Наполненные впечатлениями о темноте и едой, вернулись в отель и залегли.
День второй.
Ну, Вы знаете, что телохранители просыпаются первыми. А как же иначе!
А я, успешно вставив в мобильник сим-карточку, стал просматривать каналы местного кабеля (есть, есть русский канал! даже понимаю дикторов).
По крайне левой CNN опять промывали косточки Бушу, израильские дикторы что-то убежденно доказывали по нескольким программам на совершенно незнакомом языке, немцы веселились и пукали, итальянцы пели свои итальянские песни, МТВ по-прежнему давали РЭП и прочую парашу, и одинокий писатель, ожидая очереди в ванную комнату и суча ногами, стал внимательно изучать русский канал. Ну, нет у меня в Америках русских программ. Точнее сказать, они есть, их много, но я не хочу подписываться на них. Бывая в гостях у друзей, приходится смотреть. Иногда попадаются интересные и не лживые передачи, редко, но бывает интересная музыка, шоу - технически слабы, и большинство из них – явное подражание американским. (Не злитесь, лучше правду написать, чем потом, при личной встрече, как-то оправдываться.)
Так вот, смотрю какое-то шоу, зевая. Действие происходит в суде. Какую-то не очень красивую женщину обвиняют в убийстве не то мужа, не то любовника. Бывает. Я бы его тоже убил в своих работах: уж слишком он подонистый на вид. В спектакле нет никакой логики. Например, дебаты между судьей, прокурором и адвокатом только начались, а судья, в самый напряженный момент (по замыслу автора и режиссера), вдруг просит не затягивать время. Неужели автор сценария – один из тех скандалистов, который никогда не получал даже диплома в моих конкурсах Совершенно профнепригоден.
Выключил ящик, чмокнул в щечку влажного ТХ, выкупался, смыв с себя проступившее, как мед на пузе у медведя из русской сказки, вечернее пиво, побрился, оделись. Вышли в город.
Сразу обратил внимание на то, что нам ни разу не попались те авторы, которые бесконечно угрожали мне мордобоем, и открыто, и в личных письмах, за мои рецензии. Видимо, новость о моем приезде еще не стала достоянием общественности дружественного Израиля.
А автор М.Б., угрожавший мне израильской полицией, как агенту капитализма и - дай бог с утра выговорить – агенту военно-милитаристической машины США, видимо побоялся идти в дружественную, родную израильскую полицию: могут и в сумасшедший дом сдать. Хотя допускаю, что он просто испугался моего ТХ: у нее длинные ногти.
Так вот, такси работают исправно, и мы поехали на рынок. Ну, нет, НЕТ, в Америке базаров, нет свежих, накануне сорванных овощей и фруктов. Если мне завязать глаза очень черной косынкой и аккуратно положить в раскрытый рот, не сразу, а постепенно, в порядке живой очереди, кусочки американского огурца, клубники, помидоры, абрикосы, дыни, сливы или сырого, почти высохшего теста, то вкус у всех плодов земли американской, будет примерно одинаков: криогенная промышленность США достигла невероятных высот в деле замораживания неспелых продуктов массового производства. А мой покойный отец, стегал меня за то, что я срывал с дерева и ел зеленые абрикосы, мол, плохо для желудка. Папа, как ты не прав: хорошо! Но есть без досады просто невозможно.
Таксист что-то напевал на чистом иврите или на «арабике», кто может понять!, и крутил радио. Музыка была приятной для местных ушей, завывали не то зурна, не то – еврейская скрипка, голоса певцов были хороши, но ритм явно не для меня. Слава богу, базар оказался в десяти минутах езды. Таксист, выключая счетчик, а никакие его уговоры о том, что он и без счетчика довезет нас до рынка за какие-то двадцать долларов, не помогли, и ему осталось смириться с двадцатью шекелями (пять, пять долларов), включая и чаевые, в отместку объявил, что мы рано приехали, базар открывается примерно через час, а в полную силу заработает – через полтора. Он не соврал.
Пошли мы вдоль базарных рядов. Энергичные, восточного вида люди раскладывали продукты на стеллажах, некоторые магазины - лавки позади прилавков были уже открыты. В витрине одной из них мы увидели надпись на родном языке: «И печеночная колбаса у нас тоже есть».
Продавец, с чисто русской сноровкой мыла пол. Она объяснила нам, где можно поменять валюту, где позавтракать, предложила не забыть зайти к ней – купить колбасы или свежего мяса. Замечу – я уже отвык от этого – лицо у нее было серьезным, строгим, глаза не были направлены на нас. Мы давно привыкли к тому, что обслуживающий персонал в Америке всё время улыбается. Создается впечатление о том, что продавщица, так кокетливо улыбающаяся вам в глаза, вас хочет, хотя это в девяносто процентах случаев совершенно не так. В связи с уже заметной преклонностью моего начинающего выходить в тираж возраста.
Как лучше для бизнеса? Осмелюсь заметить, что лучше – когда улыбаются, но и за таким общением мы тоже соскучились.
...Кофе в ресторанчике на перекрестке двух узеньких улиц был отменным, свежее выжатый морковный сок – сладок, мороженое..м-м-м ...- без привкуса химии или кукурузного сиропа. Жизнь прекрасна.
Лавка менялы, в которой еще и мобильники продавали, открылась ровно в десять часов.
Совсем рядом оказалось и Бюро путешествий. Женщина, обслуживавшая нас, была умна, дружелюбна, понимала юмор, всё время улыбалась(!). И мы купили четыре экскурсии на свободные от презентаций дни. Правда, одну из них, в Кейсарию и город крестоносцев (Кейсер – моя фамилия) мы забукали на тот день, когда у меня должна была состояться вторая презентация – в Хайфе, рядом с городом крестоносцев, и мы резонно рассудили, что в Хайфе и останемся, не возвращаясь в Тель-Авив. Почему? «Это – далеко-о!!».
Вернулись на рынок. Боже, это – сказка! Прилавки проседали под тяжестью тонн винограда и коробок с финиками, свежими! Фиолетовенькие щечки сливы сами просились в корзинку, весь базар был пропитан, как я – пивом, запахами экзотических специй, сухофрукты (и кто такое противное слово придумал!) были красивы, как конная сбруя: блестящая курага, отменный изюм... нет сил, хватит об этом.
Обратно мы шли пешком, резонно рассудив, что за 20 шекелей далеко от отеля не отъедешь.
Должен Вам сказать, что ВСЕ, с кем нам доводилось беседовать в этой стране, при вопросе о расстоянии до какого-то гражданского объекта, например, мола или автовокзала, сразу отвечали: «Это далеко, возьмите такси или автобус».
Страна действительно мала, и любое расстояние кажется огромным. Поперечник страны в самом широком месте – порядка сорока пяти минут езды. В длину, а Израиль узок и вытянут вдоль моря, думаю, часа четыре ехать.
Тель-Авив расположен как бы посередине Израиля, на берегу Средиземного моря, давшего миру математику и цивилизацию, науку и театр, литературу и ораторское искусство, музыку и войны, множество богов и того самого единого бога, невидимого, и чье имя может произнести один лишь первосвященник, и только один раз в году. Того Б*га, за которого евреев убивали, убивают, ненавидят, и конца-края этому не видно. Добавим к этому, что именно Израиль породил еще двух, взаимоисключающих богов.
Искренне полагая, что если дорога имеет наклон, то она ведет к морю, мы пошли по наклонной мостовой. Вспомнился не очень уважаемый мной Розенбаум, хотя у него есть и отличные, не блатные песни:
«Кати меня извозчик по гулкой мостовой,
А если я усну, шмонать меня не надо...».
Но возможно, что эта блатняга - от Новикова, кто упомнит?
Каблучки ТХ стучали по этой самой мостовой, «шмона» можно было не бояться, все-таки Израиль – очень цивилизованная страна, и негров в ней не так много, как в Америке...
Мы по очереди запускали руки в один из кульков, вытаскивали оттуда немытые фиги, нежные, мягкие, - СПЕЛЫЕ. И с аппетитом ели.
И вдруг нашему взору, за домами, открылось Нечто. Это было море. Го- Лу –Бо – Е!
По центру – видны были пенные барашки прибоя. Слева – два минарета стариннейшего города Яффе, построенного еще задолго до того, как родился Иисус. Здесь бывал Иосиф Флавий. Ходит легенда, что именно в этих краях он исчез, так и не оставив нам даже намека на события, связанные с Иисусом. И волею судьбы и богов его сын участвовал в Иудейской войне на стороне Рима. По одной из версий, сын и убил своего отца, не узнав его.
А справа, выйдя на набережную мы увидели десятки отелей, ресторанов, клубов и баров. Так и дошли до нашего отеля.
Это было третьего сентября. Около двух часов дня.
Мы зашли с парной жары в кондиционированный номер.
И тут зазвонил мой мобильник...
Продолжение следует