Войдя в кабинет, мужчина – на вид ему было около сорока лет - поздоровался кивком головы, так как врач, тоже кивая в знак приветствия, разговаривал по телефону.
Доктор, продолжая говорить, жестом предложил гостю присесть. Мужчина сел и очень аккуратно стал осматриваться.
По тому, как он себя вёл, сразу можно было сделать вывод, что человек он воспитанный. Он не озирался как крестьянин, попавший в барские хоромы, а удовлетворил нормальное человеческое любопытство, обследовав помещение боковым, так сказать, зрением.
Доктор тем временем закончил телефонный разговор и, положив трубку на аппарат, сказал гостю:
- Ещё минуточку потерпите, пожалуйста!
Мужчина кивнул и стал наблюдать как врач, щёлкая мышкой и шурша клавишами, стал что-то заносить в компьютер. Что он там делал, гостю видно не было, так как монитор был повёрнут к нему тылом.
Доктор, действительно, довольно быстро закончил свои манипуляции с компьютером и, подняв в вопросительной гримасе брови, спросил:
- Ну, с чем вы ко мне пожаловали?! Не стесняйтесь, рассказывайте.
Разомкнув терзавшие друг друга руки, мужчина, потирая их, неуверенно произнёс:
- Честно говоря, когда я набирал в поисковике: «психиатрия анонимно», то думал, что не увижу ни одной полноценной ссылки. Однако, я у вас! Правда, это странно?
- Ну, сейчас возможно всё. Попробуйте в своём любимом поисковике набрать: «чертёж атомной бомбы» и – я уверен, получите вполне удобочитаемый чертёж. Удобочитаемый для тех, кто физику не забыл, конечно.
- Это не ваши, случайно, пациенты, чертежи атомных бомб рисуют?
- Нет. Хотя, здоровыми этих людей не назвать. Нормальный человек думает о мире, а не о том, как убивать и разрушать.
- А вы, правда, врач? Ну, там, простите, диплом… и всё такое…
- Да. Самый обычный врач. Работаю в известной столичной клинике, а параллельно, так сказать… - Доктор обвёл кабинет руками и, непонятно почему добавил, указывая на парк за окном:
- Здесь, в этом здании, раньше был сельсовет… А теперь я арендую тут один из кабинетов. Когда подходили, заметили, наверное, какое здание отгрохали – даже с колоннами. Может, здесь и клуб был…
- Ну, да… Деньги… В свободное время… Понятно. Извините… Сельсовет, - говорите? Ну да, это же когда-то был пригород, да? А теперь, видите - парк Кузьминки…
Заметив, что гость тянет, уходит в сторону и никак не может решиться на разговор по теме, доктор решил вернуть его к конкретике.
- А вы, собственно, с чем ко мне? У меня на сегодня никто кроме вас не записан, но всё же... время, как вы заметили – деньги!
- Ой, простите! Я ведь когда к вам на приём записывался, думал – легко так будет всё рассказать….
- Обычное дело! Не волнуйтесь! Как только сможете говорить, вы начинайте без всяких там… Хорошо? А пока, если хотите, можем на любую близкую вам тему поболтать. Идёт?
- Да, спасибо! А скажите, вот то, что я вам тут сейчас расскажу, вы не должны как-то… ну, кому-то эти сведения предоставить? Или заявить на меня, куда следует…
- А что, собственно говоря, вы такое натворили? Я ведь, хоть и выполняю работу, похожую на посредничество между человеком и его совестью, но я ведь не священник. То, что мне тут рассказывают, это только на первый взгляд выглядит как исповедь, а на самом деле… Если у вас что-то серьёзное, в смысле – уголовно наказуемое, то вам в известное ведомство с повинной надо идти.
- Нет-нет! Ничего я не натворил! Просто, если вы выявите у меня какие-либо отклонения, вы разве не должны меня, ну, в стационар, там…
- Я могу дать вам рекомендации и выписать кое-какие препараты. Очень ограниченное количество наименований этих самых препаратов я имею право выписать. А в случае… Ну, не дай бог - в случае вашего неадекватного поведения я могу вызвать милицию, а до их приезда, применять разрешённые законом средства самообороны. Я ведь, как вы знаете, не логопед и пациен… то есть, люди ко мне приходят самые неожиданные.
- Нет-нет! Всё нормально! В том смысле, что никаких неадекватных выходок с моей стороны не будет. Видимо, я сильно нервничаю… и…
Мужчина «ломал руки» и ёрзал на стуле. По всему было видно, что он не частый гость в медицинских учреждениях.
- Давайте-ка, я вам дам одну микстурку….
Доктор встал и вопросительно посмотрел на гостя.
- Она, правда, препротивнейшего вкуса, но действует поинтересней всяких там пресловутых коньяков, про которые в детективных романах всё время пишут.
- Это не спиртное?
- Нет-нет, что вы! Я же психиатр! И разрушать психику человека, обратившегося ко мне за помощью – не стану. Это – опий. Всего несколько капель приведут ваши нервы в порядок. Правда, в следующий раз вы, в случае нервотрёпки, сразу моё средство вспомните, но - таковы все наркотические вещества. Успокаивают, знаете ли, так, что ещё хочется.
Доктор достал из стоявшего слева от него шкафа рюмку и пузырёк. Он накапал в рюмку несколько капель коричневой жидкости, горький запах от которой сразу заполнил помещение, и, добавив в рюмку воды из графина, протянул снадобье гостю.
- Только не принюхивайтесь! Выдохните и… - залпом!
Мужчина, выпучив глаза, проделал всё так, как было рекомендовано и, выпив - часто задышал, держа рюмку в вытянутой в сторону доктора руке.
- Сядьте, сядьте… Давайте рюмку. Противная, сволочь, правда?!
- Я ожидал худшего. Спасибо!
- А вы вообще, выпиваете?
- В гостях - да. Но я там редко бываю. Да и не выпиваю я, а… так… - делаю вид, чтобы не приставали.
- Ну и правильно! Значит, на алкогольной почве вы меня ничем не порадуете? - шутливым тоном спросил врач, и они с мужчиной оба засмеялись.
- Да, какая там почва? Тут… тут, знаете ли – другое…
Неуверенно пожевав недосказанную фразу, мужчина голосом, прорывающимся через нервные зажимы, сковавшие голосовые связки, сказал:
- Понимаете, доктор, мне… дурочки нравятся. Да так, что на нормальных женщин я без брезгливого содрогания уже и смотреть-то не могу…
Доктор не перебивал. Опыт ему подсказывал, что раз лёд тронулся, надо способствовать процессу, а не тормозить его.
- То есть, это я для вас их назвал нормальными, а на самом деле - они дурочки и есть! Ну, то есть… Посудите сами, - мужчина стал загибать пальцы:
- В определённом возрасте они начинают кокетничать – раз? – он вопросительно посмотрел на врача. Тот кивнул и мужчина продолжил:
- Потом, что это за обязательные дырки в ушах? В пять – семь лет они уже с дырявыми ушами ходят! Это что, как обрезание у мусульман?! Без этого, что – нельзя?! Почему, если женщина, значит - серьги?! Это - такая же глупость, как и «обязательное» бритьё бороды у мужчин.
Сам мужчина был гладко выбрит, и, сказав последнюю фразу, провёл ладонью по подбородку. Он вопросительно посмотрел на доктора, и не заметив со стороны того никаких даже намёков на попытку прервать гостя, продолжал, загибая пальцы:
- А эти их шпильки, на которых они ходят, простите, как цирковые лошади! Это что, считается красивым?! Или – обязательным?
Перестав загибать пальцы, он уже начал жестикулировать, помогая своим эмоциям выходить из души, ставшей для них тесным помещением.
- А все эти – бантики, рюшечки, брошечки, бусы всякие, кулончики дурацкие…. Все их синтетические запахи, духи, помады, румяна, дезодоранты, туалетная, простите за выражение, вода - это же всё даже не перечислишь!
- С бельём, - продолжал он – отдельная песня….
Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое журнал и, положив его перед доктором, спросил:
- Для чего им все эти сбруи? Вся эта лошадиная упряжь?! Все эти перетягивающие вдоль и поперёк тесёмочки, ремешочки…. Они что, действительно считают, что верёвка между ягодицами это – красиво?! А стекляшка за несколько тысяч, приколотая к пупку говорит о высокой духовности?!
Он перевёл дыхание и, раскрыв журнал наугад спросил, даже не посмотрев на какой странице журнал раскрылся:
- Вот эти нарисованные глаза! Они что, лучше настоящих?! Выщипанные брови! На кой чёрт, спрашиваю я вас, их выщипывать, когда их заново приходится рисовать?! Представьте, если я приду на работу с нарисованными усами… Ведь первыми же, кто крикнет – Дурак! – будут эти самые - с нарисованными бровями…
Не глядя пролистав журнал, он снова заговорил:
- Вся их одежда, это же – упаковка! Упаковка, скрывающая подвох!
- Подвох? Вы уверенны? – осторожным тоном спросил врач.
- А для чего, простите, надо так себя… э… именно – упаковывать, как не для того, чтобы подсунуть покупателю, который не станет брать товар без этих глупых фантиков?! И ведь берут! Берут! Снимают с них эти обёртки, смывают всю эту косметическую, простите, мазню и… - приходят в ужас! Потому что под этой обёрткой ничего больше не осталось, кроме желания обмануть покупателя!
- Но, простите, - наконец, уверенным тоном заговорил доктор, - они же хотят нам, то есть - мужчинам, понравиться! Разве не в этом дело?!
- Понравиться хотят, да? А чем это кончается? Развод, как правило, ещё до женитьбы… Или компромисс – способ жить, мирясь с постоянной фальшью! Разве не так?!
- Понимаете, с одной стороны – вы правы и, вообще, вы, как-то за минуту заставили меня задуматься о том, что я считал очевидным, и на многое мне открыли глаза….
Доктор встал и, прохаживаясь по кабинету, начал рассуждать вслух, иногда бросая взгляд на гостя, давая ему тем самым понять, что не забывает о нём.
- Должен признать, что моя супруга выглядит теперь не так привлекательно, как другие женщины в её возрасте… Да что там, в её возрасте! Есть тётки, которые лет на десять старше моей супруги, а выглядят как… как девчонки. И уверяю вас, это не какие-то дорогостоящие пластические фокусы. Это - не чудеса, проделанные скальпелем. Это просто - определённый образ жизни, нормальное питание и… как бы то ни было странно - определённое мышление.
Он достал ещё одну рюмку и, накапав себе из пузырька, немного подумал и предложил гостю. Тот помотал головой, и доктор выпил один.
Сделав несколько глубоких вдохов для ускорения действия препарата, врач снова заговорил:
- Моя дочь стала похожа на тех мормышек, которые шляются по улицам со спущенными до самых волос на лобке штанами… И это – моя дочь!
Она ходит, виляя задом, как шлюха! Не потому, что это красиво, и не потому, что у неё такая походка… А потому, что как только она надевает на себя эту бл… простите, дурацкую амуницию, она начинает вести себя как те шлюшки, на которых все обращают внимание. Да и напяливается всё это именно для того, чтобы обратили внимание. Потому что… потому что… Боже мой, да потому, что ей и показать-то больше не-че-го!
И в то же время, она не знает, куда деваться от наглых взглядов грязных мужиков, буквально влезающих во все эти вырезы, декольте и прочие дырки в женском тряпье! Конечно, это мой недосмотр! И я это осознаю… Но, простите, а причём здесь ваши дурочки, и кто это вообще такие, эти дурочки? Вы же сказали, что вам нравятся дурочки, да? Или, я что-то не понял?
- Дурочки? – с удивлением произнёс гость, - Да, какие они дурочки?
Мужчина, кажется, только теперь обратил внимание на лежащий на столе журнал. Он, как будто в первый раз, с неподдельным интересом полистал его, потом закрыл и, достав из кармана платок, вытер руки.
- Понимаете, я хожу на работу пешком. Ну, вместо зарядки. Хотя, какая там может быть зарядка… Идёшь, и с утра пораньше выхлопными газами дышишь. И, тем не менее, мне нравятся эти утренние прогулки. Они настраивают на нормальный лад. Это не то, что поездка в общественном транспорте, где… Ну, сами знаете, что там.
Он немного помолчал, видимо отходя от мыслей об общественном транспорте.
- Я уже пятнадцать лет хожу одной и той же дорогой. Если идти не спеша, то, минут сорок получается. А на транспорте помимо отрицательных эмоций ещё и в пробке можно простоять, а это уже не сорок минут.
Хожу я, значит, одной и той же дорогой. Маршрут этот должен быть вам известен, вы же в нашем районе работаете, да и живёте, наверное, здесь же… Это - от АТС, мимо кинотеатра и… В общем, по пути мне приходится проходить мимо трёх школ. Две – самые обычные. Ну, в таких и мы с вами учились. А одна - третья, это уже и не школа вовсе, а интернат для умственно отсталых детей. И вот там-то…
Он снова взял в руки журнал. Повертел. Положил на стол.
- Раньше я на них не только не обращал внимания, я раньше, вообще, старался даже… не смотреть в их сторону. Ну, дебилы, там всякие… дауны, что с них возьмёшь… Нас научили стесняться этого или, как придурки невоспитанные, мы должны над ними посмеиваться или…
Ну, взрослому человеку как-то неудобно, наверное, поэтому, мимо этой школы кроме родителей этих несчастных никто, в общем-то, и не ходит. А дети из нормальных, простите, школ… - стайки матерящихся щенков… Тех… Блин, поубивал бы к чертям собачьим…
- Да вы успокойтесь. – Доктор, уже не спрашивая, накапал в рюмку и, разбавив водой, дал мужчине. Тот, кивнув, выпил.
- Спасибо! – отдышавшись, поблагодарил он врача. – Мне с некоторых пор стали нравится эти… - эти девочки из интерната. Это началось, как я понимаю, когда с одной из них я познакомился при весьма странных обстоятельствах в магазине… в универсаме… У неё что-то там с деньгами не получалось, а она… -она передо мной в очереди стояла.
Он глубоко вздохнул и расслабился. Видимо, лекарство, наконец, подействовало.
- Она стояла впереди меня в очереди и ничего не понимала… С виду взрослая такая тётка, а ведь ей всего пятнадцать тогда было… Но, у них же, у ненормальных, возраст определить – невозможно. То они старше своего возраста выглядят, а бывает – бывает и наоборот…
У неё по щекам текли слёзы, а размалёванная, как дешёвая проститутка, кассирша начала на неё орать, что мол – ходят тут всякие «дебилы» без денег, и думают, что закосив под дурачка, на халяву можно жрачку поиметь…
- Так и сказала!? – спросил доктор.
- Хуже! Я и выражений-то таких не знаю…
- Да её уволить к чертям, за такое…
- Вот я и сказал ей, что её место в свинарнике в её родном колхозе, из которого она сбежала, потому что в навозе копаться побрезговала, а на самом деле это единственное, что она может в этой жизни… Ну, тут на меня и на эту несчастную девчонку как вся очередь наедет…
Пришла заведующая. Шум, вопли… Меня во всём обвиняют… В общем, заплатил я за дурочку эту – сущие копейки… И вместе мы из магазина вышли…
Теперь уже не доктор, а его гость мерил шагами кабинет.
Наконец, он остановился и, собравшись с мыслями, продолжил:
- Пока я её успокоил, пока до остановки проводил – она почему-то не захотела пешком до школы пройтись. Вот, так мы и познакомились…
Мужчина сел на стул, и заметно успокоившись, снова заговорил.
- Потом я её часто встречал. Здоровались, как хорошие знакомые. В тот универсам она больше никогда не ходила. По крайней мере, я там её ни разу не встретил, а спрашивать её… Да что я, ненормальный, что ли?!
А потом… - потом она пригласила меня на какой-то утренник, выдав меня за своего родственника. Я её отругал, конечно, но она, видимо, была довольна этой своей авантюрой.
Там, на утреннике этом, я и пересмотрел за какой-то час все свои представления о женщинах, о психическом здоровье, об умственной отсталости и о человечестве вообще.
Этот утренник, скорее всего, был посвящён пасхальным праздникам или что-то в этом роде… Я не разбираюсь во всём, что связано с церковью… Просто, там священник был и что-то такое о любви говорил. Что он говорил я не запомнил, но вот, представьте, сразу в один день столько всего на меня - на обычного человека с улицы свалилось! И дети эти – не такие, как все. И поп, про любовь к ближним красиво говорящий. И сам утренник! Это – это какой-то переворот в душе!
Мужчина снова встал и, подойдя к окну, долго смотрел на улицу. Доктор понял, что тот стесняется своих слёз.
Минут через десять мужчина повернулся и спокойным голосом сказал:
- Мы с ней, здесь вот, в парке гуляли часто. Она сама меня встречала после работы… в смысле – когда я с работы возвращался. Она вычислила – когда я и где бываю…
Он опять смущённо отвернулся к окну.
- Господи, о чём мы только с ней ни говорили!
По тихо звучавшему сдавленному голосу, доктор легко представил себе искажённое от душевной боли лицо мужчины.
- Да разве же нормальные люди бывают такими открытыми и честными?! – продолжал тот.
- А потом…
Мужчина осёкся на полуслове, и было слышно, как он глубоко дышит.
Наконец, он повернулся лицом и, стараясь держать себя в руках, продолжил:
- Той же весной эта девочка куда-то пропала. Я больше никогда её не встречал. Может, она окончила школу и поступила в какой-нибудь их дебильный колледж? Не знаю. Но не пойду же я в школу спрашивать: – А куда подевалась моя племянница Леночка? - Тем более что и фамилию её я не знал! Родственник хренов…
Они с доктором долго молчали.
Потом мужчина, немного придя в себя, заговорил:
- Эти люди, а особенно девочки, они так разительно от нас во всём отличаются, вы себе представить не можете… – Он вдруг осёкся. Посмотрел на доктора. Улыбнулся.
- Надо же, кому я говорю! Да вы же лучше меня знаете!
- Я не знаю того, что пришлось узнать вам. То, что поняли вы, это – другое, это…
Доктор некоторое время вглядывался в лицо собеседника. Что он пытался разглядеть в нём? Может быть признаки понимания? Или наоборот… непонимания…
Наконец, мужчина отвёл глаза.
- У них совсем другие ценности, – сказал он через некоторое время. – Им до лампочки все эти пресловутые материальные побрякушки и прибамбасы, за которые люди, считающие себя нормальными, готовы убивать, предавать, подсиживать, подставлять.
Да, они не такие как мы, но их ценности куда выше наших! Их ценности это, прежде всего – человеческие взаимоотношения, а не… - у кого машина круче. Они не обращают внимания на такую дешёвку, которая портит жизнь человеку, чувствующему себя венцом творения только тогда, когда он что-то имеет. Им глубоко наплевать на всю ту хрень, ради которой люди готовы пресмыкаться перед ожиревшими денежными мешками. Мы – нормальные люди - продаём себя в рабство, успокаиваясь мыслью, что ходим на работу. Мы смотрим - как бы не прогадать, даже… Даже, выдавая родную дочь замуж! Мы думаем, что учим своих дочерей жить, а сами делаем из них проституток… А сами… Сами…
Он неожиданно замолчал.
Врач выждал, когда разыгравшаяся в душе у его гостя буря немного поуляжется и, затем, осторожно спросил:
- Простите… У вас с ней… ничего…
- Да что вы! – печально улыбнувшись, ответил на ещё не заданный вопрос мужчина. – Я её, конечно, любил. Разница в возрасте в таких случаях, если вы знаете – никакой роли не играет.
- Да, знаю, - сказал доктор таким тоном, что любой бы понял – доктор знает.
- Но, понимаете, - продолжал мужчина, - я с тех пор не могу относиться к… нормальным женщинам, как к нормальным.
Как раз, когда я познакомился с этой девочкой, у меня на работе с сотрудницей одной роман переходил в завершающую стадию… Весь коллектив знал, что мы поженимся. И, сами понимаете, как – ни с того, ни с сего, я вдруг стал к своей девушке относиться.
Правда, она недолго переживала. Буквально через неделю познакомилась с каким-то ухарем, только что получившим лейтенантские погоны, и - тут же выскочила замуж.
- А это ваше отношение к нормальным женщинам, оно не выражается как-то, ну, не отличается оно какой-то враждебностью или агрессивностью?
- Да, нет. Я вообще на них, как на дурочек смотрю. Попробуйте проанализировать любую, более пяти минут продолжительностью, речь современной женщины. Ну, женщины, считающей себя современной. Это же – бред! Это же – клиника! Это же… А на какие подлости они способны!..
- Но ведь времена меняются, – сказал доктор. – Меняются и люди. Вполне возможно, что ваши взгляды разделяют и другие, так что…
Они помолчали какое-то время.
Потом, доктор как бы проснулся:
- А что, собственно, вас ко мне привело? Я, знаете, как-то за вашим душераздирающим рассказом забыл, простите, что вы на приём ко мне пришли…
- Зачем пришёл? – судя по интонации, мужчина кажется уже начал понимать нелепость своего положения. Он сел на стул и снова в какой-то задумчивости произнёс:
- Зачем пришёл…
- Да вы не нервничайте!
- А я и не нервничаю. Знаете, я ведь себе сам диагноз поставил. Вы, конечно, с таким заболеванием не знакомы, но у меня типичная дурофилия. Я хожу пять дней в неделю мимо трёх школ и начинаю понимать, что размалёванные, прокуренные, воняющие пивным перегаром с самого утра ученицы девятых – одиннадцатых классов с их вихляющей походкой и есть настоящие дурочки. А те дурочки, которые официально таковыми признаны, они – люди. Пусть они природой обижены, пусть над ними смеются, но в них столько доброты и непосредственности и… они такие открытые… И потом, они никогда не станут намеренно собой торговать, упаковавшись в пух и прах. Разве что – подражая, как дети.
- Да уж… Дурофилия, говорите? А ведь когда я своим жене и дочери говорю, что они, простите, ведут себя как дуры, я ведь… ошибочку допускаю…. – Заговорил доктор, обращаясь, как показалось его гостю, к самому себе.
Потом вспомнив, что он в кабинете не один, врач как-то встрепенулся и сказал:
- Да никаких у вас, дорогой мой, отклонений нет! Просто вы разглядели человека там, где принято видеть недочеловека. Нас же, как вы сами сказали: - Нас так научили…
На столе зазвонил телефон. Оба - и врач, и его гость, вздрогнули. Доктор протянул было руку к трубке, но потом отдёрнул и спросил наблюдавшего за его нерешительными действиями мужчину:
- Скажите, а какие у вас на сегодня были планы?
- Ну, к вам на приём попасть…
- И всё?
- А что я мог планировать, когда даже… Я даже не мог себе представить…
- А знаете что, пойдёмте в парк, а? – сказал врач, кивнув в сторону окна, за которым зеленели кроны лип. - Как вы к такому предложению отнесётесь?!
Мужчина долго смотрел на неперестававший звонить телефон. Казалось, он думал о чём-то своём. Вдруг, он перевёл взгляд с надрывавшегося аппарата на ожидавшего его ответа доктора и сказал:
- Конечно! Конечно, доктор, идём в парк!
И покосившись на шкаф:
- А пузырёк возьмём?
Рассмеявшись, мужчины вышли из кабинета, а телефон продолжал звонить.