ГЛАВА 7. СВЕРХСВЕТОВАЯ И ИНОПЛАНЕТЯНКИ
Мюрек возник в дверях отсека и поверг всех в шок. Вообще, присутствующие ожидали его увидеть, но не сегодня именно и не в такой форме. На Мюреке была грязная, прожженная во многих местах пластиковая туника, он зарос длинной нечесаной курчавой бородой и страшно похудел (Хет кормила его сырой рыбой, а с тех пор, как они попали на Люк, он вообще ничего не ел).
Рил хлопнул ладонью по установке:
- Ну, знаешь, брат...
Комп со вздохом выключил свою химическую отсебятину:
- Ты меня извини, но... я должен буду немедленно тобою заняться.
Имелось в виду, что Мюрека следует положить на обследование под компьютер, на случай наличия опухолей, повреждений, бактерий. Мюрек подчинился без возражения.
Через неделю все было по-старому. Скандал (побег и похищение заложника) замялся сам собой. Во всяком случае, администрация Аотеры не успела еще обнародовать сообщение об этом. И слава богу. Мюрек усиленно добивался главенства над администрацией и факт, что его голого из постели увела женщина, упрочению его репутации никак бы не поспособствовал.
Мюрек вернулся к той части своей работы, которой занимался накануне. Он был спокоен. Он вообще всегда сохранял спокойствие. Возможно - только внешне. И никто из его коллег не ждал, что он поделится пережитым. Если что сочтет нужным сказать - скажет. Было ясно, однако, что переделка была серьезной и он едва избежал гибели. Комп сообщил Рилу между прочим, что в крови у Мюрека следы действия сильнейшего морского яда. А кроме того, все были уверены, что Хет погибла.
Рамалий продолжал пользоваться лодкой. Он уходил и возвращался, когда ему вздумается. Вообще, он был самым свободным и недисциплинированным членом отсека. И самым неуравновешенным. Поэтому когда он, сидя за установкой, сообщил, что к нему в лодку заглядывала Хет, все отнеслись к этому довольно равнодушно.
- Где? - спросил Мюрек.
- А возле дельты (имелась в виду дельта Нила). - Постучалась в иллюминатор.
- Понятно. Между прочим, не мешало бы соблюдать осторожность, - нехотя заметил Мюрек, зная прекрасно, что напоминать Рамалию об осторожности - пустая трата слов.
- Стоп, - Комп откинулся в кресле. - С какой стати опять Хет? Ты что, не убил ее?
- Нет. Я ее отпустил.
- Зачем?
Мюрек пожал плечами:
- Жалко стало.
Комп облизнул внезапно пересохшие губы:
- Тебе? Жалко?
- Представь себе. Она сделала большое дело. Спутала программы так, что вышла на сверхсветовую скорость.
Все молчали. Мюрек спокойно и обстоятельно поведал обо всем, что с ним произошло. Не исключая и тех эпизодов, когда Хет безуспешно пыталась его изнасиловать. И про тетродоксин. И про старуху-люканку. И - что хуже всего - все понимали, что кто-кто, а Мюрек сочинять не станет. А верить не хотелось. Компа, например, все больше и больше охватывал страх. Рил - ладно. Рил трепаться не станет. Но вот Рамалий... Кто вообще, мог ожидать, что именно ради Рамалия, как потом выяснилось, Мюрек и рассказал обо всем?
Мюрек был убежден, что не только Аотере, но и вообще никому из присутствующих открытие программы использования инопланетной лодки не пойдет впрок. За исключением Рамалия. Рамалий был создан для разработки этой темы. Его мозги были устроены иначе, и если когда-либо и возникало подозрение (у Компа), что четвертый член отсека душевнобольной, то Мюрек отметал эту мысль. Он просто "иной". Мюрек еще больше уверился в этом, побывав в плену у Хет, а потом на Люке, и сравнив данные.
Он позволил Рамалию встречаться с Хет. И вообще никак, никаким образом его не запрограммировал на дальнейшую работу. Но попросив у товарищей извинения, открыл секретные данные только ему.
Небо дымилось полдневным зноем и пылью далеких пустынь. Рамалий вытащил из-за камня термос и с наслаждением глотнул холодного тару - настойки валерианы с ацетилхолином. Солнечные батареи, если луч падал на них под определенным углом, били в глаза разрядами голубоватого света, которые Рамалий принимал спокойно, бестрепетно, хотя знал, что рано или поздно это ему выйдет боком. Но он должен был на глаз поправлять свою установку, вслед за солнцем.
Кроме четырех батарей по углам квадрата 10 на 10 метров ничего не было. Рамалий был убежден. Он при свете звезд и в полуденную жару не раз обошел пирамиду Хеопса, пока обитатели катакомб не могли его засечь. Гений древнего фараона был, безусловно, самым простым и самым точным. Ни один звездолет тогдашнего поколения не пересек бы черту пирамиды. Это тогда... А теперь люканки бороздят космос на одноместных лодках. На такую вот именно лодку и была рассчитана установка Рамалия.
К Солнечной системе медленно, но верно приближалась черная дыра. Когда-то, совсем впрочем, недавно открытие сего факта вызвало переполох в Аотере. Потом к мысли о катастрофе через миллиард-другой лет постепенно привыкли. Вряд ли даже Мюрек собирался жить так долго. Пирамида Хеопса наводила на мысль, что черная дыра в космосе совсем рядом с Солнцем - явление древнее. Астрономы Великой Цивилизации о ней не знали, правда, но это ничего не доказывает. Хеопс знал. И знал, что звездолетам с Люка, двигающимся в этом направлении, чтоб миновать опасную зону, требовалось пройти возле самой Земли.
Черная дыра поглощает пространство и время. Сколько сверхсветовых лодок с их очаровательными пилотками всосало ее ненасытное чрево? С другой стороны, только на сверхсветовой скорости ее и обойдешь. Черная дыра объясняла, между прочим, почему люканки не вмешались в ситуацию на Земле и не колонизовали планету. На Люке Земля считалась гиблым местом, отбросом Галактики.
Рамалий просто ждал. Он приходил сюда и с раннего утра караулил, как паук у своей паутины. Установка должна была сработать сама.
Но прошел месяц, потом еще один. Лето уходило с этой широты на юг. Вместе с ним уходила и черная дыра. Именно тогда, когда Рамалий уже договорился с Компом убрать установку на зиму, все и произошло.
Небо вспыхнуло ярким белым светом где-то рядом с обычным светилом. Потом свечение погасло, так же внезапно, как и возникло. Песок задымился, забурлил, весь воздух сделался как густое песчаное пюре, которым невозможно было дышать.
Рамалий поднял голову из-за камня, куда упал чисто механически, инстинктивно, защищаясь от ветра. В центре квадрата, немного ближе к северу, стояла люканская лодка. Такая в точности, как та, на которой они с матерью прилетели на Землю.
Рамалий, задыхаясь, побежал по песку. Надо было успеть. Пока дама за установкой не очнулась от светового удара. Он отвинтил иллюминатор (на Люке предосторожностей против вторжения извне не учитывали, те планеты, которые люканки исследовали, не были населены разумной жизнью) и влез внутрь.
Здесь было прохладно и пахло каким-то имитирующим хвою экстрактом. У экрана, откинув голову, без сознания, сидела молодая особа крепкого телосложения, с умным волевым лицом и коротко подстриженными, медово-желтыми волосами.
Рамалий связал ей руки сзади ремнем. Он едва успел это сделать, как люканка дернулась, проявляя недюжинную силу. Она открыла глаза (неестественного синего цвета, как у куклы) и очевидно, сразу оценила ситуацию. Рамалий приказал ей встать. Потом, когда они оба вылезли из лодки, он просто задраил люк. Это была уже третья лодка на счету у Аотеры. Между тем, было вполне возможно, что Элвер давно знает, чем тут занимаются, а люканская лодка ему бы самому не помешала. Чтоб ее увести, надо было проникнуть внутрь. Рамалий, запечатав влажно мерцающий диск иллюминатора аотерской печатью (в качестве предупреждения), повел пленницу к морю, где стояла его собственная лодка.
Люканка молчала. До сих пор она не произнесла ни слова. Такова, видимо, была инструкция на очень маловероятный, но предвиденный случай, если она попадет в руки землян.
Девушку усадили в центральное кресло. И перестали обращать на нее внимание. Все были заняты своим делом. Сначала молчали, потом принялись трепаться по-арциански. Смеялись. Время от времени искоса поглядывали на инопланетянку. Девушка озиралась вокруг, ясно было, что она хорошо понимает предназначение установок и прочего. Иногда она прямо и просто смотрела на аотерцев своим ярким, неестественно-синим взглядом.
Мюрек обратился к ней по-люкански. Он довольно хорошо знал язык и был уверен, что выразил свою мысль правильно ("Не хотите ли побеседовать?"), но по выражению лица девушки было неясно, поняла она вопрос или нет. Она оставалась спокойной и даже веселой. И продолжала с любопытством разглядывать установки.
- Миледи, - обратился к ней Мюрек изысканно-вежливо, - мы желаем вступить с вами в вербальное общение. Если вы откажете нам в этом - мы будем вас пытать.
Девушка продолжала молчать. Она, очевидно, знала, что ее ждет. Но на Люке ее воспитали правильно. Вступать в вербальное общение с мужчиной - запрещено. Поэтому она готова была мужественно умереть. Сей факт вызывал в Компе досаду и будил его самые мрачные инстинкты. А то он не знает этих баб! Все они одинаковые. Они не то, что пытки, сексу-то настоящего не выдерживают. Стоит только дать разок этой синеглазой метиловым спиртом по венам - и она вмиг расколется. Он ждал указаний Мюрека. Мюрек молчал. Тогда Комп встал и начал готовить установку для пытки.
Люканка сидела спокойно, расслабленно. Ее синие глаза темнели от боли, но оставались бесстрастными. Комп наклонялся над нею, поворачивал ее лицо к свету, проверяя степень реакции. Потом, когда установка зафиксировала шестой уровень пытки, у нее из носа пошла кровь. Лицо задергалось в судороге, на шее вздулись артерии. Но она продолжала молчать.
- Хватит! - Мюрек выключил свой экран, на котором шла диаграмма работы пыточной установки. - Это абсолютно тупая и безнадежная баба! У меня пропала всякая охота с нею говорить, - произнес он с отвращением. - Комп, забери ее и выеби, если желаешь. А потом - в морг. Мне тут не нужны женщины, которые согласны терпеть мужскую пытку, лишь бы не удостоить меня словом!
На другой день Рамалий с гордостью доставил из подсобного отделения Аотеры новый пластиковый контейнер. В него поместили мертвую люканку и определили на самое почетное место в центре биоорганического морга, как единственный подлинный экземпляр.