Змеища

 
Какой грибочек! У Меланьи аж дух захватило. Она спрыгнула в небольшой овражек за красавцем-подосиновиком и ….. похолодела, увидев в полуметре от ног своих свернувшуюся в клубок огромную гадюку. Разбуженная незваной гостьей змея мгновенно вскинула… две головы, растущие из одного могучего тела. Две пары глаз уставились ледяным взглядом. От ужаса девушка оцепенела. Лишь в висках стучало: «Спасите! Спасите! Спасите, кто-нибудь!»
И тут, словно с неба свалившись, железный щит упал к ногам Меланьи и пришлепнул гадюку. Сверху же на щит свалился (вернее, спрыгнул) дюжий детина в кольчуге. Схватил девушку на руки, быстро вытащил из овражка и поставил на землю.
- До чего ж вы бабы- дуры! – улыбнулся он. – Кто ж в змеином овраге грибы собирает? Э, да ты, судя по одежке, из дочерей боярских? То-то слышу: мамки-няньки на весь лес голосят, тебя разыскивают.
Меланья хотела поблагодарить и объяснить, что про овраг ничего не ведала, и вообще по грибы в первый раз в жизни выбралась, у батюшки разрешение выканючив. Но не смогла: язык как к небу прирос.
- Ой, дитятко, ой, что с тобой?! – заверещала вдруг выскочившая из кустов нянька Ниловна. – Ишь, бледненькая какая! Этот бугай тебя так напужал?
Меланья отрицательно помотала головой.
Ой, домой надо! – схватившись за сердце, продолжала квохтать Ниловна, возглавив хор подоспевших служанок. – Случись что с тобой, боярин и нас не помилует. Пойдем ужо, дитятко. Возок наш недалече, да и кучер заждался.
Нетвердой походкой, ведомая под руки мамками-няньками, боярышня пошла, плохо понимая, куда и зачем.
 *
С тех пор смешливую, шуструю и бойкую дочку боярскую как подменили: стала она безразлична ко всему и грустна. Но того хуже – перестала разговаривать: молчит, как рыба – и все тут. Старик-боярин каких только лекарей не приглашал – все без толку: чахнет девка, хоть плачь!
Ну, и не удумал он ничего оригинальнее, чем пообещать выдать дочь замуж за того, кто ее из хандры выведет.
Желающих поначалу нашлось много. Но после первого знакомства женихов как ветром сдувало. А дело в том, что, утратив способность говорить, обрела Меланья другую: взглядом в ступор вводить. Не простой это был взгляд – змеиный. Захочет от назойливого кавалера избавиться, взглянет, как тогда в овраге на нее змея в четыре глаза смотрела – и все: скис жених и помышляет лишь о том, как скорее ноги унести.
В народе уж слухи поползли, что боярская дочь либо порченая, либо, того хуже, ведьма. Злые языки за глаза Змеищей прозвали. А Меланья, и правда, постепенно во вкус вошла: по душе ей пришлось взглядом людей в дрожь вводить.
Боярин между тем все мрачней становился: и женихи дорогу забывать стали, и от взгляда дочкиного у самого порой мурашки по коже. А тут вдруг новый претендент на руку и сердце объявился.
- Кто таков? Каких кровей будет? – напустил на себя важность боярин, когда слуга доложил ему о вновь прибывшем.
- Не говорит, - развел руками слуга. – С виду обычный ратник, да еще и пол лица забралом закрыто.
- Ладно. По мне сейчас – хоть бусурманин, - тоскливо подумал боярин, а вслух приказал. – Веди в светелку к дочери: пусть счастья пытает.
 *
- Опять жених! – вздохнула Меланья, отпустив слугу. Услышав звон кольчуги, она подняла на входящего свой «коронный» ледяной взгляд.
- Надо же, забралом прикрылся, - усмехнулась в душе. – Ничего, голубчик, глаза не защитишь!
Но незнакомец от взгляда ее не сник. Наоборот - бесцеремонно уставился в ответ. Да так уставился, что не выдержала дочь боярская, отвела глаза. И тут взгляд ее упал на его щит, чем-то до боли знакомый. А в щите том отражалось ее лицо, обезображенное надменным, змеиным взглядом.
- Тебе это отражение никого не напоминает? – вдруг знакомо улыбнулся жених и поднял забрало. – Глупая и напуганная ты гораздо красивее была.
- Я и сейчас глупая и напуганная! – вдруг обрела дар речи Меланья. – А щитом своим лучше дверь в светелку привали…