Виолетта Баша,
*один из рассказов - фрагмент из цикла, имеющего общий заголовок - "Кафе упущенных возможностей", и
написанного от лица пожилого прибалта-скрипача
***
Каждое третье воскресенье месяца я имею обыкновение пить свой кофе с бальзамом в маленьком кафе.
Этот воскресенье ничем не отличалось от всех предыдущих. В кафе был точно такой же полумрак, как последние сорок лет, что я туда захожу. Через затемненные стекла окон вечерний свет едва пробивался в этот уютный подвальчик. Как всегда подрагивали свечи на столиках, а пламя камина определяло мой настрой относиться к превратностям судьбы философски.
Что-то, однако, было новое во всей обстановке.
Что-то, что тревожило и беспокоило меня. Разглядывая привычную обстановку, я внезапно понял, что создавало во мне эту тревогу. Никогда прежде на столиках не лежало меню. Обычно во всех кафе принято, что на столиках лежит меню, но это кафе было особенным. Заказ можно было сделать только устно и только лично официанту. В этом было особое таинство, как, впрочем, и в том, что все посетители кафе не менялись годами, и всех официант, такой же немолодой, как и я, знал давно и лично. И вдруг – меню.
Я неторопливо надел очки, и принялся читать.
Первая же запись озадачила меня не на шутку:
« МЕНЮ УПУЩЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ»
Я открыл это меню в абсолютной уверенности, что сейчас там будет предложено пирожное «мгновение счастья», представляющее элементарное Бизе, и какой-нибудь «напиток судьбы», под которым числится рядовой капучино.
Но то, что я увидел, поразило меня куда более, нежели сам заголовок.
МЕНЮ БЫЛО АБСОЛЮТНО ПУСТОЕ!
Чистые листы бумаги выглядели насмешкой. Я было подумал, что это просто глупая шутка, и хотел даже встать и уйти. Но едва привстал, как на чистых листах меню разглядел изображение.
Не подумайте ничего дурного, я никогда прежде не был склонен к галлюцинациям.
Изображение было не четким, и вовсе не походило на фотографию. Скорее – на мерцающее пламя в камине, в отблесках которого я узнал… себя! Сорок лет назад.
Я сидел в седьмом ряду Домского собора и слушал органный концерт. Затем на листке меню я увидел, как незнакомка, за которой я наблюдал все последовавшие сорок лет, и к которой так и не решился подойти, оглянулась и посмотрела на меня.
Замечу сразу, что в реальной жизни никогда она этого не делала.
Изображение померцало еще секунды две-три и погасло так, словно выключили экран телевизора.
Сколько я не вертел потом меню, листы оставались чистыми и белыми.
Но… не могло же это все просто так закончиться?
Может быть, для продолжения этого невероятного зрелища, от меня что-то требовалось, и я не понял, что?
Мысленно я вспомнил всю свою историю с этой дамой, вспомнил, как наблюдал за ней еще до войны, как она перестала ходить на концерты, а потом вдруг появилась с маленьким сыном и с мужем. Вспомнил, как видел ее последний раз перед самой войной. И как обрадовался, когда увидел снова после войны. Она была в черном, и я догадался, что она в трауре.
Вспомнил и тот день , неделю назад, когда она впервые за послевоенные годы, не пришла на концерт. И как бродил неделю спустя по городу, и ноги будто сами привели меня на местное кладбище, где я увидел свежую могилу и ее фотографию на ней.
Что означал сей мистический знак, это изображение на меню?
Что-то в своей жизни у упустил, что-то сделал не так!
Я стал вспоминать свою первую встречу с ней, даже не встречу, поскольку встреча предполагает хоть какое-то общение, а тот день, когда я впервые заметил ее.
Память постепенно возвращала мне эти часы в деталях и подробностях.
Я так увлекся воспоминаниями, что не сразу заметил, как меню снова вспыхнуло как экран телевизора. На нем показывали то, что вспоминал и я. Незнакомка в от день сидела прямо передо мной. Я слушал органный концерт Баха, и когда музыка ускорила темп, стал разглядывать, как едва заметно покачивается светловолосая головка моей прекрасной дамы. Одна прядь ее волосы, заколотых шпильками, выбилась, и теперь волной спадала на плечи. Я смотрел как зачарованный. Не смея перевести дыхания, чтобы не спугнуть мою фею.
Мои воспоминания хотели было устремится далее, в той части концерта, когда музыка замедлит свой бег, и над волосами незнакомки появится подобие света ( возможно, это было мое больное воображение романтика?), но …
внезапно увидел, что изображение на меню не хочет подчиняться моей памяти! Там застыл один единственный стоп-кадр.
ПРОГРАММКА КОНЦЕРТА, СЛУЧАЙНО ВЫПУЩЕННАЯ ЕЙ ИЗ РУК И УПАВШАЯ МЕЖДУ НАШИМИ РЯДАМИ!
- Да! – вскричало мое сознание, и в тот же миг я оказался на месте происшествия сорок лет назад.
Я поднял программку, она улыбнулась мне…
Несколько года спустя вместе с нашим сыном мы пришли на концерт, мы сидели в шестом ряду, и я заметил, что в седьмом сидит странный одинокий мужчина, не спускавший глаз с моей жены.
В сорок первом нашего сына призвали на войну, и он погиб в первые же дни.
Ольга ( я не сказал, что мою незнакомку звали Ольга?), получив похоронку, не выдержала. Ее смерть была мгновенной – больное сердце ( я еще долго винил себя за то, что не успел предупредить почтальона и получить похоронку сам!).
С того дня заболел и я…
Глубокая депрессия делала мою жизнь тягостной, и в один унылый ноябрьский день мне захотелось покончить со всем и разом.
С трудом я надел плащ, и вышел из дому, чтобы как следует обдумать это решение. Машинально я дошел до маленького кафе.
Сел за столик, заказал чашечку кофе и открыл МЕНЮ.
Напомню, что это был 41 год! Между тем, оно лежало на столике точно такое же, каким я увидел его в описываемые мной в начале рассказа дни.
В МЕНЮ снова не было ничего, но самое странное, что никаких видений, сколько я не крутил его, не возникло.
Ничего, кроме большого черного могильного креста!
С недоумением я подозвал официанта.
- В будущем вы выбрали изменение упущенной возможности, и мы выполнили вашу волю! - Ответил мне он.
- Но я не мог предвидеть такой печальный исход…
- Это – плата. Вы же платите, когда заказываете кофе!
- А можно отказаться от заказа….
- Пока еще – да. Это был пробный показ вашей будущей жизни. Так что вы выбираете?
Я поднялся и вышел из кафе. На улочке я увидел какую-то рекламу, в который был указан год. 1975.
Я пошел бродить и ноги сами привели меня к местному кладбищу. Я увидел ее свежую могилу:
Ольга К-те, 1905 – 1975.
Я так никогда и не подошел к моей прекрасной незнакомке.