В то время, как большинство селений легкомысленно раскинулись вдоль Луги-реки, деревушка со странным названием Бережуть предусмотрительно забралась в глухую чащу, окруженную болотами.
Предки бережутцев не дураки – единственными дорогами через непроходимые леса были реки. И по этим рекам приплывала, грабила и жгла прибрежные села всякая воинствующая нечисть – литва, варяги на своих быстроходных суднах и прочие охотники поживиться за чужой счет.
Бережуть умудрилась и в отечественную войну остаться нетронутой. В то время, когда по всему району горели крестьянские дома, Бережуть присела и замерла. Мужики все на фронте, а бабы с детьми и стариками притаились и были вознаграждены – немца здесь отродясь не видели.
Среди бережутцев ходит красивая легенда, будто бы маршал Манштейн послал свою дивизию СС «Мертвая голова» из Пскова на Ленинград. На пути им повстречалось большое озеро, на другой стороне которого спряталась притихшая деревушка. Дивизия рванула в обход.
Непроходимые болота недаром окружали деревню. Умели наши предки выбирать места для укреплений. Cтоит ли рассказывать, что вся «железная» дивизия увязла в этих болотах, так и не ступив на землю Бережути.
Только узнав всё это, понимаешь, почему на шоссе нет ни одного указателя. Бережутцы привыкли скрываться. И даже наш сын, который частенько здесь бывал, каждый раз, опять проехав заветный поворот, звонит из соседней деревни: «Да куда же вы запрятались, наконец?»
Пыталась просто из любопытства узнать у аборигенов сколько дворов в поселении. И все время получала уклончивый ответ и пожимание плечами: «Да кто ж их считал!»
Между тем слышала раньше и смогла убедиться теперь – бережутцы очень зажиточный народ. Женихи из этого села ценились в окрестных деревнях на вес золота. Источник их благосостояния прост – тяжелый каждодневный крестьянский труд. Поля в деревне колосятся, закрома полны, коровы тучны, в сараях бесчисленная сельскохозяйственная техника (может перекованная их тех самых танков Манштейна)?
И когда я взялась за лопату, чтобы вскопать свою скромную грядку, соседняя бабка из-за забора присвистнула: «Да у нас в деревне отродясь лопаты в руках не держали».
Копают все на тракторах – поля необъятны, капустные грядки уходят за горизонт. Для более тонкой работы используют единственную в деревне лошадь. Её кормят все по очереди, запасают сено и овес на зиму. Лошадь понимает только "производственный" матерный язык. И когда местный интеллигент Павлик, приседая и дергая за вожжи, визгливым голосом кричит:«В борозду-у-у-у-у», она поворачивается и с презрением смотрит на него.
Деревня живописно сбегает по южному склону к Бережуткиному озеру. Глядя на волнующуюся темную воду, веришь, что все озёра – часть мирового океана. Озеро вздымается приливами и опадает отливом. В редкие часы, когда оно замирает, наступает полный штиль. Огромное зеркало воды многочисленными зайчиками отражается в густой листве прибрежных берёзок. И по ним начинает «струиться несказанный свет». А ты лежишь на мостках, и душа твоя летит вместе с этим волшебным светом. И тишина над озером нереальная – густая, обволакивающая, убаюкивающая. Будто на облаке. Только рыба «играет» на воде, и кукушка считает счастливые минуты. Благодать! Намолёное место.
Мужики в Бережути основательные, солидные. Мимо не пройдут – спросят,
как устроился, посоветуют, помогут. Но в душу не лезут. Здесь не важно кто ты, чем ты занимаешься там, на большой земле, здесь имеешь значение только ты сам. Как разговариваешь, здороваешься, улыбаешься. И если видят, что нормальный человек – обласкают, примут за своего. Так мы и прижились.
Вообще чужаки в деревню заглядывают редко. Как-то во время вечерней прогулки с друзьями, кто-то, не узнав нас в сумерках, подошел поближе и спросил: «Из какого гарнизона будете?» Звучало это эхом далекого прошлого.
Мы стараемся никого не зазывать в свою деревню. Это наша территория, наш монастырь, наша келья, куда можно действительно спрятаться после шумной рабочей недели.
На солнечном пригорке стоит наш домик, повёрнутый под таким же углом, как и все дома в строю – на юго-восток. Крепкий, как боровичок, образца 1947 года. Внутри булькает чугунок с похлебкой на русской печи, которую муж все время мечтает преобразовать в камин. А я не даю! Печь – это сердце дома. Уберёшь ее, и дом обидится. Нельзя здесь ничего трогать – это создано нашими дедами, сообразно с природой и в гармонии с ней. И любым сайдингом или пластмассовым гномом здесь можно нарушить всё!
Недавно, гуляя по Интернету, я забрела на сайт GOOGLE, где размещены съемки всей Земли из космоса. От нечего делать поискала и нашла – вот она, моя Бережуть. Раскинутое диковинной бабочкой озеро, улочка, все дома одинаково повернуты на юго-восток. Все дорожки, тропки, натоптанные трудолюбивыми жителями, разбегаются в разные стороны.
Сердце сжалось. Бедные, бедные бережутцы, они, старательно убирающие даже указатели с дороги, не знают, что все их тайные стежки-дорожки, все подступы к деревне видны, как на ладони, из космоса. И даже количество дворов я, наконец-то, смогла посчитать.
Не расскажу об этом никому. Пусть живут с ощущением уверенности, что смогли спрятаться от этого мира. Пускай "сбережуть" свою Бережуть. Райский островок среди сумятицы жизни, на который никогда не ступала нога неприятеля.