Милиционер Абдулла-ака был талантливым в сыскном деле. Он мог найти того, на кого указывало начальство, и даже обвинить его в том, в чем подозревало начальство. И это было бы трудно, можно сказать, невозможно, если бы сотрудники РУВД не умели грамотно составлять протоколы, проводить допросы, делать очные ставки, то есть то, что обязан знать и применять на практике настоящий сотрудник карательно-репрессивных органов. Поэтому Абдулла-ака всегда был на хорошем счету, часто поощрялся за старание и талант.
Однажды его вызвал начальник РУВД полковник Усербай-ака. Нужно сказать, что Абдулла-ака никогда не заставлял себя долго ждать, он знал, что в кабинете шефа его всегда ждут хорошие новости, может, даже подарки. Правда, на этот раз оказалось не совсем так.
- Зиг хайль! – ответил на приветствие вошедшего Усербай-ака и налил в пиалушки по 100 грамм водки – это была добрая традиция. Подняв тост за Главнокомандующего-фюрера и за смерть его врагов, они чокнулись и без остановки осушили всю бутылку, закусили куртом и горячей самсой – это только что привез им один из руководителей отдела небезизвестный подполковник Гулям-ака. Впрочем, отдав завтрак начальству, он сразу убежал делать делишки с паспортами – кому-то нужно было выправить документ за определенную мзду, кому-то не поставить выездную визу по указу МВД, а кому-то, не бесплатно, разумеется, сделать прописку. Усербай-ака его не держал, понимал: время – деньги. А деньги – это полицейский бизнес.
- Значит, так, Абдулла-ака, - начал полковник, откинувшись на кресло и хлопая себя по пузу. – Министр Алмат-ака считает вас одним из лучших милиционеров республики. Он с удовольствием читает уголовные дела, которые вы фабрикуете на диссидентов, оппозицию, независимых журналистов и общественных деятелей. В них все есть – и признания, и доказательства... Однако, как сказал министр, отсутствует лирика, поэзия в досье, нет чувств и эмоций, иногда скучно читать канцелярский текст. Нужно все описывать как в детективах – захватывающе, интригующе, динамично. Ясно?
- Вообще-то ясно, - пожал плечами Абдулла-ака. – Только я этому не обучен. Я же работал вначале могильщиком, потом закончил заочно кулинарный институт, факультет мясопереработки, и с литературой дело не имел. Откуда мне взять писательский талант?
- Вот именно на это и указал любимый наш министр! – поднял палец Усербай-ака. – Поэтому вас, как и некоторых других талантливых милиционеров, направляют на повышение квалификации в Центр литературного искусства. Там вас обучат всем жанрам литературы, потом дадут писательский диплом. С ним вам откроются все двери в МВД и даже... – тут полковник прошептал: - в Аппарат Главнокомандующего-фюрера! Усекаете?
Кто от такого откажется? Конечно, Абдулла-ака согласился, и на следующий день пришел в этот самый Центр. В классе набралось двадцать офицеров милиции, многих из них Абдулла-ака знал – не одного врага вместе скрутили в бараний рог. Были приветствия, поцелуи и похлопывания по спине, и даже ласковые пинки по заду – такова уж традиция в милиции. Конечно, пинали старшие по званию и должности младших. Получилось так, что сапог Абдуллы-ака отметился на штанинах каждого сотрудника, а это уже свидетельствовало о том, что тут он самый-самый главный.
В этот момент вошла женщина интеллигентного вида. Вначале она с недоумением смотрела на эти игры, а потом нерешительно закашляла – хотела обратить на себя внимание. Безусловно, все оценили ее, но только с физиологической стороны, ибо умственные и моральные стороны человека никогда не интересовали милиционеров.
- Кхе, кхе, я извиняюсь, что помешала вам, - сказала женщина. – Меня зовут Алла-опа, я буду учить вас литературе, в основном, умению писать художественные произведения. Я понимаю, что у вас несколько иная специализация, но может наша профессия и вам будет полезной.
Она стала объяснять им грамматику и стилистику. Конечно, милиционеры зевали, когда слышали такие чудные слова как синоним, антоним, подлежащее, сказуемое, второстепенный член (тут все заржали, чем удивили Аллу-опу) предложения, суффикс (кто-то прошептал, что это по латински означает секс, и милиционеры одобрительно загудели) и т.д. Потом стала перечислять такие имена как Байрон, Шекспир, Пушкин, Хименгуэй и другие, а Абдулла-ака пытался вспомнить, находятся ли эти люди в розыске или проходили ли они по какому-нибудь делу. Видя, что некоторые уж чуть не спят, учительница решила оживить их практикой.
- Итак, - заявила она, - сейчас каждый из вас напишет какую-нибудь занимательную историю. Можно смешную...
- Это анекдот? – поинтересовался Абдулла-ака, который до этого грыз ногти и ковырялся в носу – без этих жестов он не мог думать и вообще сидеть спокойно.
- Можно и анекдот, - согласилась учительница.
- Анекдотов мы знаем много, напишем вам хоть целый огрод и один гроб! – сказал Абдулла-ака, и все милиционеры загоготали от этой шутки. Алла-опа ничего не поняла, но виду не показала – все-таки специфический это народ – служители закона.
В течение одного урока милиционеры корпели над бумагами. На следующем уроке Абдулла-ака поднял руку.
- Уже готово? – обрадовалась учительница. – Это хорошо. Читайте историю.
- Анекдот! – поправил ее милиционер.
- Хорошо, анекдот...
Абдулла-ака кашлянул, осмотрел всех веселым взглядом и стал читать:
- Ехал один фрайер на «БМВ». Сотрудник правопорядка остановил его за превышение скорости. Фрайер вышел и стал наезжать на закон. А закон, конечно, строг, но справедлив. Милиционер размазал его голову по ветровому стеклу, да так, что дорожная палочка сломалась!!!
Класс затрясся от хохота. Некоторые милиционеры аж сползли со стулов. Учительница, заткнув уши, с изумлением смотрела на них. Абдулла-ака тоже смеялся над удачной идеей. Наконец Алла-опа спросила:
- Извините, а что тут смешного? В чем тут соль?
- Какая соль? – не понял милиционер. – Я же писал не про обед, а про дорожно-транспортное происшествие...
- Я имела ввиду, над чем вы смеялись?
Тут один капитан по имени Низаметдин-ака пояснил:
- Так это палочки у гаишников лишь снаружи пластиковые, a внутри они металлические. Это сделано для того, чтобы милиционер в случае опасности мог его применить как оружие. Но этот фрайер-то не знал... ха-ха-ха...
- А в чем причина смеха?
- Смешно то, что палочка сломалась, ха-ха-ха, - утирая слезы, произнес Низаметдин-ака. – Это как же нужно ударить, чтобы палочка сломалась, ха-ха-ха?..
Милиционеры опять прыснули в кулак. Им понравилась описанная ситуация.
Алла-опа покачала головой, вздохнула и сказала:
- Ясно, пожалуйста, другой сюжет...
- Чего-чего? Какой манжет? – расстерялся Абдулла-ака.
- Я хотела сказать про другую историю...
- А-а, ясно. Итак, один придурок-журналист пришел в ОВИР за «выездной визой». Сотрудник ему говорит, что фотокарточка не подходит. Журналист отвечает: «У меня свежая фотокарточка!» Тогда милиционер бьет его кулаком в морду, брызгает кровь и нос опухает. И тут же ему заявляет: «Ваша фотокарточка не сопоставима с тем, что я сейчас вижу перед собой в натуре. Вы на фотке – это не вы передо мной! Заново посетите фотостудию!»...
- О-о-о!.. Ха-ха-ха!.. Хи-хи-хи! Хо-хо-хо!.. Гы-гы-гы! – лишь это могли издавать милиционеры, хватаясь за животы. У некоторых даже штаны от натуги сползли. Низаметдин-ака уже на полу дергался, словно у него был припадок эпилепсии.
- Боже мой! Что за нравы! Что за мораль! – воскликнула бедная учительница.
- А мораль тут такова, что журналюгам запрещено покидать родину, они должны ее любить не на расстоянии, а внутри, гы-гы-гы, - произнес Абдулла-ака.
- Отличный анекдот, братанелло! – крикнул один из милиционеров, хлопая в ладоши. – Еще давайте! Веселиться - так веселиться до конца.
- Приподержи конец, а то отвалится, - съехидничал милиционер, и класс вновь заходил ходуном от смеха.
- О кей, продолжу, - не обращая внимания на покрасневшую женщину сказал Абдулла-ака. – Итак, правозащитники решили устроить акцию протеста у генеральной прокуратуры. А там не знали про это, и тут из двора выехал "Камаз" с грузом кирпичей и шлакоблоков, и случайно проехался по толпе, раздавив всех в лепешку.
Трудно передать, какие звуки издавали милиционеры, во всяком случае учительнице показалось, что она попала в зоопарк, где взбесились все звери и птицы. Низаметдин-ака рычал как шакал, Абдулла-ака мычал как бык, а другие больше походили по «мелодии» на рев слона и бегемота. Учительница бросилась из класса. Она забежала в кабинет директора Центра и написала заявление об увольнении.
Конечно, директор не расстерялся. Уже на следующий день в класс вошел новый учитель. Это был офицер Секретной канцелярии, один из тех, кто ведет информационную войну против врагов республики. Абдулла-ака знал, что тот по ночам «висит» в Интернете и пишет похабные отзывы на статьи. Это был человек-легенда, он с младшего лейтенанта дослужился до полковника, поскольку умело расправлялся в журналистами и оппозиционерами во Всемирной киберпаутине.
И уроки пошли как по обкатанной дорожке. Уж больно интересно было учиться у этого офицера. В его предложениях лишь союзы и местоимения были цензурными, а остальные слова были такими, что даже сапожник бы схватился за уши. За короткое время милиционеры научились высокому искусству и получили дипломы писателей. А Абдулле-ака вручили с отличием, и сам министр Алмат-ака лично вписал ему в погон новую звездочку. «Специалистов нужно поощрять!» - на выпускном вечере сказал он с трибуны.
Какой был этот вечер – лучше не рассказывать. Лишь замечу, что водка текла рекой, была сожрана вся заказ-сомса, заказ-девочки обслуживали по очереди и по званию, в караоке пели как похабные, так и блатные песни – уж больно близки они были к душе милиционера. Сам Абдулла-ака исполнил шлягер про бандита, который зарезал полсотни людей, и сотрудник правопорядка просто вынужден был его арестовать, хотя сам при этом плакал и обещал ему помочь в тюрьме побегом. Прослезились все, даже министр.
А потом все милиционеры вернулись на свои участки. Так что если увидите, как следователи красиво «шьют дело» против оппозиции, как красочно они описывают действия митингующих или ведут «сюжет» допроса к определенной статье Уголовного кодекса, то знайте – это выпускники того Центра, где учился сам Абдулла-ака.