Данила Радов всегда готов прийти на помощь меньшим братьям. Наблюдая за гуляющими в детских садах и на лужайках садов и скверов собачками, он строит планы сообразные его широкой душе. Непременной частью этих планов является восхваление в стихах образов грациозно крадущихся собаководов, скользящих по траве на резиновых платформах широких подошв. Украшенный замысловатым орнаментом поводок скрепляет дружеской нитью сердце хозяина и шею питомца. Питомец рвется к свету и выносит своего старшего брата на грань балансирования между стремительно растущей кучкой экскрементов и вкусовыми ощущениями утренней росы. Собирая складками одежд продукт жизнедеятельности, хозяин входит в состояние нирваны и…облака его счастья смыкаются над головой. Через несколько минут он открывает глаза и вопрошает: «Что это было?» И голос с небес ему отвечает: «Ты спятил, собачий друг!»… И ласковый язык накроет его лицо теплой влагой пережеванных котлет.
Данила Радов может легко войти в каждого из нас, например, в комара. Раскинув широко руки в таежном лесу, он с улыбкой следит за мошкарой, выбирая себе наиболее близкую по резус-фактору. Обнаружив подходящую особь, Данила погружается в транс и медленно медитирует, соотносясь с возможностями хоботка насекомого и дальностью его полета. Порой таежники ошибочно принимают Данилу за кровососущее насекомое. На самом деле, речь идет всего лишь о нескольких лейкоцитах, выбранных для переноса скромной гениальности.
А как Данилу любят кенийские дети – ух, ты! Завидев издали облако пыли, выбивающееся из-под стертых каблуков несущегося гения, они приветливо машут ему, высыпая навстречу, а затем и вослед, предостерегая от вездесущего призрака Анжелины. Отдав предпочтение неизвестному актеру с собачьей фамилией Пит(т), она навсегда лишилась возможности прибывать в наш город в сопровождении пешего эскорта слуг американского народа. Взволнованные происходящим, сенаторы вежливо отказывают кинодиве, ссылаясь на отсутствие соблазненных ( в отместку), Радовым розоносиц.