Красные пришли
Было 15 октября 1917 года. В крестьянском селении Тугань близ Питергофа стало заметно холодать. Люди знали, что скоро наступят суровые морозы , а по сколько урожай в этом году был не очень хороший, а если и был какой, то его забрало временное правительство в связи с борьбой с социалистами. Все слышали про двоевластие, но никто толком не понимал - что это такое, да и что там было понимать, когда грамотных в селе было всего трое. Писарь, священник и Гришка, молодой паренек, которого научил отец языку. Жизнь продвигалась своим чередом. Пока не прислал вестник газету *Ч*, в которой писалось, что коммунисты взяли Питергоф и идут дальше. Нельзя сказать, что народ начал паниковать, по сколько до этого момента коммунисты не доходили сюда ни разу , и люди не знали что это такое. «Ну, идут, хай себе и идут.» – думали местные жители. Однако затем, на следующей странице, Гришка прочитал следующее: «В Питергофе разрушены все церкви и храмы. Многие из священников убиты». Вот тут уже люди начали думать. Ведь никто не пользовался таким авторитетом в селе, как священник Петр. К нему прислушивались все : стары и малы.
- Но ведь нас не за что убивать. И Петра тоже не за что. Не тронут, демоны! Побоятся Б-га. – Сказал толстый Прохор
-Ага, священников они убивают тоже, потому что Б-га боятся и церкви поэтому рушат? – возмущенно воскликнул Гришка, - ты уже совсем, видеть, из-за своей жалнерки-жены ума лишился.
-Да ты что, едрена вошь, совсем воспитание забыл. Я тебе сейчас покажу безотцовщину. Я тебя научу уважать старших. – На этих словах, Прохор схватил худощавого и щуплого Гришку и окунул его в грязную и холодную лужу, - я тебя научу, гаденыш! Нравится, нехристь ты чопорная? - Прохор три раза окунул его в лужу и отпустил, пнув ногой. Гришка от такого пенка влетел в грязевые протоки с конским дерьмом. – Не научил отец, так я научу, - сказал тихо Прохор и пошел к себе в дом.
Никто не лез в эту разборку. Все боялись Прохора. Эту 10 пудовую тушу никто бы не осмелился потревожить. Только его жена гуляла как хотела, и он ее никогда даже пальцем не тронул. Сам Прохор был из семьи кузнецов. Уже какое поколение по счету занималось этим делом. Во время русско-японской войны отец Прохора ковал сабли для русских солдат. Но эту войну в Российской Империи предпочли забыть. Но сам Прохор говорил, что его отец ковал лучшие сабли в мире. Но теперь про это уже никто не узнает, по сколько его отец умер от чахотки, а после поражения русскими войны все сабли его отца были изъяты полицией. Прохор уже тоже часто кашлял. Никуда не уйдешь – профессиональная болезнь. В тот день он опять проснулся один, жены как всегда не было. И когда Гришка упомянул про его жену, его как будто сорвало с цепи. Он не выдержал. «У всех бывает.» - успокаивал себя Прохор.
Гришка еще долго лежал в грязи, пока не поднял его товарищ Исай. Они с Гришкой дружили давно, еще со школы.
- Ну и почему ты не влез? – Спросил озлобленно Гришка.
- Что бы не отхватить как ты. – Ответил Исай.
- Ай! Да ну тебя!
- Успокойся, Гришка, ты лучше подумай, скоро же красные придут!
- Ну и что мне сделать? Чего я там не видел? Может у них головы две? Или еще чего- нибудь больше чем у меня? А?
- ТЫ слышал, что они творят. Они мир заново строят. А значит те, кто из старого будет уничтожаться. У них свой Б-г.
- Да хорош трепать ересь. Ничего нам не сделают. И ничего их дьяволами обзывать, люди они такие же, как мы.
- Люди, которые жгут церкви и убивают слуг господа, не могут считаться людьми.
- Ай, все. Надоел мне этот разговор. Пойду я лучше выпью баб-зоеной самогонки и из девочек кого на сеновал отнесу. – Не дождавшись ответа от Исая, Гришка весь в грязи пошел в дом.
На другой день пришел заказ к Прохору сковать меч для одного белого с соседней деревни офицера. Своих у них там не хватало. А слухи о том, что Прохор роскошный коваль разошлись уже по всей губернии. Вот и работы у Прохора было очень много. И вот с самого утра он ковал и ковал, не жалея ни себя ни молота. И когда он решил сделать небольшой перерыв и вышел на улицу, перед ним высветилась картина, которую он не видел с призыва на первую мировую войну. По деревне шли, громыхая подковами, конница и пехота. Все при оружии. Единственное, что его удивило - было то, что у многих солдат не было сабель. Только винтовка, и все. Многие из них, идя, пили самогон из бутылок и шатались. Вонь была несусветная. Изо всех окон выглядывали люди, но никто не осмеливался вылазить из домов. Одни из солдат, по-видимому, урядник, увидя Прохора, слез с лошади и направился к нему. Прохор был выше его головы на полторы.
- Ну, привет, верзила. - Прохор чутко ощущал перегар из его грязного не мытого рта, - кто у вас тут главный? – к уряднику подошли еще трое с винтовками. - Ты что, здоровяк, плохо слышишь? Или может, ты белый и вражеский дух учуял, а говорить нам не хочешь. Ты лучше скажи, а то я и не таких громил видел. – Прохор понял, что бадаться с ними бессмысленно и указал рукой на близлежащий красный дом. В этом доме жил окружной.
- Там окружной живет. – ответил Прохор.
- А, ты, видать, кузнец? – спросил у Прохора урядник, заглянув одним глазком в его сарай. Ты мне можешь понадобиться. Свяжите его, да так, чтобы не вырвался, здоровый гад!
Прохор начал было сопративляться, но, увидев два дула рядом со своим лицом, спокойной дал себя связать. Кто-то из солдат ударил его в затылок, и он отключился.
Дом у окружного был самый большой и красивый во всей деревне. Лишь только у него не гнил забор и не был дырявый пол. Дом строили всей деревней в 1905 году. Окружного любили за то, что он много прятал от властей, что бы помочь своей деревне, и лишь по счастливому везению на него никто не разу не написал, и он не был арестован по доносу. Его звали Иван Николаевич. Семья у него была из жены, беглой польки, и 3 детей. Было 8 утра, когда пришли красные, и вся семья еще спала. Когда постучались, сонный Иван Николаевич оделся на спех и быстро спустился вниз, что бы открыть дверь. Утром не принято спрашивать : «Кто там?» ведь кто левый придет в такое время. И он быстро открыл дверь. Увидев людей в погонах, он все понял и лишь успел снять очки, как солдаты дружной толпой вошли в его дома, громко поя песни и крича.
- Вы не могли бы по тише. У меня вся семья спит.
- Заткнись, говно.
- Закрой рот, белая шваль.
- Сейчас глотку перережу, буржуй.
Послышались крики из всех сторон.
- Что случилось, милый? – послышался голос сверху. Солдаты посмотрели на верхнюю лестницу. Там стояла пышногрудая женщина в сорочке. Но, увидев обилие молодых пьяных рож, быстро прикрылась и пошла в комнату.
- Хороша, женушка то, а? – крикнул высокий старшина.
- Да уж, хороша. Вымя, так сказать, – пошутил урядник и вышел покурить на улицу.
Когда урядник вышел на улицу и вдохнул свежего воздуха, он увидел, как к нему быстро шел молодой парень.
- Здравия желаю, товарищ урядник.
- Неужели хоть кто-то понимает, какое счастье несет с собой красная армия. Что тебе нужно, мальчик?
- А я помогать вам хочу и ваши ряды вступить. Надоело эта разруха мне. Верю, что Красная Армия защитит страну от бедности.
- Хорошо говоришь. А оружием владеешь?
- Владею, товарищ урядник.
- Как зовут тебя, паренек?
- Гришка.
- А меня урядник Степан. Будем знакомы. - пожал руку Гришке урядник. – А теперь иди к старшине Лупаеву и зарегистрируйся. А потом сразу же ко мне.
После регистрации у старшины Гришка опять вышел на улицу к уряднику.
- Ну, расскажи мне про свое село. Может, кого из белых тут есть жены и семьи, может, помогал кто белым тайно. И еще тщательно расскажи мне про вашего окружного и про кузнеца.
- А так окружной сам белым помогал. Когда они приходили, он давал им пищу из наших сараев, и многих тайно отдавали воевать к белым…
- Кого к примеру?
- А вон в том доме живет семья Мишулиных. Так вот отец ушел воевать и сын к белым. А мать, ее мать и двое детей там остались.
- Вот как. – Задумчиво сказал урядник.
- А кузнеца Прохор зовут! Главный драчун тут, всех бьет. А сейчас он делает меч для белого офицера. Сам меня заводил, показывал.
- Для белого офицера меч? – злобно посмотрел на Гришку урядник, - Да как он смеет? Да я его на кол посажу. Всю душу из него вырву.
- Товарищ урядник, меня зарегистрировали, оружие не дали! Можно мне винтовку?
- Конечно, сынок. Для тебя будет отдельная работа. А сейчас иди домой. У тебя семья то есть. Есть. Мать больная.
- А отец?
- Умер давно, я его не помню.
- А брат, сестра?
- Нет, я один.
- Ясно. Можно кого подселить из солдат к тебе?
- Конечно, товарищ урядник.
- Молодец. – улыбаясь ответил Степан и погладил по голове Гришку.
После того, как Гришка ушел домой! Урядник вошел в дом окружного. Он подозвал к себе старшину и минут 5 общался с ним. Солдаты не понимали в чем дело, да и врядле в том то пьяном состоянии можно было что-то понимать. Урядник чуял ужасный перегар из бормотавшего что-то старшины, по сколько не пил еще сегодня. Когда он закончил, старшина, словно взъерошил, он начал переворачивать мебель, и, взяв огромный боевой охотничий нож, пошел на, сидевшего в уголке, окружного.
- Не убивать. – крикнул урядник и приказал троим солдатам остановить старшину.
- Я тут кровь проливаю, что бы людям лучше было, что бы буржуев не было. А этот урод помогает этим царским выродкам. Этим – ублюдкам.
Когда старшина успокоился, он посидел спокойно три минуты и встал, внятно крича : «А может вы забыли, какая жалнерка у этого окружного. Все наверх!». И весь табун кричащих пьяных мужиков пошел по лестнице наверх.
- Не забудьте этого взять! Пусть видит. – Указал урядник на окружного. – когда будете перерезать ей горло, после всего что сделайте с ней, проследите что бы он видел, товарищ старшина.
- Так точно, товарищ урядник. – Ответил старшина. – Эй, вы, двое, возьмите этого наверх. Что делать с детьми, Степан?
- Как что? Всю семью вырезать, дом сжечь к черту. Новый построим, как коммунизм победит.
- Все понял. Вперед бойцы.
Вся армия с криками пошли наверх. Урядник не присутствовал при этом, у него еще было много дел. Отходя от дома, он лишь слышал крики и вопли, доносящиеся из окон дома окружного. Ему нужно было войти в дом двух белых солдат. И он запомнил, что показывал ему тот парень Гришка, так что он, не задумываясь, зашел в дом. В доме бегали дети. Увидя солдата, попятились к худощавой молодой с виду женщине.
- Вы кто? – спросила она испуганно.
- Я урядник Степан. – улыбаясь ответил он. – а вас как звать?
- Татьяна. Вы, стало быть, красный? Что вы сделаете с нами? Тоже что и сейчас делаете с Иваном Николаевичем и с его добрейшей женой? Так знайте, я вам так не дамся, не взять вам меня!
- Вы знаете, хозяюшка, так ведь вся Россия Ленину говорила. А что получилось? Взял коммунизм Россию.
- Ничего мой муж и его отец еще поборятся с вами, красная вы нехристь.
На этом Урядник не выдержал и ударил ее по лицу. Женщина упала, но не заплакала, а лишь оскалилась и, поднявшись, на старославянском языке прокляла его.
- Ты свои религиозные штучки оставь для мужа и свекра. А мне лучше скажи, где мне найти священника?
- А он в самой дали живет, за бугром. В приходне
- Ах, ты нехристь нечистая! – это все что успел услышать урядник до удара. Его защитная шапка спасла его от рассечения на голове, и он моментально поднялся, рядом с ним стояла бабушка со скалкой. Он начал было с ней бороться, кровь притекала к его глаза и он перестал видеть. Прозвучал выстрел, и он почувствовал боль в правом боку, затем еще один в спину, он начал терять сознание, а кто-то все еще продолжал бить его чем-то по голове. Многие солдаты услышали выстрелы и быстро побежали в хату. Первый вбежал молодой ефрейтор и, увидев окровавленного урядника лежачего на полу, сразу же выпустил пулю в голову бабули, второй солдат выстрели в живот Татьяне.
- Детей куда? – спросил кто-то из вошедших.
- Туда же куда и всех остальных. – Ответил самый злобный сержант из всей роты. – Закрыть дом, все: двери окна. И сжечь. Приказ ясен?
- Так точно. – Ответил всего один рядовой. Все остальные молчали.
В дом вбежал старшина, запыхавшись.
- Что случилось? – спросил он боязливо.
Солдаты кивнули в сторону входа головой. Старшина, увидев эту картину, стал на колени и заплакал. Степка, на кого ж ты нас. Вместе столько прошли… а тут. Лучший был воин. А человек то хороший.
- Хватит нюни распускать, Лупаев, Нам надо найти священника. А для этого нам нужен этот паренек. Как его, - проговорил сержант.
- Гришка! – Вспомнил один из солдат.
- Молодец ефрейтор. Хорошая память. – Отметил сержант, улыбнувшись. – Вообщем так, вы – трое, указал он на троих солдат стоящих в левом боку комнаты, сожгите всех и все в этом доме! Не хоронить Урядника. Времени нет. Вы двое. Найти Гришку и привести ко мне в приходню. Ясно?
- Так точно.
Старшина, сержант и еще несколько десятков солдат пошли за бугор искать священника, по сколько с ними был Гришка, нашли они его быстро. По пути сержант спрашивал у Старшины как все прошло у окружного. «А ты представь, - начал старшина, - заходим мы на верх, а там это пышногрудая обняла трех своих, а там, три дочери, старшей уже лет 16. большая, доросла бы до маминых лет была бы такая же, средней - лет, этак, 12, а младшенькой – 6. Ну так вот, заходим, а там такая картина, ну солдаты понятно сразу оттаскивать детей, а эта мать брыкается, пришлось огреть пару раз моим кулачком. Ну и вроде успокоилась. Эти одежду с нее рвут и начинают по очереди по званию. Мы думали, начнем по размеру, но что-то многие постеснялись. А эта старшая села в уголке и плачет. Ну, я и схватил ее за волосы и потащил. Потом когда я с ней развлекался, я слышал два выстрела, оказалось, две дочери младшие набросились на солдат, ну и те, чтобы не сбивать товарищей, выпустили в них по пуле. Представляешь? – с улыбкой показал окровавленные руки старшина, - однако старшая так сопративлялась вся в маму, что пришлось сильно попортить ее личико. Но все же как всегда, красные победили. А жену эти олухи выбросили с окна второго этажа, и еще полуживую добивали ногами. Вот же где кровь горячая. Старшая кстати не девственницей оказалась. Был у нее кто-то до меня.
Гришка слышал весь этот разговор. Ему стало немного не по себе, он ведь сам когда-то год назад таскал ее на сеновал…
- Эй, Гришка, ты чего так сомлел. Ты не обращай внимания на старшину, он больной человек.
- Да сам ты больной, - ответил обиженно старшина. – Я истинный коммунист! Тот, кто борется против коммунизма, должен умирать, зная, по какому поводу умирает он и чувствовать каждую минуту своей смерти.
- Ну вот что я говорил, - сказал, улыбаясь сержант, - Точно псих. Но ты не бойся его! Учитель в бою он отличный.
- А научит пытать врагов?
- О… - пробормотал старшина, - а вот это уже тебя научит сержант, это его работа.
- Вы мучитель? - спросил как будто смотря на Царя Николая спросил Гришка.
- Да, всему научу, мальчик.
Когда они подошли к монастырю, солдаты оглядели бедную церквушку. Из церкви вышел толстый Отец Петр.
- Что привело вас сюда, дети мои?
- Не надо нам такого папу как ты, – огрызнулся сержант. – Кто еще у тебя тут служат!
- 12 человек. 9 парней и деву девушки, сын мой.
- Выводи всех.
Отец, не спеша, пошел в церковь. Скоро все 12 вышли во главе с отцом на улицу. Какого было удивление Гриши, когда в этом ряду стоял его лучший друг еще со школы Исай.
- А ты, стало быть, с красными нехристями связался, Гришка? Да упокоит душу твою господь.
Сержант посмотрел, искося, на Исая.
- И этот враг советской власти твой друг? Покажи, что ты можешь, раде нее! Убей его! Он туманит людям разум!
Гришка не помнил, как дали ему винтовку в руки, и как он выстрелил, но очнулся он уже когда, залп 12 орудий прозвучал за бугром и все кроме священника, которого оставил на конец сержант, все лежали в крови на холодной октябрьской земле.
- Значит так! – Крикнул старшина всем солдатам, - Сделайте крест из дерева, и сотворите распятие для священника. Да, как положено гвоздями! Да так, чтобы, когда мы могли сжечь церковь, он все видел, как она горит.
Гриша сидел и плакал рядом с мертвым телом Исая, вспоминая, те дни, когда его деревня была тиха и спокойна. Тут его раздумия прервал звонкий голос старшины обращавшегося к сержанту. « А я забыл тебе рассказать, этот же окружной, когда мы там развлекались с его семейкой, все связанный видел, так посоветовал урядник, представляешь его лицо, когда я его дочку потянул за волосы по полу…»
И лишь только ветер молча и холодно дул, словно трауром пел – красные пришли.