Виолетта Баша
Родители Светку воспитывали в соответствии с уголовным кодексом (мама Светки была судьей) и воинским уставом (папа Светки был майором). Любовь, секс и замужество в эту схему не вписывались. То есть, замужество не исключалось в светлом будущем, но откуда оно возьмется, если возвращаться домой ей было велено не позже десяти, а ее институтские приятели у родителей вызывали желание срочно провести задержание и арест. К двадцати пяти годам Светка успела защитить диссертацию по испанской литературе, а вот тот факт, что к этому возрасту она успела потерять девственность, вызывал у нее самой удивление. Впрочем как-то после продолжительной материнской истерики Светке удалось вырваться на волю: в поход на байдарках. Там она и познакомилась с Ником (он же Николай Евграфович, фотожурналист московского отделения одного зарубежного журнала). Евграфович был на двенадцать лет старше ее и в двенадцать раз опытнее. Насмешливый, еще не старый, но с легкой проседью в волосах, Ник первым делом увековечил Светку «ню», то бишь без лишних «покрытий». Он сразу заявил Светке, что женат в третий раз, разводится не собирается, но это ничего не значит. Светка чувствовала, что мать была права, когда запрещала ей связываться с кем попало, понимала, что пропадает, но все уже произошло! Евграфович напоминал Тараторкина, Инвара Калныныша и Михаила Казакова в юности. В общем, конец света для отдельно взятой женской головки!
Байдарочный поход окончился. Началось томление духа. Светка сутками не отходила от телефона. Ник не звонил. Телефон казался Светке живым существом, который мог заверещать, когда захочет, а мог предательски молчать. Что он и делал.
Месяц спустя Ник наконец дал о себе знать – захотел показать фотографии. Они встретились в кафе на Ленинградском проспекте, и пока Ник доказывал Светке, что она ничем не отличается от Софи Лорен, она взмыла от его нагловатых, в желтую крапинку глаз, и кувыркалась от счастья где-то над Останкинской телебашней. Ее полет прервало ироничное: «Извини, малыш, я поскакал, меня ждут в редакции. Позвоню».
Началось лето, все разъехались, и Светка осталась одна в Москве. Пропал и Ник, зато появилась тоска, пристроившаяся к ней наглой теткой в метро.
Объявился Ник осенью, и сразу заявил, что бросил очередную любовницу, и теперь была Светкина очередь. Загвоздка в малом – встречаться негде. Измученная бесконечными изменами, жена Ника махнула на него рукой и завела себе бойфренда. Ник не разводился с ней, потому что не имел своего жилья. Светка заметалась. Жанка, лучшая Светкина подруга, сказала, что пустит их в свою квартиру, если Светка сначала даст ей «попробовать» Ника. Светка обозвала ее редким для филолога выражением и больше не звонила.
Перед ноябрьскими праздниками Ник предложил Светке поехать с ним «в командировку» в Кишинев. « Здорово! – отреагировала Светка. – Но только кто меня туда пошлет?!». «Я пошлю!» – заявил Ник , а Светке вдруг страшно захотелось бросить все к чертям и полететь с Ником на край света. Теперь она точно знала, где этот край находится. «Кишинев!» - ее душа насвистывала эту мелодию. «Четверть века псу под хвост, в наличии никому не нужная диссертация, – думала Светка, – деспотичные родители, а потом – не любимый муж и рабство! Ну нет!». Вечером, когда родители вернулись с работы, Светки дома они не обнаружили.
С края света она позвонила им только через день, когда мать уже успела обзвонить все больницы, а отец с горяча прописал наряды вне очереди половине подчиненных. Мать была в шоке, в первый раз даже не ругала Светку. Вот только...
Светка сидела в номере одна! Первую ночь на краю света прошла замечательно. Все было почти так же, как в палатке во время похода. Утром Ник что-то буркнул и побежал на съемки, оставив ее в номере ошарашенную. Ведь в самолете, когда она прикорнула на его плече, плывя над облаками, он рассказывал, что будет снимать кишиневских красавиц, и обещал Светке взять ее после съемок на природу, на пикник с модельерами в одну из молдавских деревушек.
Светка вышла из отеля, глотая слезы, потом разозлилась и поехала искать Ника. Дом моделей в Кишиневе один. Спустя сорок минут Светка в длинном черном пальто и в шляпке с вуалью влетела в съемочный павильон. Она шла так стремительно, что охрана не остановила ее. Остановил только администратор, спросив, к кому она. Светка ответила, что она из Москвы и ищет Николая Евграфовича. Евграфович, снимавший полуобнаженных черноглазых красавиц и расточавший им комплименты, запнулся на полуслове. Он даже не спросил Светку, как она его нашла. Было ясно, что в планы Ника входило совращение двух-трех молдавских прелестниц, но было не менее очевидно, что ни одна из этих ярких молдавских красоток не идет ни в какое сравнение с московской «испанкой». Это было наваждение. Светка зажглась, превратилась в само сердце горестной Испании с ее вековой историей страсти и коррид, инквизиции и костров для прекрасных ведьм. Ник с удивлением заметил, как остался в одиночестве, художники и декораторы, осветители и модельеры пытались ухаживать за Светкой, она стала центром компании, в которой не было места для Ника. Неожиданно, как и появилась, Светка исчезла. Ник попытался ее догнать, но такси уже уносило ее.
Вернувшись в гостиницу, Светка сдала номер. Потом, в аэропорту, сдала обратный билет до Москвы. Затем оказалась на автовокзале и спустя пару часов уже ехала в Одессу. Автобус летел по пьянящей молдавской осени, налитой виноградниками и сквозным свечением золота плывущей с деревьев листвы. Прощай, Ник! Прощай, первая любовь! У Светки неожиданно не оказалось для нее даже слез. Глаза ее горели отблеском костров инквизиции.
«Осыпаются, как золото...», - при посадке в автобус Светка не обратила внимание на севшего с ней рядом молодого человека, и только теперь посмотрела на говорившего. «Листья льются золотыми монетами, но они никому не нужны». «Как я! - подумала Светка. - А тут еще этот поэт на мою голову! Мне и без него тошно». Но «поэт» неожиданно замолчал, и продолжил разговор только, когда Светка сама посмотрела на него. Он улыбнулся ей и подставив ладошку, подул на нее, будто что-то сдувая со Светки. «Что вы делаете?» - изумилась Светка. «Он не только поэт, но еще и чокнутый!», - мелькнуло в голове. «Сдуваю вашу печаль. Ну вот вы и улыбнулись. Теперь лучше!»
Волшебника звали Евгений. «Это же надо - встретить на краю света москвича, да еще с приветом!» - Светка думала, что неудачи никогда не отстанут от нее. «Псих» путешествовал автостопом и «на перекладных». Светка закрыла глаза. В них рябило от солнечных бликов за окном, и поворотов судьбы. Она вновь видела лицо Ника, глупенькие лица моделей и сияющие по-цыгански улыбки молдавских модельеров. Все это казалось ей смешным, стремительно уплывавшим в прошлое. Чем дольше говорил с ней Евгений, тем все более росла ее уверенность в том, что она его знала давно, быть может, в прошлой жизни.
В Одессе на автовокзале ее встретил Евграфович, кинувшийся за ней следом и обогнавший ее на съемочном микроавтобусе. «Привет, Ник!» - небрежно бросила на ходу Светка. Она шла под руку с Евгением и лицо ее светилось чем-то, что лишило Ника дара речи. Праздник Светка и Евгений встретили в гостинице у моря и весь вечер, и всю ночь оно шептало им о таком неожиданном ( а другим оно не бывает!), внезапно нахлынувшем чувстве. Они не занимались любовью. Они просто любили друг друга. В радости и в горе.
С побега Светки на край света прошло 19 лет. Света и Евгений до сих пор вместе. И любят друг друга так же, как и в ту самую первую осень, наполненную плывущим над Молдавией лиственным золотом, осень 1983-го года. Своей дочке Светлана доверяет больше, чем ей ее родители.