Почти все люди глухие. Не верите? Нет, нет, я не говорю о музыкальном слухе или чувстве ритма. Просто люди не умеют слышать. Не слушать, а именно слышать. Большинство. Это не обобщение, это не предрассудки и это даже не критика. Все наши органы восприятия даются нам в зародышевой стадии, и многие из нас так и живут, не видя и не слыша жизни вокруг. Но каждый человек наделен великолепным даром - умением развивать эти зародыши.
Очень редко, но это случается, наступают моменты истины, моменты прозрения. Такой момент иногда становиться шоком, иногда становиться следствием гармонии, иногда является ее неотъемлемой частью и предшественником. Но такие моменты возможно пережить только если человек перешел на первую ступень, или скорее приоткрыл щелку своего мировосприятия на какие-то пару сантиметров, ведь мир - это свет, вода, ветер, он просочится сквозь любое открытие.
Пережить такие моменты дается не каждому, но способны это сделать все. И переживая такой момент хочется поделиться этим с миром. Показать, что я есть часть чего-то большего, чего-то непостижимого.
Видеть мир я научилась достаточно давно. Я видела краски, вместо форм, видела цвет воздуха и могла различать как весеннее небо отличается от осеннего, я училась быть художником, или скорее мое прозрение учило меня. Момент прозрения я плохо помню, это часть детского мировосприятия пробралась во взрослую жизнь и закрепилась там надолго. Но этот рассказ я хотела посвятить музыке, или тому моменту, когда я научилась слышать.
Это был далеко не первый концерт, который я посетила, и это был инструмент, который я слышала много раз до этого. Я была влюблена в этот инструмент, хотя никогда сама не умела играть на нем. Я любила дотрагиваться до него, рисовать его форму, и любила видеть цвета звуков. Я делилась своими теориями с музыкантом, и пыталась раскрасить любое произведение в опеределенные цвета. Этим инструментом была гитара. Да, да, вот так все банально, подумаете вы. Может вы и правы, но скорее всего нет.
На сцене расположился оркестр. Ряды стульев с подставками для ног, нотные станки, место дирижера в центре, микрофоны незаметно развешанные для усиления акустики, но что-то отличало этот оркестр от всех остальных, которые я видела раньше. В руках у всех был один и тот же инструмент. Но ведь оркестр это есть множество звуков, какой смысл создавать оркестр одного инструмента?
"Сейчас вы все поймете! Сейчас, я изменю вашу жизнь, не всех, только тех, кто слушает, тех кто слышит. Сейчас вы услышите гитару. Ничего нового не сказал? Вы все уже увидели? А я повторю, вы услышите ГИТАРУ!". Лео Брауэр, один из самых неординарных композиторов нашего времени, стоял передо мной и говорил с публикой, но без слов, только взглядом. Нетерпение чувствовалось в его движениях, пока ведущий его представлял, ему хотелось скорее приняться за дело. Скорее начать свой сеанс магии.
Он объявил: "Сейчас вы услышите гитарное соло "Вечная спираль", которое я написал в 1971 году. Исполнять его будет студент музыкального училища." В публике послышался ропот разочарования, почему сам маэстро не сыграет первым? И даже если не он сам играет, почему не пригласит на сцену кого-то из всех тех знаменитых исполнителей, которые приехали сюда ради того что бы участвовать в его концерте? Но маэстро просто улыбнулся этой толпе, улыбнулся своей магической улыбкой. Это увертюра его сеанса. Это его вечная спираль.
Молодой студент поднялся на сцену. Поправляя осанку, скованными шагами он прошел к середине и сел на стул. Он не посмотрел на публику, не обратил внимания на окружавшие его глаза оркестра гитар. Можно было подумать, что студент нервничал. Свет выключился, оставив играть блик на его руках. Молодой человек закрыл глаза, вдохнул воздуха, и сбросил осанку, которую так старательно выдерживал все это время. Наступила тишина, и никто в зале даже представить себе не мог, что выбирая этого, слегка закомплексованного паренька, Лео Брауэр не сделал ошибки, а наоборот, создал свой шедевр заново.
Перебор струн пронзил тишину. Но это был не звук одной гитары, это тысячи струн. Одна, звуча, перебивала другую, которая уже переливалась в звук третьей. Пальцы и руки гитариста казалось не касались струн. Струн не существовало, яркий свет заставил их исчезнуть. Но эти непонятные движения, как они могли создавать такое? Этот объем звука, эти переливы, эта скорость. Тон повышался и снижался, спираль кружилась, один виток, другой... Спираль в спирали, теперь их было несколько и переливы каждой переходили в общее движение по кругу.
Я заметила, что мое дыхание адаптировалось под гонку по спирали. Я почувствовала, что буду ли я жить в следующую секунду зависит от того, что я услышу. Неожиданно спираль остановилась. Наступила тишина, а я задыхалась, не могла вдохнуть воздуха. И я почувствовала, что он, там на сцене, он тоже не дышал. И одновременно со своим вдохом, ом дотронулся до невидимых струн. Не так как обычно, подушечками пальцев он провел вдоль струны, заставив ее звучать совсем по-другому. Теперь звучала одна струна из тысячи и все слушали как этот звук разбивается на кусочки маленьких. Тишина, а потом отголоски спирали, но где-то очень далеко,как и биение сердца притихло у меня в груди. Опять громкая струна своей вибрацией пронзила воздух и заставила вдохнуть.
Громкие струны перекликались с струнами тихими, перебор спирали заглушался проносящимися мимо яркими звуками одинокой струны. Хаос, хаос, хаос... опять хаос, подождите, да нет же! Это великолепная гармония, которая учит дышать по-другому. И когда дыхание участилось настолько, что перерывы между вдохами не успевали вместить в себя выдох, вечная спираль направилась в небо. Спираль стала винтовой лестницей, все выше и выше поднимался тон, все выше и выше вытягивалась я на своем сидении и молодой студент на своем стуле. И тут мы остановились на верхней площадке, потоптавшись там немного, мы бросились вниз, и пронзительный звон той самой одинокой струны последовал за нами.
Я не любила гитару, поняла я в тот момент, когда увидела как любит гитару тот, кто играл сейчас. Он был влюблен в нее так, как никогда не мог любить человека, он оберегал ее от взглядов прикрывая руками, и выставлял на показ одновременно, гордился ею. Он боялся дотронуться до нее резко.И столько нежности было в каждом прикосновении, что эта нежность выливалась в музыку и ее хватало всему залу. В какие-то моменты, что бы извлечь эти долгие и звонкие звуки одинокой струны, ему приходилось ударять по струнам сильнее, но он тут же успокаивал свою любимую, просил прощения и отдавал ей всю свою любовь и нежность в легком прикосновении к струне. Она прощала, так как не умеет прощать ни один человек. Она была выше всего этого, выше обид, выше упреков. Она знала, что она всего лишь призма этого луча огромной любви. Призма направленная на мир. Ей этого хватало. Она сама любила.
Студент открыл глаза. Там на сцене снова появился маэстро. Он был доволен, более того - он был счастлив. Парень пожал протянутую руку, другой придерживая свою гитару, и , не сказав ни слова спустился со сцены.
"Ну что? Услышали что такое ГИТАРА? Увидели что такое настоящая любовь? Это ведь только начало. Как многого вы еще не знаете, и как многое вы еще не слышали, да и никогда не услышите... Но вы здесь, и я здесь, и они здесь, со своими гитарами, значит сеанс еще не кончился, значит есть надежда!"Лео Брауэр говорил другие слова, но я слышала именно эти.
Следующая часть концерта открывала еще одну, новую жизнь гитары... гитары в дуэте.