Краски кончились еще вчера утром – Саня даже не успел закончить большую картину «Встреча в верхах. Зевс проводит совещание на горе Олимп с выдающимися древнегреческими героями». Картина предназначалась в подарок Икару – за героизм, проявленный в покорении водной и воздушной стихий. Зевса Саня срисовал с фотографии Арнольда Шварценеггера в роли Терминатора, Геракл имел отдаленное сходство с Дукалисом из убойного отдела, а Язон получился вылитый Леонид Ярмольник. Краска закончилась как раз на золотом руне. Не вся, конечно, закончилась, но без желтой и синей красок рисование руна и неба как-то не получалось.
Саня попытался поклянчить денег на новую краску у мамы, но та категорически заявила – к сентябрю куплю, а раньше и не мечтай. Но Саня все равно мечтал и параллельно разбирал ящики стола – вдруг да отыщется прошлогодняя краска. Отыскалась, однако, лишь баночка черной туши. Тоже неплохо, подумал Саня, взял альбомной лист, кисточку и принялся рисовать.
- Это что? – спросил вечером папа, разглядывая прикнопленный к стене рисунок.
- А ты сам как думаешь? – спросил Саня.
- Зебра, что ли, - неуверенно отозвался папа.
- Ага. Зебра. Пешеходный переход, - добавил старший брат Вова, оторвавшись от правил дорожного движения – он как раз готовился к экзаменам в автошколе.
- Нотный стан, - высказала предположение мама, - только ключа не хватает.
Поступили и другие версии: кусок тельняшки, рельсы, слоеный пирог. Когда варианты иссякли, мама спросила:
- А что же это на самом деле?
- Вообще-то, я нарисовал жизнь.
- Жизнь?!
- Ну да. Полоска белая, полоска черная, - сказал Саня.
Он еще хотел добавить - то есть краска, то нет; то здесь прозябаешь, то в Греции подвиги совершаешь. Но промолчал.
- Красиво, - сказал папа.
- Философ, - хмыкнул брат.
А Сане понравилось рисовать загадочные картинки. Кружок на палочке определяли как лупу, чупа-чупс, воздушный шар и знак «движение запрещено». А на самом деле это была ромашка, на которой погадали. Кружок же, из которого в беспорядке торчали всевозможные линии, казался и солнышком, и взбивалкой от кухонного комбайна в движении (вариант: вентилятор), и растрепанной шваброй, хотя это была голова Медузы Горгоны.
Потом и тушь закончилась. Мама, не обнаружив вечером очередной загадочной картинки и выяснив причину сего безобразия, немедленно выделила деньги не только на тушь, но и на гуашь. И теперь Саня разрывался – ему хотелось и картину дорисовать, и новую загадку придумать. В результате целый день он провел в раздумьях – с чего начать, так и не взяв кисточку в руки.
- Ну что, где новое художество? – спросил вечером брат.
- Нету, - понуро ответил Саня.
- Сачок ты, брателло, - бросил брат и ушел зубрить свои запрещающие и предписывающие.
- Выходит, краски тебе не очень-то и нужны? – спросила мама.
- Нет, ну почему же, - неуверенно ответил Саня.
- А я ведь хотела себе новую помаду купить, старая как раз закончилась. Но вот – тебе на краски выделила.
- Гуашью красься, - пошутил папа.
Саня помрачнел. Рисовать и вовсе расхотелось. Ладно, раз сегодня не получилось, буду рисовать завтра. Завтра – обязательно. В крайнем случае – послезавтра. А сегодня – нет. Настроение не то.
Ночью Сане приснился сидящий на скале Икар.
- Ты ведь обещал нарисовать для меня картину, помнишь? – спросил он.
- Завтра, - ответил Саня. – Завтра обязательно.
- Завтра не наступит никогда, - ответил Икар. – Завтра – его ведь не существует. Есть только сегодня. Понимаешь?
- Тогда сегодня. Прямо сейчас.
Саня вскочил с посели, включил ночник и взял кисточку.