Яна ехала в такси, нервно теребя в руках сигарету. В внутри её творилось то, что обычно твориться в внутри мертвой, гниющей кошки. Черви. Куча копошащихся червей. Черви плюс запах гниющей плоти.
-Можно закурить?- Робко спросила она.
-Только пепел в пепельницу-Ответил таксист.
Яна ехала к своей лучшей подруге. Она просто должна с кем-то поделиться. Должна. Нет по телефону нельзя. Не по телефону. С глазу на глаз. Да, только так. Симпатичная, молодая и умная, год назад сдавшая свой последний екзамен. Стриженная «под Скалли» из секретных материалов, брюнетка с тонкими чертами лица и слегка оттопыренными ушами.
-Остановите, возле какого нибудь магазина, - мне просто нужно чего нибудь спиртного, думала она.
Таксист остановился. Оставив в залог сумочку, она вошла в маленький ночник. А вдруг он уедет? Вот возьмёт и уедет с моей сумочкой? Нет, бред, какой-то бред. Сегодня целый день один сплошной бред.
Сам магазин хоть и был маленький снаружи, на самом деле оказался гораздо вместительнее. Удачно подобрали цвета, нервно пошутила про себя Яна.
-Водки, пожалуйста, - сказала она толстой продавщице.
Уже едя в такси (надо же, он не уехал!), она снова и снова думала обо всем, что случилось с ней сегодня. Сегодняшний день был в одном ряду с тем днем, когда после получения своего диплома « государственного обвинителя» (Яна именно так любила называть свою профессию), она неслась в больницу к матери. Она помнит тот день, она будет помнить тот день, даже если ей сделают самую извращённую лоботомию.
-Учись дочка, учись, - говорила ей мать.
-Только ты моя последняя ниточка, Яна, только ты…
Она летит по ступенькам, на пятый этаж второй клинической больницы, в отделения тяжёлых больных, где её мать умирала от рака. Последний раз Яна видела мать за два дня до получения диплома. Выглядела она неважно. Эти пищащие приборы, две капельницы, запах лекарств, и скелет. Скелет лежащий в мягкой кровати смертников. Она не первая и не последняя кто умрёт вот на этой «мягкой кровати смертников». Буквально за пол года её мать превратилась в скелет. Желтая кожа, постоянно выпадавшие зубы, клочья волос, вылезавшие от многократных облучений, лежали прямо на подушке (видно они выпали недавно, сестра бы убрала). Яна училась очень хорошо, наверное, больше для матери, чем для себя. Она знала, что когда она покажет ей свой красный диплом, маме сразу станет лучше, обязательно станет. Аккуратно открыв уже знакомую ей дверь, с обшарпанной белой краской и цифрой 4,Яна вошла в палату. Все как всегда. Чистый пол, синие выцветшие шторы, запах лекарств резко бьющий в нос, пустая «кровать смертников». Пустая? Почему она пустая? Где она? Уже в коридоре, встретив какую-то молоденькую медсестру, она узнала, что её мать скончалась («во сне», как они сказали) вчера ночью от кровоизлияния в мозг. На кануне ей даже стало лучше, она подходила к окну, а вот ночью.…И вот тут Яна провалилась в черноту. В черноту обморока. Это был её первый обморок за всю её жизнь. Она так и не успела показать то, что мечтала показать её пять лет. Ей нехватило одного дня. Одного паршивого дня. - Разве ты не мог подождать один день!!! Один долбаный день! Или ты специально ждал, растягивая её мучения, чтобы убить вот сейчас!! - она сама, понимая, что полубредит - обращалась к богу.
Подъехав к знакомому дому, расплатившись с таксистом, Яна вошла в подъезд. Как всегда не горела ни одна лапмочка. Через две минуты она сидела на кухне у своей лучшей подруги, и смотрела на налитый для неё стопарик водки.
-Он не виновен! Таня, не виновен! - всхлиповала Яна.
-С чего ты взела, даже та глухая бабка, что живёт подо мной и то знает что это он. - Спокойным тоном ответила Таня, прекрасно понимая, о ком говорит подруга.
Яна увидела на табуретке газету, большими буквами на первой полосе было написано - «ДВА ДНЯ ДО МЕСТИ», ниже была фотография «второго чикатиллы», как его окрестила пресса. «Второй чикатилло» шёл под конвоем к зданию суда, на его глазах была чёрная повязка. На втором плане стояли три главных прокурора этого дела. Главный прокурор города, его помощник, и за ними обеими - Яна, все трое смотрели в разные стороны. Два дня до мести. Два дня. Через два дня должно было пройти последнее слушание самого громкого дела в истории Белоруссии. Роман Лагодич родился в конце семидесятых. Ничем не отличался от простых обывателей. Ничем. Если не считать шестидесяти восьми случаев «проявления слабости», как он сам это называл. Яна много читала о подобных делах в разных странах. И всё равно немогла понять-как такой «выродок» вообще может появиться на свет. Как? Лагодич убивал очень извращенно. Он не насиловал жертв, он не преследовал только детей и подростков (как некоторые маньяки). Ему было без разницы кого убивать и когда. Вопрос был только как? Если первую жертву он убил без особых проявлений фантазии (огромный гвоздь он всадил приглашённому с ЖЭКа сантехнику в ухо), то последнею жертву ждал просто калейдоскоп «весёлых сюрпризов». Поздно ночью едя на последнем маршруте, последнего троллейбуса, он весело «провёл время» с водителем. Не доезжая до депо, Лагодич попросил водителя выйти к нему в салон.
-Тут чей-то кошелёк, командир. - Бодро сказал он.
Водитель остановился и вышел нему из своей кабинки. Неуспев спросить Лагодича о внезапной находке, он был сбит с ног бейсбольной битой, которая уже много повидала сломанных носов и ребер. Рома носил её с собой в спортивной сумке, непреметного синего цвета. Лагодич быстро связал водителя скотчем, по рукам и нгоам, конечно не забыв про рот.
-Тебе много предстоит, дружок. Мы же не хотим, чтобы ты закричал и разбудил тут всех, правда? - спокойным тоном сказал Рома. Как будто он успокаивал ребёнка перед уколом, говоря, что больно не будет. Еще раз, для надёжности ударив битой несчастного в грудь, он полез в карман за своим ножиком. Это был настоящий швейцарский нож, который он стянул в одном магазине. Водитель извивался в конвульсиях боли на полу своего троллейбуса, как змея, которой только что отрубили голову. Разложив нож, он начал аккуратно отрезать хрящ носа. Нож не был остро заточен. - Я не люблю острые ножи, когда ими режешь, не чувствуешь процесса, вот полутупой нож то что надо! - рассказывал Рома на допросах.
Даже через плотный упаковочный скотч, водитель просто выл от дикой боли. Еще полминуты назад он ехал в депо, и планировал через пол часа вкусно поужинать дома. А теперь он лежит в лужи собственной крови на полу «родного» троллейбуса, с раздробленным коленом и почти отрезанным носом.
-Не бойся, я до конца не буду обрезать, только до половины. - Всё таким же спокойным тоном продолжал Лагодич.
-Ну, вот испачкал меня всего! - уже более раздражительно сказал маньяк.
-Ты плохой мальчик, а знаешь, что делают с плохими мальчиками? Их наказывают, - продолжал Рома.
Он улыбнулся и начал прокалывать своей жертве глазное яблоко. Раздался едва слышимый хруст, который бывает когда извлекают стержень фурункулы. Из глазницы потекла зеленоватая жидкость. Бедный водитель извивался по полу как ящерица на сковородке. Но голова жертвы, была надёжно зажата сильной кистью Лагодича. В салоне было мало места, и он постоянно бился ногами о пассажирские сиденья.
-Да, кстати, у меня тут сюрприз для тебя! Ты любишь уксус? Я тут взял немного… - сказал Лагодич, доставая из внутреннего кармана куртки маленькую бутылочку. Он осторожно открыл бутылку и начал небольшими струйками выливать содержимое, прямо в пустую глазницу водителя. С глазницы уксус выливался на полуотрезанный хрящик носа. Водитель мычал и бился ногами о сиденья, в его уже единственном глазе читался не просто ужас, а ужас, граничащий с помешательством. Боль, боль, адская боль. За что? Почему? Боже! Боже, какая боль!! Всё это читалось в его бешено вращающимся глазном яблоке.
-Так, давай посмотрим, что у тебя там внутри, - словно врач сказал Рома.
Он задрал водителю потную, засаленную майку, и полез в карман за ножом. На этот раз нож был посерьезнее. Средних размеров кухонный нож, с изображением Гуффи на рукоятке, легко вошёл в живот жертве. Но не до упора. Нет. Рома знал, что если вонзить нож до упора, то можно и убить беднягу, а ему хотелось поиграть ещё немного. Ловким движением он сделал надрез вдоль пупка. Руками Рома взял за разрезы кожи и начал надрывать ее, расширяя отверстие. Из живота начали вываливаться кишки. Одна за другой.
-Чего это мы без музыки сидим? Радио есть? - Рома знал, что ему не ответят, что водитель, извиваясь из последних сил, барахтается на полу своего троллейбуса в собственной крови. И что ему сейчас точно не до радио. Подойдя к кабине, Лагодич увидел старый радио приёмник, вмонтированный в панель, он был весь обклеен наклейками из серии чемпионата мира по футболу-94.Рома включил приемник, отметив про себя, что коллекция наклеек довольно редкая, теперь её нигде уже не купить. Из одного единственного хрипящего динамика играла песня «Эта моя жизнь», Бон Джови.
-Да! Иц май лайф, дружище! - весело обратился он к барахтающемуся водителю.
Он стал аккуратно, словно археолог нашедший редкий и хрупкий антиквариат, выкладывть кишки «своего друга» ему на лицо. Тёплые, от них шёл пар. Пар и запах. Сладковато противный запах долго лежавшего на подоконнике в жаркий день паштета. В итоге водитель скончался. Рома не мог понять почему. Он хотел ещё чего нибудь вытворить с ним. А этот хрен взял и сдох! Может от потери крови, или от болевого шока? Сердце не выдержало? Да скорей всего, парню явно было больно сегодня, больно как никогда. Он освободил тело от скотча, засунул все кишки назад, и снова обмотал его новой партией «липкого помощника» (так он на следствии называл скотч). Обмотал живот, чтобы всё это не вывалилось наружу. Подняв с пола мёртвое тело, Рома удобно усадил его на сиденье водителя. На полу валялась старая красная кепка «Чикаго буллз» с пятнами машинного масла на козырьке. Ее он натянул водителю на голову, пощёлкав на панели по всяким тумблерам, Лагодич открыл среднию дверь троллейбуса. Было пол второго ночи, вокруг ни души, но в дали ему слышались поскрипывания тормозов проезжающих машин. Значит там перекресток. И Рома пошёл к перекрестку. В самом троллейбусе на том самом сиденье, где он и сидел, Рома оставил свою любимую газету. Прессбол (спортивная газета Белоруссии). С от руки написанными заметками на полях, и заполненным бланком на подписку. В бланке был адрес. Его адрес. Вот так вот, так точно все, просчитывая уже восемь лет, он попадается на любви к спорту.
Два дня до мести.…Даже беспрестрасная пресса открыто ненавидела Лагодича.
-Яна! Девочка! Ты где? - Беспокойно сказала Таня, махая ладонью у неё перед лицом.
-У…у меня сейчас вот пронеслось…..ну всё то, что он рассказывал на допросах…всё подробно…знаешь как фильм ужасов смотриш, где оторванные головы, и кровь, везде кровь, много, много крови…только это не фильм-это правда-всхлипывала Яна.
Яна заплакала. Она такая ещё молодая, и вот так сразу в такое дерьмо. Да она училась лучше всех, да она за один год после выпуска грамотно построила обвинения уже четырёх человек. Четырех крупных рыбёжек. Первый раз, когда она подменила на слушании легенду прокуратуры-Тарову Лилию Брониславовну. Которая умирала от инсульта в больнице, так и не доведя до конца своё последнее дело. Когда Яна «посадила» того ублюдка убившего своих двоих дочек. И потом ещё три блестящих обвинения. И всё это за один год.
-Девочка, ты далеко пойдёш! Мало просто знать все законы, и уметь разговаривать с судьями, тут надо иметь талант. А у тебя, девочка, талант, с большой буквы «Т», - говорил ей главный судья верховного суда Белоруссии, после её третьего дела.
Но то было другое. Все те ублюдки действительно были виновны. До последней капли виновны. И она их проучила. А этот, Лагодич. Он не виновен. Это бред, это полный бред, но он невиновен!!
-Он не виновен, Таня!
- Откуда ты знаеш? - робко спросила подруга.
-Ты конечно подумаешь…подумаешь что это бред, но…в общем сегодня на слушании, когда вызвали одного свидетеля, подвозившего Лагодича домой после его «64 дела»,я поняла. Я незнаю как это обьяснить, может я сумашедшая! Я просто почувствовала, как чувствуют девушки, что беременны, что ли, понимаешь, как будто что-то не так.
-Что-то не так? - ответила Таня.
-Этот урод такими извращёнными формами лишал жизни почти семь десятков людей восемь лет подряд, а ты говоришь «что-то не так!» Яна, Яночка, послушай, пожалуйста. Ты же ознакомлена со всеми материалами обвинения, все улики указывают на него, это он, он,
-Откуда ты знаешь, что улики указывают на него? Это всё ещё пятьдесят лет будет под грифом «секретно», а я тебе ничего не рассказывала. В новостях и газетах пишут только муть и ни одного факта, ты же знаешь, в какой мы стране живём! - чуть не кричала Яна.
-Успокойся! Закури лучше, водку не пей больше. Чай сделать с мятой? - предложила Таня.
-Угу, - вытирая заплаканные глаза, Яна кивнула.
Господи, Таня. Моя Таня. Как мне повезло, что я встретила тебя. В отличие от других подруг, только Таня могла повысить на неё голос. Больше Яна никому такого не позволяла. Тане было двадцать шесть лет (двадцать пять с половинной-любила говорить Таня). У неё был ребенок, больной астмой, кот, неработающий пылесос и старый тетрис. Именно эти вещи она любила больше всего. Муж ушёл от нее, когда сыну было два года. Прочитав, какую то проповедь, что жить с ней невозможно, он ушёл из дома (но на утро вернулся, забрать вещи). Значит, было куда идти, думала Таня. Жить с ней действительно было невозможно, она, как говаривал её бывший «слишком эрудированная», так оно и было. Многие мужчины не могут жить под одной крышей с женщиной, которая умнее его. Когда они ругались на кухне по вечерам, очень часто у мужа просто заканчивался словарный запас, когда Таня могла ещё много чего ему сказать. В таких случаях он её бил. Да уж судьба сложилась! Моя мать умирала от рака, а Таню вот в то же время бил муж.
Допив до конца свой чай (Таня опять положила слишком мало сахара), Яна решила, что хочет домой, что она очень хочет в свои родные стены, в свою родную кровать, под своё родное одеяло.
-Мне пора, засиделась чего-то, - сказала она.
-Оставайся на ночь, не дури Яна, куда ты вот такая поедешь?
-Нет спасибо, у тебя больной ребенок, да и вообще, хочу домой.-
На лестничной площадке Яна сказала подруге слова, которые перевернут ей всю жизнь.
-Я откажусь от этого дела, откажусь…-
-Ты сума сошла? - Таня явно её не поддерживала.
-И мне… плевать на карьеру, я невыдержу, не - вы- де - ржу!
Скажу, что сдали нервы, что столько крови, что надо отдохнуть. Едя в такси, домой, Яна прокручивала в голове возможные варианты фраз, которые она скажет завтра главному прокурору. Этому старому, полному извращенцу. Надо-же, он частенько намекал мне, что мой карьерный рост может ускориться, если я не откажу ему в любезности…Яна с трудом предстовляла, как она лежит в одних трусиках на шикарной постели, а этот шестидесяти четырёх летний боров, небрежно бросает свой генеральский китель на кресло, и неуклюже ложится рядом с ней. Его здоровое брюхо, с седыми волосами подвигается к её хрупкому молодому телу. Он начинает её гладить. Бёдра, ноги, грудь. Тяжело дыша, он пытается залезть на нее. И когда это у него получается, он обволакивает её всю. Такой большой. Просто огромный, старый извращенец с такой-же бльшой, красиво вышитой звездой на каждом погоне.
Спала она в ту ночь на удивление спокойно и крепко. Но её приснился сон. Точней целый калейдоскоп дурных снов. Где-то в начале её дрёмы. - Он не виновен, девочка! - кричал ей главный прокурор, голосом Тани. - Вчера ей стало лучше, она даже подходило к окну…а вот ночью…Я не люблю острые ножи, не чувствуешь процесса, вот полутупой нож-то что надо!!.. То, что надо!!! А вот ночью…Он не виновен девочка! И вдруг так же резко, как и началось, всё закончилось. Хватит снов и видений.
Словно зомби, рано утром Яна поплелась на кухню делать кофе. Она любила очень крепкий и очень сладкий. Размешивая сахар в чашке, она закурила («черт, без утренней сигареты я уже и проснуться не могу», подумала про себя она). Яна думала, как бы это ей сказать прокурору, что она отказывается от дела. Она понимала, что обвинение на тысячу процентов справиться и без её участия, но процесс придется затянуть на пару недель, еще пару недель он будет жить. Зазвонил телефон, по опредёлённому номеру, Яна поняла, что это Таня.
-У тебя всё нормально? - спросила Таня.
-Да спасибо, все вроде как хорошо. - Сиплым ещё не проснувшимся голосом ответила она.
-Только не дури, ладно, Яна ты слышиш? Если надумаешь что нибудь предпренять, позвони мне, хорошо?
-Ой, да позвоню, позвоню! Извини мне надо в душ, пока Таня. - Сказала она, сделав львиный глоток крепкого кофе.
Через два с половиной часа, Яна сидела в кафе напротив своего дома и ждала главного прокурора. Она позвонила ему и сказала, что им надо очень серьёзно поговорить. И как ни странно он согласился на встречу. Этот боров с двумя здоровыми звёздами все - таки придет. Она сидела за круглым столиком у окна и ждала своего кофе. В кафе было полно народа, несмотря на то, что день (рабочий день, подумала она) в самом разгаре. Над барной стойкой висел старый телевизор «Горизонт», показывали футбол. Почти все собравшиеся люди его и смотрели, смачно обсуждая всё происходящие на поле, в выражениях никто не стеснялся.
-Извините, можно к вам присесть? - подняв глаза Яна, увидела худого мужчину лет пятидесяти, который стоял рядом с ней.
-Конечно, садитесь! - что? я сказала, чтобы он сел? но это бред! я не хочу, чтобы он сел со мной!
-Вы очень любезны, Яна. - Улыбнулся мужчина.
-Кто... Как вы..
-Откуда я знаю, как вас зовут? - мужчина ещё раз обнажил свои жёлтые зубы.
Яна не понимала что происходит. Этот человек, был каким то странным. От него буквально несло, какой то странной силой, как от сильно надушившийся шестнадцати летней девочки. Она чувствовала, что прямо сейчас и здесь готова сделать для него все. Все и даже больше. И никак она это объяснить немогла.
-Понимаете, Яна-начал мужчина,
-Я недавно узнал, что вы хотите отказаться от возможно самого главного дела в вашей жизни. Вы хотите отказаться от чести обвинять Лагодича. Понимаете, это неправильно и я хотел бы вас попросить, чтобы вы всё таки закончили начатое, ведь финиш так уже близко, неправда?
-От куда вы всё это знаете? Кто вы мать вашу? - Яна боялась, а когда она чего-то боялась-она всегда нападала.
-Этот Лагодич, должен умереть, просто обязан, и произойти это должно точно в срок, а вот теперь из-за вас всё может сбиться.
-Что сбиться?-
-А это уже не ваше дело… - задумчиво промямлил мужчина.
-Яна, сейчас я вам всё объясню, ну или попытаюсь. Постарайтесь слушать меня очень внимательно, ловить каждую букву и каждый слог. Я скажу вам с кем, или вернее с чем вы имеете дело. - Прдолжал мужчина.
-Вы верите в бога? - начал он
Яна молча кивнула, не сводя своих глаз с его глаз, его глаза притягивали как магнит, как-то странно притягивали.
-Понимаете, этот Лагодич на самом деле не тот за кого себя выдает. Это Иисус. Иисус Христос.
-Вы сумашедший! - теперь для неё вроде всё стало ясно, он просто псих.
-Не спешите с выводами. То, что вы имеете честь наблюдать в суде, на самом деле и есть второе пришествие Христа. И он должен быть казнён.
-Какого ещё Христа? С меня хватит, я ухожу! - она попыталась встать, но не смогла, она не смогла! Как будто самое важное для неё в жизни-это сидеть. Сидеть, и никуда не вставать.
-Две тысячи лет назад, его распяли. Теперь он пришёл вновь. Но он пришёл не для того чтобы спасать человечество. Он пришёл не для того чтобы обратить в христианство всех и вся. Нет. Он пришел, для того чтобы проверить, проверить насколько за две тысячи лет зажралось человечество. Помните из библии про всемирный потоп? Тогда человечество тоже зажралось. Слишком много свободных и неправильных теорий, и каждый день эти теории проверяются на практике. Люди забыли, кто они и благодаря чему они вообще существуют. И вот пришло время всё начать с чистого листа. А теперь задавайте ваши вопросы, я знаю, их уже накопилось много. - Снова улыбнулся мужчина.
Яна понимала, что всё сказанное им полнейший бред, бред чистейшей воды и полная чушь. Но самое странное, что она хотела его слушать и не хотела одновременно, как будто он её загепнатизировал, словно вколол ей пять ампул новокаина прямо в кору головного мозга, и мозг полностью онемел, онемел и не мог нормально работать.
-Кто вы? - голос у Яны дрожал.
-Я плохой парень, не из «местных» скажем так.-
-По-вашему следует, что олицетворение всего хорошего на земле-Иисус, на самом деле в этом пришествии решил немножко поубивать? - Яна включила в ход свою прокурорскую логику, словно она сейчас была не в кафе с этим странным человеком (Человеком?) а в зале суда.
-Все убитые были очень плохие люди, и были убиты не Христом, а случайными ангелами, все шесдесят восемь, среди них не было детей и подростков, все убитые успели нагрешить настолько, что попали в «особый» список смерти.
-Список смерти? - повторила Яна.
-Не забивайте голову ерундой. - Рявкнул странный мужчина.
-Чем вы докажете, что всё это правда? Вы сами вдумайтесь, это же полный бред! Бред! - продолжала нападать Яна.
-Взгляните на экран-мужчина кивнул подбородком в сторону барной стйки, где висел телевизор.
Яна молча перевела взгляд на экран. Перевела и не смогла оторваться. По телевизору показывали её. С ума сойти-её! Маленькая Яна играется в своей комнате с кукольным домиком. В комнату заходит её отец. Отец, который бросил её с матерью, когда Яна пошла в третий класс.
-Привет дочка? Поиграем сегодня? - ласково спросил её отец.
И тут Яна, уже взрослая Яна, вспомнила тот день, вспомнила так резко и четко, что ей сразу стало дурно.
-Перестань! - закричала взрослая Яна.
-Вы видите это? Вы тоже видите это!? - Яна обращалась к облепившим барную стойку людям.
-Да красотка, играют то дерьмово! - ответил кто то из них.
-Они видят футбол, это-же видим только мы с вами. - Спокойно сказал ей этот странный мужчина.
-Как…как вы это делаете? - растерянно спросила она.
Мужчина пожал плечами. Она помнила тот день. По крайней мере, теперь уже помнила. Ее отец часто лапал её в детсве. Но в тот день он позволил себе слишком много. Вошёв к ней в комнату, он закрыл дверь. Присев рядом со своей девятилетней дочкой он начал трогать ее. Трогать везде.…От него пахло спиртным и табаком. Хотя от него всегда так пахло, но в тот день пахло особенно сильно. Она плакала, нехотела и непонимала, что с ней присходит. В девять лет и четыре месяца Яна лишилась девственности. Благодаря своему папочке. Через месяц отец их бросил. Может от угрызения совести. Может еще, по какой либо другой причине. Но факт остаётся фактом-В девять лет и четыре месяца, когда мама была на работе, папа с ней поиграл по взрослому. Она невспоминала этого около двенадцати лет. Двеннадцать лет, до сегодняшнего дня.
-Зачем вам нужно чтобы его казнили? - продолжала расспросы она.
-Потому-то мы тоже хотим всё начать с чистого листа, понимаете? С этой цивилизацией, увы, ничего уже не добиться, нам надо заново повторить цикл. - Продолжал мужчина.
-Да, но его всё равно казнят, со мной и без него, зачем вам я?-
-Яна, если вы откажетесь от этого, то его казнят, конечно, но позже, а это не было запланировано никем. - Сухо ответил он.
-Лучше расскажите мне как вы, Яна поняли, что он невиновен?-
Она не хотела ему рассказывать это, но её рот, словно сам начал, открываться вопреки отчаянным приказам её здравого смысла.
-Он просто посмотрел на меня, ну мне в глаза, и я как бы утонула чтоли, в его взгляде. Как будто я смотрела не в глаза другому человеку, а читала газету. И вот там в этой газете крупными буквами было написано-Я НЕВИНОВЕН!! - ответила она.
-Он просто играл с вами, ничего больше, просто такая вот игра, как бы проверял вас, и вы проверку прошли. – Сказал странный мужчина, ещё раз улыбнувшись своими жёлтыми зубами.
В этот момент Яна увидела, что в кафе вошёл прокурор, с которым она собственно и встречалась.
-Никогда не успеваю! – фыркнул странный мужчина и щёлкнул пальцами.
Яна с удивлением обнаружила, что он остановил время. Господи быть неможет! Остановил это долбаное время! А как же законы физики и вообще здравый смысл? На экране телевизора замерла картинка полупустых зрительских трибун. У барной стойки, словно восковые фигуры, неподвижно стояли эти люди, люди ещё секунду назад так живо и яростно обсуждавшие футбол, который они смотрели. В углу кафе, нагнувшись за упавшей на пол салфеткой, замерла молодая официантка. Но самое главное - её прокурор. Так бодро вошедший в кафе, в одной руке державший носовой платок, которым вытирал потный лоб, в другой руке он нёс какую-то папку. Сделав один шаг по направлению к ней, и уже начав поднимать правую ногу для следующего шага, он замер, пустыми глазами он смотрел в пол.
-Не пугайтесь, пожалуйста, все нормально. - Спокойно ответил ей странный мужчина.
-Знаеш, всё повторяеться, повторяеться снова… - продолжал он.
«Всё повторяется…», именно эти слова говорил Лагодич, после одного из допросов, думала Яна. Это был, кажется, второй или третий его допрос. Допрос, когда он сказал, что сегодня не будет ничего рассказывать им. Вот только шишек с верху, не волновали прихоти больного на голову маньяка. После пару отказов, когда он сидел в том кабинете, кабинете номер 33,у одного из следователей видимо сдали нервы. Он буквально сорвался с места и ударил его в лицо, ударил так сильно, что тот упал со стула. Потом следователь стал бить Лагодича ногами. Теперь уже не по лицу, нет, в живот. Он бил его с такой звериной силой, что его подошва на ботинках стала отклеиваться. И вот тут Лагодич, уже лежа на полу, лежа в наручниках за спиной, харкнул густой красной слизью и сказал - «ВСЁ ПОВТОРЯЕТСЯ»…Как будто, он ещё сомневался, нерешался что-ли в своём решении, но после этого допроса, твердо принял решение.
-Ну, хорошо, допустим, а как же Ватикан? Папа? ведь они должны знать про всё это, ведь они стоят у истоков всей этой христианщины?
-Кто? Эти клоуны в рясах и сутанах? Если они и знали кое-что, то это было в самом, самом начале, когда прошло пару веков, после распятия, они уже с трудом владели нужной им информацией. Правда, настоящая, правда, про тот свет и этот передовлась из поколения в поколение, от папы к папе. И с каждой новой «передачей», настоящая правда приобретала другие формы, мутировала скажем так. И через пару веков, от неё мало что осталось. Теперешний Ватикан, со своими папами, просто смешён. - Подытожил странный мужчина.
-А эти, как их, тамплиеры? - спросила она.
-Тамплиеры? Сборище богатых засранцев, решивших поиграть в рыцарей, ничего больше. И все эти легенды о Граале, и про то, что они знали, где он хранится, просто бред, бред и красиво поставленная сценка сельского театра.
-Выходит, никто ничего незнает, и даже не догадывается?-
-Совершенно верно, и ничто не спасёт эту цивилизацию. - Улыбнулся он.
-А вы? Причем тут вы? Вы что-то типа почтальона у дьявола? И с чего вы взяли, что я пойду вам на уступки, тем более как я поняла, терять мне абсолютно нечего, что вы сделаете? Убьете меня? Вы ничего неможете! - Яна начала срываться на крик.
-Двенадцать лет назад я вот так вот беседовал с Александром Менем. Знаете, он решил переписать библию. Представляете? Он знал, что бибилия-это одна большая сказка, написанная в дурном вкусе, и решил написать свою. На мои отговоры он непотдался, я мог, конечно, сделать то, что сегодня сделаю с вами, но тогда это не требовалось…
-Сделать что? что вы сегодня сделаете со мной? - испуганно спросила Яна.
-Прикажу вам. Я прикажу не отказываться от этого дела, и не в вашей власти меня недослушать…
Из обвинительного приговора, Яна уловила только две фразы. Две фразы решившие судьбу человечества.
-Виновен!-
…К высшей мере наказания…
Интересно, а был ли у неё выбор, думала Яна. Может, можно было, как нибудь выкрутится из этого всего. Может в её власти больше чем она сама понимает?
Приговор был приведён в исполнение спустя три дня после последнего слушания