Мясная улица никогда не была многолюдна. Она обосновалась в странном месте. Формально и топографически это был центр города, но фактически – самый его отшиб, куда не ступала нога интуриста. Улица была старая, ветхая и неопрятная. Если пройтись по ней впервые, то непременно возникнет ощущение единства мысли с Достоевским: в таких местах обязательно должны обитать люди типа Родиона Раскольникова. Жить в такой клоаке и не мечтать тяпнуть старушку топориком по темени – невыносимая скука!
Мужчина в сером пальто с забрызганными грязью полами шёл по разбитому тротуару, часто меняя темп – от лёгкой рыси начинающего сердцееда, до крадущейся поступи опытного вора. Очевидно, в нём происходила какая-то внутренняя борьба. Достигнув дома с разбитой стеклянной номерной табличкой, прохожий остановился, чуть задержался в нерешительности, воровато огляделся по сторонам и неожиданно шустро юркнул в подворотню. Пройдя мимо смердящих мусорных баков, из которых помои вываливались, словно перестоявшее в тепле дрожжевое тесто, он оказался в тесном и тёмном дворе-колодце, углы которого хранили бесчисленные следы человеческих испражнений. Со стороны могло показаться, что прохожий заскочил сюда, чтобы исполнить традиционный для этого места обряд, но он всё же пришёл не за этим. Отыскав взглядом добротную металлическую дверь, ведущую в полуподвальное помещение, мужчина направился к ней. Четыре скользкие каменные ступеньки вниз он преодолел с величайшей осторожностью, немного постоял у двери и наконец надавил на кнопку звонка. Динамик домофона приветливо хрюкнул и бесполым голосом попросил звонившего представиться.
- Веснушкин, - стыдливо сообщил посетитель, едва не коснувшись щитка домофона обветренными губами.
- Входите, - разрешил механический голос.
Веснушкин потянул на себя ручку двери, и с третьей попытки она подалась.
Это было странное заведение, наверно, единственное в городе, в котором вывеска располагалась на внутренней стороне входной двери. Впрочем, ознакомившись с содержательной частью вывески, становилось понятно, что такое её необычное расположение имеет резонное обоснование. Надпись на табличке гласила:
ОБЩЕСТВО АНОНИМНЫХ НЕУДАЧНИКОВ.
Заявленной «анонимностью», очевидно, и объяснялось нежелание членов «общества» привлекать к заведению лишнее внимание.
Переступив порог, Веснушкин очутился в крохотном, с низким потолком, помещении без мебели, которое, впрочем, было светлым, чистым и с цветастыми обоями на стенах, призванными создавать ощущение домашнего уюта. При входе был постелен ворсистый коврик, об который посетитель старательно вытер ноги. Входная дверь, оборудованная гидравлическим доводчиком, закрылась сама собою, бережно подтолкнув вошедшего в нижнюю часть спины. Этот толчок придал Веснушкину решимости, и он, пригнув голову, проследовал в узкий коридорчик с низким сводчатым потолком. Коридор был длинным и изобиловал филёнчатыми дверьми, – все как одна, плотно закрытыми. Запас решимости гостя был таков, что он проследовал вперёд, твёрдо обозначив себе цель: последнюю дверь в торце коридора. Но, не дойдя пары шагов, он резко остановился, окликнутый кем-то сзади:
- Там туалет.
- А? – растерянно и виновато произнёс посетитель, обернувшись на голос.
- Там находится туалет, - повторила крохотная женщина, издали показавшаяся Веснушкину ребёнком. Приглядевшись, он понял, что она карлица. Неприятный холодок пробежал по позвоночному столбу Веснушкина. Смесь испуга, отвращения и стыдливой застенчивости отразилась на его, в общем-то, добром лице. Впрочем, это было лишь секундное замешательство. Мгновением позже ему страстно захотелось сбежать из этого странного места. Но путь к отступлению был отрезан. Коридор был настолько узким, что проскочить к выходу, не растоптав карлицы, было решительно невозможно. Веснушкин поник и затравленно вжал голову в плечи.
- Проходите сюда, - сказала карлица, рукой указывая на одну из филёнчатых дверей. – Здесь гардеробная.
Веснушкин послушно проследовал в гардеробную – комнатку, ещё меньшую, чем прихожая, но зато с высоким потолком, бронзовыми крючками для одежды, привинченными к стене, полочкой для шляп и шкафчиком для обуви. Отдельно, в углу, стояла корзина, доверху наполненная домашними тапочками – вразброс.
- Раздевайтесь, берите шлёпанцы, - напутствовала гостя карлица. – Да, чуть не забыла, меня зовут Ксения Леопольдовна. Я секретарь. Но зовите меня просто по имени.
- А я Веснушкин, - смущённо промямлил гость, стараясь не глядеть на Ксению Леопольдовну. – Я по рекомендации Веры Юрьевны, сестры…
- Я в курсе.
- А что, она ещё не пришла? – спросил Веснушкин с потаённой надеждой.
- Она приходит не раньше восьми.
Веснушкин и без карлицы знал распорядок дня сестры, но всё равно сообщение секретаря его значительно огорчило. Теперь он корил себя за то, что пришёл так рано. Одному ему здесь было крайне неуютно, с сестрой было бы спокойней. Однако Вера отчего-то настояла на том, что ему непременно как новенькому нужно быть к шести, потому что такой порядок. Его, мол, должен принять председатель.
Выбирая себе подходящие тапочки, Веснушкин явственно осознал, что до смерти боится встречи с председателем. А вдруг он окажется ещё худшим уродом, чем его секретарша? Глядя на свои дрожащие руки, Веснушкин боялся возможного нервного срыва. Он по природе своей был чрезвычайно застенчив, но в голове его изредка случались странные провалы: как будто стая оголтелых бесов начинала вдруг верховодить его, Веснушкина, разумом. Бесы шептали ему разные дрянные словечки, всячески подначивали, взывая к самым низменным чувствам, и толкали его к совершению дерзких и неуместных поступков. В такие минуты Веснушкин боялся самого себя и пил валерьянку.
- Вы надели два левых, - услышал он голос карлицы, очнулся от мыслей и вздрогнул всем телом.
- Что, простите? – переспросил он растерянно.
- У вас оба тапка на одну ногу, - повторила Ксения Леопольдовна, - на левую…
- В самом деле? Спасибо… - поблагодарил Веснушкин, но менять неправильный тапок не стал.
Секретарь пожала крохотными плечами и, привычная к нередким странностям завсегдатаев, провела гостя в приёмную.
- Сядьте здесь, - предложила она. – Иван Петрович примет вас, как только освободится. Можете полистать журналы. Ешьте фрукты. Хотите, я сварю вам кофе?
- Нет, спасибо, - резко отказался Веснушкин и сел на самый краешек дивана, сложив руки на острых коленках.
Карлица ушла, и Веснушкин почувствовал облегчение. Журналы он листать не стал, а сосредоточил всё своё внимание на корзине с фруктами. Корзина была большая. Помимо яблок, груш, бананов и киви, она содержала огромные, аппетитного вида, апельсины. Веснушкин с первого взгляда определил, что они относились к любимому его сорту – с толстой, легко отслаивающейся коркой, с крупными мясистыми дольками без косточек. Не в силах одолеть соблазн, он быстро схватил самый крупный плод и впился ногтями в податливую мякоть цедры. Больше всего Веснушкину нравилось снимать с апельсинов кожуру.
Поглощённый любимым занятием, он не заметил, как в приёмную вернулась Ксения. Когда она положила на журнальный столик бланк и карандаш, Веснушкин вздрогнул.
- Это анкета, - произнесла Ксения Леопольдовна, - вам надо её заполнить. Постарайтесь отвечать искренно. Искренность в этих стенах приветствуется.
Веснушкин поморщился и вернул недочищенный апельсин в корзину. С того места, где он сидел, видны были только глаза и причёска секретаря – сноп некрашеных русых волос, уложенных на затылке в огромную шишку с шиньоном. Остальная часть Ксении Леопольдовны была скрыта за журнальным столиком. Сердитый взгляд серых глаз посетителя красноречиво свидетельствовал о том, что вид Ксении Леопольдовны был ему крайне неприятен.
- Не буду вам мешать, - тактично заявила карлица и быстрыми шажками покинула приёмную.
Веснушкин взял в руку карандаш и близоруко склонился над анкетным бланком. Предложенное занятие не пугало его. Заполнение бланков занимало значительную часть жизни Веснушкина. Он был библиотекарем. Работал в одном из технических вузов города, где систематизировал книжные фонды, заведуя картотекой. Труд этот был занудным, требовал необычайной усидчивости и способности жить крайне бережливо, потому что зарплата едва превышала сумму, указываемую в ежемесячной квитанции на квартплату. Должность заведующего библиотечной картотекой исключала возможность получения взяток и иных дополнительных доходов.
Привычным жестом Веснушкин послюнявил грифель карандаша и приступил к заполнению анкеты. На вопросы о рождении, возрасте и полученном образовании он ответил без запинки, а вот над графой «семейное положение» задумался. Ответить однозначно на этот простой, с первого взгляда, вопрос было нелегко. Формально Веснушкин был женат. И даже давно: что-то около семи лет. Правда, последние четыре с половиной года он жил с женой порознь. Законная супруга – художница ушла от него к кому-то, кажется, к композитору, заявив, что Веснушкин не устраивает её не столько из-за мизерного библиотечного жалования, сколько из-за того невыносимого обстоятельства, что в нём, Веснушкине, совершенно нет никакой поэзии. Надо сказать, что претензия взбунтовавшейся жены была вполне обоснованной. Ничего поэтического в рациональной душе библиотечного служащего не было и в помине. Разве только имя – Михаил Юрьевич. Но для успешной семейной жизни этого, по мнению Элеоноры Васильевны, было явно недостаточно.
В школьные годы на почве своего имени-отчества Веснушкин получил необычное и, по всей видимости, обидное прозвище Мцырь. Всем вокруг казалось, что это должно быть обидно, но Миша Веснушкин так не считал. Встав однажды перед зеркалом, юноша сравнил черты своего лица с карандашным портретом Лермонтова в учебнике по литературе и не обнаружил ни единого сходства. Этим исследованием Веснушкин исчерпал свой интерес к теме. Обижаться на всякий вздор, не имевший никаких подтверждённых оснований, будущий библиотекарь счёл нецелесообразным.
Вписать в графу анкеты слово «женат» Веснушкин не решился: это бы не соответствовало фактическому положению дел. Слово «разведён» являлось очевидной юридической профанацией. Михаил Юрьевич, относившийся ко всему, что вписывается в казённые бланки, с непоколебимым пиететом, не мог себе позволить подобной неточности определений. Посему он ответил на каверзный вопрос анкеты уклончиво: «одинок».
Порадовавшись своей смекалке, Веснушкин легко одолел оставшиеся пункты документа. В этот же самый момент (как будто за ним подглядывали) явилась Ксения и сообщила, что Иван Петрович готов его принять, забрала анкету и открыла филёнчатую дверь, за которой располагался кабинет председателя.
- Проходите, пожалуйста, - произнесла она вежливо и отступила в сторону, будто боялась, что посетитель ненароком может нанести её крохотной фигурке существенное повреждение.
Подрагивая всем телом, Михаил Юрьевич вошёл в кабинет.
Первый же несмелый взгляд, брошенный на председателя, вызвал у Веснушкина двойное чувство: с одной стороны, Иван Петрович не был уродом, и это обстоятельство порадовало библиотекаря, но, с другой стороны, председатель был слишком молод, чтобы называть его Иваном Петровичем. На вскидку он годился сорокадвухлетнему Михаилу Юрьевичу если не в сыновья, то, по крайней мере, в сильно младшие братья. Как такой человек смог занять столь значительный пост, в голове Веснушкина, привыкшего к системности и рациональности во всём, никак не укладывалось. Своё положение в этой связи Михаил Юрьевич оценил как двойственное.
Иван Петрович, как и положено всякому председателю, сидел во главе большого председательского стола. Молодое холёное лицо его излучало приветливость и радушие.
Широкая улыбка, строго перпендикулярная безупречной стреле лилового, в блёстках, галстука, сияла ровными жемчужными зубами. Пиджак Ивана Петровича был снят и покоился на высокой спинке кресла. На стене, точно над его головой, в том месте, где в казённых учреждениях обыкновенно вывешиваются портреты выдающихся государственных деятелей, висела репродукция «Джоконды» Леонардо Да Винчи. Веснушкин мысленно провёл осевую линию через картину, нос и галстук председателя. Получилась идеальная прямая. Это открытие отчего-то порадовало библиотекаря, и он почувствовал себя менее закрепощённо.
- Здравствуйте, уважаемый… - председатель сделал паузу в ожидании анкеты, которую торопливо вручила ему секретарша, - Михаил Юрьевич!
- Добрый вечер, - ответил Веснушкин.
- Проходите сюда, присаживайтесь…
Веснушкин сел на самый отдалённый от председателя стул, что должно было избавить его от необходимости рукопожатия, которых он не любил и старался избегать всеми средствами. Уловка сработала.
- Чай? Кофе? – любезно предложил Иван Петрович.
Веснушкин отрицательно мотнул головой. Председатель кивнул.
- Ксения, вы можете идти, - сказал он карлице мягко, но в то же время с ноткой начальственной властности. Ксения Леопольдовна немедленно покинула кабинет, а председатель вновь обратился к гостю. Улыбка его при этом вновь приобрела радушный характер: - Думаю, раз уж вы пришли к нам, имея намерение присоединиться к нашему замечательному обществу, то вам будет интересно узнать некоторые подробности нашей деятельности…
Михаил Юрьевич поёрзал на стуле, выбирая наиболее комфортное положение. Это означало, что он готов внимательно выслушать даже весьма продолжительную речь председателя.
Бархатный тонизирующий голос Ивана Петровича действовал на Веснушкина успокоительно. Библиотекарь вдруг явственно осознал, что его первоначальное стремление сбежать из этого подвала растворилось самым необъяснимым образом. Похожий внешне на студента – читателя его библиотеки, - Иван Петрович обладал неким труднообъяснимым качеством, вернее сказать, способностью – располагать к себе людей. Веснушкин, всегда тяготившийся необходимостью общения с малознакомыми людьми, отчего-то не испытал дискомфорта с самого начала завязавшейся беседы. Это придало ему моральных сил.
- Мне посоветовала сюда прийти сестра, - произнёс он почти без смущения.
- Это замечательно! – улыбнулся Иван Петрович. – Рекомендация члена общества значительно повышает шансы соискателя на вступление в наши ряды. Скажите, Михаил Юрьевич, вы занимались когда-нибудь спортом?
Вопрос, казавшийся столь неожиданным, не ввёл Веснушкина в замешательство.
- Я когда-то играл в шашки, - признался он стыдливо и поспешно добавил со значением: - В стоклеточные.
- В стоклеточные. Чудесно, - одобрил председатель и сделал пометку в анкете соискателя. –
А другие виды спорта? Связанные, к примеру, с физическими нагрузками…
- Нет.
- Угу, - кивнул Иван Петрович и опять черкнул что-то в анкете. – Это связано как-нибудь с ограничениями по состоянию здоровья?
- Совсем нет. Это моё принципиальное неприятие…
- Так-так. Чудненько… В армии служили?
- Служил, - сообщил Веснушкин и тут же добавил, предвосхищая вопрос о физических нагрузках: - Писарем в штабе.
Улыбка председателя приняла благодарственный оттенок.
- И ещё. Если позволите, вопрос личного характера…
- Пожалуйста.
- Вы здесь указали, что одиноки. Что это конкретно означает? Вы не были женаты?
Веснушкин коротко объяснил фактическую картину своего семейного положения. Улыбка Ивана Петровича выразила деликатную степень сочувствия и вновь вернулась к своему приветливо-радушному состоянию. Напоследок он поинтересовался, не имеет ли Веснушкин домашних животных и, получив отрицательный ответ, сверкнул белоснежными зубами.
- Ну что ж, - произнёс председатель, вставая, - будем считать, что с формальностями мы покончили. Идёмте, я покажу вам наше хозяйство. Заодно расскажу и о нашем обществе.
Михаил Юрьевич встал со стула и пошарил ногой по полу, отыскивая потерявшийся шлёпанец. Председатель, тем временем, обошёл вокруг стола и взял новичка за локоть.
- Наше общество функционирует, как вам, должно быть, говорила Вера Юрьевна, не так давно – всего каких-нибудь два месяца. Но, мне кажется, мы уже достигли определённых успехов. Главное в нашей деятельности – человек. Это на первом месте. Цель общества анонимных неудачников – социальная адаптация людей, не нашедших себе достойного места в окружающем их социуме, что неизбежно приводит личность к депрессивному упадку. Мы помогаем себе и друг другу вернуть веру в себя, осознать собственную значимость и уникальность собственной индивидуальности. Поднимая себя в своих глазах, мы становимся на необратимый путь духовной реабилитации…
Завораживающая речь Ивана Петровича и его твёрдая рука увели Веснушкина из кабинета. Он быстро забыл об оставленном под председательским столом тапке. Не переставая рассуждать, председатель повёл новичка по помещениям клуба. Помимо туалета, приёмной, председательского кабинета и гардеробной общество анонимных неудачников располагало ещё несколькими любопытными комнатами. Самую большую площадь (около тридцати квадратных метров) занимал так называемый «каминный зал». Обстановка его была проста: большой круглый стол в центре, одиннадцать крутящихся канцелярских стульев на колёсиках и огромный электрический камин, украшенный вазой с искусственными цветами. Декор каминного зала был исполнен в мягких пастельных тонах и, в целом, радовал глаз.
- Здесь наши неудачники собираются по вечерам для обсуждения своих неудач, - шутливым тоном поведал Иван Петрович. – Это самое главное помещение в клубе с точки зрения его значимости. Такова природа человека: он нуждается в том, чтобы делиться с близкими ему по духу людьми своими горестями и переживаниями. Человеку, убеждённому в том, что жизнь его не состоялась, необходимо найти в окружающих понимание. В нашем коллективе это возможно. Мы все крайне внимательны к проблемам друг друга, потому что каждый из нас имеет подобные проблемы. Это общество равных. Здесь нет места пренебрежению, ехидству и безразличию. В этом наша сила.
Михаил Юрьевич вдохновился. Аргументы председателя показались ему системными и рациональными. Понравился ему и электрокамин. Беспричинный страх первых минут пребывания в клубе постепенно отпустил Веснушкина.
- Пройдёмте в комнату психологической разгрузки, - предложил Иван Петрович.
Веснушкин с готовностью проследовал за ним.
Комната психологической разгрузки располагалась по соседству с каминным залом, имела вдвое меньшую площадь и к огорчению экскурсанта оказалась обитаема.
- Друзья, знакомьтесь, - предложил председатель сильно накрашенной даме неопределённого возраста и двум ничем не примечательным мужчинам, занятым игрой в лото. – Это Михаил Юрьевич, наш новый товарищ.
- Здрасьте, - вымученно произнёс Веснушкин, остановившись на пороге.
Игроки поглядели на новичка с интересом. Дама даже надела очки. Библиотекарь на миг ощутил себя пациентом больницы, в палату к которому лечащий врач ввёл группу студентов для демонстрации редкого случая в медицинской практике. Впрочем, ощущение это мучило библиотекаря не долго. Игроки в лото оказались довольно милыми людьми: поприветствовали нового товарища тепло, искренно и, что выше всего оценил Веснушкин, без обременительных рукопожатий. Завершив ритуал знакомства, старожилы общества вернулись к прерванному занятию. Председатель продолжил экскурсию, объяснив назначение комнаты психологической разгрузки.
- А это зачем? – удивлённо спросил Михаил Юрьевич, указав на тяжёлый стальной ящик, сплошь усеянный непонятными для библиотекаря символами.
- Это игровой аппарат, - пояснил председатель. – Однорукий бандит. Вы разве никогда таких не видели?
- Слышал, что такие устройства существуют, - признался Веснушкин стыдливо, - но лично видеть не доводилось. Но ведь это, кажется, устройство для коммерческого использования. Зачем оно здесь?
- Законный вопрос, - заметил председатель с необъяснимой радостью. – Это наше недавнее приобретение. Мы поставили однорукого бандита исключительно ради одного из наших товарищей. Его сейчас нет здесь, но вы его непременно увидите. Очень любопытный случай…
- Игромания, - встряла в разговор накрашенная дама.
- Что, простите? – не понял Веснушкин.
- Болезнь такая, - пояснил Иван Петрович. – Нашего товарища зовут Львом Геннадьевичем, и он неискоренимо болен тягой к азартным играм. Он играет во всё, во что можно, и непременно проигрывает. Этот аппарат устроен так, что на нём невозможно проиграть. Лев Геннадьевич берёт у Ксении жетоны, бросает их в однорукого, и если проигрывает, то вытаскивает их из накопителя, после чего начинает игру заново. Доступ к жетонному накопителю никогда не запирается.
- Но это же бессмысленно! – удивился Михаил Юрьевич, не найдя рационального зерна в прозвучавшем объяснении.
- А вот и нет! – радостно возразил председатель. – Видите ли, клиника заболевания оказалась настолько неожиданной… Короче говоря, Лев Геннадьевич получает удовольствие от самого процесса игры. Он играет ради той редкой комбинации символов, при которой выпадает максимальный выигрыш. И то, что на нашем аппарате он в случае выигрыша не получает его денежного эквивалента, расстраивает его значительно меньше, чем если бы он, как в миру, проиграл бы свои последние сбережения. Это моё личное ноу-хау. И я по праву горжусь своим изобретением.
- Действительно, любопытный случай… - признал Веснушкин.
- Лёва, конечно, предложит вам сыграть с ним, так вы не соглашайтесь, - предупредила накрашенная дама.
- Да, - подхватил Иван Петрович. – Непременно откажитесь!
- Странная рекомендация, - растерялся Веснушкин.
- Ничего странного, - возразила дама. – Это наше общее негласное правило.
- Я вам сейчас всё объясню, - пообещал председатель. – Дело в том, что Лев Геннадьевич чрезвычайно подвержен приступам своей необычной болезни. Он решительно к каждому новому знакомому пристаёт со своими страстями. Он попросит вас сыграть с ним во что-то, не важно во что: хоть в карты, хоть в орлянку, а, может, и просто организует пари. Соглашаться нельзя ни в коем разе! Потому что он непременно проиграет, и от этого впадёт в очередную депрессию.
- Да, но почему вы считаете, что проиграет именно Лев Геннадьевич?
- Это очень просто, - сказал Иван Петрович. – Не забывайте, что наше общество – это общество неудачников. Каждый из нас неудачник в своей области. Лев Геннадьевич хронический неудачник в азартных играх. В этой сфере он чемпион, и никому другому по части проигрыша его не переплюнуть. Уж поверьте нашему опыту…
- Странно. Но теория вероятностей…
- Ах, бросьте, любезный, - посоветовал один из игроков в лото. – Это проверенный факт, и любая теория против него – что бумажный шарик против танка.
Эта метафора убедила Веснушкина, и он поклялся присутствующим в том, что ни под каким предлогом не станет потворствовать болезненным идеям Льва Геннадьевича. Удовлетворившись этим обещанием, председатель переключил внимание на огромный аквариум в дальнем углу комнаты.
- Замечательная конструкция! – произнёс он с воодушевлением. – Шестьсот литров морской воды и полсотни самых редких видов рыбок. Я, к сожалению, не специалист и не могу назвать их вам точно по-научному. Но зрелище, в самом деле, завораживающее. Не так ли?
Михаил Юрьевич пристально осмотрел аквариум. Размер его действительно впечатлял. Сооружение из толстого стекла покоилось на специальной металлической подставке с ножками, было полно миниатюрных представителей флоры и фауны, легко различимых в прозрачной, хорошо подсвеченной зеленоватой воде. Напротив аквариума стояло кресло с мягкими подлокотниками. Веснушкин представил себя сидящим в этом уютном кресле и утвердился во мнении, что это лучшее приспособление для «психологической разгрузки», когда-либо созданное руками человека.
- Великолепно! – восторженно произнёс он. – Очень существенная вещь…
Похвала библиотекаря нашла отклик в выражении лица председателя: улыбка на его губах, и без того нежная, приобрела оттенок ангельского благолепия, обнаружив очевидное сходство с улыбкой Джоконды, висящей в его кабинете. Иван Петрович расчувствовался.
- Это тоже была моя идея, - признался он с удовольствием.
Щёки Веснушкина зажглись девичьим румянцем. Ему сделалось приятно от сознания того, что он своим положительным отзывом об аквариуме смог доставить удовольствие Ивану Петровичу. Библиотекарю даже показалось, что с этого момента его отношения с председателем должны стать менее официальными, если не сказать совсем домашними. Настроение кандидата в анонимные неудачники заметно улучшилось.
Иван Петрович показал новичку ещё несколько предметов, по его замыслу долженствовавших служить благому делу психологической разгрузки, в число которых входили: музыкальный центр с наушниками, песочные часы в крутящейся на шарнире колбе, ноутбук с выходом в Интернет и играми, а также набитый горохом кожаный мешок, который можно было бить кулаками.
- А вот, гляньте, в эту рамочку вы можете вставить портрет своего неприятеля, - говорил Иван Петрович, поворачивая мешок с горохом так, чтобы кожаная рамка была хорошо видна Веснушкину, - и можете лупить по лицу негодяя, не опасаясь санкций правосудия. Правда, ловко придумано?
- А ещё в портрет можно плюнуть, если вы боитесь поломать ногти, - заметила дама, игравшая в лото.
- Плюнуть, пожалуй, даже лучше, - сказал Михаил Юрьевич, не любивший драться. – Только у меня и неприятелей-то таких нет…
- Подумаешь, беда! – шутливо хмыкнул партнёр накрашенной дамы по лото. – Это дело наживное!
- Видите, у нас тут весело, - поспешил сказать Иван Петрович, почувствовав, что шутка игрока вызвала у библиотекаря неприятные эмоции. – Ну, что, продолжим экскурсию?
- Угу, - согласился Веснушкин.
Осмотр остальных помещений клуба занял не много времени. Сразу за комнатой релаксации располагался небольшой спортивный зал с несколькими тренажёрами. Михаил Юрьевич не проявил к нему интереса. Усвоив это, председатель ввёл гостя в кухню.
- Здесь можно приготовить некоторые блюда, - прокомментировал он, - и утолить голод. – Кухарки мы не держим. Кто хочет есть, готовит сам. Выбор продуктов в холодильнике достаточно разнообразен. Без деликатесов, но пища вполне калорийная, все продукты качественные и свежие.
Веснушкин поинтересовался об оплате за еду. Председатель ужаснулся.
- Что вы! – вскинув руки, воскликнул Иван Петрович. – Наша организация некоммерческая. Мы не занимаемся сбором средств с членов общества.
Библиотекарь в недоумении надел очки. Это случалось с ним лишь в крайних обстоятельствах, - когда он не мог найти объяснения какому-нибудь вопиющему факту.
- Но, позвольте, как же так… - промямлил он в полнейшей прострации. – Ведь на покупку продуктов требуются деньги…
Иван Петрович улыбнулся доброжелательно и чуть снисходительно.
- У нас есть спонсор, - доверительно сообщил он. – Меценат, щедрый и состоятельный аноним. Имени его не знаю даже я. Однако он достаточно щедр и внимателен к нашей организации.
Михаил Юрьевич вернул очки в карман пиджака и вздохнул с облегчением. Прозвучавшее объяснение его вполне удовлетворило. С деятельностью филантропов он сталкивался и раньше – по служебной необходимости. Несколько успешных бизнесменов, выпускников того вуза, где он работал, жертвовали в пользу студенческой библиотеки – кто деньги, а кто и книги, которые Михаил Юрьевич с усердием и благостным чувством сопричастности к происходящему вносил в свою картотеку. С интересом выслушав инструктаж о правилах пользования посудомоечной машиной, Веснушкин выразил готовность осмотреть остальные помещения клуба.
Каминный зал, комната психологической разгрузки, приёмная, кухня и тренажёрный зал – помещались по одну сторону длинного коридора. В торце коридора, как мы уже знаем, размещался туалет. Его Веснушкин обещал рассмотреть потом, при подходящем случае.
- Скажите лучше, это что за двери? – попросил он.
- Это жилые комнаты, - сказал председатель. – Ближайшая к выходу – комната Ксении Леопольдовны, следующая – моя…
- Как? – удивился библиотекарь. – Вы живёте прямо здесь?
- Ну, разумеется. Наш клуб работает круглосуточно. Ведь основной целью нашей деятельности является психологическая помощь членам общества. Было бы нелогично думать, будто такая помощь может требоваться людям только в светлое время суток, не так ли?
- Пожалуй, вы правы, - уважительно отозвался Михаил Юрьевич. – Это весьма дальновидный подход.
- Вот потому-то мы: я и секретарь – находимся здесь неотлучно. Это наша обязанность…
- Весьма похвально. А кто живёт в остальных комнатах?
- Да кто угодно! – весело сообщил председатель, сделав широкий жест руками. – А хоть бы и вы, к примеру.
- Зачем же я? – испугался Веснушкин. – У меня есть, где жить…
- Я же сказал: к примеру, - терпеливо объяснил Иван Петрович. – Эти две спальни предназначены для проживания членов общества – на всякий случай. Мало ли у кого какие жизненные обстоятельства… Ведь могут же у человека, особенно, если он считает себя неудачником, быть жизненные обстоятельства?
- Обстоятельства быть могут, - рассудил библиотекарь, - но зачем же жить не у себя дома?
- По всей видимости, вам не приходилось сталкиваться именно с такими обстоятельствами (председатель сделал ударение на слове такими). Но, уверяю вас, они всё же случаются кое с кем. Были прецеденты и с некоторыми нашими товарищами. Возможно, кто-нибудь из них потом поделится с вами своими на сей счёт соображениями. А пока просто поверьте мне на слово.
- Я поверю, - уступил Веснушкин.
- А это, - загадочным тоном протянул председатель, приблизившись к последней двери, - должно быть интересно вам в особенности…
Михаил Юрьевич сделал заинтересованный вид.
- Что же там такое? Библиотека?
- Вы угадали!
- Как! Неужели? – в глазах библиотекаря вспыхнул радостный огонёк. – Шутите?
- Никак нет, - усмехнулся Иван Петрович. – Убедитесь сами, - и распахнул перед гостем дверь.
- Какая прелесть! – восхитился Веснушкин, влетев в помещение так быстро, что потерял второй тапок. – А картотека есть? – спросил он с профессиональным интересом.
- Чего нет, того нет, - развёл руками председатель.
- Это непорядок.
- Да?.. Я в этом не очень разбираюсь… Надеюсь, вас это не слишком расстроило?
- Нет-нет, это и в самом деле пустяки. Картотеку я сделаю сам. Главное – книги! Вы только поглядите, какая древность!
Ивана Петровича охватило предчувствие, что гость задержится здесь надолго. Не желая тратить время на наблюдение за трудоёмким процессом создания картотеки, он сослался на неотложные дела, пожелал новенькому приятного времяпрепровождения и удалился, бросив на прощанье:
- Не забудьте, в четверть девятого общий сбор в каминном зале. Будем принимать вас в члены общества.
- Да-да, я непременно буду, - рассеянно пообещал Веснушкин, не отрываясь от книг.
Председатель прошествовал в свой кабинет, где его уже ждала секретарша.
- Что скажете, Ксения? – спросил Иван Петрович, усаживаясь в своё кресло. Веснушкин сильно удивился бы, увидев сейчас лицо председателя, совершенно лишённое одной из своих разнообразных улыбок. – Вам ведь, по всей видимости, есть что сказать?
- Я лишь хотела напомнить, что это десятый, - лишённым эмоций голосом произнесла карлица.
- Я и сам умею считать до десяти, - буркнул Иван Петрович с плохо скрытым раздражением.
- Не сердитесь, пожалуйста, - всё тем же безучастным тоном попросила Ксения Леопольдовна. – Я лишь хотела узнать, не будет ли по этому поводу каких-либо распоряжений?
- Распоряжений?
- Ну да. Вы же знаете условия договора со спонсором…
- Разумеется, знаю, - недружелюбно произнёс председатель. – Однако торопиться с рапортом не стоит. Пусть этот новенький сначала у нас освоится, войдёт во вкус. А мы заодно убедимся в твёрдости его решения.
- Как скажете, - примирительно произнесла Ксения. – В конце концов, ответственное лицо – вы, а не я. Осмелюсь лишь напомнить об истечении срока…
- Срок истекает послезавтра, - парировал Иван Петрович. – И, со своей стороны, хочу напомнить, что полномочия, которыми я наделён, простираются и на корректировку упомянутых вами сроков – в случае обоснованной необходимости.
- Хорошо, - кивнула Ксения и быстро покинула кабинет.
Иван Петрович проводил её сердитым взглядом, после чего с удивлением посмотрел на куски карандаша, сломанного им в пылу этой загадочной дискуссии.
- Чёртова баба! – прошептал он злобно и выбросил в урну обломки.