Картофельная шелуха шла из-под ножа неширокой струйкой, укладываясь ровным венчиком.
Если бы кому-нибудь пришло в голову устроить конкурс – местного или международного масштаба – у Катерины были все шансы занять призовое место.
С детства засел в ней этакий чертик, который подначивал: «Давай, давай! На пять! Еще!»
Время шло, и так уже хотелось свернуть ему нежную шейку, успокоить навсегда с его шепотком и щекоткой.
А думала она сейчас о том, что – в конечном счете, куш срывают те, чей принцип – «тихой сапой». В ее собственной коллекции женских типажей они так и звались – «сапочки».
Тихо-тихо, по шерстинке и соломинке они строили свое гнездо. «Сапочки» были виртуозными интриганками. На работе тихо-тихо, нежными такими зубками подтачивали ножки кресла своей начальницы, чтобы потом воцариться в нем - навсегда и прочно. Причем, чаще всего, она – нынешняя начальница, наперсницей своей и доверительницей тайн выбирала все ту же «сапочку».
Открытие наступало, как правило, слишком поздно. Поезд карьеры в своем первом элитном вагоне уносил «сапочку», а она, прежняя, стояла остолбенелая на перроне, недоуменно пожимая плечами, или неслась, падая и разбивая коленки, с криком «Ну, как ты могла?»
«Сапочки» были лучшими подругами. Им и в голову не приходило брать мужа «с улицы». Зачем? Когда есть – готовенький, с местом под солнцем, изученный до мелочей. Оставалось брать его «тепленьким», перемещая на свежую почву. «Сапочка» не зря так долго сторожила добычу, уж она учла все ошибки прежней жены – лучшей подруги. И гнездышко свое построит основательно – набело, без черновиков.
Картошка была одного калибра: средненькая, ровная. Муж заглянул на кухню:
- Катерина, а Сонечка на ужин придет?
- Да, конечно, придет…
Редкий ужин обходился без Сонечки – лучшей подруги и первого зама.
© Copyright: Наталья Столярова, 2007
Свидетельство о публикации №2709270262