Утренний обход Максим Федорович начал с посещения новорожденной. Крохотная платиновая блондинка безмятежно спала, улыбаясь той загадочной неповторимой улыбкой. Все было славно, и он поднялся к маме.
… Комната была пуста.
Идеальная чистота.
Ни одной посторонней вещи.
Безупречно заправленная постель.
Выключенный компьютер.
Приоткрытая форточка.
Морозная свежесть.
Запах снега.
Никто.
Ни служба охраны,
ни медицинский персонал,
ни женщины, лежащие в Центре…
Совсем никто…
Не видел, как она ушла. Да, и ушла ли?
Сбежала?
Испугалась?
Исчезла?
Растаяла?
Растворилась?
– Ты боишься смерти?
– Боюсь… И не боюсь… Она неизбежна, бойся, не бойся. Убежать невозможно. Но уж очень хочется максимально продлить эту короткую вспышку в два с небольшим миллиарда секунд. Страшно, когда просыпаешься, и мозг еще где-то там в глубине подсознательного сопереживания, а ты думаешь о том, что вот тебя нет в этом мире. Встает без тебя солнце. Без тебя воркует на подоконнике голубь. Музыка из приемника не для тебя. Сосед сверху отмерил диагональ комнаты тяжелыми шагами без тебя. Не увидишь ты проткнувшего землю зеленого ростка, посаженной тобой лимонной семечки. Никогда ты не почувствуешь холодок весеннего утра. И никогда первая дождинка осеннего дождя не упадет на твою щеку. То, что происходит сейчас, – мимолетно, и нет будущего, о котором написано столько книг. Не увидим мы ни космических межгалактических полетов, не достанется нам лекарства бессмертия и не оживят нас предки, клонировав из частички кости или волоса.
Это поистине страшно. Страшно и жутко.
Мы можем говорить и спорить о судьбе, о власти человека над своей природой, над судьбой, над миром, но смысл всех этих споров рассеивается перед неизбежной и неподвластной смертью. Смерть – самая реальная вещь в нашей реальности. Ее отличает от других вещей отсутствие возможности, вероятности, то, что мы не можем выбрать: умирать нам или нет.
И если ты не дура, должно быть огромное мужество стать свободной перед лицом собственной смерти. Безрассудный прыжок в туман над бездной. Необходимо отстраниться, подняться, распознать и выбрать среди суетных, серых, мимолетных возможностей такие, которые окажутся недостижимы для смерти.
Это может быть первый героический прыжок в космос или полет девственной снежинки первого снега, озарение великого ученого или рождение ребенка. В масштабах Вселенной это не важно.
Ей, холодной, бессердечной, черствой, мудрой, значимо только одно – ты поднялась НАД.
И тогда появляется бесконечно крохотная возможность, что однажды, где-то там, мы снова встретимся…
Максим Федорович стоял у окна. За стеклом валил снег. Уже второй день. Огромные снежинки суетились вблизи: то замирали стрекозками, то испуганной стайкой меченосцев срывались с места. А чуть дальше – сплошным потоком летели вниз. Общежитие через дорогу даже не было видно – настолько плотный был этот снег.
Земля, деревья, подоконники, крыши – все было завалено снегом. Снегом, который бывает только в сказках. Настолько пушистым, настолько реально-нереальным, что бередил душу, «вытаскивая» забытый детский восторг, трепет и восхищение, когда, выйдя утром на улицу, на миг замираешь в оцепенении от кружевной картины расщедрившейся зимы.
В руках он держал новорожденную, нежно и растроганно любовался ею. Она безумно была похожа на маму. Только светлые волосики и белая кожа отличали ее.
В какой-то миг она повернула головку к нему.
Он вздрогнул.
На него смотрели внимательные, пронизывающие глаза, в которых скакали озорные бесенята и светился незаурядный интеллект.
Онемел, пораженный догадкой.
– Я разгадал тебя. Милая моя девочка. Это ты, бабочкой, вырвалась из сковывающего тебя и всю твою жизнь кокона. Нежная, чистая, светлая, сияющая. Ушедшая в пустоту и снежинкой явившаяся в эту Вселенную снова. Возрожденная, ты снова здесь. Ты вернулась дать этому миру еще один шанс. Вернулась реализовать еще одну возможность жизни.
«Снегурочка – состояние каждой Женщины, когда она, словно новорожденная, крохотный ангелочек, маленькая девочка, совершенно не знает, что делать ей с родившейся в глубине нежностью и переполняющей сердце любовью», – однажды написал ей он.
«Тебе не кажется, что в то утро должен был пойти снег?
А может быть снег был и я его не заметила? Не помнишь?
До встречи, снежный человек», – ответила она.
Десять дней, практически без остановки, шел снег, напрочь преобразив землю.
Мир вздохнул спокойно. Природа образумилась. Кризис разрешился: зимой должен быть снег, а не зеленая травка, пять градусов тепла и дождь…
Жизнь, словно железнодорожный состав, вздрогнула и покатила ускоряясь своим чередом. Своим правильным порядком.
Во всяком случае, так казалось людям…