мерфи.
Френк Мерфи. …«Прощелыгой» - за глаза называл его отец Лоренса, «Белым крысёнышем» - он казался его молодой супруге – Глории Лоренс – мачехе Теда. И оба они сердились, когда заставали Теда с Мерфи в своем доме. Когда была жива мать – Элиза Лоренс, она называла Френка иначе. Смазывая зелёнкой порезанный палец приятелю сына, или разбитое колено, женщина приговаривала: «Заходи к нам, всегда заходи, малыш. …Только с виду ты глупый ослик, а пахать тебе на тетку приходится, как взрослой лошади. Уж я свою соседку знаю».
В тревожной дрёме Лоренса Френк шевелил губами. Будто не желал пугать тишины ночи, бередить лунной дорожки на глади озера, он молча передавал другу свою радость. Но будто Тед прекрасно её чувствовал, даже будто слышал: «Псы ушли, Тедди, пора валить отсюда!».
Лоренс открыл глаза. Затаился и напрягся. Ему послышался шорох и тихая ругань, доносившаяся откуда-то сверху. Потом он услышал тихий всплеск. Видимо кто-то ещё раз прошелся по кромке обрыва и скинул в воду небольшой камень, по-видимому, в сердцах пнув его носком ботинка. Тед услышал шипящий шепот, затем послышались шаги нескольких пар ног. Люди уходили. Уходили от края скалы. Они спускались тропинкой, ведущей к песчаному берегу.
Тед не долго упивался приятным звуком отступления своих преследователей. Он подумал о другом. Вернее, он возмутился, что «снова одно и то же». «Чёрт! Опять этот сон. Да что ж такое, один и тот же! Всё те же лица: отец, мать, Мерфи!» Конечно, он хотел бы, чтобы ему приснилось что-то более приятное. Или …кто-то более приятный. Тед был уверен, тогда б он точно сутки проспал, не просыпаясь.
Тед ошибался. Это не был «один и то же сон». Всё только «вариации на тему». Например, вдруг появившийся во сне его «директор», кстати, вовсе не похожий на директора его школы - Сэмуэля Джонсона. Он приснился Теду впервые за много-много лет. Впрочем, может, это и вовсе не был Сэмуэль Джонсон. А всего лишь некий объект с рыжими всклоченными волосами, которые он – Тед почему-то сразу принял за принадлежность Рыжего Стручка. Голос? Да, голос как будто был тот самый. Низкий, скрежещущий, какой бывает у самых отъявленных подлецов в кино. И даже Артур Лоренс, который во сне Теда стоял за спиной директора, с тем кричавший ему во сне: «Убирайся!», - тоже совершенно не походил на «настоящего» его отца. Даже ни чуть. Отец привиделся Теду некой болванкой с двигающимися челюстями. Скорее даже, манекен, на плечи которого была наброшена пижама Артура Лоренса, а на серьезную выпуклость в центре некой округлости, висевшей над пижамой, были надеты широкие, в тяжелой роговой оправе очки с затемненными линзами. Да и мать, даже она увиделась ему во сне вовсе не такой, какой она была на самом деле. Элиза Лоренс в то время, в тот самый день, когда по пути в студию её сбил мотоцикл, была и ниже ростом, и чуточку толста в сравнении с той женщиной, что из сна махала ему рукой, внезапно показавшись из клубов густого молочного тумана. Лик женщины, привидевшейся ему во сне, был уже неким гибридом из образа матери и идеала, который стал женским каноном для взрослого мужчины Лоренса.
Однако все привидевшиеся лица показалось Теду нестерпимо знакомым, до щемления в сердце родными. И Мерфи, и даже он предстал во сне Лоренса чуточку размытой личностью. Хотя они виделись каких-то три дня назад. Мерфи во сне Теда был чем очень доволен. Он улыбался. И Лоренс, вздрогнув от хитрой улыбки приятеля, тут же подумал, в продолжения сна: «А Мерфи широко улыбается только в двух случаях: когда очень хорошо или когда очень хреново. – Тед принялся разминать затекшие руки. – Так что ж на этот раз? Ай, хоть бы на этот раз было первое».
Лишь принцип «того» сна оставался прежним: Тед был сильно взволнован, чтобы спать спокойно. Эти люди явились ему во сне, чтоб держать его начеку. Чтоб будить его, не давать ему сладко захрапеть от трёхсуточного утомления.
Тед оглянулся на залив. Прищурился. «Надо ж было мне так задержаться. А может, может, попытаться уйти сейчас? Эти как псы, они как будто действительно ушли…» Но он лишь повозился на своём жестком лежбище. Так и остался лежать на камнях.
Три дня назад, уже вечером он услышал лай собаки. Кто-то привез к скалам пса. Лоренс понял, его принялись искать по-взрослому. И тогда он решил, что «умереть» в расщелинах скал, затихнуть на несколько дней - будет лучшем выходом в его случае. Он решил остаться рядом с деньгами. Ни со стороны залива его нельзя было увидеть, ни лаявшему в сторону волн псу его не достать. Ход на выступ был столь замороченным, что и собачья погоня была бессильна достать его с него. Люди понимали: «Он может быть где-то здесь», - но уверенность их таяла, когда шли не просто часы затишья, а сутки за сутками. Ни кашля, ни храпа, ни шороха. Когда из скал не послышалось «и дыхания» и на третьи сутки, когда дым от отравляющего газа, пущенного в пещеру, улетучился, «глупого» пса увели прочь: «Наверное, он чует змей, греющихся в камнях. Вот и лает», - сказали те, кто искал встречи с человеком, подозреваемым в гибели катера Джона Стаффорда.
***
Тед видел, как трое мужчин, держа на поводке переставшего лаять пса, вернулись на поисковый катер ни с чем.
Однако, катер не ушёл. И ныряльщики с него ни на час не прерывали свою трудную работу.
Обессиливший, а главное уставший от неподвижности Лоренс, щурился, пытаясь сосредоточиться на жирной кляксе, качающейся на волнах в пятистах метрах от скалы, где он завис. «Что такое они ещё пытаются отыскать? Полиция рыла - рыла, эти… ныряют и ныряют. Даже ночью. Что они ищут?»
Он провёл по каменной стене рукой, слизал влагу с ладони. Сунув за щеку последний финик, двигая лишь сухими, растрескавшимися в кровь губами, снова затих. Перестал шевелить и пальцами. Снова поглядел в щель, из которой ему прекрасно была видна та самая клякса.
Ночь завершалась. На чуток похудевшая луна заметно сдвинулась к горизонту. Звезды мерки, восток радовал переливами бело – розового ажура в небе.
Тед лежал, открыв широко глаза, пытаясь припомнить в деталях всё то, что он успел заметить на катере. Он заставлял себя сосредоточится на том, что засекли его глаза, пока он плыл к катеру, пока вскрывал сейф погибшего нефтепромышленника.
«Этот Стаффорд, он не сильно обгорел. Лицо, правда, казалось страшным. Наверное, он сильно ударился им. Хотя странно, рана во лбу была такой ровной, … впрочем, при взрыве в голову могла попасть всякая всячина и сделать дыру во лбу, в носу и жопе…. Нет, вот теперь, думаю, странная какая-то дыра. …Да ладно, думаю, опознать его и по лицу будет не трудно. Что там ещё такого не такого было? …Странно, ботинки его почти не пострадали. Один плавал на поверхности. Второй, вот, черт, в нём что-то лежало. Мне показалось будто оторванная нога. Я ещё огляделся, пересчитал их у лежавшего. Его были целы, на месте были его ноги. Одежда его, будто форма военного. …Впрочем, такие сейчас во всех магазинах продаются. Стиль «милитари», мне тоже нравится, погоны и всё такое. – Тед облизал сухие губы. Снова провел ладонью по влажной стене пещеры и облизал пальцы, перепачкав нос и щеки белой известкой. - Этот Стаффорд, наверное, был левшой. Ручка торчала из полу оторванного правого кармана. Ручка «паркер», … давно хотел такую. – Тед пощупал карман джинсов. По вытянутой выпуклости его он понял, ручка на месте. – Он вытащил ручку, покрутил её в руке. Решив, что она после морской воды писать не будет, хотел спрятать назад в карман, но, подумав, попробовал пописать ею по руке. На его ладони сразу стал заметен розовый след. – Ничего себе! Промышленник подписывал свои приказы розовыми чернилами? Ха! – Тед закрыл колпачок и спрятал ручку назад в карман джинсов. - Зря я взял её. Надо было оставить. – Тед улыбнулся. – Теперь будет сниться трупак. Он будет приходить ко мне во сне и требовать: «Ручку, …отдай мою ручку, лох!» Точно, …лох. На хрен я её забрал - … улика. Надо б выбросить её к чертям по дороге. … А…а…черт, по дороге. Какой дороге, лох? …Как выбраться теперь на ту дорогу. …Черт, угораздило же меня взять её. Я думал, придется записывать подошедшие коды шифра замка, а те оказались самыми простыми. А, ладно! Всё равно я в дерме. Как, впрочем, мною и предполагалось. Ладно! Теперь её назад в тот кармашек не вложишь, так чего ж локти грызть? Ещё сгодятся. Нужно будет серьезно шевелить мослами, чтоб вырваться отсюда. …Но почему он положил её в правый карман? Попользовавшись, удобнее было б положить ручку в левый карман. Впрочем, черт с ним: право - лево, теперь главное с деньгами всплыть… где-нибудь…ха! в Тимбукту, как говорит Мерфи. Скинуть ему половину …на его любимый счет и…в Тимбукту. …Эх, ты, дурачок. Тимбукту,…Тимбукту. Это ж не место, а род племени. Только тебе, ослик до аравийских кочевников дела нет. Для тебя, книжек не читающего, это место лежбища денежных кукол. …Наверно, ходит тут неподалеку. Может даже, поинтересовался у этих, чего они тут ищут … с собаками? Он может. Мерфи многое может. Всё злится, что он - банковский работник. … А меня вот турнули из банка. А ведь всё так хорошо было. …И зачем я решил проверить, куда десятые доли центов вкладчиков уходят? Мой босс был так зол, когда на него навалился его босс и служба безопасности частных вложений. Вот, дурак я, … а Мерфи – молодец. …Ослик знает своё дело, ждет свою морковку, ждет…. При всей своей отталкивающей внешности Френк всегда умел втереться в доверие. …Надеюсь, с ним всё в порядке. …Моя ж голова после газовой атаки трещит как спелый арбуз. Догадались же, суки, стрелять из газового пистолета во все щели. … Чуть не оглох. …Догадались….Хорошо акваланги не далеко спрятал. Воздуху хлебнул, а то б, …папа, папа, как же ты был прав, выгнав такого дурака из дома. Спали бы на хрен родной дом, трахнул бы Лори и …спалил. – Тед повернул голову, проверил, на месте ли акваланги. – Тут. Тут, подарочек. … А зачем он мне, …тащиться, …тяжесть. Я в Техас поеду, на берег залива. Найду, с чем там поплавать. – Тед обтер лицо ладонями. В мышцах покалывало. – Эх, добраться бы до туда. Надеюсь, Френк не кинет меня. Не кинет, как тогда, с угнанной мною полицейской машиной»
Тед стал осторожно разминать мышцы плеч, давя на них плохо сгибающимися будто деревянными пальцами. Он массировал себя и вспоминал о случае. О давнем случае, тогда жизнь казалось ему сплошным открытым учебником. «Впрочем, всё обошлось. Мерфи тогда хорошо разыграл свихнувшегося заику. Даже врач развел руками. «Больной вроде как… познал вину за обоих преступников. Такой идиот вполне мог влезть в полицейскую машину. Хорошо хоть за рулем был второй». Да уж, поржали мы с Френком, рассказывая друг другу: он мне - про обследование, а я ему - о двух часах в камере. Это он хотел проехаться с ветерком, мигалками и сиреной, я-то так. Просто захотелось посидеть в салоне полицейской тачки. Помню, так захотелось, что просто жуть». … Тед вспомнил, что чуть позже от одного врача - психолога из спортивного лагеря, куда он приходил потусоваться и после того, как поступил в колледж, он узнал, что «никак нельзя оставлять желание неудовлетворённым». «Если гложет так, что ничего другого не сниться, - сказал ему врач, - лучше решиться на удовлетворение, даже если расплата реально выше удовольствия. Этим ты спасешь здоровье. Душу – нет. Может даже наоборот. А здоровье – спасешь». «Что моя душа, … мне кажется, я давно её кому-то оставил, забыв, как зонтик. А вот здоровье – эта штука мне дорога. Некому больше позаботиться о нём, кроме меня самого…- рассуждал про себя Лоренс, суммируя воспоминания. - Мне хотелось почувствовать, каково это, посидеть в салоне полицейской машины». … Да уж, тогда он чуть было, реально не почувствовал, каково это оказаться в полицейской машине. «Старик Хенк, к которому я пришел, ещё не зная, что врач серьезно взялся за проверку пойманного Мерфи, понял меня и простил. Но думаю, простил он не просто так. А всё благодаря мастерству заикания Мерфи. Хенк, на мой взгляд, испугался. Да, он испугался скандала по поводу здоровья Френка. Тетка Френка – известная оперная певица, …голосистая. Машину мы вернули в сохранности. Даже помыли её, полив из садового шланга в доме Мерфи. И Хенк решил, что заявлять об угоне не стоит. И врача уговорил, не разливать о случае. Всё обошлось. А поначалу Френк сбежал. Помыл со мной машину и сбежал. «Что-то, - говорит, - с животом. Я быстро, только в туалет». А сам сбежал. Сначала я хотел оставить машину там, у дома его тетки, но подумал, она выдерет его, как осла. Сел за руль и поехал. Не докатил метров пять до участка. Хенк взял меня. В наручники. Помню, помню, как же мне было страшно. …Всё было вновь: наручники, решетка, чуждое небритое лицо сокамерника. Но, обошлось. А ведь мог старик отцу накапать. Он зуб на него имел. Вот, казалось бы, и случай мордой прокурора ткнуть в дерьмо его маленького засранца. … Надеюсь, Френк не кинет меня на этот раз».
Тед подумал ещё. И вспомнился ему ещё один случай. Более тяжелый, тем первый. Этот случай, воспоминание о котором заставило его задуматься, нахмурив лоб в резкие борозды. Случай свежий. Двухлетней давности. Мерфи не просто кинул его тогда, он на него всех «собак» повесил. И груз тот, Лоренс ощущает до сей поры.
«Был, был случай. О нём вообще вспоминать не хочется. Хочется … теперь верить Мерфи. Ведь сколько вместе, сколько… и всё было по-дружески. Действительно …по-дружески»
Но с Джу - дочкой мэра Далласа Мерфи Лоренса всё-таки подставил. …Каким же жуком он оказался в тот раз, друг его - Мерфи. …Лоренс столько лет её обхаживал, …заманивал – заманивал девчонку, …а этот, подсунул ему бутылку с мешаниной. Тед угостил колой свою девчонку, та… и захрапела в машине. Френк тут же сообразил, что случаем может воспользоваться. Он послал Лоренса расплатиться с барменом, сказал, что остался должен за колу. А сам - был таков. «Хорошо хоть она согласилась на аборт добровольно». Джу посчитала мерзавцем именно Лоренса. Сволочью, подложившим её Мерфи. «Но ведь ни слова не сказала на допытывания отца! Ох, уж эти женщины, …не сказала, что мы с Мерфи держали её на вилле Крафта принудительно.
Всё обошлось и в тот раз. Обошлось пощёчиной. После оплаты микро аборта у Лоренса не осталось ни цента. Ни цветочка, ничем он не мог загладить своей вины перед своей девушкой. Она назвала его свиньей. Она посчитала, что он предлагает ей избавиться от своего ребенка. «…Впрочем, я и не пытался доказывать свою непричастность. Я согласился». Он посчитал, она права, он - подлец. «Я нашел, куда Френк отвёз её, но… вмешиваться не стал. Наблюдал их принудительный роман. Наблюдал, и честное сволочное слово, мне было интересно посмотреть, как она будет себя вести под натиском такого дон-жуана, как Френки. А уж она старался…дон-уанил. …Засыпал её цветами, ужины из ресторана таскал. …Кольцо купил с камешком в полкарата…. Это он «познал», каково это быть полной сволочью. Пока я искал их, он воспользовался её полу пьяным состоянием, а пару дней спустя, … легко отошел в сторону, сказав мне три слова: «Она тебя предпочитает». Даже не помог мне в поисках подходящей клиники для операции. Пропал с глаз на полгода. …Впрочем, «полной сволочью» Джу всё равно считает меня. Считает до сих пор. …И правильно. Я сволочь. Да, сволочь. Таким уж, видно, уродился. …На хрен я забрал у этого трупака ручку?!».
Лоренс вздохнул и осторожно стал приподниматься со своей каменной лежанки. Тело его ныло от боли в мышцах, от долгой неподвижности покалывало, будто тупыми иглами. От газовой атаки, предпринятой против него (хотя люди наверху так и не знали, кого они травят, есть ли кто в каменных щелях кроме тонких серо-желтых змей, да черных ужей) болела, трещала его голова. Зрение только вот стало резким, глаза перестали слезиться. Если б не акваланг, который Тед тут же подключил к дыханию, он бы точно выдал своё присутствие. А так, … люди ушли ни с чем, а он остался жив.
Но Тед и сейчас был осторожен. Нарушая чужую безопасность довольно часто, о своей он заботился всегда. Считал, больше некому.
«Кто ж катеру ножку подставил? Эти, с «Мечты капитана»?» Лоренс, щурился, не спускал глаз с широкой рожи Марка Фридмана, которого он узнал, не смотря на то, что теперь следил за катером поисковой группы без бинокля.
Десять лет назад этот человек привез ему «привет от заболевшего отца». Отец Теда не часто передавал подобного рода «приветы». Тогда состоялся недолгий разговор, но Тед понял, человек, передавший ему устное послание отца, мужик серьезный. Серьезный настолько, что ему вполне можно доверить поручение личного характера. «Фридман, …а остальные кто? В городке я их не видел. … Если этот квадратноголовый нанят для поиска остатков Стаффорда, тогда дело не только во взрыве катера. Откуда Фридману знать про шестьсот тысяч на борту «Крутого»? Там наверняка было что-то ещё. Или… кто-то. Фридман – фигура в ФБР крупная, это не человек, которого посылают на расследование пожара и затопления частного катера. Фридман, …Марк Фридман, а не солгала ли мне Глория?»
Лоренс собирал вещи. Спускал к воде акваланги, прятал их, сильно опасаясь, что его могут караулить под водой. Переносил ближе к земле свой выгоревший рюкзачок. Всё это он делал, таясь, вполне допуская, что берег просматривается с инфракрасным прицелом.
«Моё имя Марк Фридман. Я старый друг вашего отца. Тед, откройте».
Это был день рождения Теда. Но они с друзьями гуляли уже давно. Девушки, травка, всё такое. «Гулять» нужно, когда есть возможность, - считал Лоренс и потому, как только первая зарплата была им снята со счета, он тут же обзвонил своих приятелей и приятельниц, и кому было не лень ехать за сто миль, прибыли на квартиру, которую он тогда снимал в центре Пасадены. Выглядел двадцати трёхлетний Лоренс в тот день жутко: глаза чуть оплыли, нос распух (от кого-то ещё синяк получил, именинник); его чуть женственные пухлые губы были покусаны (уж явно не им самим, а какой-нибудь девицей, должно быть, особо его донимавшей своим вниманием); голос, уже ставший, как у отца низким, но приятным по тембру, хрипел так, что Теду пришлось прокашляться, прежде чем ответить на приветствие двухметрового дядьки, лицо которого было, конечно, не идеально квадратным, но что-то типа того.
- Здрасьте. Вообще-то я, …ладно, проходите, я … сейчас, оденусь только.
-Думаю, … нам лучше поговорить снаружи.
Тед был голым. В кровати – единственном предмете мебели в снимаемой им квартире, лежало пятеро. Фридман, по-видимому, успел пересчитать торчавшие из-под покрывала головы с взлохмаченными волосами. Молодёжь крепко спала.
Гость опустил глаза и отступил от двери. – Я подожду тебя на улице.
Когда Тед вышел, а он спешил избавиться от возникшей проблемы, Фридман неожиданно предложил ему конфету. – Ты наверняка не успел почистить зубы. Это освежит.
Тед хмыкнул. – От меня дурно пахнет? Впрочем, ладно, давайте сюда ваш презент.
Новость, которую принесло ему это «почти квадратное лицо», была не из весёлых. В окружного прокурора – Артура Лоренса стреляли.
-Но ваш отец – крепкий человек. Он быстро оправился. Но… сердце, собственное сердце подкачало. Случился инфаркт.
-Он хочет, чтоб я …приехал к нему?
Ответ человека не сильно поразил Теда. Отказ отца увидеться был, разумеется, не явным. Фридман, это Тед заметил, как мог, увиливал от прямого ответа. Но, в конце концов, он передал мысль отца по поводу его блудного сына: «Артур желает тебе счастья, Тед. Он… он сам, не смотря ни на что, счастлив. Да, он так и просил передать тебе: если я пойму, что с тобой всё в порядке, сказать, что он – счастливый человек».
Тед только вздохнул. – Что ж, скажите, что, и я его …тоже люблю. Пусть поправляется.
Потом, чуть подумав, а главное, скрывшись от пристального взгляда цветных глаз Фридмана (один у него был зеленоватым, второй - голубым), Тед спросил: «Он… не одинок?»
-Нет. Глория с ним. Заботится о нём. От дел, он, разумеется, не отошел. Должность всё ещё за ним. Люди проголосовали за его третий срок, он не хочет их подводить. Врачи говорят, месяц, может полтора, и он снова будет в строю.
Тед подумал о мачехе. Никак он не ожидал, что её влияние на отца будет столь долгим. Не то, что б он её ненавидел, но особой привязанности к «явной блондинке» у него не было.
-Значит, моя юная мама всё ещё согревает его очаг …своей пламенной любовью?
Фридман помолчал, прежде чем ответить человеку, заметно обделенному в родительской любви. – Знаешь, что я скажу тебе, парень, я тебе своё мнение скажу на этот счет. Думаю, так будет честнее. Думаю, мы – мужчины, мы сами виноваты в том, что в мире стало втрое больше блондинок. Влюбившись в ранней юности в смерть, позже мы уже не только не можем любить по-настоящему, мы и не желаем больше заново учиться этому. Так живем, торопясь за комфортом. Мы устраиваемся. И в любви. Устраиваемся поудобнее и … всё. – Фридман улыбнулся. – Кому повезло, кто удержался за честность в своей первой любви – тот считает себя счастливым в личной жизни до самой смерти. А кто, вот как Артур, как я… потерял свою женщину по той или иной причине, тот … счастлив уже тем, что у него есть подруга, которая готова о нём позаботиться. Думаю, Артур счастлив, что такая, …такая …такая красивая женщина рядом с ним и в трудные дни его жизни.
Тед заметил, что Фридман долго подбирал прилагательное к характеру Глории. И он задумался. Задумался, припомнив и девушек, которые клубком спали в его постели, и свою первую и пока единственную настоящую любовь, которая «где-то скрылась за семью небесами и даже весточки ему не подаёт», и про родную мать он подумал и рассудил слова Фридмана несколько по-своему.
Рассуждая о характере мачехи с открывшейся ему стороны, со стороны, на которую он никогда в принципе не обращал внимания, считая связь с красоткой типа Барби – анекдотом в жизни серьезного мужчины, Тед ненароком подумал плохо о своём отце. О самом уважаемом им человеке, об отце, которого, разумеется, он всё ещё любил. Любит, стараясь не брать в счет их разрыва из-за женщины. «Женщина, выбравшая дорогу «красавицы жены» тоже трудится, не покладая сил. Вот уж не задумывался об этом. Кто-то мастерит медальоны из парной телятины для мужа - язвенника, кто-то солит огурцы, понимая, что именно может пригодиться супругу с бодуна, а эта. …А эта всегда поддерживает в муже уверенность, что она – самая красивая женщина в мире. …Вот, оказывается, что важно отцу. Не думал, что он настолько тщеславен».
- У вас тоже есть ручная красавица, мистер Фридман?
Фридман опустил глаза. Подумал, улыбнулся, посмотрев на парня, который, по-видимому, только-только начинает превращаться в самостоятельного мужчину. – Разве это важно «ручная» она или «дикая»? Греет – уже хорошо. Но я не к тому заговорил о женщинах, Тед. Я не знаю, что ответить Артуру про тебя. Ты … согрет?
-Вы ж видели.
- Тед, в жизни бывают несерьезные минуты, но…. Артуру передали про случай с Джулией Саммер. Он сказал, с этой девушкой у тебя всё было по-серьезному. Вы видитесь?
«Ап! Ап!» - Лоренс тогда хотел нахамить человеку, «мимо шедшему, но заглянувшему по поручению» и «пожелавшему», между прочим, поговорить об его «серьезном», но… не стал. Быстро завершив встречу, он передал отцу привет, развернулся и пошел назад. К себе, на квартиру. А ближе к ночи, когда подружки и парочка приятелей разошлись по домам, Тед не выдержав внутреннего напряга, позвонил в дом отца. На его вопрос: «Кого ко мне прислал отец?», - Глория ответила: «Это старый друг Артура по университету. Марк Фридман. Арчи сказал, он служит в ФБР. В чине полковника».
Сейчас Тед видел Фридмана на катере «Мечта капитана». Солнце вот-вот должно было показаться над горизонтом, снова до пояса голый, Фридман показался на палубе и принялся оглядывать берег в бинокль.
Лоренс тряхнул мешок. «Никогда б не вспомнил, что деньги и полено имеют одну основу. Тяжелый. …Что ж, пришла пора прощаться, горки - камешки. С вами было нескучно, но… всё равно пока!»
Показавшись на поверхности, Лоренс тут же обнаружил малоприятное препятствие на воем пути. Бухта, оказывается, оцеплена и патрулируется.
Короткими перебежками, таясь от патруля, Тед сбежал по тропинке к шоссе. Затем пулей перелетел открытое пространство дорожного полотна, припал к земле и … ползком двинулся параллельно дороге, надеясь выскочить на неё, как только появиться шанс сесть в попутку. От долгой неподвижности дело сначала шло туго. Он часто припадал к земле отдохнуть. Но потом, чуть освоившись с новой ситуацией, он быстро заработал руками и ногами, и … его вертлявая задница часто замелькала над ровным покровом дороги. Однако издали заметна она не была. По крайней мере, с расстояния восьмисот метров её видно не было.
***
С катера «Мечта капитана» Марк Фридман наблюдал горизонты. «Они сказали, что там никого не оказалось. Как же никого? А чья веревка? Другое дело, если оттуда кто-то ушёл. Но что он делал там? Я заметил в той стороне некоторое движение, мне показалось, это блики, отраженные от оптики. Уверен, оттуда кто-то наблюдал за поисками затонувшего катера. Кто это был, просто любопытствующий или человек, причастный к случившемуся? А если это тот, кто раньше нас побывал на «Крутом»? Что он искал? В сейфе нашли пустой кейс. Что это, шутка хозяина катера или чье-то намерение пошутить с нами? Судя по времени наступления смерти, полковник Храпс был ещё некоторое время жив после взрыва катера. Он нашел акваланг, и хотя сильно обгорела его спина, был в сознании. Он успел подать сигнал опасности, спутник успел засечь его, но…за пару часов до нашего прихода в бухту Храпс был убит. Кто выстрелил ему в голову? Откуда был выстрел? Почему б не со стороны скал. Если это был грабитель, зачем было стрелять ему в затылок? А может, это был не грабитель, именно убийца. Он не помог человеку, не взял в заложники, не оставил как есть, не отобрал спасительный для Храпса акваланг, именно убил. Выстрелом в затылок. Почему? За что? Может дело в Х-4? Голос Храпса в лоббировании проекта Чукеса считался весомым. А это может значить, что его убили, чтобы приостановить инвестирование проекта. Или прав мой генерал, дело пахнет худшим дерьмом?»
Фридман сильно задумался. Его босс - генерал Валентайн, выдвинул иную версию убийства самого активного члена спецслужбы, занимающегося протекцией новейших разработок русских специалистов – микробиологов, три года назад переехавших в страну и теперь активно трудившихся на Америку. Глава этой маленькой группки недавно покончил с собой. Дело приняло дурной оборот, начался переполох, некоторая паника сдери оставшихся членов группы. По величайшему секрету Валентайн сказал Фридману, что под водой может оказаться результат пятилетней работы этой группы. Генерал предположил, что произошло ограбление. Он горячо настаивает на этом. Считает, что виной всему - похищение воплощения идеи профессора Копельмана. Некой чудо – жидкости.
Валентайн, провожая Фридмана в путь, несдержанно хватил его за грудки и, тихонько тряхнув, потребовал: «Знаю, знаю, что там на дне полутораметровый ил. Но вы должны, вы обязаны найти её, полковник!»
«И вот я – профи высшего класса, всю свою профессиональную жизнь искавший людей и их оружие, ищу какой-то канцелярский товар! Какую-то «жидксть» под водой ищу… мрак!» - Фридман в сердцах плюнул за борт катера. Оттуда как раз показалась голова аквалангиста. –Ну что?
Парень покарутил головой. Фридман дернул щекой и отвернулся. Сунул конфетку в руку ныряльщика, тот, выплюнув загубник, привычно развернул фантик, сунул конфету в рот и стал стягивать с себя акваланг.
«Я «обязан», я «должен». … Сне стыдно моим парням в глаза смотреть! Чем мы тут занимаемся, … Дурь!» - Чуть поостыв, проводив под воду очередного парня, Марк Фридман стал рассуждать потрезвее. «Надо, надо найти эту ручку! Чтобы всё, обе эти шумихи упокоились вместе с Копельманом – полусумасшедшим автором этого чертова эликсира. Придумал же названьеце! Впрочем, эти русские евреи никогда не отличались умением подбирать слова и выражения. … Вот найду её, и … все, и этот Копельман - могут спать спокойно. – Фридман дернул шеей, - и всё же хотелось бы, чтобы дело было в Х-4. Серьезное дело - новое топливо для ракеты. …А тут «жидкость», … «эликсир», … странное, пугающее вещество. … Так где ж Храпс мог спрятать футляр с жидкостью? Валентайн, обсудив это с коллегами Копельмана, предположил, что жидкость может быть в футляре ручки паркер. Они сказали, что Копельман потребовал от Храпса создать для него ручку под вид паркеровской. Храпс всегда имел при себе ручку. Ручку от Паркера. Говорят, она всегда торчала из его правого кармана. Так была ли у него с собой ручка? И была ли она той… ручкой с той жидкостью? А если жидкость была в другом футляре? Как же узнать? Ищем эту ручку, ищем, нет её! Да хоть бы просто ручку найти. Генерал сказал, что она всегда была при Храпсе. Всегда? Даже в неофициальной обстановке? Что за блажь, зачем он поехал к Стаффорду в военной форме? Что за «депрессия» ещё, не студентка какая-нибудь, впадать в депрессию от вида трупов. Говорят, при испытании нового топлива произошло самовозгорание, семеро рабочих сгорели заживо. …И всё равно – блажь! Всё-таки бывалый полковник. А может, он лично был заинтересован в этой встрече со Стаффордом? … Может, потому и не переодевался, что очень спешил к нему? …Так кого мы упустили в скалах? Хорошо бы это был просто любопытствующий бездельник. До ближайшего ранчо два километра. Надо бы снова позвонить туда, узнать, не заглядывал ли кто? Не угоняли ли снова машину. Может, снова объявлялся этот шутник Санта? Так может, это он и наблюдал за нами со скал? Хорошо бы так. Будет жаль, если мы упустили того, кто утер нам нос. А точнее, Храпсу».
И вот тут рассуждения Фридмана были прерваны. - Сэр, вы заметили, чуть правее от скал, остановилась машина на шоссе. Кажется, это зеленый форд.
Фридман тут же направил бинокль в сторону от скал.
В старенький форд, за рулём которого была женщина, присел мужчина лет тридцати. Он был одет в светлую ветровку поверх клетчатой рубашки и синие джинсы. В руках его кроме пухлого, но маленького рюкзачка ничего не было.
-Откуда он взялся?
-Простите, сэр?
Щека Фридмана дернулась. Не оттого, что подчиненный обратился к нему не по форме. Не по званию. Напротив, «в миру» полковник Фридман очень даже поддерживал «светское обращение». Сейчас же он просто злился. Он не взглянул на своего помощника. Фридман злился на себя. Предавшись размышлениям, он опять кинулся наблюдать скалы, и совершенно упустил дорогу, ведущую от города.
-Черт! А что же патруль?! Ай! …Микки, ну-ка соедините-ка меня с первым же постом на дороге в ту сторону.
-А если он выйдет раньше поста? Может, сказать Бригу, пусть берет своего пса и … за ним?
-Да, и это тоже. Черт, как так, не мог же он вылезти из-под земли? От скал до места посадки в форд около километра. Место совершенно открытое, я б его заметил.
-Сэр, я понял, вы хотели бы оставить машину при себе. Тогда может, воспользуемся предложением полиции и попросим о помощи? Можно б было, направить полицейскую машину навстречу форду.
Фридман подумал. Он слишком резко отказался от помощи капитана полиции. Привычно покусав угол нижней губы, Фридман процедил сквозь ряды широких крепких зубов: «Есть предложение получше». Он набрал на мобильном телефоне нужный номер, негромко попросил: «Алекс? Алекс, извини, что так рано. Понимаю, ты вот только с дежурства, но дело срочное. Ты не мог бы прокатиться до Ска. Да, прямо сейчас. Нет, мне ничего не нужно, просто возьми с собой фотоаппарат и по пути фотографируй все встречные машины. Да, чтоб попал номер, марка машины, кто за рулём и …кабину. Чтоб всё можно было после разглядеть. Да, пассажиров - это обязательно. Сумеешь? Ты меня сильно выручишь. …Дополнительные два часа отдыха – за мной. …Дела? Да пока так себе. После поговорим. Да, прямо тут же и выезжай.
***
За полчаса Тед сменил три машины. В четвертую он влез без спроса, это был высокий фургон, открыто перевозивший на рынок трёх бычков.
Лоренс был сфотографирован помощником Фридмана, контролировавшим въезд в соседний Ска город, когда, улыбаясь, поглаживал одного из бычков по рыжей, теплой шее.
-А этот что здесь делает? Я думал, он в Далласе. – Фридман сморгнул, потер усталые глаза и снова взглянул на фото. На лицо улыбающегося молодого мужчины.
-О ком это вы, сэр?
- Да вот, знакомая физиономия. Мик, соедините меня с лос-анджелесской прокуратурой. Самое время там появиться консультанту молодого окружного прокурора.
- Мне этот парень тоже знаком.
- Да? – Марк обернулся к майору Мику Пойнту – его основному помощнику в группе, занимающейся розыском террористических банд.- Откуда вы его знаете? Когда видели? Где? При каких обстоятельствах?
Вопросы вылетели через почти сжатые зубы полковника, как пулеметная очередь. Пойнт тут же принял «стойку». Выпрямился и отрапортовал: «Сэр, этот парень мне встретился в Ска. Дня четыре назад. Месяц назад Вы отправили меня, проследить за русским бизнесменом, который снял виллу в Ска. Время от времени я заглядывал в участок, и вот, там встретил этого парня. Он был первым из пострадавших от проделок Санта Клауса. Ну, того угонщика, который музыку оставлял в разбитых машинах. Этот мужчина при мне сделал заявление об угоне. У него был черный понтиак – двухтысячного года выпуска. Я после узнавал, угонщик смял передний бампер, обе фары были разбиты. Всё это было отражено в заявлении, сэр.
-Он делал письменно заявление? – Фридман задумался, машинально сунул руку в карман и наткнулся на последнюю конфетку. Полковник - гроза террористов с великими трудами отвыкал от курения. Особенно было трудно бороться с привычкой, если доставали дела. В начале этой «борьбы» он сам сосал эти освежающие рот конфетки. Теперь, … теперь он чаще совал их тем, кто попадал под руку в минуты его задумчивости. Он и сейчас автоматически протянул Мику конфету. Тот привычно поблагодарил, но конфету не съел, сунул её в карман (там скопилось уже несколько штук, майор жалел зубы), ответил на вопрос. - Как положено – в письменной форме, сэр. При мне он отдал бумагу полицейскому, который принял его заявление. Кстати, тут же подошел второй пострадавший и то же с той же проблемой. Но второй - он был местный. А этот, да, его фамилия Лоренс, я запомнил, сказал, что он тут, в Ска проездом. Он ещё сказал, что едет в Калифорнию. «Вышел, - говорит, - в туалет на заправке, а машину… того». Угнали.
-Когда это было? Точнее.
-Четыре дня назад.
-А Понтиак теперь где?
-Так его ж нашли. Нашли и, …наверное, вернули владельцу. Простите, этого я не проследил.
-Выяснить. Выяснить, вернули ли эту машину её владельцу. И подробнее о нём самом. Вообще, об этих угонах и угонщиках. Мне – лично! А я - в Ска. В котором вы участке с ним встретились? С Лоренсом.
- А там он один. – Пайнт задумался. Осторожно поинтересовался. – Сэр, вы считаете это он? Лоренс?
Фридман, будто сильно удивившись, поднял густую с сединками бровь: «Почему вы решили? Нет. Но человек этот мне интересен. …Пока просто интересен, Мик».
-Сэр, но тогда получается, мы едем с вами в одно место?
-Да? – Фридман усмехнулся. – Значит, на первом этапе мы с вами попутчики.
После звонка Фридмана Артуру Лорнсу, они с Пойнтом стали «одеваться» для выхода «в люди». Ведь все из группы поиска фактов, раскрывающих смерть заместителя главы спец службы - полковника Храпса, занимающегося продвижением нового вида химического оружия, не следили за служебным этикетом, пока шныряли под воду, туда и назад. Большинство ходило по палубе полуголыми, или вообще, лишь обернувшись в полотенце.
***
Не доезжая до центра соседнего со Ска города, Лоренс простился с бычками и двинул в сторону аэропорта. Он решил выложить деньги, причитающиеся Мерфи, спрятать их в ячейке камеры хранения. Номер ячейки, разумеется, был Мерфи уже известен. Лоренсу только нужно было «поймать волну», за которой спрятался его друг, чтоб сообщить: «Ключ в машине, а я – в Тимбукту». Мерфи б по этой фразе сразу всё понял, и что деньги есть, и где их можно забрать.
Тед взял билет на самолёт до Хьюстона. Он решил, что перед тем, как уйти в песок, короче, залечь в теплом местечке, он обязательно должен встретиться с Джулией. Деньги у него были, времени – навалом, он решил, что если она свободна, у него есть возможность снова повилять хвостом перед любимой девушкой. Лоренс очень хотел, хотя б пару раз мелькнуть на глазах той, что когда-то, давно сильно взволновала его сердце, а в их последнюю встречу дала заслуженную пощечину. «Увижу Джу, … поговорим. Потом, потом посмотрим, в какую сторону мне лететь».
Полёт – сорок минут, Тед некоторое время дремал, гоняя в голове мысли об «исчезнувшем» со всех телефонов Мерфи. Один чудак сказали ему по телефону какую-то чушь. Что его друга хотят обвинить в сексуальном домогательстве несовершеннолетней. Тед рассмеялся на такую шутку. Но искать Мерфи перестал. Решил, пусть в личной жизни его приятеля всё устаканется, и уж тогда они встретятся снова. Лоренс считал, что до встречи недалеко. Он хорошо знал «приоритеты» Мерфи. «Френк никогда не кинется на школьницу. Он же начал с возрастных любовниц, после такого опыта только специалистки интересуют. Значит, выпутается. Эта «школьница» не на того нарвалась, чтоб выдвигать свои «шкодные» обвинения».
В самолете он, чуточку подремав, чуть-чуть выпив, и хорошо закусив, снова принялся обдумывать ситуацию в бухте Ма. «Почему же полиция так скоренько покинула эту «Мечту капитана»? Кто мог нанять полковника ФБР для слежения за ныряльщиками? А может, Глория мне соврала? Она способна красиво приврать, а уж как она любит погордиться своими «высокими знакомствами»! Сразу видна суть девушки с периферии. Малость не спит, ей до чесотки хочется знать, как живется Макросу. Может, он и не из ФБР. Может, он не учился на юрфаке вместе с отцом. Хороший знакомый – не обязательно высокопоставленный чиновник или военный. У отца много просто знакомых. …А если не солгала? Какого черта там нужно ФБР? Зачем оцеплять бухту, на хрен им сгоревший катер промышленника? …Ну, пусть коллекционера. Это был частный катер. Катер принадлежал Стаффорду, Мерфи это выяснил! Он сказал, что следил за ним уже несколько недель. …Френк говорил о картине. Черт! А если я повёлся? … Но ведь всё было, как он сказал, деньги лежали в кейсе. И кейс этот я у Мерфи видел. Да, как будто… видел. – Тед нахмурился, припоминая детали. - Да, точно его кейс! На лейбл царапина была, Френк метил булавкой. Он ставил «м» на лейбл чемоданов, сумок. Ругается, что они похожи друг на друга. Он их метит, … булавкой. …Раз деньги были на месте, значит, порядок. Значит, сделка только предполагалась. Никакой картины на борту и быть не могло. Уж картину б я заметил. … Френк сказал, полотно было полтора на два с полтиной. А может, подножку катеру поставили те, у кого, кто предлагал Стаффорду ворованную картину? А что, …решили картину забрать, а деньги ...оставить. А кто её видел, ту картину? Может, Мерфи ошибается на счет сделки с картиной. Может, та Антуанетта вовсе не предмет покупки Стаффорда? Мерфи ведь так и не знал наверняка. Вот черт, как же я так скоро ему поверил? …Тогда куда так летел коллекционер картин, имея на борту полный кейс наличности? …Почему к ночи?
- Молодой человек, пристегните ремни. Объявлена посадка. Хьюстон.
Эта фраза тут же вышибла все вопросы из головы Лоренса.
Он доброжелательно улыбнулся старушке соседке. Хотя в начале полета он ей вовсе не улыбался, когда он присаживался рядом, она заметила ему: «Молодой человек, когда вы в последний раз мылись?». Теперь же, Тед улыбался, он выглянул в иллюминатор и кивнул: «Да, будем готовиться», - и притих под ремнями, готовя себя к посадочной встряске.
А та оказалась вовсе не шуточной.
***
При посадке что-то там произошло с одним из двигателей. После как будто говорили о том, что «один из двигателей не выключался». Тед ещё сомневался во фразе: «Как так, обычно двигатели отказывают, а этот никак выключить не могли. Пока он не загорелся, и не сработала система безопасности».
К несчастью для Лоренса, репортаж об аварийной посадке самолета в аэропорту Хьюстона видел и Фридман.
У Лоренса очаровательная улыбка. Просто на все сто процентов - американская. Марк вспомнил, как однажды Артур сказал о своем сыне, ещё школьнике: «Дурачок, конечно, дурачок. Но взгляни, какой очаровательный. Может, вырастет, в политики пойдет? Мозгов особых не потребуется, а такой улыбкой умы простачков задурить – проблем не станет».
Вот, именно улыбка Лоренса и выдала. К нему кинулись репортеры, требуя у интервьюируемого ответа: «Как оно было?» Лоренс улыбнулся и успокоил «весь мир»: «Да все ж живы. Какая разница, кто, о чем молился?», - и пошел своей дорогой.
Которую теперь уже знал и Марк Фридман. Полковник тут же оглянулся к своей тени – к Пойнту. – Мик, соедините меня с Хьюстоном. Вот номер.
-Сэр, это служебный телефон? Я к тому, что мне сказать, когда ответят? Назвать ли ваше имя? Сказать своё?
-Нет, это квартира. Квартира одного моего приятеля.
Никогда Микки Пойнт не удивлялся обширности связей полковника. Его босс был сведущим человеком. Как раз из-за этой «обширности» его связи множились и множились, так как через него многие спешили «связаться» с кем-то.
– Понял. – И через двадцать минут майор докладывал, передавая трубку отельного телефона в руку босса. – Сэр, ваш приятель. – Тихо - Он назвался Диком Саммером.
Фридман забрал телефонный аппарат, улегся с ним на кровать.
Они с Пойнтом снимали один гостиничный номер в лучшем отеле Ска. Собственно их и было-то всего две на весь городок. Очень, кстати, тосковал Пойнт по комфорту. Но! это не его родной Сан-Франциско. Да и сколько они ещё будут барахтаться в иле бухты Ма – Микки не ведал – служба!
А вот Фридману было всё нипочем. Он развалился на явно застиранных простынях кровати полуторки (ступни ног его свешивались с неё) и широко, во всё квадратное лицо улыбался, расслышав знакомый голос некого Дика. - Ричард! Сколько лет! Рад тебя слышать, друг. Ты хоть узнал мой голос? Я рад. Честно, рад, что по-прежнему громыхаю непохоже ни на кого. Знаю, знаю. Поздравляю, Рич, Хьюстон – не Даллас, масштаб побольше. Ты почувствовал? Да, я так и понял. Кстати, ты там уже хорошо устроился, я про твою семью, все с тобой? И Джулия? Ну и как выглядит моя крестница? Да ты что?! Когда? И кто жених? Хороший парень? Не понял. Не понял, Рич, так может, бросить, раз пустое? Ах, она в депрессии. Ну да, да. Это сейчас повсеместно. Даже говорят, модно: входить- выходить. Все об этом только и говорят. Значит, решил, пусть попробует, считаешь, поможет? Да, наверное, в этом что-то есть. А, прости, за деликатный вопрос, что, кандидатура сына Артура Лоренса – ей уже не подходит? Мне помниться, ты говорил о серьезном романе Джулии с этим парнем. Что? Сколько? Ах-ха, полгода не видятся. Ах-ха, вот так, так. И серьезно поссорились? Ты, извини, конечно, но ты ж знаешь, у меня теперь тоже невеста подрастает. Вот, спешу узнать, как камешки обходить. Женихов и у нас - море, но моя - за муж – ни в какую. Феминиста. Она даже при мне мужчин «скотинами» называет. Представь! Да, нет же, …ты и представить не сможешь, она у меня в армию собралась. Ах-ха. …О, Рич, эта ещё та, невеста. Да, я – счастливый человек, не просто женился, а ещё и дочь приобрёл. Невесту. Нет-нет, супругой я доволен, просто, …ну ты ж знаешь, случаем завести ребенка, это совсем иное, чем завести жену. Нет, всё прекрасно, да нет, нет, я рад, что снова женился. Теперь смотрю на подростковые фантазии нашей смены с меньшим испугом. Мэри – женщина молодая, но… опытная. Она в шестнадцать стала матерью и потому имеет понятие про заботу о близком человеке. Да, да. Так ты говоришь, Лоренс у вас пока не объявлялся? Вот именно, Рич, «пока». Держи двери под контролем. Вчера днём он был в аэропорту Хьюстона. Нет, думаю, не по работе залетел. Что-то мне подсказывает, что он по личному делу к вам нагрянул. Я выяснил, он уж два года как уволился из офиса «Омикс». Мотался по югу страны, неизвестно, чем промышляя. А тут вдруг в поездке оказался, думаю, он при деньгах. Да, что-то мне подсказывает, …да, думаю, сейчас начнется. Нет, как будто с наркотиками он покончил. Да, я уверен, что и к Джу он заглянет. Заглянет, заглянет, …можешь сказать, пусть обрадуется. Прости, это я так. …Рич, вот какое дело, ты мне адресочек холостяцкой квартиры моей крестницы не дашь? Понимаешь, я поклялся Артуру, что буду держать его без башенного сына под контролем. Слушай, узнай, ради меня. Да, спасибо, перезвони мне на… - Фридман быстро защелкал пальцами, развернув свободную руку за спину, - Микки, быстро номер телефона вашего мобильника.
Пойнт был удивлён, но …отрапортовал. Фридман избавил личный телефон от нежелательного контроля со стороны старого приятеля. А через два часа адресок и номерок телефона с той квартиры, на которой тусилась Джулия Саммер со своими приятелями Марк Фридман имел в кармане.
В общем, полковник к серьезному разговору с Лоренсом был готов. То есть, он вполне имел основания поинтересоваться у сына бывшего окружного прокурора: «Какого черта ты болтался в Ска, Тедди.? И именно в дни его особо интересных новостей!»
***
Однако документы, раскрывающие факт убийства полковника Храпса были готовы. Лежали в папке на прикроватном столике. Полковник, лежа на своей полуторке, готовился к докладу перед своими генералами: «Храпса убили случайно».
Вот, примерно то, что чуть позже прозвучит в докладе полковника: «Полковник спецслужбы Генрих Храпс стал свидетелем ограбления тонущего катера своего приятеля – Джона Стаффорда. Есть свидетель – житель Ска, который видел, как накануне к вилле Стаффорда подъехала машина – лимузин с тонированными стеклами. Оттуда вышел человек, опознанный свидетелем, как Генри Храпс».
Фридман рапортовал: «Есть свидетель – местный рыбак-любитель, который удил рыбу вечером того дня, когда произошла катастрофа в бухте Ма, и видел пожар на катере, а так же машину, ожидавшую на шоссе человека, «купавшегося» ночью далеко от городского пляжа Ска. Этот «купальщик» вышел из воды в плавках, но! за плечами его свидетель заметил мешок, из которого торчал «барашек» акваланга. В руках «купальщика» был тубус, обернутый с пластиковый пакет. Свидетель утверждает, что это был «мужчина, высокого роста, крепкого телосложения, темноволосый с полосатых купальных трусах».
А ещё в докладе было написано: «Полагаю, покушение организовывалось на Джо Стаффорда – известного коллекционера картин, промышленника, жителя Сан-Франциско, владельца прибрежной виллы в Ска. Полагаю, на борту его катера в тот вечер находилась числящаяся в украденных картина кисти Такиса «Антуанетта» (стоимость картины по оценкам её владельца три миллиона евро). Картина принадлежала эксперту - коллекционеру Тони Грабсу – жителю Нью-Йорка и была украдена месяц назад прямо из его дома. Есть свидетель, готовый подтвердить, что Стаффорд позвонил ему с борта катера и похвастался, что «стал сказочно богат». Он сказал (дословно), что «женат на Антуанетте», что, по словам свидетеля, это означало одно – Стаффорд стал владельцем скандальной картины».
Фридман «полагал»: «Полагаю, именно картина Такиса стала причиной покушения на жизнь коллекционера. Храпс в ночь убийства находился не в командировке по случаю повторного испытания «Х-4», а брал десять часов отдыха (подтверждение его босса – «для выхода полковника из психологического цейтнота»). Полковник Храпс отдыхал в приватной обстановке. Он гостил в это время у своего приятеля – Джона Стаффорда и катался с ним на катере «Крутой» в бухте Ма.
Фридман не упустил и деталей: «Стояла безветренная, сухая погода, время полнолуния».
Он цитировал патологоанатома: «По словам специалистов, производивших вскрытие трупов, Джон Стаффорд получил множественные ранения, ожоги и умер ещё в момент затопления катера; полковник Храпс получил серьезный ожог спины во время взрыва катера, налетевшего на рыбацкую лодку и множественные переломы левой ноги». Однако далее он снова лишь «полагал»: «Полагаю, лодку, не замеченную Стаффордом во время передвижения катера, кто-то освободил от груза, и та внезапно всплыла на пути катера «Крутой». Полковник Храпс по словам специалистов оставался жив при затоплении катера, потому как успел воспользоваться имевшемся в пожарном ящике катера аквалангом. Полагаю, судя по имеющим место фактам, обнаруженным нашими аквалангистами на катере, в момент всплытия полковника Храпса застрелили. Полагаю, стреляли из пистолета марки «беретта-34», пуля тридцать четвертого калибра прошла сквозь черепную коробку убитого, и, выйдя через лобовую кость, застряла в металлическом якоре катера. Полагаю, после катастрофы, во время погружения, полковник пытался всплыть на поверхность, возможно даже всплыл, однако добраться до берега ему помешали».
Полковник вынужден был даже пофантазировать: «Судя по состоянию одежды на убитом, колющим ранениям на его теле, указывающим на контакт с острым проникающим предметом, во время всплытия произошла драка с нападавшим. После погружения, тело застреленного полковника Храпса, оказалось опять же на борту катера «Крутой». Полагаю, его перенесли в рубку катера, освободив её от частей тела Джона Стаффорда…».
Когда Лоренс добывал номер домашнего телефона недавно приступившего к своим обязанностям представителя губернатора штата Техас – Ричарда Саммера, квартира дочери последнего уже была под наблюдением сотрудника ФБР в Хьюстоне.
Однако, прежде чем поговорить с «без башенным», Марк Фридман, пока ещё находясь в Ска, хотел повстречаться с неким Френком Мерфи – владельцем того понтиака, за который Лоренс вступился, как владелец. Однако, полковник был без меры удивлен, когда ему предложили встречу с Мерфи в … камере предварительного заключения.
Но, ознакомившись с биографией «этого альбиноса», Фридман задумался. И снова взял в руки копию с заявления Лоренса о пропаже якобы его авто, однако, на самом деле принадлежавшее его приятелю – Френку Мерфи. И очень Фридман удивлялся, зачем блеф с машиной потребовался Лоренсу? «Уж не стал ли он, в подражание Мерфи искать заслон от более крупной вины? Что, настолько помельчал Лоренс или напротив, бросил свои войнушки - игрушки и бьётся по крупному?»
***
Фридман долго не начинал разговора. Он немного вывел этим Френка из себя. Но Мерфи сидел «тихо», просто подставившись под проницательный взгляд узких цветных глаз человека, вошедшего в комнату для собеседования.
Что увидел полковник? Прежде всего, несколько всполошившегося человека.
Мерфи был «бесцветным» мужчиной на вид лет тридцати - тридцати пяти. То есть Мерфи выглядел старше годами, чем его ровесник Лоренс. И уж точно был менее привлекателен. Он был альбиносом с нагло бегающими глазками бывалого афериста. «Как ему доверяли работу в банке? – подумал Фридман и, наконец, поприветствовал своего визави: «Как себя чувствуете под следствием, Мерфи?»
-Мы разве знакомы?
Кого увидел перед собой Мерфи? Прежде всего, человека в должности. Человека, которому наплевать на него так же легко, как на таракана. Высокого, крепкого мужлана, по-видимому, с высокой, крепкой крышей.
Фридман был смугл, при первом взгляде очень походил на актера боевиков Стивена Сигала. Но, приглядевшись, чуть успокоившись, Мерфи вдруг почувствовал в молчаливом «собеседнике» некую уязвимость. Именно так! Мерфи был хорошим психологом человеческих душ, каким-то образом открывающихся ему скорее, чем содержание головы. Он уже через пару минут тщательного обследования Фридманом, понял, человек, сидевший перед ним, сильно страдает от одиночества. А когда Фридман, прежде чем сказать своё необычное «приветствие» протянул ему … конфетку, достав её из кармана несколько помятых брюк, Френк понял, перед ним взрослая крепкая особь, но! слабая по части размножения. «Папаша! – именно так подумал о Фридмане Мерфи. И чуть-чуть расслабился. Ответил на вопрос, не комплексуя: «Пока не обижают. Но до полного понимания ещё далеко».
-Почему вы не воспользуетесь услугой адвоката? За вас могли внести залог, и вы б были свободны до начала слушанья в суде.
- Какое дело?! …Э, простите, я всё-таки не припомню вашу фамилию, …мистер…
-Фридман.
-Мистер Фридман, а никакого дела и нет. Не понимаю, с какой такой бани меня впихнули в этот прохлорированный крольчатник. Я ни в чем не виновен.
Фридман улыбнулся. – Да, да. Я так и подумал, когда мне сказали, каким образом вас сюда доставили.
Полковнику доложили, что Мерфи «ничуть не возмутился» при задержании. Что он стал приставать к несовершеннолетней Дине Картер прямо на глазах её подруг. Заявил: «Иди ко мне в машину, детка, нужно поболтать», - и впихнул мало ему знакомую трепыхающуюся девчонку в салон своей машины (того самого понтиака, который уже на другой день побьет Санта - Лоренс). Дело произошло ровно в половине двенадцатого ночи, у двери бара «Крюк». А в 23. 57, то есть, буквально чуть отъехав от бара, Мерфи «в обществе плачущей девочки» был задержан полицейскими. И тут же «ничуть не возмутившись», вместе с полицией он отправился в участок. Правда, там уже нарушитель общественного спокойствия совершенно отрицал, что «пытался лезть семнадцатилетней девчонке под юбку». Мерфи утверждал, что он лишь «хотел договориться о встрече с девушкой для более серьезного знакомства».
- Уверяю вас, когда мы познакомились с ней, она сказала, что ей двадцать один год. Честное слово, мистер Фридман, если б я знал, что ей…. Я порядочный человек, мистер…
- Если можно, …полковник Фридман. – Фридман квадратно улыбнулся. - Так точнее.
Мерфи замер. Но, испугавшись, что им занялась такая важная персона, все же поздравил себя в том, что угадал на счет высокой должности своего гостя. Он ему улыбнулся.
Улыбка тридцатилетнего мужчины – альбиноса, к величайшему изумлению Фридмана, была очень даже приятной. Полковник, оценив её, непроизвольно улыбнулся почеловечнее. И продолжил разговор. – Мерфи, мне говорили о вас, как о серьезном человеке. У меня к вам деловое предложение.
Мерфи замер, улыбка его чуть примялась. – Слушаю, …полковник Фридман.
-Предлагаю вам сотрудничать с нами. А точнее, со службой, занимающейся расследованием случаев терроризма на территории нашей страны. – Фридман немного помолчал. Дав возможность Мерфи проглотить и чуть переварить его заявление. – Нам нужны такие … э… умные, э…находчивые люди. Как вы, Мерфи. Впрочем, я не тороплю вас с ответом. Его вы всегда можете передать через своего следователя.
-Не понимаю, полковник. Я не…
-Мерфи, у меня есть свидетель, здешний рыбак, утверждающий, что шесть дней назад на шоссе у скального хребта на берегу бухты Ма он видел мужчину, присаживающегося поздно ночью в машину. Думаю, вы в курсе, что как раз в то время и как раз неподалеку от тех скал, был взорван катер. Совершено двойное убийство, Мерфи. Вам лучше принять моё предложение, ведь этот человек полагает, …что это были вы.
-Я сидел в это время в «Крюке»! У меня моя девочка - свидетель.
-Нет, Мерфи. Пять подружек вашей «свидетельницы» обратили внимание на время, когда вы появились в «Крюке». …Вы очень приметный, Мерфи, …это так неудобно.
Сказав это, Фридман, не дожидаясь реакции и без того «бледного человечка», поднялся с привинченного к полу стула и … пошел вон из комнаты.
Мерфи сглотнул, глядя в центр его крепкой спины. «Свидетель?!… О, Чёрт! …Рыбак? …Кто ж это может быть? Старый финн Малуокки? Он любитель посидеть при луне с удочкой? … А, может, этот, полу идиот Диксон? Хорошо бы, его легко переубедить, что он видел на шоссе не меня. Нет-нет, скорее всего, это долговязый студент - Тим Тайлер. Этот кот – шатун вечно пахнет сырой рыбой. Люди говорят, он добывает малька для своих сорока кошек. Тоже мне, любитель кошатины! Впрочем, за пару сотен он мог бы взять свои слова назад. Да, думаю, я договорюсь с ним. Ну, сколько ж он будет держать свой зоопарк в гараже, я б спонсировал ему…. Стоп! Если Тедди взяли, …да, если его взяли с деньгами, …то какой я, на хрен, спонсор? …Стоп-стоп, без паники, Френки. … А кто знает про меня и Лоренса? Мы встретились с ним у меня дома, поговорили без свидетелей. Соседка храпела, как рота призывников. …Да и тогда, тогда Тед не выходил провожать меня до шоссе. …Но, думаю, копы уже раскопали информацию про то, что мы с Тедом когда-то….Но ведь это ж когда-то. …Это Лоренс виноват. Да он! …Это его вечное желание дернуть полицию за хвост! Он сглупил, зачем он попёрся в участок и заявил о пропаже моей машины? Когда мне принесли листок с его «заявлением», я чуть дара речи не потерял. …Постой-ка, … а может, этот Санта, про которого рассказывал полицейский, и есть мой Тедди? …Кретин! Пацан! О, боже….Нет, постой, постой, но ведь он же заявил, что это его машина, значит, я могу быть просто, …просто пострадавшем в деле автолюбителя Санты. То есть, и тут мы как бы с ним не пересеклись. Тед развлекался с машинами сам по себе, это его инициатива. …Ах, Тед, да развлекайся ты, дурачок, как хочешь, только бы тебе удалось достать наши денежки со дна морского. Не думаю, чтоб Стаффорд после такого кувырка остался в живых. Тебе никто не должен был помешать. Всё сходилось. И яхта ушла, мы ж оба это видели. …А что это он разболтался про двойное убийство? Какое двойное? Стоп-стоп, Френки, а не помолиться ли мне за моего дружка Тедди? Жив ли он? …Нет, нет, держись ровнее, Френки, такую фантазию нужно просто исключить. Нет, нет. Чтоб Тедди, мой лучший кореш – Тед Лоренс, …Вот я вляпался! Господи, помилуй, …вот тогда я вляп…вляп.…Что за рыбак был на шоссе? Кого он там увидел?
И Мерфи крикнул: «Эй!». Он посмотрел в сторону. На одну из стен комнаты для допросов. Он правильно предположил, что за ним наблюдают, только ошибся в «стороне». Наблюдающие смотрели ему в затылок, но отчетливо услышали его слова: «Эй! Эй, передайте моему уважаемому гостю – полковнику Фридману, что я готов сотрудничать. Эй, я согласен!»
Через десять минут, после обсуждения проблемы со следователем Мерфи, Фридман и подследственный снова встретились. – Итак…
Мерфи быстро перебил: «Итак, я готов помочь вам, если вы поможете мне. Я готов».
Фридман выслушал. – Ну и прекрасно. Тогда ответьте, Мерфи, как давно вы следите за Стаффордом?
Настолько глубоко «сотрудничать» Мерфи не собирался. Его целью было понять в разговоре главное, жив ли его подельник Лоренс?
-Полковник, мы что-то не о том. Я готов вам рассказать, почему, собственно, я пристал к малышке Картер. Да, я признаю, но только признаю это в вашем присутствии, потому как понял, насколько она хитрющая кукла. Она дурила меня с возрастом, полковник!
-Прекратите, Мерфи. – Фридман сморщил лицо, – меня не интересуют ваши успехи в заметании следов, оставленных вами в деле убийства Джона Стаффорда и полковника Храпса.
Мерфи открыл рот. Судорожно глотнул воздуху. Потом попытался переспросить: «Как…какого… полковника?» - Он потребовал воды. Ему её принесли. Он выпил воду, как водку. После осоловело уставился на Фридмана. Френк был в прострации.
Он настолько натурально выразил свой испуг, что Фридман ему поверил. Да, он поверил, что этот трусливый «подъюбочник» не притворяется. Подождав, когда Мерфи начнет спокойно соображать, полковник повторил свой первый вопрос, сформулировав его несколько иначе: «Почему вы следили за катером Стаффорда, Мерфи? Ответьте как можно правдивее, от этого зависит, выйдите ли вы отсюда сегодня или вас задержат до момента предъявления вам обвинения в подозрении на убийство двух человек»
Мерфи уже сообразил, как и что нужно отвечать. – Полковник Фридман, я готов вам всё рассказать. Всё!!! И…как я оказался той ночью на шоссе, и …по какой причине именно в то самое время….
Теперь у Фридмана рот приоткрылся. Он даже почти заликовал. Он ведь почти поверил, что ошибся. Он решил, что его блеф напрасен. Он нарочно давил на Мерфи, прекрасно зная уже, что «купальщик» не он! А тут … выходило, что очень даже может быть.
Фридман оглядел Мерфи. «Не понимаю. В описании свидетеля четко значилось: «Мужчина был высоким, крепким и темноволосым», а этот… - среднего роста жилистый альбинос. …Не понимаю. А может, Тайлер видел на шоссе Лоренса? Нет, нет, что-то не вяжется».
Фридман потребовал выключить в комнате яркий свет. Поскольку тогда б «выделилась» стена для подсматривания, ему предложили провести эксперимент на воле. Стояла ночь. …Мерфи дали «подышать», тот снова обрел дар иронизировать по любому поводу. Даже помахал наручниками проезжающей мимо машине. Однако эксперимент показал, что такого, … как он, даже издали принять за «высокого, крепкого и темноволосого» можно с великим натягом. А свидетель утверждал, что видел «купальщика» с расстояния пятнадцати метров.
Фридман потребовал «вернуть всё на своё место». Полицейские, слегка «поскрипывая» по поводу того, что ими раскомандовался человек из другой сферы, всё же выполнили его просьбу.
И вот, снова комната для прослушиваний. Фридман выглядит более чем хмурым. Просто угрюмым. Он смотрит на скукожившегося на стуле Мерфи, а думает про Лоренса. «Я не видел его десять лет. По слухам, он возмужал. Артур крепок телом, так может, … может, ночным любителем купания был молодой Лоренс? …Арчи, мне жаль твоё сердце».
Но Фридман не стал пороть горячку. Пока его выводы были только предположениями. И хотя образ «крепкого и темноволосого» уже отчетливо виделся ему (образ молодого Лоренса увязывался и с аквалангами за спиной, и с пистолетом «беретта», а так же с украденной картиной под мышкой, а так же с внезапно освобожденной, а после так же аккуратно затопленной лодкой, помешавшей Стаффорду долго жить), он всё-таки дал высказаться Мерфи до конца.
А тот был начеку. Его главная задача - отвести от себя нелепое, но ужасное предположение Фридмана, оставив за собой право на половину от шестисот тысяч, которые, как он всё-таки надеялся, Лоренс взял с борта затонувшего катера. То, что это его дружок мог пришить какого-то полковника - этот абсурд побывав на свежем воздухе, Френк отмел – «хиппи не убивают». «Во только не попал ли сам Лоренс под чей-то молот?» - думал он и сильно надеялся, что беседа с полковником, отчего-то сильно его волнующим своими скользкими вопросами, расставит точки над «i».
-Вы можете выяснить, у меня накануне угнали машину. Какой-то псих, вы можете заглянуть в участок и выяснить его фамилию, я узнавал, но… забыл. Да мне это и не важно! В общем, он угнал и побил мою машину. Я пострадал, как все. Это случилось …э… после того, как я, да, после как я побывал в ту ночь на шоссе. Да, я был в своей машине. Тогда ещё всё с ней было в порядке. Я ездил в пивной клуб «Чак Норрис». Нет, вы не подумайте, пива я там не пил. Я ж за рулем. Я только встречался с Миком Хасси, думаю, он не был сильно пьян и сможет сказать, примерно в какое мы время встречались. Но я вам скажу, это было минут за двадцать - тридцать до взрыва.
-Откуда вы знаете его точное время?
-А сейчас об это все знают. Да, даже здесь, в камерах. Городок у нас такой, что и о малом известие быстро распространяется. В общем, о времени, о точном времени, это я чуть позже узнал. нет, в ту же ночь, но от, … от другого человечка. Я расскажу, расскажу, полковник. Мы ж с вами договорились, я – вам, вы – мне.
-Ой! Вам в рот пальца не клади, Мерфи.
Френк напрягся. Но продолжал. - Мы поговорили с Миком по поводу прогулки в Вегас, потом я поехал на ранчо Бигга. Он должен мне денег. Но я не за деньгами, конкретно ездил. Так, пообщаться и выяснить, когда ж он со мной расплатится. Он фанат «Челси», а мне тут приятель из Европы привёз мяч с автографом Бекхема. Я ему месяц назад мяч продал, а денег так и не получил.
Фридман на всякий случай записал в свою книжецу парочку новых фамилий.
-Что такое вы там мне накручиваете, полковник Фридман? Какие-то убийства. Стал бы я гонять от Ска до ранчо Бигга, чтоб между делом ещё и пришить парочку ваших полковников.
-Мерфи, перестаньте косить под дурочка! Скажите Бигг, это … управляющий пирсом в Ска, так?
-Да, он бывалый яхтсмен. Деловой человек, мы с ним…
-Стоп, стоп, Мерфи. Вернемся к вашим баранам. Так вы утверждаете, что только проезжали туда …потом обратно и всё мимо скал, так? Или всё-таки, остановились, … искупались. Думаю, …мне так думается, Мерфи, вы решили в ту ночь поплавать с аквалангами, я прав?
-Вам много чего вздумается, полковник, но вешать на меня чьи-то собак – не стоит. Меня в аквалангах вы не увидите!
-Так категорично? Минуточку. Тайм аут, Мерфи. …Попейте водички.
Фридман скоренько покинул комнату. И тут за телефон. Он минут пятнадцать «щипал и драл» своего майора Микки, и тот нашел для босса нужную информацию.
Фридман дышал ровно, когда вошел в комнату для допросов. Мерфи, поглядев на него – задышал прерывисто. Френк понял, нужно ответить быстро. А как «быстро» сообразить, когда ему подтасовывают что-то крапленое? - Полковник полковник, стоп-стоп, что вы такое говорите, какие на хрен, простите, акваланги, я честно, я с ними и обращаться не умею.
-Врете, Мерфи. Я вот только что звонил вашему знакомому Биггу, и он, вот он, как раз честно сказал, что акваланги у вас есть. Это его вещь. Он дал вам их на время. Поплавать. А потом, когда вы действительно заезжали к нему той ночью, вы сами предложили их оставить у себя взамен за мяч с автографом Бекхема.
-Да нет у меня никаких аквалангов! Я их …утопил. Да! Случайно! (Мерфи решил, что Лоренс скорее всего спрятал бы акваланги неподалеку от скал, потому врал, почти без натяга) А что такое?! Пошел попробовать, как оно плавается с аквалангами, а тут – бац! молодая акула. Ну я и дёру. Я всю жизнь плаваю налегке, скинул акваланги, как лишний груз и деру. Да! – Мерфи замер и посмотрел в сторону, которую считал потайным окном для подслушивающих. - Кстати, кажется, это было как раз у скал. Да, точно, у скал. – Он снова посмотрел на Фридмана. - Откуда мне было знать, что туда заплывают акулы?
Фридман отфильтровывал уже подтвержденную информацию от возможной лжи во спасение. Вот только что, Пойнт действительно доложил ему, что Мерфи почти сразу после взрыва катера Стаффорда ездил на ранчо Бигга. Вел себя, по мнению Бигга, спокойно. Разбуженной за полчаса до его приезда рыбачившим у скал студентом Тимом Тайлером (тот якобы и сообщил ему - содержателю пирса городка Ска, что горит чей-то катер) Бигг и рассказал Мерфи о случае в бухте Ма. Бриг сообщил, что Мерфи почти не заинтересовался пожаром и возможно тому причина, что он не большой любитель ни плавать, ни загорать. «Он всегда обгорает на солнце, потому что, как приведение, уходит в тень из-за своей кожи». Фридман слушал «любителя тени» и снова тихонько вздыхал, полагая, что стоит ускорить поиски Лоренса. - Значит, поменяли уже отсутствующие у вас акваланги на мяч с автографом и уехали?
-И что? Что в этом противозаконного?
-Ничего. Я сказал «ничего», но ведь это не так, Мерфи. Зачем вы останавливались у скал той ночью? Что, решили поискать утопленные вами акваланги?
Мерфи понял, раз Фридман настаивает, что он был в то время на шоссе и именно у скал, значит, его действительно кто-то мог там видеть. «Придется признаться, что я там был. Только почему он всё про акваланги вспоминает? Может, Тед кинул их неподалеку от катера? Вот черт! Этого только не доставало! Бигг запросто опознает свои акваланги».
-Полковник, вы мне б прямо сказали, нашлись те несчастные акваланги, что я потерял или нет? Ведь дорогая вещь. Нашлись, да? Порадуйте меня растеряшу.
-Мерфи, снова вы за своё. Я ж сказал, даёте информацию вы! И точную! Когда и где вы потеряли ваши акваланги? А ещё точнее, какого черта вы делали у скал той ночью?
Ответ был скор: «Писал». Мерфи виновато улыбнулся. Почти естественно, так как понял, что Фридман спотыкается об акваланги, потому как никак не может связать его присутствие той ночью на шоссе с этими «чертовыми» аквалангами. – Никак, знаете ли, не научусь писать, сидя в машине. Захотел пописать, остановился. Вышел из машины, пописал, сел обратно и … поехал себе. На ранчо к Биггу. Он же сказал вам, что я у него был. Куда ж точнее, чем не подтвержденная информация.
Фридман внимательно следил за Мерфи. Снова уверился в мысли, что той ночью Мерфи был у скал. «Но что он там делал? Что-то думается мне, не его видел Тайлер».
Он уже не хотел давить на Мерфи по поводу наличия у него аквалангов, но как-то получилось само: «Успокоить вас не могу, Мерфи. Потому как нашлись ваши акваланги, но… отдать вам их - мы пока не можем. - Фридман «пробовал» почву. – Значит, вы решили той ночью покататься машине. Даже решили, что вдвоем с девушкой - покататься веселее. А куда вы её хотели отвезти? К скалам? В уютную пещерку, мне сказали, их там полно.
-Да …вот, …покатался. Ой, а с девушкой - это я напрасно сделал, полковник.
-Да уж. А теперь вот что скажите мне, Мерфи, значит, вы пописали, …там, у скал и … сразу к бару «Крюк»? За новыми, так сказать, приключениями? И где всё-таки хотели развлекаться с девушкой? Думаю не дома, нет? У вас ведь очень слышащая соседка…
- Не то чтоб, … нуда, не скрою, мне не хотелось коротать ночь одному. Но девчонка врёт, я не касался её коленок. Это может, она сама ими …дернулась. Да точно, дергалась. Ударила меня в пах. А я – нет. Полковник, как на духу - я её не трогал. Ни-ни.
Фридман не понимал, почему Мерфи не обращает внимания на его намек о пещерах в скалах? «А может, он считает, я шучу с ним?» - Про девушку – это потом, Мерфи. Теперь скажите, почему некто Лоренс заявил в полиции, что ваш понтиак – это его машина?
-А это вы к нему, к этому … к Лоренсу пойдите и спросите. Пусть он ответит.
- Пошел бы но …- Фридман помедлил, пытаясь найти то словцо, которым бы можно было зацепить Мерфи, чтоб выяснить о фигуре, прятавшейся в скалах.
А Мерфи замер. На миг замерло и его сердце.
- Но, понимаете, Мерфи, куда-то пропал этот Лоренс. Видно, больше не хочет он кататься на вашей машине. Вот как сдал её полиции, так и исчез… . Потом объявился, правда. Но …уже за чертой Ска.
У Мерфи потеплело в животе. Некое тепло пошло к замершей душе. Однако он промолчал. Он вообще хотел уйти от разговора о скалах, Лоренсе, аквалангах и начале «той ночи».
- Как вы думаете, Мерфи, где жил этот странный Лоренс, не всё же он катался в вашей машине?
Френк дернул плечами, мол, мне какое дело. Он вообще настолько ощущал теперь легкость в себе, что ему стало легче играть в невинность в абсолюте. – А зачем мне знать, где обитал этот придурок? Вернул мою тачку – я и счастлив. Страховка мне его шутки с машиной погасила, так что…
-А откуда вы знаете, что это он разбил вашу машину? Пока известно лишь то, что Лоренс заявил о ней, как о своей машине, угнанной у него кем-то?»
Мерфи «держал» улыбку как можно дольше. Но та уже не светилась в его сознании. Он упорно искал выхода из дёгтя, в который угодил лапкой от большой радости (что его Тедди жив и удачно скрылся из Ска). – А про этого придурка все говорят, что он, поганец и …шутник. Его в Ска Санта прозвали. Он не одну машину разбил, а четыре. Я тут давно сижу, полковник. Всего понаслушался. Оди выходят - другие – заходят. Да вот, следователь мой, он так и сказал: «Нашли того Санту, что музычку в вашей машине оставил. «Джингл – Белз, Джингл – Белз », знаете, песенка такая…есть.
Фридман дернул шеей и Мерфи замолк.
-Мы потом её с вами споем, Мерфи, хорошо? Пока мне немного некогда выслушивать ваши … тутошние песни. Вы мой вопрос помните, или повторить?
-А как же?! В смысле не нужно повторений, полковник Фридман, я – человек внимательный. Мне ваш шутник не знаком и, думаю, сниться он мне тоже не будет. Я его не знаю, в глаза не видел.
А вот это, увлекшийся враньём Мерфи произнёс зря. – Что вы говорите, Мерфи?! – ехидно, но весьма тихим голосом отпарировал Фридман. – А как же ваше светлое детство? Вы ж были с этим «шутником» соседями кучу лет, пока жили у тётки в Лос-Анджелесе.
Мерфи замолк, сморгнул белесыми ресницами. Кстати, как заметил Фридман, длинными, как у девушки. Мерфи взял себя в руки: «Что вы такое говорите, полковник?! Так это мой бывший сосед Тедди Лоренс машины угонял?!… Вот ведь судьба! – Мерфи хлопнул рукой по столу. Наручники брякнули, и он тут же стал серьезнее. - Как всё-таки красивая жизнь людей скручивает а, полковник? Ведь папаша его был в наших краях прокурором. мама была , ой, какой у него умницей мама была…. А потом ещё более приятная у него вторая мама появилась. И от такой жизни… машины пошел угонять? Вот … ой, не знаю! Считался послушным мальчиком. …А, может и он не в курсе, что бывшего соседа гребанул, а, полковник?
-Вы всё паясничаете, Мерфи? Не боитесь, что я раздумаю вам помочь в деле о сексуальном домогательстве несовершеннолетней?
Мерфи выпрямился на стуле. Раз его приятель на свободе, раз всё так удачно, …так и ему пора б выбираться из тени. – Полковник Фридман, всё, что от меня требуется - к вашим услугам.
Фридман немного вышел из себя. – Да прекратите вы с вашими услугами, Мерфи! Пока вы мне толкового ничего не сообщили!
- А как же, как же? Я ж сказал, где был, с кем, что делал. Нет, честно, полковник, с этой девчонкой у меня ничего не было. Ну, как на духу, ничего! А про случай на шоссе я ж вам сказал, как было. Я вообще честно вам, …честно, я там писал, это ж не противозаконное …
Фридман резко перебил. – Это хорошо, что вы честно писаете, Мерфи, давайте говорить честнее! Ответьте… мне …на самый последний вопрос… в нашем милом, но, …к сожалению, бесполезном для меня разговоре! …- Фридман прочистил горло. - Так как вы думаете, мог Лоренс быть тем самым человеком, который отдыхал в пещерах скал бухты Ма?
Мерфи подумал, как ответить. Он подобрался, и на лице его отразилось полное внимание (но ничуть не понимание проблем Фридмана!). - Полковник, вы ж понимаете, человек за двадцать лет может измениться до неузнаваемости. Но по тому Лоренсу, которого я помню, пошутить он любил. Думаю, лично я допускаю, что и мою, и Бигга, и Мика Хасси тачку – это он сделал. Думаю, песенка эта «Джингл - Белз», она сильно ему, …идиоту! в детстве в башку влезла. Любил он её, честно, любил он её – эту песенку.
Фридман поднялся со стула. Пошел к двери, не простившись.
И, видимо не зря. Только он вышел за дверь, к нему обратился полицейский, помахивая трубкой телефона: «Вас тут некто Микки Пойнт спрашивает. Уже в третий раз».
Пойнт докладывал, заметно торопясь. – Полковник Фридман? Это майор Пойнт. Сэр, у меня есть новости. Есть свидетель, видевший вашего подопечного со Стаффордом в Коммерческом банке в Ска.
-Мне известно это. Стаффорд брал из ячейки какие-то вещи. Мерфи его сопровождал. Это мне известно, что ещё?
-Сэр, служащий в банке сказал, что Стаффорд звонил при нём Мерфи и просил о некоторой услуге. Служащий не слышал о какой, они потом с Мерфи отошли и некоторое время шептались в стороне от него.
-Ах-ха! так они были лично знакомы?! … Вот это уже ново, Мик. Дальше. – Фридман соображал. «Ну, дрянь, уж, ты у меня сейчас закрутишься… вокруг столбика». – Дальше-дальше, Мик, я слушаю.
-Сэр, а дальше ещё одна новость. Лоренс встречался с Мерфи у последнего в доме. Но, я же вам говорил, соседка Мерфи такая болтливая старуха, просто слушать её утомительно. Я по вашей просьбе к ней снова зашел и …
-…И выслушали её болтовню более терпеливо? Вы молодец, Мик. Хвалю. Так что нам преподнесла эта дама?
- Она сказала, что мужчина, которого она опознала по фото – Лоренс. Он был у Мерфи час- два. Они пили пиво, а потом Лоренс ушел. Было уже очень поздно, даже скажем сильно поздно, соседка сказала, было около четырех утра…
Фридман присвистнул.
-Сэр?
-Говорите, Мик, говорите, это я бдительную соседку похвалил.
- Так вот, Лоренс сел в машину Мерфи и уехал. Больше, она сказала, этого типа – Лоренса, она не видела. Ни у Мерфи, ни в Ска вообще.
-Да больше, нам, пожалуй, уже и не надо. И этого достаточно. Я …возвращаюсь.
-Простите?
-Я возвращаюсь в комнату для допросов.
Фридман вернулся в комнату, туда вернули заметно похмуревшего Мерфи, и … допрос с пристрастием … не продолжился, а, пожалуй, только начался.
И закончился он с большим перевесом на стороне полковника. Как ни старался мельтешить Мерфи, чтоб запутать полковника, тот усек главное: «Лоренс и Мерфи шкодили в скалах заодно».
-Мерфи, вы можете себя поздравить, вы взяли меня за рога и стребовали свою свободу.
Мерфи сидел и осоловело смотрел на того, кто его буквально выпотрошил.
-Да? А я думал, это вы меня поимели?
Фридман улыбнулся, будто за комплимент поблагодарил, поднялся со стула. – Я обещаю вам Мерфи, через несколько часов вы будете свободны. То есть, будете свободно трудиться …под моим руководством. – Фридман смял улыбку и, быстро приблизившись к сломленному человеку, нависнув над ним, резко произнёс: «Предъявленное вам обвинение здесь! – это пустячок, в сравнении с тем, во что вы влезли с ваши другом детства, Мерфи! Смерть полковника Храпса – это вам не удовольствие побывать под юбкой школьницы!»
Мерфи долго не мог встать со стула. Как к горшку прилипла его задница.
***
Однако, Фридман не солгал ему, через шесть томительных часов Мерфи был на свободе. И вот теперь, не смотря на ощущение будущей тяжести от общения с колючим полковником, Мерфи дышал глубоко и молился истинно: «Господи, господи, будь милостив к дуракам. Хоть бы труды наши не были напрасными. Хоть бы денежки были наши. О, Тед, молю и тебя, дружище, не подведи. Сбереги наши деньги до лучшего дня. Господи, пусть он придёт. Аминь!» - Вот, полковник, и я. Весь ваш.
Фридман осадил Мерфи, на ходу повязывающего галстук. – Садитесь, уж! Услужливый вы наш.
Мерфи улыбнулся Мику Пойнту, тот сидел за рулем, и машина тронулась в путь. К катеру «Мечта капитана». Именно на нём Фридман решил вернуться в Лонг-Бич. Сюда, в Ска он летел самолетом и ему это перелет, по-видимому, не понравился. – Погода прекрасная, катер вместительный, …думаю, всем наша поездка понравится.
Мерфи было всё равно, каким путем они будут путешествовать во время допроса, Майор Пойнт – тот сильно удивился предложению босса. Его же сильно торопили с отчетом. Он даже открыл, было, рот, чтоб напомнить об этом, но промолчал, вспомнив о субординации.
Но на катере он удивился ещё больше! Фридман, отведя его в кают-компанию, тихо попросил: «Вам придется меня прикрыть, Мик. Ну, это как водится. Мы сейчас с Мерфи сойдем на берег и отправимся самолетом в Хьюстон, а вы...
Пожалуй, впервые Пойт перебил своего босса. – Сэр! Но Мерфи всё ещё под подозрением. Как бы … как бы приглядеть за ним. Давайте и я…
-Нет, вы мне нужны здесь. Будете на связи с нашими генералами. А Мерфи… никуда он не денется от меня. Я ведь не только отпечатки пальцев и анализ ДНК с него затребовал, мы с ним об ещё одной вещи договорились. А она, она будет держать этого типа покрепче каната.
Мерфи пришлось признаться, зачем он приносил клиенту банка - Джону Стаффорду кейс. Коллега подставил Мерфи, он узнал личный кейс Мерфи в том, что был найден пустым на катере, и сообщил о том Фридману.
Полковник, когда аквалангисты из его группы обнаружили тайник, а в нём акваланги, пошел на неизбежное искажение факта. Он «как бы» поверил в ложь Мерфи, что акваланги он «просто потерял в том месте». Он советовался с аквалангистами и те, согласились с ним: акваланги использовали, использовали, долго обдирая их о подводные камни. И тогда появилось на свет (но не в докладе!) новое предположение Фридмана, что скорее всего Стаффорд надул продавцов картины, подставив им вместо себя полковника спецслужбы … в полном параде. Храпс не снял формы, при нём было табельное оружие (его убили из его же пистолета!). Но, картина, по-видимому, уже была на катере. Фридман проверил время звонка Храпса – «сигнал об опасности» с уточненным временем взрыва (показания Тайлера), получилось, полковник спецслужб использовал служебный сигнал, для предупреждения угрожавших ему людей. Он был жив и здоров в тот момент. Цел был ещё и катер, и его хозяин.
Но! одной детали после разборки с хулиганящим коллекционером не оказалось на катере. Не отыскали её и в тине вокруг него. И Фридмана это очень беспокоило. ОН перезвонил супруге полковника, та подтвердила: «Мой муж без своего паркера - без ручки - из дома не выйдет. Как я, не покрасив губы».
Фридман долго думал, разбирая мельчайшие факты и фактики. Придя к своему выводу, он понял, что ему уже собственно наплевать на того Храпса, главное теперь - найти чертову ручку. «Хоть какую достать со дна ручку!» Как не глупо звучит задача, но выходило, что он мог помочь целому миру. Миру людей. Ради этого он пошел с Мерфи на сделку: он обещал скрыть факт наличия крупной суммы денег на катере, тем более, что об этом теперь мало кто может заявить вслух.
-Какие деньги?! Вы их видели?! Кто их видел?! Когда?! Где?! – орал Мерфи, брызгая слюной. Только всё было бесполезно: Фридман уверился в своем предположении: «Деньги были, их забрали. Но и хрен с ними! Нужно потрошить всех, но найти ручку паркер!»
***
Жидкость – эликсир находилась в писчей ручке, превосходно оформленной под ручку, зарекомендовавшую себя во всем деловом мире – ручку с золотым пером фирмы Паркер. Эта вещица, как узнал Фридман от генерала Валентайна, была похлеще, чем три таких новизны, как Х-4. Храпс продвигал проект Копельмана в ущерб другим проектам, потому этот русский еврей ему и доверился. Биологически чистое вещество нового века. А тут получается, единственно удавшийся экземпляр бесследно исчез. Фридман хотел осторожно выведать у двух воров – приятелей, не стащил ли кто из них ручку? Да хотя бы просто, побывав там, не видел ли кто эту … чертову ручку - … с величайшим открытием века. Вещество, которое утрет нос любому оружию. Величайшее и … неподражаемое, неповторимое и возвратимое ли? Создатель этого вещества уже на небесах. Технология – там же. Почему важнейшее оружие? Потому что оно восстанавливает уничтоженное в человеке. Такого ещё не создавалось никем в мире. Эликсир Саламандры – так назвал его Копельман, а … Храпс впихнул семьдесят миллилитров этого вещества в баллончик от ручки.
А Стаффорд воспользовался формой старого приятеля. Ему удалось вспугнуть своих врагов, но! не навсегда. Даже так – не на долго. На какие-то час - полтора.
Ручку ту продолжали и продолжали искать на дне бухты Ма. А Фридман вынужден был всё держать в строжайшей тайне. Действовал он тихо и сразу в нескольких направлениях. Кроме Мерфи и Лоренса – первых свидетелей катастрофы в бухте, его подопечными были рыбак Тим Тайлер – единственный человек, утверждавший, что видел некого мужчину, уезжающего с картиной «Антуанетта» под мышкой и того, кому якобы он доложился о пожаре в бухте – Арнольд Бигг. Этот человек вот уже двадцать лет управляет пирсом города Ска. В его руках гостиница, ресторан для яхтсменов, он имеет массу знакомств с теми, кто коллекционирует не только яхты и виллы на побережьях. Но и картины! Потому Фридман крепко держал их в поле своего зрения. Вернее, его агенты были его «глазами» на месте.
***
- Куда мы едем? – Мерфи напряженно выглядывал из машины.
-Это тебя волнует? Почему? – Фридман улыбнулся и … предложил тридцатилетнему мужчине сосательную конфету. – Путешествие за чужой счет – разве тебе не нравится такое время провождение?
- Нет. – Мерфи отвернулся от Фридмана. Заметив знакомое место поблизости от аэропорта, он чуть успокоился. Снова сел, чуть повернувшись к Фридману, и почти миролюбиво произнес. – Полковник, вы…
-Мерфи, давайте так, во время нашей поездки вы будете звать меня Марк, а я вас, честное слово, только на период нашей с вами прогулки в Хьюстон, буду озвучивать ваше имя.
-Так мы в Хьюстон направились?! Ой, что ж вы мне, …что ж ты мне сразу не сказал, Марк! Это ж замечательно, я ведь сто лет там не был.
-Не понял. Тебе уже сто тридцать лет?
Мерфи хмыкнул. – Да. То есть, признаюсь, я никогда не был в Хьюстоне.
Фридман улыбнулся. – Что ж, вот и побываем.
-А для чего?
-Мы будем искать встречи с твоим другом. С Лоренсом.
-Так он там?!
Фридман внимательно посмотрел в глаза своего подопечного. «Как будто искренне удивлен. Может, на самом деле это для него новость?» Фридман снова протянул конфетку Мерфи. Тот посмотрел на блестящую бумажку. Отворачиваясь, грустно произнёс: «Лучше б он в Тимбукту отправился».
-Не понял.
Мерфи не стал объяснять. Скосил глаза на протянутую ему конфету. – А это для чего?
- Съешьте её за меня. Я пытаюсь отвлечься от курения. А конфеты эти, я уже не могу их сосать. Чувствуя аромат их от кого-то, я отвлекаюсь от курева. – Фридман опустил голову, подумал, и … поскольку такси остановилось, быстро угостил конфеткой таксиста. Тот тут же сунул конфету в рот, улыбнулся, поблагодарил за хорошие чаевые и приветливо попрощался с высокорослым господином, …сопровождавшим плюгавенького альбиноса. Таксист решил, что Фридман - его телохранитель. Именно поэтому он улыбался крепышу, а на Мерфи взглянул, как на паразита. – Счастливого пути! Спасибо за конфетку, сэр.
- Да, да, всего доброго. Френк, нам нужно поторопиться, наш самолет вот-вот взлетит без нас.
В бизнес - классе салона самолета было лишь трое людей. Фридман и Мерфи тихо общались между собой. Фридман попросил рассказать (не больше - ни меньше!) - автобиографию. Френк тихо бубнил о папе, о маме, которых не знал с рождения. Когда Фридман задремал от его вранья, Френк огляделся и …пошел погулять по салону.
Фридман приоткрыл один глаз, улыбнулся и … снова сомкнул веки. Действительно, куда этот Мерфи мог деться?
Френк полюбезничал с бортпроводницей, выпил три порции халявного шампанского. Был рад, что неплохое. Но к ещё большей его радости, в эконом - салоне он обнаружил знакомую девушку. Та летела проведать больную бабушку. Девушке визит в тягость, а Мерфи был без меры счастлив, что летит в Хьюстон. «Представь, с личным экскурсоводом на экскурсию лечу. Халява!»
Он нашел местечко, где б они со своей знакомой могли присесть рядышком и … дело пошло. – А помнишь, помнишь, на первом курсе мы пошли потусоваться к Джимми Опсу, и, накурившись травки, так развеселились, что по наводке соседей загремели в участок. Благо, что травки в квартире ни грамма не осталось, обыск у копов носил нулевой номер, и нас отпустили, помнишь?
-А ты помнишь, как ты уснул с Майей у Тофика, а мы раздели вас обоих до гола и разрисовали фломастером. А когда вы оба протрезвели, сказали вам, что вы накануне сделали себе тату. Кстати, Майка с тех пор и заикается. Мы ей такое тату нарисовали! А ещё помнишь, как…
Мерфи так же взахлеб перебил: «А помнишь Лоренса? Помнишь? Да-да, он! Да, он всегда предпочитал кокаин …и французским коньякам и русской водке. Тот самый дурачок. Не, я его сто лет не видел. А помнишь, он имел у тебя …некоторый успех. Да-а, я помню. Нет-нет, сто лет его не видел. Но, кажется, телефончик помню. А давай позвоним ему? Разыграем, давай? Давай, свой мобильник. Что нельзя? Ах, звонить нельзя. А мы сейчас спросим, где можно. Я сейчас.
Фридман дремал. Мерфи крутился. Ему позарез нужно было переговорить с приятелем.
Френк был весел, даже как будто и забыл, что на коротком поводке.
А Лоренс в это время тоже нашел нужный телефон. Он позвонил на квартиру своей бывшей девушки. Той самой - Джу Саммер, которая прекрасно помнила, что он «когда-то так по скотски подсунул её своему дружку Мерфи».
***
У Лоренса не было проблем с девушками. Он был коммуникабельным, и достаточно, чтоб не обременять себя тяжелыми связями. Часто знакомился так, что называется, в дороге. На ходу. Его основной критерий в оценке женщины – чтоб с ней не было скучно. Этот вариант абсолютно исключал из круга его интересов тех самых блондинок, из которых вылупилась его мачеха. Таких - «мачех» он не пропускал, разумеется, мимо глаз. Но мимо души – обязательно. То есть, даже на ночь – не надо! «Слишком ценна моя ночь», - говаривал он и вполне справлялся с гормонами в себе. Те у него не пенились. А вот если встречалась ему интересная девушка, тут он с радостью и даже без особого труда навязывал себя ей в попутчики. И просто совместной поездке рад был, а уж если удавалось напроситься или оставить её на ночь, … тут уж он собирался в бойца. То есть, выкладывался целиком. Женщины вспоминали о нём с приятным вздохом утомления. Но именно «вспоминали», ибо покрутившись тут – там, он вдруг начинал чувствовать в себе некоторое притомление одинаковостью дней и … катил дальше. Однако, это только в связях с «интересными» девушками, как человек он не из породы «перекати-поле». И даже напротив. Он любил оседать в каком-нибудь красивом городке, подыскивал квартиру, устроившись на работу. Но к девушкам не «устраивался», это - нет. Он умел сразу дать понять невесте, что он – не подарок к её свадьбе. Женщины не одинаковы, кого-то это злило, даже раздражало, но… обиженных не выведешь из среды человеческого обитания. Они были, есть, и будут, и Тед считал: «Почему рядом со мной?» - и он уходил не обиженный от обиженных. Но чувства жестокости в нём не развилось. Чтоб не обижать до боли, он какое-то время «пустовал» в отношениях, то есть не кидал, чтоб тут же подхватить другую. Он как бы грустил, как бы жил сам по себе сам, а потом, встретив очередную интересную девушку, «любовь само восстанавливалась» в нём.
Однако с Джулией Саммер всё было как-то иначе. И девушкой она была как будто самой обычной, но вот возникла в нём какая-то из ряда вон «совершенных любовей». Как человек может любить обрубок своей ноги, например? Трудно представить. А ведь он без него теперь уже никуда, никогда и ни с кем. Так и Лоренс. Свой собственный «хвост», по поводу того, что смолчал тогда, не убил, да хотя б не набил морды у кровати, с которой Мерфи слез, улыбнувшись героем, хвост тот вины своей, Тед кусал не долго. Да, было время, когда он казнил себя, раздумывая, что было б лучше, выбить двери, окно там или ещё что, как в кино влететь в комнату и при очнувшейся обесчещенной девушке избить подлеца до полусмерти. Было таких дней, а вернее часов несколько. Но Тед подумал - подумал и решил, что для него будет важнее, если он не потеряет обоих. И девушку, которую ни какими силами не может забыть, не выходит она из его сердца, и друга, про которого понял, что такое явление, как Френки – груз ему навсегда (в смысле кинешь ты, или он тебя, а жизнь сводит опять). Да и что толку кусать свой собственный хвост тогда, когда все уже случилось? Был разговор между приятелями. Встретились как-то, выпили. Пошла тема. Лоренс и признался, что он испытывает к Джулии до сих пор серьезную привязанность.
-Так какого хрена, Тед? Ты ж знаешь, где она сейчас. Кати, объяснись. В таком деле важна ясность.
- Так ты от ясности, после того, как сполз с неё тогда, потянулся к телефону, цветочки заказывать?
-Не понял. Ты что, Тед, ты…
-Я вас видел. Долго жалел, что не убил тебя … на ней. Я опоздал.
-Тед, ты чего? … Ты…прости, конечно, но … но, Тед! не я открывателем тех мест был. …Тед?
-Лучше помолчи, …открыватель.
-Прости, я ведь не знал, что это так важно для тебя. Кстати, по тебе тогда это … я не замечал. Я думал, ты так. Так просто. Ты б сказал, я б …да никогда, Тед, честно.
-Да, ладно. Проехали. Так, вспомнилось.
Однако именно с того для Мерфи догадался, что Джу Саммер – не просто так для его дружга. Даже тема эта между ними приобрела достойный и спокойный оттенок. То есть, вдруг вспомнив про Джулию, а эта девушка действительно была достойна добрых о ней воспоминаний, Мерфи замолкал и проверял реакцию Лоренса на произнесенное имя. Получалось, что у обоих было своё личное чувство к этой девушке. А со временем «за верность» Френк даже стал уважать друга, «обычно виляющего задницей» в отношении женщин. Мерфи считал, Джу уже не была «свежестью номер один», она действительно была почти ровесницей им обоим, но он видел, он чувствовал, Лоренс, при упоминании о ней, начинал улыбаться «как от вкусненького».
-Тед, ты будто к кокаину опять припал.
А тот поправлял его: «Нос в цветок сунул. Так вернее, Френк»
-Тед, да неужели ты до сих пор?..
Лоренс замолкал, улыбнувшись, отводил взгляд и, Френк, открыв бутылочку пива, заводил разговор о другой «подружке».
Полгода Тед не виделся с Джулией. Попытки устроиться на высокооплачиваемую работу, осесть, купив квартиру или дом – они в реальности не скоры для мужчины, у которого нет семьи. К тому же Лоренсу везло с устройством на работу. То есть чаще ему светило «зеленым» (не проходи, а заходи). Его умение не только легко «войти» в программу, но и подмять её под пользователя – в любом месте необходимость. Проблема в другом, в серьезные организации (банк, достойное предприятие) Лоренса взять не решались из соображений безопасности. Никому не нужен был «пришлый и слишком умелый программист». К тому же рекомендации его были весьма неоднозначны.
Был случай, когда Теда уволили с хорошей должности за то, что он (всего лишь потому, что ему захотелось закурить на работе) полностью отключил автоматическую систему защиты от пожара. Он посчитал, что имеет право закурить, ибо сильно задержался на работе из-за разрешения внезапно возникшей серьезной ситуации. От стола и компьютера он отходить не захотел, пожалел время, зато он подумал и …взломал код доступа в систему защиты от пожара. Отключил её на полчасика, и … сидел потом, дымил в своё удовольствие. Правда, то состояло исключительно в разрешении интереснейшей задачи – программного конфликта. Сильно удивившись тому, что Лоренса не «поливает», что датчик, буквально в дыму над ним, но не срабатывает, кто-то из коллег, вызвал босса пожарной безопасности компании. А тот, выяснив ситуацию и оценив её в целом, настоял на увольнении «злостного взломщика» (заигравшегося программиста!). Лоренсу выплатили хороший гонорар за решение той проблемы, которую он таки решил, но … уволили. Уволили из-за собственного спокойствия, ибо ведущий специалист по компьютерным технологиям категорически отказался подписать бумажку, обязывающую его «впредь не хулиганить».
Но привычка – вторая натура. Лоренс не обиделся на «законников», он объяснил (сам себе), что переживать по поводу смены работы – здоровью дороже. Он не стал проситься назад, хоть всё его в той компании устраивало, а пошел и … устроился куда-то, в менее престижное предприятие, на временную, потому как малоинтересную для него работу и …бросить курить. Правда, ему потом долго пришлось искать подходящую ему по уровню работу. Он снова ездил от офиса к офису, развозил, рассылал резюме; снова потел на назначенных встречах с руководителями кадровых бюро, собеседовал, отвечая, под час, на глупейшие вопросы тестов. (Например, был такой вопрос: «Сможете ли вы убить животное?» - «Да я сам – животное», - был ответ. Как вы думаете, взяли его в ту фирму?) В общем, мотался он долго. Не попадалось нужного в одном городе, он ехал в другой.
Ему тридцать. Он умеет работать и руками и головой, а ни дома нет, ни семьи. И далеко та улица, которую б он назвал своей.
Другой бы заставил себя идти дальше. По-мужски было б, заставить себя поверить, что всё у него будет…там, впереди. А тридцатилетний Лоренс решил вернуться к нулевой отметке. Наверное, друг его - Мерфи прав, доля инфантилизма в Теде Лоренсе не изживаема. Он твердо был уверен, что смысл фразы «начать с нуля» - значит, вернуться к исходникам. К исходникам, которые, разумеется, далеко позади. Для Лоренса «путь к счастью» - это не путь вперед, это - вернуться туда, и к тем истокам, которые приемлемы для души твоей и тела, так как питали тебя с молоком матери. Вернуться на улицу, которую не можешь не считать лучшей, потому, что родился на ней. Для него это была улица его детства - улица Секвой в Лос-Анджелесе. А ещё вернуться и открыться, наконец, девушке, которая никак не забудется его сердцем, а ею была Джулия Саммер. Та самая, которую на его глазах трахал его дружок Мерфи. Ну не наивность ли?! Последний считал это даже глупостью в Теде. «Убей в себе молочного братца, Тед. Освободись от иллюзий, что прошло – то прошло. Оно только кажется лучше. Давно «это» не лучшее. А во многом, так даже «отстой». Но кредо Лоренса вертел иной принцип, и он ему не изменял. Тед вообще не любил меняться. Он плевал на законы астрономии, считая для себя, что «только оболочка мира меняется, стареет, а сам он, в голом виде, всё тот же ребёнок. Имя ему Хаос. Ну, такой уж уродился». «Так что ж плохого в наивности? – спрашивал Лоренс, отстаивая свой стиль жизни перед другом - Я уживаюсь с ней без страданий». Тед верил, что примет его родная улица таким, как он есть сейчас: неустроенным, несовершенным; что поймет его Джулия Саммер – девушка его юности (светлая своей весёлостью, гордая, но не заносчивая, с желанием любить весь мир). А то, что выросшая в двадцативосьмилетнюю женщину с подгоревшими чувствами Джу Саммер превратилась, как и большинство, в ту, что теперь желает от мира только одного - чтобы тот любил её – Теда это как будто не волновало. Он опять же верил, что «оболочка» - чихня, суть человеческая – остается незыблемой. Он доказывал (перед Мерфи): «Не правы те, кто считает, что мы рождаемся одинаковыми. Случайности, аномалии – не в счет. Вор только тот вор, кто рожден вором. Потому и уважаем он бывает не менее родившегося поэта. Отвратительны, смешны те, кто прыгает на круги не своя. И жалки те, кто тычется слепым котенком в чужую миску всю жизнь. Мерфи, прости, не мне решать, кто из нас двоих дурак. Мы с тобой оба вписались в жизнь. Значит, мы не слепые котята. Ни ты, не я!»
Мерфи брызгал слюной, махал кулаками, доказывая свою точку зрения. Тед выслушивал и … не менялся. Улица Секвой, например, до того перестроилась, что Лоренс, попав в родной Лос-Анджелес, не сразу нашел отчий дом. («Но ведь нашел!») А его девушка-мечта, …ей он мог простить то, от чего бежал, заметив в других: и гнев, и глупость и даже скуку. Например, разговаривая с ней по телефону, он мог есть, зевать и ковырять в носу. (но! результат был неизменным, он действительно был рад слышать её голос: «Джу, поговорил с тобой, милая, как чистой воды напился»). Мерфи, утомившись с ним, кидал, но… на время. Старые друзья, новые, но их встреча приносила им обоим ощущение какого-то детского, полного удовлетворения. Вот уж точно, вдвоем – им никогда не было скучно.
Лоренс в Хьюстоне.
Он узнал, что через четыре дня у Джулии свадьба. И ещё он узнал телефон её отца, который, как ни странно, помнил его тоже. Впрочем, каждый уважающий свою дочь отец, помнит имена её возлюбленных, особо ей досадивших.
Ричард Саммер переспросил, не сразу убедившись, что правильно понял фамилию назвавшегося: «Простите, как? Лоренс? А не тот ли..? Ах, это ты, Тед. Ну, как? Я про счастливую посадку хьюстенского самолета. Нормально? Какими судьбами здесь? Понятно. Джулия? А она вот… замуж собралась. …Эй, эй? Где пропал? А, слушаешь. А что сказать? Мне пока сказать нечего. Я только счета подписываю. Счет за это, счет за то. Хочешь, я поговорю с Джу, может, она пожелает увидеть тебя на своей свадьбе? …Женихом? Я? А я то почему должен быть им доволен? Не мне с ним жить. Из порядочной, полной семьи – уже одно это в наше время редкость. Посмотрим. … Эй? Эй, где пропал? А, слушаешь. А я всё сказал, Тед. Приезжай. Знаешь, где мы теперь живем? Нет? Записывай. …Запомнил? А, ну да, да, конечно. Уже привычка. Да, всё записываю теперь. Дел – куча. А тут ещё эти хлопоты. …Может, отменишь? Ха-ха, да я так, пошутил. Заезжай. Можешь прямо сегодня, к ужину. Думаю, и я вырвусь сегодня вовремя. Отца давно видел? Впрочем, ладно, поговорим после. Приезжай».
***
Фридман попросил Мерфи спуститься по трапу первым. Сам же, предъявив документы, попросил стюардессу, рассказать о том, что пропустил, пока дремал. – Он пользовался телефоном?
-Он - нет, но девушка, с которой он общался, она – да.
-Фамилию девушки по номеру кресла определите?
-Да, конечно. – Девушка уточнила информацию. – Анела Кросби.
-Спасибо. Она звонила по мобильному телефону?
-Нет, у нас не положено. Разрешено сделать один звонок с телефона, установленного возле поста стюардессы.
-И куда она звонила?
-В Хьюстон.
-О чем бы разговор?
-Мы не подслушиваем разговоры, сэр.
-Вы ведь прочли документ, теперь знаете, чем я занимаюсь, …милая… - Фридман взглянул на карточку, приколотую к форме девушки, - Анна Фонари. И, прежде всего, моя работа важна для вас, людей летающих. Террористы ещё не брали на абордаж ваш самолет, нет? Шутка. Ну, так о чем же говорила девушка, когда стояла рядом с этим господином в светлом замшевом костюме?
Девушка опустила глаза и доложила: «Она спросила некого Лоренса. Они поговорили. …О том, как всё было прекрасно, когда они встретились в последний раз в Пасадене. Потом она посмотрела на этого, на господина в светлом костюме и передала тому … Лоренсу привет от него. Сказала, что она как-то видела этого … кажется Мерфи. А потом она прикрыла трубку рукой и передала этому в светлом костюме то, что сказал тот … из Хьюстона.
Фридман быстро развернул к девушке правое ухо. Привычка. Ему всё казалось, что им он слышит лучше. Стюардесса процитировала с явным неудовольствием: «Этот человек из Хьюстона сказал: «Передай Мерфи, что я улетел в Тимбукту». Девушка это передала этому, который в светлом костюме. – Стюардесса отвернулась от Фридмана и дернула острым носом, - в общем, она все ему передала и потом повесила трубку.
Фридман опустил настроение девушки ко всем чертям и холодно потребовал поточнее повторить то, что Лоренс сказал Мерфи. Но стюардесса была расстроена малоприятной процедурой доноса. Она вскрикнула: «Откуда мне знать, не я держала трубку телефона!»
Фридман холодно протянул девушке конфетку. – Возьмите.
-Спасибо, не надо!
Мерфи, стоявший в это время на земле, у края трапа, улыбнулся, услышав спор в салоне. Но его настроение парило так высоко, что никакая б причина спора Фридмана со стюардессой - его не приземлила. Теперь он знал, деньги Тед добыл. Френк понял, они с его приятелем приятно разбогатели. А поскольку теперь у них с Фридманом сделка: Мерфи и Лоренс рассказывают ему всё, что знают о Стаффорде и случае в бухте Ма («а мы не так много и знаем, - думал Френк, - а что знаем – то никому уже вреда не сделает»), зато им - двум «шалопаям» - остаются их денежки. У Мерфи было прекрасное настроение. «Думаю, Тедди тоже рад. Странно, что он в Хьюстоне. С какой бы стати именно тут? Ну да ладно, встретимся, поговорим. Ах да! Ещё нужно удовлетворить этого «любопытного сладкоежку». – Мерфи поднял голову.
Фридман, слишком серьезный, медленно спускался по ступеням трапа.
«И всё-таки мне кажется, я не ошибся на счет него. У этого человеко-буфета не всё в порядке в личной жизни. Может, может, он бездетен? Конфетки носит. Нуда! Чтоб детишек на разговор заманивать. Через лет десять сядет такой старикан на скамейку в парке и …». – Что, не любезной оказалась стюардесса?
Фридман дернул шеей и прошел мимо. Мерфи усмехнулся, оглянулся, помахал стюардессам, хмуро глядевшим ему в след, и медленно поплелся за своим «поводком».
Но долго Фридман рассуждениям про себя не придавался. Он любил рассуждать в слух и, имея хоть какие-то факты для размышлений. Потому он сразу взял быка за рога. – Мерфи, а что такое в вашем понимании Тимбукту?
Мерфи хмыкнул и ответил: «Чудо остров».
Фридман нахмурился. Он-то про себя иной вариант держал. В племени Тимбукту женщины ходят с открытым лицом, а мужчины – кочевники - как бы в парандже. Вернее в чалме, но с покрывалом, несколько прикрывающим их лицо. Фридман думал так, рассуждая о фразе Лоренса: «Он попытался передать Мерфи, чтобы тот не высовывался. Значит ли это, что они будут дурить меня ложью или вообще, начнут игру в недомолвки?» - Так что же там за остров такой, Мерфи? Я о таком не слышал».
-А вы что же, все наперечет знаете? – Мерфи явно ухмылялся. Им с его приятелем, если он, конечно, найдется в таком огромном городе, как Хьюстон, им скрывать уже нечего. Что они знали – он уже всё, ну или почти всё Фридману рассказал.
Но, чуть погодя, вдруг лицо Мерфи будто окаменело. Ноги зависали в шаге. «Черт! А если это Тед пришил того полковника? Бог мой, что ж я, Иуда делаю? Куда я веду этого… полковника, друга сдавать? Да что я, совсем. А может, того..?» - и Мерфи так не хорошо посмотрел в затылок двухметроворостого мужлана, будто задумал пришить его.
Фридман резко оглянулся. – Что такое Мерфи? Почему вы остановились? – Он не спросил подопечного, отчего он так окрысился на него. – В чем дело, Мерфи?
Мерфи подумал, глядя ему в лицо: «А что, если сбежать? …Нет, нет. Пока нет. Тед сказал «улетел», а не «лежу». А это означает, что деньги где-то в аэропорту. Скорее всего, раз он в Хьюстоне, они не в Ска. Надо бы ещё здесь камеру проверить. Ну и в аэропорту Полу – Сити. Думаю, Тед вылетал в Хьюстон оттуда. Нет, пока у нас с этим буфетом дорога общая. …Ах, Тед, Тед, ты же всегда был таким миролюбивым парнем. Зачем тебе было убивать того полковника?» В слух Мерфи произнес иное: «Я есть хочу. Всё. Не могу дальше идти».
-Вы что же, надеетесь, что я вас и кормить стану за счет бюро?
-А откуда мне знать, на какую фирму я работаю. Вы ж не представились, что за бюро вам погоны навесило.
-Федеральное!
Мерфи вобрал в себя воздуху. «Черт! ФБР?! …Ах, Тед, Тед, … и какого хрена ты там под водой так размахался?» - Ну, ну, это другое дело, … - Мерфи припомнил, что они на «ты». - Марк, вот что, раз бюро твоё так обеднело, идем. Я угощаю. – Мерфи фамильярно положил на плечо великана свою руку.
Рядом с аэропортом был ресторан. Но Фридман строго указал ему на очередь на такси. – Мы слегка спешим.
Мерфи сел в машину. Чтобы потянуть время, он поскулил: «Водитель? Эй, друг, где тут у вас подают завтраки в салон машины?»
Фридман распорядился, куда ехать. Он спешил на квартиру Джулии Саммер. Его человек сказал по телефону, что «Лоренс уже там». А поскольку, Тед, как уже знал Фридман, подолгу в тесных комнатушках не просиживает, скулившему голодающему было отказано. – Перебьешься, …Френк.
***
Лоренс знал, что на этот вечер назначен девичник. Позавчера он был в новом доме семьи Саммеров, и Джулия сказала ему, на какой день она приглашает девушек «проститься с девичеством».
Как прошел ужин у Саммера? Тед сказал бы, что именно так, как и мог пройти. Таким он должен был показаться «нормальному» мужчине. А поскольку ему уже миллион раз было повторено: «Тед, ты необычный (интерпретации разные, суть – одна), очень необычный человек», - он и посчитал, что для его «необычности» вечеринка у Саммера вышла особо хреновой.
Да и как все могло пройти, если у Джулия то и дело слезились глаза, потом она впала в истерику, начала смеяться и громко заявлять и членам семьи, и «постороннему человеку» (фраза мамы Джу), что «она - самая счастливая невеста в мире». Что у неё и «платье – отпад, и туфли – отпад, и жених - … отпад». А потом она вообще разревелась и скомкала ужин совершенно. Саммер, как и положено порядочному отцу и уже известному общественности деятелю, (готовящемуся в политики) предложил Теду «посмотреть коллекцию старинных монет», то есть увел из-за стола к бару. Там они, разлив коньячок по бокалам, устроились, облокотясь на бортик широкой, густо уставленной растительностью, лоджии. - Как вообще дела, Тед? Ты нашел, что искал?
-Рич, Вы в глобальном смысле или опять же о моей занятости?
-Нет, о последнем я б и спросил в последнюю очередь. Меня твоя жизнь вообще интересует. Так что о «глобальных» целях давай, расскажи.
Тед подумал. – Да как будто всё по-человечески. Как все. Живу… под пятой закона.
-Что-то натворил? – В вопросе не прозвучало тревоги. Не потому, что Саммер был профессионально безразличен к мелочам жизни «общественности», просто он в принципе не предполагал, что у сына прокурора, хоть и блудного, может стрястись что-то из ряда вон. Потому и словцо соскочило с языка «детское».
-Натворил? Да много чего. – Тед задумался. - Рич, а скажите, вам знакома фамилия Храпс?
-Нет. А кто это? – Саммер задумался. Начал перебирать в уме, хотя б что-то похожее. Не вспомнив, тряхнул головой и повторил, - нет, кто это?
Лоренс взглянул на отца той, с которой мечтал поселиться на любимой улице. Подумал, выдержав встречный посерьезневший взгляд Саммера, и ответил: «Это полковник. У него сильно засекреченная должность. Но мне удалось тут … узнать про него кое-что».
И тут этот …молодой человек, на часок заглянувший к первому помощнику губернатора штата, достает из кармана куртки новенький палм…
А надо сказать, устроившись в номере недорогого отеля, Тед сумел хорошо привести себя в порядок. Прикупил на «заработанные» под водой наличные хорошую добротную одежду. (Разумеется, в магазине отеля, так как Тед подозревал, что но номерам купюр в приличных магазинах его могут засечь). Без франтовства, разумеется, оделся, но одежда его выглядела приличной. И, уж как водится, он приобрел новенький палм - компактный компьютер самой последней разработки. Вещь, как дорогую, так и сильно ему необходимую. Пальцем по клавишам такой вещицы двигать неудобно и он, привычно полез в карман куртки и достал оттуда ручку. Ручку паркер. Потыкал концом её по клавишам, развернул компьютер - книжецу к Саммеру и предложил: «Вот, взгляните. Тут есть его фотография».
Первое, что кинулось в глаза Саммеру, это надпись «сов. секретно». Потом фото сурового человека в форме полковника спец. служб армии США. – Тед, …откуда это у тебя?
-А, так. База данных …одной организации. Пришлось открыть. Нужно было узнать, что за человек. Среди простых граждан США я его не нашел военных с такой фамилией. А тут вот… где живет, положение, семья и всё такое…Мы … случайно с ним встретились. Купались вместе. - Тед заметил, как вытянулось от глубочайшего изумления лицо Дика Саммера, он замолчал. Потом сморгнул и, …закрыв книжецу, сунул её назад в карман. А ручку принялся крутить в пальцах – тоже профессиональная привычка тех, кто умеет быстро чертить блок схемы алгоритмов сложнейших процессов. Ручка мелькала между его пальцами как пропеллер.
Саммер невольно глядел на неё. – Тед, ты понимаешь, это …запрещено. … Это противозаконно и опасно, Тед!
-Да знаю я. Знаю. Но мне надо было.
-Зачем?! Тед, зачем тебе это?!
Тед не стал развивать тему о том, что фамилию эту он услышал от одного из солдат, патрулировавших бухту Ма. Караул прошел мимо него, не заметил. Один из солдат сказал другому, что «тело полковника Храпса уже отправлено в Вашингтон». Теду дела не было до тела какого-то полковника… в момент, когда он смывался из Ска. Но позже он задумался. И решил выяснить, а не был ли тот Храпс левшой?
Саммер выкрикнул свои «зачем?» столь проницательно громко, что обе женщины тут же решили, что они ссорятся и их нужно развести по разным углам.
Разумеется, миссис Саммер подхватила под руку своего мужа: «Дик, милый, идём пробовать десерт. Мне лично понравился, но как тебе, … - она многозначительно кивнула на дочь и снова уставилась на мужа, давая понять, что «детям нужно поговорить без свидетелей», - мне важно знать, как он тебе, Дик, …идём.
Саммер хотел что-то сказать. Что-то очень нравоучительное, но заметил, что обе руки дочери лежат на груди Лоренса. Более того, девушка заглядывает парню в глаза, как будто требуя объяснить, «не из-за её ли истерики так взъерошена его голова?» Саммер посопел носом, отведя взгляд. Позволил жене себя вывести из комнаты.
Но вдруг резко вернулся. Да! Именно резко, так как почему-то сильно испугался за свою дочь. Будто ему показалось, Лоренс сейчас выколет ей её густо-синие огромные, как у кукол, глаза своей бестолковой, дурацкой ручкой. – Нет, я ему всё-таки скажу, Терри. Тед, я, …я хочу тебе сказать, что ты…
-Папа…
Саммер послушно замолчал, уставившись на дочь.
Он уже давно понял, ещё пару лет назад, что этот парень с копной чуть вьющихся черных волос, с упрямством, заметном лишь в крепости подбородка, но таким … безмятежно заячьим взглядом! что он «изведет» его дочь. Да! Саммер это понял давно. Но что его Джули, его гордая красавица дочка готова подставить себя, буквально положить к этому волку - зайцу на тарелочку – это он понял только вот сейчас. В эту самую минуту, когда Джулия собой заслонила Лоренса, выпрямилась, круто выпятив грудь, будто принимает бой на себя, и уже без мольбы, а требовательно повторила, будто изгоняя папашу из своего прайда. – Папа!!!
Но Саммер тоже боец. И он прекрасно осознавал, что этот дом – его дом. Он тут хозяин. А дочь- дурочка! Вот как он подумал и выкрикнул то, что хотел сказать как мужчина мужчине – глаза - в глаза, да бабы помешали: «Ты пришел в приличный дом, Тед Лоренс. И я требую не подвергать мою семью опасности!»
Джулия сжала искусанные губы в букетик, сощурила глаза и… прошипела на отца: «Папа я попросила…». Тереза Саммер буквально утащила мужа в сторону столовой.
Тед опустил голову, машинально пряча ручку в карман куртки. Вздохнул, подумал и …осторожно снял со своей груди руку Джулии. Поцеловал её. – Извини. Кажется, я серьезно испортил ваш семейный ужин. – Он осторожно спустил и другую руку Джулии вниз, отошел. Сначала на шаг, а потом, подумав, что и сегодня ничего у него доброго с Джулией не вышло. Он сказал: «До завтра, милая. Я позвоню», - и решительно направился к выходу.
Джу задумалась, потом вдруг подняла ту руку, которую вот только что Тед поцеловал. Посмотрела на сверкнувшее алмазом кольцо и, взмахнув, будто отшвырнув ту руку на фиг, кинулась к двери.
***
Всю ночь Тед и Джулия просидели в малюсеньком, но, в общем, комфортном кафе, так сказать, среди людей. Без секса в туалете. Так, просто сидели, иногда да, касаясь друг друга рукой, но больше разговаривали. Давно не виделись, да и тем на свете для приватного разговора много.
Тед дважды напоминал своей подружке о том, что отец её, наверно, уже сходит с ума. – А мать твоя, уж точно все телефоны оборвала. Позвони им. – Но он ни разу не напомнил девушке, что вот уже скоро, через три дня, у неё свадьба. Что, наверное, и жених уже тоже схватился … за что-нибудь, то есть, тоже ищет её.
Именно из-за последнего и Джулия - тоже ни словом не обмолвилась, что выходит замуж Как будто и не стояло перед ней это событие. «Отцу я позвоню, но позже».
Но время шло, никуда, никому она не позвонила. Наверно потому, что все и всё, что ей теперь было нужно, включал вот этот, сидевший напротив её человек.
Они болтали, вспоминая кое о чем (разумеется, Джу снова напомнила ему, что однажды в жизни он был ещё большим скотиной, чем сегодня, когда чем-то насмерть перепугал её отца), разумеется, они вспоминали и лучшие дни, когда встречались на день - два, иногда на недельку. А потом заговорили так, вообще, смешав всё и дела, и события, и проблемы, и секс, и даже моду.
От вина, которое они пили натощак, кружило голову. – Ты куришь?
-Нет, бросил. А ты?
-А, тоже уже редко берусь, но … вот сейчас хочется закурить. Но … - Джу огляделась, - тут, наверное, нельзя.
-Пошли, у дверей кафе, думаю, можно. – Тед подошел к барной стойке, купил пачку сигарет. Получил предупреждение от барменши, что курить можно только при входе и … пошел к выходу.
И тут шум. Резкий визг тормозов, смертельный вскрик. …Звук глухого удара, …снова визг колёс.
Потом общий крик и паника. Люди вскакивали со стульев, кидались на улицу. Они буквально сбили Лоренса с ног. Тот прижался к стене. Пропустил всех. Потом вышел.
Нет, он сразу понял, что кричит Джулия. Голос он узнал. Но крик её был столь пронзительным, столь страшным, что он тут же и отрекся от мысли, что найдется причина, чтоб его Джу так могла закричать. Он себя успокоил. Потому и вышел без суеты, спокойно.
Какой-то байкер, видимо спьяну, газанул мимо кафе на всей скорости и … тяжелым мотоциклом сбил Джулию. И не просто сбил, передним острым стальным крылом ей практически отрезало правую ногу. Джу лежала, истекая кровью на кромке асфальта. Голова её была запрокинута, руки – раскиданы в стороны. Рваная юбка сильно задралась, обнаружив под ней узкие кружевные трусики. Правая нога была срезанной почти вовсе в месте щиколотки. Кроль лилась ручьем. Джу кричала, а все стояли и ахали.
Лоренс вошел вглубь толпы. Люди, узнав в нем того, кто долгое время за одним столиком сидел с распластанной на дорожке асфальта девушкой, расступились.
Тед узнал в орущем чудовище свою Джу. Выронил из рук пачку сигарет и, сделав к распластанному телу пару шагов, присел. Вернее не присел, а, будто его кто косой по ногам ударил, припал к Джу. – Джули…я…я…- Он поднял девушке голову. И надо же, рот Джу вдруг сразу закрылся, вернее, в его руках она на какое-то время перестала ощущать всю силу боли. Она лишь скулила, сквозь сжатые зубы. смотрела на Лоренса и часто моргала из-за текших слез.
Но потом, приподняв голову, разумеется, будучи в болевом шоке, она увидела состояние своей ноги. И вдруг резко дернулась всем телом, будто желала сбросить этот мрак с красы своей и ужасно, дико завизжала. Практически не переставая, сплошное ви..и..и.и.
Лоренс ужаснулся от такого крика. Но именно это протрезвило его сознание. Он положил бьющееся тело на серую дорожку, стянул ремень и, согнув фактически убитую, ногу пополам, туго перевязал её под коленом. Потом с нечетко видящими глазами, с полубезумным лицом, он обернулся к сгустку испуганного разума за своей спиной и с криком о помощи, потребовал: «Дайте, дозу дайте. Больно же, люди, больно… дайте…!!!» Его вытянутая рука отвлекла всех от тела девушки. Все замолкли. Только Тед да Джу резали криком ночь.
Он, наверняка, и сам не понимал, что кричит, кому, в его мозгу одна мысль жила - надо! Джу испытывала боль, которую он не мог с ней разделить. Чтоб взять часть на себя. Надо было что-то сделать, и это – про дозу наркотика, которая бы успокоило – первое, что пришло в его голову. Джу истекала кровью, но уже меньше. Из-за передавленной ремнем артерии, уже столь страшно не хлестало. Но её конвульсивные подергивания, её дикий крик указывали на жутчайшую боль. И он просил о помощи за неё.
Кто-то сунул в руку соседа шприц. Человек дернулся в испуге, но зажал его в руке. И тут же двинув рукой, вложил шприц с прозрачной жидкостью в руку своего соседа. «Стихийное обезболивающее» пришло к цели. Теду его сунули в руку, он, оцарапав бесчувственную ногу Джулии ногтем, содрал с неё чулок, воткнул в ляжку иглу. А после отбросил шприц в сторону.
Джу продолжала трепыхаться в его руках. Тогда он туго прижал её голову к своей груди. Казалось, она задохнулась. Она замолкла. С минуту тело её еще дергалась в его сильных тисках рук, потом успокоилось, обмякло. И он выпустил её голову, отодвинув от своей груди.
Он вглядывался в белое, какое-то типовое, без роду лицо. Безжизненное, но ему лично знакомое. Джу разевала рот, слезы катились крупными прозрачными градинами, сопли текли, она затягивала носом воздух и …смотрела на Теда.
-Я с тобой, - он обтирал ей лицо рукой, - я тут, Джу. – Он наконец-то снова мог говорить, а минутку назад ему показалось, он больше не будет говорить, никогда и ни с кем. Он испугался. Но вот, увидев живую Джу, он ожил и сам. - Сейчас, сейчас …врачи…они … помогут. Помогут встать …- он автоматически двинул головой, посмотрел на изуродованную ногу Джу, - …нам помогут. Мы встанем, Джу…мы… я … ты видишь меня, я …прости, - он вытер рукой свои слезы.
Девушка закрыла глаза и полностью отключилась. Будто умерла.
Толпа расступилась. Рядом с Лоренсом присели двое с носилками. Полицейский попросил разойтись… «Всем кроме свидетелей происшествия».
Лоренс одернул руку, когда полицейский осторожно тронул его локоть.
-Я ничего не видел. Отстаньте! – Тед быстро перешел дорогу, взмахнул рукой. Он приказал водителю такси «наплевать на полицейского» и ехать за каретой «скорой».
Толпа расходилась. Люди торопливо убегали. Лишь кто-то один не выдержал, закричал на полицейского, как на виновного во всём. – Что вы полезли к человеку?! Он выходил из кафе последним! Он и не видел ничего!»
Полицейский тупо посмотрел на шприц, валявшийся в крови. Потом, будто озлясь, грубо потребовал управляющего кафе «прибрать у заведения!».
***
Саммер смотрел на дочь сквозь слезную призму. – Джу, девочка…моя.
Тереза, которая была в шоке, сидела, будто не понимала где и зачем. Она, как парализованная, кривя, раскрывала рот и, показывая пальцем на ногу дочери, уверяла мужа, что ногу отрежут выше колена. – Вот так. …Вот так, врач сказал. Вот так, … вот, вышел колена. Вот так. Это врач сказал. Не помню его имя, сложное какое-то, но …вот так. Он сказал, что отрежут вот так. Вот так, повыше колена…
Лоренс нервно поигрывал ручкой. Когда ему надоело слушать утомленную шоком женщину, он резко вскочил со стульчика и, откинув простынь на Джу, только-только заснувшей после первой операции, резко надавив, провел ручкой по узкой щиколотке ноги. При этом, когда он скидывал простынь, колпачок с ручки спал. Тед начертил на изуродованной ноге розовую черту. – Вот! Вот здесь, он показал! Вот здесь, а не там!!!
Ричард Саммер заметил, что на белом обрубке ноги (ступня ноги отсутствовала) от резкого движения ручкой проступила розоватая полоска. Глаза его стали широко раскрываться, рот округлился для возмущенного крика, но он не крикнул. Зато у него вышел сильнейший подзатыльник Лоренсу. Такую затрещину залепил, что парень сначала качнулся и, обхватив тело Джу, упал вперед, потом, вывернувшись, отпрянул назад. Потом, не обращая внимания на закатившуюся под кровать блестящую игрушку, кинулся за дверь.
Далеко, правда, Тед не убежал. Ноги не понесли. Он сел за дверью на скамью и затих истуканом. Потом обхватил голову руками и, сильно наклонившись, наконец, горько, без сдерживаний расплакался.
***
В час, когда самолет с Мерфи и Фридманом только разворачивался над Хьюстоном, дожидаясь разрешения на посадку, Лоренс всовывал ключ в дверь «холостяцкой» квартиры Джулии.
Подружки Джу сильно недоумевали. Ночью жених и родители обыскались, не найдут своей невесты, днём в доме Саммеров никто трубки телефона не поднимает. К вечеру, как договорились, девушки - подружки украсили для праздника квартиру и сидели, ожидая Джу для веселья.
Кто-то, чуть повременив, предложил распечатать бутылочку вина, потом, время спустя, пришел, чтоб развеселить их мальчик – танцор. Насмотревшись стриптиза, чуть захмелев, уже в который раз девушки принялись искать подружку по всем известным им номерам телефонов. А тут кто-то, вставив в замочную скважину ключ, принялся ковырять им, при этом …весьма неуверенно.
-Девочки, а вот и наша невеста явилась. Явилась, не запылись.
-Пьяная, должно быть. Двери открыть толком не может.
Лоренс вошел в комнату.
Немая сцена. Он – весь растрепанный с распухшим носом, с красными глазами – глазюками. Девушкам показалось, в комнате сразу чем-то завоняло, больницей какой-то. Лоренс стоял, зажав ключ в руке, и тупо смотрел на них, ярких, хмельных.
Припудренные, размалеванные подружки притихли. Огляделись. Квартира вся в шарах. А тут ещё хлопушки с ярким конфетти грохнули сразу с четырех углов, чем совершенно ввели всех в испуг. Тед тут же плюхнулся на стул. Потянулся было к столу, к бутылке с вином, но рука повисла сначала, а потом шлепнулась в тарелку на листья салата. Он поджал к себе руки, оглядел стол, потом тихо попросил: «Найдите чистое белье. Она пришла в себя. Хочет переодеться».
Одна из девушек, особенно, по-видимому, чувствительная, тихо взвыла: «Джу-у-у, где Джу -у».
-Она в больнице. Ей отрезали ногу. По щиколотку.
***
Врач, ещё раз взглянул на один из рентгеновских снимков, подвешенный на канцелярскую прищепку к пластиковому тросику на уровне глаз. Он уже минут пять переходил от снимка к снимку и возможно от напряжения в глазах, сильно жмурился. – Не понимаю! Что происходит? …Не понимаю!
Он готовился к операции. Сейчас ему предстояло оперировать Джулию Саммер. Для неё это была уже вторая операция. И вдруг некий нюанс. Врачу даже показалось, у него едет крыша от перенапряжения (три операции в день на одного хирурга! куда вообще смотри профсоюз?!). – Что за черт? Что происходит? – И снова врач пошел от снимка к снимку, принялся рассматривать их ещё пристальнее. Потом он оставил это дело, протер глаза, потом очки платком и …задумался. А потом затребовал сделать ещё один снимок ноги пациентки. – Да, и срочно!
После того, как был вызван ещё один хирург, тоже на своем веку многого повидавший, после их недолгого совещания, врачи пришли к единодушному выводу: «Вот это случай!»
Сомнений не было. У пациентки за сорок восемь часов с момента первого поступления в клинику кость выросла. И как?! Она росла, абсолютно точно воспроизводя размеры утерянной конечности.
-Гениально!
-Парадокс…
-Думаю, нужно поговорить с родителями, не было ли в их роду подобного.
-Джек, ты с ума сошел! Они ж не из рода саламандр, просто люди. Ну, что за хандра, тут научное открытие, а ты …. Никому об этом не нужно говорить. Отменяем операцию. Будем наблюдать за пациенткой до конца.
-До какого конца, Генри?! Ты что же думаешь, …что нога…
-Именно! А почему нет? А вдруг?
-Нет-нет, перестань, чепуха. нет, нет.
-Ну что ты заладил: «Нет-нет». Что нет? Ты видишь – да!
-Нет-нет…
-Ну! Что затараторил, истеричка, … почему нет?
-Ха…ха…ха, - врач нервно рассмеялся. – нет, чудак ты человек, это же нонсенс. Давай посмотрим ещё раз на снимки.
-Джо, Джо, послушай меня. Ти…ше. Тише! …Ты прекрасно видишь, сорок восемь часов - кость выросла на пять миллиметров. Она повторяет форму утраченной конечности. Ты это видишь?
-Оппонент нервно дернул головой.
-Ну вот! Полсантиметра – за 48 часов. Нога само восстанавливается! Ты понял, что плывет к нам в руки? От-кры-тие!
-Нет, нет, Генри, я … боюсь. Это какой-то эксперимент. Мы не знаем, какой. А вдруг это что-то противозаконное? Нет-нет, я считаю, нужно поговорить с её родителями. Считаю, это наш долг. – Подумав, врач добавил. – В конце концов, её отец ничего в этом не понимает. Мы скажем ему, что вторая операция не нужна и осторожно спросим: «Как переносили подобные операции его близкие, и близкие его супруги. Её матери. И всё! Генри, так будет всё по закону. Я прошу тебя, давай сделаем всё по закону. Никто после не помешает нам сделать заявление об открытии. Но нужно же посмотреть, что выйдет.
-Ты думаешь, у неё растут копыта? – Врач усмехнулся. – Открытие наше! Мы первые, кто его заметил и …оценил. Джон – хвост морковкой!
-Да. Да…
Но хирург по имени Джозеф Фишбах был осторожен. И чуть менее оптимистичен. Он желал бы понаблюдать пациентку, ну если не «до конца», то – хотя бы «подольше». Ему стало интересно отследить этапы эксперимента. Тот сам собой начался на его глазах, … вернее на «их» с Генри глазах. Однако пришлось согласиться с последним. Потому хотя бы согласиться, что Джо был «вторым», кто заметил, что у пациентки растет кость, отпиленная сорок восемь часов назад.
Саммер ничего не соображал. Его забросали терминами, он тупо смотрел на одного врача, на второго потом, кивнул, согласившись, подождать со второй операцией. К тому же его ждали дела. Возвращался из Вашингтона его босс. Нужно было приготовиться к встрече. – Делайте всё, что сочтете нужным. У меня единственная дочь и я готов оплатить любую операцию, которая бы… - Саммер вспомнил, что другой ноги у его дочери всё равно не будет, он махнул рукой и вышел из кабинета главврача. …И столкнулся с парочкой мужчин, сильно спешивших ему на встречу.
***
Фридман решил поговорить с Лоренсом первым. Взять его ещё «тепленьким». Чтоб никаких зашифрованных слов типа «Тимбукту» не прозвучало. Потому он согласился, дал разрешение на ходку Мерфи в кафе (тот тут же сделал заказ) а сам – на такси и - к квартире Саммер.
Фридман застал Лоренса в компании дам.
Однако не в расслаблении, а в состоянии, близком к прострации (да уж, совсем тепленького!) и подружек Джулии он застал, кого в слезах, кого - за тихим истеричным смешком.
Лоренс смотрел на здоровяка с узкими глазами и даже будто обрадовался, когда тот протянул ему вместо приветствия конфетку. – Что-то ты не в форме, парень. На-ка, пососи.
Пока Лоренс сосал леденец, отдающий перечной мятой, потом запивал сладкую гадость вином (прямо из бутылки) Фридман смотрел на него. А когда Тед тупо уставился на него, узнавая давнего знакомого отца, как-то передававшего ему привет, ну и того, что капитанил на катере «Мечта капитана» в бухте Ма, Фридман не выдержал «такого» взгляда и отвернулся. – Эй, девушки, что, собственно, произошло. Отчего так … веселимся?
Девушки те три ужасные фразы повторили: …невеста – больница; …отрезали по щиколотку, …в сознании - бельё.
Фридман вспомнил полушутливый разговор с Саммером. Потом развернулся к Лоренсу. Пристально оглядел его. Взял за плечи. Встряхнул. – Перестань пить, парень. Ты ж по делу зашел.
-А вы? Вы опять с приветом от отца?
Фридман наклонил голову и заглянул в глаза парня ещё пристальнее. Только вместо хмеля увидел там такую тоску, что сразу вспомнил он про их с Тедом разговор, состоявшийся десять лет назад. «Так он всё ещё влюблен в эту рыжую девчонку?! …Боже мой, …а я-то подумал, за годы скитаний он совершенно заветрился душой. Что кроме залётной зелени…».
Артур десять лет назад поделился с ним тоской о сыне. Рассказал ему об его первой любви. Сам он узнал об этом не от Теда, разумеется. От его дружка – Мерфи. Тот заезжал, проведать постаревшую «оперную диву» - свою тираниху тетку. Артур со всякой «оказией» отправлял приветы. Не постеснялся попросить и Мерфи, которого всё так же не любил. Считал, тот оказывает «дурное влияние на его наследника». А тут вот, «подстрелили его маленечко», лежа в клинике, он встретился с Фридманом (того тоже…подстрелили маленечко), Артур и разговорился с ним … о сыне. «Марк, увидишь его, … передай, я счастлив. Я … счастлив, Марк. …Если конечно, этот прощелыга не соврал мне про его любовь,… не трепался тут … для разговору».
Впервые младший Лоренс встретил Джулию в спортивном лагере. Отец девочки Джу был сильно занят делами, мать – вечная гастролерша – актриса, а тут – удача - дочь увлеклась конным спортом. Самое то – сунуть её в спортивный лагерь!
Лоренс никогда б там не прописался. Его само слово «лагерь» возмущало. Деньги были, отец действительно открыл счет, можно было ехать, …куда захочешь, хоть в Европу! Но он попал на скачки. Да, он приехал в лагерь не для зачисления туда, а посмотреть на соревнования. И попал на скачки. Джулия так грациозно сидела в седле, что он просто глаз с неё не сводил. Это была любовь с первого вздоха и печать на ней была в форме подковы. А потом, … потом он решительно пошел к управляющему и сказал, что готов «оплатить своё пребывание в лагере». – Зачислите меня. Хочу научиться сидеть в седле.
Взяли его с трудом. И мест уже не было, да и гонору в мальчишке было столько, что управляющий просто не захотел проблем.
Тогда (впервые за время размолвки) сын позвонил в дом отца. Того, как всегда не было дома. А его секретарь сухо объявила: «Ваш отец занят. У него процесс». Тогда Тед снова позвонил домой. Мачеха выслушала его, спросила номер телефона управляющего и …. Управляющий после долго интересовался у Теда, как зовут его сестренку, разговаривавшую с ним таким нежным голосом, но невероятно бессовестно, косившую в разговоре под мать. Когда управляющий выяснил, что Тед не врет, что с ним действительно разговаривала его мать - мачеха, дело пошло как по маслу. «Сироте» место в лагере нашлось. Тед же, встретившись с Мерфи, взахлеб рассказывал ему о лагере, о лошадях, ну и о девушке, имя, которой, разумеется, скрыл. Тот потом его узнал. Сам выяснил. Тед всё-таки признался, что неровно дышит при встрече с одной… - «дочерью мэра Далласа». Мерфи, приехав к тетке и по её наущению посетивший Артура Лоренса в больнице, не зная о чем говорить с больным инфаркником, взял да и взболтнул о «страсти Теда к дочери мэра Далласа». Артур, искренне обрадованный, что сын его «познал чувство», что сын его «не изрыгающий скверну улиц истукан», выпытал соседа до бессовестности. Даже простил Мерфи его яркое умение приврать, приукрасить рассказ. А после поделился радостью с другом. Артур знал, одинокий человек только с самыми, с самыми близкими людьми может раскрыться в своей тоске об отсутствии собственных детей. «Тед влюбился, Марк. Представь, дружище, влюбился в порядочную девушку. Из полной семьи. Последнее, в наше время есть обидная редкость, согласись».
Фридман, увидев состояние Теда, заметив, как по-мужски неумело он отбирает выданные ему девушками платья, кофты и белье Джу, вздохнул и, будто совершенно забыв о Мерфи, взял такси повез Лоренса в клинику. Разумеется, по пути следования, он вновь стал обычным разведчиком. – Тед, я понимаю, время не подходящее, но… Мерфи посажен в камеру предварительного заключения за совращение несовершеннолетней, и только ты можешь его спасти.
Лоренса известие вернуло на круги своя. Он встрепенулся. – Я уже слышал эту ерунду. Инсинуации завистников. Френк никогда б не кинулся на малолетку. Я его знаю.
-Вы… давно виделись?
-Мы соседи. Вернее, были, когда оба жили в Лос-Анджелесе.
Фридман усмехнулся. – Да. Понимаю.
Полковник понял другое: если болтун Мерфи заговаривал ему зубы, этот – сцепит их и будет молчать. «Чистой крови – сын прокурора!» - Верно. Верно, Тед, вы росли рядом. – Фридман отвел свои цветные глаза в сторону, - приятно, что ты включился в ситуацию, Тед. Ну, так слушай…
Фридман умел кратно ввести в курс дела. Даже Мерфи Лоренсу показал, …издали. – Видишь, я не лгу. Твой друг, благодаря моему расположению, на свободе. Если бы ты… мне, … вот сейчас…
Лоренс хмуро заметил. – А кто мне подтвердит, что это вы вывели его из камеры? И вообще, что он там был? …Что вы тут наболтали, про взрывы и полковников, кто это подтвердит мне и сейчас?
Фридман был готов к такому повороту дела. Он позвонил в полицейский участок, где и Лоренса с радостью бы приняли. - Голос полицейского, которому отдавал свое нелепое заявление по поводу машины Мерфи, помнишь? – Фридман протянул Теду свой мобильник.
Вообще-то кроме самого Фридмана эту штуковину никто ещё в руки не брал. Не положено!
Тед выслушал полицейского. Ему зачитали его собственное заявление, затем полицейский протокол. Сначала на него – то есть на хулигана, который ввел полицию Ска в недоумение, а после на Мерфи, который прямо на глазах толпы, втолкнул школьницу в салон машины и, по словам самой пострадавшей, залез ей под юбку.
Клиника. Машина остановилась.
Лоренс буквально кинул телефоном во Фридмана. – Идиот!
Фридман поймал телефон правой рукой, (хотя он и левой владел неплохо). – Кто идиот? Ваш друг или вы?
-Вы!!! - Тед быстро вернулся к машине, в салоне которой оставался Фридман. - На что вы надеетесь? Что я буду сотрудничать? Мерфи – у него с вами могут быть одни счеты, а у меня – свои. И, знаете, иные. …Пошли вы к черту! Вяжите прямо здесь, но только за то, что я подписался под бумажкой! К делу Стаффорда я не имею ни малейшего отношения!
Лоренс прекрасно понимал, что Фридман только предполагает, что он был на затонувшем катере. Что деньги взял он – тоже знать не может. «Даже Мерфи об этом не знает. – рассуждал Лоренс, - он даже не знал наверняка, что они там были! Тогда за что нас вязать? …Что тоже смотрели на аттракцион в бухте Ма? А кому это запрещено?» Даже когда Фридман намекнул ему, что найдены акваланги, Лоренс и бровью не повел. – Чьи акваланги? Понятия не имею! Я и вас вижу второй и надеюсь в последний раз! – И Лоренс решительно стал подниматься по ступеням лестницы.
Вопрос Фридмана, отпустившего машину взмахом руки, выстрелил ему в спину. – Тед, нам нужна лишь ручка. Ручка паркер, которая была в кармане Храпса.
Лоренс замер. Не поворачиваясь, стоял на лестнице.
Фридман чуть приблизился, заговорил тише, но скоро. - Больше ничего, Тед. Ни деньги, ни пистолет …«беретта».
Лоренс развернулся всем корпусом. Глаза его итак красные и распухшие расширились. – Какая беретта? …Как…какие деньги, о чем вы?
-Храпс был убит, Тед. До тебя на катере побывал какой-то человек. Я… надеюсь, я… очень надеюсь, Тед, что до тебя. Храпса застрелили. Он был ещё жив после затопления катера. Ему выстрелили в затылок. Он был ранен, точнее сильно обожжен. Но жив. Кто-то убил его.
Лоренс выслушал, сильно щуря глаза, будто прибавлял резкости им, заплаканным и утомленным от отсутствия счастья.
Фридман приблизился на столько, что чувствовал несвежесть потного Лоренса. А тот, будто поджидал этого. И когда Фридман оказался близко, он как мог вытянулся, чтоб быть вровень гиганту и в глаза ему произнес: «Докажите! Докажите, что для вас, надежда, полковник». – Тед сильно толкнув полковника локтем, развернулся и первым дернул ручку двери на себя. Вошел в зал клиники.
Фридман за ним. На него тут же пахнуло больничной тишиной, этаким эфирным воздухом затишья от ожидания. – Черт! – Впрочем, Фридман ругнул Лоренса и гораздо серьезнее, но… про себя. Он подумал: «Засранцы! И что я с ними вложусь?! … Надо бы сунуть их в руки Адамса и пусть трёт им кости, выдавливает мозги из сопливого носа!» - тяжелым, широким шагом он двинулся вслед за Лоренсом.
Но Теда уже знали в клинике, он прошел к лифту скоро, а Фридмана тормознули. – Сэр?! Сэр, сюда без пропуска нельзя. Объясните, куда вы направляетесь. К кому?
Фридману пришлось объясняться, но,… не вынимая из широких штанин пугающего документа. - Мэм, я всё понял, объясняю…
Он проследил за Лоренсом взглядом, а когда лифт тронулся, принялся чуть ли не на пальцах объяснять регистратору, что ему нужно «срочно увидеть заместителя губернатора штата Техас по весьма щекотливому делу»: «В столицу приезжает комиссия по финансовым проверкам. Мэм, вы понимаете, что нужно срочно предупредить аппарат. Мне известно, Ричард Саммер сейчас здесь. В какой палате лежит его дочь?»
Служащая смутилась. Она не знала, как себя вести в этом случае. Если бы мужчина спешил к кому-нибудь в палату, а тут … дело в политике. Она растерялась. – Я не знаю, … вернее, я знаю, но… я могу, конечно, проводить …к главврачу.
-Превосходно! Идемте. - И Фридман первым двинулся к лифту.
А тут как раз главврач по коридору, идет им навстречу. – Что такое? Почему здесь посторонние?
Фридман не растерялся. – Мэм, вы свободны. Ваш коллега проводит меня к помощнику губернатора. Спасибо, вы свободны.
Главврач направлялся к одному из хирургов, только что «по секрету» сообщившему ему по телефону, что у одной из пациенток их клиники растет нога, будто хвост у ящерицы. Главврач решил, что его подчиненный пьян. Он спешил. Потому не стал разбираться с Фридманом в деталях. – Да, мисс Прайз, возвращайтесь в регистратуру, я проводу…господина…э…
-Фридман, Марк Фридман. Мне в палату, где Саммер и срочно.
-Да, да, конечно. Мне, собственно туда же.
Пока ехали в лифте, врач тихо проворчал: «Нога растет как хвост у ящерицы». Боже мой, чертовщина какая-то. - Он покачал головой и заткнулся.
Зато рот открыл Фридман. – Что-о?!
Он буквально вытолкал главврача из кабины лифта. - Где пациентка Саммер?! Это у неё ноги растут, как хвост у ящерицы?!
Главврач поправил на переносице очки и претензионно осадил хулигана: «Потише. Давайте, господин Фридман, потише. Иначе я вызову санитаров».
- Вы скоро сами в санитары будете разжалованы! Черт знает, что твориться в вашей клинике! В вверенном вам заведении! – И Фридман ткнул к глазам администратора свои документы.
С носа врача съехали очки. – А… собственно в чем… наши проблемы, господин полковник?
Фридман, широко шагая, двинулся по коридору. Врач за ним. – Полковник, погодите, объясните, в чем, собственно, дело? Что происходит? Как будто на нас не нападали? Тер…раристы, откуда?!
- Не каркайте!
-Э…вот палата Саммер. Думаю, помощник губернатора здесь. Как…кажется, он еще не покидал клиники.
-Прекрасно! Освободите от него палату! Он меня не интересует!
Фридман открыл палату широким взмахом руки. Но после шага… притих.
На него посмотрели три пары глаз. Несколько тише, но ритмом команд, он сказал: «Тереза, Рич, рад вас видеть. Но дело серьезное, главврач пришел, чтоб сообщить вам мало приятное известие. Вашу дочь срочно перевозят в военный госпиталь. Док, прошу вас, займитесь с родственниками оформлением документов. Со всех взять подписку о неразглашении государственной тайны. - И к Теду, уже без всяких переливов в голосе. - Лоренс, я в последний раз вас спрашиваю, где ручка паркер, которую вы забрали с трупа полковника Храпса?
Тед медленно поднялся со стула. – При чем здесь эти люди? Вы… вы подонок, Фридман.
-А ты – вор! Ты – вор, Тед!
Тед нахмурился. – Докажите!
Фридман схватился за мобильный телефон. Заговорил по-военному: «Джон, операция в завершении. Санитарный вертолет на крышу клиники на Улицу Кленов – четыре. К двери - полицейскую машину. Наряд на третий этаж, палата семнадцать. Всё сверхсрочно!»
В палате воцарилась тишина. Кто за что испугался: Саммер за карьеру, его супруга - за сердце мужа, Врач – за репутацию, Фридману – ему нужна была ручка.
Лоренс наклонился к Джудит, заговорил быстро-быстро: «Джу, детка, где бы ты ни была, помни, я найду тебя. Я вернусь, Джу. Всё к черту, но не из-за тебя, милая, … из-за моей безмозглости».
То, что произошло тут же, после «признания» - не ожидал никто.
Палата семнадцать располагалась на третьем этаже здания. В рамах окон – обычное стекло. Лоренс сделал сильные, мощные три шага и кинулся на стекло.
Если бы не Фридман, который в прыжке захватил ноги вылетающего из окна человека, Лоренс полетел бы вниз резанной пташкой...
Фридман, тянул его назад да приговаривал, несколько сожалея, что выложил перед парнем карты: «Я блефовал, Тед, вот …дурак ты этакий, у меня и телефон отключен, я блефовал,… какие вертолеты? …Какие полковники? …Вот псих, вот… - Фридман резко обернулся к врачу. Помогите! …Никак нельзя, чтоб он потерял сознание!»
Вертолет уже завис над улицей Кленов в поисках удобной посадки; главврач Ол Паркиенс уже собирал с врачей подписку о неразглашении информации, касающейся пациентки из семнадцатой палаты; полицейский истуканом стоял возле операционной, где на лицо, руки и шею Лоренса накладывались свежие швы.
Фридман играл заключительный акт трагедии «Ручка Паркера»: «Вот дурачок. Тед, ну ты отжег, ну какой из меня полковник ФБР? Ты посмотри на меня (Фридман действительно выглядел не по-военному: зарос, помят и всё сосал конфетку, потому изо рта его пахло скорее не свежестью, а, напротив, кислым), … полковник, да? Да кто ж тебе сказал эту глупость, парень? Я с твоим отцом в одном университете учился. Позвони, спроси его. Он скажет тебе что факультет, который оканчивал я, таких чинов не дает. Я …биолог. Тед, мои вопросы только к микробиологии. Или …биохимии…».
Лоренс, уже и про этого полковника многое знал (многое! вплоть до его бездетности, которую Фридман получил, зарабатывая нашивки тем, что сторожил ядерные испытания в Неваде). Он смотрел на говорившего мутным взором человека, с которого, как с козла молока, а то и меньше возьмешь. Он молчал, но держал взгляд промеж глаз полковника. Будто очень ждал, когда ж тот собьется в своем вранье.
-Я ведь к тебе опять с приветом от отца. Весь этот балаган – розыгрыш. Тед, давай, успокаивайся и …. Да, я понял, плохой розыгрыш. Не ко времени. С Джулией беда…
Тед облизнул губы. Его язык быстро спрятался назад за зубы. Что-то яростное, змеиное блеснуло в его взгляде на Фридмана. А как искра погасла, так опять взгляд на «любителя биологии» помутнел. А потом Тед вообще отвернулся.
-Я сейчас, Тед. Я принесу тебе сок. Губы у тебя потрескались. В крови. Пить хочешь? Сейчас. Сейчас тебя зашьют и,… что шрамы? Что такое ещё одна скобка на таком мужественном лице, ...это ж пустяк. Я сейчас. Я только за соком.
Фридман выскочил из операционной и - к Мерфи. Пулей – за помощью к болтуну!
А Лоренс, обдумывая, на кой черт Фридман вцепился именно в ручку, взятую им у Храпса, … у врача, закончившего на нём «вышивать стежком», незаметно стащил из кармашка медкуртки ручку. Не от Паркера была та ручка, так, просто писчая ручка.
Мерфи привезли в клинику. Он чувствовал себя несколько скованно в полицейской машине, а когда его подвезли к клинике, вообще сник, обдумывая странный ход мыслей полковника.
Фридману нужно было стребовать ручку. Но Лоренс резко отказался от местного наркоза, его зашивали без анестезии. Он не терял сознания, даже как будто напротив, … крепко следил за «обхаживанием» Фридмана. Тому удалось снять с него куртку и рубашку. Он проверил их на наличие нужного предмета. Ручки там не было. Полковник даже как бы случайно прошелся руками по карманам штанов Теда (будто проверял, не переломал ли тот себе ноги, выпрыгивая из окна), и там – без результата. «Но где-то ж она должна быть! – бесился полковник, - он уже вовсю начал ею пользоваться. Правда, пока, я надеюсь, не понимая значения». - Он скоренько внушал Мерфи, что от него требуется.
Тот, выслушав какие-то нелепые вопросы, про какую-то нелепую ручку, расшумелся не на шутку: «Что-о?! Что за дела? Голову мне дуришь, да? Ты кинул меня среди чужого города, с пятьюдесятью долларами в кармане! Какого черта?! Ты хотел подставить меня? Ты же тоже заказ делал там, в кафе. С тебя полсотни! И вообще, что ты задумал? Хочешь, чтоб я убежал, да? Хочешь придраться к нарушению договора…и засадить меня? Валяй! Я лучше отсижу за то, что под юбку дуре залез, чем с тобой по кафе ходить!»
-Да заткнись ты! …Кучка идиотов! С одного ни слова не стребуешь, другой - кудахчет, как курица! Башка уже трещит. Ну того – ясно, ту породу я знаю, его теперь хоть в куски режь. Ты давай! Пробуй забрать у него ручку. Ручку паркер – понял? Понял меня?! Пусть вернет, срочно, иначе обе головы полетят к чертям!
Мерфи выслушал разгневанного полковника, подумал и заговорил с ним тише. Он почувствовал, что как-то они с Тедом, всё же умудрились и …встали на хвост Фридмана. Он решил, что можно и извиниться (может, тогда обойдется): «Послушайте, что там за ручка? Не понимаю, честное слово, поверьте. Да и Тед, …не думаю, что б он позарился на вашу сраную ручку, полковник. Послушайте, ну… выверните вы ему карманы. Зачем вам ручка? Что в ней такого? Вот, возьмите мою…».
Фридман в сердцах подтолкнул Мерфи к операционной. – Вот и выворачивай! Немедленно! Если не хочешь сесть за решетку, и дружка своего туда же затянуть! Быстро мне ручку найти!
Он и вправду втолкнул Мерфи в операционную. Полицейский, стоявший рядом чуть отошел в сторону от двери.
Фридман понимал, что переходит на грубость, но и другое понял, с Мерфи только так и можно обращаться – только испугав.
Френк влетел в операционную. Тут же, расслышав тихий стон Лоренса, вздрогнул и, побледнев, замер. – Тед? Что произошло? Что они с тобой сделали, Тедди?
-Френк, ничего серьезного. Ты… без суеты, ладно.
Мерфи оглянулся на дверь, вздохнул, подошел поближе к столу, на котором полусидел Лоренс.
Мерфи уже прослышал, что какой-то псих пытался выброситься из окна. Поняв теперь, что тем психом был его друг, Мерфи решил, что Тед хотел сбежать. А это означало одно: дела действительно плохи. «Неужели это он пришил того полковника? О, боже!» Но Френк посчитал, что бегство в таком случае - нормальный ход Лоренса. Это б спасло их обоих. «По крайней мере, на время», - решил Френк и натянуто улыбнулся приятелю. – Тедди, … зашиваемся? Нормально. …Ну, здравствуй, сосед. Сто лет тебя не видел, - он огляделся, поморщился. - Какая приятная встреча. – Последние пара слов прозвучала в чистом миноре.
-Привет, Френки. Да… сто лет… - Лоренс опустил голову.
Тед понимал лучше, чем Мерфи, что никакие наезды Фридмана или ещё кого-то не угрожают их с Френком жизням. Но есть угроза для жизни Джулии. В рану попала какая-то инфекция, врачи явно что-то мутят. Снова решили оперировать её. Хотят «делать» ногу … ещё короче. Джулия уже приходила в себя, но от шока не сказала ни слова. Взяла Теда за руку и не хотела её выпускать. даже улыбнулась, будто от рукопожатия ей стало легче.
Тед был свободолюбив и несдержан, но эти «чертовы мотоциклы», они отнимали у него любимых женщин! И это достало его, и стало последним его желание «поколесить по свету». Теперь он иного хотел – просто жить. Вернее, жить просто. Эти «мотоциклы», они уже дважды проехались по его душе, которая, как оказалась, не была им потеряна. Впрочем, сейчас он меньше всего волновался о себе. Даже здоровье – собственное здоровье - отошло на второй план. Даже судьба Мерфи (который, как считал Тед, как всегда должен выкрутиться – это его кредо), даже дальнейшая жизнь друга не волновала его. И даже Фридман – не волновал. Раздражал. Он казался ему клещом, вцепившимся и никак не сбрасываемым. «Ну и пусть висит!»
Но ручка, … ручка, которую он с него требовал, по-видимому, имела какую-то значимость. И Лоренс сильно хотел понять, какую? Это сильнейшее любопытство мобилизовало в нем все физические силы. Укол иглы – штука малоприятная. А когда по живому втыкают, да вышивают - трудно переносимая. Он постанывал, но терпел. Одна мысль держала его – он ругал себя – дурака, что забрал тогда эту ручку паркер!
Да! Он ничуть не жалел, что забрал у трупа деньги, а вот ручка эта – с самого начала не давала покоя его совести. И вовсе он не стыдился, что украл её! Но она - улика, которая выдавала его с головой. Тед это понимал, это его мучило. Он готов был и сейчас избавиться от этой муки, то есть, ручки, но её при нём не было. С отпечатками его пальцев она валялась в палате Джулии. «Ладно, Тедди, не суетись. Скоро придет санитарка, … помоет пол, прихватит сувенирчик – и всё!» - Так думал Лоренс и, поглядывая на Мерфи, вдруг тоже заговорившего с ним о ручке.
Тед, щурясь смотрел на приятеля, конючевшего о чепухе и сожалел. Сожалел, что его «как будто крепкий на ум Френки так слепо повелся на эту ручку».
Фридман присутствовал. Он ловил малейший нюанс в поведении Лоренса. Увы, Тед как будто действительно стал равнодушен ко всему происходящему. Он и от Мерфи отвернулся. Даже не прореагировал на просьбу приятеля «одолжить ему ручку паркер».
А приятель старался! Сливал и сливал: «И какая тут ручка пропала? Ты… не видел её, нет? Ну, так и быть должно. На хрен тебе ручка, …действительно. …Да отдай ты им эту чертову ручку, Тедди!»
Лоренс молчал. Фридман глубоко вздохнул и, положив за щеку очередную конфету, …ему страшно хотелось курить, перешел к последнему средству, он взялся за свой мобильник. – Артур? Извини, что беспокою. Мне важно твоё вмешательство в одно очень важное дело. – Фридман объяснил, - Тед украл ручку одной очень важной особы. Стране грозит неприятный скандал. Артур, прошу, вмешайся. Убеди его не мешать работе службы безопасности.
Тед едва заметно усмехнулся. (Как же часто он делает шаг поперек движения колонне безопасности!)
Фридман протянул Лоренсу телефон. – Тед, это твой отец.
Тед не взял в руки телефон. Тогда Фридман просто придвинул его к его уху.
Голос Артура Лоренса был ровным. Чуть хрипловатым, правда. Несколько подрастерялась приятная мелодия его, но, не смотря ни на что, Тед узнал отца. Голос отца, который ему было важно помнить всегда. Хотя они «не слышались» уже долгое время.
-Тед, я не понял, о чем речь, но если у тебя чужая, не принадлежащая тебе вещь в данный момент, верни её, пожалуйста, владельцу.
Тед ответил: «У меня нет такой вещи, отец. Более того, мне известно, владелец ручки умер».
Артур отпарировал : «Тогда верни её Марку Фридману. …Тед, пожалуйста. Ты ошибаешься по незнанию, Марк - честный человек. В данное время он на серьезной государственной службе…».
-Отец, разве ты забыл, на государственной службе подлецов даже больше, чем за прилавками. – Тед тут же, взглянув в лицо Фридмана, – у меня нет того, что вы просите.
-Почему же ты тогда хотел покончить с собой? – Фридман сказал это намеренно громко. Телефон тут же отреагировал на фразу: «Тед?! Тед, сын?!… Что он говорит? Марк? Марк, что происходит? Тед, где ты, сын? Где ты находишься?»
Тед забрал телефон из руки Фридмана (без всяческого сопротивления со стороны хозяина), отключил его и передал последнему. – У меня никогда не было того, о чем вы спрашиваете, полковник Фридман. Оставьте в покое моих близких.
Фридман хрустнул конфетой в зубах.
И вот тут он точно вышел из себя. Так раскричался, что … из операционной выбежали все. Все… кроме двоих: его самого и Лоренса.
После минутного молчания, покашливания Фридмана, Лоренс спросил: «С вами всё в порядке, полковник?»
Фридман почти скороговоркой произнес: «Да, ты прав, ты – прав, …паршивец. Нет на тебя ничего. Ты даже отпечатки пальцев со своего дебильного диска стер. Думаю, и своё присутствие в доме Мерфи ты тоже найдешь, чем оправдать и то, что посмеялся с заявлением в полицию – тоже. – Фридман совершенно сузил глаза. - Это что, папа тебя научил находить аргументы, опровергающие факты?
-Оставьте в покое папу и … факты. Ни о первом, ни о втором – вы пока понятия не имеете. Вы же в пудре от ваших предположений. Вот и предполагайте дальше. Отчитаться за счет моей шкуры захотели? Не выйдет. У вас и фактов нет, и … папа …костьми теперь ляжет, будет доказывать, что сын его …в вашем деле ни при чем.
-Ошибаешься! Есть факт. Есть! Но,…увы, опять же обеливающий тебя, …щенка, как негашеная известь.
-Значит, до костей.
-Вот! – Фридман поднял указательный палец, - именно! Мне доложили из Ска, в кошатнике Тима Тайлера был найден пистолет «беретта» 34 калибра. Это табельное оружие Храпса. А матрос с яхты Бигга сделал заявление, что его хозяин выглядывал в бинокль с инфракрасным излучением затопление катера, на скорости пересекавшего бухту Ма. …Да, Лоренс, ты…бел. Но! Известь уже изъела часть твоей души. Ты стал вором, Лоренс! Вот отчего ты кинулся на стекло при всей семейке своей подружки. Я понял. Благородство взыграло? Решил кровью смыть позор? Так ведь опять же расчет, Тед. Воровской расчет! Всего третий этаж. Ты б не убился. Убежал бы, как трус и … все дела! Всё твоё благородство – в известь. Расчет! – Фридман приблизился к операционному столу. Выключил яркий свет над ним. – Вот что, Лоренс. Вот что является фактом, доказывающим, что ты там был, …что именно ты забрал ручку с трупа Храпса. …Дела у твоей подружки доказывают это. В ручке Храпса был раствор, который не известен ни одной единице научного мира. Эта штука, Лоренс, репродуцирует клетки. Ты провел ручкой по ноге своей подружки, и началось экстренное восстановление костной ткани. Фактически, у неё растет новая ступня.
-Что?! …Вы…бредите… - Однако у Лоренса появилась жизнь в глазах, догадка - Фридман это засек.
Лед тронулся. – Значит так, Лоренс, я сейчас приведу сюда врачей, оперировавших твою подружку, они выложат тебе тот самый факт - все рентгеновские снимки ноги Джулии Саммер. Некоторые из этих эскулапов уже пьяны, предвкушая, что сделали открытие. Но оно им не принадлежит. Оно уже сделано. Беда в том, что автор открытия мертв. В институте, где он работал, проверяются все компьютеры, все бумаги, клочки бумаг. Но, вероятнее всего, открытие так и осталось … открытием лишь в голове сумасбродного ученого. Теперь то, что есть в баллончике этой чертовой ручки - это всё, за что может уцепиться наука. Наша наука, Тед! Теперь ты понимаешь, …дурачина, что будь здесь хоть десятый этаж, я б всё равно за тобой выпрыгнул. Я не могу, не имею права дать тебе грохнуться твоей глупой башкой об асфальт пока не найдена ручка. ...Где ручка, мальчишка! …Где она?!
-А ну, ну-ка, …давайте-ка, проверим, – Тед слез со стола. - Давайте повторим, какой здесь этаж? – Он двинулся к окну.
Фридман резко прыгнул к нему, скрутил в бараний рог. – Ты продолжаешь шутить?! … Ладно! - Полковник кинул парня на пол, перешагнул через него, сильно задирая ноги, и двинулся к двери.
-Стойте, Фридман!
Фридман замер у двери. Он стоял спиной к Лоренсу.
-Вот она! Вот она - ваша ручка. Возьмите! – Тед зажал ручку в кулаке, торчал лишь её кончик.
Фридман сделал шаг, …Тед развернулся, размахнулся и …
Окно оказалось открытым. Врачу, накладывающему швы на глубокие порезы Лоренса, показалось, что в операционной слишком много провонявших потом людей. В это раскрытое окно ручка, кинутая Лоренсом, и вылетела.
Фридман обозвал Лоренса засранцем и выскочил из палаты. Лично побежал за предметом поиска. А Лоренс вышел из операционной.
После всего, что он пережил, поняв, что столь долгое время было в его руках, он таки сумел спокойно произнести в сторону полицейского: «Нам с вами нужно теперь перейти в палату. Сейчас тут будет проводиться операция. Сказали, освободить помещение».
-Руки?
-Что вы сказали?
-Руки…
На Лоренса были надеты наручники.
-Надеюсь, вы понимаете, что делаете. Если у вас не было веских оснований для ареста, вы ответите за произвол.
-Я думаю, здесь найдется, кому ответить. Ты…тут всех уже достал, парень. Советую тебе прекратить шуточки. Идём!
- Идем, и…дём, и…дём. Сказали, нам в семнадцатую нужно.
Лоренс таки заманил полицейского в палату Джулии. И тут же влез под её кровать.
Затем он кинул в Саммера ручкой паркер: «Возьмите ручку, Рич. Возьмите её и обведите Джу щиколотку на обрезанной ноге. Да быстро же!
Полицейский начал метаться, пытаясь отнять у Саммера ручку. Лоренс всячески препятствовал ему добраться до Саммера. – Скорее, Дик! Скорее!!!
-Что? – Саммер стал убегать от полицейского. - Тед, зачем? Я не понимаю, …зачем с нас взяли подписку о неразглашении? Тед, что происходит? Это за то, что я увидел в твоем компьютере, да? Это они из-за Храпса?
-Не медлите, Рич! Обведите этой ручкой ногу вашей дочери!
-Но зачем?! При чем здесь ручка?
Тед и сам не знал. - Так, …на всякий случай. Скорее!
-Тед, Тед… ты в порядке? – Саммер остановился. Он решил, что Лоренс младший потерял рассудок.
Полицейский выхватил у него ручку. Но тут же взглянув на неё, был удивлен, увидев обычную писчую ручку. – Не понял? Это что такое? Это то, о чем спрашивал полковник?
Тед выхватил ручку у полицейского. Началась драка трех мужчин. Теду было трудно защищаться от ударов полицейского, он кричал: «Дело в ручке, Рич! В ручке!!! Тут все твердят, что в ней какая-то чудесная жидкость вместо чернил. Возьмите её! Обведите место на щиколотке Джу, это важно, Ричард!!!
Саммер - мама схватила ручку из рук мужа. Откинула простыню на Джудит, которая, не мигая смотрела на происходящее, но более всего на взъерошенного Лоренса.
Джу была в сознании. Видела наручники на Теде, швы и порезы на его лице и теле. Тед был обнажен по пояс.
Тереза истошно закричала. Все замерли. Даже Джу приподнялась, чтобы посмотреть на свою ногу, на которую все уставились.
Кожа, которую сшили в узел под культей во время предыдущей операции, лопнула и заметно высохла. Она будто кора дерева отшелушивалась и легко отслаивалась от раны. От выздоравливающих новых тканей. При этом из раны не текла кровь, оздоровление и регенерация тканей была на лицо, но как раз это-то и пугало. Прошли каких-то пара суток, а Джу могла шевелить ногой, она чувствовала отсутствующую ступню! Послеоперационная боль, которую она должна была испытывать после прекращения действия наркоза, отсутствовала. Процесс беспокоил Джудит лишь отчасти. Отсутствующая ступня очень сильно …чесалась. «Я бы почесала пятку. Странно. Руки так и тянутся содрать всю эту кожу, будто она всего лишь обгорела на солнце». И вторая неожиданность для всех - кость ноги… ЗАМЕТНО выросла. Более того, она уже была покрыта слоем кожи, новой, здоровой кожи!
Тереза заткнула рот одной рукой, второй начала водить по открытому месту кости. Джулия закричала от боли. Но Тереза схватила её ногу двумя руками, прижала её своим телом и …начала лихорадочно рисовать полосы и круги на щиколотке. И шептать, будто колдуя: «Расти, …расти ножка у моей дочери, …расти, расти ножка». -…Потом её рука обессилено упала, ручка выпала на пол. - Господи, господи, прости нас. Господи помоги…нам всем».
Фридман вбежал в палату. Тут же заметил ручку в руке Лоренса. Наотмашь ударил его по лицу, выхватил ручку, крикнул полицейскому: «Снимите с него наручники! Пусть убирается ко всем чертям!»
Тут же в палату вошли военные. Фридман потребовал, чтоб все посторонние вышли. Всех вытолкали из палаты. Буквально на глазах родных Джулии был поставлен укол снотворного, её погрузили на носилки и …крепкие парни в форме, подхватив их, направились в грузовой лифт.
***
Двое приятелей сидели в ресторане в хьюстоновском аэропорту. Еда и бутылка вина - их заказ стояли не тронутыми.
-Тед, ну я ж сказал, прости.
-Френк, … Френк Мерфи, ты уже второй раз помешал мне. …Серьезно помешал.
Тед помолчал. Потом, кинув на стол деньги, сказал: «Думаю, нам лучше разбежаться. Насовсем».
Лоренс ещё посидел, молча выслушал аргументы Мерфи, потом поднялся со стула.
Он не смотрел на Мерфи, все отводил глаза. А потом быстро посмотрел на приятеля, поджал губы и отвернулся …насовсем.
Но в быстром взгляде его было столько тоски, что Мерфи тут же вскочил: «Тед! Тед, мы ж друзья.
Лоренс шел к выходу.
- Но ведь всё же получилось, Тед!!! Как я и обещал тебе!»
Люди стали оглядываться на столик. На того, кто уходил из ресторана.
-Тед?!
Лоренс ушел. Мерфи посидел за столиком с минуту, а потом снова вскочил, кинул деньги на стол, двинулся к выходу.
Куда улетел его друг на этот раз, Френк так и не выяснил. Номер мобильного телефона Лоренса ответил ему: «Абонент временно не доступен или находится вне зоны доступа».
***
Лишь через месяц утомительного преследования семьи Саммер, Теду намекнули (Тереза Саммер не выдержала, этот «скунс» Лоренс, никогда ей особо не нравился, но симпатия её дочери к нему была не переживаемой, Терри сдалась), она сказала, где находится Джулия.
Тед не стал торопиться в Первый Калифорнийский военный госпиталь. В его «закрытую» палату номер сто одиннадцать. Прежде всего, он решил потратить все откладываемые им на исполнение мечты деньги на новое жилье (скопленные за много лет деньги! вот бы Мерфи был поражен такой новости в его потерянном приятеле). Тед приехал на улицу Секвой и принялся подыскивать дом. Вернее, поскольку мало, что в таком деле смыслил, он выбирал для Джу и себя жилье в обществе Глории Лоренс, с радостью отпущенной для такого рода консультации его отцом.
Лори была подчеркнуто любезна с пасынком. Только вот когда нашлось то, что и её и Теда устроило, она, оглядевшись по сторонам, приблизилась к последнему и, положив ему руку на грудь, произнесла: «Скажи мне правду, …мой милый, милый Тедди, что в ней такого, чтобы так кардинально менять стиль жизни?»
Лоренс, глядя в зеленоватые красиво прищуренные глаза чуточку помудревшей Барби, снял её руку со своей груди и ответил, улыбнувшись улыбкой победителя: «Только правду, милая мама: я как был домашним мальчиком, так им и остался. Вот как раз она - она помнит об этом и прощает меня». – Затем, снова оглядевши центральную комнату, Тед пошел к выходу.
Глория, оглядывая мужскую фигуру со спины, чуть скривила губы: «Не понимаю».
В машине, когда Тед повез её домой (сам он пока устроился в гостинице), Глория снова попробовала разъяснить для себя странный поворот в жизни дальнего, очень для неё неясного родственника. – И всё же, что тебя волнует в ней? Я слышала, вы не так часто бывали вместе, жили в разных городах.
Тед неторопливо вел машину, ему приятно было видеть родной город, замечать знакомые, но, увы, иногда лишь только по названию знакомые улицы. Иногда он поворачивал голову к Глории, быстро оглядывал её, но тут же, улыбнувшись какой-то своей мысли, отворачивался.
-Я отвечу. Ответ есть. Но… - Тед улыбнулся, глядя на светофор, - но сначала ты сообщишь мне номер личного телефона Марка Фридмана.
Глория расхохоталась. – Ты решил меня использовать? …Боже, какая наивность!
Тед ничуть не смутился. Улыбка заиграла, стала шире.
Машина тронулась дальше.
-Лори, всех нас, так или иначе, используют. Все мы - проба одного большого эксперимента. – Он быстро посмотрел в сторону мачехи. – Здесь речь идёт об услуге.
-Но мне придется заглянуть в личный телефон Арчи, а это… чревато.
-Я знаю. Личная жизнь, её безопасность – я знаю. Но ведь и ты ждёшь, что я сниму штаны и покажу, насколько и кого я желаю. Лори, пойми меня правильно, ты - человек, сыгравший в моей жизни пока лишь отрицательную роль. Я не могу тебе доверять. Но, - Тед снова быстро посмотрел на женщину, внимательно его слушающую, - но мне бы хотелось, чтоб мы стали … друзьями, как и положено родне такой степени. – Тед отвернулся к дороге и будто сосредоточился. - Я слышал о разговоре Фридмана с отцом. Он чего-то добивается от отца, тот сильно от этого раздражается. Я бы хотел знать, чего ещё хочет знать Фридман? Но, думаю, отца в это вмешивать не стоит. Ему нельзя волноваться. Я хочу сам поговорить с Фридманом.
-Он хочет предложить тебе работу. В бюро. Кажется, Артуру это не по душе.
Лоренс снова улыбнулся. – Ах, вот оно что. Понятно. А почему наш милый Арчи так несговорчив? Боится, что я откажу его другу, в виду не приемлемости предлагаемого оклада?
Глория погладила кожу сумочки, лежавшей у неё на коленях. - Арчи боится, что и с такой конторой дело у тебя окончится контрой. – Глория усмехнулась, скосив глаза на пасынка. – Тебя же отовсюду гонят, ты везде суешь свой нос.
-Ха-ха! Понятно. Теперь ясно. И…я надеюсь, - Он посмотрел на Лори снова, - я всё-таки надеюсь, что мы станем доброй родней, … мама. - Тед улыбнулся, но тут же смял улыбку и отвернулся к дороге. Они уже были у дома.
Тед вышел, обошел машину, открыл дверцу, подал мачехе руку. Тихо произнёс: «И что? Могу ли я надеяться на тебя или мне снова биться лбом о стены?»
Глория, будучи ещё в салоне, оглядела лицо, наклонившегося к ней Теда.
Шрамы, шрамики… на том лице.
Она подала ему руку и элегантно покинула салон авто. Быстро посмотрев на окна дома, произнесла, чуть шевеля яркими губами: «Надейся».
9. 10. 2007 Пермь
mel5@yandex.ru